Облик Огня. Том 1

– Мой король…

– Молчи, Дориан! Сейчас я желаю говорить с Дастом. – У Рогара на лице засияла странная улыбка. – Ну так как?

– Я бы пожелал, чтобы это было с моего позволения.

– Слышали? – король обратился ко всем вокруг, разведя руки в стороны, словно его окружала бесчисленная толпа. – Человек отлично понимает меня! И все остальные теперь, надеюсь, тоже. Спокойные времена и отсутствие подобных ситуаций совсем распоясали тебя, Дориан. Только попробуй тронуть хоть кого-нибудь из моих подданных без моего позволения еще раз. Второго раза я не прощу. Слышишь? А теперь заканчивай свою историю, Даст.

– Восемь лет я отдал службе стражником в городской тюрьме. Верой и правдой служил Вашему Величеству…

Король бросил многозначительный взгляд на хранителя, которым пользовался, конечно, не в первый раз, и тот мгновенно уловил суть.

– К делу! – приказал рыцарь, и один из паладинов вновь ударил бедолагу, на этот раз в солнечное сплетение.

– Сегодня я должен был сопровождать, – Даст чуть отдышался, – странника на казнь. Согласно кодексу я проверил заключенного с первыми петухами, потом через час…

– Даст, – король вмешался, вновь размякнув в своем седалище, – рассказывай все в мельчайших подробностях, не упуская не единой детали. Это важно для твоего государства.

– Согласно кодексу тюремщиков я проверил заключенного с первыми петухами, – начал заново тюремщик. – Я заглянул в темницу. Странник еще спал. Чтобы разбудить я вылил на него ведро помоев – это традиция среди тюремщиков на Расколотых Островах. Там принято обливать смертника с утра в день казни помоями, и тогда его дух будет защищать тебя, став твоим хранителем. Так сказать, прилипнет к тебе…

Король с отвращением скривил лицо и поднял руку в привычном жесте.

– Я понял. В такие подробности можешь не углубляться.

– Хорошо, Ваше Величество. Я могу продолжать? Хорошо. Так вот, после всего этого он крепко выругался в мою сторону, ну а я со спокойной душой оставил его. Спустя час я навестил медведя, подав последний завтрак. Он не изъявлял желания в чем-то особенном, поэтому я принес то же, что и всем.

– Значит ничего необычного?

– Абсолютно. Еще через час я должен был вернуться в последний раз, чтобы увести его на казнь.

– Почему ты говоришь так, будто не сопроводил Кхолда? Насколько я знаю – странник оказался на Штормплац вовремя? – король выпрямился в своем троне.

– Оказался. Но туда его сопровождал не я…

Даст подождал вопроса от короля, но вопроса не последовало.

– Последнее, что я помню – как выглянул наружу посмотреть, ожидает ли конвой для сопровождения и, убедившись, что все рыцари на месте спустился за странником.

– А потом?

– А потом очнулся уже в присутствии господина Орегха под ливнем ударов этих…паладинов.

Король провел пальцами по лезвию мяча, до сих пор лежащего у него на коленях.

– И благодаря вашему вмешательству, – Рогар бросил взгляд на свиту хранителя, – теперь мы не можем узнать, лжет он или говорит правду! Если на его деревянной голове до вашего самосуда можно было обнаружить следы оглушения, пусть даже он нанес бы их сам, мы, во всяком случае, смогли бы вывести его на чистую воду. А теперь что? Теперь нам нужно проверять два возможных варианта – в сговоре наш тюремщик с медведем и его освободителями или невинная жертва обрушившихся на него обстоятельств!

Он ненадолго впал в раздумья, дав тем самым и всем остальным поразмыслить над случившимся.

– В темницу его, – приказал король железным голосом после того, как лязг вернувшегося королевского меча в ножны разнесся по залу. – Кто-то обвел нас вокруг пальца, как последних олухов!

Все хранили молчание, никто не осмеливался перебивать владыку Дордонии.

– Дориан, ты понимаешь, чем это может закончиться? Слова Люции для тебя пустой звон в ушах? Немедленно снаряжай отряд и выдвигайся на поиски медведя! Странник должен умереть. Казнить на месте при задержании – это приказ короля! Совет Тринадцати я беру на себя.

– Ваше Величество, – ответил Хранитель Порядка и ударил себя в грудь синхронно с позади стоящими паладинами, словно перед этим они отрепетировали это движение тысячу раз.

– И, Дориан… – король заговорил шепотом, но от этого его стало еще лучше слышно, – если ты вернешься в Дастгард без головы Кхолда, я оставлю себе твою! А теперь ступайте.

Свита паладинов во главе с командующим покинула зал, а на их месте тут же появилась служанка и принялась старательно стирать кровь с запачканного мрамора.

***

Посреди густого леса виляла очень плохо вытоптанная тропа. Этот путь выбирали явно редко – он был либо очень опасен для купцов и других путников, либо о нем просто напросто мало кто знал. Луна лениво окутывала своим тусклым светом открытую поляну, в которую упиралась тропинка, как бы намекая путникам, что здесь самое место для привала. Птицы гоготали и щебетали наперебой, словно это раннее солнце освещало невысокую траву, а не таинственный заляпанный диск.

Два жеребца остановились посреди округлой поляны по приказу своих наездников.

– Брррр. Может быть, начнем говорить? Ну, знаешь, трепаться о том, о сем? – Сарвилл развернул коня на месте лицом к девушке. – За полдня ты не произнесла ни слова. Скажешь, как тебя зовут?

Девушка спрыгнула с лошади и принялась делать странные движения, видимо для того, чтобы помочь затекшим частям тела обрести былую гибкость.

– Ноэми, – отнюдь не застенчиво и сухо произнесла темноволосая незнакомка, скидывая все необходимое для ночлега со своего гнедого коня.

На вид этой невысокой и стройной девушке было около двадцати лет. Иссиня-черный цвет не слишком длинных волос добавлял васильковым глазам особой пикантности. Даже немного грубоватые черты ее лица становились совсем незаметными при сочетании всех ее достоинств с ультрамариновыми гвоздиками, неподвижно зафиксированными в аккуратных ушках. Короткое не сильно облегающее черно-синее платье, заканчивающееся гораздо выше колена с высокой горловиной, с виду, казалось максимально удобным для образа жизни странствующей девушки. Медведь готов был смотреть бесконечно на сочетание всех этих деталей с высокими сапогами. Все в ее наряде было продумано настолько, что даже рукава одевались отдельно на руки, оставляя большую часть плеч открытыми, чтобы не сковывать движения в пути или в бою.

– Вести диалог не так уж и сложно, правда, Ноэ? Меня зовут Сар…

– За кого ты меня принимаешь? Я знаю, как тебя зовут, Сарвилл Кхолд. В конце концов, я не имею привычки спасать от смерти первых попавшихся смертников, – перебила Ноэми, – а теперь разожги костер. Того хвороста, что я оставила здесь вчера, должно хватить.

Девушка говорила властным тоном, абсолютно исключающим какой-либо интерес к персоне спасенного ею же пленника.

– Как я, по-твоему, должен разжечь костер? Щелчком пальцев? – медведь не торопился слезать с коня, упрямо вопрошая.

– Именно, – Ноэми нарочно смотрела прямо в глаза собеседнику, ей было интересно, как он отреагирует на то, что она знает о его даре.

Пауза затянулась.

– Не прикидывайся, я знаю, что ты уже когда-то применял магию, – отмахнулась она в конце концов и продолжила копаться во вьюках.

– Откуда? – странник удивился и прищурил свои разноцветные глаза. – О моих способностях не знает никто за пределами моей семьи. А раз ты знаешь, то почему мы еще не едем в Башню Стихий? Постой! Выходит, мы направляемся прямиком туда? Ну, тогда тебе понадобятся аргументы посерьезнее простых «от этого зависит моя жизнь» или «я сделаю все, что ты пожелаешь», чтобы я отправился с тобой по свой воле.

– Успокойся. Никому кроме короля не станет лучше, если ты или твоя мать загремите в Башню Стихий.

– Выходит и о моих родителях ты хорошо осведомлена? – медведь наклонился в седле, но не торопился спешиваться.

Ноэми похлопала своего коня по шее.

– Твои родители были магами огня. Никто. Если точнее – абсолютно никто, даже они друг о друге, не знали этого факта, пока не появился малыш с точно такими же способностями. Способностями обращать в пепел соломенных кукол и прочие игрушки, легко поддающиеся воспламенению. Если честно, я была удивлена, когда впервые увидела тебя – хоть бы один крошечный ожог за всю жизнь…

– Забавно, что твои осведомители забыли тебя уведомить, что подобным мальчикам огонь не наносит абсолютно никакого вреда. Ну разве что слегка в жар бросает… Именно поэтому я и не погиб в огне будучи ребенком, когда за отцом охотилась инквизиция.

Первую Инквизицию основал отец действующего правителя Дордонии короля Рогара Рагор Свирепый, и истинное призвание ордена было в защите мирного населения от магии, волшбы, ворожбы и прочих проявлений мерзопакостной сверхъестественной сущности. Орден Защитников, так по-другому называли Инквизицию, обладал самыми обширными знаниями в сфере разного рода чар и научился останавливать даже самые мощные заклинания, направленные против них или тех, кого инквизиторы защищали. Впоследствии созидания Инквизиции стало недостаточно, и Защитники принялись разрушать.

Война между магами и Инквизицией сжигала поприща лесов, целые деревни задыхались под высокими волнами морских вод, землетрясения разрушали древние города, а величайшие смерчи сносили кровлю с домов горожан, оказавшихся на пути Последней Войны, опрометчиво названной именно так потому, что никто не верил в победу ни первых, ни вторых, а скорее был уверен в том, что вся Неймерия уйдет под Вечные Воды нежели чья-нибудь возьмет.

После десяти лет беспрерывных схваток маги стали уступать. Волшебников становилось все меньше, и они все реже выходили на открытый бой. В конце концов, война рассеялась подобно непроглядной тьме, которая рано или поздно все равно уступает место свету, а инквизиторы приобрели статус простых охотников за головами. Тогда-то Инквизиция и начала превращаться в ту Инквизицию, какой ныне все на материке ее знали.

Незакаленные диким севером дордонийцы всегда считали, что держать в своей армии магов неразумно – в любой момент чародеи могут обернуться против своих. Бездушному же оружию, как минимум понадобится рука, которую можно будет отрубить в случае, если она рискнет направить острие не в ту сторону. Теперь Орден Защитников выискивал магов по всей Неймерии и передавал в Башню Стихий, где над волшебниками проводили эксперименты, пытаясь отделить магическую энергию от физического тела. Целью этих экспериментов было создание уникального оружия массового или точечного поражения и как следствие абсолютная власть короля Дордонии надо всем миром. Естественно большинство этих опытов заканчивалось неудачно, а тела даже не трудились возвращать родственникам. Поэтому живущие свободно чародеи тщательно скрывали свои таланты – даже не помышляя о том, чтобы развивать их – и чаще всего до самой гробовой доски.

Так время превратило банальную благородную защиту человеческого рода от мерзопакостного колдовства и чародейства в не менее банальную корыстную жажду власти и могущества.

– Я знаю о тебе все, Сарвилл Кхолд, – девушка перекинула поводья через голову лошади, чтобы накинуть их на торчащий из дерева сук.

– Мне это совсем не нравится… Рассказывай, кто ты? Зачем меня спасла? И куда мы направляемся? Иначе я немедленно уезжаю!

– Ты никуда не уедешь, – приказным тоном выпалила Ноэми и сверкнула своими васильковыми глазами.

– Может, проверим? – ухмыльнулся странник и слегка пришпорил своего коня.

Он уже собирался послать жеребца в галоп, но в следующее мгновение произошло то, что еще долго не выходило у него из головы. Ноэми сделала слегка заметное движение ладонью и на уровень ее руки в воздух со скоростью, почти незаметной глазу, потянулись мириады едва видимых капель, которые тут же преобразовались в небольшую волну – водяная струя, словно управляемый и наделенный необычайной силой воздушный змей, подхватила лежащий недалеко обгоревший ствол дерева, по-видимому, не выдержавший когда-то удара молнии, и бросила его прямо к лошади своего спутника. Девушка использовала этот ствол вместо трамплина, юрко подскочив на нем, и сшибла с коня неудавшегося беглеца.

– Чародейка, – сделал вывод Сарвилл. Он взял за талию оказавшуюся сверху спасительницу и тут же получил хлесткую пощечину. – А бьешь воистину, как стряпуха.

Волшебница закрепила свое неодобрение сомнительного комплимента вторым тяжелым ударом.

Молчание продлилось недолго. Ровно столько времени, сколько понадобилось Ноэми на то, чтобы встать на ноги, отряхнуться и расправить одну из лежанок.

– Я расскажу тебе все, по порядку, – Она села возле хвороста, обложенного камнями, подогнув ноги под себя, – только сначала разожги костер. Становится прохладно, и я не хочу окочуриться здесь от холода.

Когда Сарвилл поднялся, все для ночлега уже находилось на своих местах. Он был готов биться об заклад с самим собой, что волшебница наколдовала это за считаные секунды по подобию проделанного фокуса с неоткуда взявшейся волной.

– Ну что ж… – Сарвилл одним щелчком пальцев превратил спящий хворост в бушующий огонь и сел ближе к костру. – Можешь начинать прямо сейчас…

– Меня прислал один из членов Совета Тринадцати, Хранитель квартала Нелюдей Вастерас, – начала Ноэми.

– Мне уже не нравится твоя история, чародейка, – перебил медведь спокойным голосом. – Все члены это проклятого совета проголосовали за мою смерть!

– Это было частью плана по твоему освобождению, – не менее спокойным тоном ответила Ноэми. – Если бы тебя оставили гнить в тюрьме, шансов выжить у тебя было бы ровно столько, сколько у меня сейчас провести ночь в удобной постели. Что Вастерасу нужно от тебя, спросишь у него сам – я лишь пешка во всей этой игре.

– Пешка? Не слишком самолюбиво для тебя.

– Ты меня не знаешь, странник. Будь избирательнее в выражениях. Благодаря твоим несвоевременным и колким замечаниям, весь наш план чуть не полетел к коту под хвост – до сих пор в голове не укладывается, как Хранитель Порядка выдержал и не повесил тебя немедленно, сразу после того, как ты осклабился. Во истину чудо, не иначе.

– Давай по порядку. Я хочу знать, как тебе удалось вытащить меня из этой передряги. – Сарвилл даже не стал слушать пожеланий собеседницы, – Признаться, в какой-то момент я был уверен, что без минуты мертвец.

Ноэми легла и растянулась на слегка влажной лежанке, уставившись в фиолетовое небо. Звезды падали одна за другой, и чародейка не могла отделаться от мысли, что какой-нибудь мечтатель отдал бы все, чтобы сейчас оказаться здесь и уж точно не оставил бы без загаданного желания ни одного умирающего небесного тела.

– Ясно. Короткой истории тебе будет недостаточно. Ну что ж, хотя бы скоротаем время. С самого начала? – спросила волшебница и, не дожидаясь ответа, продолжила. – Не знаю почему, но ты очень важен для Вастераса. Как только до него добрались вести о том, что тебя заключили под стражу, он погрузился в мысли касательно твоего освобождения. Основных вариантов было несколько. Первый – собрать армию и атаковать Последний Гарнизон. Идея не самая удачная и скорее пришедшая в голову от отчаянья в ту же минуту, когда гонец доставил письмо с этим печальным для него известием. Вытащить тебя из тюрьмы без кровопролития было невозможно, да и лишнее внимание нам ни к чему. Второй вариант заключался в том, чтобы кто-то тайно пробрался в городскую тюрьму и вывел тебя оттуда. Отказались от него в последний момент – буквально за день до твоего теоретического освобождения медвежатник, которому было поручено дело, оказался прирезанным в одной из уличных драк, после чего, по странному стечению обстоятельств, стражу вокруг тюрьмы, в которой ты сидел, увеличили втрое. Поэтому было решено, во что бы то ни стало, сделать так, чтобы тебя приговорили к смерти и тогда во время казни у нас мог появиться шанс вывезти тебя из Дастгарда – несмотря на то, что вариант казался самым рискованным, он одновременно имел больше всего шансов на успех. Собственно, он и сработал.

Чародейка залезла рукой в дорожный мешок и вытащила несколько кусков хлеба и сыра.

– Продолжай, – нетерпеливо попросил Сарвилл, не обращая никакого внимания на запах жареного хлеба.

– В момент твоей казни я должна была оказаться под эшафотом, а для этого мне нужно было либо достать доспехи паладина, коих выкованных на меня, не сыщешь во всей Неймерии, либо традиционные парадные доспехи тюремщика, которые, кстати, легли в самую пору – благо тюремщик оказался не велик. А помочь нам уйти, должна была суматоха на Штормплац. Внезапно зазвонивший Колокол Войны и эффектное восстание нелюдей неплохо справились со своей задачей.

– Постой. Восстание нелюдей? Сколько же жизней унесло это подстроенное восстание?

– Сотню или две. Порядка этого.

– Старейшина нелюдей, бросающий на верную смерть своих собратьев ради спасения человека? Звучит подозрительно. Боюсь представить, сколько я ему задолжал.

– Когда речь заходила о цене, которую мы можем заплатить, Вастерас убеждал нас в крайней необходимости, апеллируя фактами, с которыми невозможно было не согласиться.

– А если бы это не сработало? – нахмурился медведь. – Я имею в виду, если бы у тебя не получилось проникнуть под эшафот?

– Ты хочешь узнать, был ли риск того, что ты не дожил бы до Дня Петуха? Нет. Все было продумано до мельчайших деталей. – Первая партия жареного хлеба уже была готова, и чародейка протянула добротный кусок своему спутнику, от которого он не отказался, хотя после насыщенного дня до сих пор взбудораженный странник не мог себе представить, чтобы хоть что-нибудь, кроме воды, полезло ему в горло. – Самым сложным было прокрасться на площадь ночью и перерезать веревку виселицы так, чтобы она все-таки оборвалась от твоего веса, но при этом никто не заметил порчи, – сказала Ноэми, насадив еще один кусочек хлеба на палку и поднеся его к костру. – Было бы очень неприятно ошибиться и наблюдать за твоей, болтающейся в петле, тушей. О, милостивая Касандра, ты же мог обделаться прямо на меня…

Ноэми состроила отвратительную гримасу и на несколько секунд отпрянула от еды.

– Об этой детали ты не подумала, верно? – заметил Сарвилл и широко улыбнулся. – Знаешь, оказывается, ты приятный собеседник. Не скажешь, куда мы направляемся?

– В Туурин. Там мы должны встретиться с Вастерасом.

– Туурин? Никогда там не был. А куда именно?

– В Старгорд. Тебе там понравится. Северо-восток Неймерии прекрасен, – чародейка перевернула хлеб другой стороной.

– Даже если бы мне пришлось выбирать между виселицей и долгой дорогой на Призрачные Горы, я бы выбрал второе, – странник, наконец, откусил кусок от уже остывшей корки. – А у тебя есть что-нибудь посущественнее хлеба, сыра и воды? – поинтересовался он с надеждой в голосе и принялся рыться в мешке и не найдя там ничего кроме нескольких яблок, сморщенных временем, вопросительно поднял брови.

Волшебница развела руками, даже не стараясь выразить хоть капельку сочувствия.

– Доверь мне лук, и я смогу добыть нам что-то посущественнее лошадиной жратвы.

– Смотри, не поранься.

Чародейка изящным движением кинула спутнику оружие и колчан стрел, достав их из небольшой кучи хлама, сваленного с лошади. Сарвилл закинул колчан за спину и медленно заступал к деревьям.

– И не потрать все стрелы! – чуть громче нужного окликнула его Ноэми, когда тот уже направлялся в сторону леса.

– Тсс! – резко откликнулся медведь и зашептал, – они тебе не понадобятся, если от голода я оставлю здесь свою бездыханную тушу…

Странник не дождался ответа и побрел вглубь леса. Свет от луны и костра, хорошо освещавший опушку, таял с каждым шагом охотника, не в силах противиться лесным теням. Сарвилл подождал, пока глаза привыкнут к мраку, застыв на месте, и прислушался. Лес дышал шорохами, отстукиванием древесной коры одним заработавшимся дятлом, криками нескольких сов, которые упорно пытались в чем-то переспорить одну кукушку, а странное не то шипение, не то обычное звериное дыхание постоянно сбивало с толку незваного лесного гостя.

Когда совсем рядом вдруг зашелестела трава, странник ловко и бесшумно выудил стрелу из колчана и натянул тетиву. Острый наконечник, жаждущий крови и ищущий свою жертву, медленно следовал за взглядом своего хозяина и через какое-то время замер подобно хищнику, готовому наброситься на свою жертву. Сарвилл развел пальцы в стороны и услышал глухой звук – силуэт небольшого зверька сорвался с места и убежал в прочь.

– Бурлящая бездна! – выругался странник еле слышно и достал вторую стрелу.

Через некоторое время он оказался так далеко от лагеря, что уже не слышал скакунов, которые то и дело ржали, били копытами о землю и недовольно выдыхали влажный ночной воздух. Сарвилл ждал следующего шанса, осознавая его неизбежность. Он вновь затаил дыхание, потом резко натянул тетиву и выстрелил без подготовки. В двадцати саженях от него к земле пригвоздило небольшую тушку.

– Мне понадобилось всего две стрелы, чтобы сегодня не умереть с голода! – радостно завопил он, выбегая на опушку, где уже успела задремать Ноэми.

Чародейка в один миг подняла голову и хлестким движением руки направила водяной шар в сторону нарушившего тишину. Странник в рывке увернулся от летящего в него снаряда, пропустив его над головой, но несколько капель все же попали ему на лицо.

– Не стоило так кричать, – Ноэми положила голову обратно. – Я не спала несколько дней.

– Ты всегда на чеку, да? – медведь бросил к ногам чародейки тушку кролика.

– Что я должна с ним делать?

– Его надо освежевать. И потом мы с тобой вкусно поужинаем.

– Ты поймал – ты и готовь, – гордо ответила чародейка, брезгливо взяв тушку животного и вернув её к ногам охотника.

Странник пожал плечами и протянул руку в немой просьбе передать ему кинжал.

– Готовка совсем не для тебя, верно, Ноэ? – проронил он и сделал надрез вдоль туловища кролика.

– Ты действительно хочешь услышать, почему я не берусь за готовку ужина? Или этот пустой разговор просто попытка чем-то занять неловкую паузу между двумя малознакомыми людьми, вынужденными провести ночь вместе?

– Скажем, и то, и другое, – последовал ответ, и исподлобья засверкали два разных глаза, – Разве пустые разговоры существуют для чего-то другого?

Ноэми улыбнулась кончиками губ и перевернулась на живот, вложив подбородок в ладони.

– Дело в том, что пока другие девочки учились вкусно и правильно готовить, я развивала свой дар. – задумчиво произнесла она словно вернувшись в прошлое и исследуя лабиринты памяти, – Когда мои сверстницы радовались тому, что у них получился годный не пригоревший омлет, я радовалась тому, что у меня получилось извергнуть из земли несколько капель воды. Это было необычайно красиво… А заблуждаться, будто у тебя есть власть над стихией хоть и глупо, но приятно до дрожи в коленках.

Волшебница, не меняя позы, отстраненно водила указательным пальцем в воздухе, а небольшая водяная сфера, образовавшаяся за несколько мгновений, повторяла движение в любое направление, в которое бы ни последовал изящный женский пальчик.

– Позже, когда меня впервые назвали женщиной, а мои ровесницы начали обзаводиться семьями и рожать детишек, я научилась применять безобидные фонтанчики в бою, овладев способностью призывать из недр земли гораздо большее количество воды, чем прежде. Тем самым у меня хорошо получалось приводить в чувства тех, кто внезапно решил, что не прочь прожить со мной до конца своих дней. Я могла сбить с ног самого здоровенного мужлана, которого ты только можешь себе вообразить. – Чародейка возвела очи горе и задумчиво произнесла. – Надо же, нынче я совсем забыла про эту способность…

Она задумалась, а Сарвилл тем временем натянул разделанную тушку на только что заточенную крепкую палку и улыбнулся.

– Я так понимаю, это была не самая популярная способность среди твоих вероятных женихов?

– Ты прав, не самая популярная, – ответила чародейка, слегка улыбнувшись, – тем не менее, я уверена, ты бы не слишком обрадовался, если бы вместо того, чтобы спасать твою шкуру в Дастгарде вчера днем я бы готовила очередной ужин для своего мужа и своры детей.

Сарвилл не ответил. Он носом приблизился к уже прожаренному с одной стороны мясу. Вдохнул аромат и перевернул тушку. Жир капал на угли, издавая своеобразный звук, в полной тишине дремлющего леса.

Какое-то время путники молчали, бросая взгляды от костра к ночному звездному небу, от непроглядной темноты зарослей к лошадям, дергающим хвостами, от останков освежеванного кролика к сучку, лучше всего сгодившемуся для того, чтобы двигать поленья, когда костер начинал затухать. Единственным местом, куда не падали их взгляды этим вечером, были глаза друг друга.

– Ну-ка, – Сарвилл с довольным выражением лица протянул готового кролика чародейке.

Ноэми оторвала небольшой кусок от тушки и осторожно понюхала его. Медведь наблюдал за ней с лицом зазнавшегося повара, ожидающего похвалы за свое творение. Чародейка попробовала мясо, скривилась и выплюнула его в траву. Странник с удивлением принюхался к еде.