Мастер. Книга вторая

– Ника, мне очень приятно, что ты не снимаешь мой подарок, – неожиданно сказал Макс, и я чуть не подавилась.

Бросила взгляд на левую кисть, где ослепительно сверкал бриллиант.

– Расцениваю это как то, что ты меня принимаешь. Ведь так? – как всегда, нагло спросил он.

Я молчала.

– Посмотри, мне в глаза, Ника, – мягко, но требовательно попросил он.

– Макс, давай сейчас обойдёмся без твоих сексуальных игр, – и всё-таки посмотрела…

От моих слов он расплылся в чертовски соблазнительной улыбке. Если бы не головная боль, ей-богу, я бы уже стягивала с него штаны, но… голова и гордость не давали мне перешагнуть через себя. Поэтому тут же опустила взгляд.

– Хорошо. Не смотри, – он обошёл барную стойку и встал за спиной. – Так тебе будет легче ответить? – руками он опёрся о столешницу, а я закрыла глаза, оказавшись в замкнутом круге.

– Ника, – прохрипел он мне в шею, – чего ты боишься? Ведь ты ещё вчера меня простила. Я это знаю. Боишься выглядеть слабохарактерной?

Он видел меня насквозь, читал как настольную книгу, а я была бессильна под его влиянием.

– Или что подруги тебя не поймут? Или боишься переступить через свою гордость?

Его губы слегка касались моей шеи, а ощущались, как языки пламени на теле.

– Разве я не прав, Ника?

– Макс, мой мозг сейчас не в состоянии адекватно принимать решение.

– Твоё решение я видел ещё вчера, просто произнеси вслух, – он подключил язык и добавил покусывания.

Тактика была беспроигрышной.

– Говори, Ника!

– Макс…

– Говори! Иначе не отпущу тебя.

– Макс, я…

– Отведу тебя в одну из своих комнат, где буду медленно и больно пытать, – его левая рука скользнула в запа́х халата на груди, и нежно, едва касаясь, пальчики стали кружить вокруг соска.

– Я принимаю тебя…

Но он не останавливался.

– Макс, я принимаю тебя, – сказала уже громче, пытаясь остановить его руки. – Макс… Прощаю тебя!

Он развернул меня к себе и сказал:

– Ну вот и молодец! Моя умница, – провёл большим пальцем по губам, а я как преданная собачонка смотрела на него и ждала похвалы.

«Где же ты моя гордость?» Видимо, ещё в караоке, допевает Дубцову «О нём».

– Доедай, и покажу тебе дом, – как ни в чём не бывало сказал он.

– Макс, почему ты всегда себя вот так ведёшь? – я осмелела.

– Как? – будто не понимая, спросил он.

– Вытягиваешь из меня то, что тебе надо.

– Ты не права. Не то, что мне надо, а то, что ты боишься произнести и признать.

– Хорошо, пусть будет так. Но пришло бы время, я и сама сказала это. Ведь я же не вытягиваю из тебя то, что хочу слышать.

– А что ты хочешь слышать?

Я замолчала.

– Ника, скажи!

Он загнал меня в тупик, и мне стало неловко.

– Хочешь слышать, что ты мне нужна? Ника, ты мне нужна. Хочешь слышать, что ревную, бешусь и схожу с ума без тебя? Ника, я ревную тебя! Я схожу с ума в одиночестве! – он стоял напротив и говорил это очень легко и просто, не стесняясь, не играя, не лукавил, просто говорил, смело и открыто. – Ещё думаю, ты хочешь слышать, что я тебя хочу… всегда и везде, – Макс наклонился ко мне. – Хочу трахать тебя, как суку, до изнеможения, до исступления! Хочу окунуть в свой мир и показать все грани удовольствия. А ещё, – он наклонился ещё ближе, а я замерла от страха, и произнёс шёпотом, – хочу просто быть с тобой, смотреть кино, гулять, завтракать, обедать и ужинать, просто спать и просыпаться, вдыхая твой аромат.

Я не могла поверить, что он говорит это мне, что он действительно этого хочет.

– Достаточно откровений? Надеюсь, ты это хотела услышать?

– Я…

– И кстати, запомни, больше этих слов не повторю.

– Макс…

– Что? Не ожидала, что могу всё это сказать или что могу этого хотеть? – он отодвинулся от меня.

– Да, было очень откровенно, – наконец-то выдавила из себя хоть что-то.

– Вчера я принял решение быть с тобой честным. Больше ты не узнаешь обо мне ничего, что могло бы ввести тебя в заблуждение. Я открыт перед тобой, и ты не представляешь, как мне хорошо и свободно! – Макс расставил руки в стороны, потом положил их за голову, отошёл и сделал один оборот вокруг себя.

– Не видела тебя таким.

– Я и сам себя таким не видел, – засмеялся он. – Ты можешь себе представить? Открыл себя нового…

…Его дом был большим и просторным. В нём практически отсутствовали наружные стены, в основном везде были витражные окна. На первом этаже находились огромная гостиная, кабинет с богатой библиотекой, одна спальня, бассейн с тренажёрным залом и кухня. Она была очень уютной и по-домашнему тёплой. Когда мы зашли, там находились женщина и мужчина. Макс рассказал, что это супруги. Они оказались очень приятной и дружелюбной парой. Женщину звали Надежда Николаевна, она была горничной и поваром, а мужчину – Савелий Леонидович, он работал садовником. Меня Макс представил так: «Знакомьтесь, Вероника, моя женщина». Надежда Николаевна не смогла скрыть своей искренней радости. Она очень ласково и по-матерински нежно называла Макса Максимочкой. Видно было, что искренне и с огромной любовью относится к нему. И Макс отвечал ей взаимностью. Рядом с кухней располагалась комната для прислуги. На втором этаже находились ещё четыре спальни, одна из них Макса, две для гостей и ещё одна была закрыта, и мы обошли её стороной. Он взахлёб рассказывал о каждой детали и мелочи в доме, как ему пришла идея, откуда и что привёз и об интерьерных решениях.

Мы вышли на улицу. Необыкновенный, красивый, загадочный лес, окружал дом. Мы прогулялись по тропинкам, подышали лесным воздухом, и меня снова стало клонить в сон.

– Макс, отвези меня домой?

– Ника, ты можешь остаться у меня. Мне будет очень приятно.

– А мне не очень. Хочу переодеться.

– Да, понимаю. Ты можешь подождать меня здесь на качели или полежать в гамаке, сейчас переоденусь и приду.

Я легла в гамак и закрыла глаза…

Вспомнился мне один случай из детства. Мы с мамой поехали к родственникам в деревню на поезде. Вышли на перрон, народу – тьма. Проходя через толпу, мама остановилась, и тут меня за руку схватила цыганка. Я испугалась, начала руку отдёргивать, но маме сказать боюсь, заругает, что ворон ловила. А цыганка мне и говорит: «Красивая будешь и богатая. Мужчины станут тебя окружать… ой, много-много, деточка… Но ты среди них выберешь самого лучшего. Он придёт и утянет тебя за собой. Чёрный как ночь… страшный как демон. Боль тебе причинит… ой, деточка, как же с ним тебе будет больно… Но любить его будешь сильнее всего на свете… сына родишь…» И тут повернулась мама, увидела эту цыганку и давай её ругать и меня заодно. Мы с ней дальше побежали, а цыганка мне вдогонку ещё крикнула: «…ты узнаешь его из тысячи… не упусти своё счастье… и дочку…» – дальше я уже не слышала. В общем, напугала она меня не на шутку.

Первое время мне было страшно оставаться одной. Во-первых, эта цыганка мне снилась, а во-вторых, я стала бояться мужчин с чёрными волосами. Мама даже водила меня к какой-то бабке снимать порчу. Со временем забыла про неё, но по мере взросления стала вспоминать те слова и думать, как я могу полюбить такого ужасного человека. Чёрный, страшный, ещё и боль причинять будет. И всю жизнь избегала тёмных мужчин. Когда встретила Игоря, совсем забыла об этой цыганке. Влад тоже не тёмный. Поэтому была спокойна.

И в то же время всю жизнь представляла, как мне казалось, нереального мужчину. Его образ, характер и черты стояли у меня перед глазами.

Когда впервые увидела Макса, тоже не вспомнила слова гадалки. И только вчера, когда уснула в кабинете, она приснилась мне.

«Не упусти своё счастье…» – сказала мне цыганка.

«Неужели Макс – это моя судьба?»

– Ника, это я, не пугайся, – почти шёпотом сказал он, и я мгновенно открыла глаза.

– …Какие планы на вечер? – спросил Макс, когда вёз меня домой. – Может, сходим в ресторан? Поужинаем. Отпразднуем начало наших серьёзных отношений, – ему даже самому стало смешно от своих слов… и мне тоже.

– Макс, мне надо дожить до вечера, как приду в себя, тебе позвоню.

– Обычно после такой фразы не звонят.

– Я позвоню. Обещаю! – посмотрела ему в глаза.

– Хорошо, но учти: если не позвонишь, найду тебя, где бы ты ни была.

– Я это уже поняла. И что, накажешь прилюдно? – на моих губах появилась улыбка.

Он посмотрел на меня и прищурился:

– Ника, за последние сутки ты говоришь о наказании чаще, чем я думаю.

Я засмущалась.

У меня зазвонил телефон. Это был мой юрист.

– Вероника Александровна, добрый день.

– Добрый.

– Я звоню по поводу договора с Кротовым. Дело в том, что, по условиям договора, в случае расторжения соглашения мы оплачиваем неустойку в размере ноль целых три сотых процента от суммы контракта…

– И что?

– Он требует возмещения этой суммы.

– Вы юристы или кто?! Почему, когда составлялся договор, не обратили на это внимания?!

– Потому что это был предварительный договор и всё шло к заключению основного соглашения…

– То есть вы вообще его не читали, да?! Доставайте свои копилки и отдавайте ему пятнадцать миллионов, иначе я вас засужу за недобросовестное выполнение своих обязанностей. Что ты молчишь?! Или считал, я скажу: «Конечно, пусть бухгалтер оплатит»?

– Он просит передать ему наличными.

– Что?! Он что, совсем обнаглел?! В любом случае это ваши проблемы…

– Ника, что случилось? – спросил Макс.

Я положила телефон и рассказала ему.

– Значит так, сейчас едешь домой и отдыхаешь, а я займусь этим вопросом.

– Но Макс…

– Никаких но, теперь я буду заботиться о тебе. Твои проблемы – это мои проблемы, и поверь мне, я знаю, как убрать Кротова с дороги.

– Только прошу тебя, никакого криминала.

– Ника, посмотри в мои честные и добрые глаза. Что ты в них видишь?

– Вселенную, – улыбнулась я.

– Ну, не совсем то, что ожидал, но мне приятно.

Мы приехали к моему дому. Макс вышел из машины, как всегда, галантно открыл мне дверь. Когда направилась к входу, он схватил меня за руку и притянул к себе.

– Ни о чём не беспокойся и доверься мне.

– Я доверилась тебе, ещё когда взяла тебя на работу, – ответила я.

Макс поцеловал меня. Как же это романтично!

– Кстати! – крикнул он. – Позвони своим юристам. Скажи, что они могут мне доверять. Что я нашёл подход к боссу и продвинулся по служебной лестнице.

Мы рассмеялись.

Переступив порог дома, я рухнула в постель и провалилась в беззаботный и умиротворённый мир сна…

***

Разобраться с Кротовым для меня не составило труда. Даже не ездил к Нике в компанию. Позвонил одному из своих инвесторов в Москву и объяснил ситуацию. Меня заверили, что с ним разберутся соответствующие органы.

Я наслаждался тем состоянием, в котором пребывал сейчас. Словно мальчишка, которому разрешили донести рюкзак, летел на крыльях, размахивая этим рюкзаком, и ничто не в силах было меня остановить. Состояние полёта, безмятежности, свободы и всемогущества.

Думал, как провести время в ожидании Ники. И наверное, каждые пять минут смотрел на часы. Решил сделать подарок. Поехал в Agent Provocateur и купил ей шикарное нижнее бельё. Затем спортзал, бассейн и домой, ждать от неё звонка.

***

Я проснулась оттого, что соседи включили газонокосилку, а это означало, что уже вечер, солнце садится, жара спала, можно приступить к подстрижке газона. Просмотрела телефон, на удивление, за то время, пока спала, никому не понадобилась. Позвонила юристу узнать, что с Кротовым. Он ответил, что передал всю информацию Максиму Александровичу и больше они не созванивались. Я не стала по этому поводу звонить Максу и выяснять, что он сделал или не сделал, оставила это до завтра. Пошла на кухню, сварила кофе, села напротив того места, где обычно сидел Макс, обхватила чашку двумя руками и закрыла глаза…

«– Что ты чувствуешь? – устроила мысленный диалог сама с собой.

– Чувствую крылья за спиной и лечу, но мне совсем не страшно, мне хорошо-о-о… Знаю, что, если потеряю равновесие, Макс меня подхватит и нежно опустит на землю.

– Ты боишься сейчас чего-то?

– Да. Что это окажется сном.

– А если в твоей жизни не станет Макса?..

– Меня тоже не станет в тот же день.

– Ты любишь его…

– Ты себя спрашиваешь?

– Нет, утверждаю…»

Моё тело ещё издавало аромат Макса, мозг пропитался его образом, а на сердце было выжжено огромными буквами – МАКС. Не допив кофе, я пошла собираться. Мне надо к нему! Я хочу увидеть его сейчас! Скажу ему всё, и мне не будет стыдно.

«Немедленно! К нему! Даже звонить не стану».

Я вызвала Александра, сказала ему, что нужен срочно. Для меня это означало максимум десять минут, но с учётом пробок он прибыл только через полтора часа. Кажется, это ожидание было вечностью.

К Максу я приехала уже в десять часов вечера. Без звонка мою машину пропустили во двор. Отпустила водителя и вошла в дом.

Свет в доме был приглушён, в меру громко играл Marilyn Manson – Killing Strangers. Кричать Максу было бессмысленно, всё равно не услышит. Стало жутковато. Всё-таки я представляла, что он просто ждёт меня на диване с бокалом вина. Поднялась на второй этаж. Дверь той комнаты, которая была закрыта, когда он показывал мне дом, сейчас была распахнута, и оттуда исходил красный свет. Холодок пробежал по мне, но я с решимостью направилась к двери.

С внутренней стороны она была отделана чёрной кожей. Я остановилась, решаясь сделать правильный ход, раздумывала, войти или повернуть обратно.

«Что меня ждёт там? Смогу ли преодолеть свой страх? Сумею ли расслабиться и довериться ему? А вдруг он там не один и не ждал меня? Нет, если впустили машину, значит, ждал. Пойду. Назад пути нет».

Сделав шаг внутрь комнаты, я оцепенела от страха и замерла от увиденного. Моё сердце остановилось, и, кажется, я перестала ощущать ход времени, не дышала и не шевелилась. К тому же забыла всё, что хотела сказать. У меня просто пропал дар речи.

Комната была в красно-чёрных тонах, без окон, без основного освещения. Стены из чёрной кожи с прикреплёнными красными пуговицами создавали эффект ромбов. С правой стороны, в ближнем ко мне углу стояла железная круглая клетка красного цвета, пол у неё был мягкий, из чёрной кожи. В противоположном углу, немного наклонённый, находился крест в форме буквы Х, по всей его длине с торцевой части были вкручены железные кольца-крепления. Дальше стоял стеллаж с подвешенными плетьми, их было около тридцати штук. Я и представить не могла, что этого добра может быть такое разнообразие. Рядом стоял шкаф с множеством ящичков. Дальше по стене, уже левее меня, находилась кровать, выполненная в чёрном цвете, с красным бельём. По углам её поднимались высокие столбы, все они были переплетены цепями. В ногах кровати находились колодки для обездвиживания головы и рук, такие надевали узникам в какие-то там времена. В углу стоял красно-чёрный стул, к его спинке с перекладинами был прикован металлический ошейник. Подлокотники – с железными наручниками. Сиденье у стула разделялось на две половинки, которые были раздвинуты по диагонали в разные стороны. К ним также были прикованы железные наручники на уровне колен и голеностопа. Совсем рядом со мной, слева стоял стол, тоже с креплениями по углам и вдоль сторон. Помимо этого, в комнате были два странных стула без спинок и полноценных сидений, с торчащими посередине штырями.

В центре комнаты стояло кресло, даже, лучше сказать, трон, из дерева и красной кожи. На нём в чёрном костюме сидел Макс, откинувшись на спинку, его левая стопа лежала на правом колене. Он находился в таком месте, что свет на него не падал совсем.

Пока ехала к Максу, обдумывала всё, что скажу ему. Представляла, какой будет его реакция и каким незабываемым станет наш вечер. Конечно, думала и о его играх, но не настолько. Под впечатлением от открывшейся передо мной картины не могла шагнуть ни вперёд, ни назад, встала как вкопанная, не в состоянии принять всё, что вижу. Вернее, я это уже видела в клубе, но глазам не верила, что Макс в своём доме сделал такую комнату.

– Закрой за собой дверь! – услышала его голос и вздрогнула.

Уйти или остаться? Надо принять решение. В памяти всплыло: «Я не сделаю тебе больно… никогда». Остаться!

Закрыла за собой дверь, оставшись с моим демоном один на один в этом безумии… Наверное, я сошла с ума, но паутина одержимости моим идолом затягивала всё глубже и глубже.

– Макс, извини, я не позвонила тебе…

– Это уже неважно.

«Что значит неважно? Он рассержен? Будет наказывать? Или ему теперь всё равно?»

– Разденься.

«Раздеться. Значит, не всё равно!»

Сбросила платье, у него молния была спереди во всю длину. Хотела снять бюстгальтер, но…

– Бельё можешь оставить.

Я опустила руки…

– Ника, у твоих ног лежит ошейник, надень его на себя.

Я разглядела всю комнату, но то, что было под ногами, не увидела. Возле ног лежал ошейник, от него тянулась длинная цепочка, конец которой держал в руках Макс. Я присела, взяла ошейник, перекинула волосы на одну сторону и застегнула его на себе. Когда это делала, прекрасно понимала, что добровольно отдаюсь в подчинение моему демону. Хотела этого или нет, было это моим желанием или навязанным, но Макс сделал всё, чтобы я подчинилась ему…

– Встань на колени и будь сегодня послушной.

Я опустилась на пол. Макс стал наматывать цепь на кулак, она постепенно поднялась с пола и натянулась как стрела. Следующий обхват кисти, и я поползла к нему.

– Смотри мне в глаза!

«Я, Велецкая Вероника Александровна, тридцати пяти лет, мать прекрасного сына, успешная бизнесвумен, самодостаточная, независимая и привлекательная женщина. Я умею получать удовольствие от жизни, ловлю яркие моменты и ни в чём себе не отказываю. Много путешествую, у меня нет психологических проблем или физических травм. Но в данный момент… я… в полуголом виде в безумии, созданным моим богом, ползу на коленях с поводком на шее к своему мучителю, идолу, зверю, демону. Он по миллиметру наматывает мою жизнь на свой кулак, утягивая в бездну похоти, разврата и бесконечного удовольствия…

Я, Велецкая Вероника Александровна – самая счастливая женщина на земле!»

Смотря ему в глаза, доползла до него. Он опустил ногу и наклонился ко мне, за поводок подтянул моё лицо к своему. Увидев его одержимые глаза и вдохнув восточный аромат, еле сдержалась, чтобы не дать волю чувствам.

– Сегодня при каждом обращении ко мне будешь называть меня «мой господин». Поняла?

«Как?» – подумала я.

– Да…

Он сильнее дёрнул за поводок к себе, и по моим ягодицам прилетел такой шлепок, что я зажмурилась и вскрикнула. Это точно была не ладонь.

– Смотри мне в глаза. Надо отвечать: «Да, мой господин», – тихо прохрипел он, медленно подтягивая поводок всё ближе к себе и вниз.

– Да, мой господин!

– Ну вот, другое дело… Будь сегодня послушной девочкой, иначе будешь наказана, – Макс взглядом показал на плётку. Это была длинная палка с кожаным хлястиком на конце. – Этой плетью, – подчеркнул он и положил её рядом.

Я со страхом посмотрела на плеть и снова ему в глаза. Он отпустил поводок, взял часть цепочки, вставил её между моих зубов и стянул на затылке. Опустил правую руку вниз, схватил мои стринги спереди и натянул их со всей силой, так что я согнулась:

– …а-а-а-ак…– не смогла произнести его имя.

Он ослабил и снова натянул трусики. Они впились в тело, и казалось, разверзают мою промежность. Я вздрогнула от давления на пучок нервных окончаний и потеряла зрительный контакт.

– Смотри мне в глаза! – он дёрнул за цепочку, и снова шлепок.

Брызнули слёзы, смотрела и терпела. Он расслаблял и снова натягивал, расслаблял и натягивал, а я как преданная собачонка смотрела ему в глаза. Сперва подкатывало чувство удовольствия, а потом это удовольствие переходило в судорогу и режущую боль, я сгибалась от нервных импульсов.

Затем он убрал цепь со рта, приказал мне встать и раздеться.

– Да, мой господин! – ответила я.

Встала и сняла с себя нижнее бельё. При каждом моём движении цепь издавала металлический звук, который подогревал и без того разгорячённый воздух. Он тоже встал, снял пиджак и закатал рукава на белоснежной рубашке. Потом взял в руки какой-то прибор, по всей видимости, пульт, и стал нажимать на кнопки. С потолка спустилось подвесное кресло, состоящее из кожаных полосок. Вся эта конструкция держалась за те места, где должны располагаться голова, запястья и голени. Верхняя часть была приподнята.

«Ника, пока он тебя не привязал, можешь отказаться… назад пути не будет…» – беседовала я сама с собой.

Макс дёрнул за цепь, и я пошла за ним. Наверное, он видел мой страх.

– Ника, не бойся, – прошептал почти в ухо, и я поймала ноты нежности и заботы. – Я буду очень нежным… насколько позволит мой мир. И помни, ты всегда можешь остановить меня.

«И вправду, я совсем забыла, ведь могу остановить его…»

Села в центр подвесного кресла и стала наблюдать за Максом. Его сильные и крепкие руки, с уходящей под рубашку тропинкой волос, делали всё привычно, просто и властно. Глаза, наполненные хладнокровием, периодически посматривали на меня и устрашали своей дьявольской искрой. Дыхание, сдержанное и тяжёлое, выдавало его возбуждение. Пока любовалась Максом, не заметила, как оказалась обездвижена. На шею он надел ошейник, который был пришит к этой конструкции. Локти, запястья, колени и голеностопы тоже были зафиксированы. Я выглядела так, будто сижу на гинекологическом кресле, только оно состояло из кожаных ремней, скреплённых между собой, и висело в воздухе. Руки и ноги расставлены в стороны.

Он слегка меня качнул и отошёл. Я не могла увидеть, что он делает. Закрыла глаза, пытаясь расслабиться и отдаться его власти. Услышала, как отодвигаются ящики и шумят металлические предметы. Когда Макс вернулся, на приставной столик положил два кожаных ремня и две цепочки. Все они были длинной примерно пятьдесят сантиметров, а на их концах что-то находилось.

Макс остановил колебания моей качели и встал с левой стороны от меня. Провёл рукой по лицу… шее… груди… обвёл пальцами соски… спустился по животу вниз, обходя стороной гениталии. Наклонился к губам, но остановился в миллиметре от них, отдавая часть своего горячего дыхания. Моё сердце готово было впрыгнуть. Не знаю чего больше я хотела: продолжения этой игры или уже безудержного секса. Тело было раскалено и даже малейшее прикосновение, как мне казалось, способно вырвать из меня всплеск эмоций и чувств.

Он опустился к соскам и стал облизывать, засасывать и покусывать сперва один, а потом второй. Чувство мучительного возбуждения резало меня вдоль и поперёк, натачивая нетерпимость.

– Ма-а-кс, – вырвалось не осознанно и два кровожадных глаза уставились на меня.

– Прости, я не это хотела сказать, – начала оправдываться, зная к чему это приведёт, – просто не могу себя контролировать.

– Не переживай, – прошипел он. – Сможешь, – встал между ног, и по внутренней стороне бедра прошлась плеть…

Слёзы неконтролируемо вырвались из меня. Следом второе бедро зажглось таким же жаром… и ещё… и ещё. По моим ощущениям ударов было безмерное количество. И я, как и в крайний раз, постепенно перестала чувствовать острую боль, лишь жар, который разливался от ног в нижнюю область живота.

– Надеюсь, этот урок ты запомнишь?

– Да, мой господин! – сдерживая тяжёлое дыхание, с туманным сознанием ответила я.

Бросив плеть, он взял две цепочки. С одной стороны на них были наручники, а с другой что-то вроде маленьких железных прищепок. Наручники надел на кисти, а зажимами защемил соски. И эта новая боль, новое ощущение своего тела, вновь вернули меня на землю. Он провёл языком по краешкам сосков, которые выглядывали из зажима. Я выгнулась, застонала, дёрнула руками и железные крепления соскочили, доставляя режущую боль.

– Ника, будь послушной, – с лукавым взглядом сказал мой мучитель, потянул сосок наверх и надел зажимы снова.

Затем встал между ног, держа в руках два кожаных ремня. На их концах располагались такие же железные прищепки.

Он положил их на правое и левое бедро ближе к тазобедренному сгибу, и сказал:

– Тебе, наверное, интересно знать, что это?

– Да, мой господин! – подыграла ему.

– Это зажимы для половых губ.

– Что?! – я попыталась дёрнуться, но от такого телодвижения лишь качнулась и снова сдёрнула зажимы с сосков. – Макс…

По внутренней поверхности бедра вновь и вновь прошлась плеть.

– Ника, не надо так себя вести…

Он вернул прищепки на соски и с обеих сторон, сверху и снизу зажал мои половые губы. Всё моё возбуждение испарилось в небытие. Не только тело, но и нутро предстало ему как на ладони. Он пристально осмотрел меня и сказал:

– Ника, какая ты красивая!

Тяжело оценить красоту в таком состоянии, но ему виднее.