Мой чужой лорд

– Ох, Фэй, – выдохнул и впился в мои губы. Солоноватым, терпким жадным языком.

Толкнулся членом в лоно, и я замерла, ожидая боли, а получила лишь…

Ох…

Он двигался медленно, плавно, не торопясь, заставляя корчиться в медленном экстазе. Но раздери его Кхат, я хотела больше, больше. И Вэлькор внял, ускорился, кажется, и сам этому радуясь. Прямо-таки чувствовала всем телом и нарастающей силой удовольствие приближение чего-то невыносимо сильного…

И…

Оно накрыло меня, накрыло, обрушило навзничь, рассыпало фейерверком огни на темном небе.

И все, что я сейчас ощущала – тяжелое тело мужа, его хриплое дыхание на своей шее и саму себя— слабую, будто ватную, тихонько подрагивающее от схлынувшего удовольствия.

Может… Может, не все будет так плохо, как мне казалось?

Глава 9

И все было бы неплохо, если бы не было так… Никак.

И от этого становилось еще паршивее. Вэлю бы думать, как добраться до Дэлрея, а его занимала только равнодушная, бесстрастная новоиспеченная жена.

В некоторые мгновения Вэлькор жалел, что его план был таким идиотским. Если бы Джалкин выводил дочь в свет – может, Вэль постарался бы очаровать ее там, но такой возможности у него не было. Он-то уже свыкся с мыслью, что женится таким идиотским манером, заберет себе невесту Эвора, убьет его самого – и Вэля это устраивало. После Алианы никаких браков по любви в планах Вэлькора и не имелось. Только политика, и в этом плане Элвианская княжна была отличным вариантом.

Но Фэй…

Вэль чувствовал ее боль. Затаенную, спрятанную глубоко. Фэй себя ненавидела. За то, что уступала. Женщины драконов знали, что такое долг. И для них замужество всегда было навсегда. У Фэй был долг. Ей нужен был ребенок, ей нужен был муж. Ее с детства готовили к этому. И сейчас она отступала, пряталась, сдавалась. Выполняла долг. Но Вэлькора она ненавидела. И это не радовало – раздражало все сильнее.

Вэль сам не знал, чего он хотел. Сломать её?

Ну пробовал. И… И впервые в жизни находил эти игры не приносящими удовольствия.

Насколько лучше было бы, если бы Фэй ласкала его сама, без шантажа и принуждения… Нет, ее губы, ее язык… Разумеется, они доставили Вэлькору не одно приятное мгновение. Но почему-то самому себе за свои выкрутасы неожиданно хотелось дать по морде.

– Отлично выглядите, милорд, – подхалим Альд выглядел чутка потрепанным. Кажется, эту свою горничную он все-таки догнал и все-таки оприходовал, ну или может не ту, а какую другую, но когда слуги получают удовольствия от жизни больше чем их господа, это начинает попахивать несправедливостью.

Вэлькор глянул на себя в зеркало и в раздражении скривился. И камзол, и рубашка, и брюки сегодня были черными – в цвет настроения Вэля, в траур по несвершившейся мести. Один черный штрих на цветном жизненном полотне.

Как там выглядел Вэлькор было неважно. Для Фэй – так точно. Поэтому и Хоор бы с ним – как он выглядел, – лишь бы не чучелом. Элвиан много уделял внимания свадебным церемониям: например, первый завтрак после брачной ночи, предполагалось, что молодожены проведут в компании семьи невесты. То есть князя и сестры Фэй. Кажется, мать Фэй была куда-то выслана.

Сейчас, после утренних омовений, кожу Вэля натерли какой-то пахучей дрянью, будто окутавший бодрящим запахом свежести. Ладно, на самом деле, запах был ничего – просто Вэлькора ужасно раздражали суетящиеся вокруг него служки и такая возня. Одеться он мог и сам, но “традиции же”. Еще было бы ради чего. Фэй же в любом случае не обратит на это внимания.

Все-таки Вэль шуганул от себя прислугу, когда они полезли к его волосам. Торопливо расчесался сам, убрал волосы в хвост, затянул шнурком узел потуже. И хватит. Нет, в Дернхельме у него был свой человек для подобных действий, но чужие слуги действительно раздражали.

Когда Фэй вышла к Вэлькору и остановилась у дверей своих покоев, Вэль и сам замер разглядывая свою жену. Он думал, Фэй останется в том своем зеленом платье, но к завтраку она вышла в голубом с шнуровкой на груди, и пальцы так и тянулись к этим шнуркам, норовя их распустить.

Раздери ее Кхат. Фэй будто издевалась. Нет, это не был дернхельмский синий, это был цвет мягкой лазури, такой нежный, что Фэй казалась каким-то изящным цветком. Красивым, удивительным цветком.

Шею Фэй закрывало изящной полосой белого кружева расшитое жемчугом колье. Воздушное, легкое – и отлично справляется с задачей спрятать синяки на красивой шее Фэй.

Вэлькору хотелось дать себе оплеуху. Он совершенно не мог сосредоточиться на важном, он слишком откровенно пялился на княжну Тэлонис. Хотя нет, сейчас уже – леди Тэлонис Дернхельмскую. Хотя княжеский титул у Фэй оставался, все равно основным был тот титул, который Фэй достался от мужа.

Фэй молчала, глядя на Вэля своими серьезными хрустальными глазами. На её сосредоточенном личике Вэлькору ужасно не хватало улыбки.

С Эвором Фэй была иной. Живой и довольной своей судьбой. Вэлькор чудом не задохнулся от яростного приступа ревности, когда вспомнил такую живую Фэй, какой она была на церемонии, улыбающуюся, явно телепатически кокетничающую с Дэлреем – довольным, уверенным, что все желаемое в этом мире принадлежит ему по умолчанию. Вэль же видел от неё только бунт, безразличие – и больше ничего. Спасибо, хоть все-таки завелась сегодня утром, а то самолюбие уже возмущенно выло, что Вэль без принуждения женщине удовольствие в постели приносить разучился.

И все-таки Фэй – женщина Эвора Дэлрея. Такая чужая, что её хотелось придушить. Она могла встать на колени. Ублажить Вэлькора любым способом, который он мог от нее потребовать. Но все это – во имя её чертова магического долга. А на Вэлькора она и не смотрела вовсе. Лишь сквозь. И… Как же это раздражало, аж в горле першило.

Вэль шагнул вперед, зажимая Фэй между дверью и собственным телом, жадно впиваясь поцелуем в губы жены. Если б мог – овладел бы так, языком через рот. Заставил бы хныкать и скулить от удовольствия, чтобы у Фэй все сводило от желания…

Великий Кхат, какой же сладкий рот. Пробовал бы и пробовал, прикусывая эти нежные губки, пробуя на вкус летящие из-за эмоциональной границы искры ярости.

Фэй была бессильна против этого. Она не имела права отказывать в этом. Да ей никто бы не дал. Вэлькор впивался пальцами в ее волосы, давил на затылок, не давая отстраниться.

Наверное, он заигрался. Не было необходимости устраивать все это. Можно было уже решить вопрос с местью Дэлрею, уничтожить его, а потом освободить Фэй от этого брака. Но отказывать себе сейчас в этих губах и в этой женщине Вэлькор не желал.

– Отец ждет, – полузадушенно выдохнула Фэй. Меньше… Меньше давай ей пауз, Вэль, зачем ей вообще дышать?

Нет. Она права. Князь действительно ждет. И всему нужно знать границы.

Завтракали в малой столовой зале, кажется, князю не нравилось, когда его время с семьей проводилось в главной, просторной столовой. Пусть эта, малая, в роскоши совсем не уступала той столовой, в которой вчера бушевали пирующие. Впрочем, почему только вчера, наверняка сегодня еще тоже будут.

Князь Тэлонис не был в духе, это было очевидно, хотя Вэлькор и невольно восхитился тем, как хорошо Джалкин держит эмоциональный барьер. Лишь только барабанящие по темному дереву пальцы князя выдавали в нем какое-то внутреннее напряжение. Ну это не было удивительно. Вчера Вэлькор спутал планы не только Дэлрею, но и князю. И вообще-то Джалкину бы ему за это спасибо сказать, если Вэль правильно догадывался – судьба Фэй ожидала незавидная. И знай девчонка об истинной натуре своего бывшего женишка, может, и вела бы себя иначе. Может, даже была бы благодарной. На краткий миг даже захотелось ей рассказать правду, но Вэль не был уверен, что истина такого рода не сломает Фэй. Да и… Поверит ли? Кто для неё Вэлькор? Человек, сломавший ей жизнь, превративший её брак в фарс и фестиваль унижений. А кто для неё Эвор? Единственный мужчина, который допускался в её жизнь? Друг, привычка, иллюзия приятной заманчивой жизни.

Единственным более-менее живым человеком во время завтрака была сестра Фэй. Она болтала почти без умолку, и именно от разговоров с ней Фэй начала слегка улыбаться. А Вэль же пытался завтракать, смотреть в тарелку, жевать пищу – и ощущать её вкус.

Что же это за напасть такая? Ну женщина. Ну ладно – красивая женщина. Разве это повод так забываться? Испытывать такое удовлетворение от того, что при разговоре с сестрой лицо Фэй будто слегка расслабилось, и да – улыбка на её губах заставляла что-то в душе вздрагивать.

Это действительно походило на магию, на проклятие – будто Фэй Вэлькора околдовала. Чем? Когда? И если так – то почему сама была настолько равнодушна?

– Вы так задумчивы, лорд Вэлькор, – все-таки сестра Фэй была странным и совершенно отчаянным созданием. – Будет ли неучтиво с моей стороны спросить, что за думы вас терзают?

– Будет! – Ровно произнесла Фэй, будто одергивая сестру.

– Ну отчего же, – усмехнулся Вэль. – Я думаю, о том как необыкновенно хороша ваша сестра, когда улыбается.

Фэй было чрезвычайно легко смутить. Она аж воздухом подавилась, а на её светлой коже вспыхнули красные пятна. Вэль, ухмыляясь, выдержал этот разъяренный взгляд. Вот они – чувства, которых ему так не доставало. Да, злость, да, ярость, но хоть не это ледяное безразличие.

– К чему весь этот цирк, Вэлькор, – телепатически поинтересовалась Фэй с прохладцей. – К чему тебе пытаться делать вид, что ты взял меня не как трофей?

– Не имей привычки отвечать за меня, – Вэль лишь дернул бровью. – Может, и Дэлрея ты за меня прикончишь? А что, ты – дракон, тебе можно.

Естественно, это была ирония, Вэль понимал, что у него просто нет такого “пряника”, которым он мог бы заставить Фэй сделать подобное. Но Фэй побледнела, сильнее сжала вилку, уткнулась в тарелку. Будто восприняла всерьез.

А Вэль почувствовал себя идиотом. Хотя, а что ему было говорить? Что сказанные им слова – лютая, беспощадная, к его самоуважению, правда? Нет уж. Либо девчонка сама это поймет, либо нет, – Вэлькор ей эти вожжи в руки вкладывать не хотел. Сейчас она еще не чувствует, насколько глубоко он в неё влип, так, что как не пытается избавиться от наваждения, – сходит с ума еще сильнее. А если почувствует, если поймет, насколько мало ей нужно, чтобы он ощутил желание уступить… Нет, это недопустимо.

– Сестрица, Эвор уже довольно неплох и просил тебя его навестить, – безмятежно произнесла Лэрви, и вилка Фэй выпала из ослабевших пальцев. Она запаниковала настолько, что Вэлькор учуял этот ее страх даже при проведенной Фэй эмпатической границе. Ну… Повод был, да. Девчонка это наверняка понимала.

– Пожалуй, я сыта, – едва слышно выдохнула Фэй и вылетела из столовой с такой скоростью, что Вэль даже не успел ее телепатически одернуть. В конце концов, она лгала – Фэй едва притронулась к еде, ее настроение явно было за гранью нормального.

Вэль задумчиво опустил вилку на тарелку. Идти за Фэй? Ну а какие еще у него варианты? Можно, конечно, доесть самому, а потом пойти за ней, но, зная самого себя, Вэль понимал, что в этом случае разнос Фэй спустя время он устроит куда более беспощадный, чем сейчас, пока он еще не успел себя накрутить из-за того, как Фэй отреагировала на одно только упоминание имени Эвора. А ревность-то поднималась, просыпалась – хотя нет, она даже не засыпала.

– Лэрви, иди к сестре, – сухо произнес князь Тэлонис, и Вэлькору пришлось отвлечься от раздумий. Вряд ли это было просто так. Князь явно хотел что-то Вэлю сказать. Ну, если он намерен "по-отечески" выразить свое недовольство, то ему придется это свое намерение заткнуть куда поглубже.

Джалкин, оставшийся наедине с Вэлькором, тоже отложил вилку и тяжело уставился на новоиспеченного зятя. Прямо было видно – насколько элвианскому князю поперек горла такое “родство”.

– Вы что-то хотели, ваша светлость? – Вэлькор спросил с искренним любопытством. Джалкин смотрел на него настолько испытующе, что мог просверлить Вэля взглядом насквозь, будь у него такая возможность.

Князь еще с минуту молчал, тяжело барабаня пальцами по столешнице. Будто действительно что-то хотел предложить, но сомневался в правильности.

– Лорд Вэлькор, если я помогу вам убить князя Дэлрея, вы отпустите Фэй?

Это был самый неожиданный вопрос для сегодняшнего утра…

Прим. автора – прода в среду.

Глава 10

Вэль уставился на Джалкина с недоверием. Вот теперь настала его очередь буравить собеседника пристальным взглядом. Да нет, не может быть, чтобы князь это предлагал всерьез. Наверняка это какая-то подстава, чтобы избавиться от Вэлькора. Хотя… Ведь Фэй не может выйти замуж ни за кого еще. Она не сможет участвовать в Плясках в таком случае.

– Я не думаю, что понял вас, Джалкин, – медленно произнес Вэлькор, откидываясь на мягкую спинку стула и скрещивая руки на груди.

– Что тут понимать? – раздраженно поинтересовался князь, отодвигаясь от стола. – Я знаю, как организовать мотив, который вы сможете использовать для вашей мести. Такой, что Совет Драконов ничего вам не скажет. Но я не буду помогать вам, пока вы не поклянетесь, что после смерти Эвора Фэй будет свободна.

– Что вы вкладываете в понятие “свободна”? – Вэль нахмурился. Он был бы не прочь узнать метод расправы над Эвором без всяких условий. Особенно без вот этого конкретного.

– Фэй останется в Элвиане, – скупо отрезал князь Тэлонис. – А вы проваливайте в Дернхельм.

В ушах аж зазвенело. В общем-то, Джалкин будто нарочно не церемонился, чтобы сильнее вывести Вэлькора из себя. Будто подчеркивал, что сейчас именно Вэлькор зависит от князя Тэлониса. И… Да, так оно и было. И если Вэль что-то в своей жизни ненавидел больше Эвора Дэлрея – так это факт собственной зависимости от кого-либо.

– А как же ее долг? – Вэль поднял брови. – Она же должна понести в течение года. Иначе плакала ваша реинкарнация, пресветлый князь.

– Значит поплачет, – Джалкин презрительно скривил губы. – Впрочем, этот вопрос имеет два метода решения. В жизни женщин бывают дни, наиболее удачные для зачатия. Вы будете навещать нас на несколько дней в месяц. А как станет известно, что Фэй все-таки беременна, – и в этих свиданиях необходимость отпадет. Но этот вариант возможен только в одном случае – если согласится Фэй. Если нет… Я готов пожертвовать правом на перерождение. Большинство людей живет одну жизнь, и мне моей хватит.

Джалкин говорил твердо и убедительно. Вэль невольно даже восхитился этим тоном князя. Он был совершенно точно готов ради дочери на подобную жертву. Это было неожиданно.

– Почему вы вообще это предлагаете? – хмуро поинтересовался Вэлькор. Он вообще предполагал, что Джалкину практически безразлична судьба дочери, а вот надо же. Неужели нет?

– А я должен вам объяснять? – высокомерно уточнил князь.

– Нет. Не должны. Но пока еще не убедили в том, что ваше предложение – не изощренный способ обмана, – Вэлькор пожал плечами. – Вы знаете лазейку, которую не знаю я. Возможно, вы знаете лазейку, согласно которой Фэй сможет выйти замуж за другого после того, как меня уничтожит Совет Драконов.

– Увы, – с откровенным сожалением в голосе ответил Джалкин. – Если бы я знал.... Можете не сомневаться, я бы воспользовался.

Судя по тону, Джалкин с удовольствием бы поговорил с Вэлькором на другую тему, и можно с пересчитыванием ребер, но князь явно понимал – в этом случае ему вряд ли светит выигрыш.

– Вот мне и интересно, что такое случилось, что человек, продавший свою дочь еще до её рождения, вдруг так внезапно переменился, – Вэль улыбался хладнокровно. Что ни говори, а не князю ставить себя выше.

– Вы, наверное, предполагаете, что много понимаете в отцовских чувствах? – небрежно усмехнулся Джалкин. – Просватать дочь за сына соседа, заручиться поддержкой – было верным решением. Точно так же, как поддерживать отношения между дочерью и её женихом. Но вы…

– А что я? – уточнил Вэлькор. – Это Фэй прервала поединок. Её никто не просил. Мне нечего было бы ей предъявить, если бы она не вмешивалась туда, куда вмешиваться не стоит.

– Моя дочь не должна быть наказана за то, что выросла с верным сердцем, – кажется, Джалкин никогда не смотрел на Вэля с большим отвращением,чем сейчас. – Вы не можете ее оценить. Вы не можете воздать ей должное. Вы, как капризный мальчишка, получили в руки красивую игрушку и всеми возможными способами испытываете её на прочность. Фэй – сильная. Но я не хочу, чтобы вы все-таки смогли её сломать.

– Вы ничего не знаете, – тихо произнес Вэль, чувствуя, как что-то в душе мертвеет. Слова Джалкина попадали в цель. Вот просто в самую точку.

– Разумеется – не знаю, – отец Фэй скрипнул зубами. – Увы, я воспитал свою дочь слишком твердой, чтобы она делилась со мной своей болью. Но я видел ее утром, в святилище Кхата. И такой я ее не видел ни разу в жизни. И не хочу видеть больше никогда.

– А как же ваша дружба с Эвором? – Вэль прищурился, пытаясь оценить искренность собеседника.

– Дочь мне важнее любого лучшего друга, – безразлично откликнулся Джалкин, хотя Вэль ясно видел, что это как раз почти напускная эмоция. – Тем более легко дружить, когда есть брачный мирный контракт. А когда его нет… Я знаю Эвора. Ничего хорошего со стороны Аллора после срыва свадьбы я ждать не могу.

Ну… Вот это уже было здраво и честно. В Дэлрее могла ошибаться разве что Фэй. Она его и знала только с одной стороны. А Джалкин не мог не знать внешнюю политику несостоявшегося зятя. И кажется, князь Тэлонис прекрасно понимал, что раздосадованный Эвор Дэлрей, живой Эвор Дэлрей, вполне может начать полномасштабную войну с Элвианом. Дайте ему только время.

Вэль молчал пару минут, потом протянул Джалкину правую раскрытую ладонь. Над ней пылал черный огонек магической энергии, который должен был подтвердить клятву.

Джалкин кивнул и сжал пальцы Вэлькора. Небрежно, слабо, будто боялся испачкаться.

Формулировка у клятвы была самой что ни на есть примитивной. Вопреки расхожему мнению – чем проще, тем лучше. Тем более что магия – субстанция, которая категорически не понимала полутонов. И терпеть не могла кучи оговорок. Если ты нарушал клятву, потому что нашел в ней лазейку, – можешь быть уверен, от магии тебе это аукнется довольно быстро. И так, что ты не успеешь пожалеть о нарушенном слове. Зато ты мог себя на том свете утешать, что зато твой прах показывают всяким чародеям-новичкам в качестве примера того, что с магией лучше в кошки-мышки не играть.

– Именем Кхата и данным мне магическим даром, я, Вэлькор Руэрдэ Гастгрин Дернхельмкий клянусь дать свободу своей жене – Фэй Алуа Тэлонис Дернхельмской после смерти Эвора Дэлрея.

Вэль нарочно не оговорил помощь князя. В конце концов, если Джалкин действительно хочет скорого освобождения Фэй, – он поможет.

Это решение было не очень сложным. Девчонка странно влияла на Вэля, заставляла его испытывать неловкость, начинала забирать слишком много внимания. Вэль совершенно не хотел увлекаться кем бы то ни было. Особенно изначально чужими женщинами. Особенно той женщиной, которая видела в нем только оплодотворителя. Может быть, если Фэй сможет выпустить из своих мыслей Дэлрея, если… если перешагнет через первую брачную ночь. Может, редкие свидания смогут как-то изменить эти отношения… Верилось в это… довольно плохо.

По запястью полоснуло магическим лезвием, закрепляя условия клятвы. Полоснуло и тут же прижгло. На коже остался шрам. Джалкин поднял брови, заметив, что вообще-то это уже не первый шрам на запястье собеседника.

– Любите давать обеты, лорд Вэлькор?

– Маленькое увлечение, – иронично откликнулся Вэль, разжимая пальцы. Экая невидаль – всего два обета. У некоторых учеников в Ордене Кхата их было и пять, и семь. У одного гения было аж двенадцать, и Вэлькору до сих пор было непонятно, как тот гений их будет выполнять.

– Я вас слушаю, Джалкин, – Вэль еще с пару секунд полюбовался на колышущийся лепесток эмоциональной энергии над своей ладонью, а затем сжал пальцы, возвращая свою магию себе же.

Князь опустил руку в карман своего камзола, а затем поставил на стол перед Вэлькором круглый стеклянный пузырек, наполненный переливающейся оранжевой жидкостью.

У Вэля аж дыхание перехватило. Вот так сюрприз. Во имя всех духов – всем сюрпризам сюрприз.

– Совет Драконов за такое может выжечь половину Элвиана, – негромко произнес Вэлькор, касаясь пальцами пробки, закупоривавшей горло пузырька.

– Совет не знает о многих вещах, – Джалкин пожал плечами. – И об этой вы будете держать язык за зубами, ведь если она всплывет – Дернхельму тоже не поздоровится.

Эссенция жароцвета. Опасная лишь тем, что затуманивала драконам рассудок, заставлявшая их кровь кипеть в яростной страстной жажде. Против драконов работала их собственная огненная магия, пробуждавшаяся в их крови и начинавшая терзать тела драконов мучительным интимным голодом. Утолить голод такого характера могла только близость. Страстная близость двух любовников. Желательно – долгая, продолжающаяся несколько часов. Чем больше эссенции попадало в кровь – тем сильнее была жажда.

Жароцвет уничтожали на корню. В качестве стимулирующего средства он был не нужен. Мужчины-драконы на свои мужскую силу сроду не жаловались, а женщинам принимать жароцвет необходимости вроде как и не было. Фригидных среди них тоже не водилось, слава Кхату. В жароцвете был только одно достоинство, из-за чего его все-таки выращивали под строгим контролем Совета Драконов. С помощью жароцвета пробуждали огонь в иссякших драконах. Но, видимо, не весь жароцвет был в руках Совета.

– Вы можете вызвать на поединок дракона, пойманного в постели с вашей женой, – бесстрастно произнес Джалкин. – К слову, после этого вряд ли у Совета будут вопросы, почему Фэй не будет с вами в Дернхельме. Неверная, провинившаяся жена и ваша с ней близость – только из уважения к Джанху. Все по закону.

Да, закон про право на поединок до смерти с любовником жены-дракона был. И с учетом характера Фэй – Вэлькор искренне сомневался, что она добровольно согласится дать ему такой повод для убийства Эвора. Потому даже не брал в расчет этот вариант. Ну… И жароцвета у Вэля до этого момента не было.

– И не противно вам подкладывать дочь под Дэлрея? – отстраненно поинтересовался Вэлькор. К себе ему было лучше совсем не прислушиваться. Рассудочных мыслей в голове сейчас не было вовсе. Одни эмоции, от которых нужно было остраниться. Возмездие Дэлрею было важнее, чем эта странная слабость к Фэй.

Джалкин отвел взгляд, сделав вид, что его ужасно занимает вычурная серебряная солонка, стоящая на краю стола.

– Я не скажу, что мне легко это делать, – что восхитило сейчас Вэлькора – так это прямота слов Джалкина. – Я знаю, что Фэй симпатизировала Эвору. И под действием жароцвета – она будет его хотеть. Это чтобы спасти её от вас. Меньший ущерб. Но совесть моя спать спокойно мне не даст еще долгое время.

Фэй, его Фэй, его, Вэлькора, леди будет хотеть Эвора. От этой мысли ярость першила в горле, от нее темнело в глазах. Стоило только представить жадные пальцы врага на нежном, чувственном теле Фэй, и уже хотелось оторвать Дэлрею руки и заставить его их сожрать. Да, Эвор наверняка воспользуется оказией. Дай ему только шанс…

– Что скажете, дорогой зятек? – кажется, Джалкин понял, что Вэлькора унесло куда-то в сторону. – Потому что нужно еще решить, как жароцвет попадет к Эвору и когда.

Что сказать? Ну не говорить же Джалкину, что Вэль почти свихнулся на его дочери за одну проклятую ночь и не более приятное утро. Это временное помутнение. Вэль должен с ним справиться. В конце концов, во главе угла – избавление лика Джанха от Эвора Дэлрея. Это действительно важно. А Фэй… Будет кстати избавиться от этой слабости. Или хотя бы отдалиться, чтобы взять себя в руки.

– Как быстро начинает действовать эссенция, вы знаете?

Джалкин удовлетворенно улыбнулся.

Глава 11

Моя подготовка к отъезду протекала по плану. В конце концов, покинуть Элвиан я должна была в любом случае, хоть до внезапного появления Вэлькора моим домом должно было стать княжество Эвора. И в своих покоях, наблюдая, как служанки укладывают последние сундуки, которые потом придворные маги отправят в Дернхельм, я ощущала себя еще более оглушенной, чем раньше.

Нет, если вдуматься, разницы между Аллором и Дернхельмом не было, хотя Дернхельм и не был соседом Элвиана. Земли Вэлькора граничили с отцовскими на небольшом отрезке границы, и я почти ничего не знала о Дернхельме, кроме того, что его земли довольно плодородны, и в Элвиан с дернхельмских земель привозят немало ягодных вин и тканей.

И что меня там ждет? Чего мне ждать от Вэлькора? Эмоции он держал под плотным барьером, не прорывалось ничего, я даже восхищалась тем, как он это делал. Серьезно. Высшее мастерство действительно умелого эмпата. Но тем неожиданнее всегда были его эмоциональные реакции. Тем сложнее было его понять.