Гостья лесного князя. Падение с небес. Том 1

Мы бесконечно кружились, и казалось, что вокруг больше нет никого. Куда делось моё желание посмеяться, пофлиртовать с кавалером, а потом неожиданно сбежать, оставив его в полном недоумении, но ни в коем случае не обиженного на шутливую меня? Понятия не имею, только вдруг оказалось, что мне очень важно, чтобы о Даниэль и в следующий раз пригласил именно меня, а не какую-то другую не менее достойную девушку.

Так бывает, поверьте. Ещё вчера я и знать не подозревала что тот самый нахальный мальчишка, что в моих воспоминаниях запечатлелся несколько резковатым, насмешливым, но, несомненно, храбрым, сегодня покажется мне совершенно другим. Он произвёл неизгладимое впечатление как интересный мужчина, чьё внимание не отвлекалось на местных красавиц, а целиком и полностью было предназначено только мне.

– Даниэль, – позвала я его в тот момент, когда очередной танец, кажется, сиреневый вальс подходил к концу, а мне срочно потребовалось уединиться в дамской комнате. Да и отец несколько раз прикрывал глаза, что означало, ему требуется со мной переговорить.

– Да, Ярослава, что ты хотела? – легкий наклон головы, лукавая полуулыбка…. Как это всё безумно шло молодому человеку. Или я, потонув в синеве его глаз, стала похожей на прочих девиц, готовых пойти за избранником, лишь стоит тому поманить девушку пальцем? Глупость какая.

– Если ты не возражаешь, то следующий танец я не буду танцевать с тобой, – мои пальцы были вложены в его руку. Но даже сквозь перчатку я чувствовала огонь, словно не было никакой преграды, а эти соприкосновения похожи на что-то большее, чем просто пожатие по сути случайных друг для друга людей.

– Почему? – недоумение, а в его синих глазах помутнело бездонное море или вдруг небо решило показать свой характер, стало грозовым, пустив в мой адрес молнии. – Ты устала?

– Нет, – тихо рассмеялась я, нарочно перед этим не сказав, что мне нужно удалиться, припудрить носик и вместе с тем, не забывая, что мы не просто стоим, а танцуем, плавно движемся. Лёгкое пожатие его пальцев, чуть сильнее, чем следовало бы, означали гнев или это вышло случайно?

– Я, наверное, отдавил тебе ногу, и ты так сердишься, своевольная девчонка, – проворчал он, переходя на милостивые нотки, вместе с тем напомнив мне о прошлом. Грубовато выразился и несколько фамильярно, но я прощаю, в конце концов, этот мальчишка спас мне жизнь, а это дорогого стоит. – Признайся, это так?

– Нет, – я уже улыбаюсь, демонстрирую на щеках свои ямочки, а заодно испытываю терпение Даниэля, естественно, нарочно.

– Кому- то уже обещан танец? – кажется, он понял, что подобный разговор доставляет мне удовольствие и мягкая синева вновь заполнила его глаза.

– Нет, – я уже ждала, что же он предположит в следующий раз и, кажется, эта игра нравилась не только мне.

– Сдаюсь, – произнёс Даниэль таким тоном, что я сразу засомневалась в сказанном. Нет, такие не сдаются, никогда.

– Мне нужно переговорить с папой, – я удовлетворила его любопытство. И в тот же момент, когда партнёры по танцу приподнимали своих партнёрш за талию и переставляли через пол- оборота, я просто почувствовала его дыхание своей щекой. Хорошо, что ничего лишнего сын графа себе не позволил, иначе это было бы весьма оскорбительно для девушки моего круга.

– Мы ещё увидимся? – Вежливый поклон с его стороны в знак благодарности за чудесный танец, касание губами моей руки, ничего лишнего.

Отчего же сердце стучит, словно бьётся вольная птичка, пойманная в силки?

– Непременно, – уверяю я и пытаюсь по привычке ускользнуть. Но Даниэль этого не позволяет, а лично провождает меня к поджидавшему отцу.

***

Я уехала раньше в сопровождении верных слуг, что ожидали нас в карете, а папа остался, решая какие-то дела, и не все они касались исключительно служебной части. В конце концов, он тоже танцевал с дамами, некоторые из них были весьма недурны собой и наверняка имели стойкое желание пообщаться с графом Белтоничем с глазу на глаз.

Даниэль проводил меня до выхода из их дома, а папа посадил в карету, сказав пару напутственных слов. Слегка откинув занавеску, я смотрела на силуэт того, кто покорил меня с самых первых минут настоящего знакомства (детство не в счёт). Он продолжал стоять до тех пор, пока моя карета не скрылась в тенистой аллее Гринвичей, увозя меня вместе с приятными воспоминаниями и непонятным волнением.

Очень хотелось увидеть Даниэля, не сегодня, а как-нибудь.

***

– Ты не спишь? – Легкий стук в мою дверь в четыре утра в выходной день мог произвести только папа, – а я гляжу, что свет горит, значит, точно смогу заглянуть и поцеловать свою дочку на ночь.

– Уже утро, – хихикнула я и подставила лоб для поцелуя. И пусть мне давно уже пошёл девятнадцатый год, но наш ритуал повторялся изо дня в день, за исключением случаев отцовых командировок.

– Утро, – согласно повторил граф и довольно зевнул. – Кажется, твой вечер удался?

От него слегка, совсем неуловимо, пахло женскими духами, но в этом не было ничего нового. Мамы нет, а он всего лишь человек, который пусть по- своему, но хранит ей верность. Он не женится, не приводит в дом ту, что станет для меня мачехой, это ли не признак преданности?

– Вполне, – поддакнула я и быстро накинула халат, выскользнув из- под одеяла в тот момент, когда отец подошел к окну и уставился на наш сад. – Всё было замечательно, да ты и сам видел.

– Видел, – усмехнулся граф, – эта самая "замечательность" приглашает нас с тобой завтра к ним на обед.

– Неужели? – в ответ состроила удивленное лицо, но моего отца было не обмануть, он хохотнул, запустив в мою сторону небольшой диванной подушкой, от которой я ловко увернулась. – Он сам?

– Нет, конечно, Льюис и его жена. И мы пойдём.

– Как скажешь, – я уселась на диван рядом с отцом и прижалась к нему, как делала это тысячи раз в детстве и вчера тоже.

Запах чужих духов стал несколько сильнее, но я вовсе не придала этому значение, вскользь подумав, что возможно даже знаю, кому принадлежит "Аромат томной девы". Маркиза Фрея Ватори наносила их на запястья перед зеркалом в дамской комнате. Я ещё подумала, что не прочь иметь такие. Выходит, ошибалась, ведь теперь этот запах раскрылся с несколько тяжелым оттенком, а такое подходит только женщинам в возрасте.

– Скажи ещё, что тебе сегодняшний вечер не понравился, – нарочито строго произнёс отец.

– Отчего же, было очень мило. Прекрасные танцы, волшебная музыка.

– Да- да, – подковырнул меня граф. – Вот так всем и отвечай.

– Угу, – я ткнулась носом в плечо отца, понимая, что наконец- то приходит успокоение. Он дома, всё в порядке и это подействовало расслабляюще.

– Как жаль, что дети не могут всегда оставаться маленькими, – произнёс папа перед тем, как покинуть мою спальню.

Как бы мы не веселились накануне, но завтрак по выходным дням был непременно в десять часов. Так было заведено родителями изначально, и никто из нас никогда не нарушал этого правила. Спать ты можешь сколько угодно ночью, а утром будь добр, просыпайся, приводи себя в порядок и спускайся, чтобы семья действительно была семьёй, а не просто совместно проживающими персонами.

Огромный букет розовых роз и небольшую записку с монограммой рода Гринвичей "Доброе утро, Ярослава. Надеюсь увидеть Вас и Вашего отца у нас" доставили после завтрака. Я хотела делано нахмуриться, сделать вид, что не понимаю, зачем это всё, а потом решила не кривляться и не строить из себя зазнавшуюся недотрогу. Он хочет, чтобы я ему верила, доверяла? Что ж, посмотрим.

Обед прошёл во вполне мирной обстановке, что, несомненно, радовало оба семейства. Я улыбалась, вежливо общалась со всем семейством графа, получив от матери Даниэля несколько вполне приятных улыбок, кажется, натуральных.

– Мне нужно с тобой поговорить, – произнёс Даниэль в тот момент, когда отцы удалились в рабочий кабинет Гринвича, а мать, извинившись, отправилась на заседание какого-то новомодного женского клуба. Можно было и отказаться, но она председатель, а это значит, в случае неявки сочтут, что леди пренебрегает своими обязанностями.

Вот так мы и остались вдвоём, на какое- то время. Горничная, которой было велено присматривать, сидела и вязала в углу, как мышь, не шумя и не мешая нам.

– Слушаю, – я откинулась в кресле, пытаясь понять, что у молодого мужчины на уме. Он был самоуверен, решителен и вместе с тем что-то волновало Даниэля, я это было несколько любопытно.

– Ярослава, как ты отнесёшься к тому, что я попрошу у твоего отца разрешения, чтобы официально встречаться с тобой?

– Хм, – не сказать, что я опешила, но всё-таки подобное со мной случилось впервые. И хотела было воспользоваться на треть разложенным веером, прикрыв им половину лица и глаз, а потом подумала… И чего быть нерешительной? В чём сомнения?

Он ведь меня не замуж зовёт, не помолвка.

– А ты это почему делаешь? – я убрала руки от веера, чтобы ненароком не смолоть им какую- нибудь неожиданную глупость. Всё-таки такой момент, а тут придётся контролировать каждое действие, каждый взмах.

Даниэль рассматривал меня, а я, похоже, собралась покраснеть и чтобы не давать ему повода для насмешки или другого удовольствия, встала и подошла к распахнутому окну. Вид с третьего этажа открывался чудесный. Эта гостиная выходила на мостовую, тем самым давая возможность видеть тех, кто подъехал к огромным ступеням особняка. Можно было бы полюбоваться, если бы не причина, почему именно сейчас стою спиной к этому мужчине. Ну не думалось мне о природе, о красотах нашей столицы, все мысли были абсолютно о другом.

Я спрашивала его не просто так. Что руководило решением Даниэля? Возможность общаться со мной? Или какие-то далеко идущие планы, в том числе женитьба? А если так, то из чего он исходит? Из размера моего наследства или тут на первом месте стою я, молодая и привлекательная?

– Глупая девчонка, – бархатный тихий голос раздался позади меня, и я открытой шеей почувствовала его дыхание. Он говорил, как и тогда, много лет назад, только теперь его слова не были колючими и язвительными. Они были скорее волнующими, как и само присутствие сейчас за моей спиной конкретно этого человека. – Ты думаешь, что я могу это делать из-за выгодности нашего союза?

– А разве это новость? – отозвалась я.

Люди нашего круга очень часто поступают именно так, так в чем же отличие в случае с Даниэлем? Но следует признаться, что даже имей он и такую цель, то конкретно его персона наиболее предпочтительна, чем, например, маркиза Берси, что прошлый месяц прислал к отцу своё деловое предложение. Глупец, решивший, что графу Алексу Белтоничу важнее перспектива, нежели собственная дочь. Моё растерянное лицо при виде закорючек, собственноручно выведенных Берси, сказало отцу обо всём, и спустя пять минут маркизу был направлен письменный отказ.

– Да, так действительно принято и я даже хорошо понимаю это и в большинстве случаев одобряю, – он выделил последнее слово. – Но я не все, если ты это заметила.

Заметила, ещё как. Мне даже страшно стало повернуться, потому что Даниэль до сих пор стоял позади меня, не прикасаясь, но мне и этого было достаточно.

– Ну, так что, Ярос- с- слава? Стоит идти к твоему отцу? – он произнёс моё имя так.. нежно.

– Попробуй, – с каким- то вызовом ответила я и развернулась, чтобы смотреть на него в такой момент, а уж тем более не отгораживаться занавеской.

– Спасибо, – он осторожно, самым нежнейшим образом приподнял согнутым пальцем мой подбородок и поцеловал. Легко, словно пёрышко коснулось моих губ.

– Ты … – внятная речь куда-то подевалась, что было для меня весьма несвойственным делом.

– Не бойся, – горячая мужская ладонь сжала мои пальцы, – ничего лишнего. Пойдём, я покажу тебе новых рыб, что привёз для аквариума отца. А Бетси, служанка, уже спит, так не будем ей мешать.

Я скосила глаза на горничную и что-то засомневалась, что женщина действительно успела уснуть. Скорее всего, она просто подыграла Даниэлю.

– Да, конечно, я слышала, что он очень этим увлекается, – нарочито бодрый голос был мне несвойственен, но ведь и не каждый раз меня целовали. А если быть точной, ещё никогда.

Нет, молодые люди пытались произвести на меня впечатление и до некоторой степени так оно и было, но всё происходило как- то в шутливой, что ли форме. Для меня.

Отец, естественно не возражал против наших встреч с Гринвичем, с условием, что они не будут выходить за рамки приличия.

И виделись мы не то, чтобы часто – пару раз в неделю, ну от силы три. Я училась, а он вникал в дела своего отца, бездельничать нам обоим было совершенно некогда. Иногда он приезжал к нам, посидеть, но обычно кто- то маячил на горизонте, присматривая за нами для порядка. Так что почти никаких встреч наедине, но иногда мы просто шли прогуляться в городской сад, что делало нас причастными к какой-то совершенно другой жизни, где я и Даниэль были чем- то целым.

Я едва не подпрыгивала от радости каждый раз, когда видела его, приближающегося к нашему дому. Сумасшедшая? Вряд ли, просто прекрасно понимала, что пришёл он – мой час. Влюбилась.

Глава 2. О девицах, способных на всякие глупости в любом возрасте

Спустя несколько месяцев. Ярослава

Осенний бал, чем не развлечение для институтских воспитанниц? И я, как положено, ждала и готовилась. Заказала новое платье в комплекте с перчаточками от локтя, в тон, естественно, сумочку и атласные туфли.

Даниэль посмеивался над моими рассказами о девичьих переживаниях и обещал прийти и убедиться, что я самая красивая девушка и титул "Леди Осень" по праву будет принадлежать только мне. Но это были всё шутки, потому что никого постороннего на бал было невозможно пригласить. Данное мероприятие проводилось между институтом благородных девиц и кадетским корпусом детей привилегированных сановников. Одним словом, закрытое мероприятие под надзором родителей и кучей воспитателей.

– Надеюсь, завтра мне не откажут в свидании с тобой, – посмеялся вечером Гринвич накануне осеннего бала.

– Ну, не знаю, – протянула я, и синие брызги его необычных глаз вновь захватили меня.

Словно магия, они регулярно опутывали, что даже трудно становилось дышать. Восторг и нежность переполняли всякий раз, стоило Даниэлю только случайно задеть меня, что уж говорить о том, когда он волнующе касался моей руки своими нежными губами при нашем прощании.

И вот он настал, этот самый день. Всё было чудесным и, кажется, очень даже жаль, что рядом со мной рядом не будет Даниэля. Однако не это удивило меня сегодня, а разговор с папой.

– Яра? С тобой можно поговорить?

Он вошел в тот момент, когда горничная закончила с моей прической. Девушка тут же выскочила, боясь попасть отцу под руку. Странно, но многие его считали слишком строгим и суровым сановникам, видать все сливки, то есть внимание, мягкость и отеческая ласка доставались исключительно мне.

– Да, папа, – тут же отозвалась я, уловив в его голосе что-то напряженное.

– Ты в последнее время очень сблизилась с Даниэлем, – он осторожно подбирал слова, словно нанизывал камушки на то, что зовётся ожерельем.

– Это плохо? – Моё сердце с тревогой тут же ухнуло куда-то вниз, а щёки заалели.

– Нет, что ты. – Отец провёл рукой по моей щеке, прикоснулся губами ко лбу, как делал это тысячи и тысячи раз. – Но всё же, я прошу тебя, дочка, будь внимательна. Вокруг столько положительных и подающих надежды молодых людей.

– Он тебе не нравится? – Я нахмурилась, даже не понимая, что, по сути, отец в чем- то прав.

– Нет, маленькая, – произнёс мой родной граф, – Даниэль Гринвич, на мой взгляд, довольно неплохой и перспективный молодой человек, без тёмных и неприятных историй. И не смотри на меня так, – голос папы зазвучал несколько насмешливо, но всё с теми же заботливыми нотками, – должен ведь я знать, кому доверил крутиться возле своего сокровища!

– Угу. – Я осторожно прижалась к папиному плечу, стараясь не помять причёску, – должен. Ты ведь мой папа.

– Твой, маленькая. А потому осмотрись вокруг. Ты словно ослеплена Даниэлем. Влюбилась, это, несомненно, но посмотри вокруг. Не хочу, чтобы потом ты в чем- то упрекала себя. Возможно, твоё внимание переключится на кого- то другого и тогда ваши отношения с молодым Гринвичем покажутся не такими важными.

– Нет пап, – прервала я речь отца, – никого не вижу. Но ты не беспокойся, сегодня же буду оглядываться по сторонам, чтобы была возможность сравнить, – я тут же попыталась улыбнуться, чтобы порадовать отца.

Но он не понимал, что всё это бесполезно, а может просто не хотел понимать. Он отец, а каждому родителю тяжело расставаться с детьми и ощущением, что твоё чадо любит кого- то кроме тебя.

– Вот и умница, надеюсь, отдохнёшь с удовольствием.

– Постараюсь.

К сожалению, отец никак не мог отправиться со мной к самому началу осеннего бала. Эти неотложные дела, комитеты, всё отнимало довольно много времени, но я не в обиде. Папа обещал, что непременно приедет несколько позднее, а за мной заехала подруга Лера со своим братом Сержем, он- то как раз кадет, значит, имеет пропуск. Нет, ну я и сама могла прибыть одна, но в компании значительно веселее, а потом это ожидание чего-то необычного, оно не пропало даже с возрастом.

– Ярослава, – Серж хитро заулыбался при виде меня, отчего я сразу заподозрила его в какой-то шутке или мелкой пакости, – ты не откажешь мне в первом танце? А то мало ли кто к тебе подойдёт. Вдруг у него изо рта будет плохо пахнуть или твои ноги не выдержит тяжести мужского ботинка?

– Так и быть, – я милостиво согласилась, – твои аргументы приняты.

– То- то же, девчонки, – самодовольно произнёс Серж. – Со мной не пропадёте.

– Ага, – поддакнула Лерочка, – главное чтобы ты сам Яре ноги не отдавил, а то знаю я тебя, медведя.

– Вредина, с тобой точно не танцую, и даже не проси, – прокомментировал он с ухмылкой и нарочито равнодушно уставился в окно.

Серж и Валерия Беловы были не самого знатного рода, но весьма богатого, оттого все двери в нашем государстве перед ними были открытыми. И пусть в Тарсмании их семейство поселилось всего несколько лет назад, но материальные возможности делают чудеса. А я привыкла к шуточкам Белова, который был старше нас с Лерой ровно на два года, и именно поэтому считал себя вправе давать нам советы, а то и наставления. Иногда прислушивалась к Сержу, но в основном нет, что всё же не мешало нам поддерживать хорошие отношения.

Мы вошли через парадные двери, около которых стояли двое учителей и приветствовали прибывающих на осеннее торжество. А щуплый на вид секретарь директора расставлял аккуратненькие галочки, отмечая всех прибывающих по списку.

Началось всё с получасовой торжественной речи, произнесённой директрисой и полковником кадетского корпуса, от которой мы должны были вдохновиться, а в результате ждали, когда всё это закончится. Но было не так уж и скучно, ведь напротив нас, девушек, так же с деланным спокойствием выстроились молодые люди, те, с кем нам предстоит провести этот незабываемый вечер.

Зал, украшенный последними осенними цветами, надувными шарами и самодельными бумажными гирляндами, изображающими всё те же цветы, был чудесен. Много света, льющегося из огромных окон, море улыбок, как молодёжи, так и старшего поколения. Всё это создавало необычайно волнительную атмосферу, от чего даже на лицах самых строгих классных дам изредка мелькали довольные эмоции.

– А сейчас, – торжественно произнесла директриса, и весь зал мгновенно замер в ожидании и предвкушении, что было слышно, как у кого- то выпал из рук веер, – полонез!

И тут же грянула музыка, завораживая и приглашая окунуться в эту восторженную атмосферу. А Серж, как и обещал, приблизился ко мне и с очень важным видом, будто он уже генерал, а не простой кадет. Я тут же обернулась, а то вдруг буду ждать, улыбнусь ему, а он идёт не ко мне, а например к стоящей рядом Марии.

– Ярослава, Вы позволите пригласить Вас? – нарочито растянутые слова и сам тон были так непривычны, что я едва не прыснула, наблюдая это важного юношу. Но нет, уже не такого и юношу, а практически мужчину, по которому, судя по завистливому взгляду некоторых институток, ни мало из этих девиц и сохнет, оказывается.

– Конечно, Серж, – отозвалась я и сделала книксен в ответ на его легкий поклон, полный достоинства.

Нет, Белов определенно был среди фаворитов этого вечера, и это было видно не только из завистливых взглядов и расспросов девушек, с которыми я вместе училась. Я провела своё собственное сравнение, не опираясь на некоторую пристрастность Леры – он действительно был великолепен! И движения, и стать, да и просто море обаяния! И когда только всё появилось?

– Следующий танец я обещал Валерии, – шепнул мне Серж со своей фирменной усмешкой, – но я надеюсь, что твои ноги пока целы?

– Пока да, – ответила я ему в тон и вновь сделала книксен в знак благодарности за чудесный танец. Потому что с самого первого раза не хотелось ударить в грязь лицом, ведь за всеми танцующими следили те, кого не пригласили… А ещё и учителя танцев, весьма требовательный и фанатичный до своего предмета народ.

Второй танец был с кем- то незнакомым, третий снова с Сержем…. я кружилась, с лёгкостью отдаваясь той самой музыке, что царила вокруг и завораживала нас всех. Весь огромный зал был полон надежд и восторга.

Но не стоит думать, что в эти моменты я забыла про Даниэля, вовсе нет. По совету отца смотрела и сравнивала, обращала внимания на тех или иных молодых людей. Как будто тут, за один вечер я смогла бы узнать кого- то из них больше, чем знаю Даниэля? Или словно без этого я видела и общалась исключительно с женщинами. Нет, конечно. Однако совет отца, в какой-то степени перешедший в стадию развлечения заставлял меня останавливать взгляд то на одном кадете, то на другом. И самое замечательное было в том, что лучше младшего Гринвича даже не промелькнуло мужчин.

Их нет, для меня, только он.

– Смотри- смотри, – шептались девчонки, сгрудившись у окна, и я, естественно с ними. Ноги устали и хотелось немного отдохнуть, да и элементарно поболтать, – а у Катерины оборка оборвалась, видать у модистки гнилые нитки.

– Нет, это ей кадетик оборвал, спутал мазурку и марш, – осторожно хихикнул кто- то из девушек. Смеяться очень громко и в открытую, было бы верхом неприличий, а нужные слова, они итак нашли свободные уши.

– Всё трещите, – насмешливый голос Сержа заставил некоторых покраснеть, ну а Лера просто фыркнула, давая понять, что нехорошо подкрадываться к нам.

Честно говоря, вокруг было столько украшений, развешенных между колоннами и по стенам, плюс огромные шторы, что подойти незамеченным конкретно сейчас не было никакого труда. Мы были заняты, вокруг движение, вот он и подошел к нам, как мог.

– Ярослава, следующий танец вальс, ты не возражаешь? – обратился Серж ко мне, не знаю, в какой раз за вечер.

Но я не успела открыть и рта, потому как за моей спиной знакомый бархатный голос со слегка недовольными нотками ответил за меня.

– Возражает, этот танец, как и все последующие только мои.

– Но это решать не Вам, Даниэль Гринвич. – Серж никогда не слыл трусом и за словом в карман не лез.

Девчонки, что стояли вместе со мной притихли, и было бы весьма забавно и интересно, если бы центром этого спектакля не была я сама. Серж мой друг, но не больше, а Даниэль.. Моим внутренним рассуждениям не суждено было продлиться, Лера, словно испугавшись за своего братца, слегка дёрнула его за рукав, отвлекая. Как вовремя, ведь я только что хотела извиниться перед Беловым и предпочесть Гринвича, но всё случилось иначе.

– Серж, но ведь ты обещал, что вальс станцуешь со мной? – обиженные нотки в голосе, натуральная артистка, – забыл?

– Прости, Ярослава, – он оценивающе глянул в мои глаза и всё понял сам, – я был не прав и действительно обещал этот танец Валерии.

– Бывает, – только и успела я произнести, переведя дух, как знакомые сильные руки уже вовлекали меня в водоворот этого сказочного танца, вторя музыке и всеобщему настроению. Откуда-то с потолка сыпались вырезанные из золотистой фольги желтые листочки клёна, да и просто мелкой нарезки, имитирующей осенний листопад.

– Как ты сюда попал? – спросила я Даниэля, направляющего меня в самую середину, где уже кружились несколько пар, – ведь говорили, что только допускаются лишь воспитанницы и кадеты.

– А тебя, оказывается нельзя оставлять без присмотра, – он не ответил на мой вопрос, но глаза прожигали ледяным синим огнём.

Неужели так выглядит ревность Даниэля? Наверное, это должно быть приятно, но только не для меня и не сегодня.

– Отчего же? – мне не в чём оправдываться, а потому какой вопрос, такой и ответ. Кажется, младший Гринвич понял, что несколько перегнул палку, потому как холодный лёд его глаз несколько умерил свой напор.

– Ярослава, я специально пришёл, чтобы отогнать всех претендентов на твой танец, – чётко произнёс Даниэль, и я только тут увидела, что находимся мы вовсе не в огромном зале, а на примыкающей одной из террас.