Обиженные на всех

– Готово! Один дважды, другой трижды привлекались за карманные кражи. Только меня в Академии учили, что карманник крайне редко становится убийцей. Один случай на сто тысяч…

– Меня этому тоже учили, – поддержал Хомутов.

– Почему они забомжевали? – уточнил начальник.

– Обоим в лагерных разборках пальцы рук раздробили. Профессионально непригодные, – глянул на дисплей Петров.

– Дежурный! – снова нажал на кнопку связи Алексей. – Сейчас мои сотрудники принесут соответствующую бумагу. Отправьте этих, типа убийц в социальный реабилитационный центр! Не хотят? Говорят, что оговорили себя? Требуют отпустить? Юра, потолкуй с этими убогими!

Хомутов с Петровым спустились вниз. Передали дежурному документы, попросили вызвать машину. Задержанных отвели в комнату для допросов.

– Что мне с вами делать, граждане, давшие признательные показания в убийстве с особой жестокостью в целях ограбления? Вы хоть знаете: на какую сумму украли? – спросил Юрий.

– В протоколе написано. Также написано, что потратили мы деньги на собственные нужды…

– За это время такую сумму не потратить!

– Ничего мы не тратили, «хату не бомбили», никого не «мочили»! Самооговор!

– Вы – неоднократно прошедшие «зону» – и самооговорились? Кто в это поверит?

– Били нас! Жестоко били!

– Гематомы вы друг другу сами наставили. Чего-то не поделили – подрались.

– Нам в муниципальном отделе сказали: «Вы на „зоне“ „девочками“ были. А такие видели»? Как стали нам в задницы полуторалитровые бутылки забивать. Таких мы не видели. Пришлось сознаться. Отпускай, начальник!

– В реабилитационный центр поедете!

– Что мы в этом гестапо не видели?

– Отпущу я вас. Вернетесь на место своего бомжевания. Снова там встретитесь с местными полицейскими. Что с вами будет?

– Закопают…

– Вот, и я о том же! Тихо, спокойно сели в «воронок»! Для вас же стараюсь.

В это время Розанова вызвал Большой начальник.

– Слышал к тебе «с земли» еще пару давших признательные показания в убийстве Мануильской привезли.

– Приказал отправить в реабилитационный центр. Руки у обоих переломаны – не до убийств.

– Что же ты так плохо смотришь за деятельностью подведомственных служб?

– Там, товарищ генерал, не смотреть, а разгонять надо!

– Думаю, что весь ОВД целиком! Начальником отдела пойдешь? Наведешь порядок, досрочно полковника получишь. Обещаю!

– Благодарю за доверие, товарищ генерал! Однако я – опер «до мозга костей»! Опером был, опером остаюсь, опером умру. Больше пользы я принесу здесь. А полковника получу в установленные сроки.

– Молодец, что за погонами и прочими преференциями не гонишься! Иди, работай! И как писал поэт Маяковский: «Разворачивайтесь в марше»! Мне из министерства каждый день звонят, интересуются.

– И еще, товарищ генерал, прошу ваших указаний о прослушивании телефонных разговоров, установлении наружного наблюдения и надлежащей аппаратуры на рабочих местах, в жилищах и автомобилях гражданок Смольской, Скворцовой и Мурадовой.

– Сразу за тремя? Не много ли? Кто самая опасная?

– Мурадова.

– С нее и начнем. За остальными позже. Время летних отпусков. Где взять людей? Бумаги готовь!

ЛИХАЯ ВДОВА

Неожиданно быстро техническая служба установила прослушивающие и видеозаписывающие устройства на вилле, в городской квартире, служебном кабинете Мурадовой. На вопрос Родичева, как получилось? Ржанули:

– Секрет фирмы! Кстати, Иван Васильевич, мы сейчас перекидываем трансляцию твоей группе. Послушайте! Там интересный разговор идет. Похоже, с Мануильским.

Зазвучали голоса Вилены и Анатолия Викторовича.

– Спасибо, солнышко! Как хорошо с тобой!

– А я вот о чем подумала, Толяша! Когда закончится траур по «твоей», нам надо зарегистрировать отношения.

– Зачем? – насторожился доктор.

– Есть у моего папешника идея приватизировать больницу №7.

– Это – миллиарды и миллиарды!

– Папешник готов вложиться. Хочет создать на базе клиники международный медицинский центр имени себя любимого. Богатые люди поедут со всего мира лечиться. Денежный поток станет куда больше, нежели с твоих афер. А – главное – он будет легальным. Со временем откроем филиалы в приличных странах. Фирмы Кристины Смольской и Лены Скворцовой включим как структурные подразделения. Ты ведь, Толяша, с ними обеими погуливаешь.

– Захотят ли?

– Куда они денутся? Но будет лучше, если ты их уговоришь.

– Твой отец неизвестен больным, особенно за рубежом.

– Зато известен ты – без пяти минут член-корреспондент Академии медицинских наук. А там и до академика недалеко. Папешник подсуетится, нажмет на нужные кнопки, и будет у нас своя небольшая империя…

– Когда надоем, как Мурадова отравишь!

– Какой ты злопамятный, Толяша! Я думала, что это не только закрытая, но и давно забытая тема!

– Кто всю документацию по вскрытию и исследованиям тела подписывал? Я, как главврач клиники. Кто тебя надоумил кремировать труп, а пепел развеять по ветру? Я!

– Вспомни еще, как подыскал доктора, подшившего меня перед свадьбой с Мурадовым! Папешник ему «лапшу на уши вешал», что я еще девочка.

– Тоже – я!

– Видишь, Толяша, мы с тобой очень крепко связаны. Случись что-нибудь – сядешь надолго! И больницы №7 тебе как своих ушей не видать!

– Выходит, ты «заказала» Галю, чтобы потом использовать меня?

– Каждый судит о других в меру собственной испорченности! Хорош вдовец! Только жену похоронил, а уже с любовницами кувыркается! Думай, Толяша! Но, хоть мы с тобой «без пяти минут» жених и невеста, мою долю за последнюю поставку «левых» препаратов перекинь! А сейчас ступай домой! Дела у меня и важная встреча. Нехорошо будет, если нас увидят вместе. Полгода у тебя, Толяша! На сегодня свободен!

Было принято решение о возбуждении уголовного дела и немедленном задержании Мурадовой. Решили, что для этого достаточно группы Родичева. Вновь рывок по городу, лесной дороге к «Версалю». Компьютер в машине продолжал транслировать голоса, звучавшие на вилле вдовы.

– Что же ты, Виля, меня, словно холуя, на кухне принимаешь?

– Видишь ли, Пьер, у меня не убрано, а обслуга в отгулах. Да и люблю я на кухне посидеть, кофейку попить, вопросы порешать. С чем пожаловал?

– Думаю: не пожениться ли нам?

– Это – невозможно! У меня есть жених.

– Врачишка, который от тебя сейчас вывалился? Хочешь, и его, как Галину Васильевну, убью?

– С Галиной Васильевной ты спал, изменял мне. Вот я и решила проверить твои чувства. Кто тебе дороже: я или старая кошёлка?

– Значит, моими руками убрала соперницу?

– Убрал же ты в свое время соперника – Колю Земцова. Какой был поэт! А ты зарубил его лопатой!

– Надо было сказать «спасибо», когда увидел, как он тебя трахает? Сходил в сарай, взял лопату и снес голову козлёнку. Ты тогда обоссалась от ужаса. Жмура я тогда в заброшенном гараже залил бетоном. До скончания века не найдут!

– Уже нашли. Этот участок вскоре купили, начали строительство и нашли. Ты к тому времени во Францию сбежал. Кто помог тебе вырваться из «рашки»? Мой папешник, с моей подачи. Когда ты Коленьку зарубил, еще расстреливали. Я тебе жизнь спасла. Ты мир посмотрел, французским подданным стал. Теперь вернулся, деньги лопатой гребешь. Сколько у доктора взял?

– Сколько взял – все мое! К тому же не один был. С напарником поделился. Не очень много вышло… Может, приголубишь – приласкаешь? Или с доком натрахалась дальше некуда?

Как же он ей надоел! Да, был первым мужчиной. Только зря говорят, что первый – это навсегда. У кого как, но не у нее! Помогла бежать, потому что могла оказаться соучастницей преступления. Вернулся, напомнил. Переспала. Потом он делил меня с Мануильским, еще кое с кем. С помощью подручного Толяши – Сашки познакомила с Галиной. Тогда у папешника созрел план создания медицинской империи. Гали нет, а он есть, да еще права качает!

– О чем задумалась, коза? – вырвал Вилену из размышлений голос Сулье-Башмакова. – Ой, больно!

Длинный кухонный нож вошел в область сердца Пьера, повернулся в плоти. Тренер взвыл, отпрянул назад, сорвался с клинка. Рубящий удар пошел в его шею. Увернулся. Сталь лишь рассекла щеку. Сулье заскользил, цепляясь за длинный кухонный стол.

– С детства фехтованием занимаюсь. Заколю тебя, Петруша, а ментам заявлю, что ты залез в мою виллу с целью ограбления. И страница истории будет отправлена в мусорный ящик!

Пьер сумел отбить ногой еще один удар получив рану в ней. Он схватил попавшийся под руку топорик для рубки мяса. Отразил им еще один удар, а затем отсек одним махом кисть руки с ножом.

– И-и-и!!! – завизжала Вилена, с ужасом глядя на отрубленную конечность.

Она стала заваливаться на спину. Башмаков впился левой рукой в ее горло. Правой занес топорик.

– Сейчас ты, коза, в мусорку полетишь! – прохрипел он.

Пуля, выпущенная Хомутовым, вошла в его руку, выбила оружие. В прыжке Юрий долбанул ногой по щеке, опрокинул тренера на мраморный пол. Подскользивший, словно на коньках, Петров перевернул тренера на живот, заковал в наручники. Иван Родичев, скрутив полотенце, наложил жгут выше раны на месте обрубка. Хомутов поднял отрубленную кисть и положил в морозильник. Вызвали «скорую помощь».

В «Версаль» медики примчались немедленно. Увезли в сопровождении Петрова раненую в больницу №7. Сказали, что там есть опытный хирург, пришивающий отпиленные, отрубленные, отрезанные конечности.

Неожиданно на участке появился Розанов. Кивнул на «воронок», в котором сидел закованный в наручники Мануильский.

– Я решил и главврача изъять из употребления. Как говорится: «Все равно к городу поездка», – сообщил Алексей Александрович. – Прибыли, а доктор сам нам навстречу идет. В туристическом костюмчике, с рюкзачком. В рюкзачке доллары, евро, британские фунты. Все в больших количествах. Доктор, а почему убийцы вашей жены деньги не нашли?

– Плохо искали. А Галя не знала, где спрятана валюта. Не мог я эти суммы через банки провести. Даже при моей большой зарплате, непременно бы возникли вопросы. У меня еще немного осталось. Если это облегчит мою участь, выдам добровольно.

– Иван, Юрий! В больницу №7! Поможете Петрову. Поиском и подсчетом средств займется смежная группа. Я ее с собой прихватил.

– А вы имеете право проводить обыск без решения суда? – мелькнул огонек надежды в глазах Анатолия Викторовича.

– Имеем. Следователь уже в пути. Завтра доложит суду. Разрешено законом!

В больнице №7 шла операция. Петров сидел у дверей операционной. Сказал, что не хотели сажать рядом. Дескать, есть холл, где больные встречаются с посетителями, там и посидите. Пришлось пугнуть ответственностью за препятствование сотрудникам правоохранительных органов в осуществлении их служебных обязанностей. Сергея отпустили домой, сменить одежду, испачканную кровью. Возлюбленная Петрова – долларовая мульти-миллионерша Дивноморская быстро прислала за ним «Мерседес». Затем потянулись часы ожидания.

Внезапно в помещение вошел рослый, осанистый, дорого одетый мужчина в сопровождении пары мордоворотов-охранников в черных костюмах. Следом семенил кто-то из руководства клиники.

– Почему ты встречаешь? Где Мануильского черт носит?

– Анатолий Викторович звонил. Сказал, что заболел, сегодня на работу не выйдет… Не беспокойтесь, пожалуйста. Вилену Владимировну оперирует лучший хирург по таким процессам Александр Иванович Коновалов, кандидат медицинских наук.

– Вы бы еще медсестру оперировать поставили! Где ваши хваленые академики с профессорами?

– Александр Иванович – лучший в стране! Сейчас операция закончится, и он все вам подробно доложит.

– Место освободили! – кивнул мужчина охранникам на сидевших на стульях оперов.

– Вам, Владимир Ильич, уже санитары кресло несут!

– Встал! – небрежно ухватил амбал за воротник Хомутова.

– А ты лег! – сделал чуть заметное движение рукой Юрий.

– Ох, больно! – повалился на пол телохранитель. Второго ударом кулака в пах свалил Иван.

– Этих я бы на работу взял! – взметнул бровь Владимир Ильич. – Кто такие?

– Майор полиции Родичев, капитан полиции Хомутов, – показали ему удостоверения. – Ваши документы, гражданин! И когда эти придут в себя, пусть готовят паспорта!

– Из-за вас – ублюдков мою девочку калекой сделали! Да я вас вместе с вашим Зуйковым-Ху… ковым в порошок сотру!

– Гражданку Мурадову вообще могли убить, если бы мы вовремя не подоспели, – насупился Иван. – Документы, удостоверяющие личность, представьте, пожалуйста!

– Не ношу при себе ксив! Меня вся страна в лицо знает!

– Господа, перед вами Владимир Ильич Ульянов – виднейший организатор промышленности, строительства, банковского дела в России и за рубежом. Вилена Владимировна Мурадова – его родная дочь, – подсуетился медик.

– А эти? – кивнул Хомутов на начавших подниматься с пола охранников.

– Эти: «охрана-9» и «охрана-10». У моей обслуги нет имен и фамилий. Есть номера и наименование подразделений, где служат. «Охрана-1», – взялся за дорогущий смартфон олигарх. – Пришли мне в больницу №7 пару новых бодигардов. Немедленно! «Девятого» и «десятого» я уволил. Пшли вон, отработанный материал!

– Я на минуту! Капитан присмотрит, – отошел Родичев.

Он связался по смартфону с начальником отдела. Тот все еще считал богатства Мануильского. Иван сообщил, что есть возможность задержать богатея прямо сейчас. Подполковник велел ничего не предпринимать без его команды. Сам позвонил начальнику Криминальной полиции Зуйкову. Роберт Геннадьевич доложил Большому начальнику.

– Ну и что ты ему предъявишь? – хмыкнул руководитель главка.

– Соучастие в убийстве. По этой статье нет срока давности.

– А если соучастие переквалифицирует в сокрытие преступления? По этой статье срок давности имеется. И отпустят с извинениями гражданина Ульянова. Надо задержанных дожимать! Никуда Владимир Ильич не денется. Будет сидеть здесь на своих миллиардах. К тому же он крепко уверовал в собственную безнаказанность и считает, что от всего можно откупиться. Пока никаких задержаний!

Когда Иван получил приказ не трогать олигарха, операция закончилась. Спящую, без кровинки на лице, Вилену увезли в палату. Туда сразу же приставили пару ментов-охранников. Из операционной вышел Александр Иванович Коновалов. Сказал, что операция прошла чрезвычайно успешно. Осложнений не предвидится. Через три месяца кисть нормально заработает, а через полгода пациентка забудет о случившемся.

– Это, док, первый транш гонорара, – сунул в халат Александра Ивановича увесистый пакет Ульянов. – За то, что мою девочку не угробил. Остальное – по мере лечения и выздоровления. Не дай Бог, что-то пойдет не так!

– Мне Вилена Владимировна очень дорога как человек. Мы не один год знакомы…

– Извините! – вклинился чиновник от медицины, положив смартфон в карман накрахмаленного халата. – Большая неприятность вышла. Сообщили о задержании Анатолия Викторовича за какие-то махинации…

– Понятно, – протянул, обдумывая решение Ульянов. – Значит, дорога тебе моя дочь как человек? А ты, профессор, с завтрашнего дня принимаешь больницу №7 как исполняющий обязанности главного врача. Заведующего отделением, где работает док, ставишь на свое место! Дока назначите исполняющим обязанности заведующего отделением. Соответствующее решение получите завтра из Минздрава. Вопрос решенный. И никаких поборов!

КРУТОЙ «ФРАНЦУЗ»

Пока Пьер приходил в себя после операции, стали вычислять его напарника. Снова Юрий с Сергеем встретились с отцом и сыном Лесорубовыми. Те сказали, что нападавшие были одной комплекции и одного роста, словно по линейке отмеренные. Хомутов подробно расспросил, как били, куда били. Понял, что злоумышленники применили приемы рукопашного боя, используемые в Иностранном легионе. Прошерстили список россиян, получивших французское гражданство, а потом вернувшихся домой. Таких, кроме Сулье оказалось всего шесть. Все – старики, не прижившиеся в Пятой Республике. Подкопили деньжат, оформили российские пенсии, промолчав о французских. Купили жилье в Большом городе, а сами сдают квартиры во Франции. Раз в год ездят туда «снимать кассу».

Взялись за список учеников школы единоборств, открытой Сулье. Занимались в ней либо начинающие бизнесмены, не имевшие пока средств на личную охрану, либо «офисный планктон» для самоутверждения.

– Знакомые все лица! – глянул на дисплей Юрия Розанов. – Шпичкин Ярослав Захарович. «Погоняло» – Шпиц. Две «ходки» за участие в организованных преступных группировках, вымогательство, причинение вреда здоровью. Числится заместителем генерального директора общества с ограниченной ответственностью по кадрам и развитию. У него образование – «три класса и коридор»!

– К тому же с «зоны» недавно «откинулся», – добавил Петров. – И рост у него один к одному с Сулье. Похоже, надо брать!

– Что ты ему предъявишь? – охладил пыл товарища Юрий. – Пока, только слова, Пьера, дескать, поделился с напарником. И все! Задержанного надо «раскалывать»!

– Вот, и «раскалывай»! Медики доложили, что подозреваемый в состоянии давать показания, – велел подполковник. – В медсанчасти имеется кабинет для допросов. Топай с Петровым добывать показания!

В помещение для допросов привезли прикованного к креслу-каталке Пьера.

– Рассказывай, мил-человек, как дошел до жизни такой, что людей убивать начал? – задал Хомутов вопрос, ставший традиционным в отделе.

– Самооборона! Предложил Мурадовой выйти за меня замуж, а она с ножом накинулась. Вилька всегда неадекватной была. Защищался…

– Не верю, как сказал бы великий Станиславский. Полюбуйся! Здесь полная запись того, что произошло, включил капитан планшетник.

Глядя на запись, Сулье то белел, то синел, то краснел, а к концу почернел.

– Я – гражданин Французской Республики! – выдавил он. – Требую вызвать консула! Разговор будет только в его присутствии!

– Может быть, Петруша, тебе самого посла вызвать? – усмехнулся Хомутов. – Можно, конечно, вызвать. Только вряд ли посол с консулом приедут. Ты для них – убийца. А на таких они свое драгоценное время не тратят. Кстати, о времени. Оно работает против тебя. Узнает отец Мурадовой о твоем покушении на единственную дочь, что с тобой будет?

– Так, изолируйте от общества этого старого пердуна! В ваших записях есть факт его помощи скрыться мне из «рашки», когда я этого ублюдка Колю Земцова зарубил. Он – соучастник!

– Скорее всего, пойдет за сокрытия преступления, а у него истек срок давности.

– Когда Вилька своего мужа отравила, мы с Ульяновым занесли пятьдесят миллионов судье. Этого достаточно?

– Об этом и другом давай подробнее!

– Оформляй чистосердечное признание, явку с повинной, согласие сотрудничать со следствием, просьбу провести суд в особом режиме.

– Единственное, чего не получится – явки с повинной. Остальное сделаем, – нажал на кнопку диктофона Юрий.

Потек допрос, на котором Сулье-Башмаков детально описал свои злодеяния давно минувших дней и не так давно минувших дней и совсем недавно минувших дней. Подробно рассказал, как пытал и глумился над своей любовницей Галиной Васильевной Мануильской.

– Ты в деле Мануильской только о себе рассказываешь. Кто второй? Не мнись! Ты немалый срок получишь, будешь «зону топтать», да «могилу» хлебать. Рыбный суп так в МЛС называется. А подельник твой будет гулять на свободе, осетрину коньяком запивать. Имя, фамилия – быстро!

– Славик Шпичкин – один из моих учеников. Числится заместителем генерального директора, а блатной – пробу ставить негде. Шпицом его бандитики, что приезжали к нам на тренировку, называли. Он предложил мне попробовать применить боевые навыки не в спортзале. У меня как раз это дело наклевывалось. Взял с собой. Добыли не очень много. Славик даже возмущался, дескать, главврач, а бабла мало, как у гопника. Дал ему деньги. Ювелирку, шубу припрятал у себя до поры, до времени.

Материалы передали следователю. Тот быстро получил решение суда об обыске в жилище Сулье. Пьера привезли в «воронке». Остановились у дома розового кирпича, прозванного народом еще в коммунистические времена «райкомовским». В таких зданиях получали квартиры работники райкомов КПСС и низовые сотрудники горкомов. Сейчас в них обретались дети и внуки «слуг народа», не сумевшие в свое время дорваться до кормушки, превратившиеся в маргиналов, только с высшим образованием.

Поддерживаемый полицейскими Пьер поднялся в свою квартиру – весьма скромную по нынешним временам «двушку». Вытащил из шкафа шубу, сверток с драгоценностями Галины Васильевны. Достал из письменного, еще отцовского стола рубли и евро. Безучастно смотрел, как менты перерывают жилище.

– Не боялись, гражданин, хранить дома такие ценности? – поинтересовался следователь.

– Меня здесь все боялись! Пристали как-то отморозки, дескать, ты из Франции приехал деньжат привез, делиться надо. Поделился с ними приемами рукопашного боя. С тех пор никто не беспокоил.

– Денежные средства, материальные ценности выданы добровольно. Попыток утаить похищенное не установлено. Завтра суд для избрания меры пресечения. Очно или он-лайн трансляция решу, – объявил следователь.

– Капитан, – обратился к Юрию Сулье-Башмаков. – Проконтролируйте, чтобы меня поместили в «одиночку»!

– Это – уже моя прерогатива. Если вы так настаиваете, будет вам «одиночка»! – усмехнулся следак. – Впервые вижу, что люди просились в «одиночку», а не в общую камеру, где веселее.

– А я сталкивался. Особенно, когда задержанные боялись, что их в общей камере убьют.

Иван Родичев тем временем встретился с осведомителем из района, где жил Шпичкин. Стукач поведал, что Шпиц полдня проводит на вилле «смотрящего» по Большому городу Бейрута, чем очень кичится: «Поехал к Бейруту, вернулся от Бейрута». Решили задержать убийцу «с шумом и пылью» прямо в жилище главы городской мафии. Вдруг не только Шпица удастся «затарить», но и еще что-нибудь отыскать. Следующим утром сотрудники группы наружного наблюдения «сели на хвост» Шпичкину, довели его до «Царского села». Там во дворце с двумя бассейнами и парком обретался главный «авторитет». Бойцы из группы захвата быстро перерезали провода видеокамер, затем колючую проволоку на высоченном заборе. Перелезли через него. Затем помогли Хомутову с Петровым, коим поручили блокировать запасной выход из хором. Розанов кивнул амбалу-служивому. Тот забарабанил прикладом в калитку.

– Чё дербанишь? Я тебе сейчас по башке набарабаню, урод! – открыл калитку дюжий «браток».

– Тихо! – уперев в живот мордоворота автомат, оттерли его от калитки.

– Здорово, Бейрут! Не ждал?! – вошел во двор Розанов.

– Чё орешь, подполковник? Здесь приличные люди живут: доктора, профессора, артисты. С чем пожаловал? – высунулся из окна «вор в законе».

– По нашим данным, у тебя сейчас находится Шпичкин, «погоняло» – Шпиц. Подозревается в убийстве и ограблении жены главврача больницы №7 Манумльского.

– Заходи, ищи! Только не ори! Нет его здесь.

Тем временем Шпиц выскользнул с «черного хода», поспешил к потайной калитке, за которой оставил свой «Мерседес». Из кустов перед ним выросли Хомутов с Петровым. Шпичкин бросился назад. Дверь перед ним закрылась, предательски щелкнул запираемый замок. Шпиц вспомнил все, чему учил его тренер. Рассекая воздух руками и ногами, пошел на оперов. Те уходили от его ударов. Пока один, что постарше, не впечатал в грудь мощный удар ногой. Бандит завалился на спину, сделав задний кувырок, вновь встал в боевую стойку.

– И это – все, чему научил тебя Сулье? – презрительно спросил тот, что постарше. – Смотри, как это делается!

Теперь его кулаки и ступни замесили воздух, больно ложась на печень, почки, селезенку, желудок, «солнечное сплетение» Шпица. Он и ахнуть не успел, как оказался на траве. Не успел ахнуть, как перевернули на живот, унизительно ткнув мордой в землю, заковали в наручники, подняли, поддав коленом под зад «для ускорения».

– Фигня все их приемчики, – констатировал Петров.

– Вот, и говорю: «Фигня», – хмыкнул Хомутов.

– Лихо вы его, товарищ капитан! – восхищенно выдохнул боец группы захвата.

– Да, это же наш Хомутов Юрий Владимирович – чемпион по всевозможным единоборствам, – пояснил ему другой служивый.

Скрученного Шпица подвели к вышедшему из дворца Бейруту.

– Неправильную информацию дал, Бейрут! – кивнул на задержанного Розанов. – А говорил: «Нет его здесь».

– Все правильно сказал. Приехал он. «Перетёрли» о делах наших. Тут вы ломиться начали. Я глядь-поглядь, а его уже нет в кабинете. Думал: или «отлить» пошел, или откланялся «по-английски». Поскольку «базарить» уже было не о чем, – ответил «смотрящий» и вдруг сильно ударил короткой, но крепкой ножонкой по яйцам Шпица. – Понял, за чё, урод?

Попытался достать ручонкой. Оттер Хомутов:

– Не надо, Андраник Оганесович! Не то и тебя придется «вязать» за хулиганство.