Похмелье

Тошка пожал плечами и снова уставился в телефон, возобновляя чтение:

– «Тут же толстяк на осле. Это знаменитые фигуры странствующего рыцаря Дон Кихота и его верного слуги Санчо Пансы». Юль, вот, хоть убей, не пойму, почему осел у слуги толстый, а конь у рыцаря – худой. Что это за несправедливость, я тебя спрашиваю? И кто будет конем в балете?

– Да, не знаю я, чего ты ко мне привязался… Читай!

– «Первое действие. Дочь кабатчика Лоренцо Китри влюблена в бедного цирюльника Базиля…» Юль, а цирюльник – это парикмахер по-нашему, да?

– Угу…

– Ладно. Ну и словечки раньше были.

– А сейчас, что, лучше? – подключились к разговору дядя Леша и еще один механик – Николай. – Я, вон, в субботу хотел подстричься. И знаешь, куда попал? Дай бог памяти… – Дядя Леша почесал репу, перекатывая на языке трудно запоминающееся сочетание букв. – В боберштоп, барбержоп… Тьфу, как же эта зараза называлась?

– Барбершоп, – рассмеялась Юлька.

– Точно! Барбершоп! – повторил дядя Леша. – Вот ты, Тоша, знаешь, что это за хрень такая?

– Да первый раз слышу.

– Вот и я удивился, чем им парикмахерская не угодила?! А ты говоришь – раньше. Вот был цирюльник – переменили. Только привыкли к парикмахеру – теперь уже бобер какой-то… Все течет. Все меняется. И словечки новые, только успевай запоминать. Да, чего далеко ходить – вот вы, молодежь, я же половину ваших слов не понимаю. А мать моя, царствие ей небесное, и вовсе бы ничего не поняла. Для нее чудом было, когда в село автобус пустили, и на телеграфе на три села установили один единственный телефон. А сейчас что?

– А сейчас все по-другому.

– И только одно не меняется. Вот вы послушайте-послушайте… «…Дочь кабатчика Лоренцо Китри влюблена в бедного цирюльника Базиля. Однако отец решил выдать ее за богатого Гамаша…». Все, как и сейчас. Родители всегда хотят выдать дочек за богатого! А где же на всех богатых напастись?! Вот, моей Ладки маманя тоже носом крутила. Видишь ли, не по нраву я ей. А та уши развесила. И что в итоге? Мы расстались. И где принц, я вас спрашиваю?! Второй год Ладка одна. Скоро на луну завоет.

– Так, может, ты с ней помирись? – предложила Юлька, вытирая пот со лба.

– Вот еще! Надо было головой думать.

С горем пополам, но либретто Тошка все-таки дочитал. Причем, к окончанию чтения Юлька не совсем точно понимала, где, собственно, заканчивалось либретто, и начинались Тошкины размышления о добре и зле. Впрочем, в этот раз время за чтением пролетело незаметно и весело. И Дон Кихот ее заинтересовал. Ей даже захотелось узнать немного больше о его судьбе. Может быть, ей все-таки стоит прослушать хоть одну аудиокнигу? Ведь было глупо ненавидеть литературу только потому, что одни идиоты не могли вовремя диагностировать ее заболевание, а другие – под дулом пистолета заставляли ее читать. Именно последнее событие сыграло судьбоносную роль в Юлькиной жизни. Тогда, к десяти годам, у Юли уже диагностировали дислексию, и подобрали правильную методику обучения. И девочка делала успехи. Читала простые слова в букваре, и понемногу обретала уверенность в собственных силах. Но похищение перечеркнуло все. После того, как ее буквально под дулом пистолета заставляли читать что-то отцу… Она возненавидела этот процесс. Он ей и без того не слишком хорошо давался, а после… Девочка смотрела в книгу, а вместо букв видела лица угрожающих ей подонков. С чтением пришлось завязать. Совсем. Как ей жилось в мире, где читать умели все, и в котором буквально каждый шаг упирался в буквы? Нормально жилось. Она научилась справляться. Нет, проблемы, конечно, иногда возникали – не без этого. Но тогда ей на помощь приходили мама, или друзья. Ей повезло с близкими. А еще ей повезло с дядей Лешей, который научил ее всему в профессии.

– Уже убегаешь? – поинтересовался он.

– Ага, не одному тебе приходится на маникюр ходить. Как это ты от Дон Кихота открестился?

– Нина Васильевна решила, что уделяет мало времени своей маленькой девочке, – хмыкнул мужчина.

– Интересно, когда я вырасту в ее глазах, и почему время мне нужно уделять непременно в каком-нибудь театре?

– А я предлагал ей поехать на дачу, пока последнее тепло. Пожарили бы мяса, за грибами в лес сходили.

– Я – хоть сейчас. А вот мама… Это ты погорячился, дядя Леша. Где мама, а где грибы?

– Это ты, Юлия, свою мать плохо знаешь. В прошлые выходные мы, знаешь ли, набрали две корзины опят.

– Мама ходила за грибами? Ну и ну…

Все еще удивленная девушка распрощалась с коллегами и рванула к парикмахерской. Обязательная программа – маникюр. Необязательная – стильная укладка по случаю выхода в свет. Триста лет он ей не был нужен! Домой прилетела к семи. А в восемь уже начало. Влезла в черный шелковый комбинезон – платья Юлька ненавидела. Достала классическое кремовое пальто.

– Юля, я уже внизу! – позвонила мама.

– Бегу! – запыхавшись, пробормотала Юлька. Эх! Плакали ее кроссовки. Где-то тут были неплохие полуботинки на танкетке…

– Ну, ты чего так долго, Юля? Хоть бы к третьему звонку успеть!

– Прости, мамуля. В парикмахерской задержалась.

Нина Васильевна плавно влилась в дородный поток, и только потом окинула дочку взглядом:

– Тебе очень красиво, когда волосы уложены так – ото лба.

– Спасибо. Я старалась выглядеть прилично.

– На, вот… Губы подкрась. – Мама протянула ей собственную помаду и снова сосредоточилась на дороге. Юлька послушно мазнула по губам персиковым блеском, невольно уставилась на себя в зеркало. Нечасто она себя видела такой. Юля вообще не любила краситься. Ей были неведомы такие понятия, как контуринг, или скульптурирование. А когда об этом принимались трещать девочки в парикмахерской – у нее начинала болеть голова. Юлька не представляла, зачем на лице носить столько штукатурки. Даже Николай, рихтуя машину, столько шпатлевки не использовал, как некоторые дивы, снисходящие до их станции.

– Ты такая хорошенькая, Курочка…

– Ты тоже прекрасно выглядишь, мама.

Юлька с Ниной Васильевной к началу все же успели. Пришлось, конечно, немного потолкаться в проходе, но к моменту, когда приглушили центральное освещение, они уже сидели в партере. Все было не так уж и плохо. По крайней мере, Юлька не уснула, как однажды в опере. А что? Если говорить о постыдных фактах биографии, было в ней и такое. Она тогда почти до утра провозилась с мотором одного Государева человека. Так у них в сервисе называли служащих государственных органов в не самых высоких чинах. Чины повыше к ним на СТО не захаживали. У тех игрушки были дорогими, и, как правило, обслуживались у официальных дилеров. Так вот, у Государева человека стуканул мотор. А поскольку Государев человек априори считает, что ему все должны, то все исправить ему следовало, не медля ни минуты. Вот и застряла Юлька с его машиной почти до утра, потом поспала дома пару часов – и снова на работу. А вечером – опера. И такая она была заунывная! Юлька тихонько сползла вниз по креслу и, тактично прикрывшись веером, засопела. И все было хорошо, пока ее сопение не переросло в легкое похрапывание. В ту ночь ее протянуло, и заложенный нос некстати подвел свою обладательницу. Проснулась Юлька от того, что ее тактично потрепали за руку. Пожилой джентльмен. Иначе этого сухонького мужичка в кремовой рубашке и клетчатой бабочке язык назвать не поворачивался.

– Извините, – прошептала Юлька.

– Ничего! – блеснул необычно яркими, как для человека его возраста, глазами джентльмен. Юлька улыбнулась, осторожно глянула в сторону матери, и встретилась с ее смеющимся взглядом.

В общем, было дело в ее богатом театральном прошлом. Видимо, Юлька пошла в отца, хотя мама и утверждает, что тот тоже был заядлым театралом. Но что-то подсказывало ей, что папка просто научился мастерски маскироваться. Вот, как сейчас дядя Леша.

– Юль, заедем домой, поужинаешь? Или, может, в кафешке посидим?

Домой – это значило в их старую с мамой квартиру. А Юльке не очень хотелось плестись на другой конец города. Кафешка была неплохим вариантом, да только дядя Леша истомится весь, пока они с мамой будут рассиживать.

– Да ну, ма. Тебя дядя Леша заждался, небось.

– Вот еще! Я тебя две недели, считай, не видела. И Алексей это прекрасно понимает. Пойдем. Здесь, помнится, был неплохой кофе.

Юлька с мамой выпили по чашечке кофе, обсудили события, произошедшие с ними за неделю, и в один голос отказались от предложенного десерта.

– Пойдем, милая, я тебя подвезу.

– Ни за что. Тебе в другую сторону. Я вызову такси.

– Мне не трудно, ты же знаешь.

– Таксисту тоже не трудно, – пошутила Юлька, а потом, посерьезнев, добавила. – Ма, ну зачем тебе делать крюк?

– Ох, и самостоятельная же ты барышня! – повторила излюбленную фразу Нина Васильевна. – Ладно. Раз ты так уперлась! Вызывай. Я подожду.

– Зачем?

– Чтобы записать его номерной знак, на случай чего.

– Какой такой случай, ну? Если он покусится на мою честь?!

– Не паясничай! Вызывай.

В общем, пока суд, да дело, домой Юлька вернулась ближе к часу ночи. Расплатилась с таксистом, не спеша, прошлась к подъезду. Ночь была звездная и, на удивление, теплая. Домой идти вообще не хотелось. Шагать бы вот так, загребать ногами ароматные шуршащие листья и вдыхать полной грудью пряное осеннее благоухание.

– Юль…

Юля поначалу подумала, что у нее слуховые галлюцинации, но потом действительно увидела сидящего на скамейке мужчину:

– Олег? Ты какими судьбами здесь оказался? Давно сидишь?!

– Да вот… Не хотелось одному быть. Тошно. И пить тоже не хотелось. Вот и принесли ноги сюда. Не знаю, почему.

– А я в театре была.

– В театре? То-то я тебя не сразу узнал. У тебя на голове что-то, – Олег как-то неопределенно взмахнул руками над головой, и снова их резко опустил.

– Да, я была в парикмахерской.

– Извини, я, наверное, зря пришел…

– Не зря. Нормально все. Пойдем. Ты, наверное, продрог.

– Да нет. Тепло, вроде. И пахнет так… Хорошо. Когда Димка погиб, тоже так пахло, и я возненавидел этот аромат… А сегодня как-то вспомнилось, что с ним не только плохое связано.

– Пойдем, Олег… Пойдем!

Глава 7

– Хочешь чаю?

– Поздно уже. Зря я пришёл.

Возможно. Но не факт. Юлька, конечно, спать хотела – жуть. Но это было ещё до его, Олега, появления. В данный момент сна не было ни в одном глазу. Мужчина действовал на неё, как самый лучший в мире энергетик. И даже если бы он сейчас ушёл, фиг бы она уснула. Прокручивала бы в голове вновь и вновь его очередное появление, и думала бы о нем. Глупо это было, конечно. Но такая уж у Юльки была натура. В беде она никого не бросала. И если уж говорить, положа руку на сердце, не часто её судьба сводила с такими интересными мужчинами.

– Почему же зря? Нормально все.

– Да? Ладно… Тогда чай подойдёт, – кивнул головой Савельев и ставшим уже привычным движением отвернулся к окну. Юлька вдруг некстати заметила, что у Олега вьются волосы. И если бы он не стриг их так коротко, то на его голове красовались бы шикарные кудри. Она всегда мечтала о таких, но не сложилось.

– Так ты и правда была на балете?

– Угу. На Дон Кихоте. А ты… любишь балет? – Юлька понимала, что спрашивать такое у любого нормального гетеросексуального мужчины было глупо. По крайней мере, она не знала ни одного мужика, который бы млел от балета. Но поскольку девушка не представляла, о чем ещё говорить, спросила. И получила совершенно неожиданный ответ:

– О, да! Это что-то… невообразимое. А в Дон Кихоте меня особенно впечатляет третий акт! Все эти pas de deux с обязательным элементом в тридцать два фуэте…

Мужчина отвёл взгляд от окна и встретился с широко распахнутыми Юлькиными глазами, в которых, он мог поклясться, плескался связанный ужас! Это было смешно. Олег прыснул тайком.

– Ты ни черта в этом не смыслишь, да?

– Ага, – честно призналась Юлька. И даже головой кивнула для пущей убедительности.

– А зачем тогда ходила?

– Из-за мамы. Это она у нас любитель… Балета. И не только его, – вздохнула девушка. Олег при упоминании судьи нахмурился и снова отвёл взгляд, а Юлька затараторила, чтобы сгладить неловкость. – Короче говоря, для меня все, о чем ты сказал – Филькина грамота. Вот такая я темнота.

Олег снова на неё посмотрел. А у него красивые глаза. Тёплые, карие… С тонкими лучиками морщинок. Он, наверное, раньше много смеялся…

– Никакая ты не темная. Тоже мне удовольствие – мужики в колготках. – Девушка прыснула, а он продолжал. – Ты, Юлька, светлая. Я, кроме тебя, только одну такую женщину знаю…

Юля не стала уточнять, о ком говорил Олег. Это и так было понятно… Все-таки, как же сильно он любил свою Веру! Это, наверное, настоящее чудо, когда мужчина тебя так отчаянно любит. Впрочем, Юлька могла о таком только догадываться. Ей в личной жизни совершенно не везло. И парень у нее был только один. Давно. Уже два года, как расстались. И, конечно, ни о каких супер-чувствах речь не шла. Юля начала встречаться с Кириллом скорее по необходимости. Потому что время пришло – двадцать лет, как-никак. Их отношения продлились два года, а после они разбежались. Без особых сожалений и нервов. Видимо, тоже время пришло… Разойтись в разные стороны.

– Эээ… Да обычная я. Ничего особенного. А Дон Кихот не так уж и плох. Меня даже заинтересовала его судьба. Думаю, вот, не прочитать ли книгу? Только я не совсем поняла… Книга, вроде, о рыцаре и его подвигах, а балет совсем не о том…

– Да тут кто хочешь, запутается. В этом чертовом балете на первый план с какого-то перепугу выходит любовная история Китри и Базеля. А Дон Кихот превращается во второстепенного персонажа.

– Угу… А ты откуда столько знаешь о балете?

– Да, не знаю я ни черта, – криво улыбнулся Олег. – Как-то раз американские партнеры попросили достать билеты в театр. На Дон Кихота как раз. Нам с Верой, конечно, тоже полагалось идти. Ну, мы и подготовились, чтоб не выглядеть неучами в глазах солидных людей.

– Понятно, – улыбнулась Юля. – Я вот тоже готовилась. Заставила Тошку прочитать мне либретто.

– Тошку? Это твой парень, что ли?

– Кто Тошка? – Юлька изумленно выпучила глаза. – Нет, это друг. Мы партнеры. Я, Тошка и дядя Леша.

– Разношерстная у вас подобралась компания.

– Они замечательные специалисты. И хорошие люди. Это главное.

– В бизнесе редко встретишь хороших людей.

– Не знаю, мне пока что везло. – Юлька пожала плечами и принялась собирать со стола пустые чашки.

– Мне, наверно, пора?

Что тут можно было сказать? Юлька неопределенно пожала плечами.

– Ты меня уже который раз выручаешь… И, знаешь, я вот что спросить хотел… Может, ты сходишь со мной на кладбище? Завтра. Помнишь, ты говорила, что я мог бы сходить с другом? Ну, в качестве поддержки…

Юлька сглотнула и кивнула головой:

– Помню.

– Оказалось, что у меня нет настоящих друзей. Тридцать шесть лет прожил, а друзей не нажил. Да и не особо нужны они мне были. У меня Вера была. А теперь вот…

Олег столько всего сказал… Так честно сказал, так правдиво, что Юля даже забыла, с чего начался его монолог. Уточнила на всякий случай, заправляя челку за ухо:

– Ты хочешь, чтобы я с тобой пошла на кладбище?

– Да. Если тебе не трудно. Я хотел бы попробовать…

Юля кивнула головой, соглашаясь. Кивнула потому, что не было сил ни на что другое. Ее переполняло чувство жалости, и еще что-то такое… щемящее. От чего сердце сжималось, и хотелось мужчину пожалеть. Как маленького. Провести ладонью по волосам, утешая, согреть своим теплом.

– Конечно, Олег. Можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо. – Он практически шептал. Потому что и у него горло сжало спазмом. И нелегко стало просить. И сознаваться в собственных страхах перед практически чужим человеком, который за несколько встреч стал едва ли не самым близким. Да уж… Дожился. Ему просто некуда больше идти. И это было бы смешно, если бы не было так грустно.

– А знаешь… Какой смысл тебе уходить? Здесь до рассвета пара часов осталась. Оставайся. Я на диване постелю. А как проснешься – сразу поедем на кладбище.

Он не ожидал такого предложения. Тем более, что Юлька ни на что не намекала, и не пыталась его закадрить. Она действительно совершенно бескорыстно предлагала помощь. Проявляла участие, в котором он так сильно нуждался!

– Я точно тебе не помешаю?

– Ну, ты же не собираешься храпеть, как в тот раз? – Юлька и сама не знает, откуда у нее берутся силы на шутки. Она просто чувствовала, что только так сможет его отвлечь. Разговорами. До этого у нее неплохо получалось. Ну, по крайней мере, когда они обсуждали балет, Олег не выглядел таким несчастным.

– Нет. Я вообще не храплю…

– Я бы не стала на твоем месте говорить об этом с такой уверенностью. – Девушка забавно пошевелила бровями и неспешно пошла к комоду. – Проходи в комнату, располагайся. Сейчас принесу постельное…

Они справились быстро. В четыре руки. Олег разложил диван, Юля застелила постель.

– Спокойной ночи, – сказала напоследок и скользнула в свою крохотную спальню. Сейчас у девушки не было никаких сомнений. Она поступила абсолютно правильно. Ему не нужно было возвращаться в свой склеп, и снова погружаться в чувство вины. Самое большее, что Олег мог сейчас сделать, это отпустить ситуацию. Оставить ее в прошлом. Хотя бы ради сына, которого так беззаветно любил. И если она, хоть как-то, сможет ему в этом помочь – она будет просто счастлива.

На удивление, Юлька уснула практически мгновенно. А проснулась только утром, по самой банальной причине – после кофе с мамой и с Олегом выпитого на ночь чая ей просто дико хотелось в туалет. Выскользнула из-под одеяла, потянулась сладко, а потом резко опустила руки… Черт! Олег… Который, в отличие от самой Юли, уже давно проснулся. По крайней мере, из-за двери доносился звук телевизора и легкий звон посуды. Завтракал он там, что ли? Девушка быстро пригладила волосы и выскользнула за дверь:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.