Ледяное сердце

Эль слетает по лестнице, едва я оказываюсь в холле. За ним бежит Ребекка.

– Ты паршиво выглядишь, – фыркает напарник, оскалив идеально белые клыки, сверкнувшие в полумраке.

– Конечно, я ведь работала, – отзываюсь я и прохожу к лестнице, гордо обогнув высокого утонченного блондина, которого мы обычно отправляем общаться с богатыми скучающими клиентками. От наших услуг не смогла отказаться ни одна. Эль совершенен. Кажется, в него не влюбилась лишь я одна, и вампира это иногда злит. Он просто не знает, что у меня есть на то причины. Никто не знает, даже такие близкие люди, как он и Ребекка.

– Дайана, все нормально? – встревоженно уточняет подруга. Она очень хороший эмпат. Лучший из тех, кого я знаю, и меня она читать научилась уже давно.

– Все плохо. Но можно я сначала в душ? Мне надоело ходить грязной и босой. И умоляю, не трогайте меня ближайший час.

– Ты говоришь «все плохо» и просишь не трогать тебя час? – возмущается Эль.

– Я жива, не ранена, вы тоже живы. В наши двери не ломится стража или недруги. Какими бы ни были мои новости, они подождут час, пока я принимаю ванну с пеной.

– А можно мы сядем под дверью, и ты нам расскажешь?

– Эль, вот ты взрослый мужик, а иногда несешь такую дурь.

– Меня обратили в девятнадцать. – Он дуется. – Имею право. Эмоционально я не стабилен.

– Так себе аргумент. – Я отмахиваюсь и сбегаю в ванную комнату. Место, где меня не имеет права трогать никто.

Оставшись одна, с наслаждением стягиваю платье и включаю воду. Выбираю любимый мыльный эликсир, пахнущий лавандой, и уже через десять минут погружаюсь в горячую и ароматную пенную воду.

Ванную я обустроила особенно тщательно. Она важна для меня как место для отдыха и восстановления магического ресурса. Такое место необходимо любому магу. У кого-то есть домик в лесной глуши или у моря, у кого-то личный кабинет, а вот для меня значение имеет ванная комната. Она должна быть достаточно просторной и радовать глаз. Сама бронзовая ванна на массивных ножках в виде лап грифона стоит в центре квадратного помещения с панорамным окном, за которым, однако, виднеется не привычная улица, а кусочек моего личного рая – удивительной красоты ледяная пещера с горячим источником в центре. Это единственная ностальгия, которую я могу и хочу себе позволить. Мне нравится смотреть за тем, как из горячего источника поднимается пар, как серебрится иней на стенах пещеры и переливаются в мягком магическом свете свисающие со сводов пещеры сосульки.

Это мое место для восстановления и время, которое принадлежит только мне. Принимая ванну, я предпочитаю не думать ни о чем, но сегодня раз за разом возвращаюсь в свое прошлое. В тот день, когда впервые увидела его – мага, изменившего мою жизнь. Что скрывать, изменившего к лучшему.

Идет снег, последний в том году. Он уже припорошил черные проплешины земли и падает в лужи. Под ногами мешанина из воды, глины и раскрошившегося наста, поэтому гулять нас не ведут. Приходится самой себя занимать. Я сижу в теплом углу у батареи. Тут ковер на полу, жар, идущий от чугунных труб и свет, падающий из окна. За это место всегда дерутся даже дети постарше, но со мной они не связываются. Я умею отвоевывать право играть тут. Зубами, когтями и непонятными обычным детям силами.

– Дайана, беги скорее сюда! – притворно-ласково зовет меня воспитательница. Она не испытывает теплых чувств ни к кому из приютских, но перед гостями пытается выглядеть хорошей.

Бежать я никуда не хочу, поэтому злюсь, и мои рыжие волосы снова начинают наэлектризованно топорщиться в разные стороны. В них сверкают маленькие молнии. Притронься и получишь небольшой, но весьма ощутимый разряд.

Воспитатели приюта знают об этом, поэтому пытаются договориться. Трогать меня никому не хочется. Магиня, даже маленькая – вечный источник проблем.

– Дайана! С тобой хочет познакомиться господин маг! Если ты ему понравишься, он подарит тебе куклу и заберет отсюда.

Куклу мне хочется, а вот жизнь вне приюта я не представляю. Отложив две ложки и большой деревянный шар, служившие мне игрушками, я послушно иду следом за воспитательницей, раздумывая, какие волосы будут у куклы – черные, рыжие или светлые? Уже тогда, при первой нашей встрече, Блэкфлай меня удивляет – он дарит мне игрушечную зеленоволосую сирену.

Люди, наделенные даром, – большая редкость, поэтому сильные маги ищут себе учеников по всему свету. В Ликенбергии всего пять магических школ. Каждой школе покровительствует свой магистр, входящий в королевский совет. Именно он ищет учеников и содержит свою школу. Меня нашли в приюте, едва мне исполнилось пять лет, и хотя до начала обучения на тот момент оставалось еще полтора года, жизнь изменилась. Мне дают отдельную комнату, индивидуальную няньку, мой рацион становится сытнее и разнообразнее, а когда мне исполняется шесть лет и три месяца, я переезжаю в закрытую школу-пансион, где такие же, как и я, постигают азы магии.

Первые два года нас просто учат не столько обращаться со своими силами, сколько вести себя, читать и писать, танцевать. Официально первая ступень начинается в восемь лет. Те, кто не может вызвать силу в нужный момент, отсеиваются, так и не получив возможность встать на долгий и трудный путь мага, а остальные продолжают обучение.

Даже первая ступень – это билет в будущее. После четырех лет в школе юный маг может рассчитывать на место в лучшем учебном заведении, на престижную работу и сытую жизнь, а уж те, кто переходит на вторую ступень, и вовсе счастливчики – в пятнадцать лет стены школы покидают полноценные маги, такие как Ребекка. На большее никто и не рассчитывает, но существует и третья ступень для самых сильных и одаренных. Из закончивших третью ступень формируется магическая элита Ликенбергии.

После окончания магической школы трое-пятеро лучших удостаиваются чести обучаться лично у магистра. Никто не думал, что я перейду хотя бы на второй этап обучения, но у меня были причины стремиться в замок к Блэкфлаю. Магистр умеет стимулировать своих учеников. Нас, в тот год отправившихся в таинственный замок Реклифт, сокрытый в Ледяной долине недалеко от столицы Северных земель, было четверо. Два парня и две девушки.

Относился ли магистр ко мне плохо? Нет. Его замок стал домом, и воспоминание о последних неполных двух годах обучения у меня исключительно хорошие. Научил ли тому, что знал сам? Да. Нарушила ли я все правила и запреты? Безусловно. Жалела ли об этом? Давно уже нет.

В моей истории нет трагедии. Да, я попала в приют совсем малышкой, но первые годы жизни я помню плохо. А потом мне везло. Меня нашел магистр и дал путевку в жизнь, обеспечив всем. Мне нравилось учиться магии, я была счастлива, оказавшись в замке Блэкфлая.

Я знала, что за обучение придется заплатить – подарить учителю десять лет своей жизни. Об этом знают все, но ученики мага не рабы. Они занимаются тем, чему обучились в школе магии. Они много работают по специальности. Они хорошо живут, просто делают то, что скажет магистр. Занимают ту должность, которую предложит он, и отрабатывают свой долг, чтобы, освободившись в двадцать семь лет с отличными рекомендациями, получить любую желаемую должность. Это устоявшееся правило, которое никто не нарушал, кроме меня.

Я сбежала за месяц до окончания третьей ступени обучения. Оскорбила своего учителя (и выставила его дураком) и уже больше семи лет боюсь, что он меня поймает и заставит вернуть долг. Вот такая негероическая история, которую я начала забывать и которая снова всплывает сегодня.

Это моя ошибка. Это моя грязная тайна из прошлого – я предала того, кто назвал меня лучшей. Предала потому, что всегда была самовлюбленной эгоисткой. Такой, собственно, и остаюсь, поэтому сейчас делаю все, чтобы меня никто не поймал.

Стыд и боль от совершенного предательства до сих пор иногда жгут душу. Он доверял мне как никому, а я обманула. Тогда мне казалось, что у меня имелись причины уйти, но… ни одна из них не была по-настоящему весомой. Мною двигали обида и эгоизм, поэтому я даже не могу винить Блэкфлая в желании найти меня и наказать, чтобы другим было неповадно. Только вот мне нравится моя жизнь, мне нравятся мой доход и моя свобода, и я очень не хочу все это терять. И вопрос собственной правоты волнует в последнюю очередь. Увы, я никогда не была идеальной, да и не вырастают из приютских хорошие и добрые девочки. А вот ранимые – очень часто, только мы умеем хорошо скрывать это свое качество.

Смываю с себя не только грязь и кровь, но и дурные мысли и выхожу к друзьям. Не хватало еще, чтобы мои тревоги передались и им. В моей жизни случались и более неприятные ситуации. Я давно уяснила: главное – собраться, не сдаваться и иметь запасной план.

В гостиной пахнет магией и кофе. Ребекка, когда волнуется, не может остановиться. Пока я отмокала, она успела сделать быстрые кексы с апельсиновой цедрой. Они еще теплые. Мне даже не нужно их пробовать, чтобы понять это. И еще она, конечно, же, сварила кофе. Мне и себе добавила корицу и бодрость, а Элю кровь. Только маг может смешать горячий кофе и кровь так, чтобы кровь не свернулась. За это вампиры магов уважают. Кофе с кровью – один из их любимых напитков, лучше которого только вино.

– Рассказывай! – командует подруга, протягивая мне два кекса на изящном блюдечке и чашку с ароматным кофе.

Мы с Ребеккой полные противоположности. Я худощавая, рыжая, злая, а она милая блондинка с формами. Но понимаем друг друга очень хорошо и дополняем.

– Завтра еду в Сноург, – стараясь, чтобы голос звучал ровно, словно между делом замечаю я, отпиваю из чашки ароматный напиток и смотрю на подругу несколько виновато.

– Нет! – Ребекка едва не роняет из рук чашку. Она реагирует первой. Эль, хоть и в курсе моей истории, все же относится спокойнее. Он ограничивается вопросом:

– Зачем? Ты же никогда не берешься за заказы в Северных землях. Что изменилось сейчас?

– У меня небольшой выбор. Или я иду на территорию Блэкфлая, или он очень скоро наведается в гости сюда. Мне не оставили пространства для маневра.

Приходится рассказать все, что случилось со мной этим вечером. Ребекка настроена категорично, и я ее понимаю. Только вот нельзя постоянно бежать, иногда нужно подчиняться обстоятельствам.

– Дайана, нам нужно убираться отсюда. Прямо сегодня. Наплевать на все. Если тебя найдёт Блэкфлай, достанется всем – и мне, и Элю, и тебе. Наплевать на дом, наплевать на агентство, мы сможем начать в другом месте.

– Ты права, но я должна выиграть нам время. Нельзя срываться без подготовки, едва замаячила опасность.

– А если он приведет тебя к нему? Ты не думала об этом? – в истерике заявляет подруга.

– Вряд ли. Его история логична.

– Он просто может быть не в курсе планов Блэкфлая, – замечает Эль, который становится слишком серьезным. Его редко можно увидеть таким. – А что, если магистр в городе? Сама пойдешь к нему в руки? Я согласен с Ребеккой – это опасно. Даже если ты выполнишь задание, где гарантия, что эш Грис не будет шантажировать тебя дальше?

– Я подстрахуюсь.

Разговор тяготит. Я все решила и поэтому не хочу отвечать на нападки. Да, я знаю, что решение рисковое, но такая уж ситуация. Эш Грис четко сказал, что будет, если мы кинемся бежать.

– Как ты собралась подстраховаться?

– Всеми возможными способами. Во-первых, договор.

– Нельзя обезопасить себя, Дайан, и ты об этом знаешь. – Ребекка смотрит на меня с тоской, понимая, что отговорить не выйдет. – Он может кому-то рассказать, а потом будет шантажировать через доверенного человека и так обойдет договор.

– Во-вторых, своей поездкой я выиграю время, и мы успеем собрать все самое важное, – привожу я последний и самый весомый аргумент. – Ты приготовишь нам новые личности, изучишь возможности, сделаешь все, чтобы было можно быстро сбежать. Мы будем готовы, а сейчас пока нет.

– Ты делаешь глупость. – Моя незаменимая помощница вздыхает.

– Это не первая моя глупость, Ребекка, – заявляю я. – И ты об этом знаешь.

– Тебя ведь не переубедить?

– Нет. Но я буду осторожна. Даже если мы встретимся, есть шанс, что магистр меня не узнает.

– Возьми личины, они пригодятся. Сильно внешность не изменишь, да и Блэкфлая ими не проведешь, но, возможно, это сработает. Ты все же изменилась с шестнадцати лет.

– Я еду с тобой, – встревает в наш разговор Эль. – Так у тебя будет хоть немного прикрыта спина.

– Только если тебя никто не будет видеть. Эш Грис не должен знать, что я не одна.

– Не лучшая идея для путешествия в Северные земли, – отзывается вампир. – Замерзну.

– Я возьму для тебя меховую сумочку. Не переживай.

III

Мы выезжаем утром, когда по улицам Эрска ползет плотный туман, а погода промозглая и холодная. В любом другом случае я бы обрадовалась, что уезжаю из города. Туман сулит пасмурную серость и дожди, которые я не переношу на дух. Уж лучше колючий снег. Он хотя бы мокрый, только когда тает.

Карета эш Гриса, запряженная недовольно ржущими келпи, останавливается прямо у дверей нашего агентства ровно в восемь. Меня выходит провожать Ребекка, старательно скрывающая, что рыдала всю ночь. Но ее выдают красные глаза. Эль недовольно шебуршится в меховой сумке, которую я перекинула через плечо и предусмотрительно держу поближе к телу. Я сочувствую своему напарнику, сумка слишком теплая. Но лучше сейчас потерпеть жару, чем буквально через пару часов замерзнуть насмерть. А показывать эш Грису, кто меня сопровождает, я не собираюсь. Чем позже он узнает, что у меня тоже есть козыри в рукаве, тем лучше.

– Все будет хорошо, – шепчу подруге и целую ее в щеку.

– Выходи на связь. Поняла? – велит она и хлюпает носом. Ребекка так и не научилась скрывать свои чувства, но я ее люблю за эту искренность. Она не умеет врать, и если любит, то любит безо всяких условий. Если обижается, то это заметно. Мне жизненно необходим рядом человек, не способный воткнуть нож в спину.

– Как доберемся, обязательно сообщу, – обещаю я и забираюсь в карету. По моим ощущениям все в ту же, в которой мы ехали в прошлый раз, или очень похожую. Комфортные сиденья из черной мягкой кожи, столик и бутылка вина. Видимо, чтобы дорога не показалась утомительной. Мне нравится путешествовать с комфортом, но не с эш Грисом и не в Северные земли.

Мои чемоданы убраны в багаж, и мы трогаемся.

– Ты подготовилась, – уважительно замечает Юриус, осмотрев мой дорожный костюм, а я пренебрежительно бросаю:

– Конечно, я всю юность провела в Северных землях. До тоннеля пара часов езды, а потом нас накроет холодом, поэтому я решила не искушать судьбу.

Я на самом деле надела плотное платье-амазонку с высоким воротом, меховые ботинки, а длинную шубу небрежно кинула на соседнее кресло, как и сумку с Элем.

Глупо отрицать. Я волнуюсь. Причем так сильно, что дрожат руки. Впервые за семь лет я возвращаюсь туда, где долгие годы был мой дом. В мир, который я люблю. Эта поездка мне напоминает первый раз, когда я отправилась в дальний путь – из приюта в школу магии. Тогда я была глупой, маленькой, да и мои воспитатели не очень хорошо представляли, что меня ждет, поэтому на меня надели тонкие ботиночки и осеннее пальто. Но одна деталь сохранилась. В сумке тоже копошился питомец, сыгравший не последнюю роль в моей судьбе. Правда, в отличие от Эля он был неразумным, маленьким и беззащитным. Ну как и я в те годы.

Примерно семнадцать лет назад

Зима в этом году морозная даже для этих краев. Иней покрывает оконные стекла, деревья во дворе Северной академии и мои ресницы. Я замираю в просторном шумном холле замка. Сопровождающая, которая следила за мной последние два года, уехала, и я остаюсь одна. Точнее, почти одна.

– Ты же знаешь, что с животными нельзя учиться магии? – спрашивает высокий, пугающий мужчина, но я мужественно смотрю в его черные колдовские глаза. С последней встречи прошло почти два года, но зеленоволосая кукла лежит в сумке в числе немногочисленных вещей, взятых из приюта.

– Он хороший, – упрямо заявляю я, прижимая к себе дрожащего черного котенка с испуганными янтарными глазами.

– Увы, таковы правила.

– Тогда я уйду. – Решительно разворачиваюсь к двери, а мужчина спрашивает с жестокостью, которую обычно прячут при детях:

– Куда? В сиротский приют тебя не пустят. На помойку? И как долго, думаешь, там проживешь? А твой маленький друг? Его съедят первые же оголодавшие нищие. Хорошо, если только его, а не тебя. И заметь, это все случится, если вы не замерзнете по пути к городу.

– И что же делать? – Я с трудом сдерживаю слезы, прижимая к себе маленький, копошащийся комочек, еще более беззащитный, чем я. Мужчина закатывает глаза и протягивает руки.

– Давай. Я выращу его для тебя. Если ты будешь хорошо учиться, то попадешь ко мне в замок, и этот кот будет твоим. Но не сейчас, а спустя…

– Почти девять лет… – потерянно произношу я, но все же отдаю котенка.

– Как его зовут?

– Пушистенька…

– Пушистенька? – с недоверием в голосе уточняет маг, брезгливо держа на вытянутых руках пушистый черный комочек. Котенок утвердительно мяукает, а маг повторяет уже спокойнее. – Пушистенька…

Меня уводят, а о последующем разговоре я узнаю лишь спустя много лет. Узнаю и ценю то, что сделал Блэкфлай тогда для меня, маленькой, глупой девочки с неясным потенциалом.

Директриса вопросительно уточняет:

– Выкинуть или попытаться пристроить?

– Кого? – удивленно интересуется магистр, почесывая за ухом у мурчащего зверя.

– Этого. – Она кивком указывает на котенка.

– Я вроде бы ясно сказал по поводу его судьбы.

– Вы не обманывали ее?

– А с чего это вдруг, митресс Констанц, вы заподозрили меня во лжи? – хмыкает мужчина. На его лице появляется улыбка, и становится понятно, что магистр достаточно молод. Впрочем, жизнь любит магов. Они долго живут и медленно стареют. Кто разберет, сколько им – двадцать пять, сорок или ближе к шестидесяти. – В замке сейчас от пятнадцати до двадцати молодых людей и девушек, которые сделают все, чтобы котенок не нуждался ни в чем. Это будет даже забавно. Поручу… – магистр усмехается, – Пушистеньку на попечение юным магам.

– Не боитесь за животину? – уже мягче спрашивает директриса, проникнувшись теплыми чувствами к пушистому, мурчащему комку.

– Они должны уметь заботиться о ближнем, но людей им поручать страшновато. А Пушистеньку в самый раз. К тому же… – Маг задумчиво закусывает губу. – Иногда средний талант может быть подпитан сильным внутренним стимулом. Это тоже интересно.

– Она не пройдет вступительные испытания в восемь. – Директриса вздыхает. – Упрямая, вспыльчивая, и дар посредственный.

– Возможно. Время покажет. Можно развить посредственный дар, а можно угробить незаурядный.

– Решила взять с собой питомца? – Юриус кивает в сторону меховой сумки, шевелящейся на сиденье, и выводит меня из задумчивости.

– Да. – Я киваю. – Ему плохо без меня, поэтому предпочитаю возить с собой.

– Не познакомишь?

– Эль не любит посторонних, – замечаю я и улыбаюсь, смягчая отказ.

Эш Грис не находит что возразить, и мы едем молча. Вдалеке остаются пригороды, лес и поля. По краям дороги все чаще попадаются таверны и постоялые дворы. Ближе к тоннелю увеличивается количество экипажей, и наша скорость заметно снижается. Я очень надеюсь, что эш Грис озаботился оплатой тоннеля заранее и нам не придется потратить весь день на очередь.

Тоннели изобрели давно. В некоторых местах (как правило, в частях горных массивов) магическое пространство искривляется, свиваясь в причудливый лабиринт пространства и времени. В этих местах маги строят тоннели – места перехода. Подъезжаешь к такому, оплачиваешь поездку, въезжаешь в скальный тоннель и выныриваешь там, где тебе нужно, ну или почти где нужно. В Срединных землях пять тоннелей, расположенных в горном хребте Сирус. Хребет делит Срединные земли на обширные западную и восточную части. Для перехода можно выбрать любой из пяти тоннелей. А вот в Северных землях тоннель только один, располагается он в двух часах езды от столицы. Туда-то мы и должны перенестись уже совсем скоро. Если не пользоваться тоннелем, путь из Срединных земель в Северные занимает около двух недель, поэтому тоннели, хоть и стоят дорого, все же пользуются спросом.

По прибытии нам останется только поменять келпи на какую-нибудь другую, более морозоустойчивую нечисть, и можно двигаться дальше. Главное – успеть на перевале размяться и подкрепиться. Близится время обеда, и я понимаю, что голодна. А еще со мной Эль, про него тоже нельзя забывать.

– На ком мы поедем дальше? – спрашиваю я у своего спутника.

– Снежные кошки. Они быстрые и выносливые, – поясняет Юриус, а я киваю.

Кошки – это хорошо. Правда, они свободолюбивы и коварны. Ну и всегда сами выбирают, кого считать своим хозяином.

Нет, все же эта поездка постоянно заставляет возвращаться мыслями в прошлое. Пожалуй, Пушистенька – тот, по кому я скучаю сильнее всего. Хоть он этого и не ценил. Котам вообще свойственен эгоизм. Мне было жалко оставлять Пушистеньку в замке, но и забрать с собой я его не могла.

Первые три года я училась, кажется, только для того, чтобы увидеть когда-нибудь своего кота. А потом привыкла, и быть лучшей мне просто нравилось. Ну а когда попала в замок, выяснилось, что Пушистенька там царь и бог и хозяйкой считает совсем не меня. Я не имела права забирать его тогда, а сейчас грущу, потому что больше не увижу. Не только потому, что не собираюсь возвращаться в замок, но и потому что коты столько не живут. С момента моего побега прошло семь лет, а ведь и в то время Пушистенька был немолод, хотя и полон сил.

«Жрать хочу», – в ностальгию врывается реальность голосом недовольного Эля в голове. Вампиру скучно, жарко и, подозреваю, неудобно. Он не привык терпеть лишения и играть роль бессловесной таинственной зверюшки в сумке.

«Погоди чуть-чуть, – велю я, так же мысленно. – Скоро остановка. До тоннеля не больше получаса».

«Предлагаешь мне ловить людей в туалете или что?»

«Возможно, там есть бар для вампиров?»

«А возможно, нет. Ну… Ди… тебе же не жалко для друга одной маленькой капли крови?»

«Мне? Жалко. Ты же знаешь, я не кормлю кровососов. И не кормила, даже когда мне предлагали за это много денег, которых на тот момент у меня не было».

«Меня-то кормишь…» – мечтательно мурлыкает он из сумки, а я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

«Эль. Тогда, если бы я не дала тебе крови, ты бы просто умер. Тебя бы даже человеческая не спасла. Нужна была кровь сильной ведьмы».

«Вот, а ты представь, что я умираю сейчас. Можешь же представить. Я знаю, у тебя хорошее воображение».

Переболтать Эля невозможно, к тому же я понимаю – отчасти он прав. Лучше капля крови ведьмы, чем поиски другого донора. Эль в данный момент заслуживает того, что просит. Я беру сумку на колени и засовываю в нее руку, делая вид, что чешу за ухом невидимого питомца. Юриус бросает заинтересованный взгляд, но тут же отворачивается к окну, демонстрируя, что увлечен дорогой. Я рада, что он не достает меня разговорами. Детали дела мы обсудили еще вчера, а больше говорить нам не о чем. То, что я согласилась и следую вместе с ним в Северные земли, ничего не значит. Он заставил меня силой, и при случае я отомщу. Что-что, а память у меня хорошая.

Эль долго примеривается, но все же вцепляется в палец острыми маленькими клыками. Демоны, больно же! Я выдергиваю руку под возмущенный писк почти сразу же. Перетопчется, хватит с него. Даже на этой капле до Северных земель дотянет, а там найдет себе какую-нибудь сговорчивую красотку. Конечно, кровь простых смертных не такой деликатес, как кровь ведьмы, но и я не каждый день ем крапчатых лангустинов, выловленных в Лунном океане. Все справедливо.

Движение замедляется с каждым метром, повозки останавливаются все ближе друг к другу, и отовсюду слышится взбешенное ржание келпи. Впереди вообще происходит что-то странное, тормозящее движение. Мы с Юриусом синхронно высовываемся в окна, но не можем ничего толком разглядеть. Видимость перекрывает соседняя повозка. Юриус бормочет под нос проклятия и, развернувшись, открывает у себя за спиной дополнительную форточку, через которую можно общаться с кучером.

– Что там происходит, Никос? – раздраженно спрашивает эш Грис.

– Да келпи подрались, – с ленцой в голосе отзывается кучер. – Сцепились между собой, вон хозяева пытаются растащить. Перекрыли полдороги, как только экипажи не повалили.

Юриус только вздыхает и обреченно плюхается на свое место.

– Может, вина? – предлагает он, но я отказываюсь:

– С утра не пью.