Невидимый рубеж. Книга первая. Операция начнется в полдень

Ждали Красовскую. Она задерживалась и в зале раздавался нестройный гул голосов. Молодые незнакомцы – участники аукциона, на которых искоса поглядывал Соколовский, – негромко переговаривались друг с другом, вели себя абсолютно спокойно и, казалось, не обращали никакого внимания на окружающих. Такая самоуверенность выглядела подозрительно, отчего у Соколовского возникло ощущение, что их показное спокойствие основывалось неизвестных ему обстоятельствах. Например, на знании пока не объявленных результатов аукциона.

Он еще раз поглядел на молодых людей, вальяжно расположившихся в креслах. Словно почувствовав его взгляд, сидевший с краю, тот, что поздоровался с Соколовским, повернул голову и глянул на Аркадия. Глаза представителя «Омеги» смотрели настороженно, с вызовом, но это было лишь мгновение, потом он, словно вспомнив о чем-то, приятно улыбнулся и сообщил:

– Аркадий Львович, мы незнакомы. Вот моя визитка!

«Денис Белоглазов. Начальник юридического отдела компании «Омега Групп», – прочитал Соколовский. Адрес, телефон – все зарегистрировано в г. Уральске.

– А кто учредитель? – полюбопытствовал он.

– Это физические лица, – все так же небрежно улыбаясь, пояснил Белоглазов. – Их фамилии вам вряд ли о чем-то скажут. Они не из Уральска.

Кивнув головой, Соколовский показал, что принял информацию к сведению, и посмотрел в президиум. В это время открылась боковая дверь, быстро шагая, в зал вошла Красовская. Она немного нервно, напряженно оглядела зал, поздоровалась с несколькими знакомыми и особо внимательно посмотрела на представителей «Омега Групп». От Соколовского не укрылось ее внимание.

«Так! – произнесла Красовская, поправляя прическу. – Я извиняюсь за опоздание, была на совещании у полномочного представителя президента. Господа, начнем проведение закрытого аукциона. Ирэна Владимировна, – обратилась она к своей помощнице, – где документы?»

«Возьмите, Екатерина Евгеньевна», – Истомина передала несколько бумаг и конвертов.

«Я думаю, – продолжила уверенным тоном Красовская, – что процедура проведения закрытого аукциона всем известна, она четко прописана во временных правилах, и не стоит тратить время на ее озвучивание. Все согласны?»

Люди в зале промолчали, показав, что изучать порядок проведения аукционов им действительно не хотелось.

«Итак, – громко произнесла Красовская, надев очки, – проводится закрытый тендер по продаже спиртового завода, о котором, в соответствии с законом, было объявлено за три недели в областных средствах массовой информации».

Она назвала параметры продажи, давно известные всем сидящим в зале, огласила список пожелавших участвовать. Наконец, приступила к вскрытию опечатанных конвертов.

«Посмотрим, – заметила она, аккуратно отрезая ножницами краешек первого конверта, – что нам предложит первый участник… Это господин Юрий Геннадьевич Веселов. Он дает за спиртовой завод 30 миллионов рублей. Ирэна Владимировна, занесите результаты в протокол».

Листок с заявкой Веселова Красовская передала другому сотруднику фонда с седыми висками, скромно сидевшему справа. Затем она вскрыла конверты двух других предпринимателей и озвучила суммы, которые оказались значительно меньше, чем у Веселова.

Соколовский с любопытством ожидал, когда огласят его предложение и предложение «Омега Групп».

«А сейчас предложение Аркадия Львовича, – сообщила, чуть улыбнувшись, Красовская и взяла следующий конверт. – Итак, господин Соколовский предложил сорок один миллион рублей. Ставки растут, ставки растут!»

Как и предыдущие заявки, Екатерина Евгеньевна эту тоже предала своему сотруднику.

«И последнее предложение на сегодня. Товарищество с ограниченной ответственностью «Омега Групп» нам предлагает…– она выдержала паузу, интригующе поглядывая в зал, зашуршала разворачиваемая ею бумага. – Эта компания нам предлагает сорок два миллиона рублей. Что же, победителем закрытого тендера объявляется «Омега Групп». Представителей компании прошу остаться после торгов, чтобы мы договорились о сроках перечисления всей суммы в бюджет».

Услышав последние слова Красовской, Аркадий Львович ощутил огромное разочарование. Все это: торги, которые внезапно превратились из конкурса в аукцион, раскованное поведение молодых и напористых ребят из «Омега Групп», показная деловитость Красовской – все показалось ему невероятно подозрительным. Он не верил, что его неизвестные конкуренты могли так точно угадать сумму, которую он предложил за завод. Его грубо и нагло кинули. Им, конечно, кто-то сообщил. Только кто?

Ему стало душно, захотелось на улицу.

– Что, Аркаша, пролетел? – довольно хохотнул проходящий мимо Веселов.

– Не говори! – мрачно процедил Соколовский.

– Что это за молодцы, такие лихие? – прищурился Веселов, отчего его толстое лицо сделалось похожим на печеное яблоко. – Интересно было бы узнать. А может, ты знаешь? Ну, колись!

– Нет, Юра, пока не знаю. Но узнаю! – бросил он с угрозой в голосе.

– Потом поделишься тайной? Меня разбирает бабское любопытство.

Веселов кивнул на прощанье и пошел к поджидавшей неподалеку секретарше. Выйдя за ним следом в коридор, Соколовский подошел к дежурной, сидевшей за небольшим столиком. Возле нее стоял телефон. Аркадий Львович поднял трубку и набрал номер приемной губернатора Медведева.

– Это Аркадий Львович Соколовский, – представился он. – Запишите меня на прием.

Уральск, УФСК по Уральской области, кабинет подполковника Усольцева Л. П., 27 мая, 09:50

Усольцев, в который раз просматривал папки дела, связанного с Забелиным и Цыганковым. Материалы наружного наблюдения и прослушивания телефонных переговоров были подшиты в двух разных папках, листы пронумерованы.

Он внимательно изучил каждую букву этих документов, поднял и проверил все связи, о которых упоминали оперработники, установил номера телефонов, по которым они звонили, однако итоговых результатов не было. Не с чем было идти к полковнику Кислицыну, не о чем докладывать.

Самое большее, в чем можно обвинить сотрудников отдела Шумилова – это в ведении неслужебных разговоров по телефону, только многие оперативники грешили этим, в том числе и сам Усольцев. Требовалось найти более серьезные проступки, более весомые или закрывать проверку. Но заканчивать проверку Усольцеву не хотелось. Проверка – это серьезный шанс прижать хвост Шумилову, показать этому всезнайке, этому высокомерному субъекту, который так носится со своей порядочностью, где его настоящее место.

Усольцев задумчиво барабанил пальцами по картонной обложке дела, в котором были подшиты листы с расшифровками телефонных разговоров. Он снял трубку и вызвал к себе в кабинет капитана Иванова, одного из подчиненных, которого частично посвятил в план проверки. Иванов был молодым, подающим надежды оперативником, но не по годам серьезным, уже имеющим опыт в подобных разбирательствах.

– Миша, – спросил Усольцев, – ты уточнил имущество, принадлежащее Забелину и Цыганкову? Что у них есть, так сказать, за душой?

– Ничего особенного, товарищ подполковник, – Иванов заглянул в блокнот, где делал записи. – Оба живут в неприватизированных квартирах. У Забелина есть машина – ВАЗ—2106.

– Новая? – заинтересовался Усольцев.

– Нет, пять лет в эксплуатации. Машина приобретена в советское время по очереди в нашем Управлении.

– Что еще?

– У Цыганкова имеется металлический гараж без машины. Крупных покупок в последнее время ими не делалось. По месту жительства оба ведут себя тихо, ничем не выделяются.

– Да, ситуация! – недовольно засопел Усольцев. – Вот начальство, понимаешь, ставит задачи, как в сказке: «Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что». А нам выполнять!

– Об этом еще Мюллер говорил Айсману.

– Любишь «Семнадцать мгновений весны»? – удивился Усольцев, которому в глубине души польстило, что его сравнили с Мюллером.

– Смотрю периодически. В газетах писали, что этот фильм нравился Андропову.

– Да, я тоже читал об этом. Есть соображения, в каком направлении двигаться дальше?

– Может, подвести агентуру? – после минутного раздумья предложил Иванов.

В ответ Усольцев отрицательно покачал головой.

– Это оперативники, а не простые объекты. Вряд ли они будут делиться с посторонними. Если кто-то из них и слил информацию бандюкам, то самое реальное – установить их связь с ними по телефону или при личном контакте.

– Но мы наблюдаем за ними уже несколько дней, и ничего подозрительного.

– Значит, плохо наблюдаете, – раздраженно бросил Усольцев. – Не забывай, Миша, что это опера со стажем. Впрочем, мы можем разыграть оперативную комбинацию…

Усольцев заходил по кабинету, заложив руки за спину, поскольку так лучше думалось. Мысль, пришедшая к нему в голову, предполагала организацию действий, которые вполне укладывались в концепцию проверки.

– Ну что, Михаил Евгеньевич, – продолжил он, весело улыбнувшись широким лицом, – разработка оперативной комбинации за тобой. Подготовишь план, определишься с силами и средствами. Я доложу Кислицыну и особо отмечу твое участие. Так что, думаю, без поощрения не останешься.

– А в чем заключается замысел комбинации? – озадаченно поинтересовался Иванов, которому показалось, что часть разговора он упустил, задумавшись о чем-то своем.

Усольцев хитро взглянул на него, но с ответом не торопился. На столе зазвонил телефон прямой связи с Кислициным.

– Да. Есть! – коротко ответил Усольцев. Он положил трубку и сообщил Иванову: – К начальству вызывают. Сиди здесь и жди, когда вернусь, обсосем наш план. Есть у меня, понимаешь, задумка подставить нашим операм агентуру из уголовников. Выдадим их за сбытчиков стволов, торговцев оружием.

– Под чужим флагом? – уточнил Иванов. – А зачем?

– А затем, друг ситный, если Цыганков или Забелин связаны с криминалом, то на нашу подставу будет совершен налет теми бандами, которым оружие нужно до зарезу. Так мы узнаем, что информация ушла.

– Но агентуру ликвидируют во время налета, – засомневался Иванов. – Начнется расследование, и нам настучат по голове за такую инициативу.

– Ну-ну, мы тоже не лыком шиты. Чтобы не получить по шапке, устроим засаду и захватим нападающих. Так все яйца будут в одной корзине. Смотри, мы задержим бандитов – раз, выведем на чистую воду кого-то из наших – два. Классически используем агентуру – три. Возможно, нашу операцию еще будут изучать, попадем в учебники…

Усольцев самодовольно улыбался, а Иванов скептически глянул на окрыленного своими планами начальника, но промолчал.

– И сконцентрироваться, я полагаю, надо на Цыганкове, он вероятная наша цель! – продолжил между тем подполковник.

– В ваших словах есть логика, – согласился Иванов.

Усольцев подмигнул ему:

– В словах начальства всегда есть логика!

Он взял дела с подшитыми оперативными материалами по Забелину и Цыганкову и в хорошем настроении отправился на доклад к Кислицыну.

Уральск, Администрация Уральской области, кабинет главы администрации Медведева А. И., 30 мая, 11:00

Начальник Управления ФСК России по Уральской области генерал-майор Алексеев приехал в здание областной администрации по просьбе губернатора к одиннадцати часам дня. С прежним главой администрации Бузниковым отношения у него не заладились из-за коррупционного скандала, разразившегося благодаря вмешательству Алексеева.

Дело в том, что по сообщению оперативных источников, некоторое число областных чиновников вместе с Бузниковым покупали в филиале «Мега-банка» доллары, но не просто покупали, а по индивидуальному курсу, который им лично установила управляющая филиалом госпожа Егорова. Подлинники заявлений чиновников на обмен валюты управляющая прятала в личном сейфе, чтобы можно было ими воспользоваться при случае. Было также известно, что именно она организовала узкому кругу приближенных Бузникова поездку в Австрию и Италию вместе с женами за счет банка, якобы на банковский семинар.

Генерал видел программу поездки, рассчитанной на три дня. Программа была разнообразной: от слушания лекций об особенностях банковской системы в Австрии до катания на гондолах по ночной Венеции.

Конечно, в свете необузданного передела собственности, многочисленных мошеннических схем, обмана, заказных убийств и прочих безобразий путешествие чиновного люда за счет коммерческого банка выглядело довольно безобидно и невинно. Допустим, поехали, чтобы расширить кругозор, получить новые сведения о банковском деле. Так-то оно так! Но со стороны все это дурно пахло, и этот неприятный запах для обманутого, недовольного населения мог явиться сильным раздражающим фактором.

О том, что чекисты имеют на него большой зуб, губернатор своевременно узнал от заместителя Алексеева полковника Кислицына, с которым вместе ездил на охоту.

Тогда начались подковерные игры. Алексеев поручил оперативникам Шумилова достать расписки чиновников областной администрации. В свою очередь, Бузников позвонил Егоровой и потребовал вернуть все компрометирующие бумаги. Та пообещала, но прежде созвонилась с полномочным представителем Президента России по Уральской области господином Шарыгиным и рассказала обо всем.

В результате подлинники получил Шарыгин, а в Управление ФСК попали только ксерокопии расписок. Алексеев, в связи с этим, устроил разнос Шумилову присутствии Кислицына, который с деланно безразличным видом что-то рисовал в своем блокноте.

Однако больше всех, как ни удивительно, пострадал в этой ситуации безвинный Шарыгин. Желавший показать себя активным борцом с коррупцией, поскольку еще свежи были в памяти митинговые страсти девяносто первого года, господин Шарыгин собрал документы и полетел в Москву, в Администрацию президента, сделать слив компромата. Увы, на дворе было другое время, дули другие ветры. Вместо губернатора сняли самого Шарыгина, и представителем президента в Уральске поставили бывшего учителя истории демократа Дергачева.

Но коррупционный скандал все-таки выстрелил на выборах. Эта неприглядная история во время избирательной кампании вдруг выплыла наружу в газетах и листовках оппозиции, и население отказало Бузникову в доверии. Финал хоть и закономерный, но не типичный.

Новый глава области Медведев Алексееву импонировал. Это был достаточно самостоятельный человек, не зависящий от мнения разных политических сил и пользующийся безусловной поддержкой простого населения. Алексеев знал, что Медведев не был замешан в незаконных сделках с недвижимостью, как Бузников, или замаран связями с криминалом.

При появлении в кабинете генерала ФСК Медведев тяжело поднялся с места, крепко пожал ему руку, а потом по селектору вызвал секретаря и попросил принести две чашки чаю. Алексеев положил перед собой папку с документами. По комплекции он был под стать губернатору: плотный, ширококостный, высокого роста. Серые его глаза изучающе смотрели на собеседника, а сильный волевой рот казался всегда плотно сжатым.

Медведев начал разговор сразу, без долгих предисловий, его басовитый голос растекался по кабинету.

– Владимир Георгиевич, ваше ведомство отслеживает ход приватизации? Я имею в виду возможное мошенничество, воровство и другие нехорошие вещи. Меня, конечно, в первую очередь интересует наша область. Дело в том, что сейчас выставляются на продажу крупные предприятия, заводы, на которых работают люди, много людей, и если мы отдадим их судьбу в руки сомнительных типов, жуликов, то завтра они все окажутся за воротами собственных заводов. А эти заводы, созданные руками всего народа, будут просто-напросто распроданы по частям под склады и офисы. Вы понимаете, какое недовольство и возмущение ждет нас, если мы не предпримем строгих мер контроля?

– Алексей Иванович, то, что выговорите, совершенно справедливо. Мы пытаемся держать этот процесс под контролем, – ответил Алексеев, выдерживая прямой взгляд губернатора, – но и мы не всесильны, особенно если учесть, что некоторые лица федерального уровня вставляют палки в колеса.

– Вы имеете в виду Дергачева? – Медведев отвел свой взгляд от генерала. – Но он вроде далек от процесса приватизации, занимается только общим контролем. Вот Плотников, тот руководит всем этим безобразием как председатель комитета.

– Есть и другие лица, – уклончиво сообщил Алексеев, и губернатор подумал, что генерал ФСК не будет с ним до конца откровенным. Глава области, конечно, не знал, что несколькими месяцами ранее, в начале февраля, Алексеева вызывали в Москву на аттестационную комиссию, которую после упразднения Министерства безопасности в декабре 1993 года создали при Ельцине либеральные демократы.

Эти молодые и старые представители либералов, многие из которых стали таковыми после свержения ГКЧП, заслушивали бывших генералов МБ и решали, кого оставить служить, а кого уволить по сокращению. Они задавали каверзные вопросы, прощупывали политическое нутро каждого, его лояльность действующей власти, преданность Ельцину. Они упивались этой сиюминутной властью, возможностью вершить судьбу некогда могущественных людей, еще недавно вызывавших у них страх и трепет.

После аттестации Алексеев стал предельно осторожен. Какая будет польза для дела, если его снимут с должности из-за доноса наверх очередного местного демократа? Нет, предстояло сберечь не только себя, за себя он не боялся, главным было Управление и люди, работавшие в нем. Губернатора он понимал, его обеспокоенность за приватизацию, за людей. Медведев, возможно, честный человек, но не до конца постиг какие угрозы для него могут нести аппаратные игры, подковерные интриги, неожиданные подставы со стороны близких людей.

– Алексей Иванович, – сказал генерал после некоторой паузы, – наша служба стоит на страже интересов личности, общества и государства, и мы сделаем все, чтобы не допустить нарушений, чтобы никто не смог выйти за пределы конституционного поля. Такова установка президента и нашего нового директора службы.

В ответ Медведев недовольно прищурился:

– Знаете, я не люблю ставшую в последнее время модной эту словесную триаду: личность, общество, государство. Вычленяя эти понятия из общего контекста государственности, мы противопоставляем общество государству, а личность – обществу, словно это не личности, а некие марсиане прилетели и создали нам государство. Это искусственная конструкция, перенятая от Запада. Она отдает анархизмом.

– Простите, Алексей Иванович, – генерал решил не вдаваться в теоретический спор и вернулся к началу разговора, – у вас есть конкретная информация о нарушениях в приватизации?

– До меня дошли сведения о недавнем аукционе по продаже спиртового завода, – Медведев вопросительно посмотрел на генерала. – Вам что-нибудь известно?

– Нет, информации на этот счет мы не имеем.

– Так вот, закрытый тендер проводила Красовская, она заместитель председателя областного Фонда имущества. Некоторым бизнесменам показалось, что она, скажем так, подыграла одному из участников торгов, некоей фирме «Омега Групп». Что за фирма, кто за ней стоит – совершенно неизвестно. Какая-то темная лошадка! Они и выиграли тендер. Я думаю, тут имел место сговор, и было бы неплохо, если бы ваша служба это проверила, так сказать, неофициально, как вы умеете.

– Понимаю, – медленно произнес Алексеев, – но все-таки точных данных у вас нет?

– Нет! – пожал плечами Медведев, – одни догадки. Знаете, мне кажется странным, что сумма, предложенная этой компанией, ненамного превышает цену, названную другим бизнесменом – Аркадием Соколовским. Я его давно знаю и, поймите меня правильно, не лоббирую его интересы, но все же…

– Добро, Алексей Иванович! Мы проверим как проводился последний аукцион, – сообщил генерал. – Если вскроются нарушения, будем действовать в правовом поле, законным путем, с возбуждением уголовного дела.

– Конечно, конечно! – согласился Медведев. – Я не сторонник прикрывать взяточников, главное, навести порядок.

После этого собеседники заговорили на другие темы. Алексеев сообщил о мероприятиях, проводимых его Управлением в сфере обеспечения безопасности, а Медведев рассказал о доставшемся после прежнего губернатора Бузникова упадочном областном хозяйстве. Они встречались уже не первый раз и с каждой встречей чувствовали друг к другу все большее расположение. Наверное, так проникаются симпатией люди, пережившие общую беду, к примеру, путешественники, плывущие на одном корабле и застигнутые штормом. Они оба были людьми ответственными, болеющими за дело, настоящими мужиками, на которых можно положиться. По этим или другим причинам, но они нравились друг другу.

– Владимир Георгиевич, – сказал в заключение, улыбнувшись, Медведев, – у меня тут намечается небольшое семейное торжество – день рождения жены. Если будете свободны в субботу, то приходите с супругой, посидим в неофициальной, так сказать, обстановке, поговорим.

– Спасибо за приглашение, Алексей Иванович, мы будем! – кивнул головой генерал.

Расстались они довольные друг другом. Алексеев немедленно поехал в Управление и, не откладывая, вызвал к себе Шумилова. Губернатор был абсолютно прав, следовало более внимательно отнестись к работе контрразведчиков в сфере приватизации.

Когда Шумилов появился в генеральском кабинете, Алексеев дал ему указание: «Передайте Забелину, пусть немедленно займется последним аукционом по продаже спиртового завода. Есть информация, что там дело нечисто».

Уральск, бар «Джон Сильвер», 31 мая, 20:30

К бару «Джон Сильвер», расположенному в центре города, поздним вечером подъехала белая вазовская «Шестерка», из которой вышли Цыганков и Забелин. По вечерам на Урале было еще прохладно, и они надели тяжелые кожаные куртки, джинсы, на ноги теплые ботинки.

Вывеска над баром горела красным неоновым светом, внося тревожащий отсвет в сумрак наступающей ночи. До встречи, на которую они приехали, еще оставалось время, и Цыганков закурил. Свет зажигалки на мгновение осветил его смуглое лицо.

– Серега, зачем тебя Шумилов вчера искал? – поинтересовался он, пуская струю синего дыма в быстро холодеющую тьму.

– Информацию надо проверить по одному аукциону. Срочно. Его проводили на той неделе и якобы результаты подтасовали. Но я сразу сказал Шумилову, что такой информации у меня полно, после каждого аукциона получаю сигнал на Красовскую. Только зацепить пока не могу.

– Понятно! А для чего тебя Шумилов отправил со мной? Эта Виккерс не опасна, зачем мне прикрытие?

Цыганков говорил о предстоящей встрече с той самой бизнесвумен, которая подала заявление о вымогательстве в начале мая.

– Так, на всякий случай! – усмехнулся Забелин. – Слышал, как Кислицын разговаривал, когда мы лажанулись с задержанием? Лишние проблемы нам не нужны. К тому же твоя Рита не такая уж и овечка, помнится, ты говорил, что она связана с динамовцами.

– Источник сообщил, он у меня из воров, проходит под псевдонимом «Горбушка».

– Сам придумал?

– А то! У него череп лысый, вот я и решил, что такое погоняло будет в самый раз.

Цыганков щелкнул пальцами, и недокуренный бычок, прочерчивая едва тлеющим огоньком пологую траекторию, скрылся в темноте. Забелин, чувствуя вязкую сырость холодного вечера, сунул руки в карманы куртки, поинтересовался:

– Твой Горбушка не сказал часом, почему динамовцы решили прикрыться нами, а не вызывать Матвея на стрелку?

Забелина всерьез интересовал этот вопрос; ему казалось, что здесь скрыта какая-то тайна, специальный умысел, призванный подставить оперативников ФСК.

– Не, не сказал! Боятся, я думаю. За Матвеем длинный шлейф тянется всяких дел, крови много… Маргариты не было в городе пару недель после нашего прокола. Сейчас приехала из Италии, и я сразу вытащил ее на встречу.

Глянув на часы, Цыганков бросил:

– Пора! Короче, ты иди к бару, возьми коктейль и оставайся там как Шарапов из «Места встречи…». А я за столик, так, чтобы контролировать вход. Да и тебя будет видно.

– А ты Глеб Жеглов, что ли?

– Думаешь, не похож? – Цыганков весело подмигнул и пошел в бар.

Забелин сначала понаблюдал за ним через стекло с улицы, а потом и сам пошел следом. Он устроился на высоком стуле у барной стойки, принялся медленно потягивать фирменный коктейль «Долина Бекаа», обладающий кисловато-сладким привкусом и запахом пряных трав. Он изображал из себя одинокого бездельника, не знающего, чем занять время. Никто его не интересовал: ни девицы легкого поведения, шляющиеся вокруг, ни мальчики-геи. Глядя на последних, он с иронией подумал: «Как все изменилось! К Шарапову геи не приставали».

Заметив, что Забелин отверг все возможности для развлечения на вечер, молоденькая барменша – симпатичная брюнетка с голубыми глазками, начала поглядывать в его сторону. Она, вероятно, представила, что этот молодой человек, по виду бизнесмен, ищет нечто особое.

Увлекшись то ли своими мыслями, то ли наблюдением за окружающими, момент появления Маргариты Виккерс в баре Забелин пропустил. Сам он заявительницу до этого не видел – с ней работали Шумилов и Цыганков, поэтому, когда Цыганков поднялся и галантно предложил стул подошедшей к нему молодой женщине, Сергей понял, что это и есть та самая Маргарита.