Осколки мечтаний

Сложно описать, какие перемены происходили в лице Альби, по мере того, как в телефоне слышалось одно слово за другим. Она то бледнела, то краснела, зрачки уменьшились так, что с первого взгляда могло показаться, что их нет вовсе, губы скривились, посинели и немного дрожали, девушку правильнее всего было назвать «живым трупом» в эти минуты. От того ли, что этот голос она слышала последний раз десять лет назад, или может из-за того, как тот французский, на котором говорил Андреа, вселял нечеловеческий ужас в её сердце, а может причиной было само содержание его слов, но главная героиня была напугана так, как никогда в жизни. Всё намного хуже, чем ей думалось, ведь отец взялся за то, с чего начинал. Если последнее время он занимался незаконным вывозом произведений искусства, то в самом начале своей «карьеры», если, конечно, деятельность контрабандиста, пусть и удивительно успешную, можно так назвать, он вывозил авторов этих произведений, которым по той или иной причине было запрещено покидать страну. Это существенно усугубляло ситуацию, поскольку одним из вариантов выхода из этой криминальной истории, до ужаса напоминающей Альби её детские игры, было избавление от товара или, на крайний случай, сдача его полиции, а человека, нуждающегося в помощи, пусть даже причины его нынешнего положения довольно страшны для смягчившегося за годы жизни вдали от семьи сознания главной героини, она не могла подставить, об «избавлении» ей было страшно даже думать. Её отчаяние было настолько огромно, что, заполнив все внутренние сосуды, оно вырвалось наружу в форме душераздирающего вопля, такого, какой можно услышать ночью в густом дремучем лесу, когда одолевает страх, а воображение рисует перед глазами все страшные картины, какие вы когда-либо слышали, при этом добавляя что-то ещё более ужасающее из глубин вашего сознания, в качестве la cerise sur un gâteau8.

Только к утру Альбина немного пришла в себя, насколько это было возможно для человека, столкнувшегося с давно забытыми призраками прошлого, которые будто вновь обрели кровь, плоть и реальную власть. Сразу же прочитав ночные сообщения от Денемика, который, всю ночь не смыкал глаз, вообразив уже самые печальные из возможных картин развития событий, ни одна из которых ни на миллиметр не приблизилась к действительности, она поспешила ответить. Не придумав объяснения своему резкому исчезновению, она решилась на возможно самый необдуманный и опрометчивый шаг в своей жизни – рассказать правду. Не утаив ни одной, даже самой маленькой детали, она изложила в сообщении всю свою жизнь, которая была связана с отцом: с самого раннего детства и до ночного звонка. Эта исповедь была прочитана моментально, чего нельзя сказать об ответе: Денемик несколько часов внимательно перечитывал текст, с таким бледным лицом, какое вы бы могли видеть, находясь рядом с Альби в минуту, с которой мной было начато повествование. Раз за разом юноша останавливался на каждом слове, как будто старался разглядеть в нём какую-то тайну, будто пропустил образность выражения «читать меж строк» и стараясь сделать это в самом прямом смысле. На данный момент читателю вряд ли понятно такое волнение со стороны Денемика, если, конечно, он не был настолько проницателен, чтобы разгадать всю историю заранее, или если не причислил всё это к проявлениям чрезмерной впечатлительности юношеской натуры. В любом случае, считаю необходимым посвятить ещё немного вашего и своего времени разъяснению той тайной причины, разделившей жизнь достаточно юного Александра на «до» и «после».

…Товар контрабандиста…

Александр Антонович Денемик – в прошлом достаточно известный художник, работавший под псевдонимом, который, в связи с особенностями нынешнего положения его жизни, я сохраню в тайне. Он был удивительным юношей, достигшим в свои 17 лет огромной популярности, вызванной, к слову, не только талантом к художественному творчеству. Многих в нём привлекал внешний мир, удивительно сочетающийся со внутренним: в больших карих глазах угадывалась доброта, которую дополняла хитрость, именно такая, какая в русском фольклоре приписывается лисе, отразившаяся в желтоватых крапинках радужки; его осанка военной выправки, роднившая его с чем-то геометрическим, такая же неестественно прямая, будто начерченная по линейке, отражала твёрдость характера юноши, его внутренний стержень.

Денемик все детские и беззаботные годы провёл во Франции, играя, как он и сообщал Але, на виоле, писал картины, был достаточно уважаемым в обществе, зарабатывал на продаже своих работ по небольшой стоимости ценителям современного искусства (хотя у многих из них карманы трещали по швам от денег, тратить их было попросту некуда, а вложения в поднимающегося молодого художника были достаточно заманчивым вариантом), получал всё, что мог хотеть 17-ти летний парень с большими амбициями, если не за деньги от творчества, то за более скромный заработок от карьеры модели. Так называемая «первая часть» жизни Денемика была освещена лучами яркого французского солнца и ослепляющей славы, которая, говоря с читателем честно, была далеко не тех объёмов, которыми она представлялась юноше, даже ещё мальчику, с богатым воображением; но какой бы не была слава, можно с уверенностью сказать лишь одно – воля случая ослепила молодого человека, и он потерял свою дорогу жизни, насыщенную теплом, справедливостью и предвещавшую большое светлое будущее, и повернул на тропу, по которой уже много лет уверенно и твёрдо шёл Андреа Q.

Если вы, стараясь предугадать дальнейшее развитие, а может, уже давно поняв мою логику изложения, предполагаете, что мы подошли к тому страшному событию жизни Александра, которое окутано такой же непроглядной тайной, как и Альбины, а отличие лишь в том, что тайна жизни Альбины скрывается её собственными руками, а за Денемиком стоит целая команда, постоянно скрывающая любое, даже самое ничтожное упоминание о том, о чём нельзя говорить, то вы абсолютно правы и даже заслуживаете аплодисментов.

События, о которых сейчас будет идти речь, относятся к не самой светлой стороне истории многих жизней. 10 лет назад, в одном из небольших городов Франции, где и проживал на тот момент Александр Денемик, в местной газете 4 июля появилось статья, благодаря заголовку которой за пару часов были скуплены все её экземпляры. Вот эта статья:

Картина, написанная кровью

Денемик Дюбуа – убийца. Да, именно этот человек, которому все предвещали прекрасное будущее художника, чьими работами будут восхищаться во всемирно известных галереях, и о ком будет упоминаться в учебниках истории, – беспощадно расправился с пока неизвестным мужчиной. По данным, которые нашей газете уже удалось получить, мсье Дюбуа, исключительно ради личной выгоды, связался с контрабандистами, причём не с самыми рядовыми, с которыми сталкивался практически каждый, которые работают с доставкой табака и дорогих тканей, а с настоящими зверьми, наводящими смертельный ужас на каждого, кто от них слышал. Речь идёт именно о «Cannibales»9, которые переправляют через границу такие леденящие кровь вещи, как человеческие органы.

Вчера на пути в Венесуэлу, было перехвачено судно, после осмотра которого было обнаружено скрытое второе дно, наполненное незаконно вывозимыми тканями произведениями искусства. Это могло быть расценено как рядовое преступление подобного типа, если бы в последние мгновения зоркий глаз главного патрульного не упал на картину мсье Дюбуа – алый закат по непонятным тогда причинам наводил ужас на проверяющего. Конфисковав полотно и тщательно изучив его, полиция пришло к заключению: картина написана человеческой кровью.

На данный момент ведётся розыск преступника. Информация о дальнейшем развитии событий ожидается через две недели. Если кто-то располагает какими-либо подробностями о данном деле – выполните гражданский долг, сообщите!

Да, французы в самом деле чрезвычайно впечатлительные натуры. Подумать только, люди вывозили учёных и художников за пределы той страны, в выезде из которой закон им отказал, причём вывозили абсолютно добровольно, вполне живых и, прошу заметить, не по частям, и дарили им новую жизнь (конечно же, за довольно значимую плату). А многоуважаемые журналисты преподнесли их как «Каннибалов», убивающих людей, расчленяющих их бездыханные тела и высылающих эти части ещё более безумным людям для неизвестных целей (хотя название этой группировки вполне предполагало эти цели). Но если Андреа с его людьми (как было сказано ранее, именно они были так называемыми «Cannibales»), были со своими клиентами довольно добры, то с кем связался Денемик, поскольку «картина, написанная кровью» – далеко не плод впечатлительного воображения патруля, а реальная, как сам юноша, история?

Как известно, есть четыре основные причины, по которым честные люди идут на преступление – месть, дружба, любовь и деньги. У мсье Дюбуа10 скорее были поклонники, нежели враги, следовательно мстить было некому, проблем с деньгами он был настолько же чужд, как и романтических чувств, а вот дружескими узами он очень дорожил.

Если бы после той статьи, раскупленной за пару часов, причём за последние экземпляры были такие ярые разногласия, что можно было видеть настоящий аукцион – газету покупали далеко не по приличной для этого предмета цене, вышло разоблачение с реальной историей, то, вполне возможно, его автор не только не получил бы признания и восторженных оваций, но, даже наоборот, получил бы лишь массу презрительных взглядов – никто не захотел бы расставаться с леденящей кровь историей о контрабанде органов. И, к величайшей радости всего общества, никакого разоблачения не вышло, более того, даже не велось расследование по этому делу, так местное правительство боялось найти что-то, хотя бы слегка понижающее ту книжную загадочность, которая создалась без препятствий.

Вернёмся к другу мсье Дюбуа. Имя его не несёт хоть сколько-нибудь пользы моему повествованию, поэтому ограничимся мсье Il11. Именно из-за вспыльчивости мсье Il, которая переходила любые границы дозволенного и оголяла свои острые клыки каждому, кто хотя бы бросал недоверительный взгляд в его сторону. В один прекрасный солнечный день, не предвещающий ничего хоть сколько-то неположительного, этот многоуважаемый молодой человек решил устроить дуэль; его нисколько не останавливало то, что он не герой романа XVIII века и устраивать дуэли не только незаконно и немодно, но и с точки зрения цены человеческой жизни, точнее её бесценности, это не входит ни в какие рамки здравомыслящего человека. Но, тем не менее, пистолеты были найдены (не будем задаваться вопросом, какие связи позволили 20-ти летним юношам обзавестись холодным оружием), время и место назначены, секунданты оповещены; одним из них стал Денемик.

Всё было выполнено точно по правилам, которые сейчас известны всем из художественной литературы того периода, сами участники событий черпали свои знания из того же источника. Первый выстрел. Оба мимо. И если бы не элементарная невнимательность противника мсье Il, то всё бы осталось обыкновенной шалостью юношеских пылких сердец. Этот молодой человек, чья комплекция в принципе не подразумевала никаких физических нагрузок, тем более дуэлей, потерял равновесие в момент, когда хотел окунуть руки в холодную речную воду, на берегу которой и проходил поединок. По воле случае, он выбрал самое неудачное место для падения – несколько десятков лет назад, когда уровень реки был существенно ниже, на том участке стояла небольшая хозяйственная постройка; вода поднялась, постройку снесли, но от фундамента остался небольшой тонкий, не шире ноги среднестатистического мужчины средних лет, бетонный столб, на который, не сказать, что благополучно, упал мсье Il. Избавлю читателя от не самых лицеприятных подробностей; скажу лишь то, что перед тремя молодыми людьми со скоростью звука выросла огромная проблема, оглашение которой погубит каждого из них. Обуреваемые неописуемым страхом, они достали тело из холодной воды, на поверхность которой медленно поднималось алое пятно.

Мсье Il, взяв на себя ответственность за избавление от тела, не счёл для себя нужным разглашать о методе мероприятия своим сообщникам, или, быть может, не сделал этого из соображений заботы о психическом состоянии друзей. Но, какова бы не была причина, через пару дней на пороге Денемика появился ранее упомянутый юноша, как будто за эти несколько дней постаревший на 3-4 года; его ранее живые и яркие глаза цвета морской волны было не узнать: сейчас на Александра смотрели блёклые и впалые глаза с маленькими змеиными зрачками; он сильно похудел, немного сгорбился, подобно ветке яблони, прогибающейся под тяжестью плодов. В руках он держал большую мешковину, которую, зайдя в квартиру, развернул, оголив её страшную тайну – огромные пятна крови; перед мсье Дюбуа встала задача, требующая всех его творческих способностей и возможностей – нужно избавиться от мешка.

Было множество вариантов выполнить дружеский долг, более безопасных, даже более простых, чем то, что выбрал в силу огромного волнения Денемик. Да, он действительно натянул мешок на основу, и под видом холста написал на нём пейзаж. После не составило большого труда связаться с Андреа Q и, расставшись с существенной частью своих сбережений, договориться о переправе картины, стоящей жизни сразу нескольких человек: того, чья кровь стала спонсором краски, а также остальные участники дуэли, которых погубило бы оглашение истории. И всё могло бы закончиться согласно плану; картина в другой стране, об убийстве никто не узнает, молодые люди продолжат жить своей жизнью. Но очередная глупость со стороны Денемика привела к продолжению этой истории на много-много лет вперёд; он подписал картину: «Denemic Dubois»; полиции, проверяющей лодку с контрабандным товаром, это несказанно облегчило поиски, которых могло и не состояться без этого недоразумения, ведь искать неизвестного художника слишком трудоёмко, что совсем не в интересах конкретно встретившихся нам представителей закона.

События разворачивались стремительно и были настроены исключительного против Денемика; контрабандистам не грозило ничего серьёзнее небольшого штрафа (связи решают слишком много в любую эпоху в любом уголке мира, где можно купить чью-то поддержку, любовь или молчание – да и вообще всё), непосредственные участники дуэли: второй секундант и мсье Il, оказывались абсолютно незатронутыми в этой истории; их участие могло быть обнаружено только из показаний мсье Дюбуа, которые благородный молодой человек не собирался давать. Хотя, ради установления справедливости, нельзя не сделать уточнение о том, что удостовериться в этом благородстве случай не представился, виновником чего послужило благородство Андреа Q; согласитесь, в наличии этого убедиться намного любопытнее.

2:30. Звонок

– Мсье Дюбуа?

– Верно, что вам нужно? Проблемы? – узнать голос звонившего Денемик смог даже в состоянии только что жестоко отобранного из нежных рук сновидений человека; этот хриплый голос врезàлся в память на всю жизнь, независимо от того, при каких обстоятельствах был услышан.

– Судно было остановлено. Ваша картина. Она у NCIS12. Вы не удостоили нас чести сообщить о её, так скажем, секрете. Эта история была бы для вас крайне неприятной, если не от рук закона, которые активно ищут ваших объятий, то мы бы позаботились о вас более интересным способом, если бы не второе обстоятельство – вы подписали картину. Этот поступок вызывает у меня по отношению к вам, мсье Дюбуа, жалость, поэтому я звоню. Вам неоткуда больше ждать помощи, поверьте. Если вы не заинтересованы в проведении последующих десяти лет своей жизни в тюремной камере, жду вас через час на месте, обусловленном ранее для передачи груза. Вы покинете Францию, смените имя. Я навёл справки; у вас есть довольно близкие родственники в России, туда и направимся. Через какое-то время, когда вся шумиха уляжется, таким же путём вы вернётесь на родину. Вы уже заметили, что я доверился вам, поэтому плату за свои услуги я не требую немедленно, более того, не даю никакого срока: надеюсь на вашу честность и ожидаю деньги тогда, когда появится возможность. И так, 3:30 на том месте, я жду не дольше четверти часа, если вашего присутствия я не удостоюсь, то установлю для себя, что вы глупец и отказались от своего второго шанса, в ином случае: несколько суток вы будете именоваться моим товаром. На всякий случай, замечу, что несчастливый, желаю доброй ночи и прощайте, а может, до свидания!

– До свидания, – не зная, что это говорит Денемик, можно было бы вполне уверенно констатировать, что это голос Андреа; от ужаса горло пересохло, слова окрасились ранее знакомой нам хрипотой, юноша вложил последние силы в то, чтобы вырвалась хотя бы эта короткая фраза. Но несмотря на всё смятение, он абсолютно осмысленно сказал именно это, ведь сдаваться было слишком поздно.

Спустя три четверти часа встреча уже состоялась.

– Согласен быть моим товаром? Отношение будет соответствующее, – всех, кого Андреа перевозил через границу, он считал таким же контрабандным товаром, соответствующе называл и относился. Причём, говоря об отношении, следует отметить, что это относится и к уничтожению товара в случае появления непосредственно опасности для контрабандиста.

– Да, мсье, за неимением не только лучшего варианта, но и какого-либо другого.

– В таком случае, в лодку. Где хранится товар, знаешь? – в ответ последовал утвердительный кивок.

Теперь уважаемому читателю известны те пути, которые привели Денемика Дюбуа, художника, юношу с простой жизнью, полностью его устраивающей и обладающей, безусловно, своим шармом, к Александру Антоновичу Денемику – адвокату по образованию, не способному в силу проблем с действующим законом честно трудиться в области юстиции, а тем более вернуться к изначальным мечтам и стремлениям.

И именно в описываемый мною период времени у юноши появилась уникальная возможность вновь вернуться на родину, родину его стремлений, талантов и желаний; неоценимая роль в этой операции принадлежала обычной учительницы французского языка из России. Или, не такой уж и обычной?

…

Каков шанс, что из всех знакомых своих друзей, Александр натолкнулся именно на дочь Андреа? Возможно, 1 на миллион, возможно на миллиард, а может быть вероятность стопроцентна, всё-таки это действительно случилось. Но, как бы то не было, молодой человек твёрдо решил, что раскрывать карты, хоть это и тузы, раньше нужной минуты не стоит. Почему тузы, спросите вы?

Мсье Дюбуа был, фактически, не знаком с Альбиной, но, однако, проникся к ней необъяснимой симпатией, испытывал ранее незнакомое ему чувство. Именно эти обстоятельства расставили всё в его голове по давно запылившимся полкам, на которых уже много лет ничего не стояло, другие размышления находились в полнейшем беспорядке, даже хаосе; новые обстоятельства привели его к выводу: нужно остаться с Альбиной, что спасёт её честь и статус, которым она так рьяно дорожит, и позволит своей поддержкой, помощью и вниманием вызвать в ней ответное чувство тому, которое с каждым мгновением всё быстрее и быстрее заставляло биться сердце юноши.

Вы можете сказать о том, что не Денемик не мог полюбить её за пару часов общения, причём не видя её, и в любой другой ситуации вы бы услышали от меня: «верю и полностью разделяю ваше мнение», но разве само стечение обстоятельств и жизней этих людей не говорит вам о том, насколько этот случай необычен; что он не поддаётся привычным нам закономерностям? Если это не на долю секунды не заставило ваше непреклонное сердце и трезвый ум усомниться в вашем решении, не смею настаивать на обратном, но лишь скажу то, что вы, проницательный читатель, видите лишь одну сторону медали, по которой поведение юноши по праву можно считать безрассудным, но вы упускаете обратную сторону, которую я не имею обязательств показывать вам во всём её блеске, поскольку свет исходит из глубины души Александра, которую в полной мере может понять только сам он, и возможно, по крайней мере будем надеяться, что она откроется и Альбине.

О планах мсье Дюбуа относительно его возлюбленной (позволю именовать Альбину именно так, поскольку могу гарантировать искренность и чистоту намерений самого юноши) и спасении её от непоколебимой воли отца читатель узнает вместе с самой девушкой, иначе интерес этого события будет утерян безвозвратно, как и необходимость самого его представления.

Все те дни, которые отделяли Альбину от того пугающего дня, который назначил Андреа, она спасалась от возможности окончательно потерять рассудок лишь диалогами с Александром, общение с которым уже было похоже скорее на взаимодействие между двумя старыми друзьями (один из которых, а может и оба, испытывали к собеседнику не только дружеские чувства), чем между недавно познакомившимися и не разу не видевшимися пользователи сети. Возможно, если бы девушку не отягощали посторонние обстоятельства, она бы осознала свою привязанность к Денемику, постоянно норовящую зайти за заветную границу, преграждающей переход от самого светлого и непосредственного чувства к самому необузданному и лирическому; но в данной ситуации Альбина находила в общении лишь средство облегчения и возможность отвлечься, при этом абсолютно не задумываясь об истинной причине, по которой она постоянно смотрела на тёмный экран телефона в ожидании его озарения светом, сопровождающимся коротким звуком, который, показавшийся ей в начале произведения таким ужасным, сейчас представлялся самым сладостным из возможных (хотя стоит отметить, что первое место занимал бы голос юноши, слышимый Альбине не только в голосовых сообщений и звонках юноши, но и в её самых прекрасных снах; но, как уже было замечено, девушка не задумывалась о чувстве, зарождавшемся в её сердце, отсюда и то, что некоторые моменты общения могли ей недооцены, поняты не так или вовсе не замечены).

…30 апреля…

Все жители города спали своим тихим и безмятежным сном, и лишь два человека уже давно бодрствовали, хотя до рассвета было ещё несколько часов.

Настроение их было абсолютно противоположным; Альбина Андреевна была взволнована, ею одолевал страх, она всё ещё сомневалась в том, что нужно исполнить волю отца (и, вполне возможно, передумала бы, если бы мсье Дюбуа, игравший, на удивление самой героини, огромную роль в её жизни, не убедил бы её в необходимости исполнения этой просьбы, хотя вернее назвать это приказом), она была бледна, руки тряслись, глаза бешено бегали по комнате, будто ища спасения меж её скромного убранства; Денемик тоже был взволнован, но лишь от предстоящей встречи с любимой (юноша ещё не задумывался о том, что встреча при таких обстоятельствах может сильно обескуражить девушку и осложнить их взаимоотношения), он с гордостью за самого себя осознавал, что уже сыграл роль благодетеля, чудесного ангела-спасителя для Альбины, и с предвкушением ждал часа, когда сможет сбросить перед ней маску.

12:00

Альбина была готова; она потратила на сборы намного больше времени, нежели обычно, для неё показалось необходимым выглядеть как можно более неприметно, но при этом полностью избежать чёрного в своей внешности – отец сообщил о том, что «товар» тоже будет в чёрном, а двое, столь траурных людей, по её мнению, несомненно привлекли бы ненужное внимание (это было вызвано лишь чрезмерным волнением и подозрительностью девушки, поскольку в больших городах намного сложнее выглядеть заметно, нежели пройти никем не увиденным – глаза горожан скользят по всем образам также быстро, как по пустым стенам, а тем более молниеносны они по отношению к тёмным одеждам).

Денемик, в свою очередь, совершенно не задумывался о внешних приличиях, и, накинув ранее обусловленное чёрное пальто (о котором успел несколько раз пожалеть, поскольку погода стояла по истине летняя), вышел из дома в направлении метро, так как хотел получить больше времени для подготовки к одной из важнейших встреч в его жизни; если бы назначенное место было не столь далеко, он, несомненно, пошёл бы пешком.

Подойдя к дому, в котором прошли её беззаботные детские годы, Альбина невольно вздрогнула – воспоминания встали перед глазами так явно, что на секунду её показалось, что она бредит. Придя в себя, она увидела на крыльце мужчину среднего роста в чёрном пальто, лицо разглядеть издалека было невозможно, тень от козырька кепки плотно скрывала эту тайну её владельца.

За пару мгновений в голове Альби пронеслись все мысли о том, что ещё не поздно развернуться и убежать, скрыться и какое-то время быть свободной от призраков прошлого, но воспоминания о словах Денемика, его наставления прогнали их, как осенний ветер гонит по тротуарам сухие листья; она подошла к мужчине. Помня наказ Андреа, его запрет смотреть в глаза товару, девушка с каждым шагом всё больше отводила взгляд в сторону; оказавшись достаточно близко, чтобы быть услышанной, как бы тихо она не заговорила.

– Я от Андреа. Можем отправляться.

– Даже не поприветствуешь меня? – с добродушной насмешкой заговорил мсье Дюбуа.