Я тебя (не) помню

– Родители прислали, – прокомментировал он. – Постараюсь завтра предоставить в лучшем качестве. Над ноутбуком Наташи поработает мой друг, может, получится извлечь фотографии.

– Может быть, вам посоветовать хорошего программиста? – спросил я.

– Не стоит. – Сериков заерзал в кресле. – Это все? Я могу идти? Я тороплюсь.

– И последнее. – Я внимательно посмотрел на Серикова. – Вы забыли сказать, что в день исчезновения вашей жены вы поссорились. Об этом сообщила ваша соседка сверху.

Судя по лицу, Кирилл явно не ожидал это услышать.

– Причина ссоры?

Сериков тяжело вздохнул и скрестил руки на груди.

– Я же говорил, что Наташа затягивала с документами. А если не сделать за месяц, то оштрафуют. Но мы не ссорились, я просто немного повысил голос на жену.

Я кивнул, ни грамма не веря в эту историю.

– Вы подозреваете меня? – Сериков встал и возмущенно уставился на меня. Я промолчал: ответ был слишком очевиден, чтобы его проговаривать.

– Будьте готовы, вас будут вызывать на опознание, – холодно произнес я.

Сериков отлично понял, что я имел в виду опознание трупа.

– Вы будете ее искать?

– Будем, будем, – кивнул я.

Юля обещала, что вызывать на опознание его будут часто, она поспособствует. К сожалению, пока у нас не хватало оснований для возбуждения уголовного дела, хотя в отношении произошедшего наши взгляды с Юлей были одинаковы. Но, увы, наши подозрения ничего не значили. Оставалось только, как сказал Анатолий, работать.

Поскольку шеф требовал ежедневный отчет, я все-таки поехал в роддом сам, чтобы забрать копию справки о рождении. Работником архива оказалась молоденькая девушка с короткой стрижкой и такой же короткой юбкой. Она тут же оторвалась от чая, увидев меня по форме, и вытянулась в струнку.

– Чем могу помочь? – лучезарно улыбнулась она во все зубы. Почему-то форма действует на некоторых девушек весьма специфически.

Я протянул ей лист с запросом. Девушка кивнула и отошла к компьютеру, потом отправилась к полкам, достала какую-то коробку и принялась в ней рыться. Через некоторое время с видом победительницы достала тоненькую картонную папочку и, подойдя с ней к стойке, наконец, открыла. Пролистав, она остановилась на последнем листке и картинно ойкнула. Я развернул к себе папку. Как выяснилось, ойкнуть было отчего: нужной справки здесь не оказалось. На последнем листке оказалась выписка, из которой следовало, что на тридцатой неделе у Сериковой Натальи Александровны девяносто третьего года рождения случились преждевременные роды, ребенок не выжил.

Я молча взирал на документ, пытаясь понять, как такое возможно. Я же видел фото Серикова с ребенком на руках, детские вещи, найденные у подъезда. Я вновь и вновь перечитывал строки больничной выписки с ее сухими скупыми медицинскими терминами. Девушка молчала и уже не улыбалась.

– Такое бывает, – наконец нарушила она звенящую тишину этого пыльного архива.

Я лишь помотал головой. Хотелось позвонить Серикову и спросить, что это за шутки, а еще лучше – пообщаться при личной встрече, прижать его к стенке и наконец узнать, что происходит.

Я посмотрел на свой запрос, лежащий рядом, и потянулся за ним. Холодно велел девушке сделать копию. Я пришел за справкой о рождении, а буду забирать выписку о смерти. Я еще раз пробежал глазами запрос и неожиданно заметил:

– Подождите, она же девяносто второго года рождения.

– Ой! – вновь ойкнула девушка, картинно хлопнув ресницами. – Извините, архив большой. Сейчас поищу.

Девушка опять вернулась к коробке.

– Я тут просто замещаю.

Она принесла мне новую папку, в которой нужная справка все-таки обнаружилась.

– Свидетельства о рождении нет, вечно родители забывают привозить копии.

Я лишь кивнул. Имени ребенка на справке не было – лишь дата и время рождения, пол, а также фамилия и имя матери, но мне этого было достаточно.

Через пару часов мне удалось узнать, куда же так торопился Сериков. Об этом мне сообщили гаишники. Оказывается, этот герой – отец и скорбящий муж – торопился оформить новенькую Ауди.

Глава 6

Наталья Серикова

13 сентября

Мы сидели с Мариной в кафе, как всегда, после работы. За окном уже сгущались тучи, но домой мы не торопились. Я вяло ковыряла вилкой свой салат и вдыхала аромат ванили и корицы, распространяющейся по всему заведению. Марина же с аппетитом поглощала свой бифштекс.

– Она еще и выписку из больницы попросила.

– Вот наглость же! – возмутилась Марина. – Надеюсь, ты тут же пожаловалась заведующей и поменяла врача?

Я промолчала. Как объяснил врач, выписка была нужна ей для лучшего понимания картины. Вот только ее у меня не оказалось, это была последняя вещь, о которой я думала при переезде. Я даже не была уверена, что забрала ее из роддома.

– Нет, я лишь взяла список анализов и ушла.

Слишком много сил мне понадобилось на подобный поход. Встреча с Машей, общение с Мариной научили меня тому, что я не сбегу от прошлого, я должна научиться с ним жить ради того, чтобы у меня было будущее.

– Зря, – продолжала возмущаться подруга, совсем позабыв про остывающий ужин. – Все-таки это не очень правильно – ставить с бухты-барахты диагнозы…

Я лишь вздохнула и пожала плечами, меня тревожило не это.

– Знаешь, что самое неприятное, Марин? – сказала я, чуть ли не истерически смеясь. – Она угадала: моей дочери действительно было бы примерно два месяца, если бы…

Остальные слова не сорвались с языка и остались непроизнесенными. Замолчав, я уставилась в окно, за которым уже вовсю лил дождь. Интересно, в этом городе хотя бы иногда бывает нормальная погода?!

Марина коснулась моей руки.

– Наташ, просто все родившие через два месяца должны обратиться к врачу, вот она и приняла тебя за такую. Я, конечно, понимаю, что конец рабочего дня, но работать тоже надо нормально.

– Я все думаю, почему же я не попросила все-таки показать ребенка… если…

Марина окинула меня предупреждающим взглядом.

– Наташ, не накручивай себя. Хватит мучиться. Лучше ответь: у тебя шорты и майка есть?

Я вопросительно кивнула на окно, за которым уже шел крупными хлопьями снег, и поежилась от холода. Вот что мне в теплом Краснодарском крае не сиделось?! Нормальные люди с севера на юг едут, а не наоборот.

– По такой погоде?!

– Понятно, – хмыкнула Марина. – Просто предлагаю тебе на тренировку сходить сегодня…

– А может, не шорты, а спортивные штаны?

– Шорты! – категорически заявила Марина. – Ладно, сама по пути где-нибудь куплю, зато сегодня развеешься, обещаю.

Непонятно, какое отношение «развеяться» имело к тренажёрам: лично я всегда считала поход в фитнес-клуб скучным, но необходимым занятием. Однако спорить с Мариной было бесполезно.

***

Небольшое полуподвальное помещение пятиэтажного строящегося дома никак не ассоциировалось у меня с фитнес-клубом. Как, впрочем, и его местонахождение у черта на куличиках. Меня в первую очередь смутило даже не отсутствие вывески или ее какого-либо подобия, хоть чего-нибудь, указывающего на занятия спортом. Больше всего меня испугала фраза

Марины: «Расскажешь кому-нибудь – прибью».

Я уже искала пути к отступлению, но подруга крепко держала меня за запястье. Свободной рукой она нажала на звонок.

– Свои.

Пока в замке поворачивался ключ, я оглядывалась по сторонам в поисках спасения, но освободиться от хватки Марины не получалось.

Дверь, вопреки моим ожиданиям, открыла худенькая девушка среднего роста, с длинными светлыми кучерявыми волосами, одетая в обычные джинсы и футболку.

– А, вы на тренировку? Проходите.

Я выдохнула и мысленно усмехнулась: вот навыдумывала себе страхов! Мы с Мариной отправились в раздевалку, где уже готовилась к тренировке другая девушка. Облачившись в довольно-таки короткие розовые шорты и топ, мало что прикрывающие, девушка перекинулась с Мариной

парой фраз и поспешила покинуть зал. Каково же было мое удивление, когда Марина протянула мне похожий комплект, только черного цвета.

Я тут же возмутилась:

– Марин, я это в жизни не надену.

– Комплексы? – поинтересовалась Марина, мягко улыбаясь.

Честно говоря, надевать подобное не хотелось, ведь живот после неудачной беременности не ушел.

– Заодно и с ними сегодня разберемся, – сказала подруга, настойчиво протягивая форму.

– А про обувь мы забыли.

– Обувь не понадобится. Давай побыстрее, ладно?

Когда мы добрались до зала, там уже вовсю шла разминка. Три девушки активно занимались на ковриках и отжимались, впереди в пестрых веселых шортах с совами и такой же майке была, как я догадалась, тренер. Она бодро вела счет и отдавала команды.

Обычное групповое занятие, но удивило меня другое. Вместо тренажёров в зале были…

– Шесты!!!

– Пилоны, – поправила меня Марина.

И тут я наконец все поняла.

– Марин, да ты издеваешься.

Тренер – худенькая светловолосая девушка с волосами, затянутыми в хвост, – обратила на нас внимание.

– У нас новенькая.

Марина тут же подключилась:

– Это Наташа, – представила она меня. – Тань, для новеньких первое занятие же бесплатно?

С молчаливого кивка девушки Марина потащила меня брать коврик.

– Я не буду, – тихо прошептала я.

– Я тут долго искала такого тренера, поэтому не выделывайся. – Марина вручила мне коврик и указала на угол.

Впрочем, в конце занятия я выяснила, к своему удивлению, что мне понравилось. Оказалось, я на что-то способна. Правда, в раздевалке я узнала о неприятных для новичков последствиях – огромных синяках, однако я все-таки решила ходить вместе с Мариной. Ведь это хороший способ отвлечься от проблем. Но больше всего меня подогревала то, что Кирилл отнесся бы к этому негативно. Еще бы, я должна страдать, что он меня покинул, а не заниматься непотребством.

Поскольку после тренировки распогодилось, мы с Мариной решили прогуляться.

Мы шли по улице и собирались прошвырнуться по магазинам.

– Тебе обязательно нужно с кем-то начать встречаться.

– Кто бы говорил! А Мишу со второго отдела кто отшил?

– Мне нужно время, – совсем другим, тихим голосом сказала подруга. Ей явно была неприятна эта тема.

И тут я поймала себя на мысли, что не у одной меня, вообще-то, в прошлом были проблемы. И то, что Марина не плакала, в отличие от меня, никому в жилетку, не говорило о том, что ей легко.

Мне стало стыдно. Впрочем, Марина быстро оправилась:

– А ты зря нашего Виталика игнорируешь, он хороший парень.

Но мысли мои были не о Виталике – рыжеволосом специалисте компьютерного отдела, часто забегающем на чай под разными предлогами.

Впереди нас шла девушка, катившая синюю коляску с плачущим ребенком. Судя по виду и голосу, она уже совсем отчаялась успокоить малыша.

– Что же ты плачешь? Сытый, подгузник чистый…

Но ребенок не унимался, продолжая еще громче кричать.

Марина поджала губы. Ей, как и мне, хотелось уйти от источника неприятного звука. Она уже повернула в сторону ближайшего магазина.

Я хотела последовать за ней, но девушка выглядела уж очень отчаявшейся и уставшей.

– Ну что ты капризничаешь? – спросила она у младенца, отлично зная, что ответить он не смог.

– Девушка, может, он спать хочет, попробуйте покатать вперёд-назад…

– Уже катала, – вздохнула молодая мать, а ребенок разрывался все сильнее.

– Можно? – спросила я, подойдя поближе. Девушка, видно, настолько отчаялась, что без возражений допустила к своему ребенку чужого человека.

Я взяла за ручку коляску и стала ее катать. С разрешения матери я убрала лишнее одеяло – малышу, по всей видимости, было жарко, он стал пищать заметно тише, – и продолжила качать.

На секунду мне померещилось, что коляска бежевого цвета и вместо синего одеяльца – розовое… Я отпрянула от нее, но стоило моргнуть, и все стало на свои места.

Девушка удивленно посмотрела на меня.

– Что-то не так?

– Уснул, – не стала я вдаваться в подробности. Девушка поблагодарила меня, и мы пошли каждая своей дорогой.

Марина стояла в углу и сверлила меня взглядом.

– Зачем? – коротко спросила она меня.

– Подруга так укачивала ребенка, – солгала я, глядя вслед удаляющейся девушке.

Я не могла отделаться от мысли, что в моих снах коляска всегда была бежевой.

16 сентября

Вечером я, как всегда, сидела на в офисе уткнувшись в монитор. Работать в пятницу не хотелось, впрочем, никто моего желания не спрашивал, а работы накопилось море, и ее надо было делать. То ли из-за переизбытка кофеина, то ли из-за предчувствия выходных усталый мозг не хотел работать. Я потянулась за конфетой. Последние недели этого добра у меня стало навалом, поскольку очень часто Виталик, паренек из компьютерного отдела, приходил попить чай, прихватывая что-нибудь вкусненькое.

Я в который раз уже листала договор с указанием цифр и ссылок на различные законы и дополнительные соглашения. Когда зазвонил телефон, я была только рада отвлечься от работы.

– Наталья,– в трубке прозвучал знакомый женский голос.– Добрый вечер, это Елена Анатольевна, гинеколог из «Сити клиник».

– Да, слушаю. – Я вся напряглась, отлично понимая, что просто так врач бы мне не позвонил.

– Я получила результаты ваших анализов, они идеальные. Возможно, какие-то проблемы возникали именно в процессе вынашивания, поэтому мне все же нужна выписка из роддома,

– Все-таки нужна, – огорчённо произнесла я.

– К сожалению, иначе не смогу вам ничем помочь.

Положив трубку, я молча смотрела на телефон в раздумьях, кого бы попросить помочь. К сожалению, на ум приходил лишь муж: даже если он и выкинул этот документ, то копию в роддоме может взять только он, у него даже доверенность для этого была, никому из моих подруг ее просто не дадут. Мне придётся наплевать на гордость и все же позвонить Кириллу. Я должна поскорее получить ответ на вопрос, почему это со мной произошло, и это важнее какой-то мелкой мести.

Его номер я помнила наизусть: когда-то очень давно, когда мы были счастливы, он заставил его выучить, на всякий случай. Я начала набирать номер, попутно обдумывая, как с ним разговаривать. А если он откажет? У нас ведь было неприятное расставание. Но, впрочем, он вполне может оказать мне эту последнюю услугу в память обо всем, что у нас было. Я наконец закончила набирать номер, и в трубке послышались гудки. С замиранием сердца я ждала ответа, беспокоясь, не сменил ли муж номер или вдруг не берет незнакомые номера, но наконец-то услышала такой близкий и родной когда-то голос.

– Алло.

– Кирилл, – с придыханием произнесла я, готовая уже простить все на свете.

– Наташа, где ты?.. – его голос дрожал от волнения.

Я была уже готова ответить, но тут как гром среди ясного неба раздался вопрос:

– Где наш ребенок? Где моя дочь?! – крикнул в трубку человек, которого я когда-то любила.

Я, ошарашенная, мгновенно отключила связь и швырнула телефон подальше, но Кирилл не унимался, продолжая трезвонить. Неужели после всех этих месяцев он до сих пор винит меня?!

В этот момент вошла Марина, вся такая сияющая и улыбающаяся. Заметив остолбеневшую меня и разрывающийся телефон, тут же изменилась в лице.

– Что случилось?– обеспокоенно спросила она.

– Муж спрашивал, где его дочь, – произнесла я на удивление ровным голосом, пытаясь осознать эти слова. Как он вообще может спрашивать подобное?! Впрочем, мое кажущееся спокойствие отдавало начинающейся истерикой.

– Зачем ты ему позвонила?! – чуть ли не шипя, набросилась она на меня.

– Мне нужна была выписка, – ответила я. Да, про эту вещь можно было забыть.

Марина лишь устало вздохнула и покачала головой.

– Могла бы меня попросить помочь. Теперь номер придется менять, – кивнула она в сторону телефона, который все никак не унимался.

Глава 7

Я слабо помнила, как мы пришли в салон связи за новой сим-картой. Не помнила я и слова из тех, что Марина говорила продавцу, который тут же протянул ей несколько пакетов с номерами на выбор. Подруга махнула мне рукой: мол, иди выбирать. Я лишь помотала головой, мне было не до этого. Мне было абсолютно все равно, какой номер она мне выберет. Как послушная марионетка, я просто протянула паспорт продавцу.

Марина заполнила за меня документы, я лишь поставила свою закорючку на договоре. Молча и отрешенно я наблюдала, как она выкидывает мою старую сим-карту в мусорное ведро, как устанавливает новую.

Мне было все равно. В голове бушевал только один вопрос: как Кирилл мог так со мной поступить?! Ведь он все знал, все знал о случившемся. Он один знал, как сделать мне по-настоящему больно, и сделал это.

«Где моя дочь?» – спросил Кирилл

Слова обвинения. Слова, пробуждающие не самые хорошие воспоминания, и это еще мягко сказано. Те, что я надеялась забыть. Была уверена, что забыла.

Роддом – место, где рождается счастье… по крайней мере, если верить вывеске. Но у меня, к сожалению, был другой случай.

«А где твой малыш?» – спросила молоденькая девочка в нежно-розовом хлопковом халате поверх казенной типовой ночнушки, когда я наконец заставила себя выйти из роддомовской палаты. От голода кружилась голова, и я поняла, что нужно что-то поесть.

«Мой в детском отделении, – радостно щебетала она, протягивая посуду раздатчице и пытаясь поправить растрепавшиеся волосы. – После обеда отправлюсь к нему. – Она улыбнулась, перемещая тарелки на столик. – Твой тоже в детском? Можем вместе сходить.

«Моего там нет», – прошептала я. Руки задрожали, я опустила глаза в пол.

«А где? – спросила она – Неужели в реанимации?» – сказала она с испугом в голосе. Будто это самое страшное предположение, которое она смогла придумать.

«Нет, – помотала я головой и произнесла едва слышно: – Его вообще нет. Он…»

Слова потонули в воздухе под взглядами других девушек, вышедших в коридор и, судя по виду, заинтересовавшихся нашим разговором.

Однако моя собеседница не унималась:

«Как нет? Что произошло?»

Мое самообладание дрогнуло, слезы предательски покатились по лицу, и я предпочла скрыться в палате. Мне никого не хотелось видеть.

Если девушка из соседней палаты, явно узнавшая о том, что у меня произошло, у дежурной акушерки, через несколько часов хотя бы попыталась извиниться, шепча свои слова сочувствия сквозь закрытую дверь, то сами медицинские работники не были столь деликатными. По крайней мере, они явно не заглядывали в историю болезни перед тем, как заглянуть в палату с расспросами.

«Так мамочка, а где ребенок? Малышей пора взвешивать», – спрашивали то и дело акушерки.

«Пора на УЗИ, – звали санитарки и медсестры. – Мамочка, готовьте ребенка».

Временами мне приходили мысли наклеить на свою дверь табличку с объяснением или уговорить мужа забрать меня домой раньше срока. Вот только мое душевное состояние никого не волновало: все говорили о каком-то потенциальном вреде здоровью и каких-то возможных осложнениях, как будто что-то могло быть хуже и сложнее моего пребывания в этом месте.

Вынырнув из воспоминаний, я запоздало поняла, что мы направляемся в квартиру Марины.

– Марин, спасибо за помощь. Я, наверное, домой. – Мне было неудобно доставлять Марине столько проблем.

Подруга удивленно посмотрела на меня, слегка приподняв бровь.

– Ага, сейчас отпущу, – с сарказмом произнесла она. – А потом всю жизнь себя корить буду. Ты бы себя со стороны видела: бледная, как смерть с косой, краше только в гроб кладут. Так что лучше у меня под присмотром посидишь, оклемаешься.

По прибытии домой Марина тут же заварила какой-то травяной сбор, приятный аромат которого быстро растекся по всей квартире. Из ящиков тут же были вытащены все запасы сладкого: за шоколадом, конфетами и зефиром, предложенными мне в качестве утешения, последовала тяжелая артиллерия – коробочка с любимыми пирожными, которые я обещала не есть хотя бы до Нового года.

Я молча взяла кусочек зефира и прожевала, совсем не чувствуя вкуса. Марина пыталась поддерживать беседу, как могла. Видимо, стараясь немного облегчить мое состояние, она принялась высказывать много чего нелестного о моем муже. Я молчала, лишь изредка вставляя слово-другое: разговаривать сейчас совершенно не хотелось.

Напоив меня чаем, Марина достала из шкафа раскладушку, забытую кем-то из предыдущих жильцов ее квартиры, и посетовала по поводу маленькой жилплощади и того, как непривычно ей жить в таких условиях.

Я не удержалась от вопроса:

– Почему не вернешься домой?

Подруга села на кровать, поправила прядь, выбившуюся из прически, и мечтательно улыбнулась, изучая маникюр на руке.

– Я вернусь, – уверенно произнесла она. – Позже вернусь, когда любимый поймет, сколько я для него сделала.

Я удивленно уставилась на подругу.

– Любимый? Вы помирились?

– Есть вещи, которые можно простить, а есть те, которые нельзя. – Марина кивнула в мою сторону. – Но все-таки ему надо закончить работу, и тогда мы будем вместе. Скорее всего, поженимся и полетим в свадебное путешествие.

– Кстати, Марин, а кем он работает, что для него работа так важна?

Подруга на секунду задумалась.

– Ученый он, Наташ. Работник науки. – Судя по выражению лица, Марина им гордилась. – Кто-то ж должен делать мир лучше, пока мы в бумажках ковыряемся.

– Но ты же делаешь мир лучше благодаря косметике.

– Не сравнивай, – сказала она, шутливо бросив в меня подушку. – Он талантливый, он многого добьется. Я уверена, что когда-нибудь его позовут работать в США, и я уеду с ним.

Марина продолжала расписывать свои планы, обустройство жилья, свадьбу и поездки. Обо всем этом она говорила так уверенно, будто точно знала, что так и будет. Я же задумалась о своем: ведь у нас с Кириллом тоже так было. Была красивая пышная свадьба, совместно сделанный ремонт и поездки… вот только наш брак это не спасло. Но подруга так воодушевленно описывала свои планы, что я промолчала.

Краем уха слушая ее рассказы, я не заметила, как уснула. Последнее, что я помню, как рассылала всем сообщения о том, что сменила телефонный номер. Хотя всем – это было слишком громко сказано, в этой новой жизни в моем телефоне был записан от силы десяток номеров.

Разбудил меня звонок телефона. Едва продрав глаза, я мысленно обругала нехорошими словами того человека, которому не спалось в такую рань, ну и себя заодно – за то, что не поставила телефон на беззвучный режим. Потянулась к телефону, нажала кнопку ответа, надеясь, что звонок не разбудил и Марину. Но та лишь поворочалась, перевернулась на бок и продолжила спать.

– Алло, – сонно пробормотала я, попутно думая, что могло приспичить субботним утром хозяину квартиры, которую я снимала. Раньше он меня звонками не очень баловал, за что я ему была благодарна.

– Добрый день, Наталья. Я звоню сообщить, что к утру понедельника вы должны освободить мою жилплощадь, а лучше к вечеру воскресенья.

– Но как?! У нас договор! – тут же возмутилась я. Всю сонливость как рукой сняло. – У меня оплачено почти на месяц вперед.

– Ах да, – опомнился мужчина. – По договору я должен предупредить вас за три дня, сегодня отправлю еще письменное уведомление… Деньги за неотжитое время я вам, конечно, верну, – продолжил он.

. Чем я думала, когда подписывала подобный договор? Почему не прихватила тогда свой вариант договора? Так засмотрелась на заманчивую цену, что даже не дочитала документ, который подписываю. И это я юрист. Моим преподавателям было бы за меня стыдно.

– Но ведь найти жилье за такое время… – возмутилась я.

– Извините, – прервал он меня, – но это не мои проблемы. Я и так сообщаю вам это рано утром. Больше ничем помочь не могу, мне нужна моя квартира. Ах да, будьте внимательны при переезде: все, что вы не заберете вовремя, я просто выкину. Всего вам доброго.

– И вам, – произнесла огорошенная я на автомате. Вот что за срочность такая?! Несколько месяцев квартира ему нужна не была, и тут внезапно понадобилась, да еще так срочно.

Нужно было что-то делать, и чем раньше, тем лучше. Перспектива остаться без крыши над головой меня не устраивала, поэтому я, выйдя в интернет сразу с телефона, начала искать жилье, попутно рассматривая свою правую руку, на которой откуда-то взялось несколько фиолетовых синяков. И где же я так умудрилась? Хотя ответ очевиден: на тренировке несколько дней назад. Вот только знание этого не облегчало боль от свежих, судя по ощущениям, ушибов.

Пролистав несколько вариантов, я почувствовала невыносимую головную боль и решила, что нужно выпить кофе. Марина до сих пор спала, поэтому на кухню я отправилась в одиночестве.

Пока кипел чайник, я открыла холодильник, чтобы достать сливки для кофе, и заметила на одной из полок прозрачный контейнер с различными флакончиками и коробочками – судя по всему, с лекарствами. Это натолкнуло меня на мысль, что стоило бы поискать что-нибудь от головы. На мое счастье, аптечка, представлявшая собой классический белый чемоданчик с красным крестом, лежала на видном месте. В ней я обнаружила прямо-таки арсенал, подходящий какому-нибудь медработнику: жгуты, шприцы, вата, бинты, куча таблеток и мазей, аккуратно разложенных по разным карманам и отсекам в порядке, понятном, наверное, только хозяйке. Марина, похоже, предпочитала быть готовой ко всему. Например, после знакомства со мной ей наверняка пришлось пополнить запас успокоительного. Невесело улыбнувшись этой мысли, я проглотила таблетку аспирина, запив горячим кофе.