Хроники не прошедшего времени. Часть 2. Из жизни С. Сидорова во времена Гудка

– Говори громче, плохо слышно, – снова закричал в трубку Сидор.

– Не могу громче. Они завели бульдозеры и начали крушить соседние здание, – раздался в ответ, через тарахтение, слабый голос Петровича.

– Держитесь. Я сейчас приеду и помогу вам, – крикнул Сидор и убрав телефон направился к выходу.

– А можно я тоже с вами, – крикнул ему в след Отелло.

Сидор оглянулся и критически осмотрел каебунца: «В таком виде, ты вызовешь лишние вопросы»

– А, я переоденусь. Там в шкафу много ваших вещей, шеф. – Отелло подбежал к шкафу и открыв его стал вытаскивать вешалки с одеждой. – У вас замечательный вкус, шеф. Вы любите яркие цвета, как у нас в Африке. – Он снял с плечиков разноцветную рубашку и потряс ей.

– Ладно. Давай, быстрее переодевайся и поехали, – согласился Сидор и достав сигаретку, закурил и вышел в соседнюю комнату.

– Так, нормально, шеф, – через несколько минут, радостный Отелло вышел из спальни с кейсом в руке. На нем была одета ярко-красная куртка, из-под которой выглядывала синяя рубашка в зеленую полоску. На ногах были кожаные брюки в заклепках и кроссовки с ярко-желтой подошвой.

– Ничего, – согласно кивнул головой Сидор, – Тебе только красного Феррари не хватает.

– О, красная Феррари, самая уважаемая машина в Африке, – и на лице Отелло, снова засветилась конская улыбка.

– Но только вот лицо все равно тебя выдает, – увидев его улыбку, засомневался Сидор.

– Я маски взял на всякий случай. Там в шкафу лежали. С Венецианского карнавала, наверное, – и он, открыв кейс, вытащил две зловещие, белые маски Баута и одну приложил одну к лицу.

– Так вроде лучше, – удовлетворенно согласился Сидор и подойдя к двери лифта, нажал кнопку.

Они спустились на первый этаж. Сидевший за столом охранник в штатском, увидев Сидора, подскочил и встал навытяжку.

– Вольно, – помахал рукой Сидор, – Мне машин нужна, до Кушкинской площади доехать, без сопровождения, – Этот со мной, – кивнул он головой в сторону Отелло.

Охранник, снял трубку с большого, советского вида телефона и испуганно косясь на Отелло в маске, отдал команду, – машину сопровождения срочно к подъезду. Первого надо отвезти на Кушкинскую, – И положив трубку, он подбежал и открыл стеклянную дверь, – Машина у подъезда, господин премьер-министр.

– Как у вас все организовано, – произнес восхищённо Отелло, садясь, в машину рядом с Сидором, – Люблю Кваскву. Это вам не Европа какая-нибудь и не Америка.

***

Они остановились, не доехав немного до Кушкинской площади. Дальше дорога была перекрыта огромными оранжевыми грузовиками дорожных служб.

– Пойду, посмотрю, что там происходит, – сказал Сидор и приказав водителю ждать его здесь, вылез из машины и прошел по тротуару, мимо стоящего в вечной задумчивости памятнику великому поэту к торговому комплексу Пирамида, располагающемуся возле редакции газеты Зависть, откуда и доносились звуки работающей техники. Пирамиды как таковой уже не было, на месте ее лежали груды строительного мусора, и только оставалась одна маленькая пристройка с надписью: «Осетинские пироги» и самодельным плакатиком «Русские не сдаются», выставленным в окне. Вся территория вокруг Пирамиды была оцеплена военными – тщедушного вида солдатиками-первогодками, одетыми в черные не по размеру бушлаты. Зато на прилегающей улицы, возле автозаков, стоял солидный отряд экипированных омоновцев в шлемах с щитами, вооруженных резиновыми дубинками. «Товарищи осетинцы. Сопротивление бесполезно, – разнесся над площадью, усиленный в мегафон, монотонный голос полицейского генерала, стоящего за оцеплением солдат, – Приказываю выйти из незаконно удерживаемого помещения и сдаться властям. Если вы не подчинитесь, к вам будут применены спецсредства, и я не берусь ручаться за ваше здоровье. В вашем распоряжении осталось пять минут на сборы. Время пошло». Генерал опустил мегафон и посмотрел на часы. В это время со стороны улицы, на которой стояли омоновцы, к площади подъехал полицейский броневик с большой водяной пушкой на крыше и остановился за оцеплением солдат.

– Сейчас они по ним водой под напором ударят, – прокомментировал кто-то из стоящих в толпе зевак, наблюдающих за происходящим. – Недолго им теперь осталось.

В это время другое окно пристройки, торгующей пирогами распахнулось и оттуда донеслась сначала тихо и неуверенно, а потом все громче и напористей песня:

Прощайте, товарищи! С Богом, ура!

Кипящее море под нами!

Не думали мы еще с вами вчера, что нынче уснем под волнами!

Все вымпелы вьются, и цепи гремят, наверх якоря поднимая.

Готовятся к бою орудия в ряд, на солнце зловеще сверкая…

– Во, дают, осетинцы, – крикнул кто-то из толпы. – Это же они про Варяга поют, – Поддержим ребята, матросиков, – И сначала он, а потом и весь собравшийся народ стал подпевать засевшим в пристройке, и скоро по всей площади громогласно разнесся знакомый всем припев:

Наверх, о товарищей, все по местам!

Последний парад наступает!

Врагу не сдается наш гордый «Варяг», Пощады никто не желает!

И тут не дожидаясь продолжения песни, полицейский генерал, что-то сказал в рацию и оцепление солдат перед броневиком разошлось в стороны и броневик выпустив сизое облако вонючего дыма, громко рыча, медленно поехал в направлении засевших в пристройке.

– Дай мне маску, – Сидор оглянулся на стоящего рядом в белой маске Отелло и тот, вытащив из-под куртки вторую маску, протянул ее Сидору. – Остановитесь сейчас же, – надев маску, закричал Сидор и бросился наперерез броневику.

И тут неожиданно, солдатики, стоящие в оцеплении, увидев бегущих в масках Сидора с Отелло, стали бросать на землю пластмассовые щиты и с поднятыми вверх руками побежали с площади, пытаясь спрятаться за памятником великому поэту. Сидор в это время подбежал и остановился перед броневиком, закрывая от него пристройку. Каебунский президент, тут же встал, рядом расставив в стороны руки. Броневик остановился и из него на крышу вылез синий омоновец и сняв шлем с удивлением посмотрел на Сидора.

– Я вам приказываю, именем правительства страны, остановиться и развернуться обратно, – крикнул ему Сидор.

– А ты кто такой, – с интересом спросил омоновец.

– Я премьер министр. И если вы не выполните приказ, я отдам вас под трибунал.

– Понятно, – ответил омоновец и, достав рацию, доложил, – Товарищ, генерал тут сумасшедший выдает себя за премьер-министра. Чего делать? Может скорую помощь пришлете? – и выслушав, ответил, – Понял. Жду.

Тут же из отряда омоновцев стоящего в прилегающей улице, отделилась небольшая группа, и они, грозно стуча дубинками по щитам, побежали в направление Сидора с Отелло.

– Похоже, сейчас нас будут бить, – произнес обреченно Отелло, увидев бегущих на них омоновцев с дубинками, – И похоже очень сильно.

Но тут вдруг дверь в пристройку отворилась и выглянувший из нее Петрович крикнул:

– Ребята быстрее сюда к нам.

– Вперед шеф, – схватил Сидора за руку Отелло и затащил его в пристройку.

Омоновцы подбежали к бронетранспортеру и остановились, начав о чем-то переговариваться по рации. И через какое-то мгновение из пушки, установленной на бронетранспортере, вылетела какая-то пробка и следом за ней, по пристройке ударила мощная струя воды. Бронетранспортер заревел, включая обороты, струя воды сделалась еще сильнее и ударила по окнам, выбив стекла вместе с рамами, стала бить во внутрь помещений. Через несколько минут после обстрела, дверь пристройки распахнулась, и из нее выбежали несколько осетинских пекарей, а следом и Петрович с Сидором, и Отелло. Но тут же, им навстречу бросились омоновцы, и в считанные минуты скрутив всех, потащили в стоящий на дороге автозак.

– Все, киздец Варягу. Снова не дотянул до берега, – грустно произнес кто-то из наблюдавших в толпе, и народ медленно стал расходиться с площади.

***

Омоновцы подтащили Сидора с Отелло к автозаку.

– Сними-ка с них маски, – приказал старший, стоящий у двери. Солдаты, поставив их на ноги, сорвали маски.

–Снова, ты, – с раздражением произнес старший, подходя к Сидору. Это был тот самый омоновец, который задержал его в прошлый раз при штурме штрафстоянке в Брюлево. – И снова с дружком своим. Ну, что вам неймется, – и он потряс Петровича за лацканы пальто и, отпустив, посмотрел на Отелло, – А это еще, что за мавр с вами?

– Я не мавр, я президент независимого Каебуна, – гордо ответил Отелло.

– Он со мной, – добавил Сидор.

– Ну, что грузить их командир, – спросил один из солдат, заломив руку Отелло, так, что тот согнулся пополам.

– Подожди, – остановил солдат старший и обратился к Сидору – Ну, что приедут за тобой кто-нибудь?

– Обязательно приедут, – ответил Сидор, – Дайте позвонить.

– Звони, – согласился старший.

– Але, Челентано, это я, – отдышавшись, Сидор, набрал номер помощника. – Слушай, тут меня снова омоновцы задержали на Кушкинской. Да, ни за что. Я к Петровичу за осетинскими пирогами приехал, а они тут их пекарню штурмовали. Я откуда знаю почему? Хорошо, жду, – он убрал телефон и кивнул головой старшему омоновцу, – Спасибо. Через полчаса будет.

– Отпустите их, – приказал солдатам старший, – За ними сейчас фээсбешники приедут.

Солдаты, отпустив всех, отошли в сторону.

– Угостил бы пирогами, – обратился к Петровичу старший. – В знак благодарности.

– Они, там остались, – Петрович махнул рукой в сторону Пирамиды, к которой в это время направлялся огромный бульдозер, – Еще успею забрать.

– Эй, Нигматулин, – обратился старший к одному из солдат, – Проводи задержанного, пока их хозяйство не снесли.

Петрович, с сопровождающим обгоняя бульдозер, добежали до пристройки и, вытащив из нее четыре большие сумки, вернулись обратно.

– Угощайтесь, служивые, – открывая сумки, пригласил всех Петрович, а старший скомандовал, – Обед, ребята.

Омоновцы весело набросились на еще теплые пироги, а Петрович сходил к памятнику великому поэту, за которым все еще прятались солдатики-первогодки и тоже привел их к общему столу.

– Слушай, ты бы завел себе удостоверение службы безопасности, – с аппетитом уплетая пирог, сказал Сидору старший омоновец, – А то так каждый раз мы вынуждены будем тебя арестовывать.

– Надо будет поднять вопрос на совете министров, – согласился Сидор, откусывая кусок пирога.

– Ну, ты юморист, – засмеявшись, покачал головой омоновец.

В это время возле них остановился автомобиль со спец номерами и мигалкой, из которого вышел Челентано.

– Ну, что уже помирились, – недовольным тоном произнес он.

– Да, мы и не сорились, – добродушно ответил Петрович, протягивая ему пирог.

– А это кто еще тут, – указал Челентано на Отелло, который с пирогом в руке, разглядывал с восхищением омоновский автозак.

– Каебунский президент, – ответил Сидор.

– А он откуда здесь взялся, – удивленно произнес Челентано.

– В спальне прятался, в Желтом доме. Пришлось брать с собой, – пояснил Сидор.

– Его же ООН в международный розыск объявила, за хищение Казахсадских денег, – ничего не понимая, развел руками Челентано.

– Да, он у них всего несколько тысяч взял и те украли потом, – объяснил Сидор, – Подставили его. Да к тому же орден еще потерял. Ему бы помочь надо, вернуться в Каебун. Организуй. Челентано?

– Нет, уж. С меня одного тебя достаточно. Вот ты сам и помогай, – категорично ответил Челентано, – Все, собирайся. Нам на хоккей ехать пора.

– Слушай, давай каебунца заберем. Пусть пока у меня на даче поживет, – подойдя к Челентано, просительно произнес Сидор.

– Ты с ума сошел. С такой рожей. Его же все узнают, – замахал руками Челентано.

– А у него маска есть, – обрадовался Сидор, – В маске не узнают, – и крикнул, – Эй, Отелло маску надень.

Каебунец поднял с земли брошенную маску и, надев ее на голову, подошел к машине.

– Так ведь не узнают, – Сидор обнял за плечи Отелло.

– Ладно, пусть едет, – устало согласился Челентано, садясь в машину. И они, попрощавшись с Петровичем и омоновцами, отъехали от площади, на которой в это время как раз рушили последнюю пристройку Пирамиды.

***

Подъехав к Ледовому дворцу, Челентано приказал Отелло ждать их в машине и не высовываться, а они с Сидором прошли во дворец и поднялись в персональную ложу. Чуть ниже них располагались другие ложи для vip-болельщиков. В левой ложе сидел грустный Задворкин, с еще несколькими министрами и какими-то солидными товарищами в дорогих костюмах. В правой, расположились несколько генералов, Квасковский мэр, и люди в штатском с подозрительными лицами. Там же сидела парочка бородатых служителей культа, судя по огромным золотым крестам висящих на груди, тоже в генеральском звании. При появлении Сидора, посетители обеих лож, встали. Генералы, отдавая честь, штатские с легким поклоном головы, а служители культа, крестясь. Челентано, дал им знак рукой, после чего все сели, а на поле, под крики и улюлюканье болельщиков стали выкатываться хоккеисты.

– Вся элита страны здесь сегодня, – произнес Челентано, – Эти, – он указал на компанию Задворкина, – Так называемые, либералы. Они за питерских армейцев болеют. А те, – он перевел взгляд на генералов с попами, – Силовики. Они за квасковских армейцев. – И добавил поучительно, – Здесь тебе весь политический расклад налицо, левые и правые.

– А в чем разница, – вежливо спросил Сидор. – Раз, и те, и другие за армейцев болеют?

– Разница в цвете, – многозначительно произнес Челентано, – Питерские в синей форме играют, а квасковские в красной.

– А мы за кого тогда, – поинтересовался Сидор.

– В зависимости от политической ситуации, – неопределенно ответил Челентано. В это время заиграл гимн страны, все встали с гордыми лицами, а Челентано успел добавить, – И это нас всех объединяет.

– Хоккей, – не понял Сидор.

– Гордость за страну. – Челентано с сожалением посмотрел на Сидора.

– А я вот болею, за Спартак. И к какой тогда я партии принадлежу, – поинтересовался Сидор.

– Партия у нас у всех одна. Как и родина, – раздраженно ответил Челентано. – Пой гимн, нас сейчас по телевизору начнут показывать, – и он стал открывать рот в такт словам гимна. Сидор вздохнул и тоже стал хлопать ртом, пытаясь попасть в слова.

После гимна, сразу начался хоккей. Но игра не особо увлекла Сидора и он, поерзав немного в кресле, закрыл глаза и скоро уснул.

(Сон Сидора).

Во сне продолжился играть гимн страны. Сидор стоял посредине зала, стены которого были расписанного золочеными цветами, а на высоких арочных окнах висели красные бархатные шторы. Вдоль стены выстроились в ряд генералы в парадных мундирах с орденами и аксельбантами. Тут гимн закончился и Сидор строевым шагом, высоко поднимая ноги, прошел по красной дорожке в конец зала, где возле небольшого столика, стоял еще один генерал. Судя по количеству орденов, самый главный из присутствующих. Сидор остановился возле генерала и выпучил глаза, как ему казалось, выражая тем самым лицо соответствующие торжественному моменту. Генерал взял со стола небольшое красное удостоверение и произнес:

– Вы, Сидор Сидоров, за большие заслуги перед страной награждаетесь, удостоверением сотрудника федеральной службы безопасности и наделяетесь всеми соответствующими правами, – и он, свернув удостоверение пополам, протянул его Сидору.

– Служу ФСБ, – громко крикнул Сидор, забрав корочки, и тут все генералы вдруг дико закричали почему-то «Гол!!!».

Потом в зале снова заиграл музыка на мотив «и от Квасквы до Британских морей, Красная армия всех сильней» и Сидор, убрав удостоверение во внутренний карман, развернулся, и радостно улыбаясь, размахивая на прощанье рукой, прошел обратно и через распахнувшуюся дверь вышел из зала, и очутился сразу на городской улице Квасквы. Пройдя немного вперед, он зашел в подворотню, и осторожно достал удостоверение. Да, это были точно такие же красные корочки, как и у Челентано, с выдавленными золотыми буквами «федеральная служба безопасности». «Вот бы проверить, как они действуют», – подумал Сидор, пряча корочки в карман и оглядываясь по сторонам, вышел на улицу. И ему сразу повезло, он увидел, привычную уже для Квасквы картину, как зеленый эвакуатор, захватив рукой-краном припаркованную машину, грузил ее к себе на платформу. Рядом стоял толстый полицейский в желтом, светоотражающем жилете и что-то записывал в журнал, а чуть в стороне, закрыв лицо руками, тихо плакала молодая женщина.

– Что случилось, – подошел к женщине Сидор, и тронул ее за плечо.

– Я остановилась, чтобы зайти в аптеку, – всхлипывая, стала рассказывать женщина, – А когда вернулась, они уже грузили мою машину, – и женщина снова разрыдалась.

– Подождите, мадам. Я попробую вам помочь, – уверенно произнес Сидор и подойдя к пишущему полицейскому, строго спросил, – На каком основании вы грузите машину?

– Тут знак остановка запрещена, – бросив на него сонный взгляд, пробурчал полицейский и продолжил писать протокол.

– Здесь везде знаки, – оглянувшись по сторонам, произнес Сидор.

– Значит нигде нельзя останавливать, – ответил полисмен, закончив писать, – А ты собственно кто такой?

– Я, – ухмыльнулся Сидор, вытащив корочки, протянул их в лицо полисмену.

– Извините, – растерялся тот, отдавая честь, – Это, что ваша женщина?

– Допустим моя, – через губу ответил Сидор.

– Мы же не знали. Сейчас поставим на место, – засуетился полисмен и, подбежав к эвакуатору, замахал руками, – Опускай обратно.

Сидор подошел женщине, которая перестала плакать и с восхищением смотрела на Сидора.

– Спасибо вам, – протянув к нему руки, произнесла она, – Вы настоящий Бэтман, посланный нам во спасение.

– Почему сразу Бэтман, – немного смущаясь, спросил Сидор, – С чего вы взяли?

–Вы похожи на него и одеты также, – счастливо улыбаясь, ответила женщина.

Сидор посмотрел на свое отражение в витрине и с удивлением увидел, что на нем была действительно надета красно-белая форма хоккейного клуба Спартак, а на голове вратарская маска, с черными ушками.

– Таких как я, нуждающихся в вашей помощи еще много в этом городе. Помогите им,– произнесла женщина, садясь в свой автомобиль.

– А кого еще спасать, – крикнул ей вслед Сидор.

– Вы взлетите и увидите все сами, – ответила женщина, помахав ему рукой, в окно, выезжая на дорогу.

«Как же я могу взлететь», – подумал Сидор. И вспомнив, что она назвала его Батманом, он развел руки в стороны наподобие крыльев, оттолкнулся от земли и как голубь взмыл в небо. Под ним расстилался город, разрезанный проспектами и улицами. И куда не посмотри везде, то тут, то там стояли зеленые эвакуаторы и грузили на себя неправильно припаркованные машины. «Я лечу к вам на помощь», – радостно закричал Сидор и, закрыв глаза, бросился камнем вниз…

«Ты, чего это?», – услышал он над собой голос Челентано и открыл глаза. Он лежал на полу возле кресла, а Челентано наклонившись, протягивал ему руку. Сидор ухватившись за руку Челентано, выбрался наверх и отдуваясь, спросил: Какой счет? А то я чего заснул случайно.

– Два ноль, в пользу питерских, – усмехнувшись, ответил Челентано, – Что, сон плохой приснился?

– Сон, – переспросил Сидор, вспоминая отрывки сна, – Послушай, а ты мне корочки красные, такие как у тебя не сможешь достать?

– Премьер-министру фээсбешные корочки? Ты в своем уме, – с иронией ответил Челентано. – Его в лицо вся страна и так знает.

– Ну, видишь не узнают же. Сегодня на Кушкинской площади не узнали, вчера в Брюлево.

– Это потому, что настоящий премьер-министр туда никогда не сунется. Только самозванец, – с иронией ответил Челентано.

– Хорошо. Тогда ты мне корочки сделай на мое имя. На Сидора Сидорова.

– Как я объясню, фээсбэшникам, кто такой это Сидор Сидоров?

– Скажи друг премьер-министра, – немного подумав, предложил Сидор, – Что это его личная просьба.

–Хорошо, я спрошу, – согласился Челентано, – Но учти, они что-то попросят в обмен. Просто так они ничего не делают.

– Договорились, – обрадовался Сидор.

В это время питерские забили третьей гол и генералы со служителями культа, засобирались и стали уходить.

– Игра сделана, – без эмоций произнес Челентано, – И нам пора.

Они тоже встали и помахав рукой оставшимся еще радостному Задворкину с окружением, вышли из ложи и спустились к машине.

– Тогда до завтра, – протянул Сидору руку Челентано, – Без меня доедешь?

– Доеду, – согласился Сидор, – Ты же сказал, что завтра выходной.

– Правильно. А вот вечером юбилейный концерт Кекса. Надо посетить. Все там будут.

– Кто такой Кекс, – без интереса спросил Сидор.

– Кекс, любимый певец Самого. Впрочем, и всего народа тоже, – снисходительно пояснил Челентано.

– О, в Каебуне очень уважают Кекса, – через опущенное стекло из машины показалось белозубое лицо Отелло.

– Так, а с этим, ты что собираешься делать, – озадаченно спросил Челентано.

– Пусть, временно поживет на даче, пока я ему орден достану и деньги, -предложил Сидор, – А потом уедет к себе в Каебун.

– Ладно. Я позвоню, предупрежу охрану, – согласился Челентано, и они попрощавшись разошлись по машинам.

***

В доме по Копейскому шоссе, на половине Сидора во всех окнах горел свет.

– Это твой дворец, – выходя из машины, разочаровано произнес Отелло.

– Служебная дача, – как бы оправдываясь, ответил Сидор, – У меня там еще несколько есть, побольше этой.

Они вошли в дом и прошли в гостиную. В кресле сидела Света все в том же китайском халатике и курила сигаретку на длинном мундштуке.

– Что же ты меня не предупредил, что будут гости, – немного растерявшись, выговорила Света.

– Прости, закрутился. Это президент Каебуна, – представил товарища Сидор, – Он некоторое время поживет у нас. Там у него в стране сейчас не спокойно.

– Светлана, – встав и подойдя к ним, произнесла Света, протягивай руку.

– Отелло, – восхищенно, выкатив глаза, глядя на Свету, выдохнул каебунец.

– Мне надо привести себя в порядок, – кокетливо произнесла Света, – Побудьте пока без меня, мальчики, – и она, помахав пальчиками, откровенно виляя бедрами, вышла из комнаты.

– Какая у тебя красивая жена, – провожая Свету восхищенным взглядом, произнес Отелло.

– Жена, как жена. Руки помыть и туалет здесь, – ответил Сидор, открывая дверь в ванную.

Пока Отелло умывался, он открыл сумку, оставленную ему Петровичем, достал несколько пирогов и, поставив их разогреваться в микроволновке. Потом вышел в коридор, и крикнул: «Света, у тебя выпить ничего не осталось». «Я принесу, милый», услышал он ласковый голос в ответ и в хорошем настроении пошел накрывать на стол.

Когда они с Отелло, переодевшись в банные халаты уже сидели за столом перед аппетитно пахнущими осетинскими пирогами, дверь в зал распахнулась и в проеме появилась Света с большой бутылкой виски в руке. На ней было одето красивое вечернее платье с блесками, а чуть ниже груди, сверкал каебунский орден, подаренный ей Сидором.

– Вы, восхитительны, – подскочил из-за стола Отелло, пожирая Свету глазами и похоже не обращая внимания на орден.

– Правда, ты хорошо выглядишь сегодня, – Сидор подошел к Свете, поцеловав ее в щеку, и обнял за талию, развернул, увлекая обратно в коридор, – Мне надо тебе кое, что сказать. Послушай, ты не могла бы не надевать сегодня эту брошку, – забирая у Светы бутылку, попросил Сидор.

– Мне, что она не идет с этим с платьем, – попыталась отстраниться Света.

– Да, не идет. Сними сейчас же. Я тебе потом все объясню, – настойчиво ответил Сидор, крепко сжимая Светину руку.

– Ну, хорошо, хорошо. Не сердись, мой строгий презик, – согласилась Света, ловко отстегивая брошь, и пряча ее в тумбочку у стены.

– Вот и замечательно, – расслабился Сидор и обняв Свету за талию одной рукой, второй размахивая бутылкой, повел ее к столу, за которым сидел с выпученными от восхищения глазами Отелло.

– Давайте, уже ужинать, – Сидор открыл бутылку и разлил виски по бокалам.

– За вашу прекрасную жену, господин премьер-министр, – вставая с бокалом, торжественно произнес Отелло.

– Давай без этих должностей, – добродушно произнес Сидор, и выпив, с удовольствием принялся за пирог.

– Какие планы на завтра, – сделав глоток, Света поставила бокал на стол.

– Кстати. Завтра идем на концерт, на Кекса, – наполняя свой бокал, вспомнил Сидор.

– Фу, терпеть не могу этого Кекса, – презрительно произнесла Света, – А вы Отелло, как к нему относитесь?

– После ваших слов, я его готов убить, – продолжая держать бокал, ответил каебунец.

– Ты давай пей, – Сидор поднял свой бокал и, чокнувшись с Отелло, выпил. – Вы можете и не ходить, – отламывая кусок пирога и с аппетитом закусывая, продолжил Сидор, – Но мне придется, там все наши будут, во главе с Самом.

– А у меня, кстати, завтра именины, – с деланной грустью произнесла Света, – Хотелось, как-то бы отметить. И нашему гостю, показать, что-нибудь фольклорное.