Прореха в пространстве реальности

И вообще, о чем она говорит. Солнце светит вовсю.

– Посмотрите в окно. Снаружи скоро снег повалит.

Я послушно подняла голову. На небе сгущались темно-фиолетовые тучи. И уже начали падать снежинки. Сразу потемнело и еще больше похолодало. Как быстро испортилась погода.

Я понимала, что в такую погоду выходить, это верная смерть. И смирилась с решением попутчицы.

Она взглянула на меня с видом человека, всегда правого во всем.

А я в который раз убедилась, что я всегда отстаиваю заранее провальные затеи.

– Я не хочу сидеть здесь. С ними со всеми, – тихо произнесла я.

– А я не хочу идти, не зная куда. И сколько нам идти по метели? Собьемся с пути.

– Мы пойдём по дороге, не по лесу же. Еда есть, зажигалок я набрала будем жечь костёр, когда замерзнем. Просто сидеть на месте не вариант.

Она посмотрела на меня. Я видела, что она не хочет идти, и в тоже время ей не хочется оставаться в этом поезде.

– Все, не будем терять время. Пойдём.

– Слушай, давай пересидим снегопад? – в голосе стали появляться человеческие нотки.

Я опять выглянула наружу. Снег закрыл обзор. В окно не было видно ни леса ни дороги. Тишина заполнила маленький отсек и только ветер противно выл в проводах.

– Да, в такой снегопад не пойдём, – согласилась я.

Одна я бы скорее всего пошла. Хотя, нет. Кого я обманываю. Не пошла бы я никуда. Страшно оказаться одной среди метели.

Глава 4

В вагоне, лишенном отопления, становилось все холоднее.

Надо было срочно что-то предпринять. Я начала потихоньку осматривать помещение в поисках подходящего сосуда для огня.

Ничего подходящего я не обнаружила. Зато соседка моя уже доставала жестяное ведро. Как она его обнаружила за шкафом, ума не приложу. Наверное опыт.

– Я надеюсь, Вы собирали так же и газеты? – спросила она.

– Да.

– Очень предусмотрительно.

Что это? Да, она действительно улыбалась.

На самом деле газеты я собирала и для костра, и для того, чтобы подстелить или укрыться.

Женщина немного повозилась и вот уже разгорается костер.

– Как Вы ловко костер развели, -удивленно произнесла я.

– Пионерские лагеря много чему научили. Я каждый год по три смены в лагере проводила.

– Здорово. А я раза два только в лагерь ездила.

– Современные лагеря это, не то, – махнула она рукой. – Ничему не учат детей в них.

В этом я могла с ней согласиться. Единственное, что вспомнилось, это дискотеки и бесцельные шатания по территории лагеря.

Чтобы огонь стал еще жарче я подкинула в огонь еще одну газету. Стало чуть теплее и от этого спокойнее. Мысли о том, что находится за закрытыми дверями кабины, улеглись на дно и притихли. Баламутить их не хотелось и я стала смотреть как дочка играет с кнопками.

Смешно, но у меня с детства была мечта оказаться в кабине машиниста. Посмотреть, как он видит дорогу. Всегда вперед. Мечта сбылась, но своеобразно. Все-таки у Вселенной отличное чувство юмора.

Губы тронула усмешка. Я постаралась убрать ее с лица. Чувствовала, что сначала начну смеяться, а потом и плакать. Сказывалось напряжение последних часов. Но нельзя раскисать, испугаю дочку.

За окном все также шел снег. Он валил густой пеленой, не видно было деревьев, которые вплотную подошли к дороге. И отрезал нам путь к людям. К спасению.

– Нам нужно поесть, – сказала моя товарка по несчастью.

В долгой тишине, слова прозвучали неожиданно громко. Я вздрогнула и согласилась. Нам действительно нужно поесть.

– У нас есть лапша быстрого приготовления, печенье, чипсы, шоколадки, – перечисляла я, перебирая еду в сумке.

– Выбор небольшой, – заметила женщина.

– Да, но хорошо, что он есть. И запас воды. Я всю воду забирала тоже, что бы хватило.

– А для Вашей девочки?

– Да у меня там пюрешек много, соки, батончики злаковые. Так себе еда, но лучше, чем чипсы. Можно будет дать и лапши, – я с сомнением посмотрела на наш очаг. – Если мы сможем согреть воды.

– Можно попробовать. Надо осмотреть шкаф, возможно есть железные кружки.

– Хорошая идея, – Мысль о горячем бульоне грела душу.

Мы принялись осматривать шкаф и тумбочку. На это раз повезло мне. Две кружки стояли в боковом шкафчике. Отлично.

– Я нашла. Смотрите две кружки. И чай у них есть. Я не собирала чай у проводниц.

Рядом с чаем лежал пакет, и в нем судя по блеску конфеты. Я пригляделась, да родной логотип. “Миливки”. Эти конфеты делали у нас в городе. Как привет от родного гнезда. На душе стало еще теплее и вдруг на глаза навернулись слезы. Так захотелось чтобы все происходящее оказалось сном.

– Ну что же вы? – требовательный голос, заставил меня развернуться и отдать кружки.

Если она и заметила слезы, говорить ничего не стала. Да и что тут скажешь.

Через полчаса мы ели лапшу. Это была самая вкусная лапша в моей жизни. Она приятно согревала изнутри, ощущение сытости успокоило еще больше. Начало клонить в сон.

Чтобы не уснуть, я решила поговорить. Да и чтобы заглушить тишину, наступившую после обеда.

– Как Вас зовут? – странно что я не спросила этого раньше.

– Ульяна Владимировна.

– Я меня Лена. Приятно познакомится, – слова прозвучали несколько неуместно.

– Странно, что мы только познакомились, – озвучила мои мысли Ульяна.

– Да, меня это тоже удивляет. Хотя такое не каждый день случается. Как думаете, спасут нас? – я сменила тему, не зная о чем еще поговорить.

– Обещала же она, через три часа.

– Она? – дрему как рукой сняло.

– Та девушка.

Я посмотрела на нее с испугом. Уж не сходит ли она с ума. Все-таки возраст. Но она смотрела на меня абсолютно ясными глазами.

– Я разговаривала с мужчиной, – теперь пришло ее время удивленно смотреть на меня.

– Ну как же.., – она растерянно посмотрела на меня. – Там же была женщина и она спрашивала про то, что случилось и почему мы отвечаем за машинистов. А вы ей про то, что мы с ночи сидим. И про ребенка. К чему это было?

– Ульяна Владимировна, – я отвечала мужчине. И он спрашивал, как долго мы в поезде. Поэтому я так и ответила.

– Но, мы же не сошли с ума.

– Возможно, это стресс. Мы устали и переволновались. Может нам вообще показалось, вон радио как умерло внезапно.

– Я не знаю, как такое может показаться, – Ульяна опять приняла надменный вид.

Оно и понятно, заподозрили в том, что она не в своем уме. И тут же у меня промелькнула мысль. А может это я не права. Ну мало ли, показалось, что мужчина. А на самом деле женщина. Всякое бывает. И, тут же одернула себя. Ну конечно это был мужчина. Сколько уже можно не верить себе.

Я подняла глаза, Ульяна смотрела на часы. Увидев, что я смотрю на нее, произнесла:

– Вы знаете, уже скоро пройдут три часа, которые она обещала.

– Мне что-то страшно. Как-то странно, мы разное слышали, а про три часа сошлось.

Вдруг на меня накатила огромная волна паники. Сердце колотилось где-то в районе горла и не давало вздохнуть. Я постаралась взять себя в руки. Не время поддаваться ей. Это просто нам послышалось.

Повторяя как мантру: это просто нам послышалось, я раскачивалась на своем месте. Через минуту меня отпустило, я хотела было встать к дочке. Она тихо нажимала на кнопки. Вообще такое поведение для нее не свойственно. Обычно она не сидит на месте. Но, по-видимому, власть кнопочек и рычажков оказалась сильнее желания куда-то идти. Я с нежностью смотрела на склонившуюся над панелью голову. Маленькая. Я тебя обязательно спасу.

Нужно поменять ей памперс. И дать сок. Но сначала погреть его над огнем.

И только я приподнялась и потянулась за рюкзаком, как раздался оглушительный вопль.

Глава 5

Звук заполнил все пространство. Казалось, он звучит сразу отовсюду и даже внутри головы. Кричали от боли или от ужаса.

Толком соображать не получалось. Инстинктивно бросившись к дочке, я накрыла ее тело своим. Закрыла уши ладонями. Рот был открыт, но я не понимала кричу ли, или просто пытаюсь не оглохнуть.

Наконец он затих. Тишина была абсолютной. Меня трясло крупной дрожью, дочка плакала, сжавшись в комочек. За моей спиной рыдала Ульяна.

Когда я наконец смогла полностью выпрямится, костер догорал. Этого еще не хватало. Я бросила в ведро стопку газет. Огонь разгорелся вновь. Я принялась качать малышку. Ей точно нужно поспать, чем меньше она запомнит, тем лучше.

Уснула Марина быстро. Я набросала одеял на тумбочку и уложила туда дочку.

– Что это было? – тихо спросила Ульяна.

– Я не знаю. Возможно, кто-то выжил и очнулся.

– Нам стоит посмотреть сходить, – хоть она и произнесла слова, блудить по темному поезду ей не хотелось.

– Вы уверены, что это необходимо?

– Я не знаю. Возможно, кто-то нуждается в помощи. И если мы не поможем, то он останется на нашей совести.

Это был сложный вопрос. Но одно я знала точно, я не хочу никуда идти. Не хочу заглядывать в каждое купе и проверять есть ли живые. Здесь в конце концов 20 вагонов. Разве мы сможем обойти их все. Да и потом, у нас даже светить нечем. А уже темно. Сумерки уже подкрадывались, да и снег не унимался. Кажется еще сильнее пошел.

– А что мы сможем сделать-то? Сюда тащить?

– Елена, но, вы только представьте. Кто-то сейчас лежит один в холоде и темноте. Раненый.

Я представила. Меня передернуло от ужаса. В холоде и темноте. Но если рассуждать здраво. Вряд ли кто-то бы выжил, если бы оказался в такой ситуации. Раненый, истек бы кровью, замерз. В вагоне не теплее, чем на улице. Даже наш костер не очень грел. И это несмотря на два слоя одежды и одеяла.

– Не знаю, что это было. Но точно не человек. Невозможно выжить в таких условиях. И мы ему не сможем помочь.

– Но… – начала было Ульяна, как ее прервал звук.

Кто-то дергал за ручку двери.

Я уставилась на нее. Сразу в голове ожили все смотренные мною фильмы ужасов. Что там? Ожившие мертвецы. Тот, кому мы не пошли помогать. Злые призраки, пришли мстить. Все эти картины проносились в голове с сумасшедшей скоростью.

Раздался медленный стук. Три раза. Господи, прям как в ужастике. Я замерла. Казалось, что кто-то прожигает меня взглядом. Надо спрятать Марину. Я зацепилась за эту мысль.

Опять стук.

Нет, если нас убьют, как она сама здесь выживет. Надо было уходить, может уже добрались бы до какой-нибудь деревни.

– Впустите, – слабый мужской голос из-за двери, сорвался.

– Не открывайте, – прошептала я.

– Елена, надо помочь. Вдруг он знает, как завести поезд и тогда мы поедем. Мы же не осматривали машинистов, просто вытащили их отсюда.

И она открыла.

Увиденное чуть не заставило и меня орать не своим голосом. Я сидела, вцепившись в кресло и не могла пошевелиться. И это очень хорошо, иначе я бы точно закричала.

В неверном свете костра он казался черным. Только влажно поблескивала голова. Он как будто весь был в крови. Но нет, это было только первое впечатление. Голова у него действительно была в крови, и много накапало на рубашку. Но в остальном он был более – менее в порядке.

– Что с Вами произошло? – шепотом спросила я.

– Не знаю, какие-то люди в масках. Искали кого-то вроде.

– А где мы? Я не помню такой дороги.

– Мы далеко от обычного пути. На всей скорости около трёх часов гнали. В другую сторону. Эта дорога не используется уже давно. Считается очень опасной, здесь какие-то раскопки велись и откопали что-то не то. То ли газ, то ли жидкость. В общем тут люди стали пропадать. Раньше много деревень было вокруг, но люди разбежались. Кто смог.

Слова довались ему с трудом. Он говорил еле слышно. И видно было какая сильная боль мучала его. Мне было жаль его, но узнать о том, что здесь произошло было необходимо. Для спасения дочки.

– А что стало с пропавшими? Их нашли?

– Не всех. Но тех, кого нашли, даже спецы смотреть не могли, потом говорят всякая муть снилась. Типа они этих и во снах видели и как будто они потом за ними и в реальности ходили. Только что голову повернешь и нет никого. Как будто, все что тут происходит потом из головы не убрать. Некоторые даже стреляли в них, но попадали в себя. В общем что тут происходит я не знаю. Но мне не по себе делается. А что с пассажирами-то?

– Там только тела остались. Они стреляли во всех, наверное. Проводницы и пассажиры по купешкам.

– И многих ты видела?

Одну проводницу только и одного из купе. В остальные не совались.

– Я в некоторые заглядывала, – сказала Ульяна Владимировна.

– Зачем? – я удивленно повернулась к ней.

– Ну мало ли? Вдруг там живые были бы.

– Понятно, – со вздохом произнесла я и закатила глаза.

Что за женщина. Зачем было соваться. Или может она лучше меня? Она не только о себе заботится. Тогда как я думала только о том, как поскорее убраться из поезда.

Я ошарашено молчала и смотрела на Ульяну. Е-мае, да я ведь даже на секунду не подумала обо всех этих людях. Только о себе, ну и о дочке. Ладно, сделанного не вернешь. Но чувство вины притаилось возле сердца и начало потихоньку давить.

Машинист как-то странно на нас посмотрел.

– Что? – спросила я.

Неужели и он меня осуждает?

– Возможно и вы их видеть теперь будете, – произнес он.

– Надеюсь, что нет, – я вздрогнула, мне еще призраков не хватало.

Ульяна Владимировна принялась бинтовать машиниста. Я надеялась, что он протянет подольше, потому что с ним было не так страшно почему-то.

– А можно завести поезд? – обратилась я к мужчине, когда Ульяна закончила.

– Нет. Он сам не выедет отсюда.

– Почему?

– Мы должны были проехать всю дорогу. Они собирались до конечной ехать. Но не получилось, на этом месте мотор заглох. И мы ничего не смогли сделать с ним.

– А рация может тут работать?

– Нет. Аномалия тут какая-то. Ничего не работает.

– А мы слышали. Мы разговаривали, – сказала Ульяна. – Нам ответили, что через три часа к нам приедут спасатели.

– Кто сказал? – машинист побледнел.

– Не знаю, но через три часа появились вы.

– Да, только странно. Мне слышалась женщина, а Елене мужчина.

– Это… плохо… – пробормотал машинист.

– Почему? Нет, я, конечно, понимаю, что это не нормально, но почему вы так напугались?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.