Волибор

Я не нашёл в карманах трубку и зло сжал табакерку, которую достал в надежде закурить. Мама и я, после войны мы не знали, куда податься. Не знали, как прокормить маленькую Санну. И я грезил мечтами научиться магии, чтобы у нас был в доме хотя бы хлеб. О большем не мечтал. Мир не подал нам руки. Совсем никто. Все, кого мы знали, погибли. Число населения Лореула уменьшилось на шестьдесят процентов, и мы, как брошенные овцы, носились по столице в панике, не зная, что делать. Мама убивалась от горя и навешивала на себя маски, чтобы не делиться горечью от утраты со мной и Санной.

– Прошу, не суди меня строго, – продолжил старик, ставя на стол чай. – В то время я уже был немолод, многое видел и слышал. Наш рассудок – хрупкая штука, я был напуган, зол и уничтожен одновременно. Во мне бурлила ярость, но сил никаких не осталось. Я боялся показаться людям, сам себя боялся. То, что видел в зеркале, сломало меня как мальчишку. Разум помутился, и я запустил в сад дикий шиповник, чтобы он заполонил всё во дворе, и вскоре мой дом стал похож на заброшенный.

– Я никогда тебя не пойму. – В тот момент я лишь злился, не думаю, что был честен.

– А я и не жду от тебя понимания.

– Тогда чего? – зло ухмыляюсь. – Почему ты посылаешь к нам орка, о происхождении которого я даже боюсь гадать? Спустя столько лет ты решил появиться? Ты говоришь о потерях, но при этом игнорируешь наши. Мы потеряли отца, всех, кого знали…

Я не мог знать, что он чувствует ровно так же, как и он не мог знать о моих чувствах. Но почему-то мне казалось, что имею право его судить. Хотя, что я мог знать о той самой первой встрече с орками? Возможно, что он даже врёт.

– Я нашёл Самбора маленьким у стен Лореула. Он показался мне ещё не знающим обо всем том, что происходило между орками и Брондой, и я не ошибся. Его выбросили, словно балласт, который лишь утяжелял палаточный лагерь орков. Пришлось вырастить его как человека. Мало кто думал, что здесь кто-то живет, а гостей у меня не бывало. Мы тихо и мирно жили здесь и по ночам ходили на охоту в Лореульский лес, набирали воду в реках и собирали ягоды. Часто оставались в лесу ночевать.

– Безумие. Ты думал только о себе всё это время. Нашел себе новую отраду в жизни и тихо-мирно жил здесь, как растение. Лишь бы жить. Кто-кто, а моя мама уж точно поняла бы тебя и никогда не осудила бы.

Самбор ухмыльнулся и закинул в рот последний орех. Он меня невероятно сильно напрягал и одновременно манил своей таинственностью. Орк насмехался всем своим видом и был уверен, что имеет на это право. Он был как… Он словно был мной.

– Да, наверное, – не стал спорить старик. – Но сейчас это тебе на руку. Я знаю, что у тебя на уме и в сердце, что так жестоко ломает мысли каждую ночь.

Я нахмурился:

– Что это значит?

– Мы с твоим отцом любили наш край и столицу, мы застали добрых королей и их мудрых советников. Те времена, когда в Лореул пытались попасть со всех частей мира. Твоя мама родом из Серийи и переехала с родителями в десятилетнем возрасте на север Лореула. В одной из академий она познакомилась с Волибором – твоим отцом. Там же и со мной. Мы вместе окончили академию и ушли каждый в свои сферы: я – к магам, твой отец в армию, а мать – в лекари. Ты был еще маленьким. Потом появилась Санна. Твоя мать невероятно сильно ревновала её к моей жене, Журри. Бронда была теплой и заботливой к нам. Поэтому я хочу снова увидеть её в свете теплого солнца, в былом рассвете. Хочу перестать чувствовать перед ней вину.

– А я здесь при чем? Хочешь с помощью меня развязать еще одну войну или что-то вроде того? – ухмыляюсь, пытаясь не показывать, насколько переполнен эмоциями.

Я мало что знал о прошлом мамы и папы. После смерти отца я блокирую в себе желание узнать хоть что-то. Кроме как от мамы, этого не у кого было узнать, и я не хотел трепать её раны. Но иногда мне казалось, что она очень сильно хочет поговорить, а я боялся. Должно быть, не совсем понимал, что ей нужно для успокоения. Или в очередной раз хотел стать самым сильным из них.

– Разве можно подумать, что я желаю тебе зла?

– Я не знаю, – смотрю на лиловые лепестки в чае. – Я слишком давно ни на кого не полагался. Хотя это, наверное, моё самое большое желание. Иметь кого-то близкого по духу.

– Они есть, Говен. – Лекарь указывает на Самбора. – На его родине.

Я смеюсь и делаю глоток чаю. В груди всё дрожит от возбуждения.

– Тебя хоть как зовут, старик?

Он потирает седую бороду.

– Деян.

Киваю молча, наблюдая за кружащимся чаем в кружке.

– Не совсем понимаю, чего ты хочешь от меня, – говорю, вставая из-за стола. – Но мне есть кем рисковать, поэтому все эти авантюры против орков без моего участия. Это не моя война, и терять в ней кого-то снова не хочу.

– Также есть и те, ради которых ты должен взяться за это. – Его слова заставляют меня остановиться. – Никто, Говен. Никто, кроме тебя, не сможет. Поверь, я знаю. И знаю очень много. Я не прошу тебя верить всему. Просто откликнись на зов своего заспанного сердца и взгляни на мир иначе, через нас. Через прошлое, сын Волибора…

Мне кажется, будто то, о чем я мечтал, предстало передо мной в образе чего-то пугающего. Или я внезапно оказался не готов к переменам, о которых грезил весь свой осознанный возраст. О которых говорил отец. Я и правда оказался не готов к переменам. Обманщик и притворщик, человек, который способен только мечтать и не идти вслед за возможностями. Таким я был всегда.

– Извини, старик. Выходит, и правда не вправе судить тебя. Мама была бы рада тебе… Это и убивает во мне веру к тебе.

Удивительно, как быстро закончилась ночь. Я ушел молча, заметив, что уже восходит солнце. Солнце над новой Брондой, которая мне незнакома. Что-то надвигалось, и я знаю об этом. Я был тем, от которого якобы многое зависело. Но был ли в силах им помочь и помочь в чем? Трус. Лишь в голове у себя думал, что могу что-то поменять.

Возле дома вижу Санну и Бет. Они сидели рядом друг с другом, сонно буравя землю взглядом. Я остановился рядом и присел, умиленно смотря на обеих.

Я ведь сказал им не выходить из дома…

– Санна, – тихо зову сестру и сажусь рядом. – Санна, пойдем домой.

Она тихо и покорно уронила голову мне на колени, поджала к себе ладони.

Такая взрослая, но всё еще ребенок. Я помню её маленькой и каждый день надеюсь, что снова увижу прежней. Когда случилась война, мы все очень поменялись, и в этом можно понять Деяна, а о Самборе и вообще нечего сказать. Ребенок, выросший в стране врага, где каждый убил бы его при встрече. Да что я вообще могу знать о возможностях? Судя всех по себе, мне приходится каждый день обесценивать чужие проблемы и многих считать дураками. Какой эгоизм.

Я отнес сестру в комнату, но она до последнего не отпускала меня. И даже Бет не лаяла, а лишь тихо бежала рядом. Свечи в доме все задуты. Мама сонно сопит, уронив себя на стол и поджав к себе ладони. Совсем как Санна. Или, наоборот, сестра набралась от мамы.

Санна. Кем она хочет быть и где жить? Я ничего не знал из этого, утонул в опеке и строгости. Хотел стать ей отцом, а в итоге не смог стать даже нормальным братом. Может, я и преувеличиваю, каша в голове слишком заварилась. Однако с ранних лет я чувствовал, что должен дать сестре намного больше, чем имею сам. И это не было слепой любовью или жалостью. У меня не получалось думать иначе.

Именно поэтому нехотя задумался о словах Деяна. Санна хочет жить в Лореуле и видит здесь свой дом. Наш дом. А я всю жизнь старался сделать так, чтобы она была счастлива, а значит, защитить то, к чему она стремится и чего хочет. Но выходит, что готов был это сделать лишь на словах. Я и правда неисправимый мечтатель.

– Доброй ночи, Санна.

Я и гости

Я был уверен, что утром ясно пойму, что же нужно делать и как, но ошибался. Мне даже сложно было разговаривать с Санной, которая казалась бодрой и веселой с самого утра. Я избегал разговоров. Мне было не по себе, словно что-то теряю, отдаляюсь от весомого и значимого. Что-то очень выгодное и соблазнительное.

Днем ушел в город и просидел в мастерской до самого вечера, пытаясь отвлечься. Вскоре мысли упорядочились. На душе родился полный штиль, и даже надоедливые тревожные мысли-чайки умолкли, предаваясь беззвучному сну.

– Мам, – начал я наконец разговор по приходу домой. – Можно вопрос?

Она суетилась на кухне и за шкворчанием масла совсем не слышит меня. Бросаю на пол сумку и вешаю плащ на крючок. Пройдя на кухню, сажусь за стол, на котором разбросаны червивые яблоки и виноград.

– Мам? – Она испуганно поворачивается. Настолько погрузилась в свои мысли, что до последнего не заметила, когда перестала быть одна. – Привет.

– Напугал! – вздыхает и легонько бьет меня по плечу старой тряпкой. – Где ты был целый день? Санна ждала тебя на обед, но все же ушла на вечернюю службу. Мы ведь договаривались обедать дома…

Я обеспокоенно смотрю на рыбу в сковороде у нее за спиной.

– В мастерской. Я был тебе нужен? Я встретил Санну на площади, она на меня не злится.

– Нет, нет, просто ты ничего не сказал перед уходом. Что-то случилось? Мы бы и не волновались, если бы ты предупредил.

Да, это я умею. Делать то, за что ругаю других.

– Нет, все в порядке. – Я закусил щеку. – Можно у тебя кое-что спросить?

– Спроси, – беззаботно пожимает плечами.

Я медлил. Не знал, как начать.

– Ты помнишь Деяна?

Она замерла, стоя ко мне спиной, и медленно подняла голову.

Опять это чувство. Будто сказал не то. Мне не хотелось ее ранить или углублять в воспоминания, которые причиняют боль. Однако я и сам не понимал уже ничего. Поэтому не могу знать наверняка, что и как ей будет воспринято. Прошлое, от которого мы столько лет уходили, рано или поздно всплыло бы на поверхность.

– Где ты услышал о нем? – спрашивает мама, медленно поворачиваясь.

– Я встретил его. Не делай вид, что не понимаешь, о ком я.

Впервые вижу такое лицо у мамы. Нахмурилась и смотрит с подозрением, словно на жулика. Я почти в кровь разгрыз себе щеку от невроза. Еще немного, и просто уйду, наплевав на все эти тайны и недомолвки.

– Не знаю, откуда ты узнал о нем, но Деян давным-давно уехал из Лореула и никогда здесь больше не появлялся. Да я и не собиралась тебе врать. Удивлена, что ты спрашиваешь о нём. Ходили слухи, что он и вовсе умер вместе с твоим отцом, в первой войне.

Она отставляет сковородку подальше от огня и садится за стол. Вытирает руки о тряпку.

– А что, если он всё это время жил здесь?

– Говен… – Мама была в смятении и быстро глотала болезненные эмоции прямо у меня на глазах. – Боюсь, это лишь воспоминания отца, сны. Дар, который ты унаследовал, воспроизводит в твоей голове наше прошлое, не зацикливайся на этом и не фантазируй. Это лишь прошлое.

Мне были неприятны эти слова. На нашей улице я считался местным дурачком, который, бывает, говорит о том, чего ему не говорили. Талантом это назвать сложно, да и пользоваться им я не умею. Очень путает, но иногда кажется полезным. Благодаря этим знаниям я здорово преуспел в академии и мог теперь без проблем попасть в любую мастерскую Лореула.

– А если я докажу тебе, что это правда?

Мама смеется и берет мои ладони в свои. Они тёплые и пухлые. Даже отдаленно я чувствую запах оливкового масла и трав, что ежедневно мама продает по утрам на площади.

О чем я вообще говорю? «Ты собрался отвести ее к этому старику? О чем ты только думаешь, Говен?» Будь я хоть немного терпеливее и умнее, не стал бы начинать весь этот разговор. Но теперь уже тормозить поздно. Есть риск стать дурачком и в глазах собственной матери, которая никогда не скажет о своих подозрениях.

– Боюсь, у тебя не получится. Однажды я получила письмо от Лии. Она писала нам из солнечной Серийи и сообщила, что ее отец умер. Его скелет нашли в Лагманском лесу, по жетону на груди определили, что это действительно он. Останки Деяна Рогнед отправили в Серийю, чтобы похоронить там, где к нему смогут приходить. Больше писем не приходило…

– Старый дурак, – засмеялся я. – Совсем свихнулся там со своим Самбором!

Мама удивилась и одновременно нахмурилась. На ее лбу появились морщинистые волны.

– Откуда ты…

Я резко подскочил.

– Был вчера у него дома и разговаривал с обоими. Если не веришь – пойдем к нему, и всё увидишь! – внутри вспыхнуло небывалое возбуждение, и слова матери просто-напросто вылетели из головы.

Я потащил мать к дому Деяна почти насильно. Она оборачивалась на мимо проходящих людей и виновато кивала. Ей всегда была важна репутация нашей семьи, она знала, как сильно важно это для Санны, а я вечно ставил их в неловкие ситуации. Но в этот раз мне нечего было бояться, я наконец не чувствовал себя одиноко после появления Деяна и Самбора. Наверное, это и пытался донести до меня старик.

– Говен, прошу тебя, давай вернемся домой, – кряхтела мама, когда мы пробирались через шиповник, который кусался и цеплялся умоляюще за одежду.

– Куда подевался пес? – удивляюсь, увидев совершенно пустую будку возле крыльца.

Я еле открыл внезапно просевшую дверь и оказался в заброшенном доме, в котором будто никто и не жил несколько лет. Крысы стайками разбежались по щелям, опрокидывая всё на своём пути. На кухонном столе покрылись от влажности мхом посуда и книги, на полках запылились стекляшки и бегали выгнутые жуки, поедая суетливых муравьев. Всё в этом доме пропахло сыростью, сквозь пол прорвались шиповник и корни дворового абрикоса.

– Не может быть, – бормочу, поглаживая паутину у себя над головой.

Коснувшись ветхих перил, я понял, что мы первые, кто побывал здесь за много лет. Чувство стыда и непонимания захлестнули меня. Сейчас даже я сам был в себе глубоко разочарован и вот-вот готов был смириться с разогнавшейся умалишенностью.

– Не знаю, как ты узнал и насколько много знаешь, – произнесла мама, протягивая мне детскую кофточку. – Но мне давным-давно пора забыть о них. Я больше не хочу ворошить прошлое. Они заслужили покой, а мы должны принять их отсутствие. Извини, что так мало говорила с тобой. Видимо, это воспитало в тебе что-то, что терзает тебя.

Она поцеловала меня в поникшее плечо и медленно вышла из дома. Боковым зрением я видел, как мама вытерла слезы и обняла себя руками. Боль и страдания она нашла здесь в последний раз, здесь и оставила. Люди, которые жили тут, умерли. Я видел лишь иллюзии и разговаривал с ними же. И всё это для того, чтобы убедиться в том, что способен лишь размышлять и выдумывать. Строить воздушные замки, как любит говорить Санна.

Я долго пробыл в том месте, еще много раз всё осмотрев. Дом перестал дышать и погряз в тишине. Даже крысы замерли под полом. Если же Санна и правда в ту ночь встретила на кухне не орка, а большую зверюгу, то я готов признаться самому себе, что моя мечтательность выходит из-под контроля.

– Я такого не просил, – шепчу, как молитву в пыльный пол, – а значит, и не обязан принимать твои дары, папа.

Дома я попытался всё забыть, перестать мучить себя бесполезной виной. Мама весело щебетала с соседками на улице, а Санна бродила из комнаты в комнату, собираясь на охоту. Она не была злой, наоборот, улыбалась мне и шутила, вела себя, как обычно, задорно. Я совсем перестал понимать происходящее. Словно все вокруг притворялись кем-то другим. Хотя на самом деле изменились далеко не они.

Вернувшись к работе, я загрузил себя настолько, что думать о глупостях не было времени. Мысли восстановились, как и силы. Иногда даже ловил себя на том, что приятно общаться с незнакомыми людьми. Мир вокруг вошел в свое русло, и впервые я был этому рад. Искренне рад.

Мой отец был таким же, но все считали его простаком и сказочником. Он рассказывал интересные истории и развлекал ими детишек во дворе, весело напевая о орках-танцорах в зеленых бусах и как лились из их рук звезды, даруя красоту и богатства. Истории его стали хохмой в городе, байками, над которыми смеялись и под которые засыпали в колыбелях дети. На могильном камне его была выбита фраза: «Танцующий с орками». Забавно и непонятно.

« – Я как-то раз разговаривал с королем Болотной горы, и он рассказал мне о том, как спасал свою собаку из болота. Ему помогло чудище болотное, но взамен попросило свежего молока. Когда чудище выпило молоко, собака Унгала превратилась в девушку с длинными белыми волосами и влюбилась в него. Так и появилась королева в стране орков. А чудище и по сей день считают спасителем. Ибо до этого король был жестоким и черствым, а сейчас сердце его смягчилось, и солнце взошло над их страной.

– Откуда ты всё это знаешь? – спросил в недоумении маленький я.

– Не знаю. Просто знаю, что так и было».

– Чудно, – усмехнулся я, вспомнив эту историю.

Вечером, прохладным и безветренным, было приятно посидеть возле дома с трубкой. Редко, когда можно застать меня расслабленным, но в последние дни часто позволял себе отдохнуть. Со временем город оправился от нападения и вернулся в свой привычный ритм, что не переставало радовать меня и Санну. Она часто стала допоздна пропадать на главной площади и приходила уставшая, но веселая, не переставала делиться со мной хорошими новостями и засыпала прямо за столом.

Вот и сегодня её долго не было, и я выжидающе всматривался в темную дорогу со стороны площади. Заметив силуэт, ухмыльнулся:

– Сколько можно? Ты хоть иногда приходи пораньше, для разнообразия.

Но силуэт вздрогнул и бросился в кусты. Так быстро, что глаза еле смогли уследить за этим резким движением. Сердце вздрогнуло от испуга.

Я резко поднялся. Санна бы так не сделала, а если это не она, то нужно узнать кто. Сестры еще не было дома, и надо было позаботиться о том, чтобы та безопасно дошла.

Мигом дойдя до кустов, я раздвинул их руками, и что-то шмыгнуло вглубь, направляясь к болоту. Я быстро пошел следом. На болоте было тихо, и лишь изредка по берегу скакали лягушки, от чего дрожали камыши. Сегодня был безветренный день, но неожиданно воздух засвистел и зашатал деревья. Магия какая-то.

Резко мимо меня промчалась тень, и я быстро обернулся.

– Говен?! – воскликнул удивленно Самбор и его глаза мгновенно блеснули в лунном свете.

Я отшатнулся от него, влезая одной ногой в болото. Низкий ботинок сразу же наполнился водой и грязью.

– Черт! – бранюсь, смотря на свою ногу.

– Ты чего тут? – тихо произнес орк. – Ты меня до ужаса напугал!

– Извини…

Я не знал, что сказать. Словно опять уснул, и это был слишком правдоподобный сон. Очередная фантазия и обман.

– Ты откуда здесь? В смысле – я был у вас дома, и… – Слова вылетали быстрее, чем я мог их обдумать.

– А, ты об этом. Да, мы видели вас. Деян не пускает к себе посторонних. Мы телепортировались в лес, а дом замаскировали под нежилой.

Волна облегчения чуть не сожрала меня. Я сам не заметил, как заулыбался. Когда-нибудь люди сведут меня с ума, и я правда стану сумасшедшим. Но сегодня не тот день.

– Пойдем со мной, – хватаю его за руку, но орк вырвался.

– Чего? Ты головой ударился, что ли? – смеется в недоумении. – Никуда я с тобой не пойду. Да и вообще, ты ясно дал понять, что надеяться на тебя не стоит.

– Почему так грубо? Кто сказал, что обязан тебе помогать? – Я всё ещё улыбался, словно дурак.

– Могу сказать тебе то же самое.

Я кривлюсь от раздражения и закусываю щеку. Чувствую во рту кровь.

– Слушай, для чего разыгрывать драму? Я даже не представляю, чем могу вам помочь, а вот ты мог бы помочь мне, и это проще, чем спасение Бронды.

– Выходит, ты эгоист, – усмехнулся Самбор и собрался уходить. – Ладно, бывай!

– Стой…

Слышу, как Санна и мама ищут меня, но их голоса далеко. Почему все так по-дурацки складывается-то? Почему мне не может повезти хоть раз в жизни?

– Слушай, я могу помочь, но позволь показать тебя им, – неожиданно для себя говорю отдаляющемуся орку.

– Я что, по-твоему, картина или забавная игрушка? – Парень упер руки в бока и зло посмотрел на меня из темноты. Его черные волосы собраны в хвост и живут собственной жизнью. – Когда ты отказал нам – мы приняли решение, что справимся и сами. Теперь ты можешь, как и прежде, делать клизмы со спокойствием на душе, думая о себе бедненьком.

– Эй! – Я зло ткнул пальцем ему в грудь, когда снова приблизился. – Ты действуешь на нервы, а семья считает меня сумасшедшим из-за твоего псевдопапаши. И какого черта ты стал таким злым?

– Думаешь, они не правы?! – рычит орк мне в лицо.

Резко обернувшись на шум, я вижу позади Санну. Она собирается закричать, но молниеносно оказывается в плену орка с закрытым ладонью ртом. Возле ее горла блестящий нож. Неожиданно для себя я показываю ей, что нужно молчать. Мимо кустов проходит мама. Санна яростно мычит. Даже в темноте вижу, как ее лицо покрывается пятнами злости.

Ох, и влетит мне. Опять вляпался во что-то, о чем позже пожалею.

– Я оторву тебе руки, – говорю шепотом, – если хоть один синяк увижу на ее теле.

– На всём? – усмехается орк.

Я замахиваюсь, но слышу голос мамы. Смотрю на Санну, и она отрицательно качает головой. Понимаю, что сестра не хочет, чтобы нас нашли. Я в панике, не могу принять верное решение. Что важнее? Моя правота или мамино спокойствие?

Спустя время мама уходит в сторону дома, и я со всей дури бью Самбора в челюсть.

– Придурок! – выплевываю, притягивая к себе сестру за локоть.

Санна быстро забегает мне за спину. Чувствую, как она в страхе собирает у меня на спине в кулак ткань рубашки и тянет на себя. Даже не представляю, что она сейчас чувствует. По большому счету она могла догадаться, что я обманул их с мамой тогда ночью. Но сестра была не настолько умной. Удивительно, что сейчас она вообще боится. Из нас двоих Санна была однозначно сильнее и храбрее.

– Говен, ты идиот. Что делаешь здесь с этим орком? – злилась сестра.

– Вот точно так же ласково встретила она меня и в прошлый раз. – Самбор вытирает слюну и потирает челюсть. – Что с вашей семьей не так? Почему вы без причины кричите, деретесь и рушите всё вокруг? Удивлен, что Деян такого хорошего мнения о вас.

– О чем он, Говен? – не понимает сестра.

– Потом все объясню. Но, честно говоря, я сам далеко не всё понимаю, особенно, что сейчас делать. А тут еще и ты! На кой черт ты полезла сюда опять?!

Сестра зло бьет меня в поясницу.

– По той же причине, когда ты искал и меня здесь! – Сестра переключается на орка. – Чего тебе надо от нас? Вали к своим дикарям, иначе в этот раз я точно тебя убью.

– Валяй, только я орк. Во много раз сильнее тебя и твоего брата, – самодовольно упирает руки в бока.

– Да что ты говоришь? Как же мы тогда до сих пор живы после ваших десятилетних нападок? – усмехаюсь я. – Ну а если серьезно, то заткнитесь оба и дайте мне хоть минуту обдумать происходящее. Если бы не паника, которую вы тут развели, то мы спокойно воссоединились бы дома, а не здесь. Теперь же…

Но, на моё несчастье, мы слышим топот лошадей и голоса стражи. Ох, и достанется маме, если мы просто так появимся и скажем, что всё в порядке. Еще и орк в придачу. Просто предел мечтаний.

– Идем, – говорю сестре и тяну ее за руку. – Нам нужно уйти.

Я обегаю болото и ныряю в густой лес.

– Куда? – Санна бежит за мной следом.

– Не знаю. Возможно, что к Деяну, но попасть туда сейчас будет непросто. Рядом слишком много любопытных глаз, которые с радостью запихнут нас за решетку или в петлю.

– Его там уже нет, – говорит Самбор, который внезапно появляется рядом.

Я резко остановился посередине леса. Сестра все время зло посматривала на орка и врезалась в меня от внезапной остановки.

– Что значит – нет? И куда он делся? – пытаюсь отдышаться.

– У него дела, – сухо бросил Самбор. – Нам нужно попасть в замок…

– Чего?! – воскликнул я слишком громко, из-за чего пронеслось эхо по всему лесу. – Нет, нет, нет, даже не думай о том, чтобы втягивать сюда Санну! Во что ты пытаешься нас вляпать?

– Давай убьем его! – выдает сестра.

Что?

Что за маньяки меня окружают? Еще и смотрит на меня с блеском в глазах.

– Заткнись! Рехнулась?! – рычу я и пытаюсь сосредоточить мысли на чем-то одном. – Он отличается от тех орков, которых ты рубишь на поле боя.

– Давай бросим её тут, она будет только мешать. Свяжем, а завтра вернемся за ней? Найдем кого-нибудь другого в помощники, – тут же говорит орк.

– И ты заткнись. Я что, похож на вашу няньку? Ведете себя как придурки. Никого убивать и связывать мы не будем! – смотрю на Самбора. – И в замок тоже мы не пойдем. Найдем Деяна и разойдемся.

Осматриваюсь и понимаю, что мы вдалеке от окраины. Вокруг темно как в бочке. Даже непонятно, где мы именно. Со всех сторон сплошной лес.

– Поэтому нам и нужно в замок, – усмехается орк. – Он в камере для темных колдунов. Его поймали за подозрения в призыве орков, забрали сегодня утром, – кривится. – Благодаря тебе. Он уже слишком стар, чтобы телепортироваться туда-сюда.