Дикая магия. Кукла для профессора

«Отдельное небольшое жилище, пыльное и запущенное, поскольку мне совершенно некогда там бывать».

Исчерпывающая характеристика. Кажется, Демон, чьи глаза задумчиво поблескивали напротив, пригласил меня в гости.

– Тут холодно, – все-таки рискнула пожаловаться я.

– Мы здесь ненадолго. Потерпи́те.

Я обхватила руками плечи, намекая, что и за минуту задушевной беседы успею задубеть. Здесь лет сто не топили. И столько же – не прибирали. Это выяснилось, когда Карпов отправил в сторону гостиной световой шарик, и я узрела плантации пыли на книжных полках. Пожалуй, скромного освещения достаточно. Иначе не смогу побороть желание схватиться за швабру и навести тут порядок.

– Почему мы покинули Пункт Связи?

– Потому что мне нестерпимо захотелось оттуда уйти.

– Со мной? – прошептала растерянно.

Глаза окончательно привыкли к полутьме. Из нее проступало мрачное лицо. Напряженные, ярко выраженные скулы. Задумчиво сведенные брови. Жесткие, чуть растрепанные волосы, упавшие на лоб.

– Именно так.

Демон приблизился и оперся ладонями о стену по обе стороны от меня. Похоже, выходить из коридора, в котором материализовались, мы не планировали. Не слишком-то он гостеприимен…

– К чему этот разговор, профессор?

От обманчивой близости и запаха полыни у меня перехватило дыхание. Сердце оголтело заколотилось, гулом отдаваясь в ушах. Уверена, Карпов его тоже услышал.

– Вы должны понимать, с кем имеете дело. И не питать иллюзий. Потому что я действительно чудовище.

***

– Вы недавно интересовались, почему я ненавижу свадьбы и прочие великосветские торжества, – забормотал Карпов еле слышно, склонившись над самым ухом. – Почему меня раздражают брачные обряды…

Встроенное в меня любопытство вдруг отключилось. Чувствовало, что новые знания принесут лишь страдания.

Я бы с большей охотой просто помолчала, омываемая теплым, щекотным дыханием. Зажатая у стены во вполне уютный демонический капкан. В такой ловушке и жертвой побыть приятно. Но по напряженному голосу Демона было ясно, что он не отстанет. Впервые за долгое время он действительно хотел поговорить. Открыться. Мне.

– Вы упоминали, что тот день не стал для вас счастливым, – сдалась я и повернула лицо к Карпову.

И тут же начала тонуть в черном омуте, захлебываясь жгучим кислородом и хватаясь за буйки, остервенело подбрасываемые мне сознанием. «Мы тут, хозяйка, вообще-то информацию добываем. А не на мужика таращимся, как на невидаль какую», – заворчал скрипучий внутренний голос и отвесил мне отрезвляющую пощечину. Я отвернулась.

– И, увы, не только для меня, – Карпов, не зная о моих метаниях, продолжил нестерпимо щекотать теплым дыханием кожу на шее. – Впрочем, моя милая супруга далеко не сразу поняла, что вместо принца из красивой сказки получила монстра. Едкого, эгоистичного, самовлюбленного, жаждавшего сорвать на ней свою злость. Я не просто не смог сделать ее счастливой, мисс Дэлориан. Я не захотел.

С судорожным вздохом он отстранился от меня, бросив в холодной пустоте, и сделал пару шагов назад, упершись спиной о противоположную стену. Мы стояли, словно на боксерском ринге. Молча и прожигая друг друга растерянными глазами.

– В первый день нашего знакомства вы назвали меня высокомерной сволочью. Увидели это с самого начала и всегда были правы. Я такой, сколько себя помню, – он пожал плечами, принимая свое прошлое как данность. – В юности был своевольным, заносчивым подонком. Развлечения ради сопротивлялся родительской воле… Единственный наследник Владимира Карповского. Молодой князь. Это кружило голову и намекало на вседозволенность. Отношения с девушками меня мало интересовали – во всяком случае, серьезные и долгосрочные. Я никогда не влюблялся и был уверен, что вовсе не способен на чувства такого рода.

Карпов запнулся, окинул меня беглым, задумчивым взглядом с головы до ног, и, покачав головой, отвернулся к пыльным книжным полкам.

– С друзьями – Ловеттом и Кесслером – мы увлеклись темной материей. Тайно исследовали ее, брали у арканов редкие книги, баловались запретными заклинаниями, – он говорил мерно, спокойно, будто цитировал заученную книгу. – Отец – жесткий, строгий человек – какое-то время смотрел на эти развлечения сквозь пальцы. Но потом его терпение кончилось. За неделю до моего магического совершеннолетия он заключил с Честерами магический брачный контракт. Договор, скрепленный кровью глав семейств… Это серьезная вещь, Анна. От него нельзя отказаться или увильнуть.

Он снова повернулся ко мне, и за его видимым спокойствием мне почудилось пламя. Адское, яростное, облизывавшее Демона изнутри жгучими языками.

– Не успел опомниться, как стоял перед алтарем с Эмилией – абсолютно незнакомой девушкой из чужой страны. Мне было столько же лет, сколько сейчас вам, а ей – и того меньше, – лицо Андрея окрасилось гневом от неприятных воспоминаний, настолько живы они были внутри. Голос зазвенел. – Я пришел в ярость! Чуть не взорвал храм и не испепелил чертовых гостей. Тот душный летний день… Он перечеркнул все, чем я увлекался, о чем мечтал. Я стал чьим-то мужем. По суровой прихоти консервативного папаши, восторгавшегося чистотой королевской крови. Возненавидел и его, и Эмилию – просто за то, что она встала на моем пути. Хотел лишь одного – навсегда вычеркнуть из своей жизни обоих.

Не в силах выдержать поединок взглядами, я сбежала от его глаз и принялась рассматривать интерьер гостиной. Хозяин бывал тут редко. И, судя по всему, его маниакальная требовательность к себе никак не распространялась на порядок в доме.

Помимо потертого кожаного дивана невнятного оттенка в комнате стояло мягкое кресло, придвинутое к камину, и небольшой кофейный столик. Почти всю стену занимал шкаф со стеклянными дверцами, забитый книгами. Кипа старых, бесценных томов лежала прямо на полу, покрытая сантиметровым слоем пыли и готовая от одного взгляда рассыпаться в прах.

– Как вы уже поняли, это не была счастливая история любви из тех, о которых пишут в дамских журналах. Ее жизнь со мной стала сущим кошмаром, и я тому способствовал.

Голос Карпова совсем охрип. Он будто выдавливал из себя слова, заставляя изливать накопленный годами и причиняющий боль яд.

– Я намеренно издевался над бедной девушкой. В общении был с ней груб. А бывало, что целыми днями не замечал. С первого дня игнорировал свои, скажем так, супружеские обязанности. Иногда неделями не появлялся дома… Иногда приводил шумные компании друзей… И женщин… Разных… Грязных, темных, развращенных…

– Прямо в дом?!

Мои кулачки непроизвольно сжались, стоило представить себя на месте несчастной девушки, угодившей в болото супружеской жизни с монстром.

– Да, вы все верно поняли… – устало бросил Карпов и потер переносицу. – Прямо на супружеское ложе. Тогда это казалось весьма символичным. Я мстил отцу. Выражал свое несогласие, как умел. Но страдала Эми.

Рот наполнился горечью, я нервно сглотнула и прикрыла глаза. Что бы сделала я на ее месте? Подстерегла бы обоих? Убила? Спалила бы прямо в постели, вместе с домом и горькими воспоминаниями?

– Не могла же она спокойно это сносить… – с трудом просипела, не глядя на Демона. Перед глазами все еще стояла полыхающая кровать со сплетенными на ней обнаженными телами.

– Вы удивитесь, упрямая мисс! – нервно рассмеялся Карпов. – Она сносила это безропотно. Тихая, покладистая, легкая, изящная. Милая кукла, оранжерейное создание… Истинная воспитанница «Эншантели». Мадам Буше была бы довольна! Едва ли Эми умела за себя постоять. Ее забыли научить, как давать отпор и ставить на место зарвавшегося мужа.

Я вспомнила годы в парижской школе, проведенные за варкой конфитюров и чисткой серебра. Уроки великосветского этикета, танцевальные занятия… Все верно, ломать носы чудовищам нас не учили.

– Истинной жертвой обстоятельств была Эмилия, а не я, – прервал мое путешествие по волнам памяти профессор. – Но она… Право слово, я не понимаю до сих пор, как это возможно… Она умудрилась меня полюбить.

Пауза затянулась.

Мои плечи начали покрываться ледяной коркой из столпившихся на коже мурашек – так зябко было в месяцами нетопленном доме. Как Карпов тут ночевать умудрился, уступив нам с Арчи свою постель? Или Мрачные Демоны не мерзнут?

– Персональный ад, который я для нее организовал, продолжался почти год, – продолжил мой невеселый собеседник и вдруг стал расстегивать рубашку. Ему что же, жарко? – А потом… Я по дурости попал в серьезную передрягу.

Пальцем подцепив серебряную цепь, он вытащил медальон и опустил поверх черной ткани.

– Во что вы вляпались?

– Впервые меня с друзьями пригласили на тайное собрание верхушки арканов в Лондоне. Нам позволили наблюдать за ритуалом посвящения в элиту Братства. В тот день маги-миротворцы решили разворошить муравейник. Захмелев от восторга и вина, мы не сразу заметили облаву… Старейшины легко ушли, оставив юных адептов на растерзание. Я никогда раньше не видел таких битв. Копоть, кровь, дикие вопли… Растерзанные тела таких же, как мы, идиотов, сражавшихся за чужие идеи.

– О господи…

Я задрожала. Одно дело, знать в теории о войне в магическом сообществе, а другое – слушать о реальных битвах.

– Погибли десятки людей с обеих сторон. Я был серьезно ранен, но чудом смог уйти… Издевка Судьбы: меня спас супружеский телепорт. Я перенесся в дом и упал на руки жене, весь в крови и без сознания.

Все время, что говорил, Карпов мял в руке медальон, нервно оттягивая цепочку и оставляя на шее красные следы. Я давно поняла, что он сделал из него телепортационный амулет и зачаровал на перемещение в несколько мест. В дом, в Пункт Связи… Но не могла и предположить, что когда-то древняя безделушка исполняла роль супружеского талисмана, связывавшего в пространстве княжескую чету – Эмилию и Андрея Карповских.

– Она позаботилась о вас? – с надеждой прошептала я.

– Я бредил и был едва жив. Лекарей вызывать было нельзя… Эми все понимала. Она была не такой уж и глупой, как думает Мелисса. Две недели жена от меня не отходила, – желваки заходили на демоническом лице, в голосе появились рычащие нотки. – В те дни и ночи многое поменялось. Я пообещал, если выживу, завязать с арканством. Наши отношения потеплели. Я стал смотреть на жену с трепетом, уважением, благодарностью.

– И?

– И все. Главного я дать ей не смог. Демонам не дано любить.

Карпов тряхнул головой и мрачно уставился на меня, будто ожидая, что я начну его разубеждать. Я бы могла, но… Мои методы казались неуместными в сложившейся ситуации.

– Она была мудрой девушкой. Однажды сказала: «Не мучай себя. Ты не любишь, я знаю… Но зато можешь стать мне другом». Так и получилось, – он устало выдохнул, будто испытал облегчение, «сцедив» накопившийся внутри яд, отравлявший все его бытие. – Но этому браку, и без того не слишком счастливому, не суждено было продлиться долго. Эмилия подхватила странную волшебную хворь – неизвестную и смертельную. Я перепробовал все виды медицины, какие знал. А потом изучил новые… И еще… Но не смог ее спасти.

– Вы выяснили, чем она болела? – робко перебила я.

– Магией.

– Разве такое возможно?

– Без понятия… Впервые такое видел. Она была слабой волшебницей, «дикая капля» раскрылась не полностью. Три сестры, но такие разные. Аврелия родилась сильной магессой, Мелисса – эмпом… А Эми была чем-то средним, – Карпов пожал плечами. – Когда я понял, что ее убивает не яд и не болезнь, а сама магия, то попытался излечить от паразита, поедавшего юное тело.

– Магическая хирургия! Вы хотели изъять из крови «дикую каплю»? – догадалась я с неуместным восторгом в голосе.

– Именно так. Не запереть, не приглушить. Вытащить насовсем. Примерно так же, как достал из вас яд гремучника, – ребра тут же заныли от неприятных воспоминаний. – Но ничего не вышло. Капля сопротивлялась, а моего дара оказалось недостаточно. Я растратил весь резерв, сам был едва жив, но… страдания Эми прошли впустую. Мне оставалось лишь смотреть, как она угасает, не способная жить с магией внутри. И винить себя в том, что за свою короткую жизнь моя супруга так и не узнала, что такое быть счастливой… и любимой.

– Бывает, что люди просто не предназначены друг другу, – тихонько заметила я, рискуя вырвать его из воспоминаний и прервать исповедь. – Как вы можете винить себя за отсутствие чувств?

– Забавно… Эмилия говорила те же слова, – ответил Карпов. – Меня преследует мрак, мисс Дэлориан. Я не способен приносить счастье. Я уже загубил одну невинную жизнь, желавшую красивой сказки. Второй раз я этого не повторю. Я не посмею испортить…

– Перестаньте!

– Я и так чуть не стал причиной вашей… – Карпов тряхнул головой, и жесткие волосы застелили лоб. – Мне следовало делать то, что должно.

– Замолчите… – стало невообразимо горько. – Все ведь обошлось!

– Анна… – Он прикрыл черные глаза и несогласно качнул головой. – Вы на улицу выйти боитесь. Думаете, я не замечаю, что снег вызывает в вас панику? Что с Пандоры в тренажерном уже лоскуты слезают? Что у вас руки дрожат, когда вы погружаетесь в воспоминания, полагая, что никто не смотрит?

– Ну и что? Страх уйдет. Это временно…

– Я постоянно думаю… – пробормотал Карпов еле слышно. – Не могу не думать…

Он сделал два шага вперед и протянул ладонь к моему лицу. Зачарованно подцепил прядь с щеки и медленно отвел в сторону, поглаживая шершавым пальцем скулу.

– О чем? – хрип, изданный моим ртом, был вовсе нечеловеческим.

– Что, если бы я не успел? Не нашел бы вас в том снегу?

Его теплая ладонь на мгновенье накрыла щеку, согревая кожу.

– Что, если… Если бы Кавендиш не ушел из той спальни?

Горячие пальцы отстранились от моего лица, и Демон отошел к своей стене.

– Во всем, что с вами случилось, только моя вина. Я и есть мрак, Анна.

– Вы не мрак, Андрей… Владимирович, – борясь с желанием придушить вредного Демона, прохрипела я. – Вы идиот.

– Что? – он картинно хлопнул длинными ресницами, будто всерьез не расслышал.

– Вы – идиот, – медленно, громко и разборчиво повторила я.

Черные глаза напротив опасно сузились. Ладно, с идиотом я перегнула. Дважды. И, кажется, склянками в подвале уже не отделаюсь…

Демон шагнул ко мне, явно желая возразить. И вдруг вместо холода тело окунулось в незнакомый, пугающий жар. Душащий, яростный, обжигающий до самых легких. Чувство, будто сунулась по неосторожности в пламя разведенного камина.

Андрей резко отшатнулся от меня. Так, словно его тоже обдало горячей воздушной волной, опалив кожу. Он стремительно развернулся и в несколько шагов скрылся в чернеющей арке. Я бы предположила там кухню.

Дав ему пару минут перевести дух, я поспешила следом. Что за чертовщина?

Демон стоял в темноте у раковины, мокрый и дрожащий. Я была тоже не прочь умыться ледяной водой – внутренности до сих пор горели.

Трясущейся рукой он плеснул на дно стакана какую-то янтарную муть и залпом выпил. Глянул на меня как-то странно. Затравленно. Обреченно.

Подошла ближе, хотела отвести мокрую прядь со лба – но Андрей отшатнулся, как от мифической гидры. В глазах его был неподдельный ужас. Да что ж такое-то?! Не такая уж я и страшная…

Минуту спустя решилась на вторую попытку. Медленно, осторожно, словно работала в службе отлова магических тварей и наткнулась в лесу на совершенно дикий экзотический экземпляр, я потянулась к нему рукой. Он настороженно ждал.

Ладонь коснулась бледной кожи, смахнула капли с гладковыбритой щеки, скользнула на шею. Карпов не отпрянул. Замер загипнотизированным кроликом. Кажется, даже дышать перестал.

Я подалась вперед, приподнялась на носочках и накрыла его губы своими. Вот так. Я пришла сама.

«Экзотический экземпляр» оказался не таким уж и дремучим. Быстро разобрался в ситуации.

Меня обхватили руками и притянули к себе, оторвав от пола. Прижали к теплому дрожащему телу в мокрой черной рубашке. Бережно, но крепко. Так держат новорожденного котенка, опасаясь упустить, выронить или повредить лапку.

Губы снова окунулись в пламя, но это было ласковым, не жгучим. Демон поцеловал медленно, нежно, сжимая аккуратно, будто я была фарфоровой статуэткой, трижды разбитой и трижды склеенной. Изящной куколкой из тончайшей керамики, сломанной грубым ребенком, но заботливо восстановленной добродушным мастером. И от любого неосторожного движения рассыпалась бы на сто кусочков…

Меня нельзя было сломать. Но и не поцеловать… тоже было нельзя.

Это было так приятно, что я, к стыду своему, тихонько застонала прямо в демонический рот. Если он оборвет поцелуй, я тотчас же его придушу, избавив нас обоих от страданий. Предначертанных дурой-Судьбой и даже троллю понятных.

Но Демон не останавливался. Искушал трепетными касаниями, купая в волнах щемящей нежности… Ласкал горячей ладонью плечи, приглаживал волосы, катался подушечками пальцев по затылку… И все время прижимал к себе – мягко, бережно, укутывая в тепло и заботу, словно в пушистый плед.

Сердце пламенело. С каждым прикосновением – умелым, аккуратным – лед внутри таял. Исчезал облачком пара. Я согревалась Снегурочкой, с разбегу прыгнувшей через костер, – опасно, но так… неотвратимо.

Теперь я знала, как выглядит гармония. Как она ощущается. Как она оживает. В уютном сплетении двух тел. В непонимании, где заканчивается твое и начинается чужое. В блаженной неге от лучших в мире объятий.

А еще – в теплой ладони, лежащей на плече как влитая. Будто эти руки были выкованы в небесной кузнице специально для моего тела. По эксклюзивному заказу. Интересно, чем я заслужила такой подарок свыше? Могла ли это быть компенсация за «причиненные неудобства» по вине проказницы-Судьбы?

Я растворялась в моем Демоне. Таяла, тлела… Рассыпалась осколками с каждым прикосновением настойчивых губ, и тут же собиралась вновь. Разлетаясь мириадами искр с гудящим звоном в районе солнечного сплетения. Я будто находилась внутри колокола… В голове – пьяный шум, в теле – полная дезориентация пополам с блаженством… Не прижимай меня Андрей к себе, давно бы рухнула на кухонный пол. Вот бы он надо мной посмеялся!

Я бы не удивилась, если бы кто-то сказал, что с нашего разговора на террасе Пункта Связи прошла вечность. Не метафорическая книжная, а самая настоящая. Что сменились поколения. Истлели леса и выросли вновь. А мы так и стояли, припав губами друг к другу, примагнитившись каждой частичкой, не в силах оторваться…

Но вечность закончилась – со свистящим выдохом из демонического рта. Он отодвинул меня слегка, окинул лицо мутным взором. Затем, поразмыслив, снова смял мои губы в мимолетном, ласкающем поцелуе. И, наконец, отстранился совсем, выпустив из рук и вернув твердую почву под ногами.

– Для вас будет лучше, а для меня – правильнее, если этого больше не повторится, – хрипло прошептал Андрей, пронзая черными агатами. – Надо вернуться в Пункт Связи, пока Артур вас не хватился и не послал десяток миротворцев на поиски.

С мыслями о том, какой же дремучий мне все-таки достался экземпляр, я кивнула и послушно прижалась к профессору, позволяя вернуть себя туда, откуда взял. Стряхнуть пыль с потертой керамики, бросить прощальный взгляд на расстроенное личико неправильной куклы и поставить на место. На самую дальнюю полочку.

Глава 5. Чудеса маскировки

Нет, ну каков…

Демон, одним словом.

Ко всему прочему, еще и идиот. Гремучая смесь.

После откровений в пыльном холодном доме и сладкого, полного щемящей нежности и отчаяния поцелуя, я была сама не своя. Пункт Связи покидала так быстро, что пятки сверкали ярче сугробов под фонарем. Мелисса окрикнула у самого порога, крестный вышел из кухни и что-то хотел спросить… Но я не остановилась.

Это было самое настоящее бегство. От горькой реальности.

Добежала я аж до подземного озера. К моему счастью и удивлению, дверь снова была не заперта. Меня радушно приглашало место, в котором положено прятаться, думать и переваривать «неприятные известия» и «трудные ситуации».

Сердце металось в грудной клетке и не находило себе места. Кое-что мне точно нужно было переварить. И понять, в какие «тартарары» на всех порах катится моя недавно такая скучная жизнь.

После поцелуя – такого нежного, ласкового и спокойного, лучше которого на моей памяти не было, – губы приятно покалывало. Не хотелось расставаться с этим ощущением.

Если Карпов не врал и игнорировал обязанности супруга… Получается, Эмилия умерла невинной. Целовал ли он ее хоть раз? Знала ли она, какие мягкие и властные у него губы?

Если арканам взбредет в голову снова меня похитить и распотрошить на жертвенный алтарь, то хотя бы нецелованной не умру. О большем мечтать не приходится.

Как же все-таки обидно… За нас обеих.

Но просто так сидеть на камнях и горевать я не собиралась. У меня было дело. Точнее – идея… Наш подопечный в икринке вот-вот «вылупится». И, судя по размерам, аквариум существу понадобится большой.

Пришло в голову, что лучше места для него не найти. Сама Судьба – спасибо, дорогуша, – привела меня к этому мерцающему озеру.

Для начала нужно было получше исследовать водоем. Я даже пробирку захватила и биотесты (позаимствовала с отделения «управления природными магическими ресурсами»). Посмотрим, насколько местная среда безобидна и пригодна для обитания.

Я спустилась к самому берегу и зачерпнула в пробирку воды. Потрясла в воздухе, но тестовую полоску на кислотность опустить не успела. Так и замерла с открытым ртом, глядя на стеклянную емкость. Которая светилась.

Это еще что за новости?

Я-то думала, в дно встроены магические прожекторы… А на самом деле, светится сама вода.

– Это сияющая материя. В сильно разбавленной, слабой концентрации, – тоненьким голоском ответило мне каменное плато, разместившееся в середине озера. – Аврора умела управлять ей, выуживать из пространства…

Мило. Либо у меня началась шизофрения, либо мой внутренний голос изрядно пискляв… Либо в Академии есть призраки помимо господина Вортингтона.

– Поня-а-а-атно, – с показным спокойствием протянула я и прищурилась.

Нет, на плато никого не было. Голоса в пользу шизофрении резко подскочили вверх.

– Это непростое озеро, – таинственный гость, он же вымышленный друг, пискляво рассмеялся. – Оно скрывает много тайн.

– Например, тебя? – наобум ткнула пальцем в небо.

– И меня тоже, – призналось невидимое Нечто. – А еще оно создает насыщенный магический фон внутри и вокруг Академии. Питает лес, оранжереи… Даже деревне кое-что перепадает. Для существ вроде меня – идеальное место…

– «Вроде тебя»? Может, выйдешь из тени и мы познакомимся?

– А мы уже знакомы! – рассмеялось Нечто совершенно уже нагло и заливисто. – Ты потонуть собиралась. А я тебя вытащила. Не помнишь?

– Помню, – выдохнула я и начала думать в сторону призрака. Вымышленные друзья от утопления не спасают. А вот духи – вполне. – Ты привидение?

– Вот еще! Из прозрачных здесь только Родж. Но кое-что общее у нас с ним есть… – голосок казался девичьим, почти детским. – Оба заперты в Усадьбе Воронцовых на веки вечные. Из лучших побуждений Авроры Мудрой.

Раздался оглушительный «бульк», и столб брызг взметнулся в метре от плато. Вода забурлила вблизи берега. И через миг из нее выглянула макушка, увенчанная странным гнездом, сплетенным из сотни мелких бирюзовых косичек. Следом появились тонкие, приподнятые удивленными «домиками» рыжие брови. За ними – такие же огненные ресницы, обрамлявшие сочно-аквамариновые глаза. Смеющиеся, жизнерадостные и совершенно детские. И без того необычное личико украшала россыпь веснушек на бледно-салатовых щечках.

Совсем девочка. Лет тринадцати… Не старше наших первокурсниц. Вся ее кожа была покрыта мелкими, едва заметными чешуйками. В свете воды они давали странные отблески… Жительница озера будто мерцала, то исчезая, то появляясь вновь.

– Они делают тебя невидимой? – я присела, протянула руку и коснулась прохладной чешуйчатой кожи.

– Вовсе нет, глупая! Просто отражают свет и настраивают магическую оптическую иллюзию, – гордо пропищала девочка. – Маскировка!

– Слова-то какие! «Оптическую иллюзию»… Сколько тебе лет, что такая умная?

– Не меньше двухсот пятидесяти, а тебе? – наглое, но симпатичное существо явно наслаждалось моим ошеломленным видом. – Роджер иногда таскает книги из библиотеки. Все равно тут больше нечем заняться…

– Да кто ты такая?!

– Русалка… – обиженно протянуло великовозрастное дитятко, по пояс вынырнув из воды и опасно тряхнув гнездом из косичек. – Не заметно?

– А разве у вас не должно быть… Кхм… Ну, ракушек… Эмм… Вот здесь?

Я описала два круга сильно выше живота и зарделась от смущения. Судя по недоумевающему личику, мультик про Ариэль в моей жизни был явно лишним. Что касается «этого самого места», то девочка-старушка была и там покрыта светоотражающими чешуйками. Если она и была голой, этого никто не видел.