Таблетка от понедельника

Александр «Котобус» Горбов

Таблетка от понедельника

Русское шило

Рассказывают, что в начале времён всем народам раздавали всякие ништяки. Французам досталось вино с сыром, немцам – порядок-орднунг, китайцам – стильные иероглифы и утка по-пекински. Египтяне пирамиды выцыганили, разобрали, а потом тысячу лет обратно складывали. Греки получили статуи и оливки, а кубинцы ром с сигарами.

И только русские опоздали к разбору – уж больно далеко было добираться из той глухомани, какой была в те времена Среднерусская возвышенность.

– Всё закончилось, – заявили им, – разобрали.

– Ну, может, хоть что-то осталось?

– Вот шило есть. Можно сапоги шить или ещё что. Будете брать?

– У нас лапти, – хмыкнули русские, – но возьмём, пригодится.

Взяли шило, положили в задний карман штанов и поехали обратно. И совершенно о нём забыли. А зря. Шило лежало себе в кармане, но периодически покалывало русских чуть пониже спины.

– Ай! Что-то скучно мне в Киеве, – заявлял князь Олег, – надо посмотреть, что там за морем.

Говорят, отлично погулял в Константинополе. Хотел магнитик оставить византийцам на память, но их ещё не изобрели, так что пришлось прибивать к воротам щит.

– Скукотень! – морщился Афанасий Никитин. – Выйду прогуляюсь.

И так прогулялся, что добрёл аж до Индии. Но там ему не понравилось: дорого, говорит, всё. Вернулся и долго рассказывал о заморских чудесах.

– Скучно мне, – хмурился Ермак, потирая пятую точку, – схожу, посмотрю, что там на востоке.

И так хорошо посмотрел, что мимоходом завоевал Сибирь.

– Рыба одна. Ни театров, ни университетов, – кривился Михайло Ломоносов, – вы, папенька, как хотите, а я в Петербург.

Миклухо-Маклаю так кололо, что он аж к дикарям в Новую Гвинею уехал.

Да и весь русский народ, чувствуя ласковое покалывание шила, не мог усидеть спокойно.

– Давайте татаро-монголов выгоним! – бросил кто-то на базарной площади.

– А и правда, чего это они тут ходят?

Татаро-монголы обижались, уходить не хотели, несколько раз из вредности сожгли Москву. Но куда их кумысу против шила?

– Может, смутное время замутим? – шептались заскучавшие люди.

– Я вам покажу смутное! – возмущался Иван Грозный. – Лучше опричнину организуем!

Опричники доверия не оправдали: ходили в чёрном, фокусов не показывали, анекдоты не травили.

– Ладно, – вздыхал Грозный, – устраивайте своё смутное время, но без меня, пожалуйста.

Смутное время вышло на славу. Даже поляки, глядя на такое веселье, подтянулись.

– А давайте поляков выгоним, – вдруг предложил Минин.

– Можно, – согласился Пожарский, – с татаро-монголами тогда весело получилось.

Поляки так обиделись, что их выгнали с праздника, аж до сих пор дуются.

– Говорят, у вас неплохо зажигают, – кричал Наполеон, вторгаясь в Россию.

– Кто говорит? – удивились русские и вызвали дедушку Кутузова – знатока по развлечениям.

– Татаро-монголы, – отвечал Наполеон, беря Москву.

– Врут, хороняки, – выпинывая Наполеона, отвечали русские.

– Мы ещё не нагулялись! – возмущались французы.

– Ничего, мы сейчас к вам в гости зайдём, – хмыкали русские и прогулялись до Парижа.

– Эй, русские, – кричали с другой стороны Чёрного моря турки, – может, замутим что-нибудь? Мы знаем, вы мастера развлекаться.

– Ну если вы настаиваете, – пожимали плечами русские.

Замутили аж одиннадцать русско-турецких войн. Турки после таких развлечений так радовались, что развалили Османскую империю.

– Скучно! – ощущая тычки шила, ворчали русские. – И царь у нас скучный. С японцами тоже скучно вышло.

– Спокойно, – заявил лысоватый аниматор, – сейчас всё будет.

И устроил перфоманс с броневичком, выстрелом «Авроры», травести-артистом в Зимнем и усами Будённого.

– Нормально развлеклись, – почесали шишки русские, – а что-то культурное есть?

– Ракету можем, – скромно предложил Королёв.

– А давай! – обрадовались русские и запустили Гагарина.

– Клёво, – вздохнули все, – а дальше?

– На Луну можно, а потом на Марс, – пообещал Королёв, но не успел.

– Скучно, – нахмурились русские.

– Сейчас всё будет, – вылез ещё один лысый аниматор, – вот вам сухой закон, perestroika и новые государства на границе.

Народу перфоманс не понравился.

– Иди пиццу рекламируй, шутник, – указали русские лысому на дверь, – ещё есть варианты?

– Есть, – предложил один бывший разведчик, – «Пересвет», «Авангард», «Армата» и «Посейдон».

– Неплохо, – русские прищурились, – пригодится, если кто-нибудь в гости зайдёт. А как насчёт культурного отдыха? Помнится, речь про Луну шла, Марсы там всякие. Есть?

Шило в заднем кармане подозрительно зашевелилось…

Старче

– Тащи! Раз-два, взяли!

– Пошла! Поднажми!

Невод вытащили на берег. Хватая ртом воздух, там билась Золотая Рыбка.

– Отпустите меня, рыбаки! Исполню одно ваше желание!

– Ага, ща.

– Ну ладно, по одному на каждого.

– Пакуй её!

– По два! Нет, по три! По пять каждому!

Рыбаки не стали слушать. Сунули Рыбку в бочку с морской водой и закрыли крышку.

– Загружай её. Это уже какая?

– Двенадцатая за неделю.

– Отлично! – старший бригады рыбаков «Старче» почесал подбородок. – План перевыполнили, точно будет премия.

– Слушай, а может, хоть раз отпустим? Вдруг и правда желания выполнит?

– Угу, – бригадир скривился. – Тебе новое корыто надо? Она больше ничего не умеет.

– А зачем мы их ловим тогда?

– На корытную фабрику, дубина. Там они по сто штук за день делают. А корыта на экспорт идут. Валюту приносят, между прочим. Всё, хватит трепаться, идем работать.

И рыбаки бригады «Старче» снова закинули невод.

Послание

– Профессор! Мы поймали инопланетный сигнал из космоса!

– Не может быть!

– Мы перепроверили, это точно. Сигнал идёт из созвездия Лебедя.

– Что? Что они передают?

– Сейчас, мы уже заканчиваем расшифровку.

– Давайте быстрее. Я долгие годы ждал этого момента. Дело всей моей жизни…

– Вот, держите. Мы не заглядывали, вы должны прочитать это первым.

– Да-да, сейчас…

Профессор открыл папку с листами расшифровки. По мере чтения выражение лица у него менялось. От восторга к удивлению и потрясению.

– Что там, профессор?

– Они… Вот, прочитайте сами.

Ассистент взял бумагу и стал читать вслух: «Важно! Разошли это сообщение десяти разумным цивилизациям. Если ты разошлешь его, то в течение десяти тысячи лет тебя посетит счастье. Не прерывай цепочку! Одна цивилизация на Тау Кита не отправила сообщение, и у них погасло солнце…»

– Срочно! Возьмите это сообщение и начинайте рассылку. Развитая цивилизация не будет шутить! Быстрее! Мы не можем допустить, чтобы наше Солнце погасло!

А в это время в созвездии Лебедя восьмищупальцевый инопланетянин ставил в угол своего отпрыска, додумавшегося рассылать по галактике «письма счастья».

Агентство

– Добрый день! Это мистер Джонс?

– Нет.

– А могу я его услышать?

– Сомневаюсь. Не думаю, что это возможно.

– Вы уверены? Его точно нет рядом?

– Ну, можно попробовать….

В трубке послышалось глухое бульканье.

– Что это за бурчание?

– Это мистер Джонс.

– Не понимаю…

– Мы его съели. Теперь вот булькает у меня в животе.

– Что? Не понимаю. Кто вы?

– Я Уу-Ям из племени Айгань. Ваш мистер Джонс заехал на нашу территорию, ну и невежливо спросил дорогу. По старой традиции мы его съели. Можете не беспокоиться, со специями и гарниром из хлебного дерева.

– Этого не может быть! У него кредит в нашем банке, ипотека…

– Ну извините. Наличие долгов не освобождает от ритуального ужина.

– Да мы с вас его долг потребуем!

– У нас особая экономическая зона с особыми законами. Приезжайте, если победите нашего чемпиона в схватке на бумерангах, мы выплатим долг ракушками и бусами.

В трубке ещё немного посопели, а затем раздались короткие гудки. Уу-Ям из племени Айгань довольно улыбнулся и отдал телефон мистеру Джонсу.

– Вот и всё, больше вас не побеспокоят.

– Спасибо огромное! Вот ваш гонорар.

Пачка банкнот перекочевала к Уу-Яму.

– До свидания!

Счастливый мистер Джонс пошёл к машине. А Уу-Ям разлёгся под деревом, в тени большой вывески. На ней крупными буквами было выведено: «Антиколлекторское агенство „За пазухой у вомбата“. Мы делаем людей свободными».

Протокол пять

Это был секретный проект, начатый ещё в 70-х годах. «Протокол пять», как его обозначили в документах. Разрешение к реализации первого этапа подписал председатель Комитета государственной безопасности Ю. В. Андропов 17 декабря 1980 года. Шестерёнки государственной машины вздрогнули, пришли в движение…

На всех каналах телевидения, во всех детских передачах стали внедрять засекреченную технологию, чем-то напоминающую 25-й кадр. А новые, только появившиеся игрушки с электронной начинкой, должны были транслировать ультразвуковой голос по ночам. Послание, разработанное лучшими психологами, должно было накрепко лечь в подсознание. Программа, готовая сработать по ключу-символу в любой момент. Миллионы детей росли, неся в себе информационный «вирус».

В нём не было зла. Только заряд мотивации, любовь к путешествиям и тяга к космосу. Как детонатор, который включит новую экспансию в космическое пространство. Ключом, который отопрёт дверь в неведомое и даст старт программе, должен был стать пилотируемый полёт «Бурана». Но 26 декабря 1991 года страна, готовившаяся к рывку, перестала существовать.

Мы живём, ходим на работу, смотрим телевизор, а глубоко внутри спит маленький космонавт. Его анабиоз слишком затянулся, он должен был проснуться много лет назад. Но никто не разбудил его. Мы смотрим на звёзды, и в душе нас грызёт злая тоска, несбывшаяся мечта о светлом грядущем.

Вот только оборудование продолжало работать. В начале 90-х его не отключили из-за страшного бардака. А после, когда у новых владельцев каналов дошли руки, неожиданно появились люди в строгих костюмах. Оборудование модернизировали, чуть обновляли программы, не меняя сути. «Протокол пять» продолжал работать все эти годы.

Я не знаю, когда это случится. Через год, через пять или десять. Но однажды ключ повернётся в замке. Новые поколения расправят плечи, встанут в полный рост и шагнут к новым мирам за пределы земной колыбели. И «Протокол пять» наконец выполнит свою работу.

Башня

– Здравствуйте! Это вы мудрец По Фи?

– Да-да, это я.

– Вы заказывали у нас постройку башни?

– Она уже готова?

– Почти. Но мы хотели бы уточнить несколько деталей. Кажется, в проект вкрались ошибки.

– Что не так?

– Вот здесь. Видите? Вход находится не вверху, а на самой макушке башни.

– Да всё верно, так и должно быть.

– Но зачем? Ведь посетителям придется подниматься каждый раз на самый верх.

– Правильно. Для этого снаружи башни лестница.

– Почти тысяча ступеней.

Мудрец вздохнул.

– Хотелось бы больше, но бюджета не хватило.

– Не понимаю…

– Что тут сложного? Ко мне каждый день ломится толпа посетителей. По самой мелкой проблеме идут советоваться. А с башней их станет меньше! Не каждый решится тащиться на такую высоту.

– Погодите. Но ведь за входной дверью только маленькая комнатка, и всё. Вам же будет неудобно! Даже мне было бы там тесно жить.

– Живу я в совершенно другом месте, в особняке со всеми удобствами, – По Фи подмигнул строителю. – А в комнатке будет сидеть служащий, который на стук будет говорить, что никого нет дома.

– Но как же! Люди ведь идут к вам со своими проблемами, а вы не хотите…

– Я что, справочная? Почему надо у меня всякую глупость спрашивать, а? Я математик и астроном! А меня что спрашивают? «Ой, посмотрите, нет ли на мне порчи», «А под каким знаком зодиака лучше рожать ребёнка?», «Почему у императора Гу Луня усы завиваются в правую сторону?». Это что за вопросы? Откуда я знаю? Я ма-те-ма-тик! Хоть бы кто про интегралы спросил.

Строитель потупился. Он тоже хотел спросить По Фи об усах императора, но на всякий случай решил промолчать: в руках мудрец держал бамбуковый посох, которым так хорошо стучать по спинам непонятливых посетителей.

Воспитательный эффект

– Значит, вы утверждаете, что прибыли к нам из параллельного мира?

– Да.

– И что вы ученый?

– Всё верно. Я химик.

Молодой мужчина старался держаться с достоинством, но под взглядами трёх Добрых Отцов Инквизиторов это получалось плохо.

– Допустим. Тогда продемонстрируйте нам что-нибудь из своих знаний. Чтобы мы убедились в вашей квалификации.

Химик задумался. Что можно показать? Быстро и зрелищно.

– Этот кубок из алюминия, верно?

– Да, вы правы.

– А не найдётся ли у вас ещё немного ртути?

Старший инквизитор кивнул младшему. Тот вышел и через пару минут вернулся с маленькой мензуркой. На дне сосуда лежала блестящая капля.

– Вот смотрите. Кладём ртуть на алюминий, и она тотчас образует с ним амальгаму.

Металл кубка вспучился и как будто покрылся плесенью.

– Скверна!

Инквизиторы разом начертили перед собой охранные знаки.

– Да нет же! Просто алюминий окисляется…

– Это скверна, братья. Взять его! Двадцать плетей и в келью под присмотр брата-экзекутора. Пусть даст ему прочитать «Ave» тысячу раз.

Кричащего и вырывающегося химика увели.

– Брат Лоренцо, но ведь это правда не скверна. Это обычная реакция алюминия…

– Да знаю я, – инквизитор отмахнулся, – но необходим воспитательный эффект. Тем более он испортил мой любимый кубок.

Добрый Отец вздохнул.

– И почему все попаданцы обязательно начинают с разрушительных демонстраций? То взрывают, то плавят, то прожигают кислотой. Где созидательность, а?

Остальные инквизиторы закивали. Надоевшие всем попаданцы и правда тяготели к деструктивному поведению. Но пост, молитвы и мытьё монастырских котлов творили чудеса перевоспитания.

Бизнес по-эльфийски

Владыка эльфов Собяндуил тепло приветствовал делегацию гномов. Усадил за столы и долго поил эльфийским чаем, расспрашивая о погоде и урожаях ячменя.

– Зачем ты пригласил нас, владыка? – первым не выдержал Торин по прозвищу Проходческий Щит. – Переходи уже к делу.

– Да, не просто так я позвал вас. Два моих исследователя обнаружили в древних архивах упоминание о Малой сокровищнице Господина Лугов. Утверждают, что она находится где-то в моей долине. Сколько вы возьмёте за прокладку тоннеля для производства археологических раскопок?

Гномы переглянулись.

– Малая сокровищница? Того самого несметно богатого Господина Лугов?

– Да, она самая. Там должны быть интересные документы из Второй эпохи.

Торин Проходческий Щит хмыкнул: ясное дело, эльфов интересовал компромат. Для них растраты даже тысячелетней давности – повод прижучить родственников.

– Так сколько будут стоить ваши услуги?

– Для вас – совершенно бесплатно, – Торин поклонился, – но мы возьмём две трети содержимого сокровищницы.

– Две трети? За обычный тоннель?

Спорили долго. Со вкусом, криками, вспоминая старые обиды и недоимки. Но к утру сошлись на цифре в пятьдесят процентов.

Через неделю гномы привезли оборудование и работа закипела. За следующие полгода гномы выкопали тоннели с севера на юг, с востока на запад, кольцевой тоннель вокруг дворца владыки. А также кучу выходов на поверхность, когда эльфы считали, что гномы закопались слишком глубоко. Но Малую Сокровищницу так и не нашли.

– Хватит! – Торин Проходческий Щит плюнул на пол и встряхнул бороду от пыли. – Мы больше не будем копать. Ищите свою сокровищницу сами.

– Стойте!

– Нет, и точка. Ребята, уходим!

Собяндуил наблюдал за караваном гномов, увозящих горное оборудование, и улыбался. Коротышки, как всегда, оказались такими наивными: бесплатно выкопали тоннели под ветки нового метро, да ещё и активно тратили деньги в кабаках эльфийского города. Владыка поставил себе пять с плюсом за экономию и стал думать, как хитростью уговорить орков бесплатно построить электростанцию.

Руконожка Ай-ай

Разрешите представить – Руконожка Ай-ай. Примат, родственник лемуров, обитает на Мадагаскаре.

– Что же ты такое? – удивлялся Пьер Соннера, впервые обнаруживший удивительное создание. – Может, ты грызун? Вон у тебя какие резцы длинные.

– Сам ты грызун, – ругалась Руконожка и показывала натуралисту средний палец.

А палец этот действительно особенный, ни у кого такого нет. Им Руконожка и расчесывается, и воду пьёт. А ещё она им простукивает стволы деревьев.

– Тук-тук. Кто тут в дереве живет?

– Нет никого, – пищит личинка жука, – все на работе.

– Тук-тук, – не унимается Руконожка.

– Кто там? Ну кто?

– Горсвет. У вас за электричество не уплочено.

– А? Что? Вот же платёжки, – личинка начинает перебирать квитанции.

А Руконожка уже прогрызает кору и хрум-хрум насекомое.

P. S. Народность мальгаши, обитающая на Мадагаскаре, очень боится маленькую Руконожку. И даже не произносит её название вслух: а вдруг услышит? Придёт, постучит, а у них за свет не уплочено!

С точки зрения Крита

Тезей бессовестно жульничал. Во-первых, в сборную на Критские зимние игры его пропихнул папочка. Сам он даже районные соревнования не выигрывал. Во-вторых, во время спортивного ориентирования в лабиринте пользовался запрещенным компасом и ставил подножки другим участникам. В-третьих, когда его дисквалифицировали, напился неразбавленного и устроил безобразный скандал. Украл клубок шерсти, отломал рог у коровы в хлеву, ловил воображаемого человечка с головой быка.

А когда у него отобрали визу и выгнали домой, стал рассказывать всякие небылицы про Крит и дочку главного судьи Ариадну. Больше его на греческие соревнования не приглашали.

Оформление

– Что вы творите?!

– Оформляю стол для ужина.

– Зачем, скажите, зачем вы выложили из овощей домик?

– Так новоселье отмечать будут, он должен символизировать.

– А из креветок вы что сделали?

– Ну, мне сказали, что дама, заказавшая ужин, любит Париж. Вот я и сделал копию Эйфелевой башни.

– Из креветок? Понятно. А что это?

– Жареный поросёнок.

– Зачем он танцует?

– Пляской он символизирует радость и веселье.

– В розовой юбке?!

– Не вижу проблемы.

– А я вижу. Идите-ка сюда.

Директор ресторана подтащил оформителя к двери и в щёлочку показал соседний зал. Там собирались гости, пили шампанское и слышался хохот хозяйки вечера – полной дамы в розовом платье.

– Она подумает, что это намёк! – прошипел директор.

– Ай момент!

Кулинарный оформитель бросился к столу. Сорвал бумажную юбочку и уложил поросенка на блюдо с зеленью в фривольной позе.

– Вот! Теперь он загорает.

– Издеваетесь? Она владелица сети соляриев.

– Так и отлично! Он будет символизировать её клиентов. Богатых и довольных.

– Вы…

Договорить ему не дали. В зал стали заходить гости, а впереди шествовала хозяйка в розовом. Никакого символизма никто не увидел. Еду смели, не обращая внимания на форму и намёки. Кулинарного оформителя отправили работать в прачечную при отеле, где он смог устроить уже настоящий скандал. Но это совсем другая история.

Собачьи сны

Приснилось как-то собаке, что она – это не она,А тётя Лида бухгалтер из офиса номер два.Сидит на работе хмуро, пьёт подостывший чай,И надо под самый праздник отчёт ей сдавать опять.Не радует игра в мячик, никто не зовёт гулять,И только отчёт проклятый пялится со стола.Никто не положит в миску косточку и мясца,А требуется для начальства поторопиться… Гав!Собака перевернулась, легла на другой бочок,Про зайца сон теперь снится, запел под окном сверчок.Ей хорошо, собаке, дрыхнет, не зная хлопот…А тетя Лида бухгалтер всё ещё пишет отчёт!

Дрессировщик

– Здравствуйте, мои милые, – мужчина в красном халате ласково улыбнулся.

– О нет!

– Снова он!

– Отдохнули? Покушали? – спросил гость с неподдельной заботой.

– Кто-нибудь, вызовите полицию!

– Начинаем нашу репетицию, – из кармана халата мужчина достал флейту.

– Алё! Мужчина! Вы что, слепой? Какие ещё репетиции?

Не обращая внимания на возражения, гость взял несколько протяжных нот.

– Настраиваемся. Первый номер – прыжки через кольцо.

– Мужчина! Вы не понимаете? Мы черепахи. Че-ре-па-хи! Какое кольцо? Какой номер? Нас нельзя дрессировать.

– Давайте, мои хорошие, по одной. Не спешите, у вас всё получится.

– Нет, не надо…

Дрессировщик установил кольцо почти у пола.

– Сначала на маленькой высоте. Надо привыкнуть. Ну, смелее.

Черепахи, уставшие возражать, построились в колонну и двинулись к кольцу.

Апельсин

Мне подарили апельсин. Я был маленький, а он огромный. Оранжевый шар, похожий на солнце, лежал у меня в ладошках. Тяжёлый, сияющий, удивительный. Яркое совершенство. Никогда раньше я не видел ничего подобного.

– Давай я тебе его почищу, – сказала мама.

Что? Зачем?! Разве идеал нуждается, чтобы его чистили? Я не знал, как это объяснить. Мама взяла апельсин из моих рук, надрезала и сняла кожуру. Разломила и положила на блюдечко с нарисованными котятами.

Дольки лежали кругом, как волшебный цветок. Апельсин, волшебнейшая из вещей, стал ещё чудеснее. Ещё совершеннее, потрясая детское воображение. Я смотрел на него, не в силах решиться попробовать.

– Апельсин! Хочу!

Ко мне подбежал двоюродный брат. Почти взрослый, почти на пять лет старше меня. Схватил дольку и сунул в рот. По пухлым губам потек сок.

Совершенство ускользало у меня из рук. Я чуть не разрыдался, держа в руках блюдечко. Ведь это моё солнце, мой апельсин! Брат потянулся снова.

Я бросился бежать. Прижимая к груди блюдце, боясь уронить, со слезами на глазах. Пытаясь защитить удивительное чудо.

В комнате бабушки я спрятался под стол. Свисающая до пола скатерть укрыла меня. Там, в полутьме, я долго сидел над чудом. Брал по одной дольке и клал в рот. Солнечный вкус растекался по языку, неземной, похожий на прохладный ветер в жару.

Когда блюдце опустело, я выбрался из убежища. Потрясённый и немного разочарованный. Чтобы достичь совершенства, мне не хватило всего одной дольки.

Кажется, её не хватает до сих пор. Потеря заставляет бежать, искать, преодолевать, бороться. Сумею ли когда-нибудь найти пропажу?

Пена

– А это точно безопасно?

– Конечно! Простая химическая реакция, побурлит, будет много пены. Ваши гости останутся довольны.

Дик Джонс улыбнулся. Химик, уволенный из большой корпорации, он организовал маленькую фирмочку по доставке аттракционов на вечеринки. Открывать секрет, что для пущего эффекта они добавляют в раствор нанороботов, Джонс не собирался. И тем более говорить, что эти наниты он «позаимствовал» у бывшего работодателя.

– Ладно, начинайте.

Подручные по сигналу опрокинули бак и отскочили. Из ёмкости рванул вверх фонтан голубоватой пены. Послышались радостные возгласы и хлопки в ладоши. Джонс удовлетворённо улыбнулся и отошёл к бару – выпить на халяву был его пунктик.

– Босс, – помощник дёрнул его за рукав, – уже прошло пять минут, а реакция не прекращается.

– Что?

Джонс обернулся. Волна пены перевалила через площадку и затекала в веранду.

– Чёрт! Сколько вы добавили нанитов?

– Два.

– Уже должно было закончиться. Стой! Два чего?

– Килограмма.

– Дурак! Я же говорил, мили! Два миллиграмма! Они же самоподдерж…

Махнув рукой, Джонс бросился к выходу. Помощник, хоть и дурак, обогнал шефа и первым вылетел на улицу.

Через месяц Джонс стоял на борту корабля и смотрел на удаляющийся берег. Светло-голубая волна пены стояла над побережьем, сбрасывая в океан последние прибрежные городки.

– Море их остановит, – прошептал Джонс, – солёная вода растворит пену, а наниты не смогут строить новую.

Но в эти слова он и сам не верил.

Чепрачный тапир

Далеко в Азии живёт чепрачный тапир. На Суматре, Малайзии и Таиланде пыхтит он в дождевых лесах, гуляя ночами.

– Какой ты странный! – удивляются люди, встречая его. – И хобот, и копытца, и части разноцветные. Тебя, наверное, боги делали в самом конце из того, что осталось от других животных.

– Идите в Пномпень, – отвечает им тапир, – не лысым обезьянам рассказывать мне за внешность. Мы тут бегали, когда ваш предок первый раз с дерева упал.