Мое чужое счастье

Наверное, на моем лице выражается вся гамма чувств, потому что Надежда Анатольевна вдруг спрашивает:

– У тебя, кроме мужа, есть родственники в Москве?

– Нет. Я приехала из Новосибирска. Но ничего, справлюсь.

– А там кто? Родители? Близкие? Они знают, что ты родила?

– Если честно, пока нет. Папа после операции на сердце, не хочу его волновать… Он все воспринимает слишком остро.

– Арина, ты меня не стесняйся, спрашивай, если что-то понадобится, – осторожно начинает она. – Не в службу, а в дружбу… как говорится.

– Хорошо. Спасибо вам. И с наступающим. Счастливого вам Нового года.

– С наступающим, Ариша, – улыбается Надежда.

Врач уходит, и снова остаюсь один на один со своими страхами.

– Арина Романовна, скажите, ваш муж надолго уехал в командировку? Вы дозвонились ему? Нам нужны оригиналы ваших документов, и так нарушаем правила… – в палату забегает медсестра.

– Я не знаю… у меня не идет соединение… Может быть, у вас получится ему дозвониться? – теряюсь. Ума не приложу, что делать, потому что Вова совершенно не желает выходить на связь. Даже гудки не идут, когда пробую ему позвонить. Пытаюсь написать в социальных сетях… и вижу, что мои сообщения ему не доходят! Неужели хватило ума заблокировать мою страницу?!

– Может быть, есть еще кто-то кроме него… Соседка, подруга? Родственники?

– Нет, – уже устала объясняться, что я совершенно одна. И сейчас меня снова начинает мучить противное ноющее чувство в груди. Пустота?

Да что за черт?! Мне уже ничего не надо от него, только бы забрать документы. Без них я самая настоящая беспризорница…

– Он что, в командировку на край света уехал?

– И в центре Москвы бывают проблемы со связью…

– Ну да, – она пожимает плечами. – А на работу ему звонили? – девушка смотрит на меня недоверчиво.

– Да. Общалась с секретарем. Обещали передать ему о моем звонке.

– Ясно. Ну я еще сама попробую. Вдруг повезет, – она ободряюще улыбается и убегает дальше.  Но через некоторое время слышу обрывки фраз, доносящиеся из коридора:

– Здравствуйте, это из центра семейного здоровья. Владимир Иванович? – раздается негромкий голос медсестры. Значит, Вова сбрасывает только входящие от жены?! Или вовсе добавил мой номер в черный список… – Да, это по поводу вашей супруги, Арины Романовны. Она родила мальчика, преждевременно. Сложные роды. – Замолкает. – Как это вам неважно?! – снова пауза. – Ваша жена с ребенком поступили к нам в тяжелом состоянии, им нужна ваша поддержка. – Молчит. – Я звоню вам, потому что ваш номер указан в личном деле. Нам нужны оригиналы документов, и вы обязаны… Выслушайте меня, пожалуйста… Да… Это необходимо. Хорошо.

Что он ей наговорил?!

Неужели опозорил меня по телефону перед медсестрой? Жалею, что попросила ее связаться с Вовой. Нужно было просто позвонить с чужого телефона, соврать, что мой мобильный сломан.

– Виталий Тимофеевич, как хорошо, что вы еще не уехали. У меня тут случай… довольно странный. В общем, муж пациентки Арины Пушкиной не идет на контакт, – еще тише говорит медсестра, приходится напрячь слух. Если бы дверь в палату была закрыта, я бы вообще ничего не услышала.

– Это ты с ним сейчас разговаривала? – отвечает главный мужчина клиники.

– Да… он какой-то неадекватный.

– Пьяный? Грубит?

– Может быть, но голос не заплетается. Нервный, скорее… Раздраженный. Думаете, Новый год со вчерашнего дня празднует?..

– Все возможно. Что он тебе сказал?

– Что не будет менять свои планы ради документов. И вообще, кричал, что его не касаются ее проблемы. Пусть разбирается сама.

– Хорошо, спишем на последствия стресса после родов жены. Бывали случаи, когда мужья пороли горячку от «радости». Потом извиняются, смущаются… Вот и он, наверное, перебрал в честь праздничка. Отоспится и приедет, счастливый. Все привезет как миленький. А Пушкина в нашем репродукционном центре делала ЭКО, там все, что нужно есть в базе, Надежда Анатольевна проверила.

– Да, это я знаю. Но сами понимаете…

– Пока занимаемся здоровьем. Ну а остальное потом. Если что, я сам с этим «счастливым» папашей поговорю. Он еще не до конца осознал свой новый статус, и скорее всего, испугался фразы сложные роды. Многие отцы предпочитают ограждать себя от ответственности. Это ужасно, но такова жизнь.

Слушаю и краснею. Как же стыдно… никогда не могла подумать, что со мной такое случится. Уж лучше бы вовсе быть матерью одиночкой, чем вот с таким мужем.

Глава 4

Виталий

За неделю до этого

– Дорогой, мне нужно новый костюм.

– Ты же вчера хвасталась покупками! – отвечаю, не отвлекаясь от экрана.

– Я показывала тебе юбку и блузку, – Ирма провокационно проводит рукой по моей груди, напоминая, чем закончилось ее дефиле. – Сейчас мне нужно горнолыжный костюм.

– Так в чем проблема? Возьми подружку и отправляйся по магазинам.

– Проблема в том, что мы живем в Москве!

– Не понял? – на этот раз поворачиваюсь, чтобы посмотреть ей в лицо. – В столице нет горнолыжных костюмов?

– Здесь продается один дешевый Китай! – закатывает глаза. – А вот Лина перед отпуском улетела в Милан! И уже присылает мне оттуда фотографии! Вот, – Ирма вкладывает мне в свободную руку свой мобильный и начинает показывать какие-то фотографии. Она быстро пролистывает достопримечательности, зато заостряет внимание на каких-то платьях и сумочках.

– Она поехала в Италию только ради шопинга?

– Ну да.

– Спешу тебя разочаровать. В Милане тот же Китай, что и в Москве. Только дороже, – закрываю фото и отодвигаю телефон в сторону. Мне откровенно непонятно, для чего весь этот разговор.

– С каких пор ты стал таким… Занудным?!

– Прости, но я должен посмотреть отчет. Прекрасно знаешь, что на меня насела проверка, – пытаюсь образумить, но она непреклонна:

– Тебе нет никакого дела до меня! Зачем тебе ребенок, если ты даже женщине не можешь уделить минуту?!

Захлопываю крышку ноутбука с громким шлепком и резко разворачиваюсь к ней. Не знаю, может быть, я действительно слишком много работаю и не замечаю, что между нами что-то изменилось?.. С каких пор я стал занудным? И когда она успела превратиться из скромной милой девушки в избалованную куклу?

– Я еще надоем тебе, мы же едем в горы на целую неделю!  – смотрю, пытаясь найти в ее глазах радость, но вижу только раздражение.

– Ты даже на лыжах будешь со своей работой! Да если бы не торжественное открытие новой клиники, мы бы так и просидели все выходные дома… лопая этот ужасный салат Оливье! С твоей мамашей, которая меня ненавидит! Да меня тошнит уже от этих праздников «в кругу семьи»! Я в свет хочу! А не в мятой футболке смотреть один и тот же глупый фильм по всем каналам! – Ирма выплескивает на меня столько негатива, что я даже немного теряюсь.

– Ты знаешь, почему прошлые праздники мы провели с моей «мамашей», – зеркалю в ответ. – И я думал, что у тебя хватит ума не поднимать этот вопрос.

Мой голос становится стальным. Ирма понимает, что наговорила лишнего и делает попытку к примирению. Но сказанного не вернуть.

– Милый, прости… мне очень не хватает твоего внимания, вот я и сорвалась.

– Если бы тебе не хватало внимания, то ты бы не говорила, что соскучилась по тусовкам! Если человек любит, ему все равно, где встречать Новый год! Важно с кем! – С этими словами убираю ее руки со своей шеи и подхватив подмышку ноутбук и надев куртку, ухожу. – Поработаю в офисе. Вернусь поздно.

Морозный воздух действует отрезвляюще. Несколько раз глубоко вдыхаю и смотрю на проблему под другим углом. Наверное, Ирме стоит дать больше свободы. Да. Пусть отдохнет от меня и «салатов Оливье».

До ночи занимаюсь сбором и проверкой документов. Перед новогодними праздниками нужно многое успеть, а главное – разобраться проверяющими. Не хочется оставлять неоконченное дело на следующий год.

За время внеплановой проверки, кажется, что из меня всю душу высосали. Бесконечные бумажки, вопросы… Мама шутит, что заглянули везде, куда смогли. Не дошли только до штанов. Но и до них вполне могут добраться, если выявят нарушения. И хотя у меня целый штат сотрудников, я привык все контролировать сам. Наши дела идут прекрасно, медицинские услуги всегда и везде актуальны, особенно в сфере репродукции и планирования семьи. Это не дает покоя конкурентам. И внеплановая проверка под самый Новый год тому подтверждение.

Семейное дело началось еще при отце. Он был лучшим в своем деле и сумел собрать вокруг себя таких же классных специалистов. Постепенно закрутилось. Я вырос, получил несколько высших образований и продолжил развивать бизнес, грамотно вкладывая средства. И вот совсем скоро в нашей «семье» станет еще на одну клинику больше. И я как «первое лицо» должен присутствовать на открытии. Жаль, что отец не дожил… Он мечтал об этом.

Домой возвращаюсь под утро. Жутко уставший и голодный. Но квартира встречает пустотой.

«Я обиделась и уехала к маме», – большими красными буквами на холодильнике. Он только для этого и создан: чтобы записки оставлять. В нем уже давно мышь повесилась, а Ирму это вовсе не волнует. Она у родителей наестся. Или в ресторане.

Даже яиц нет… Ну и черт с ним! Выпиваю стакан воды и ложусь спать. Утром придет помощница по хозяйству. Может быть, что-нибудь приготовит.

Но вместо этого приходит мама. Встречаю ее совершенно не выспавшийся и хмурый.

– Где мегера?

– Ирма? – переспрашиваю.

– Да.

– Ушла к родителям.

– В один конец?

Молчу, закатывая глаза.

– Ну что за отношения? – заглядывает в холодильник. – Где завтрак? Что это вообще? – снимает крышку с кастрюли, а в ней банка с какой-то самодельной маской для лица. Я однажды ей чуть не отравился. Пришел с работы уставший, а еды нет. Нашел эту гадость и решил, что это суп быстрого питания, залил водой… Хорошо, что она пениться стала.

– Мам, ты лучше не трогай, – отодвигаю ее. – Если хочешь, можно пиццу заказать, – кошусь на ее пакеты.

– У тебя от этой пиццы скоро желудок откажет.

– Ты пришла нотации читать? Не вовремя…

– Ладно, – поднимает руки, показывая, что «сдается». – Сегодня год как не стало отца… ты, надеюсь, помнишь, – она вздыхает.

– Да.

– Вот. Принесла пироги с капустой. Как он любил… Ставь чайник.

Молча набираю воду. Вспоминаю папу. Прошел год, а боль от утраты не стала меньше.

– Так что у вас стряслось на этот раз? – отвлекает меня от грустных мыслей.

Рассказываю ей про Милан и шмотки. Про то, что Ирма говорила про семейные праздники, естественно, умалчиваю.

– Так купи ей билет куда-нибудь подальше. Пусть едет и развлекается. Не обеднеешь. Зато отдохнешь от нее. – и добавляет себе под нос: – Может, женщину нормальную встретишь, пока ее не будет…

На этот раз я ничего не отвечаю. Раньше, казалось, что мама слишком предвзято к ней относится, а сейчас… сам не знаю.

Ирма дуется недолго. Ровно до первого скандала в родительском доме. Семейка у них та еще… В общем, к вечеру она уже как ни в чем не бывало принимает ванну у меня. Пока я поспешно оформляю ей горящий тур в Италию на три дня.

– Лина позеленеет от злости! – хлопает в ладоши моя «суженная». – Она мне весь мозг вынесла, что ты жадный… А я вот возьму и приеду!

Киваю, наблюдая за тем, как оживляется, запихивая половину гардероба в чемодан. Не уверен, что за три дня она успеет все это надеть, но пусть… лезть под руку не хочется.

Проводить ее не удается, меня срочно вызывают в клинику, разбираться со сроком годности дезинфицирующих средств. Кто-то из персонала перепутал и выставил просроченный гель, который приготовили на утилизацию. Теперь мне грозит штраф… И почему при огромном штате сотрудников, занимаюсь этим именно я? Отец был бы недоволен…

Но на этом злоключения не кончаются. Судьба будто испытывает меня на прочность! Не успевает самолет с Ирмой взлететь, как телефон начинает мигать уведомлением о входящем звонке. Я узнаю такие новости, что коробка с дезинфицирующими средствами выпадает из рук.

Вит

– Марина попала в аварию, – слышу в трубке мужской голос, полный отчаяния.

– Она жива? – первый вопрос, который приходит в голову. Не нужно иметь медицинского образования, чтобы догадаться: восьмой месяц и травмы при дорожно-транспортном происшествии – несовместимые вещи.

– Жива, но в тяжелом состоянии в реанимации. Долго ждали скорую, она… в общем… – он не может собраться с силами и сказать мне.

– Марина потеряла ребенка?! Почему вы не позвонили мне сразу? Я бы вызвал своих врачей… может быть, удалось бы спасти моего сына…

– Сам только что узнал. Мы с детьми уехали в область. Жена была в Москве с матерью. Мне сообщили спустя сутки. И… вы первый, кому я позвонил… даже родители не знают! – срывается мужчина. Мне тяжело, но каково ему? Знать, что твоя жена едва не погибла. Беру себя в руки и прошу прощения:

– Простите, Бога ради… Это ужасно. Могу я что-то сделать для вас?

– Не думаю. Только если помолиться за ее здоровье.

– Кто виноват в случившемся? Как это произошло?

– Какой-то идиот! Гнал! У него, наверное, где-нибудь на корпоративе водка «стыла», – делает паузу, а потом нецензурно выражается. – Превышал скорость, да так, что не успел затормозить на пешеходном переходе… влетел в столб и задел ее прямо на тротуаре возле дома. Так сказали свидетели.

– Виновного задержали?

– Он скончался на месте происшествия. Марине еще повезло, если так можно сказать. Столб взял основной удар на себя…

– Мне жаль… – единственное, что могу выдавить. Как же, черт возьми, погано! Взгляд падает на календарь. Год со дня смерти отца. Случайность?..

– Я знаю, что по договору мы должны вам неустойку. Если возможно, позвольте мне заняться вопросом поиска денег после того, как Марине станет лучше. Я просто не могу сейчас… – тихо говорит Соловьев. – Все документы, показания свидетелей и диагноз я пришлю вам на почту. Это ужасное, чудовищное недоразумение недолжно было случиться с нами! Уверяю, Марина не хотела такого исхода…

– Ничего не нужно. Я расторгаю договор, без претензий. Пусть скорее поправляется. Если понадобится поддержка, звоните.

– Спасибо вам Виталий Тимофеевич. Я знал, что вы хороший человек. Дай Бог вам здоровья! – голос на том конце дрожит. Сбрасываю вызов, чтобы не поддаваться эмоциям и бью кулаком об стену. Всего два месяца… нам не хватило совсем чуть-чуть… а ведь я лично следил за ее беременностью, контролировал каждый шаг. Как же я ждал этого ребенка, как хотел… У меня в квартире ремонт сделан, детская готова… Мама говорила, что плохая примета все покупать заранее… не послушал.

«Может быть, вам с Ирмой не стоит… Найди себе другую женщину! Ну, объясни мне, непонятливой, зачем здоровой паре пользоваться услугами суррогатной матери?» – все эти мамины вопросы разом всплывают в голове. Она, конечно же, хочет внуков. Но не было ли это решение чудовищной ошибкой, против которого выступила сама природа? Избавив нас от последствий, а нерожденного ребенка от неполноценной семьи.

В любом случае я попытаюсь сделать выводы. Возьму паузу, все обдумаю. Посмотрю на поведение Ирмы, на ее реакцию и действия. И тогда все станет ясно.

Пока решаю ничего никому не говорить. Погружаюсь в работу, несколько дней занимаясь «умасливанием» проверяющей комиссии, и параллельно проверяю на собственной шкуре актуальность выражения «беда не приходит одна». Это точно! Потому что едва я приезжаю за документами в родильное отделение, как мне на голову сваливается кое-что похуже проверки. Экстренная пациентка без документов, вещей и шансов на спасения своего недоношенного малыша.

Мне поспешно и сбивчиво объясняют, что ее нашли лежащей в снегу и привезли в первый попавшийся по пути роддом. И я принимаю решение делать то, что должен любой уважающий себя врач. Нет, скорее я поступаю как здравомыслящий человек. Закрываю глаза на все формальности и принимаю ее как есть: в сланцах, халате и без документов. С мольбой и отчаянием в зеленых глазах.

– Спасите его, прошу…– шепчет, едва слышно.

– Все будет хорошо. Я лично позабочусь об этом, – обещаю, понимая, что иду на риск. Но спасти ребенка дело принципа. Смертность среди недоношенных младенцев, к сожалению, не редкость, я не витаю в облаках и знаю статистику. Но меня подстегивает внутреннее чутье и желание побиться за жизнь малыша. Я не должен допустить еще одной потери. Пусть этот ребенок чужой, но он будет жить. Мы выходим малыша, чего бы мне это ни стоило.

Глава 5

Арина 31 декабря

Голоса врача и медсестры все тише. Они уходят от моей палаты, и я больше не могу подслушать их разговор про моего мужа. Но и того, что «посчастливилось» услышать достаточно. Вова пьян, либо сошел с ума. Иначе не объяснить его поведение и нежелание привезти мои документы.

Самое время посмотреть правде в глаза. Он отказался от нас и теперь мне предстоит выживать самой. С младенцем на руках, в чужом городе. Ни денег, ни одежды, ни крыши над головой. Что же мне делать?!

– Арина Романовна, ну что же вы опять плачете? Я вам хорошие новости принес, – раздается знакомый голос. Вздрагиваю.

– Ничего. Это соринка в глаз попала, – тру веки. Перед Виталием Тимофеевичем стыдно. Он и так, наверное, невесть что про меня думает…

– Вот, отличные капли для глаз, – протягивает мне флакон. – Когда я всю ночь рыдаю после внеплановой проверки, это чудодейственное средство быстро снимает отек.

– Спасибо, – несмело улыбаюсь, пытаясь понять, была ли это шутка. – Что за новости? Про сыночка? – с надеждой смотрю ему в глаза.

– Да. Мы пришли к выводу, что его можно переводить из реанимации в отделение патологий.

– Значит…

– Скоро вы сможете его увидеть.

От радости хочется прямо сейчас бежать к ребенку, но я понимаю:  терпение и врачебный принцип «не навреди» – лучшее, что сейчас могу дать своему малышу.

– Это самая прекрасная новость за последнее время, – честно признаюсь, не скрывая улыбку. – Не знаю, как благодарить вас за заботу и участие…

– Честно говоря, как раз пришел по делу, – переминается с ноги на ногу. – Могу я вас попросить об одолжении?

– Безусловно! – не раздумывая отвечаю, готовая помочь тем, что в моих силах.

– Чуть позже к вам может зайти проверяющий по пожарной безопасности… вас не затруднит ответить на его вопросы? Я на всякий случай предупреждаю, чтобы вы не волновались… ваша палата одна из первых, так что мимо точно не пройдет.

– Да… конечно… А что ему сказать?

– Ну, правду говорите. Может быть, он и не станет вас тревожить, а просто осмотрит помещение на предмет нарушений.

– Внеплановая проверка? – понимающе смотрю на него. Я заметила, что настроение у персонала изменилось: из расслабленно-веселого все стали нагруженными и нервными. А еще я заметила в коридоре группу каких-то хмурых людей, вышагивающих с деловитым видом.

Он вздыхает, опершись на стену.

– Честно говоря да. По мою душу приходят ежедневно. Проверяют каждый угол… Причем одновременно во всех отделениях. Вот и до рожениц добрались, 31 декабря…

– Сочувствую… Ну у вас тут такой порядок, что комар носа не подточит, – подбадриваю. – Я здесь недолго, но придраться не к чему.

– Спасибо, – его губы трогает легкая улыбка. – Для меня всегда было важно мнение пациентов в первую очередь. Но, поверьте, эти ребята найдут до чего докопаться. А теперь еще скандал с пожарной сигнализацией добавил масла в огонь.

– Боже мой… А что, был пожар?!

– Нет… Просто в одной из палат мамочка догадалась воспользоваться электронной сигаретой. И сработала сигнализация.

– Ужас! Все перепугались, наверное… а я даже не слышала.

– Напугался только я. Мало мне проверок, так теперь, похоже, что Новый год буду встречать вместе с комиссией прямо здесь.

– Да вы так не волнуйтесь… все обойдется, – говорю как можно увереннее. Мне очень хочется сделать для Виталия хоть что-то хорошее… Он выглядит таким уставшим и замученным… у него дел невпроворот, а успевает еще моими проблемами заниматься.

– Будем надеяться.

– Виталий Тимофеевич! – слышится из коридора.

– Мне нужно идти, Арина Романовна. В общем, имейте в виду… и прошу прощения за неудобства.

– Хорошо, хорошо! – заверяю. – Ведите своего проверяющего.

Ко мне заходят ровно тогда, когда медсестра заканчивает процедуры по сцеживанию. У меня совсем мало молока, и приходится разрабатывать грудь по специальной методике.

– По капельке, понемножку, но мы добудем молоко. Оно чрезвычайно важно для малыша особенно сейчас, когда идет интенсивная терапия, – говорит медсестра, и я стараюсь.

– Арина Романовна, простите… – Виталий снова появляется в моей палате. Он же доктор, который присутствовал на моих родах… почему я стесняюсь его?

Поспешно запахиваю халат, чтобы спрятаться. Врач или не врач, он в первую очередь мужчина. И довольно привлекательный, хоть и очень уставший. А я девушка. Вернее, то что от меня осталось после родов. Страшно посмотреть…

– Можно? Если не возражаете и закончили.

– Да, конечно, – поправляю подушку и покрывало. Все должно быть аккуратно, когда придут проверяющие.

– Пожалуйста, заходите. Только прошу вас не слишком долго, потому что пациентка после сложных родов…

– Постараюсь. Я все понимаю.

В мою палату заходит крупный мужчина с папкой. Он что-то записывает, замеряет, бубнит под нос, совершенно не обращая на меня внимания.

– Здравствуйте, – проявляю вежливость.

– Добрый вечер, – не отрывая взгляда от бумажки, дежурно здоровается он. Но вдруг оборачивается и анализирует мое лицо. Я тоже смотрю на него и пытаюсь понять, почему он кажется мне настолько знакомым…

– Арина?

– Да…

– Ты меня не узнала, что ли? – захлопывает папку, делая шаг ко мне.

– Витя?

– Ага! Сколько лет…

– Десять.

– Точно!

– Давно в Москве?

– Меньше года. А ты сразу после школы уехал?

– Да. С матерью перебрались. Вот живу… работаю… Что ж, значит, замуж успела выскочить и родить? Уж не за Пушкина ли?

– Ага… – киваю.

– Ну, даешь… А говорила, что в жизни за него не выйдешь, – слетает с его губ, но он тут же спохватывается и краснеет.

– А ты, значит, деловой мужчина теперь? – пропускаю мимо ушей это замечание. Я была популярной девушкой, и не собиралась рано выходить замуж. Но с болезнью отца все изменилось…

– Вот посещаю заведения с папкой, – смеется.

– Здесь все чисто, – перехожу на шепот. – Не представляешь какие врачи! От Бога! Меня в тяжелом состоянии выходили, вот уже на ногах. Сервис на пять с плюсом. Внимательные, отзывчивые…

– Да я пришел из-за жалобы на дым… – оправдывается. – Не замечала ничего вчера?

– Нет, все хорошо было. Дымом не пахло, все спокойно и без происшествий. Я бы точно заметила.

– Ну ладно…

– Ты, Вить, не беспокойся! Пиши, что все здесь в норме. Мамаши, знаешь, какие впечатлительные… им гречу принесут на ужин, а они пожарных уже вызывают от запаха.

– Ха! Точно! У меня Ленка, когда беременная была такое чудила… До сих пор удивляюсь…

– Так тебя, значит, дома жена с детьми ждет?

– А то… еще как ждет! – гордо задирает нос. – Я ж отец двоих сыновей.

– Ну и чего ты тут штаны протираешь? Беги быстрее к семье! Я бы вот многое отдала, чтобы сыночка забрать и домой скорее… – вздыхаю. Дома-то у меня теперь нет.

– Аринка, не грусти! Выпишут вас с богатырем, Вован еще успеет обрадоваться, – хохочет. – Ну ладно, Виталий Тимофеевич. Время и правда позднее, не буду дольше задерживать. Все у вас хорошо, но вот по этому списочку исправьтесь. После праздников позвоню вам, договоримся, когда зайду на проверку.

– Конечно, Виктор Степанович. Все сделаем, – расплывается в улыбке Виталий, поглядывая на меня.

– Вовке привет, и с наступающим! – кивает Витя и под разговоры Виталия покидает палату. Опускаюсь на подушку и прикрываю глаза. Ну что ж… если мое участие поспособствовало решению хоть одной маленькой проблемы доктора, пусть даже в лице Виктора Емельянова, моего одноклассника и проверяющего по пожарной безопасности, то я искренне рада и горжусь собой.

Глава 6

Виталий

Сказать, что с уходом Виктора Емельянова у меня словно спадает гора с плеч – ничего не сказать. Смотрю на часы, половина седьмого вечера… легко отделался. Честно говоря думал, что этот Витек не слезет с меня, пока не вытрясет всю душу. Уж больно дотошный… Сначала с заведующим все ходил, высматривал, потом со мной… И списочек у него на три листа формата А4, ну ничего, исправимся. К счастью, можно выдохнуть… пусть даже на недолгое время.

– Вит, а что Виктор Степанович уже ушел? – мама выходит из ординаторской, удивленно глядя на меня.

– А что, ты планировала новогодние каникулы с ним провести? У него оказывается есть жена и дети.