Куратор. Однажды, 5 500 лет назад…

– Что это?

– Это планы по работе объединенными усилиями над развитием человечества.

– Зачем? – Снарк подошел к окну и повернулся ко мне спиной.

– Я считаю, что не надо раздирать человечество на части. Нам не надо конфликтовать. Наоборот, надо созидать и совместно развивать планету Земля. Для этого надо согласовать план действий. Предлагаю перейти к обсуждению.

– С чего ты решил, что я буду сотрудничать с тобой по вашим планам, на твоих условиях?

– Ты сам сказал, что, если Россия победит Польшу, ты учтешь мои предложения в дальнейшей работе с человечеством.

– Безусловно, учту, – Снарк резко развернулся на каблуках, – ты преподал хороший урок. Это правда. Я проиграл спор, и это тоже правда. Но я никогда не буду работать с тобой в тандеме! Или под твоим руководством! Или учитывая твои пожелания! Никогда! Ты слышишь? Никогда!

Снарк кричал, брызгал слюной и почти не контролировал себя. Я видел сильно сжатые кулаки, глаза на выкате, искорёженные гневом губы.

– Почему ты не хочешь со мной работать? – спокойно спросил я, хотя мне подобный тон дался нелегко.

– Потому что я не сдаюсь! Потому что, проиграв одну битву, мы не проиграли войну.

– Мы с тобой не враги, Снарк! Мы делаем одно общее дело! Вместе мы сделаем гораздо больше, чем по отдельности.

– Мне не нужны советники! Штат Центра Управления Человечеством укомплектован, как мне известно.

– Ты не прав, Снарк! Конкурируя между собой, мы погубим человеческую цивилизацию!

– Значит, эксперимент признают неудачным. Всего-то. Не принимай близко к сердцу, Керн.

– Так нельзя!

– Почему? Закроем неудачный эксперимент, начнем новый. Проведем модернизацию генетического материла. Добавим сил, иммунитета, серого вещества. Следующий раз обязательно получится. Надо признаться, эти ограниченные людишки порядком надоели. Что с них взять? Слабаки.

– Может тебе поменять место работы?

– Хамишь? Не стоит. Меня вполне устраивает должность директора ЦУЧ. Я – на своем месте! Это ты, Керн, несешь антинаучный бред. Люди на земле – это подопытный расходный материал. А ты возомнил себя богом, управляющим людскими судьбами и человечеством в целом!

– Это неправда, – возмутился я, про себя твердил: «Не оправдывайся! Не оправдывайся!»

– Твое мнение меня не интересует. Мы обойдемся и без советов дилетанта. Мы усиленно ведем освоение Западного полушария и высадили десант в Новом Свете. Скоро под нашим руководством будет третий новый материк: Австралия. Она тоже будет наша, вот соответствующая бумага!

Снарк кинул передо мной черно-белую копию разрешения на разработку Австралии и двух Америк.

– И ты еще говоришь о моих амбициях? – с укором спросил я.

Снарк умело обыгрывал меня в аппаратных интригах. Я же как дурак летел с поднятым забралом на острые ножи…

– Не ты ли возомнил себя императором мира и вершителем судеб?

– Ты ошибаешься, – Снарк злобно оскалился, – всё не так. На судьбы людей мне наплевать. Я здесь работаю в интересах Ахорна. Мне дали приказ развивать цивилизацию, и я ее разовью. Скажут: уничтожить и прекратить эксперимент, уверяю тебя – без сожаления нажму красную кнопку и сотру этот первобытный мирок с экранов радаров.

– Ты – сумасшедший! Я удаляюсь. Прощай!

С тяжелым сердцем я широко шагал по коридорам ЦУЧа. Меня иногда узнавали и здоровались. Для местных сотрудников я еще не был врагом номер один. Я автоматически кивал в ответ. В голове крутилась мысль: Что же делать? Как доказать правду и правоту? Как не дать Снарку угробить земную цивилизацию? Получалось, что мы с этим самовлюблённым болваном сталкиваемся идеологиями и лбами. За наши разногласия заплатят простые, ничего не подозревающие, земные люди.

Как я проглядел оккупацию Снарком Америки и Австралии? Куда смотрел? Чем думал? Я прилетел в ЦИЛ и устроил настоящий разнос подчиненным. Слишком хорошо устроились! Почему мы не успеваем? Почему всегда работаем вторым номером? У нас нет идей?

– Снарк через чур агрессивный и нечестный, – ответили мне.

– Что это значит?

– Наши противники одарили европейцев новыми технологиями, подарили современные корабли и спутниковые карты. Они обучили команды. На каждом корабле Колумба – по 2—3 куратора с Ахорна. Корабли испанцев оборудованы газотурбинными двигателями и пересекают Атлантику при любой погоде за пару недель.

Потом, спустя столетия, мы уличили Снарка во лжи и подтасовке фактов. Пришлось переписать изданные учебники истории, убрать доказательства и свидетельства, из которых видно как Колумб разъезжает по пляжам Доминиканы на полноприводном джипе.

Получив технологии и оружие из двадцатого века французы, англичане и испанцы набросились на неосвоенные матерки, как бешенные псы. За какие-то сто лет, уничтожили почти все коренное население. Ограбили и увезли в Европу золото и драгоценности тысячами тонн. Вывозили любые ценности, что попадались на глаза. Одни дикари, вооруженные огнестрельным оружием и современными технологиями, истребляли других дикарей с топориками и луками. Итог колонизации Америки слишком печален: полностью растоптана интересная и самобытная ветвь человеческой цивилизации.

Мои подопечные предлагали вмешаться в раздел Америки, направить русские или китайские корабли со стороны Тихого океана. Я не желал действовать методами Снарка. Хотелось, чтобы люди самостоятельно достигли совершенства в технологиях и науках. Я глубоко убежден, что заслуженные тяжелым трудом знания и умения, важнее свалившихся с небес императивов.

Наблюдать, как гибнет Америка, не было сил. После долгих и мучительных споров, мы отправили русскую экспедицию в Америку. Вернее сказать, помогли и мотивировали русских организовать подобную миссию. Вскорости, Аляска и западное побережье Америки стало русским. Ненадолго. Снарк вновь переиграл меня. Оказывается, я не согласовал колонизацию Америки с вышестоящим руководством. России пришлось продать Аляску и уйти с территории Американского континента. Но, извините, я забегаю далеко вперед.

Глава 12

Я отложил рукопись. Спать не хотелось. Обычно после тяжёлого рабочего дня, прочитав три-четыре страницы, засыпаю. Сегодня было по-другому. Событий за последние сутки – хоть отбавляй. Я устал. И расслабляющие сто грамм употребил, но…

Но неспокойные мысли мешались в голове, сердце ритмично стучало, принять удобную позу не получалось. Выходит, у меня сегодня бессонная ночь? Не люблю я этого. Следующий день за бессонницей всегда потерян: работать сил нет, за руль садиться опасно, литераторствовать не получится – мысли от усталости путаются, не изливаются красивой полноводной рекой. Остается лежать, как тюлень и созерцать окружающие предметы. Обычно я стараюсь избежать бессонницы: выпиваю валерьянку. Если не помогает – завариваю мяту. Если и травяной чай не усыпляет, то выпиваю полтаблетки снотворного. Но домашнюю аптечку и травы я с собой не захватил. Завтра с утра сгоняю за лекарствами. А сегодня? Бродить и маяться?

Я вышел на веранду. Огляделся: нет ли у Валеры сушеной мяты? Заглянул в шкафчики, проверил банки на подоконнике, нагнулся под лестницу. Не нашел. Мой друг не увлекался сбором целебных трав. Не все любят, что ж поделаешь?

Поставил чайник. В горячий чай плеснул коньяка, постараюсь расслабиться алкоголем. Пододвинул кресло к окошку, чтобы рассматривать убывающий серп луны. Ноги укутал пледом, сделал глоток. Горячий напиток обжег язык. Боже, но как же вкусно! Тепло разлилось внутри. Тревожные мысли подёрнулись туманом.

Хорошо все-таки остаться на даче одному. Никто не отвлекает, никто не теребит, тишина и спокойствие. Долго ли мне наслаждаться одиночеством? Думаю, что долго. Обустроюсь, куплю лекарства на первое время. К отсутствию теплого туалета привыкну. На работу можно ездить с дачи. И Барсику здесь лучше, чем в московской квартире.

Постепенно тревога улетучилась. Я улыбнулся звездам и Луне. Налил еще стакан горячего чая с коньяком. Меня посетила нечеткая мысль, что беды начались с появления рукописи Керна. И что с того? Возможно, ее кто-то ищет? В тексте изложена страшная тайна человечества? Конечно, нет. В жизнеописании Керна ничего судьбоносного не написано, – успокаивал я себя. Автор упражнялся в переворачивании исторических фактов. Причем, не утруждая себя точность исторических фактов. Интерпретаторов и переписывальщиков истории всегда хватало. Сколько подобных телевизионных передач и газетных статей я уже слышал. Хотя бы взять утверждение, что Александр Македонский, Александр Невский и Наполеон – это одна и та же личность. Историкам выгодно разнести одного и того же персонажа по разным эпохам и странам. Бред? Бред, – утвердился я.

Однако, не было объяснения таинственного появления рукописи на моем столе. Откуда же она взялась? Я взял манускрипт Керна. Потряс в воздухе. Листы как листы. Обычные, белые, не самого лучшего качества, но и не самого плохого. Средненькие такие. Что это дает? Ничего. Допустим, что написанная информация не вымысел, а правда. Что тогда? В этом случае, за рукописью гонятся люди Снарка, чтобы уничтожить следы Керна. Ничего себе! Что же делать? Хладнокровные циничные боевики Снарка уничтожат меня и имени не спросят. Для них земные человечки – биомусор, подопытные образцы. Одним меньше, одним больше – не велика потеря.

И тут я, вместо сна, неожиданно взбодрился. Выход из сложившейся ситуации виделся в том, чтобы найти людей Керна и попросить убежища. Хотя с первых страниц рукописи было ясно, что кураторы Керна не охотно идут на прямой контакт, используют косвенное влияние, рассчитывают на ум и сообразительность людей, на их внутренние резервы. Ведь все мы построены по образцу и подобию более развитых прародителей. Мы всё можем, или почти всё. Тогда беспокоиться не о чем: либо я выкручусь, либо сгину в потоке времени.

Чай закончился. Я подлил воды и поставил новый чайник. Еще стаканчик, и баиньки, – подумал я. «Ла-ла-ла», – в голове завертелся попсовый мотивчик.

– Так и надо, не разглядел, – пропел я, наливая новый стакан чая.

– Так и надо, я не удел, – я накрыл ноги пледом. Может прилечь на диван? Нет, уж. Сейчас допью, тогда и лягу. Как я буду пить лежа? Неудобно же.

– Ее встречает один, а провожает другой, – чай с коньяком приятно грел горло, веки медленно опускались.

– А я как будто чужой, чужой, чужой, – громко пропел я.

Я отхлебнул еще глоток. Замолчал, и поймал себя на мысли, что музыка не прекратилась. «Подожди, дожди, дожди…» – слышалось откуда-то с улицы. Я накинул плед на плечи и вышел на крыльцо. Ритмичные звуки на улице звучали еще громче. Небольшой синий домик, справа через один от дачи Валеры, светился огнями гирлянд. Я сунул ноги в калоши и пошел знакомиться с веселыми соседями. Если выспаться не получается, лучше с кем-нибудь пообщаться. Песня Игоря Корнелюка закончилась и начался «Синий туман» Добрынина. Калитка на музыкальный участок была открыта нараспашку.

– Есть кто дома? – спросил я как можно громче, перекрикивая музыку.

Мне никто не ответил. Странные люди, все-таки. Включили в два часа ночи музыку на всю улицу и ушли. Куда? Хорошо, что в дачном поселке сейчас мало людей. Но это не воспитанно. Куда смотрит сторож Федор?

– Хозяева! – я еще раз попытался перекричать колонку.

Никто не выбежал на крыльцо, дверь не распахнулась. Я огляделся – навес над крыльцом украшен, как новогодняя елка: перемигивающиеся огоньки, разноцветные фонарики и мишура. От слабого ветерка раскачивались колокольчики, сказочные зверьки и игрушечные фрукты.

Я нагнулся и выдернул шнур из розетки. Музыка оборвалась на полуфразе. Звенящая тишина застыла в воздухе. Вдруг стало страшно. Что я наделал? Сейчас выйдет какой-нибудь десантник из дома и наваляет мне тумаков, потому что так нельзя, потому что дом – это крепость, потому что сегодня годовщина демобилизации или любая другая памятная дата. Он всегда отмечает этот день, и так далее. Я поежился. Изо рта струйкой вырывался пар. Не жарко октябрьской ночью за городом. Хмель почти испарился. Картина приобрела нереальную четкость, я видел мельчайшие крупинки и соринки на полу, тончайшие звёздочки на небе. Цвета насытились яркостью.

В доме с грохотом упал металлический таз или крышка, по окну промелькнула тень, рассохшаяся половица скрипнула. Кто-то приближался ко мне. Блин, бежать пока не поздно? Можно же еще спастись. Еще мгновение и будет обидно, досадно и больно?! Ноги приросли к земле, я не пошевелился. Входная дверь распахнулась наружу. Из тени дверного проема на освещенное крыльцо вышла очень красивая женщина, лет тридцати-тридцати пяти, если о возрасте дамы имеет смысл рассуждать в два часа ночи.

На открытую веранду вышла женщина из снов и юношеских фантазий. Она была чрезвычайно сексуальна и соблазнительна: в ситцевом платке, скрывающем пышные вьющиеся волосы, в телогрейке, накинутой поверх темно-синего спортивного костюма еще советских времен, на ногах – серые валенки и черные высокие колоши. Во всем чувствовался завершенный и продуманный глубокий образ. Такую увидишь раз в жизни, и пропадешь до конца дней. У меня от удивления открылся рот.

– Здрасьте! – белозубая улыбка, искрящиеся глаза, – а что случилось с музыкой? – удивилась незнакомка.

– Добрый день…

– Какой уж тут день? – рассмеялась женщина, а может девушка?

– Извините, – промямлил я.

– Не стоит, я уже собиралась выключать музыку, но, если вы хотите, мы ее включим. Или вам репертуар не понравился?

– П-понравился.

– У меня есть итальянская эстрада восьмидесятых, Модерн Токинг, ДДТ, Алиса, Цой…

– Ц-цой… хорошо бы, – я продолжал изображать идиота всех времен и народов.

– Вы не переживайте, соседей никого нет. Дачники уехали в теплые квартиры.

– А Ф-федор?

– Сторож-то? Так он в запое уже третий день. Теперь раньше, чем через неделю его не ждите. Вы хотели охрану оплатить?

– Нет, – замотал я головой.

– Я вчера обошла весь дачный поселок, и вас что-то не заметила. Вы с какого участка? Лицо ваше кажется знакомым, но точно не вспомню.

– Я с соседнего, через один. Вон там, – я нелепо замахал обеими руками в сторону Валериной дачи.

– Понятно. Поможете? – в руках незнакомка держала корзину с бельем.

Клянусь, минуту назад у нее в руках ничего не было. Заверяю вас, сквозь не застёгнутую телогрейку, я видел волнительный силуэт груди без лифчика, под футболкой, конечно же.

«Наверно, показалось», – подумал я.

– Ага, с удовольствием, – лишь выдавил я.

– Меня зовут Наташа, – весело сообщила соседка по даче, – а вас?

– Сергей, Сережа, если что…

– Очень приятно, Сережа.

Наташа ловко встряхивала простыни и пододеяльники, они расправлялись в воздухе, не касаясь земли. Совершенными по грации движениями, постельное белье перелетало натянутую между яблонями веревку, мягко опускалось, застывая монументальным киноэкраном. Такое может быть только в итальянских фильмах, не иначе, – отметил я.

– Взаимно. Я вчера поздно приехал, – решил я что-то сказать, чтобы реабилитироваться в своих и Наташиных глазах.

– Это здорово, – Наташа искряще улыбалась, даря радость и надежду на приятное и многообещающее знакомство.

– Это дача моего друга Валеры, – как у красивых и уверенных женщин получается делать из взрослых и умных мужчин практически придурков?

– Разрешите, я вас приглашу в дом? – Наташа вырвала у меня из рук опустевшую корзину.

– Ага, – я с трудом разжал пальцы, – было бы недурно.

– Сережа, занесите колонку внутрь. Музыку сейчас включим потихоньку для себя. Хорошо?

Я схватил колонку, намотал на локоть длинный шнур с удлинителем. Как здорово, что можно занять руки хоть чем-нибудь.

– Прошу, – Наташа пригласила растерянного гостя в дом.

Немного пригнувшись, чтобы не врезаться в дверной проем, я шагнул на веранду и остановился.

– Смелее, Сережа! – подбодрила меня Наташа.

Я выдохнул и рывком открыл дверь на себя. При свете лампочки, я увидел собственное отражение в зеркале прихожей. Нелепее вида трудно представить: какая-то драная шапка-ушанка, покрывало на плечах, снизу вытянутые коленки треников, черные с засохшей огородной землей калоши. Почему я, возможно, на самую важную встречу в жизни оделся именно так?

– Вы, Наташа, извините меня за столь позднее вторжение. Куда колонку?

– Поставьте на комод, – красавица-соседка махнула рукой вглубь комнаты.

Я протопал грязными калошами по чистому полу. Подумал об этом, когда было слишком поздно. Куски огородной грязи четко выделялись на окрашенном бежевой краской полу. Неуверенно пристроил колонку, сдвинул на край фарфоровых слоников и шкатулку из красного дерева. Вернулся в прихожую и снял калоши. Носки на ногах были тоже не экстра-класса. Наташа сделала вид, что ничего не заметила. Она еще воспитанная и учтивая!

– Сережа, я должна сказать, что очень благодарна, что вы меня посетили, – Наташа сняла телогрейку, в комнате было тепло, – дело в том, что у меня сегодня день рождения. Вернее, вчера был. Но гости не пришли. Точнее, гость.

Наташа подошла к столу в центре комнаты, изящным движением сорвала накидку, под которой оказался накрытый всевозможными блюдами стол: салаты оливье и селедка под шубой, запеченная с яблоками утка, колбаса и сервелаты, порезанные тонкими пластинками, запотевший графинчик с водкой, фрукты, оранжевая бутылка с Фантой. Я сглотнул заполнившую рот слюну. В воздухе запахло праздником и свеженарезанными огурцами.

– Вы любите Фанту?

– Я люблю селедку под шубой.

– Угощайтесь, накладывайте сами. Хорошо?

Со мной ли это происходит? Как будто в сказку попал. Кому расскажешь, ведь не поверят. Может мне это сниться? Я ущипнул себя за локоть. Больно! Значит, не сон. Тогда пускай дивная ночь длится вечно.

– Грибочков еще возьмите, – предложила Наташа, когда я наложил полную тарелку еды.

– Ага, спасибо, – учтиво ответил я.

– Мне водки, будьте любезны, – сказала Наташа, завершая сбор еды на свою тарелку.

Что за чудо-женщина: ест после шести, выглядит, как королева. Пьет водку. По всему видно готовит, как богиня. Стирает белье. Не удивлюсь, если днем сама наколола дрова и стопила печь, а может и баньку. Чем черт не шутит? Я взял в руки запотевший графин, налил в две рюмки желейную от мороза водочку.

– Скажете что-нибудь? – Наташа взяла в одну руку рюмку с водкой, в другую вилку с насаженным грибочком.

Как бы не сказать лишнего? А не то узнаю, что Наташа владеет приемами Джиу-Джитсу, черный пояс, школа Черного Дракона.

– Да. Конечно. Наташа, я вас совсем не знаю, и это без сомнения большой минус. Придумывать не хочу, врать тем более. Скажу, что вижу. Вы – очень красивая женщина. Просто небесной, нездешней, неземной красоты. Никогда. Никогда я не встречал столь обворожительной девушки.

– Правда? – усомнилась Наташа, как будто я бабник какой-то, покоритель женских сердец – Ален Делон, улучшенная версия 3.0.

– Правда, – кивнул я.

– Продолжайте, – Наташа лучезарно улыбнулась.

– Знаете? У меня сегодня был совершенно необычный день. Где я только не был, кого я только не видел. Если предположить, что мне выпали подобные испытания, чтобы увидеть вас, то я согласен проживать этот, без преувеличения кошмарный день вновь и вновь, лишь бы снова очутиться за этим столом в вашей компании.

– Что у вас случилось?

– Я обязательно расскажу. Не перебивайте, прошу вас, не то я потеряю нить и заблужусь, – я раскраснелся, как раскаленная сковородка, -хочу пожелать вам в день рождения счастья, успехов, любви и осуществления мечтаний! За вас!

Я решительно обошел стол и звонко чокнулся с Наташей. Затем выпил рюмку водки залпом, надо как-то осваиваться, алкоголь в моей ситуации мог помочь. Наташа выпила треть рюмки, по-женски и скоромно. Замахала на себя ладошками:

– Какая она крепкая! Сережа, как вы пьете ее залпом?

– Годы тренировок, – похвалился я, закусывая вкуснейшим салатом оливье, – вы сами готовили?

– Сама, Сережа. Сама.

– Вы – великолепная хозяйка.

Наташа засмущалась. Алкоголь, упав на еще не остывшие дрожжи, согревал меня изнутри. Мир приобрел дружелюбные оттенки. До ощущения полного счастья оставалась самая малость. Но мне не надо полной феерии, – подумал я. После достижения вершины блаженства наступит успокоение, разочарование, опустошение. Зачем? Лучше находится в состоянии предвкушения еще не свершившегося великого чуда. Не дойти полшага до финала и счастье продлится вечно. Так и надо. Да. Именно так!

Закусывая селёдкой под шубой, я смотрел на Наташу. Я ее совершенно точно где-то видел. Лицо чрезвычайно привлекательное и знакомое. Может быть из снов? Или с обложки глянцевых журналов? Существует какая-либо вероятность продолжения отношения между такой умопомрачительной красавицей и в общем-то незавидного кавалера, как я? Ради такой женщины, я изменюсь! Я сделаюсь успешным, модным, и богатым, наконец!

– О чем вы думаете, Сережа? – прервала ход моих самокопаний Наташа.

– О чем? – я побыстрее дожевал и проглотил кусочек утиной ножки, – я думал, что где-то вас видел. Лицо мне знакомо, ваша улыбка, и даже голос.

– Может быть. Ваше лицо мне тоже знакомо. Мне кажется, что мы знаем друг друга много-много лет.

– Правда? А где вы живете и работаете, Наташа?

– Практически всю взрослую жизнь я проработала в одном НИИ на Дальнем Востоке, в Хабаровском научном центре от Академии Наук.

– Вы ученая?

– В какой-то степени.

– Что изучали?

– Я изучала социологию и психологию. У меня много научных трудов.

– Никогда бы не подумал, – вырвалось у меня, – чтобы быть умной, вы слишком красивая. Так не бывает.

– Почему же? Я же перед вами.

– Я не верю своим глазам. Давно вы переехали из Хабаровска? Чем теперь занимаетесь?

– Кафедру нашу закрыли, как неперспективную. Сотрудников разогнали, кто-то уехал в Англию, кто-то в Америку. Мы с мужем решили поехать попытать счастья в Москве. Все-таки родной язык, страна, патриотизм, знаете ли, не пустое слово для мужа.

Наташа говорила и смотрела на меня прямым, сосредоточенным взглядом, как со старым знакомым. Она будто проговаривала давно заученный и повторенный много раз текст. Я кивал, мол, согласен, не любят у нас в отечестве умных и талантливых людей. Да, и не только у нас, взять того же Джордано Бруно или Сократа. Да и история с Иисусом ничему людей не научила.

– Сейчас пытаюсь организовать частную школу. Есть большой опыт, хочу поделиться с людьми. Для организации собственного дела слишком много волокиты: лицензии, разрешения, документы на помещение, поиск сотрудников. Зарплату надо платить, налоги в бюджет, чиновникам на лапу. Вы меня понимаете?

– Понимаю. Частный бизнес у нас не в почете.

– Поэтому я пока проедаю старые накопления. Веду размеренный образ жизни.

– А где муж? Это его вы ждали? Что будете делать, если он придет?

– Сережа, вы не переживайте. Если муж придет, он поймет.

Наташа пристально посмотрела на меня, пытаясь что-то разглядеть. Мне стало неудобно. Я налил еще водки.

– И мне, – пододвинула свою рюмку соседка по даче, – давайте выпьем, чтобы любимые всегда возвращались.

– Муж вернется. Вы верьте. Куда он пошел? – спросил я после того, как выпил и закусил.

– Мой муж – научный деятель мирового уровня. Я уверена, что он рано или поздно вернётся. Он ушел налаживать нашу совместную жизнь, как должен делать любой настоящий мужчина. А я его буду ждать, сколько нужно.

– Давно он ушел?

– Это не имеет значения. Время относительно. Часто одного дня много, а в другой раз и года мало. Все зависит от проблемы, которая стоит перед человеком. Правда же, Сережа?

– Да, согласен, – кивнул я, – как мужа зовут, как его фамилия? Если он такой знаменитый. Может я что-нибудь слышал о нем?

– Если вы не занимались наукой, его имя вам вряд ли что-либо скажет. Хотя, извольте – мой муж Сергей Иванович Керн, а я – Наталья Алексеевна Керн.

– Интересная у вас фамилия.

– Да, это точно, как у «гения чистой красоты» Пушкина – Анны Керн, помните?

– Да. Но я эту фамилию в последнее время часто встречаю в одной рукописи, которая странным образом появилась у меня.

– Сережа, не надо сейчас об этом, – вдруг настойчиво попросила Наташа.

– Почему?

– Давайте выпьем! – Наташа озорно улыбнулась.

Надо сказать, что настроение ухудшилось. Появившийся муж разрушал еще нечетко проявившиеся воздушные замки. Я разливал водку и думал, что мне ничего не светит. Наташа любит и каждую секунду ждет мужа. Видно, что она волнуется и переживает. Девушка из мечты то вдруг смеялась и шутила, то вдруг становилась серьезной и напряженной. Почему же очередная красивая умопомрачительная девушка проходит мимо моей жизни, не наследив как следует в растерзанной страданиями душе одинокого таксиста из Москвы? Чем я хуже того Сергея Ивановича? Имена у нас, кстати, совпадают. Наташе не надо переучиваться. В голове нарисовались волнительные мгновения сладкого грехопадения на супружеском ложе Кернов. Видимо, физиономия у меня была настолько жалкая, что Наташа спросила: