Как управлять Россией. Записки секретаря императрицы

Богу всемогущему благословляющу праведное твоё оружие и препровождающу везде успехами бранные твои подвиги, ты несколько крат преславно торжествовала над противниками твоими в Севере без отделения сил от полуденнаго твоего противу Турков ополчения, где также безпрестанно совершались громкия победы. Хотя признаться впрочем должно, что иногда и Шведы имели свои удачи, а особливо где им отменное счастие в непредвидимых случаях споспешествовало, как то по совершенном разбитии их большаго флота самыя стихии им паче их самих поборствовали; однако храбрость везде воинства твоего и твоё неослабевающее о нём промышление превозмогли, преодолели, попрали все усилия расторопнаго и отважнаго твоего противника, который наконец вторично крепчайшими оплотами, нежели в первый раз, совершенно был окружён и заперт. Ожидали только способнаго ветра и твоего мановения на конечное его истребление. Тут, по-видимому, охладел жар наступающаго на нас героя; познал он, что Россияне, или паче дух великой Екатерины, никакими исполинскими противоборствиями непобедим. Едва успел он сие помыслить, едва преклонил пред тобою своё оружие, человеколюбие твоё спешило простерть ему мирную и благодетельную твою руку. Хотя ты имела благоприятный случай выиграть ещё знаменитую победу, уничтожить надолго всё его морское ополчение, а тем самым усугубить звучную побед твоих славу и присовокупить державе твоей несколько ещё из областей его, а паче совершенно отмстить за нанесённое тебе им несправедливое огорчение; но поелику сердце твоё чуждо мести, поелику ты ничего скорее оскорблений твоих не забываешь и поелику милосердие твоё поставляет лучше щадить и самых неприятелей, нежели пролитием их крови приобресть владычеству твоему целую вселенную; то неукосненно побеждённому твоему недругу даровала ты непостыдный мир, возвратила ему твою дружбу, спокойствие Северу и блаженство нескольким миллионам человеков. Слёзы умиления, восторги радостных семейств тебя ныне благословляют.

Седящей тебе днесь на престоле величества твоего, окружённой великолепием славы и сиянием твоих добродетелей, Сенат твой, великая самодержица, в лице всей Российской Империи и гласом всего твоего верноподданнаго народа приносит тебе всеусерднейшее поздравление с торжеством сим и всеподданнейше благодарит за мужество твоё во время брани и за милосердие твоё, миром оказанное; а равно и за прочия твои безчисленныя благодеяния в продолжение двадцатиосьмилетняго твоего преславнаго царствования, на нас излиянныя, как то: законодательство, благоустройство, правосудие, кротость, великодушие, милосердие, щедроты и многия другия в краткости сего времени неудобоизъясненныя добродетели и великия деяния, которыми, по признанию целаго света, не уступаешь ты самым лучшим государям и самым изящнейшим героям. При сем возносим мы к Подателю всех благ тёплыя моления наши, да ниспошлёт Он своею к тебе милостию, по превозможении и надменной Порты, также благопоспешный и полезный мир; да сохранит твоё безценное здравие и всего твоего пресветлейшаго Дома в безчисленные годы, к неувядаемой славе и вечному благоденствию твоих верноподданных. Но какое слово, какая жертва достойны будут твоих доброжелателей и удобны изъяснить наши чувствования? Мы давно тебя нарекли великою и премудрою отечества матерью: Россия восклицаниями и вселенная плеском давно соответствуют сему нашему признанию. Потомство готово начертать на скрижалях вечности сии безсмертныя и любезныя роду человеческому наименования. Ежели бы тебе угодно было, мы бы нарекли тебя и богоподобною. Но тебе ничто не благоприятно, кроме любви нашей к тебе. Зри же, радостных сердец владычица, в сем твоём Сенате разныя племена, разные языки Империи твоей совокуплёнными, целые полсвета в засвидетельствование тебе безмолвнаго своего и благоговейнейшаго повиновения, колена свои преклоняет пред тобою.

1790

Комментарий

Русско-шведская война 1788—1790-го завершилась Верельским мирным договором. Державин подготовил эту речь для обер-прокурора Ф.М. Колокольцева. Он должен был зачитать её в Сенате. В реальности Колокольцев зачитал речь, которую подготовил Пётр Завадовский.

Записка о положении Державина как директора Коммерц-коллегии

По докладу моему 1-го апреля о злоупотреблениях по таможням ревельской и астраханской, о коих дела из тамошних уголовных палат поступили уже в пр. Сенат, ея императорское величество высочайше приказать соизволила, дабы казённые сборы и торговля не оставались долее в руках ненадёжных, сообщить высочайшую ея величества волю генерал-прокурору, чтоб те дела решить без очереди немедленно, и чтоб мне по тем и прочим по таможням и по торговле делам, в Сенат вступающим, яко по вверенной мне части, присутствовать, каковую высочайшую волю я тогда же ему, генералу-прокурору, и сообщил; на что от него, от 4-го числа апреля, получил письменное уведомление, чтоб я с ним по той сообщённой мною высочайшей воле изъяснился; вследствие чего и объявил он мне словесно, что ея и. величество изволила отменить реченное данное мне позволение, а чтоб только астраханское дело решено было без очереди. Но как в высочайших законах императора Петра I и собственных ея и. величества повелено: в указе 722 января 12 дня, во 2-м пункте: «Президентам коллегий входить в Сенат по делам: 1, когда какия нужныя ведомости получатся; 2-е когда какой указ в государстве публиковать надлежит; 3, когда суд бывает генеральный; 4, когда какое новое дело решения требует, и 5, когда императорское величество присутствует»; – в должности Сената 722 года апреля 27 дня, во 2 пункте: «Когда какое дело в коллегии решить не можно, то те дела президенту коллегии приносить в Сенат и объявлять генерал-прокурору и оныя решить в Сенате»; – в высочайшем учреждении о управлении губерний, в статье 91: «Государев наместник или ген. – губернатор, когда приедет в столицу, заседает в Сенате в общем собрании и в том департаменте, где ведомы дела его ведомства, и в оном бывает ходатаем по делам ввереннаго ему наместничества и имеет голос, так как и прочие заседающие в Сенате [1]»; – поелику же по означенным делам: астраханской таможни, из поступивших ко мне писем от советника Диланчеева и пакгаузнаго надзирателя Тарарина открываются новыя обстоятельства, которых, сколько я слышу, в поступившем в Сенат производстве нет: 1-е, что якобы тамошний губернатор, пособствуя тайно провозителям товаров, велел из пакгаузов усильным образом без осмотру взять безпошлинные и запрещённые товары и выпустить оные на корабле; 2, что взято было из таможни казённых денег 10.000 руб. и употреблено во взяток для закрытия означеннаго злоупотребления; по ревельской: князь Николай Васильевич [2] ко мне пишет, что и он примечает за тамошнею таможнею безпорядки; но за решением в пр. Сенате о тайном посредством сей таможни провозе российской монеты в чужия государства дела, остаются там казённые интересы и торговля в руках ненадёжных чиновников: то и не осмеливался я, по генеральному регламенту главе 16, 19 и 20, таковых известий скрыть, а обязанным себя нашёл доложить ея величеству и чтоб позволено мне было по тем делам и по прочим таможенным и вообще по коммерции присутствовать в Сенате, потому что ежели президенты и правящие должность генерал-губернаторов по своим делам имеют право присутствовать в оном, то, я будучи член Сената, наиболее к тому почитал себя в праве. Главнейший же повод того доклада моего ея величеству происходил из осторожности, что предместник мой граф Александр Романович Воронцов, сколько мне известно, по точной силе означенных законов формально в Сенате не присутствовал, а может быть по особой высочайшей воле, или по препоручению пр. Сената брал к себе приватным образом дела по его части, в его бытность в Сенате случавшияся, и делал по оным свои примечания; то я, не решась сам собою на таковое требование дел, принимал смелость доложить и просить высочайшаго ея величества соизволения на присутствие по делам моей части в Сенате, к чему бы мог я быть приглашённым в тот департамент, где они производиться будут. Поелику же, как выше явствует, что генрал-прокурор объявил мне на то воспрещение ея императорскаго величества, которому я с благоговением и повинуюсь; но осмеливаюсь, однако, теперь по недоразумению моему ещё испрашивать высочайшаго соизволения: как мне поступать ныне и впредь в подобных случаях? вносить ли дошедшия до меня по коммерческой части бумаги, требующия решения Сената, лично как президенту, в оный, присутствовать ли по оным, или оставаться в неизвестности, чтó по моей части происходит? В последнем случае, как то и удостоивая к местам таможенных служителей, не буду уже я иметь никакого средства ни защищать их невинности, ни настоять о строгом с них взыскании за какое-либо злоупотребление; словом, без сего права не могу уже назваться правящим должность коммерц-коллегии президента.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.