Изгнанники Менантра. Книга 2

– Служу королеве!!! Да здравствует Ее Величество!!! – громко прокричали солдаты.

Мерандо улыбнулся, и вышел вон, настрой гарнизона вселял в его душу надежду. Про скорую помощь, он, конечно, наврал. Священный поход застрял надолго в землях Лампеды. Рыцари занимались разделом захваченной земли, многие повернули назад, обремененные непосильной ношей военных трофеев. Силы союзников таяли с каждым днем, да и были ли они союзными, эти силы? Вопрос, который уже много дней не давал покоя Мерандо.

***

Особняк Урбино казался мрачным могильником посреди цветущего парка. Стены дворца украшали смелые мазки кровавых всплесков, ступени устилали останки рыцарей и солдат.

Три дня назад мертвый гонец привез в Кромы послание от Кейста, на груди воина красовалась, прибитая гвоздями табличка с надписью – «Саймон Чилиади, тебя призывает твой король! Приди и прими справедливый суд своего повелителя! У тебя три дня! Затем я приду в свой дворец и накажу тебя и твой род за измену!!!

Король Караманта Кейст Гномобоец, человек поборовший саму смерть!».

На улицах Крома, люди расступались в ужасе перед посланником мертвого короля. Наместник не мог поверить в случившееся, ближний круг с трудом привел его в чувства. Саймон обезумел, страх неминуемой гибели заставил собрать армию, и двинуться на имение Урбино, по пути к его войску присоединялись отряды вассалов. Число воинов росло, а вместе с тем росла и уверенность Чилиади в своих силах. Приступы паники почти прекратились, но Чилиади Старший постоянно ощущал, как на горле сжимается мертвая хватка неумолимой.

Кейст въехал в имение рано утром, под покровом тумана. Взошло солнце испаряя молочный полог, поднявшийся ветерок разогнал последние клочки тумана, весело раскачивая выпотрошенный труп Нанта Дарроу, повешенный в просвете ворот.

Лошадь короля неторопливо прошла по двору, зазевавшаяся стража кинулась к всаднику в черном балахоне. Кровавым вихрем король влетел по широкой лестнице главного входа. По-хозяйски, не торопливо, прошелся по комнатам родового имения, выкидывая из окон захватчиков. Гарнизон Чилиади не ожидал нападения, поэтому многие погибшие остались в исподнем. Растерзанные тела застыли на каменных плитах двора в выразительном танце смерти. Дольше остальных держалась тюремная башня. Барон Тулио Де Гиа самоотверженно оборонял последний рубеж, в столицу полетел голубь с донесением о падении имения Урбино.

Из-за запертой двери раздался приглушенный толщиной дубовой, окованной железом, двери голос коменданта.

– Кто вы? Зачем напали на коронные владения? Вас ждет смерть если вы немедленно не сложите оружие и не сдадитесь на милость Его Величества наместника Караманта Саймона Первого!

– С кем я говорю? – прозвучал мощный, глубокий голос Кейста.

– Я комендант имения, барон Тулио Де Гиа, а вы сударь? – напряженно прозвучал голос Тулио.

– А я? Я Владелец имения, Король Караманта, Кейст Гномобоец правитель всех земель Караманта и дед наследного принца Эбона Черного! Я пришел за наследием моей семьи, вернуть то, что принадлежит мне по праву! Сдавайся Тулио Де Гиа, и, может быть, я тебя пощажу!

– Ты лжешь собака! Кейст погиб во время паломничества, и принц Эбон тоже мертв!!! В прошлом году от мора, скончался! Ты самозванец, и бандит, даже если мне придется сложить голову в этом проклятом имении, тебя ждет виселица. Остановись, самозванец, иначе повешение может оказаться куда как меньшей карой!

– И что же меня должно испугать?! – с издевкой спросил Кейст, подбрасывая в руках железный, двуручный дрын с граненной шишкой на конце.

– Для таких как ты повешение, это милость, четвертование, вот достойное наказание самозванцу!!! – грозно предупредил из-за двери барон.

– Ха-ха-ха – рассмеялся Кейст и с размаху ударил булавой в дверь, размозжив первым же ударом ее центр.

Тяжелая дверь щепой разлетелась по комнате, палица сокрушила копейщиков, успевших вонзить жала копий в тело мертвеца. Стража в ужасе побежала видя, как черный силуэт, не обращая внимания на копья двинулся на них, все глубже насаживаясь на древки. Булава взвыла, витую лестницу, уходящую наверх, окропила кровь защитников.

Избавившись от копий, мертвец двинулся наверх. Шаги короля эхом отдавались по башне, мерностью напоминая, призыв похоронного набата. Четверо, верных барону вассалов, ждали Кейста наверху. Остро отточенные клинки со свистом рассекая воздух метнулись к королю. Сталь звенела и высекала искры из стен, мертвец с невероятной скоростью уходил от атак воинов. Пару раз мощные удары его булавы, отражались щитами, и прочными доспехами. Клинки резали плоть Кейста, но король не терял ни в силе, ни в скорости. Лишь изрезанный в лохмотья балахон, развивался черными полосами ткани, закрывая обзор врагам, наконец булава нашла первую жертву. Рыцарь, подброшенный гигантским шестопером Кейста, ударился о потолочную балку и рухнул вниз без чувств. Капюшон упал, барон споткнулся, страх сковал тело Тулио, перед ним стоял король. Мертвый, иссохший, но король. Знакомые черты исказила рука смерти, тлен коснулся тела Кейста. Черная кожа лаково блестела в солнечных лучах, красные глаза жутко уставились в лицо коменданта, заглядывая в самую душу, и парализуя волю. Тулио подставил щит, от удара он разлетелся. Раздробленная рука барона вмялась в кирасу. В последний момент Тулио скорее услышал, чем увидел обратное движение булавы Кейста. Окровавленный набалдашник снес голову коменданта, смяв шлем в бесформенную массу. Оставшиеся без патрона рыцари попытались бежать, но беглецов настигла жуткая участь их командира. Шестопер с неизменной точностью сокрушала плоть врагов короля.

В помещении кухни нашлись слуги, по приказу Кейста они прибили доску с посланием к груди Тулио. После, коменданта усадили на лошадь и отправили по дороге к столице.

Эбон наблюдал со двора за происходящим, не вмешиваясь в бойню. Теперь он увидел проклятие Урбино в действии. Инна в ужасе закрыла руками глаза, и старалась не слушать вопли несчастных. Полчаса спустя все стихло. Во двор спустился Кейст, король обнял трясущиеся плечи Инны. Поглаживая тетку, он приговаривал.

– Ну же тетушка. Не надо бояться. Я твой должник навсегда. Ты спасла мою дочь, и внука. Ближе тебя у меня никого нет. Не бойся. Я никогда не причиню тебе зла. Весь мой гнев исключительно для врагов рода Урбино.

Женщина плакала и причитала.

– Что с тобой случилось Кейст? Как такое могло с нами приключиться? За что?

– Милая Инна, то моя вина. За мою ошибку пришлось заплатить вам всем. К сожалению, исправить уже ничего нельзя, но я сделаю все возможное, чтобы моя семья больше никогда не страдала. Прости меня, моя добрая, милая Инна.

Король обнял женщину, с любовью глядя на внука. Эбон почти плакал. Юношеское сердце, полное романтики, требовало прощения для жуткого мертвеца, которого он теперь называл дедом.

***

Две недели спустя на горизонте появились штандарты рыцарей Священного похода, они, не останавливаясь врезались в толпу крестьян рубя, и круша все, что не успело разбежаться. Попытки дворян Лампеды провести контратаку привели к окружению последних, за чем случилось тотальное избиение. Живых не брали.

Замок оказался окружен «союзниками», которые потребовали от королевы Елены открыть ворота, третьей, последней линий крепостных стен. Первые две, прорвали восставшие Ансельма, самого еретика зажали между стен крепости. Священник лично командовал штурмом последнего укрепления Белого Камня, но попал в окружение.

Защитники крепости вышли навстречу отрядам прибывших союзников, Ансельм попал в руки воинов Елены, его доставили во дворец к Ее Величеству.

К удивлению союзников, далее ворот третьей линии обороны их не пустили. Раздосадованные рыцари спустились под стены крепости, где разбили лагерь и продолжили осаду Белого Камня, сменив уничтоженные войска Ансельма.

Поздно вечером того же дня, состоялся совет рыцарей Священного похода. В совет вошли Гвидо Шотали наследный принц Амората, граф Эрик Трауствайт влиятельный дворянин из Лампеды, князь Константин Овлат из Сальяда, граф Джузеппе Авиньяно близкий родственник Леши короля Лампеды, восставший против Елены Бластиты, граф Орде Де Рудо, маршал армии Амората, инквизитор Стефан Нофль, как представитель Скюло, направленный для искоренения ереси на территории Лампеды и Мальдиды. Собрание всю ночь ожесточенно спорило о судьбе Елены и ее королевства.

Особое раздражение вызвал вопрос, что делать с Еленой. Признать ее правление узурпацией власти и вернуть ее в монастырь, или оставить ей в качестве компенсации ее родовой замок. Потребовав взамен выдачу еретика Ансельма и отказ от притязаний на престол Лампеды.

Гвидо поддержал позицию инквизитора Нофля, требовавшего жесткого исследования чистоты веры в пределах королевства, а статус отложить на неопределенный срок, заменив короля наместником.

Авиньяно требовал вернуть корону представителям семьи Инереитов, отстранив от власти узурпаторшу.

Константин Овлат считал, что нужно разделить земли Лампеды и Мальдиды между Аморатом и Сальядом, вернув законного короля на трон, подразумевая под законным королем Гумберта Шотали отца Гвидо.

На такую наглость взъярился Авиньяно, он потребовал вывести из состава совета Овлата, но за князя вступились Гвидо и Нофль, в итоге Авиньяно разругался с оставшимися членами совета и покинул заседание, пригрозив решить вопрос своими силами.

Победила позиция Гвидо и инквизитора, в Белый Камень послали Франца Капфойя королевского хранителя печати, ему предстояло уговорить защитников Белого Камня подчиниться решению, принятому советом Священного похода. Королева Лампеды встретила посланцев совета приветливо, поблагодарила за помощь, пообещала оплату за труды бранные, после чего предложила покинуть пределы королевства.

Из ворот Белого Камня выехала кавалькада, охранявшая две подводы, наполненные золотом и серебром. Возглавлял посольство Жак Мерандо, он ехал рядом с Францем Капфойем, нисколько не смущаясь своим происхождением.

Кавалькаду встретила ответная делегация представителей Совета. Капфой сухо поклонился принцу Гвидо и вручил ему ответ королевы. Секретарь взломал печать, скрепляющую послание, и громко зачитал, лицо дофина менялось с каждым словом, оглашавшим окрестности замка.

– Да как они смеют!!! – вскричал оскорбленный принц. – Они отвергают нашу искреннюю помощь, подозревая нас в обмане?! Нас называют предателями!!!

– Смею заметить Сир, но в письме содержится лишь просьба оставить королевство, сроки не указаны, королева просит сохранить суверенитет Лампеды. К тому же моя госпожа выражает Вам Ваше Величество свою благодарность за оказанную помощь, и просит принять ее скромный дар доблестным защитникам истинной веры… – мягко проговорил Мерандо.

– Ты кто такой? – багровея спросил Гвидо.

– Я Жак Мерандо маршал Лампеды и Мальдиды…

– Какого происхождения?

– Дворянин, некогда вышедший из мещан…

– Да как ты смеешь ко мне обращаться?! Плебей!!! – вскричал Гвидо.

От свиты отделился комендант лагеря Роальд Данберг, он подъехал к Жаку, и на скаку рассек маршалу горло, кровь брызнула фонтаном, окропив лицо и доспех убийцы. Тело Мерандо пошатнулось и начало крениться к земле. Франц Капфой, брезгливо морщась отъехал прочь, его выпученные глаза выражали непонимание и страх. Заработали луки и арбалеты, свита, что сопровождала Жака Мерандо, рассыпалась перед замком пытаясь спастись от стрел и болтов. Уйти никто не успел.

– Зачем? – выдохнул хранитель печати.

– Он оскорбил Его Величество! – отрезал Роальд и не глядя на Капфойя вернулся к королю. Откуда-то сверху раздался душераздирающий крик женщины, головы присутствующих повернулись на звук. На одной из крепостных башен стояла Елена в окружении рыцарей, ее корона сверкнула на солнце драгоценными камнями, и скрылась за зубцами.

– Франц! Принесите мне голову наглеца – потребовал принц.

Капфой несколько замешкался, но затем преодолевая тошноту, подступившую к горлу, слез с лошади. С трудом подавляя рвотные приступы, хранитель печати отделил голову Мерандо от тела. Неловко вытянув руку, он нес ее прямо перед собой. Подойдя к лошади принца, Капфой склонился, преподнося голову Жака.

Принц улыбнулся, схватил за волосы отсеченную голову и одним решительным движением насадил на пику. После чего высоко подняв вверх, и развернув коня вдоль построенного войска, проскакал с воодушевляющим криком перед строем воинов.

В стенах крепости шла борьба с королевой, ее едва успели перехватить у конюшни, и силой увели в покои.

Инквизитор, осторожно глядя сквозь опущенные ресницы на происходящее, тихо отдал приказание молодому послушнику, тот шустро скрылся в рядах копейщиков.

Воинство Священного похода ответило своему лидеру воплем восторга, и начало расходиться.

Свита Гвидо подъехала к телегам с золотом. Данберг выехал чуть дальше остальных к стенам замка, и сняв шлем, шутливо откланялся Елене, появившейся в окне, полуразрушенной башни. Охрана, оставив королеву в покоях, не могла и предположить, что она сможет пройти в башню первого ряда крепостных стен. Елена поклонилась в ответ, вызвав улыбку на грубой физиономии Роальда, и исчезла в глубине, а спустя мгновение вновь появилась. Лицо Данберга вытянулось и побледнело. Зазвенела натянутой струной, тетива боевого лука. Сомнение, возникшее на лице Роальда, вызванное уверенностью в том, что эта немолодая женщина просто не сможет попасть в него с такого расстояния, сменилось разочарованием, когда стрела со свистом пробила череп коменданта лагеря на вылет, опрокинув рыцаря в седле.

Шумная возня подле телег и веселый смех замаскировали случившееся, лошадь Данберга испуганно шарахнулась к свите. Рыцари удивленно уставились на мертвого всадника, не веря в случившееся.

Вторая стрела сбила с седла Эрика Трауствайтера, переполох взбудоражил свиту принца Гвидо. Смерть Трауствайтера потрясла расслабившихся рыцарей. Воины опрометью кинулись к лошадям и, прежде чем успели отъехать прочь, потеряли Константина. Стрела с сухим треском скользнула в щель забрала, клокотание внутри и падение рыцаря не оставляли сомнения в том, что еще один мертв.

– Что случилось!!! – кричал Орде де Рудо выезжая на встречу бегущим.

– Стрелок! Стрелок! В Башне!!! – послышалось в ответ.

– Лучники!!! – скомандовал Орде осадив лошадь, на призыв начали сбегаться воины с луками, время, что потребовалось на оснастку луков, хватило для того, чтобы стрела выхватила еще одного из рядов доблестных воинов.

– Там, там в окне баба! – прокричал один из лучников, заметив Елену в окне полуразрушенной башни.

Орде вгляделся в сторону куда указывала рука воина, и оторопел.

– Вот сука! – вскричал, краснея от бешенства маршал.

– Лучники отставить! – скомандовал де Рудо. – Тысячу золотых тому, кто мне приведет эту бабу живой! – прогремел голос маршала над рядами воинов, собравшихся поглазеть.

Звякнули доспехи, заржали кони, топот сотен лошадей поглотил тишину. Елена, не двигаясь с места, пускала стрелу за стрелой, многие находили свою цель. Раненные и убитые падали под копыта лошадей товарищей.

– Тварь! – кипятился Орде, глядя как очередной рыцарь упал с коня. – Где она так научилась стрелять?

– У эльфов – мягко прозвучал голос, откуда-то сбоку.

Маршал скосил глаз и поморщился, рядом стоял инквизитор, с неизменной, мерзкой улыбочкой. Орде терпеть не мог Нофля, но приходилось мириться с его присутствием, поскольку того требовал его король.

– А вы откуда знаете? – грубо спросил маршал.

– Так известный факт! Странно, что вы не слышали. Елена выросла среди эльфов, она была аманатом. Когда ее папенька вчистую продул сражение на берегу озера Отаба, Роджер Мутноглазый воспользовался слабостью соседа, и взял в плен дочь короля. В последующих переговорах Оренея и Роджера, победило предложение эльфов, король Караманта получил Палеомию, а девочке пришлось отправиться в гости к остроухим. Судя по всему, она там даром времени не теряла… Опять попала – улыбаясь констатировал Нофль, глядя как очередной воин падает с коня.

– Понятно! – разочарованно протянул маршал, глядя в сторону, чтобы не видеть позора, творящегося у него на глазах.

Лошади достигли первого провала в стене, рыцари спешились и пошли в атаку, маршал посмотрел в сторону башни, королева исчезла.

– Куда делась, эта тварь? – словно отвечая на вопрос де Рудо, в окне полуразрушенной башни мелькнул силуэт Елены. Перехваченная неизвестным рыцарем за талию, женщина сопротивлялась, и что-то кричала, но рыцарь неумолимо затаскивал ее все глубже в помещение.

– Кто это, не узнаю герб? – спросил неизвестно у кого де Рудо.

– Если не ошибаюсь, это герб Виола, возможно это Аугусто, командир гвардейцев короля Кейста! – бодро отрапортовал Гильом Нек, молодой рыцарь, входивший в свиту принца Гвидо.

– А этот тут, что делает? – удивился маршал.

– Они две недели назад прорвались в крепость, говорят, что пришли на помощь – доложил пожилой капитан, стоявший подле де Рудо.

– Откуда информация?

– Допрашивали пленных еретиков, они говорили, что неизвестные рыцари пронеслись через их ряды две недели назад, а затем укрылись в замке – объяснил капитан.

– Да, что там твориться? – снова взорвался маршал.

На взбирающихся рыцарей посыпались стрелы и камни. Воины падали, поднимались и продолжали медленно, но, верно, продвигаться к башне. Вот они ворвались внутрь, завязалась битва.

Аугусто тащил Елену все дальше по тайному проходу, женщина, сопротивлялась и угрожала рыцарю всеми земными карами. Виола не обращал внимания на угрозы. Вскоре присоединился Педро Додо, друг и соратник ее отца Оренея. Старик остановился на несколько минут в проходе и глядя в глаза Елене, сказал.

– Лена, что же ты наделала, ты же сдала замок! Из-за тебя погибнет столько достойных мужей! Они же сейчас найдут проход и пойдут на штурм, мы не удержим замок. Королева молчала, сверкая глазами на председателя Королевского Совета.

– Они убили Жака!!! Сволочи!!! – вскричала она в бешенстве.

– Ваше Величество… – начал Аугусто.

– Не смей ко мне обращаться, я прикажу тебя обезглавить!!!

– Елена!!! – крикнул Додо. – Остановись, он спас твою жизнь, его отвага вернула нам надежду!

– Он посмел нарушить мой приказ!

– Я не мог поступить иначе. Вы ваше величество должны думать о подданных. Вы символ. Ваша смерть, это победа врага! – запальчиво выговаривал королеве Виола.

Елена попыталась что-то ответить, но ее оборвал Додо.

– Он прав Лена. Погибнешь ты, погибнем и все мы, падет крепость. Мы не можем отдать тебя Аморатскому подонку.

Женщина заплакала, не в силах противостоять мужчинам.

– Они убили Жака – сквозь слезы жаловалась она Додо.

Старик гладил королеву по голове и прижимал к плечу.

– Поплачь Лена. Поплачь.

– Нам пора. За нами погоня. Я слышу шаги – Аугусто потянул за руку Додо, они побежали по темным коридорам потайного хода. Отсветы факела играли причудливыми тенями на кирпичной кладке сводчатых стен.

***

Путанные ходы, сети карстовых пещер, служили секретными проходами между имением и столицей, для многих поколений семьи Урбино. Во времена Арильда прадеда Кейста, новая династия расширила проходы. Тогда же строители натолкнулись на древний подземный храм.

Ученые академии Караманта, прочли надписи на арке, предваряющей вход в храм, в которой говорилось: – «Путник пройди в дом прекрасной Халисы, премудрой, жизнь дарующей, любовью наделяющей! Получи благословение, посвятив самое дорогое, что дала тебе жизнь, и прекрасная Халиса не забудет твоей жертвы!!!».

За храмом так и закрепилось название святилище Халисы. Исстари мужчины семьи Урбино, оставляли тут свои дары, и к удивлению их врагов, выходили из многих передряг без потерь. Кейст не мог однозначно ответить, помогала ли кому-либо из его предков прекрасная Халиса, но традиция есть традиция, в свою очередь, и ему пришлось принести дар богине.

Одно Кейст точно знал, придя в храм он обязательно получит прилив душевных сил. Грудь переполняло чувство похожее на первую влюбленность, а мысли становились настолько четкими и ясными, что казалось, будто стоит только напрячься и ты услышишь, о чем думают твои спутники.

Сегодня, приближаясь к святилищу, Кейст впервые почувствовал тяжесть, душу заполнила непереносимая скорбь. Еще один поворот, впереди показались каменные ворота, под искусно выточенной аркой с написанным на ней приглашением древней богини. Слуги отворили тяжелые створы дверей, король шагнул внутрь. Приятный серебристый свет ударил по глазам, Кейст поднял руку, чтобы прикрыться. Из глубины что-то приближалось с тяжелым лязгом ступая по полу святилища. Мгновение спустя на короля вылетел рыцарь, облаченный в дорогие доспехи, с занесенным для удара мечом. Инна вскрикнула, и подалась назад.

– Место!!! – хлестко распорол застоявшийся воздух голос короля, отразившись многократным эхом от стен святилища.

Лязг смолк, меч, высекая искру, звякнул о резные плиты пола, и рыцарь направился в обратный путь к своему посту. Кейст подошел к постаменту, на котором возвышался каменный гроб, его поверхность испещрили знаки, похожие на те, что украшали арку входа. Надпись на саркофаге ученые так и не смогли перевести.

Мертвый рыцарь остановился в изголовье гроба. Кейст поднялся по ступеням, и склонился над прозрачной гладью геля, заполнявшего все пространство саркофага. Из глубины, словно нарисованное проступало тело Кати, казалось, что девушка спит. Глаза двигались под закрытыми веками, давая жизнь длинным ресницам. Нежное лицо выделялось необычайной белизной, на которой рдели кораллом, точенные губы девушки.

Король тяжело опустился на колено, и прислонился лбом к краю гроба. Инна удивленно смотрела на Кейста, пожилая женщина впервые видела, коронованного племянника таким слабым. Несколько минут спустя король поднялся, и взмахом руки подозвал внука.

– Подойди Эбон. Посмотри.

Эбон, склонился над гладью геля, с любопытством рассматривая совсем забытые черты матери. Он впервые видел ее после того, как их разлучили люди Чилиади.

– Это твоя мама – тихо проговорила Инна.

Он качнул головой, завороженно глядя на прекрасную девушку, повисшую в подвижной массе прозрачной жидкости. Ее молодость не вязалась со словом мама, отчего Эбону казалось, что все происходящее нереально.

– Ирония судьбы, тот кто больше всех желал ее смерти при жизни, стережет ее жизнь после смерти – задумчиво сказала Инна, украдкой взглянув на Леши.

– А кто это? – спросил Эбон, с нескрываемым страхом глядя на рыцаря.

– Леши Инериит, потомок древнего королевского рода Инереитов. Король Лампеды, супруг Катарины Урбино, твоей матери. По совместительству подлец, и извращенец, недостойный погребения – поеживаясь ответила Инна, ее плечи заметно повело.

– Он мой отец?

– Нет! В тебе нет его крови. Твой отец… Твой отец из простонародья, но он стоил десятка таких как этот – Кейст указал на Леши, гримаса отвращения исказила лицо короля.

– Твой отец обладал даром, столь редким и удивительным, что проживи он чуть дольше, его либо возвели бы на трон, либо назвали бы новым пророком. Однако, воля слабого человечка оборвала жизнь гения, дарующего долголетие. Судьба, к сожалению, не справедлива. Негодяи правят и живут, не зная горя, а достойные гибнут от их рук, прозябая в лишениях и страданиях – проговорил король.

Кейст взял под руку Инну и медленно направился к выходу, оставив сына наедине с матерью.

Часть 7

Проклиная все на свете Саймон Первый возвращался обратно к столице. Имение Урбино оказалось пустым. Насмерть перепуганные селяне сообщили, что король ушел под землю. Много лет назад, будучи еще юным, Саймон слышал легенды о подземном проходе ведущем из Адры в Кромы. Тогда ему показалось, что это досужие вымыслы, существующие в каждом поселении, где проживают древние семьи. Усадьба такой семьи обязательно имеет некую, таинственную часть строения под землей, ведущую к тому или иному знаковому месту.

Теперь же наместник столкнулся с реальностью, подземный проход существовал. Сообщения, присланные Тулио, пестрели сведениями о многочисленных, разветвленных коридорах, проложенных в карстовых пустотах на неопределенное расстояние. Разместив гарнизон в Адре, Саймон снарядил погоню, из десятка верных рыцарей. Воины должны были обнаружить короля и его внука в катакомбах, а далее сделать так, чтобы они оттуда никогда не вышли.

После, не теряя времени, Наместник выступил в поход к столице, рассчитывая успеть в Кромы вперед Кейста.

Яркое солнце раскалило центральную площадь столицы, надрывно бил городской набат, призывая горожан в центр столицы. Не понимая, что происходит люди высыпали из домов и широкой рекой вливались на Судную площадь. Эшафот, подготовленный к казням, прижался к стене ратуши, нагнетая мрачности стругаными досками, впитавшими кровь многочисленных жертв. Часть площади отгородили воины, в старинных доспехах, такие носили сто лет назад. Кое-где ржавчина проела дыры, сквозь которые белели кости, тяжелые мечи и копья смотрели на зевак.