Настоящий оборотень. Одинок ли путник в краю далеком

–А зачем тебе бегать, падай и лежи. Или умереть захотел? Мало я тебя что ли по земле возила, нет у тебя и шанса, против вампира. Вон сам посмотри.

Указав мне на клыкастых, что разминались в совершенно другой, манере и терялись, двигаясь на сверх предельной скорости для человеческого глаза, вынужден был с ней согласиться:

–Ну падать так падать. А что на счет, вашего объединения с другим, кланом?

Посомневавшись, говорить мне или нет, Лита решилась:

– Одним больше одним меньше, а отец, как был патриархом, так и остался. А своего мы не упусти, пусть Лисятами и Лисицами, а придётся поделиться. Что же до тебя и твоего клана, то соглашению быть в любом случае. Тем более что союз уже создан и закреплён кровью.

Задумавшись над её словами про кровь и соглашение, кое-как допетрив и сопоставив про каких Лисят и Лисиц она говорила, припомнил и давешнюю шутку о женитьбе, выразил общее мнение:

– Чего-то я не до конца соображу?

Но в разговор вмешался неожиданно появившийся тесть:

– Ну как тут мои детки?

Но не дождавшись ответа, поглядывая на опустившую голову Литу и мою задумчивость, подбодрил:

– Понимаю. Отличный день, чтобы показать, кто тут главный претендент.

Но договаривать не стал, а хлопнул меня по плечу и подтолкнул к ристалищу, оказавшемуся небольшой полянкой, не песка тебе не камня, только трава и четыре булыжника по краям. Но в него как не странно никто не заходил, что заметил только после появления патриарха, направившегося прямиком к нему, доставая на ходу чашку и кучу лоскутов. А там и объявив для всех:

– Ну что ж, вот и начинается наше второе состязание! Состязание бойцов и умелых воинов, в которое как не странно затесалось наше маленькое недоразумение, – качнул он головой в мою сторону. Я же пока не понимал, что происходит, ведь вампир говорил на родном языке. И толи он, где-то допустил ошибку передавая, мне эти знания, толи мне давали намек, но и без того, виду я не подавал вслушиваясь. – Но пойдя к нему на встречу, как и к клану Безликих, что станет нашим союзником с кем бы из вас, мы не объединились. Я решил внести маленькое разнообразие и не лишать нас потехи, а кого-то и лакомого куска, потому я и поделил его на всех. А именно, я поделил все семьдесят пять претендентов на девять групп по пять собратьев, а кому достанется наш лакомый кусочек решать им, – представил он всему собранию два игральных кубика, – и конечно же вам, – вытряхнул лоскуты с номерами перед собой. – Ну и давайте что ли обозначим нашего юнца и возблагодарим его почестями за легкую схватку. Деточка, помоги–ка чуть-чуть.

И как я понял обратился он к Лите, так как та и подтолкнула меня к патриарху, чьи посулы и развлечения, стали горьки и тошнотворны в одночасье. Но двинувшись, не противясь я нехотя поддался клыкастой, уже и не выглядевшей по-дружески, как и все вампирье общество, а заковали меня видимо, чтобы развлечение длилось подольше. Ну, что ж посмотрим, чего стоят ваши слова и все ваши советы.

Глава 4

А пока, я подошёл к ристалищу и не заметив не одной морщинки или мускула дернувшегося на лице патриарха, поднял указанную им тряпку. Которую он и провозгласил для всех под номером один. А дальше все пошло по накатанной. Кровососы брали лоскуты и растекались, для первого броска, с легкого посыла их главы. Следом и огласившего первый бой:

– Третий против четвертого! – заметив, как выдвинулись номера и намечается маленькое побоище, патриарх запричитал, – что-то я забыл, а что? Ах, да разделить всех по категориям и группам. Ох уж мне эти новые правила. Ну, что уж теперь, давайте так.

Стоило ему закончить, как началось месиво. Поляна зашевелилась, встав дыбом и замерев, до первого крика, не ведомо как затесавшегося в бойню арбалетчика, которого просто разорвали. Конечно, он был не один. Но те, кто управлял метательными ножами или кортиками, не рисковали выпустить оружие из рук. Однако и это им на долго не помогло, последнего на излёте или бегстве от вампиров попроворнее, перерубили двуручником буквально на двое. Он или они, кстати, следующими и стали. Никто не хотел, подобной участи для себя, и крепышей, стая брала измором, без лишних препирательств и слов объединившись в одно целое, против обладателей грозного оружия. И не прошло и двух минут, как были перерублены пару тушек, а гигантов к концу, буквально метавшихся в ярости, повалили скопом и растерзали. А за тем началась игра в салки, догнать и порубить, где зачастую выигрывали представители одного или смежного клана, а может и в звериной манере объединившись, подлавливая и истребляя противников. Одна из таких, пар и победила, наголо разбив вставшую против них тройку, если не считать, конечно, серьёзных ран и едва ли переставляемых ног. Не обошлось и без, драмы. Стоило бою окончиться, как один из друзей тюкнул другого по голове, но добивать не стал. А подняв над ареной, меч дождался оглашения, первого победителя, вышедшего в следующий круг. А там, конечно, патриарх в очередной раз, взялся и за кубики. Даже не знаю, они, все случившееся на арене или громоздкий наряд, брал своё, но давненько меня не кидало в жар. Но страха не было, скорее принятие неизбежного, после пары тройки, а то и четверки, свернутых голов и это из тех, кто постарался сдаться. И все это вылилось в понимание неизбежного. Ещё как бы не было страха в груди, видимо ещё не дошёл и чувствовалось безразличие или быстрое отупение. Но кости, прокатившиеся по чашке, я слышал, более того не только общий звон, а каждый перестук о дерево. В туже секунду и оглашённый:

– Вторые, против пятых! Ну, а остальное, вы знаете.

Стоило только прокричать, как началось все по новой, но по-другому.

Увидев, что и как было, знакомые общавшиеся или просто приглянувшиеся способностями воины, объединились в общий строй и первыми, кто к этому подтолкнул были стрелки, просто желая выжить, вокруг двух таких и столпилась основная масса, успевшая подобрать себе и гигантов. Ну, а остальные или не успевшие быстрее сообразить, что и как происходит, были перемолоты в жерновах, двух основных объединений. И началась война провокаций, прямо-таки холодная война, за маленьким исключение, стрелки то с одной то, с другой стороны, прореживали строй клыкастых. Но и этому вскоре подошёл конец, заметив, что один арбалетчик уступает другому и его оружию, проигрывающие дрогнули и понадеялись на честную сечу. Но не тут-то было, хотя им и удалось проломить или подкосить оппонента, те держались, а стрелок решил исход битвы. За что его и наградили, кулаком в морду, все-таки знали клыкастые кому обязаны. Но не на долго, а там полилась, если не братская, то другая, дружеская кровь. Но не все было, так просто, пропустив удар в спину, один из вампиров не то, что взбеленился, его поглотила ярость и не было уже человека, по ристалищу металась тёмная тень, обрывая жизни и не редко осушая своих собратьев. И уж не знаю, напрасно или нет, но стоило бою утихнуть, как зашевелился стрелок, привлекая к себе залитые тьмой и жаждой крови глаза. Но не успел он прийти в себя и дернутся обезумевший, как на ристалище ворвался тесть, и нежданно негаданно победителем стал арбалетчик. Которого, только и оставалось, что приподнять и вытолкнуть с арены. Что также сделал патриарх, откинув в общую кучу, ещё недавно свирепствовавшего кутёнка. На что только и крякнули остальные, видимо безумие было у вампиров не в части или те, кто потреблял их в привычной ими для остальных манере. Но было не до рассуждений, стоило вылететь победителю с ристалища, как начался очередной созыв:

– Вот и подходит к концу, братья мои, и наши сегодняшние соревнования. Стоит ли упоминать тех, кто его закроет? – а стоило выдвинуться вперед первым номерам, как он подытожил. – Ну что же приступим!

Проводив около пятнадцати рыл к знакомой полянке, натерпевшейся и пережившей за сегодня многое, следы чего так и остались лежать на ней. Я как-то со скрипом поднялся и пошёл за всеми, натыкаясь на тяжёлый запах валявшихся на земле внутренностей и всего с ним сопоставимого. Мысли давно пропали, как надежды. Даже Литы не наблюдалась поблизости, а чего было в избытке, так это клыков или вампиров, с нетерпением дожидавшихся человека, хоть и не забывали о собственной предосторожности. Но какие бы вампиры не были, сплачиваться против общего врага они умели. И вроде бы ставшие поодаль или объединившиеся, и готовившиеся к обороне, все до единого поглядывали и бросали взгляды на меня. Чуть сбившись с шага, перед заветным булыжником, наткнулся на особо обворожительную, зверскую морду, ожидавшего меня, вампира. На что лишь, качнул головой, не, не сегодня. О чем и оповестил честное собрание, стоило ступить на поляну:

– Я сдаю… – не успел я закончить, как меня швырнули в круг, а я и заметить не успел, кто выдернул меня с края поляны. А вот второго кровососа, что тянулся ко мне клыками, вполне. И было уже без разницы, что будет и как, лишь бы захватить, кого-нибудь из клыкастых с собой. И ту не помог бы, выбитый и болтавшийся меч или точно такой же щит. А вот неведомая сила, что так изумила, найдясь во мне совсем недавно и в которую так и не верилось, вполне. Прикрыв глаза, слыша, как впечатываюсь в землю, а кольчугу, едва ли не рвут, как обычную тряпку. С трудом дохнул, в пустоту собственного сознания, где только и промелькнуло, ласковое:

– Анука пододвинься.

И я потерял себя, но видел, как появившийся вихрь отшвырнул наседавших вампиров, встав вокруг меня куполом. Но на этом все не кончилось, ветер завладел все площадью, и просто притягивал на выставленный мной или не совсем мной клинок, прыгавших на меня кровососов. А стоило тем нанизаться, как нечто подобное окружило и остальных. И началась сеча, не желавших, но не могущих сопротивляться вампиров друг с другом. Конечно, были и те, кто сопротивлялся, пометавшись не в силах, пробиться сквозь купол или сделать, что-либо мне, бой закончился. Оставалось только, разобраться с последствия, на что мне и ответило внутренний голос, все тем же ласковым, женским голосом:

– Щас со всем разберёмся.

Но стоило той опустить внешний щит и появиться патриарху. Как он всё закончил:

– Вот и наш третий победитель! – похлопав меня по плечу или вернее попытавшись наткнувшись на защиту, тесть предложил мне отдохнуть.

Но внутренний подселенец не сдавался, да и не верил я больше патриарху, тем более помня, как расправился с безумцем, вопрошая:

– А как же использования магии, запрет и все эти убитые? Не объединятся ли кланы, чтобы отомстить? Или вы, как и в прошлый раз, все сами?

На что увидел удивление на лице патриарха:

– Какие убитые, какая магия? Я же говорил, чтобы ты никого, на прямую не трогал и заклинания не творил для смерто – убийства. А эти кивнул на всех валявшихся, кое-как, но выберутся. Наш народ, не так-то уж и просто убить. А что до кланов, это да есть кому, гневаться и за что, не ожидал я что кто-то осмелится у меня в гостях обратиться к внутреннему источнику и тем более осушить собратьев. Так что с победой тебя и давай не мешайся, у нас ещё дел невпроворот.

Хлопнув меня по плечу, но на этот раз достав, видимо моё нутро согласилось с объяснениями, патриарх отправился дальше. А перед мной, предстала бросившая меня Лита:

– Пойдем что ли поедим?

Осмотрев девушку, не зная поддаться её уговорам или нет, тяжёлый осадок так ни куда и не ушёл. Только и смог буркнуть:

– Ну что ж пойдём, – что слегка покоробило вампиршу.

Но поговорить нам надо было, и желательно обо всем, что у них тут творится. И почему меня, то умащивают, то бросают в пекло и что это за клан такой, кем не боятся пренебречь и связями с ними. А ведь вроде как уже сосватали, оженили, только где жена то? Я уже и забыл, как выглядит моя летучая проказница. И стоило нам сесть, а Лите притащить пирогов, вина и наваристой ухи, нарезать мяса, сыру и огурцов. Как я вывалил на девушку все недомолвки и сомнения, так ни к чему и не притронувшись. Не хотелось себя сбивать, да и трудно говорит, когда рот заполнен едой. На что девушка со вздохом и начала, отвечать. И, как и ожидалось начиная с клана, но через женитьбу:

– Никто не собирается, пренебрегать тобой или Безликими, как я уже и говорила, союз уже создан и закреплен кровью. Но несмотря на это, не считаешь же ты, что за простого человека или одаренного низшего звена, отдадут принцессу крови, да ту, кто в свои юные поры, уже научилась преображаться в одну из древних, родовых ипостасей.

– Но ты же говоришь и тесть, – было начал я и меня тут же прервали.

– Но договор заключен, никто в здравом уме, не рискнул бы пренебречь старыми связями. Хоть ты и не знаешь. Однако у наших родов давняя история, как и у других вампиров, и возможно вашего возвращения только и ждали, чтобы наш род воспрянул вновь. И по соглашению, сражаясь тут, ты представляешь не самого себя, а наследника клана Безликих, кому принцесса и будет предназначена. Ну, а самому победителю, достается наместница принцессы, как символ соглашения и первая его ступень. Но она уже была пройдена, когда отец назвал тебе моё имя сосватав, а после и я вкусила твоей крови закончив ритуал.

Покосившись на жену, а никем иным Лита мне теперь и не приходилась, только и смог в тихой, бессильной злобе, прошипеть:

– Хороша кровиночка, за пару дней чуть два раза со свету не сжила.

Заметив, как вздрогнула девушка, удивился насколько и как её лицо побледнело, и хоть бархатистый голос и звучал, в нем появились камушки:

– Я не оставила бы тебя, после первого испытания, будь в этом мои силы. И сегодня не оставила, я помнила вкус и непонятный разум, и свойства у твоего источника, и сделала все, чтобы тебя не разорвали в первые минуты боя, а там справилась бы и та сила.

Встав и поклонившись в извинении мне, девушка исчезла, а мне оставалось переваривать всё ею сказанное. Как-то даже неприятно на душе стало, а уж после того, как она обо мне печётся. Осмотрев стол, лишь с сожалением выдохнул, в горло ничего не лезло, да и обедать теперь не с кем. Как бы теперь разводиться не пришлось, кто его знает какие у вампиров законы. Захреначат меня где-нибудь и скажут, что так и было, проиграл, не туда забрался. Ну или споткнулся, раз десять. Но на дела клана это не как не повлияет, сколько я девок видал, когда впервые попал в деревеньку, а сколько приходило на состязание. Однако не шла из головы только одна. Странно, но я как-то и не присматривался Лите, запомнилась лишь широкая попа, хотя как широка, в кожаной обтяжке с осиной талией, да широкая, а так очень даже хороша. Да быть может хвостик с задорной кисточкой на конце или коса, свисавшая до той сам попы. Ну и соврал бы не засмотрись и на вторые девяносто, в курточке те не выделялись, разве что общим внушительным фоном, но без перегибов для её метра семидесяти, может троечка не больше. А сейчас мелькало и справное лицо, с плавными не вызывавшими отторжения чертами, что было без макияжа. А вот глаза пронзительные и живые завораживали, пусть и были угольно черными, но печаль, радость и даже озорство, они выражали живо не замылено. Даже захотелось узнать, при общей, очень и очень продолжительной жизни, сколько моей вампирше лет. О чём как, не странно и осведомился в воздух. Тут же и получив ответ, откуда-то из-за стены:

– У порядочных женщин такое не спрашиваю. И вообще мы по-другому время считаем.

– Это вы молодцы, – хмыкнул я, – да только люди и конкретно я, не вечен. Возвращайся давай, а то голодом меня заморишь.

Ждать долго не пришлось, но все-таки понадобилось, девушка решалась идти или нет. Но и не просто так, а появившись была совсем не той воительницей, что я видел раньше. Хоть пояс с мечами и кинжалами никуда не исчез, теперь он обрамлял бедра и животик, едва соприкоснувшийся с атласным или скорее шёлковым облегающим платьем. Верх был подбит не менее выразительно и, как ни странно, накидкой с метательными ножами, но все прелести декольте они не сковывали. А я никогда и не думал, что чуть темная или скорее сероватая кожа Литы может зарумяниться, но на своей, вампирской манер. Поднимаясь до шеи, что венчали мелкие, но поигрывающие рубины цвет платья и сережек. И даже укладку венчала сопоставимая с ними брошь. И я было подумал, что без пристрастное лицо потеряется на всем этом великолепии. Но стоило добраться до кроваво алевших губ, и глаз, прямо-таки отсвечивающих черным, транслируя властность, и осознание своей красоты. Как в них можно было утонуть на ряду с чуть-чуть подправленными бровями. Внутри даже, что-то щелкнуло, но я принял то за совесть, о чем и сообщил:

– И не жалко тебе всей этой красоты, тут со мной заляпывать?

На что услышал совершенно рациональный ответ:

– А куда мне еще в этом пойти, обычные люди не поймут? Хотя и ничего не скажут, если вампирша будет в платье по полю иль по навозу скакать, а к благородным, так там свиньи по чище живут, не то, что платье загваздать, как бы самой чистой остаться. Если не облапают, так слюной забрызжут. Мы то уже почитай пару столетий ничего не устраивали, здесь и ходим. А теперь, хоть есть перед кем, а если чего не так, то купцов много, прогуляюсь, кое–чего и получше найду.

Задумавшись над словами, ни на каплю не поверил, что она собирается, что-то покупать. Так что, я любовался ей в волю, потихоньку добираясь и до еды. В голову один фиг ничего не лезло. А закончив, напившись и наевшись в волю, только и оставалось, что спросить:

– Значит говоришь, около двух сот лет хороших балов не было, – покосившись на стрельнувшею в меня девушку, поправился. – Я к тому, что скучно поди без хорошей еды, на свете-то.

– Почему это, –хищно улыбнулась мне Лита, – мы, как и все питаемся, и ягодой, и грибами, и рыбкой вяленой, все что ни наесть. Чай не полукровки. Просто иногда, нужно нечто большее, чтобы насытиться. Или, наоборот, ненужно ничего. А для этого дураков хватает, – покосилась она выразительно на меня, перечисляя, – кто руки протянет или нападет, а кто и просто не уймётся.

Осмотрев оскалившуюся Литу, показавшую, что всех их ожидало, только и смог что на покоситься на клыки, проговорив:

– М–да? А я уж было вздумал, исполнить свой супружеский долг и накормить мою мышку. Но раз уж ничего не надо, – приоткрыл я ворот, где после сегодняшнего столкновения и не продолжительного полета была чуть кровившая ссадина, и сейчас потревоженная, пролившая струйку, – то я, пожалуй, пойду.

Заметив, как расширились зрачки у вампирши, и она тяжело задышала, только и смог разобрать от собравшейся с силами:

– Куда?

На что без обиняков и от ответил:

– Ну мало ли кто еще голодный ходит? А то прям душа за вас болит, думал все злые и угрюмые, а оказывается, голодные и балов нет.

На что только и услышал, от шибанувшей по столу супруги:

– Измена.

Задышав полной грудью, та крадучись подобралась ко мне, не спуская глаз. Мне же оставалось шевельнутся, чтобы меня сшибли с ног и доказали, кто тут главная вампирша моей жизни, присосавшись к царапине, но как-то нежно. И я уже не знал, кто кого развлекал с пьяна. Вампирша меня, оказавшись со всем своим великолепием в моих руках и упускать чего, прижав ту к себе, я не стал. Или я её нашим маленьким представлением, чему она как бы и поддалась. Но чего не ожидал, слыша, как трепещет сердце, бухая и разгоняя кровь, от попавшей в мои объятия хищницы её запаха, цветов с чем-то неповторимым. Не говоря об том, что её просто было приятно, поглаживать и ощущать. Так это того, что меня просто отрубит. И только, одна мысль успела задержаться в голове, что я где-то просчитался.

Лита.

Не успели, поиграть и приступить к делу, как северянина отрубило. Использование магии в таком объеме и переутомление не шутки, а тут еще и я присосалась. Может мы спешим? Хотя с моим то трёхсотлетним стажем безбрачия, можно и опоздать, мало ли чего случиться. Правильно человек говорит. С другой стороны, а за кого меня замуж– то выдали? Правда для вампиров, хватит и совсем другого знания, облизнувшись ещё чувствуя на губах сладковатый привкус его силы, крови, всего его, ибо личность влияет и на все остальное. Наградила паренька, чмокнув в щечку, до остального ему нужно будет еще дорасти. Оправив платье, зябко повела плечами:

– И может даже жаль, что это будет не так скоро…

Очередной день начался с боли, руки и ноги стонали, а кости просто выворачивало. На теле куда не потянись, повылазили ссадины и ушибы. Ну, а чтобы их осмотреть, приходилось шевелить больной до одури головой, которую потряхивало, как и всего остального меня. Да так что я не мог это сравнить, ни с одним из вечеров, в не такой что бы бурной, но все-таки молодости. А виновницы вчерашнего вечера по близости так и не наблюдалось. Но поразмыслив признал, что даже к лучшему, лишние шорохи и звуки, давили и ввинчивались на больной мозг. А если бы его еще и спрашивали, ух. Поморщившись от собственных рассуждений, углядел на столе, крынку молока. И поймал себя на том, что идея с женитьбой, бывшая фарсом по началу и желание выжить, перерастает в что-то большее. Или сказать иначе, мне это начинает нравиться. Может, конечно, у здешних дам менталитет другой. Как не крутись, а я загнусь намного раньше моей суженной, если вообще успею ей надоесть. А что до маленьких, шалостей, то их можно и спустить на самотёк, далеко обескровленный то, не уйдет. Правильно тесть говорил или его друг, что "все неприятности от полнокровия", нашему брату отлежаться бы и молочком отпиться. Усидев крынку, завалился обратно, стараясь не шевелиться и почти не дышать, достиг равновесия тела и души, или как там у китайцев дзен, в общем почти достичь просветления. Не заметив, как в комнату влетела Лита. Сегодня она была сама жизнь, хищница, пантера и всем своим видом, показывала это. Обрядившись в нечто подобно закатав себя в кожу настолько, что с поскрипыванием той, сами собой скрипели мысли настраиваясь на другой лад, а глаза провожали все то, что было на их уровне. И только сообразив, как сердце забилось и состояние покоя бесследно исчезло. Мысленно застонал, "чтож ты со мной делаешь гадюка". Но у той были и свои, вопросы:

– И как мы сегодня? Ничего не болит, голова не кружится, – не в силах отделаться от чувства дежавю, лишь внимал, как внимала бы в аквариуме, обалдевшая рыбка, оказавшись у меня, – а я тут встретила парочку подружек, и знаешь, после нашего вчерашнего разговора и твоего обещание накормить бедных нас и серых. Они согласились, а там глядишь и до балов доберемся, – стоило ей упомянуть о подругах, как появились под стать первой и ещё две клыкастеньких.

При чем под стать не только видом, затянув себя в схожие по типу наряды, видимо что-то клановое. Но и видом, за одним исключением, они были чуть по надменнее, оно и понятно не жёны ведь. Но и кое чего женственного себя не лишили, а именно, украшений на косы. Если моя со своей косой не заморачивалось, то блондинка, самая стройная и длинноногая из всех, навела нечто невообразимое и в то же время знакомое оплетя голову, но лезвия вплетать у нас отказались, а тут оно было не одно. У рыженькой же было чуть по-другому, её косу опутали заколки, нечто похожее на лепестки. Вот только раскинувшись по всей косе, они далеко отличались от наши заколок, пронизывая заострёнными концами и утопая в косе сантиметров на двадцать каждая. Но задержался я далеко не на них. От чего в меня недобро стрельнула ревнивыми глазами Лита. А чего еще можно было от меня ожидать, когда тут такое разнообразие. Огня – теплого мягкого, рыженькая была, чуть темнее и полнее подруг, и заметно обжигала или превосходила тех формами. А блондинка была более, своенравна и горделива. И моя все поглощающая тьма, которой искренне не нравилось моё к ним внимание. От чего и пришлось спросить:

– И надолго твои подруги к нам?

Поморщившись сообразив, что я догадался, Лита не стала скрывать:

– Пока не кончится третье состязание. Остались только три клана, и они не пожалеют, сил, умений и даже одаренных, чтобы убрать конкурентов. А так как один из них ты, отец и для тебя не пожалел, сил, – кивнула она на рыженькую, – и одаренных, – на блондинку.

– Да, – удивился я, – и как же их зовут?

Стоило задать вопрос, как все величие вампиров рассыпалось, а с ним и надменное поведение. Лита зашипела причем на меня, а блондинка, как ни странно, ответила:

– Нам приказано, помогать и подчиняться тебе и потому…

Но не успела она закончить, как первая схватила её и исчезла. А вот рыженькая улыбнулась пошире, опалив меня глазами, и, как ни странно, не черными, не серыми или ало–кровавыми, а обычными голубыми, ответила, поинтересовавшись:

– Зовут меня Риза де Риэсто. И что же теперь ты будешь делать с этим знанием.

– А чего делать? – покосился я на девушку, – жить. Если с Литой все понятно её обвенчал со мной сам патриарх, сказав её имя и назначив меня опекать, благословив на жизнь. То здесь вы сказали все сами, и просьба присмотреть, не будет ничем большим чем, милой и не продолжительной, дружбой.

На что женщина, а Риза была женщина, лишь улыбнулась: