Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 1

Скифы эпохи Геродота еще не знали государства как такового, хотя греческий историк и именует их правителей басилеями. Скифская империя представляла собой власть кочевой орды над соседними земледельческими племенами. Авторитет царя главной орды признавался предводителями более мелких орд, но царь не был абсолютным правителем. Скифское государство было скорее конфедерацией сильных кочевых родов. Как социально, так и по легальному статусу оно соответствовало государству, базирующемуся на родовом законе.

Скифы основной орды являлись типичными кочевниками. Разведение лошадей было основой их образа жизни. Они жили в кибитках на колесах, кибитка представляла собой покрытую шкурами животных телегу с четырьмя или шестью колесами, в которую впрягались две или три пары быков. Основу их рациона питания составляли вареное мясо и кобылье молоко. Одежда состояла из кожуха, кафтана и штанов (брюк). Большое внимание уделялось кожаному и украшенному орнаментированными металлическими пластинками поясу. Женщины носили просторное платье (сарафан) и высокий головной убор (кокошник).

Скифы принесли с собой свою особую культуру, которая включала как бронзу, так и железо, особенно характерны для нее богатые золотые и серебряные украшения. Ведущая черта скифского искусства – так называемый звериный стиль. Металлические чаши, колчаны для луков, пояса, рукоятки мечей, конская упряжь и различные другие предметы орнаментированы фигурами животных, таких как пантера, тигр, олень, лошадь, бык и часто сценами жизни животных. Хищник обычно показан раздирающим когтями травоядное животное. Скифский звериный стиль в определенной степени схож с присутствующим в минусинской культуре, хотя и более тонок. Утонченность скифского стиля – очевидный результат контакта скифов с греками в черноморских степях. Первоклассные греческие художники нанимались скифскими царями, и таким путем степное искусство оплодотворялось греческой техникой. Позднее этот греко-скифский стиль повлиял в свою очередь на развитие эллинистического искусства.

Скифские курганы (захоронения), датируемые от VI до III века до н. э., располагаются по степной зоне от Дуная до реки Урал. Расположение больших курганов важно для понимания политической географии скифского региона. Существовало, очевидно, три главных центра этого региона, а именно: Северокавказский регион, Крым и регион Нижнего Днепра, в особенности зона порогов. Эта последняя зона связана с регионом, названным Геродотом Герхоем. Согласно свидетельствам этого историка, именно здесь скифы хоронили своих царей. Герхой был закрытой зоной, в которую не допускался никакой иностранец. Главная скифская орда пасла своих коней между Герхоем и морем, с тем, чтобы усилить недосягаемость царских курганов. В результате греки не имели точную информацию относительно района Герхой, и поэтому Геродот был не в состоянии сообщить какие-либо данные о днепровских порогах. Ясно, что никто из его информаторов не знал о них или же в любом случае не решался говорить о них. Итак, Геродот мог лишь заключить из рассказов местных жителей в Ольвии, что Днепр был годен для судоходства лишь до района Герхой.

Раскопаны тысячи скифских курганов: большинство из них – невысокие насыпные холмы с довольно бедным инвентарем. Вероятнее всего, похороненные в них были простыми воинами, в некоторых случаях – даже не скифами, а представителями покоренных племен. Холмы над могилами скифских царей и знати, напротив, особенно высоки и богаты золотом и ювелирными изделиями. Могилы скифской знати обычно наполнены большим количеством золотых и серебряных украшений, а бронзовое оружие, найденное в них, орнаментировано золотыми пластинами. Иногда в них находили железные мечи. Жены, рабы и кони скифских вождей, как правило, хоронились с ними. В скифских могильных курганах находили вещи высокохудожественной работы греческих мастеров, служившие обстановкой скифских жилищ. На роскошных вазах и других предметах, найденных в могилах скифских царей, имеются изображения скифов, из которых мы можем получить представление об их антропологическом типе, одежде, вооружении, конской сбруе и других элементах их быта.

В конце VI века до н. э. скифы столкнулись с персами. Персидский царь Дарий не мог покорить этого народа, хотя, по-видимому, имел дело не со всеми скифами, а лишь с частью их, со скифами-кочевниками. Во главе скифских полчищ, сумевших защитить себя от грозного завоевателя, стоял скифский вождь Иданфирс. В то время как западные рубежи Скифии подвергались нападениям кельтов, ее восточная часть подверглась угрозе сарматов, которые продвигались на запад из Поволжья, и оказывали давление на скифское население. В начале третьего века до н. э. сарматы приблизились к восточным берегам реки Дон и к концу века уже пересекли Дон в западном направлении. Под давлением, как с запада, так и с востока, скифы смогли удержать до II века до н. э. лишь центральную часть своей бывшей империи: территории Причерноморья и Приазовья, но могущество их было сломлено Боспорским царством и наступлением на них сарматов. Теперь они сконцентрировались в степях Северной Таврии и Крымского полуострова. Их палатки близко придвинулись к греческим городам Боспорского царства. Курган Куль-Оба вблизи Керчи остается памятником этого движения скифов вглубь Тавриды. Сдавая позиции под напором сарматов, часть скифов бежала в Тавриду, где они смешались с местным племенем тавров, с тем, чтобы стать тавроскифами. К концу II века до н. э. тавроскифы были вынуждены признать высшую власть сарматского племени роксоланов.

«Скифы народ славный, мудрый, непобедимый, обладавший чудным искусством войны, ибо догнать и найти его в степи было невозможно, равно, как невозможно было и уйти от него. В скифской войне вполне и очень наглядно выразилось, так сказать, военное существо наших степей, да и всей нашей страны, откуда не могли выбраться со славой ни Дарий Персидский, воевавший со скифами, ни Наполеон, предводитель галлов, воевавший с русскими»[9].

Не следует думать, что каждое такое вторжение кочевых племен завершалось общим истреблением местных племен, которые осели в стране задолго до прихода завоевателей. Часть их в любом случае обычно получала разрешение остаться в стране после признания власти захватчиков. В состав скифского политического союза (возможно союзов) входили и иные этносы. На западе – это фракийцы и праславяне, на северо-востоке – финские племена, на западном Кавказе – предки адыгов, в горном Крыму обитали тавры – народ неясного происхождения, приносивший человеческие жертвы. От тавров произошло одно из названий Крыма – Таврида. Таким образом, после прихода скифов некоторые из протославянских племен могли остаться на границе степной зоны, в то время как некоторые другие группы племен, возможно, были вытеснены в лесную зону. Что же касается сарматского владычества, у нас имеются более убедительные свидетельства того, что некоторые из групп прародителей восточнославянских племен уже были в черноморских степях под сарматским контролем. Поэтому имена скифов и сарматов, которые объединили под своим контролем огромные территории, могли относиться не только к доминирующим племенам, но также и к завоеванным ими местным племенам.

Мысль, о том, что в лесостепной части Скифии жили праславянские земледельческие племена, высказанную еще Любором Нидерле в начале XX века, в последнее время очень убедительно обосновал А.И. Тереножкин. В частности он писал: «Наиболее вероятно, что праславянами являлись носители культуры земледельческо-скотоводческих племен, обитавших в ту эпоху в лесостепи к западу от Днепра, которые известны нам по генетически связанным между собой памятникам белогрудовской, чернолесской и скифообразной культур»[10]. В другой работе он писал: «В лесостепи между Днестром и Днепром обитали скифы-пахари, которые, как уже можно считать доказанным, скифами были только по названию и по сильной насыщенности их культуры скифскими элементами, тогда как в действительности, будучи автохтонными, являлись прямыми потомками чернолесских племен, скорее всего протославянами»[11].

Как показали раскопки ряда городищ скифской поры в среднем Приднепровье, особенно на территории Киевщины, они были обитаемы от времен скифов и до периода расцвета Киевского государства. Вскрытая ими эволюция культуры земледельческого населения ведет от земледельческой скифской культуры к культуре «полей погребальных урн» времен готов, гуннов и антов, причем они генетически тесно связаны и являются предшественницами культуры VII–IX веков, за которой укрепился термин «раннеславянской», и все они покрываются слоями культуры Киевской Руси XI–XII веков.

2.5. Готы

В период от II до IV века н. э. области нынешней Центральной России подверглись новому нашествию, но не с Востока, из Азии, а из Европы, от берегов Балтийского моря – это были готы. Готы – древний народ, по-видимому, обитавший в первые два века н. э. на нижней Висле и по побережью Балтийского моря (нынешняя Польша), куда они, согласно их преданиям, переселились из Скандинавии. Эти предания, как и многие другие сказания о прошлом готов, записаны в VI веке историком Иорданом. Алан по национальности, он жил в Италии и там, уже в период крушения Остготского королевства, написал свой труд «О происхождении и деянии готов». Поскольку очень многое у Иордана основано на устных сказаниях, не всем его рассказам можно доверят. Однако многие из них, особенно относящиеся к IV–V векам, находят подтверждение в других, более близких источниках. Иордан ставил своей задачей прославление готского короля Германариха и стремился к этой цели путем явного преувеличения его военных подвигов и размеров его завоеваний.

Видимо, во II – начале III века готы, теснимые какими-то иными племенами (предположительно праславянами), вынуждены были уйти из южной Прибалтики. Но уходили они весьма необычным маршрутом – на юго-восток, через болота нынешней Белоруссии в степные пространства современной Украины. Части этих готов удалось проникнуть в бассейны рек Днепра и Днестра. Здесь они смешались с гетами, родственными киммерийцам, и с некоторыми сарматскими и другими жившими здесь племенами, и обосновались более чем на два столетия. Античные писатели называли всю эту совокупность народов то скифами, то готами. Германское племя готов, продвигаясь из Северной в Южную Европу, создало обширную державу от устья Дона до Дуная.

Готы по рекам Восточно-Европейской равнины проникали в Чёрное море и нападали на Византийскую империю. В IV веке их вождь Германарих своими завоеваниями образовал на территории Восточной Европы обширное царство. Это было первое исторически известное государство, основанное европейским народом в пределах нынешней России. В состав его входили различные племена восточной Европы, в названиях которых можно распознать будущих соседей восточных славян – эстов, мерю, мордву.

Факт обитания на юге Украины и России готов в III–IV веках подтверждается многими достоверными источниками, которые описывают походы готов (совместно с другими местными народами) на римские владения на Балканах, в Малой Азии и даже Эгейском море. Походы эти чаще всего совершались морем, на судах, но готы и их союзники воевали и на суше. Любопытно, что среди союзников готов, кроме северо-причерноморского населения, упоминаются, например, и франки, жившие на самом западе Европы. Очевидно, речь должна идти об определенном этапе так называемого Великого переселения народов, когда целый ряд племен Евразии сдвинулся с места и стал влиять на изменения этнической и политической ситуации в разных частях Старого Света.

Среди прочих племен готы подчинили некоторые встреченные ими на пути славянские племена. Германарихом были покорены и венеты (венеды), как называли западные латинские писатели славян с начала нашей эры. Историк готов Иорнанд, который сообщает эти известия о царстве Германариха, не указывает, где тогда жили венеты (венеды). Сведения об этих племенах в византийских источниках появляются с конца V века, в которых они выступают под именем Sklaba.

2.6. Гунны (хунну)

В IV веке гунны (хунну) – кочевники, пришедшие из Азии, разгромили готов. Потом они обрушились на Римскую державу, распавшуюся к тому времени на Западную и Восточную империи. Ценой огромных потерь римлянам удалось отразить орды гуннов, но в V веке под ударами готов западная Римская империя прекратила свое существование.

Впервые в степях Восточной Европы появились кочевники иной этнической принадлежности – не индоевропейцы, а тюрки. Однако, вопрос об этнической принадлежности гуннов до сих пор не ясен. Скорее всего, среди них были и прототюрки, точнее, общие для той поры предки тюрок и монголов, а также маньчжурские племена. Последующие волны степняков: болгары, авары, хазары, печенеги, половцы – были также тюрками. Племена хунну, или гунны, были известны китайцам еще до новой эры. Их воинственный кочевой союз сложился где-то на северных рубежах Китая еще в V–III веке до н. э. В ту пору население нынешней Западной Монголии и Северо-Западного Китая говорило в основном на индоевропейских языках (иранских, тохарских и др.).

Хунну, или гунны, долгое время вели борьбу с китайцами с переменным успехом. Последний нередко сопутствовал кочевникам благодаря тому, что практически все мужское население у них являлось потенциальными воинами, а легкая конница позволяла маневрировать и одерживать верх над китайской пехотой. В то же время длительные контакты с китайцами не сводились только к войнам, но между кочевниками и оседлым населением существовал взаимовыгодный обмен товарами и навыками, в том числе и военными. В силу этого гунны издавна многому научились у китайцев, которые в ту пору были одним из самых цивилизованных народов земли. Основной район кочевания гуннов в Восточной Европе располагался между Дунаем и Тисой. Гунны в союзе с готами и аланами (возможно и славянами) образовали огромный союз, воевавший с Византией, Ираном и ведший войны в Европе. Гунны совершали набеги вплоть до Рейна, и городов Страсбурга, Безансона и Орлеана. В первой половине V века центр гуннского союза находился в Панонии: здесь располагались основные силы гуннов и ставка их вождя. Северное Причерноморье стало тылом державы Аттилы, но тылом неспокойным и непрочным. Завоеванные народы неоднократно восставали, ослабляя натиск гуннов на запад, а порой и вообще срывая их завоевательные походы.

Гунны не принесли с собой ничего, кроме опустошений, массовых убийств, грабежей и тяжелой дани, наложенной на подвластные народы. В причерноморских степях они уничтожили древнюю земледельческую культуру, стерли с лица земли те островки оседлости и земледелия, которые существовали в степной зоне северо-западного Причерноморья и на Нижнем Днепре. Сильно пострадали от гуннов и оседлые поселения лесостепи, особенно в ее южной части. Факт запустения земледельческих поселений во время гуннского нашествия подтверждается археологическими данными: в конце IV века жизнь на многих из них прекращается почти одновременно. Раскопки дают свидетельства гибели поселений «черняховской культуры» в результате военной катастрофы: клады, поспешно зарытые жителями при приближении врага, следы массовых пожарищ, керамические печи, загруженные посудой (внезапное нападение помешало гончарам закончить работу).

Упорное сопротивление славян и других восточноевропейских племен явилось одной из причин распада гуннского союза, который наступил после смерти Аттилы (453). На смену гуннскому союзу пришли другие племенные объединения, но ни одно из них так и не смогло сравниться по могуществу с державой Аттилы. Племенные объединения, во главе которых становились различные кочевые племена, ранее входившие в состав гуннского союза, быстро возникали и так же быстро распадались, значительно усиливаясь во время удачных походов и исчезая бесследно в случае военных неудач. Это были временные, непрочные объединения, не оставившие заметных следов в истории Северного Причерноморья. После падения державы гуннов, дунайские и днепровские берега вновь наполняются населением, миграционная волна славян устремилась, прежде всего, в те области, куда не доходила конница гуннов.

2.7. Финно-угорские северные племена

На северо-востоке, в волжско-окском регионе, обитали многочисленные местные племена, которые упоминались ещё у готских историков VI века под именами мери, веси, муромы. О племенах, живших по Оке, Москве-реке и в районе озёр, упоминают также и наши летописи под общим названием «чудь». С этими народностями славяне вошли в соприкосновение несколько позднее, когда, теснимые с юго-запада татарами, они стали продвигаться на северо-восток. Мордва, весь и другие племена были завоёваны и ассимилированы славянами. При этом влияние чуди на русских славян сказалось скорее в области бытовой, этнографической, даже лингвистической, чем в хозяйственной. Так же как и славянское население, чудь занималась преимущественно земледелием. Угол между Окой и Волгой, где издавна стали селиться славяне, представлял отдалённое от больших торговых путей захолустье. Это обстоятельство способствовало преимущественно развитию земледельческого хозяйства.

Далее, в Заволжье, на Крайнем Севере и на северо-востоке обитали северные финно-угорские племена – карелы, печора, пермь; между Волгой и Вяткой – черемисы (народ мари); за Камой и Волгой – тюркская народность, булгары. Некоторые из этих народностей образовали к тому времени государственные объединения с развитой торговлей и с более или менее прочно сложившимся общественно-государственным строем. Северное государство карел – Биармия – вело оживлённую торговлю пушными товарами и славилось своим богатством. Торговое влияние этих народностей можно заметить, например, в сходстве древнеславянской счётной денежной единицы «ногаты» с карельской noha – целая беличья шкурка, которая у карел также являлась денежной единицей.

ГЛАВА 3. Становление славяно-русского суперэтноса – субъекта цивилизационного процесса

3.1. Происхождение славян

Вопрос о происхождении славян и их древнейшей истории заключает в себе много трудностей, и в этой области еще далеко не все разрешено окончательно. Первые упоминания о славянах принадлежат античным писателям и относятся к I и II векам нашей эры. От более древних эпох жизни славян не дошло иных свидетельств, кроме археологических находок, обнаруженных при раскопках старинных поселений и погребений, которые выявляют некоторые черты материальной культуры раннеисторических славянских поселений (например, тип гончарных изделий, тип построек, хозяйственные орудия, украшения, способ погребения умерших и т. д.). Славяне, хотя их называли различными именами по разности родов и мест поселения, представляли собой смешение различных расовых линий: индоевропейских и арийских, с ощутимым добавлением урало-алтайских ветвей монгольских, тюркских и финских народов.

Ранние сведения о славянах, относящиеся к периоду I–VIII веков во многом неясны и не поддаются точной географической и хронологической идентификации. В VI веке в жизни славянских племен произошли существенные изменения. В это время складываются славянские племенные объединения, которые осуществляли военные походы на Византию. Византийские авторы начинают выделять из общего собирательного имени «венеды» отдельные племенные союзы славян. Одним из таких союзов, как полагает Б.А. Рыбаков, был союз народа Рос (Русь), объединивший лесостепные племена между Днепром и Доном. По мнению Б.А. Рыбакова в это время складываются такие прочные племенные союзы, как Поляне, Северяне, Волыняне, Дулебы, Хорваты, занимавшие лесостепную полосу вдоль степной границы.

В эпоху выхода славян на историческую сцену – VI век – эпоху славянских войн и походов, передвижений и переселений, вторжений и завоеваний, о славянах говорили и писали и в Византии, и в полуразрушенном варварами «вечном городе» Риме. В монастырях, замках и городах многоплеменной и пестрой Западной Европы, напуганной появлением славян в лесах Тюрингии, в прирейнских землях. Говорили о славянах и в городах мусульманского Востока, в Закавказье, в Малой и Средней Азии, где ученые арабские географы, купцы и путешественники повествовали о «сакалибах» и «русах».

Древние греческие и римские писатели сообщают нам о южной степной России и территории нынешней Украины ряд известий, не одинаково достоверных, полученных ими через посредство греческих колоний по северным берегам Чёрного моря, от купцов, или по личным наблюдениям. Тацит был одним из первых авторов, упомянувших славян, но он сделал это лишь случайно. Только в работах Иордана и Прокопия, историков VI века мы впервые обнаруживаем реальные попытки описания жизни славян. Иордан, который писал в VI веке, уже знал три группы славянских племен: венетов (венедов), склавенов и антов. Византийские источники VI века Псевдо-Маврикий и Прокопий Кесарийский, описывая жизнь и быт славянских племен, говорили, что они живут по берегам рек, озер и болот в разбросанных далеко друг от друга жалких хижинах.

Славяне составляли большинство в аварском войске, которое совершало походы против Византийской империи. Славяне, вероятно, были скорее союзниками аваров (хотя и не совсем равноправными), нежели покоренными. Не случайно при заключении мира византийские дипломаты обычно требовали в качестве заложников детей «скифских» (т. е. славянских) вождей, не без основания видя в этом залог устойчивого мира – без согласия славян походы аварского кагана на Византию были попросту невозможны. По свидетельству Феофилакта Симокатты, среди пленных, захваченных византийскими войсками во время похода на авар в 601 году, авары составляли только 1/5, около половины были славянами, а остальные происходили из других народов.

Греки, часто вступая в схватки со славянами, весьма внимательно изучали характер славян, их образ жизни и военные повадки: «Племена славян ведут образ жизни одинаковый, имеют одинаковые нравы, любят свободу и не выносят рабства. Они особенно храбры и мужественны в своей стране и способны ко всяким трудам и лишениям. Они легко переносят жар и холод, и наготу тела, и всевозможные неудобства и недостатки. Очень ласковы к чужеземцам, о безопасности которых заботятся больше всего: провожают их от места до места и наставляют себя священным законом, что сосед должен мстить соседу и идти на него войной, если тот по своей беспечности вместо охраны допустит какой-либо случай, где чужеземец потерпит несчастье». Славяне превосходные воины, потому что военное дело становится у них суровой наукой во всех мелочах. Высшее счастье в их глазах погибнуть в битве. Умереть от старости или от какого-либо случая – это позор, унизительнее которого ничего не может быть. Они вообще красивы и рослы; волосы их отливают в русый цвет. Часто делают набеги, неожиданные нападения и различные хитрости днем и ночью и, так сказать, играют войной.

Не оставили письменных свидетельств о первых страницах своей истории лишь сами славяне: храбрый и мужественный, трудолюбивый и терпеливый народ. Во времена рождения славянского этноса, в эпоху «бури и натиска», они ещё не знали (?) письменности, и не могли (?) записать те полулегендарные сказания о начале славянских народов, которые передавались из уст в уста. Народ, переживший на протяжении своей истории много тяжелых и радостных событий, прекрасно их запомнил, оценил, и пережитое передал на память следующим поколениям. Былины – это история, рассказанная самим народом. Тут могут быть неточности в хронологии, в терминах, тут могут быть фактические ошибки, объясняемые тем, что опоэтизированные предания не записывались, а хранились в памяти отдельных людей и передавались из уст в уста. Но оценка событий здесь всегда верна и не может быть иной, поскольку народ был не простым свидетелем событий, а субъектом истории, непосредственно творившим эти события, самым непосредственным образом в них участвовавшим[12].

«Порой историк вводит в заблужденье,

Но песнь народная звучит в сердцах людей»

(Байрон Паломничество Чайльд-Гарольда).

К сожалению, летописные свидетельства были записаны не ранее XI века, т. е. уже в период, когда память о первоначальных славянских объединениях начала стираться. По туманным, полусказочным преданиям восстанавливали начальные страницы истории своих народов славянские летописцы и хронисты, дополняя их наивными домыслами и собственной фантазией, искажая и приукрашивая то немногое, что им было известно. Но, тем не менее, нашим достоянием являются свидетельства о славянах в целом, и восточных славянах в частности, содержащиеся в Древнерусской Летописи, сведения которой дополняются византийскими, арабскими и другими иностранными источниками.

Недалеко, в плане научного исследования истории славян, продвинулись и первые историки славянства XVI–XVIII веков, повторявшие и развивавшие фантастические рассказы своих предшественников. Да и можно ли предъявлять требования к тем энтузиастам, которые писали в те времена, когда историческая наука находилась еще в младенческом состоянии. В этот период составителями русской истории стали: основоположник норманнской теории происхождения Русского государства Готлиб Зигфрид Байер (1694–1738), и бескомпромиссный противник норманизма М.В. Ломоносов (1711–1765), В.Н. Татищев (1686–1750) и Герхард Фридрих Миллер (1705–1783). А также князь М.М. Щербатов (1733–1790), чья «История России с древнейших времен» в семи томах явилась прологом к «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина (1766–1826).