Пока на улице дождь

То, что нужно поскорее убираться от сюда, объяснять ему не было нужды. Быстро и при этом довольно тихо они пробежали несколько лестничных пролётов и выскочили на улицу. Где уже спокойным шагом, но ни сдерживая смеха, пошли прочь от дома, который самым неожиданным образом оказался ни тем самым. По пути чувство неловкости потихоньку отпускало. А он не прекращал подшучивать над ней придумывая различные образы и представляя её то рецидивистом-домушником, вскрывающим чужие квартиры направо и налево, то матёрым коллектором, убеждающим людей через дверь отдать ей всё, даже если они ничего не должны. И что не удивится, если посреди ночи проснётся от того, что она вскрывает его дверь. Не успевала она просмеяться от одной шутки, как он уже выдавал следующую, поэтому всю дорогу её звонкий смех нарушал почти безлюдную уличную тишину.

Когда смеяться стало уже тяжело, она стукнула его по спине пакетом с вещами, чтобы он остановился и акцентировала внимание на его везении, ведь если он не прекратит, то у неё есть пакет потяжелее. Аргумент был весомым для того, чтобы замолчать, но смеяться над ней он не прекратил, чем снова спровоцировал её смех. Тем временем они подошли к нужному подъезду нужного дома, в чём дополнительно убедились, проверив номер на табличке. И вот перед глазами совсем другая картина. На каждой лестничной клетке горит свет, вселяющий некую уверенность, что на этот раз всё будет так как надо. Особо не раздумывая она достала из кармана ключ и вошла в подъезд, и он сразу же последовал за ней. Атмосфера внутри радовала своей приветливостью и уютом, как и отсутствие мусора на полу да чистые стены, коим повезло ни стать холстами для недоделанных художников. Пока они поднимались, лицо её стало абсолютно серьёзным, а движения менее энергичными. Недавнее расстройство пусть и длилось всего пару минут, только этого хватило, чтобы накопившаяся усталость сделала своё дело. Чувствовала она себя как кубик сахара, до которого добралась капелька влаги и некогда твёрдые и ровные грани начали раскисать и терять форму. Чего он не мог ни заметить. Дальнейшие шутки уже казались неуместными в данный момент, поэтому он замолчал и решил до конца вечера вести себя более спокойно. Поднятый в руке слегка вверх ключ перед абсолютно непримечательной и покрашенной в тот же цвет что и стены дверью, как и прикушенная нижняя губа говорили о большой неуверенности. Взглянув на него, она получила утвердительный и успокаивающий кивок головой. Ключ проскользнул в замочную скважину, словно смазанный маслом и безо каких-либо усилий провернулся, открыв тем самым дверь в маленькую однокомнатную зону личного комфорта и отдыха.

Квартира являлась представителем типичной планировки. Маленькая прихожая, совмещённый санузел, за ним по узкому коридору тесная кухонька и в стороне от всего этого комната средних размеров. Обстановка в духе минимализма добавляла некой аскетичности. Владелец квартиры оставил для квартиросъёмщиков только самое необходимое. После прихожей, незахламлённой различными полками и вешалками комната встречала небольшой кроватью-диваном у стены, хлипким столом в углу с парой стульев и книжной полкой над ним, какой-то самодельной скамьёй и тумбой с маленьким телевизором, за которым окно без штор и дверь на большой пустой балкон без внешнего остекления. Холодильник на кухне и электрическая плита, это главные украшения на фоне стола, шкафчика для посуды, в котором даже что-то было и тумбы под ним рядом с металлической мойкой, местами с отбитыми кусками эмали и ржавыми подтёками от смесительного крана усталого вида. В ванной комнате так и вовсе кроме унитаза с самой ванной да крана не было ничего.

Несколько раз обойдя свои новые владения, поступившие в её распоряжение на неопределённый срок, она расплылась в довольной улыбке. Большего ей и не было нужно, да и в сравнении с предыдущим местом проживания эта квартира во многом выигрывала и в целом казалась уютней. Ему тоже пришлось по душе здесь. Изрисованные обои на стенах говорили, что тут раньше жили с маленьким ребёнком. Некоторые из творений юного дарования оказались весьма забавными, чем вызвали улыбку на его лице. Сложив все пакеты с вещами на полу в центре комнаты, она встала над ними с озадаченным видом. Первоочередная задача этого вечера выполнена и возник момент лёгкой неопределённости. Чёткого плана, что делать дальше, просто не было. И что касаемо планирования, ни свойственно ей это. В отличии от него с его склонностью к сомнениям и неуверенности, заставляющих обдумывать всё наперёд. Периодически она критиковала образ жизни, в которой мало или совсем нет места для импровизации, и в тоже время укоряла себя за то, что в её жизни слишком часто всё идёт наотмашь и по наитию, отчего проблем только добавляется, но по-другому она, наверное, не могла. За то, каждый раз, когда случался ступор, он мог наговорить ей столько всяких вариантов, чем можно или нужно заняться в данный момент, что она ни всегда замечала, как полезные советы сменялись шутливым бредом, поданным с серьёзным видом. Только в этот раз, когда ей нужно было определиться, с чего начать освоение нового пространства, он промолчал, оперев плечо в дверном проёме между прихожей и комнатой, и глядя на то, как она разводит руками.

Говорить не хотелось, он просто смотрел на неё, как она заглядывает то в один пакет, то перебирает вещи из другого и оглядывается в поиске того, где бы это всё разместить. На что он всё-таки сказал ей про то, как в том углу за телевизором все её вещи будут чувствовать себя самым изумительным образом, и даже намного лучше, чем в каком-либо из шкафов. В ответ он сразу же получил язвительный укор, что снова умничает. Обычно она ему говорила так, когда он действительно сам того не замечая начинал оперировать перед ней своими знаниями, которые ей либо не интересны, либо вовсе не нужны, либо, когда пользовался тем, что она чего не знает. Когда он получал от неё такие издевательские, но безобидные упрёки, то начинал ворчать, что ещё больше её забавляло и старался не умничать. Но буквально через пять минут мог уже про всё забыть и снова чего-нибудь такого выдать, на что тут же получал новый упрёк и всё повторялось по кругу. Возможно, в этот раз ей просто не понравилось, с каким сарказмом он сказал это. Хотя почти сразу же именно так и поступила, перенесла все вещи в угол. И глядя, как он даже не сдвинулся с места в порыве помочь ей, в очередной раз сказала, что он ни разу не джентльмен.

Решение принято. Ясно читалось это на её усталом лице, с которого не сходила добрая улыбка, когда она смотрела на него. Для того, чтобы принять перед сном ванну, не хватало самого главного, чистой ванны. Он тут же вызвался помочь, сказав, что будет командовать процессом. Смеясь она пошла наводить порядок. Уже из ванной комнаты донеслось от неё о том, как было бы неплохо просто составить ей компанию. Его уговаривать не приходилось, через мгновенье им было занято почётное место в первом ряду. Устроившись на унитазе, он стал рассказывать по её просьбе о том, как проходит его день. Особенно интересными были разные курьёзы и проблемы, возникающие на подработке, куда он ходил после занятий и ещё интереснее то, как они разрешались. А вот учёба в старших классах даже для него не казалась увлекательной темой для рассказов. Все самые яркие впечатления приходились на вечер, когда он на скорую руку кушал после школы и шёл на стройку, где подрабатывал и конечно же те моменты, что он проводит с ней. Первая половина дня наоборот, для него тяжёлая и местами унылая, из разряда чего-то обязательного и не совсем нужного. Именно так в то сложное время виделась ему учёба.

По мере того как грязное дело превращалось в чистый результат, они договорились устроить на следующий день маленькое новоселье. Сидя на корточках в пол оборота к нему, она чистила ванну периодически то сдувая, то убирая рукой сползающую на лицо прядь волос. А он непрерывно наблюдал за ней, следил за чертами лица и движениями тела. Вернее, он любовался ею, пока была такая возможность. Большего ему не оставалось, ведь когда она включит воду, для того чтобы наполнить ванну, это будет подобно перевёрнутым песочным часам. Только вместо песка тут вода и наполненная ванна укажет на то, что его время вышло и пора уходить. Так было всегда и изменить что-то, к сожалению, он не мог. Порядок вещей, который сложился при их знакомстве, по его мнению, оказался крайне несправедливым. Его юное и ранее не ведавшее настоящих душевных терзаний сердце всецело принадлежало ей, а для неё он стал очень близким и хорошим другом. Их дружбой она очень дорожила, ведь тоже любила его, пусть и по-другому и не могла дать того, чего он отчаянно надеялся от неё получить, взаимности. Конечно решающим тут стал возраст, она на несколько лет старше и просто не увидела в тот момент в нём мужчину, хоть он и понравился ей сильно. В добавок его робость и нерешительность не позволили ему изначально показать себя в нужном качестве. Так и получилось то, что они имели на сегодняшний день. Исправить он это не мог, как ни старался, а она не хотела что-то менять.

Пора уходить. Глядя, как наполняется водой ванна, он решил не дожидаться, когда она скажет, что уже поздно и нужно отдыхать. В тот момент, когда он уже обулся, она вышла к нему в прихожую. Большая безразмерная майка с коротким рукавом на ней, в которую можно было укутать ещё двоих таких как она, служила ей домашним платьишком. Когда она успела переодеться, он упустил, но то как она в ней смотрится, ему понравилось. Усталость, перед которой она всё же капитулировала, нисколько не портила её очаровательной улыбки, с какой стояла перед ним. В его взгляде отчётливо читались все переживания, и она это всё понимала и чувствовала. Только не могла помочь ему унять терзания, с которыми он каждый раз от неё уходит. За то она была очень рада, что он всё же есть у неё. Решить проблему взяв и прогнав его, запретив приходить она тоже не могла. С ним ей временами тяжело, но ещё тяжелее без него. Поэтому, каждый раз прощаясь с ним, по её телу растекалось приятное и согревающее чувство. За время, проведённое с ней, она была ему благодарна. Прижавшись к нему, на сколько у неё хватало сил, она аж закряхтела от такого напряжения в своём теле и нежно поцеловала его в щёку. Ещё немного постояв с ним в обнимку, отступила на пол шага назад. После чего он улыбнулся и пожелав её добрых снов вышел за дверь.

Яркое освещение подъезда после полумрака прихожей, где он только что стоял с ней, теперь казалось ему слегка раздражительным, а не уютным как это было, когда они поднимались с улицы. Деревья во дворе почти лишились теней и вместе с ними своего шарма, ведь окон, излучающих со светом тёплую атмосферу домашнего комфорта, почти не осталось. Люди ложились спать. К ночи температура заметно упала. Пальцы на руках его мёрзли, зато в груди всё горело. Чувства досады и недовольства как собой, так и всем вокруг жгли его изнутри. Хотел бы он её не знать вовсе и не ходить на встречи с ней. Но не может он не прийти, не может отказаться от возможности хотя бы просто её увидеть.

***

Конечно, в груди уже ничего не жгло, но все те ощущения, что испытывал когда-то давно, он прекрасно помнил до сих пор. Странно, как довольно эмоциональные и значимые события, имевшие место быть сравнительно недавно, помнятся лишь образно или вовсе теряются. А на первый взгляд будничные события давно минувших лет врезаются в память настолько детально.

Вернувшись в реальность, он вновь ощутил мягкость кресла, в котором так удобно устроился. Прошло, наверное, от силы несколько минут, за то чувство было, будто он уже более часа в таком состоянии и от вновь пережитого в своей голове остался под большим впечатлением.

Удивительно. Как же всё неоднозначно. Каждый из тех вечеров начинался преисполненным волнения и надежд, чем-то добрым и позитивным. Протекал такой вечер, как небольшое приключение под завесами некой тайны и мог быть полон азарта и веселья. Вот только заканчивался вечер чаще всего как в сказке, по закону жанра в которой пробьёт час и волшебство теряет свою силу, оставляя героя с его реалиями без каких-либо иллюзий. Хотелось вспомнить что-то весёлое и воодушевляющее, но плавно всё перетекло в нечто приземлённо-грустное. Тем ни менее, он всё еще продолжал думать о ней. Её образ из головы не выходил и почему-то сильно отличался от того, какой она была в начале их общения. Когда именно она была такой, вспомнить он не мог, от чего немного зудело где-то внутри.

Для того, чтобы мыслить более трезво и собранно, он встал на ноги. Так чувство комфорта, созданное креслом, больше не могло его расслаблять. Затем он вернулся в ту комнату, где у окна во всю стену расположился стеллаж с книжными полками от потолка до пола. По мимо книг на них хватало различных вещей и детских игрушек. А на полках по ниже так и вовсе стояли коробки с какими-то старыми вещами. В одной из них посреди всего прочего лежала добрая стопка старых фотографий. Снимков, запечатлевших её или их вместе, не так уж и много, но всё же они были. Заглянув в каждую из коробок как минимум по два три раза, он нашёл бумажный свёрток с фотографиями, по каким-то причинам, которые так и не нашли себе приюта в виде альбома. Хронологический порядок, созданный в этой кипе снимков когда-то давно, также давно был благополучно и неоднократно нарушен.

Долго не думая, он уселся прямо на пол и стал одну за другой перебирать фотографии в поисках её. Отсутствие порядка его малость расстраивало и не позволяло сориентироваться, в каком примерно месте находиться то что нужно. Перед глазами время как сумасшедшее прыгало то в его раннее детство, то в подростковую юность, а то и в годы постарше, и затем снова в детство. Лица разных людей, с большой частью из которых давно уж потеряны все связи, а коих и вовсе нету в живых, перемешались вместе со временем. И вот попалось фото с ней, сделанное ещё до их знакомства. Тут она стоит на лестничной клетке какого-то подъезда в лёгком осеннем пальто и держит руки на лямке сумки, перекинутой через плечо. Возраст на грани взросления и первых порывов к самостоятельности. А лицо такое ясное и свежее, но чувствуется в улыбке некая робость и неуверенность в себе. На момент их знакомства от этой неуверенности уже ничего не осталось. Сразу же вспомнилось, как она подарила ему этот снимок. Точнее, они обменялись фотографиями. Кажется, что это он настоял тогда так сделать. Уж очень ему хотелось иметь при себе её фото. Она до последнего не хотела этого делать, так как верила в то, что люди обмениваются чем-то напоминающем о себе перед расставанием. В последствии так и вышло. Через некоторое время они стали общаться намного реже, а затем и вовсе долгое время не виделись. Проскочило лёгкое чувство досады. Отложив этот снимок в сторону, он стал перебирать стопку дальше.

Теперь уже стало не так важно найти, когда она выглядела именно так, какой он помнит её сейчас, сколько любопытно, в каком образе предстанет перед ним на следующем фото. Колесо времени вновь закрутилось в руках перелистывая мгновения каких-то событий, взаимоотношений, веяний моды и многого другого. Большого терпения не потребовалось, потому как следующий снимок отыскался довольно быстро. Прелесть его была в том, что это не просто портретное фото, где люди замерев смотрят в объектив. Фотография оказалась с его дня рождения. С единственного дня рождения, на празднование которого она пришла к нему. Тут никто не смотрел на человека с фотоаппаратом, никто даже и не ждал самой съёмки. Они дурачились так, что им могли позавидовать самые заядлые озорники. Сидя на кровати она отклонилась слегка назад и смотрела вверх на него. А он, держа её руки, как коршун навис над ней. Лица их были счастливыми, полными азарта и веселья. Что именно происходило в тот момент, он уже не мог вспомнить, но смеялись они тогда очень громко. В тот вечер все остальные гости и родные остались почти без его внимания, которое он всецело уделял ей. Ведь был безумно рад ей и, если честно, не надеялся, что она придёт. Этот снимок порадовал его сильно и на мгновение навеял атмосферу того вечера. Конечно, её образ девушки подростка как в причёске с чёлкой и коротким хвостиком, так и в одежде из джинсовых брюк и майки, к которому она регулярно возвращалась в разные периоды своей жизни, не соответствовал тому, что он хотел найти. Но интерес к тому, каким будет следующий снимок, только возрос и отложив этот в сторону он продолжил перебирать их в стопке.

Дождь монотонно и как-то умиротворяюще всё продолжал шуметь за окном. Каждое фото после быстрого или более-менее детального просмотра перемещалось в самый низ, что позволяло пройти по кругу. И когда казалось, что вот-вот всё начнёт повторятся, процесс встал на месте. Всё как будто замерло, абсолютно всё, и даже от дождя шум словно выключили. В один момент снимок, на который он смотрел, заставил остановить ход мыслей в его голове. Взгляд её был пронизывающим и полным тоски. Болезненно-грустное выражение лица выглядело слегка отрешённым. А позади стоял он, обхватив её руками на уровне живота. Свои руки она аккуратно сложила на его и немного отклонилась назад, опираясь на него. В тот момент он был довольным и жизнерадостным, что отчётливо видно по его лицу. Стоя с ним рядом, всем своим видом она находилась где-то далеко, очень далеко от него. Такой контраст чётко отражал всю драму их отношений. Снимок сделали в ту пору, когда они общались уже реже, но он при каждом подворачивающимся случае с неугасающей надеждой пытался что-то изменить. Уже тогда она понимала, что так оставлять всё нельзя. Как бы он не отрицал, для него просто необходимы были новые отношения, новые возможности. Чтобы такие возможности появились, ей пришлось отдалиться от него. Цена данного шага – это их дружба, которая могла и не пережить такого. К тому же, когда у неё возникали какие-то отношения, он конечно воспринимал это тяжело, а мучить его ей совсем не хотелось.

Жизнь снова закрутилась вокруг. Звуки вернулись на свои места и ощущение времени пришло в естественный ритм. После небольшого ступора он вспомнил как когда-то уже пришёл к осознанию всего этого, в том числе и глядя на данный снимок. Только она всё понимала уже тогда, а вот ему на это понадобились годы. Ответы, которые она не могла ему дать, пришли потом сами. Эмоциональная встряска получилась резкой, короткой, но глубокой, похожей на укол иголкой. Перелистывать фотографии дальше желание пропало. Он знал, что там ещё есть снимки с ней, но на них не найдет того, зачем вообще полез в коробку. Ведь кажется он вспомнил. Оставаясь свободной и независимой, она больше придерживалась образа девушки подростка, но погружаясь в серьёзные и долгосрочные отношения, которые можно было бы назвать семейными, она становилась намного женственнее отпуская волосы и меняя свой гардероб. Однажды он её встретил, непохожую ни на один из то ли привычных ему, то ли свойственных ей образов. С причёской распущенных до плеч волос, какой он на ней не видел ранее и с одеждой практичной, но ни столь молодежной. Джинсовые брюки и кофта сменились на повседневное короткое платьишко. И в лице словно появилась какая-то новая черта, оно стало более взрослым, но ни менее красивым. С того периода у него уже не было её фотографий. Так что дальнейший поиск не имел смысла.

***

Последний месяц лета здесь всегда славился прохладными вечерами. Каким бы жарким не был день, ночью без тёплой кофты на улице лучше не показывать носа. Сколько он помнил, так было всегда и без сомнений, так всегда будет. Ведь там, где он жил, протекает большая река. Большая и величественно-спокойная, настоящая хозяйка тех мест, наводящая порядок по своему усмотрению. Солнце как гость, приветственно выглядывающий из-за гор не задерживается на долго. К вечеру оно поспешно уходит, обещая вернуться на следующий день, а вот вода тут всегда, от которой всё и зависит, даже такие перепады температур в течение дня. Как раз у воды он и стоял, от чего ещё пока лёгкая вечерняя прохлада вызывала не только чувство бодрости, но временами заставляла его кожу покрываться мурашками.

Небольшие порывы ветра создавали целые рисунки, образуя игривую рябь на ровной поверхности воды и более ничего не возмущало размеренного движения реки. Света от спрятавшегося за горизонтом солнца становилось всё меньше и сумерки довольно навязчиво меняли краски всего вокруг. Вода стремительно темнела, теряя в себе отражение высоких скалистых гор на противоположном берегу. Изредка мимо него проезжали машины и поднимали столбы пыли с сухой грунтовой дороги, что извилистой змеёй пролегла вдоль берега и на краю которой стоял он. Стоял в ожидании встречи с ней, о которой они договорились накануне днём.

В дали показалась она, шагая по выступающим камням и неровностям дороги в его направлении против течения реки. На месте стоять и ждать, когда она подойдёт, не хотелось и казалось ему не уместным. Поэтому он пошёл ей навстречу чувствуя, как волнение всё с большей силой охватывает его тело. От чего бы? Может сказывалась долгая разлука и предвкушение встречи. Как минимум на год он уезжал из родных краёв и сколько ещё до этого не виделись они, вспомнить не мог. Возможно с их последней встречи прошло несколько лет. А может причина волнения, её новый для него образ. Днём, когда он зашёл после своего долгого отсутствия в тот самый магазин, в котором она уже давно не работала и увидел за прилавком её, всё было почти как в первый раз. Именно там он её и увидел впервые и теперь она снова стояла на том же месте в таком же рабочем фартуке и шапочке с собранными в хвостик волосами. И если бы к нему сейчас на встречу она шла в джинсовой курточке и брюках с хвостиком и чёлкой на голове, да с маленьким рюкзаком за спиной, то он поверил бы, что попал в прошлое. Но на встречу ему шла совсем другая она, и чем ближе подходила, тем громче и быстрее стучало сердце у него в ушах. Строгое однотонное слабо приталенное платье с подолом выше колена и коротким рукавом, да распущенные волосы, еле касающиеся плеч, создавали впечатление деловой девушки. Не хватало лишь туфель на каблуке, которые конечно оказались бы тут совершенно ни к месту. Вместо них мягкие летние тряпичные тапочки позволяли грациозно ступать по такой каменистой дороге. Единственное, что было неизменно на месте, так это её рюкзачок, удивительным образом гармонично сочетающийся даже с платьем. Наверное, более универсального предмета ему ещё не доводилось встречать, чем этот маленький мешочек из кожи на лямках.

Широкой улыбки подходя всё ближе она уже ни сдерживала и раскинув руки в стороны для крепких объятий прижалась к нему. Когда она закряхтела в его объятиях, он понял, что на радостях не рассчитал силу и сдавил её как в тисках. Немного ослабив хватку отпускать её всё же не стал, как и она не спешила отходить, уткнувшись щекой в его плечо. Так они и стояли, а он думал, что если не шевелится, то можно ещё продлить такой волшебный момент, в который кроме них двоих не было больше ничего и никого. Наполненный прохладной свежестью воздух она вдохнула полной грудью так, что это было слышно, а затем сделала маленький шаг назад и посмотрела в его глаза. Взгляд больших карих глаз всегда отражал её состояние. Сейчас они словно светились полные жизнью. Конечно она была рада увидеть его, безумно рада, но что-то ещё было во взгляде, чего разгадать он не мог и что даже заставило немного смутиться. Сколько её знал, она никогда так не смотрела на него. Улыбка стала еле заметной, но так и не сходила с её лица. Она действительно радовалась тому, что он рядом.

Затем отступив ещё на шаг назад, она развернулась, показывая всем своим видом желание двигаться вперёд по течению реки. И непринуждённым медленным шагом они потихоньку пошли вдоль дороги. Выискивать в голове подходящие слова для того, чтобы начать разговор, он даже не пытался и спросил о том, как у неё дела, заметив, что выглядит она просто восхитительно. Такой комплимент её слегка смутил, от чего она ответила ему ни сразу. По её лицу, на которое оно смотрел в профиль шагая с ней рядом, виднелось как она перебирает разные мысли. Но довольно быстро все варианты были отброшены, и она также лаконично кратко сказала, что всё хорошо. И тут же призналась, как хотела обнять его ещё днём в магазине и как ей мешал прилавок между ними, да другие посетители, которым приспичило создать толпу и ажиотаж именно в тот момент, когда он пришёл.

В дали от берега, где меж деревьев устроились многоквартирные жилые дома, окна загорались светом одно за другим. А редко проезжающие мимо машины включенными фарами подчёркивали, как стремительно темнело на улице. То ли по вине остывающего воздуха, то ли от волнения, но лёгкая дрожь в его теле так и не проходила. Устойчивое ощущение того, что вместо дружеской встречи он пришёл на свидание покидать его не спешило. Тем временем их общение перешло в привычное для них русло. Он говорил. Много говорил о происходящих с ним событиях, о том, что случалось и почему. Она же слушала его с большим интересом и часто ни сдерживалась от смеха, когда он рассказывал о каких-то нелепостях и курьёзах. Слушать ей нравилось больше, потому как на его вопросы она отвечала только ровно то, о чем он спрашивал. Для того, чтобы она вот так взяла, и сама стала о чём-то рассказывать, её должно было распирать от желания поделиться, чего в тот момент он пока не наблюдал. Да и вообще такое явление, насколько он помнил, случалось ни так уж и часто, и каждый раз становилось приятной неожиданностью. Ведь обычно в таких случаях она делилась чем-нибудь хорошим и радостным. В этот раз она была особенно загадочной и скрытной, что добавляло ей некой интриги и шарма. Обстановка нуждалась в непринуждённости, и он назвал её настоящим кексом, на что она искренне удивилась и засмеялась легонько толкая его рукой в плечо. Во взгляде её отчётливо читались требования к пояснениям. А он напомнил ей про старую шутку, в которой каждая девушка должна обладать какой-то изюминкой или загадкой, и в ней сейчас столько изюма, что она тянет на такой добрый кекс. Снова засмеявшись, она подметила, насколько станет при этом вкуснее и глядя на её вдумчивое лицо, у него сложилось впечатление, будто она и в правду на секунду представила себя в качестве кекса. Тут же он добавил, как похоже сильно она всё-таки постарела, мгновенно вызвав при этом целую бурю негодования и выдержав драматическую паузу с укорительным взглядом сказал о том, что они болтают уже как минимум пол часа или больше, а она ещё ни разу не подколола его тем как он умничает. Сначала она даже стала как-то оправдываться, затем попыталась возразить, но вдруг резко оборвала себя и скорчив язвительную гримасу пробормотала что-то невнятное. В довесок она начала говорить про то, что ещё ни вечер и поймав себя на полу слове провела взглядом почти на все триста шестьдесят градусов оценивая, на сколько действительно уже вечер наступил и беззвучно улыбнулась. После она слегка протаранила его плечом наваливаясь на него своим весом и еще несколько минут они просто шли молча.