Долголетие. Кто хочет жить вечно?

– Почему серьга? Серьги, – уточнила Наталья Васильевна.

– Одна серьга была при ней, – заключил Лавров.

– Боже мой, Анечка-а… – опять заплакала Наталья Васильевна.

Пройдясь ещё раз по дому и осмотревшись, Львович оставил свою визитку безутешной матери и вышел на улицу. Подойдя к дороге, он оглянулся, посмотрел на здание, затем в обратную сторону, через бульвар. Напротив дома Шаган находился Банк «Русский стандарт».

Стоя у огромных стеклянных дверей заведения, Лавров обратил внимание на фасад здания: на уровне второго этажа находится множество видеорегистраторов, направленных в разные стороны. Он оглянулся на дом Шаган: «вроде просматривается». Деревья, находящиеся вдоль бульвара, редки, особо не могут помешать обзору видеорегистраторов. Уже лучше. И Лавров вошёл в помещение.

Банк был очень большим. К концу рабочего дня множества народу здесь не наблюдалось.

– Чем могу помочь? – обратилась к Лаврову симпатичная работница банка с сияющей улыбкой на лице.

– А-а, понимаете, меня беспокоит жуткое одиночество…, и я подумал, что в банке смогу скрасить его такими весёлыми и яркими красками, как на вашем лице, – попытался флиртовать Лавров. Это немного смутило девушку, но она быстро нашлась.

– Только после открытия вклада в нашем банке! – снова улыбнулась она.

– Да? Я подумаю! – на автомате ответил Лавров, но тут же что-то одёрнуло его: «Так, что она сказала? Открытия вклада?!» – Ага, а знаете, отведите меня туда, где их открывают.

– Прошу вас, идите за мной. – И девушка, развернувшись, направилась вверх по лестнице. Лавров последовал за ней.

На третьем этаже работница банка подвела его к отделу вкладов, открыла стеклянную дверь и пригласила жестом войти. Лавров, опустил взгляд и прочитал на пластиковом бейджике девушки данные: «Менеджер Жаркова Светлана».

– Надеюсь, после посещения этого кабинета вы выполните своё обещание и скрасите моё одиночество?

– Посмотрим, – Светлана заулыбалась и поспешила удалиться.

«Ну всё, теперь о делах», – подумал Лавров и подошёл к работнику, сидящему за центральным столом офиса.

– Здравствуйте, чем могу помочь? – встретил его сотрудник банка, не вставая с кресла.

– Добрый день! – Лавров достал электронное удостоверение и предоставил его сотруднику банка, – Я к вам по служебным надобностям.

– Разрешите? – протянул худощавую руку специалист отдела вкладов, давая понять, что ему нужно это удостоверение.

– Пожалуйста… – Лавров протянул ему документ. Тот взял его и мгновенно считал на сканере.

– Возьмите, пожалуйста, – вернул удостоверение сотрудник, – слушаю вас.

– Мне нужна информация о наличии вкладов в вашем банке гражданки Шаган Анны Викторовны, проживающей на бульваре Мира, двести пятнадцать, квартира триста двенадцать, если таковые имеются.

– Я надеюсь, вы понимаете, что информация конфиденциальна?

– О да, конечно! Тем более что ей этот вклад уже не понадобится.

– Понимаю! – кивнул сотрудник, – сейчас посмотрю. – Проделав несколько манипуляций на компьютере, он заключил: – Да, вклад на такое имя существует в нашей базе.

– А я и не сомневался. Мне, пожалуйста, распечатку и в электронном виде, на почтовый адрес, указанный в удостоверении, – уточнил Лавров.

– Несомненно! – согласился специалист банка.

– А как у вас работает служба безопасности?

– Круглосуточно, – плохо понимая вопрос, ответил специалист.

– Я хочу поговорить с начальником охраны?

– Могу пригласить его.

– Будьте любезны.

Сотрудник банка посредством телефонной связи вызвал начальника службы безопасности.

– Одну минуту.

Вскоре в офис вошёл огромный человек лысоватого вида в корпоративном костюме заведения. Под пиджаком у него заметна большая кобура, значит банк очень серьёзный, можно доверять.

– Егор, с тобой хочет поговорить капитан Лавров из особого отдела.

– Угу, – выдавил из себя Егор.

– Прошу вас, пройдите в кабинку тишины, – указал рукой сотрудник банка.

– Спасибо! – Лавров поднялся с кресла и проследовал в кабинку. За ним вошёл начальник охраны и закрыл за собой дверь.

По виду Егор был немногословным и грубоватым мужиком. Он остановился в проходе и уставился куда-то вдаль, не обращая никакого внимания на капитана. Когда Лавров достал удостоверение и махнул им перед глазами Егора, тот на мгновение отвлёкся на него и снова уставился в дальнюю стенку кабинки.

– Мне нужны файлы видеорегистрации с ваших уличных камер наблюдения за десятое сентября начиная с шести и до двадцати четырёх часов. Я надеюсь, это не секретная информация?

– До шести часов вечера банк осуществляет операции с клиентами, и многие из них не хотели бы светиться, – сухо ответил Егор.

– Так значит, я могу получить эту информацию без соответствующего запроса из органов?

– Присаживайтесь, я из кабинета охраны подключу видеофайл на этот экран, – он указал на видеомонитор, – голограммной клавиатурой можно управлять видео.

– Прекрасно, жду.

Егор удалился из кабинки, и через десять минут на видеомониторе появилось изображение из шести видеорегистраторов. Лавров выбрал на клавиатуре нужную камеру и нажал на перемотку. В девятнадцать тридцать на экране появилась Анна Шаган. В голубом коротком платье она неспешно шла по тротуару. По виду выглядела уставшей, и при ней была синяя сумочка.

«Так!» – подумал Лавров, – «у неё в квартире этой сумочки я не видел».

Она вошла в подъезд, когда уже смеркалось. Через минуту в её окнах зажёгся неяркий свет. На бульваре понемногу зажглись уличные фонари. Далее ничего интересного не происходило, до того момента, как в окне комнаты приоткрылась занавеска и она выглянула вниз, явно кого-то ожидая. Её рука была прижата к уху: она разговаривала по телефону. Лавров записал в блокнот время. Вскоре у проходного подъезда дома остановилась бежевая автокапсула, и свет в окне комнаты Анны погас. Через минуту Шаган вышла из подъезда дома. Она была одета в белое платье, на голове шикарная завивка, но не видно, при ней ли сумочка – капсула закрывала весь обзор. Анна села в машину, и та плавно укатила вдоль бульвара. Из-за расстояния камеры не зафиксировали номер авто, тем более со стороны. Лавров сделал перемотку назад и записал видео с монитора на планшет.

Что-то не давало ему покоя, что-то упущено. Что же он упустил?

«А если…» – Лавров включил продольную камеру, перемотав видео на момент прибытия авто. – «Вот, вот оно!» Бежевая автокапсула отъехала от дома Шаган и повернула с перекрёстка на чётную полосу бульвара, пролетев мимо банка в обратную сторону. Лиц, конечно, не разглядеть, а вот номер авто видно хорошо. Лавров снова сделал запись на планшет, затем открыл в нём выход на сервер дорожно-патрульной службы и ввёл номер авто. На экране появилось досье владельца: «Гамаев Алик Джамильевич», все его данные и фото.

«Ах вот он ты, Алик. Интересно, за какими документами вы поехали?» – Львович достал телефон и набрал номер дежурного.

– Алло, Иванов, это Лавров. Сергей, срочно записывай: Гамаев Алик Джамильевич…

Получив санкцию прокурора, из сто двенадцатого отдела внутренних дел выехала оперативная группа на задержание Алика Гамаева. Первым она направилась в офис международной транспортной компании «Звезда», где Гамаев работал начальником. Группа задержания вошла в помещение, и старший оперативного состава обратился к сотрудникам, находившимся на местах:

– Где Гамаев?

– Он сегодня на работу не вышел, – отозвалась одна из сотрудниц.

– Как не вышел? Просто захотел и не вышел, и не сказал, где находится?

– Нет, он нам не докладывает, – в испуге продолжала сотрудница. – Сегодня необходимо было подписать важные документы, и мы не смогли ему дозвониться, абонент недоступен.

– Где его кабинет?

– Вот, пожалуйста! – сотрудница указала на дверь приёмной.

Старший опер совместно с группой вошёл в приёмную и кабинет Гамаева. И действительно, следов сегодняшнего пребывания его на работе не было.

– Алло, товарищ капитан, подозреваемый в офисе не появлялся, будем выезжать на дом.

– Выезжайте! – одобрил Лавров.

В кабинете Гамаева остались трое оперативников для проведения обыска, остальные выехали по домашнему адресу.

Распугав прохожих, опергруппа ворвалась в подъезд шестнадцатиэтажного дома и, контролируя лифт и лестницу, поднялись на девятый этаж.

Дочь Алика Гамаева Полина сидела за столом и делала уроки, как вдруг в это время позвонили в дверь. Она прошла в прихожую и заглянула в глазок. В нём увидела соседку, с которой не ладила. Вечно эта скряга к ней придиралась за грязь на этаже! И чего ей надо?

– Кто там? – не желая впускать её в дом, спросила Полина.

– Это я, Галина Ивановна. Поля передай маме пакет, – начала разговор соседка.

– Какой пакет? Никого нет дома, – не хотела открывать Полина.

– Я сейчас ухожу, а это нужно передать маме, как только она придёт, – скряга помедлила и добавила, – она сама меня просила.

Девочка подумала, что будет сожалеть, если откроет ей дверь, но провернула ключ в замочной скважине. В это время разблокировался электронный сторож и в квартиру с молниеносной скоростью ворвались люди в масках.

Полина, зажала голову руками, упала в прихожей на корточки и завизжала.

– Тихо, тихо девочка, – стал успокаивать её мужской голос, – А где твой папа?

– Его нет, – зажавшись в страхе, отвечала девочка.

– Я вижу, а где он может быть? – настаивал мужской голос.

– Со вчерашнего дня нету. Папа разговаривал с мамой и сказал, что уезжает по службе на ночь и сегодня должен вернуться.

– А мама где?

– На работе.

– А где она работает?

– В прокуратуре Нижнереченска.

– В прокуратуре говоришь?! Валоха, – позвал он другого оперативника в маске, – возьми ещё двоих и остаёшься здесь.

Старший достал телефон и сделал звонок.

– Товарищ капитан, дома его нет и не ночевал, дочь не в курсе. Да, да. Жена работает в прокуратуре Нижнереченска. Понял, хорошо. Санкция есть? Диктуйте адрес.

Дачный посёлок Подгорный в Нижнереченске внезапно всколыхнуло. Налетели автокапсулы с мигалками в сопровождении квадрокоптеров и механической техники, и весь этот экипаж окружил крайний дачный домик Гамаевых.

– Вот тебе раз! – шептались прохожие зеваки. – Баба та – эта прокурорша, а теперь её трясут! Видимо, натворила делов на таком-то посту…

– Ага, дела… – соглашались другие.

В доме находилось много народу, опергруппа явно что-то искала. В это время ко двору подлетела служебная автокапсула Нижнереченской прокуратуры, и из неё выскочила полноватая на вид женщина.

– На каком основании? – кричала она, – Что здесь происходит?!

Навстречу ей вышел мужчина в штатском с аккуратно стриженной бородкой.

– Майор Лопатин. Вы хозяйка этого домика?

– Да, это мой дачный участок.

– Гамаева Ольга Александровна?

– Я.

– У нас санкция на обыск вашего имущества, – он вытащил из кожаной папки документ, и предъявил Гамаевой.

– Основание? – не глядя в бумагу спросила она.

– Подозрение Алика Гамаева в убийстве.

– В убийстве? Чушь какая-то. И что значит подозрение? Он арестован?

– А я хотел у вас спросить, где он?

– На работе наверно, хотя вчера говорил, что уезжает по служебным делам.

– Вы знакомы с гражданкой Шаган Анной Викторовной? – продолжал майор.

– Нет, а кто она?

– Секретарь вашего мужа.

После продолжительного разговора Лопатин выяснил, что у Гамаевых недалеко, в лесопосадках, имеется свой охотничий домик. Ничего не обнаружив на даче, опергруппа направилась в этот домик, дорогу к которому любезно согласилась показать Ольга Александровна.

А вот здесь обнаружилось много интересного: и свежая яма в окрестностях леса, и пропавшая серьга из уха Анны. В котле бани обнаружены обгоревшие остатки одежды Шаган и её сумочки. Алик Гамаев висел в петле здесь же, в туфлях фирмы Stylish Step сорок третьего размера. В кармане его пиджака найдено золотое кольцо (по всей видимости, принадлежащее Шаган) и предсмертная записка, в которой он кается, что грешен перед женой и дочерью, устал, и просит никого не винить в своей смерти.

5

На утренней планёрке у майора полиции Разломова Михаила Николаевича собралось много народу. Здесь же и судмедэксперты, и криминалисты, и сотрудники отдела.

– Ну, Лавров, докладывай… – поднял его Разломов.

– Товарищ майор, во время следственно – розыскных мероприятий установлено, что гражданин Гамаев, будучи начальником международной транспортной компании «Звезда», имел близкие отношения с гражданкой Шаган Анной Викторовной, работающей в этой же компании в должности секретаря. По ещё не выясненным мотивам Гамаев увёз Шаган на своём авто в принадлежащий ему охотничий домик, находящийся в лесном массиве Нижнереченского района. Там он совершил с ней действия насильственного характера, в результате чего гражданка Шаган оказалась убита и захоронена недалеко от охотничьего домика. Её личные вещи Гамаев сжёг в печи бани. Затем, испугавшись, что грибники обнаружат тело в лесу, он его выкопал и подкинул к заповеднику в микрорайон Вольный. Надеялся, что тело истерзают дикие собаки, которые водятся стаями в этом районе и оно будет не опознано или не найдено. После чего, отягощённый муками совести, Гамаев повесился в бане своего охотничьего домика.

– Мотив преступления? – поинтересовался Разломов.

– Ещё не выяснен. Поначалу была версия, что это эффект якутского маньяка, но если это преступление совершил Гамаев, то у него не было интереса убивать ради продвижения очереди. Он женат и у него дочь-подросток. Есть ещё два человека, которые могут пролить свет на мотив этого преступления. Это гражданка Борзых, работает оператором в той же компании, состояла в дружеских отношениях с гражданкой Шаган. И она последняя, кто разговаривала с ней по телефону. Виктория Борзых находится в клинике по причине нервного срыва, имеющего, вероятно, отношение к смерти подруги. И второй человек – это молодой мужчина по имени Евгений, о котором совершенно ничего не известно. В доме Шаган обнаружена посуда с его изображением и надписью: «С любовью! Женя». По словам матери покойной, она слышала, как дочь общалась с мужчинами – Евгением и Аликом. Аликом оказался Гамаев, а Евгения будем разыскивать. Согласно предоставленных данных банка «Русский стандарт», на счёте Анны Шаган имелось девятьсот пятьдесят тысяч рублей, что является значительной суммой для секретаря такой фирмы. Установлено, что Шаган регулярно вносила деньги в банк один, два раза в неделю, разными суммами, от пяти до пятнадцати тысяч рублей, а снимала крупные суммы, но довольно редко. На эти деньги она могла приобрести парочку мобильных коттеджей, но крупных приобретений у неё не выявлено; жила она неприметно, не шиковала, но и не бедствовала, кроме заработка, источник дополнительных средств не установлен.

– Садитесь. Что скажешь, Дмитрий Михайлович? – обратился Разломов к судмедэксперту.

– Смерть гражданки Шаган наступила в результате асфиксии, следов Гамаева на трупе не обнаружено. Тело тщательно вымыто и предано земле, а после истязания дикими животными вообще трудно сказать что-либо: лицо и шея сильно пострадали, одежда на теле полностью отсутствовала. Жертва, как впоследствии выяснилось, оказалась беременной на раннем сроке. Эмбрион во время истязания тела дикими животными не пострадал, и при вскрытии изъят для проведения экспертизы на установление отцовства. В качестве материала на определение родства, предположительно коим мог оказаться гражданин Гамаев, выступило его ДНК. Экспертиза показала: Гамаев не имеет отношения к плоду изъятого из тела Анны Шаган. Отец будущего ребёнка – другой человек.

– Почему я об этом узнаю сейчас? – прервал речь Андрей Львович.

– Лавров! – одёрнул его Разломов. – Здесь вопросы задаю я!

– Интимной связи гражданки Шаган и гражданина Гамаева не установлено, – продолжил речь судмедэксперт, – в бане охотничьего домика множество следов пребывания в нём жертвы Гамаева, также имеются следы застолья, но больше похожие на постановку. На бутылке коньяка «Арарат», найденной под столом в бане и на посуде, рассчитанной на две персоны не обнаружено отпечатков пальцев. В желудке покойного содержалось большое количество алкоголя, будто он и не закусывал. Содержимое желудка взято на анализ, результаты будут позже. На теле Гамаева побоев не обнаружено, как и следов борьбы в бане охотничьего домика. Почерк посмертной записки визуально сопоставим с почерком Гамаева, это подтвердила его супруга, но мне кажется, товарищ майор, что ему всё-таки кто-то помог. Не похоже, чтобы успешный директор такой крупной фирмы влез в петлю из-за совести. Да и зачем ему вешаться, если в доме полно оружия? Застрелиться было бы проще и быстрей. Я закончил.

– Думаешь, был кто-то ещё? Ревнивая жена?

– У неё железное алиби, товарищ майор. Она в тот день поздно вернулась с работы и с дочерью провела вечер у соседей ниже этажом, они подтверждают, – добавил следователь Лопатин.

– Какие у вас факты, улики о возражении против суицида?

– Мы работаем, товарищ майор.

– Что скажешь Лавров? – поднял его Разломов.

– Сегодня произведу допрос Виктории Борзых и надеюсь выйти на след таинственного Евгения. Работаем, товарищ майор, – отчитался Лавров.

– Плохо работаете! Почему Борзых до сих пор не допрошена?

– Она в клинике и к ней врачи не допускают, – оправдывался Лавров.

– Ты должен землю рыть, а не сказки мне здесь рассказывать. Результат, где результат? Изображение с посуды этого Евгения просканировал?

– Не успел ещё, вот, с собой принёс, – Лавров достал из бумажного пакета стакан и продвинул начальнику.

Разломов повертел в руках стакан, затянутый в прозрачный полиэтиленовый пакет и с интересом посмотрел на изображение молодого человека.

– Отдай его в розыскной отдел, – он протянул стакан обратно и закончил. – Завтра жду от тебя существенных результатов, можешь идти.

Лавров вышел из кабинета и не спеша направился в розыскной отдел. О, как он не хотел туда идти! Войдя в большое помещение, где работали как минимум два десятка сотрудников, Лавров обратил внимание, что никто головы не поднял поинтересоваться вошедшим. В отделе все были настолько заняты, что даже единственный цветок на подоконнике давным-давно засох, но на это никто не обращал внимания. Наверно никому уже и не вспомнить, кто его сюда принёс. Лавров, двигаясь в конец отдела, подошёл к рыжеволосой женщине, которая сидела в дальнем левом углу и что-то усердно записывала в бланки определённой формы. Её парик из длинных красных волос никак не подходил ей, и в нём она выглядела странновато.

– Татьяна Сергеевна, здравствуйте! – растянулся в улыбке Лавров.

– Ну-ну, и тебе не хворать, – она исподлобья одарила его презрительным взглядом. – Чего надо?

– Тань, ну у, ты это, извини меня за тот вечер, я тогда немного перебрал, – начал оправдываться Лавров.

– А ты, Андрюша, всегда на корпоративах перебираешь. Я в коем-то веке согласилась провести вечер в компании сотрудников: нарядилась, сделала маникюр, причёску навела, в солярии время потеряла. И всё это для кого? И главное, зачем? Чтобы ты перебрал и тебя тихо увезли домой, а я осталась в компании лейтенантов-извращенцев и их ревнивых подруг? Ты даже не предложил мне поехать с тобой, – она тихим голосом, чтобы никто не услышал, и с большой обидой предъявляла ему. – Не пришёл и не извинился.

– Танечка, у меня много работы, да и стыдно было тогда… – снова защищался Лавров.

– У тебя всегда много работы, за две недели даже не позвонил.

Это был убедительный аргумент, и Лавров не нашёлся что ответить, кроме как, пообещал проводить её домой, возможно, даже сегодня.

– Чего тебе? – не успокаивалась Татьяна Сергеевна. – А то у меня отчёт.

Лавров достал из бумажного пакета стакан и поставил на стол. – Вот, нужно пробить этого человека по нашей базе. Возможно, он опасный преступник. И пальчики, кроме моих.

– Оставляй и иди, как сделают, я тебе позвоню. Сегодня много работы.

– Но меня Разломов съест! Итак косо смотрит. Сейчас вот получил от него по полной программе…

– Или я сейчас тебя съем, – с ноткой злости или заигрывания ответила Татьяна.

– Ладно-ладно, здесь люди. Может с обеда… Хорошо, я позже загляну, – согласился Лавров и поспешил к выходу из кабинета.

С Татьяной Сергеевной его связывало мимолётное увлечение. Мимолётное потому, что всё произошло на корпоративе по случаю проведения какого-то праздника. Лавров тогда не рассчитал и перебрал алкоголя, а Татьяна взяла его в оборот. Ах, сколько надо мужчине, когда в нём пол-литра коньяка. В общем, проснулся он утром у неё дома, в одной постели. О том, что было дальше, Лавров вспоминать не хочет, а коллеги его иногда подбадривают: «ты что, Львович, такая женщина пропадает! Смотри, как тебя хочет, вянет без любви». Андрей старался избегать этих разговоров. Впрочем, как и Татьяну, но по долгу службы пересекаться всё-таки приходилось.

Лавров вышел из управления и направился в девятнадцатую клинику. Поднявшись на шестой этаж, он без труда нашёл палату номер шестьсот двадцать три. Накинул белый халат, висевший на вешалке у входа и, постучавшись, заглянул внутрь. Палата шестьсот двадцать три рассчитана на одного пациента, и этот пациент лежала на кровати. На голове у неё видеоочки с наушниками, по которым она проходила психологический курс, так как не услышала входящего посетителя. На спинке кровати висела информационная табличка с надписью: Борзых В. С. Лавров присел в кресло рядом с кроватью и не отвлекая её от процедуры, наблюдал за меняющимися эмоциями на лице женщины, проходившей видеокурс. Сидеть так пришлось ещё около пятнадцати минут.

Вика сняла очки, и с удивлением обнаружила возле кровати незнакомого улыбающегося человека. Тот, не зная, с чего начать, принялся хлопать себя по карманам.

– Виктория Сергеевна, здравствуйте! – он достал электронное служебное удостоверение и показал Вике, – Капитан Лавров Андрей Львович. Могу я задать несколько вопросов?

– Полиция? Что-то случилось? – с огромным удивлением спросила Вика и попыталась сесть на кровати повыше.

– Вы и правда уже можете поговорить со мной, или вам ещё необходим покой? А то к вам третий день пробиться не могу, вас остерегают как премьер-министра. Как ваше здоровье?

– По правде говоря, за мной должен приехать муж. Хватит здесь разлёживаться, иду на выписку.

– Вот и прекрасно, с чем я вас и поздравляю!

– Спасибо! – смутилась Вика, – так что случилось?

– Виктория Сергеевна, скажите пожалуйста, в каких отношениях вы состояли с гражданкой Шаган Анной Викторовной?

– Ну, мы коллеги. Болтаем иногда за кружечкой кофе, почти как близкие подруги, только на работе, – стараясь не обращать внимания на их последний разговор и последующий за ним срыв, Вика продолжала. – В кругу нашего коллектива у нас с ней сложились доверительные отношения. Она много о себе рассказывает, но лезть со своими советами не даёт. Вот так. А почему, собственно, состояли?

– Ах, вы ещё не в курсе?

– О чём?

– В тот день, когда вы попали в клинику, гражданка Шаган пропала. Через два дня её тело обнаружили в районе Вольского заповедника. Убийцей оказался ваш начальник Алик Гамаев, который затем повесился у себя на даче. Что с вами? – Лавров заметил, как Вика медленно закрывает глаза и уходит из сознания. – Врача, скорее врача! – кричал на всю палату Лавров.

На его крики сбежался медицинский персонал и стал выпроваживать Лаврова из палаты.

– Что здесь произошло? Что вы тут делаете? – поднимал голос врач, с которым Лавров уже имел честь беседовать два дня назад.

– Доктор, я вам говорил, что могут быть заданы провокационные вопросы. Это в интересах следствия.

В этот момент на Вику подействовал нашатырь, усердно предложенный медсёстрами, и она стала приходить в себя. Тут же расплакавшись, она убедила всех, что это эмоции, с ней всё в порядке. Попросила оставить капитана с ней наедине. Медперсонал нехотя вышел за дверь.

Лавров присел в кресло и поинтересовался о её самочувствии: Виктория Сергеевна, может в другой раз? Вам наверно очень тяжело сейчас? – и Лавров, не дождавшись ответа, попытался встать с кресла, но она остановила его жестом.

– Дайте мне минуту, я сейчас, – она закрыла глаза и, немного подождав, вытерла слёзы платком и продолжила. – Я знала, что это добром не кончится и предупреждала её, – со слезами на глазах откровенничала Вика. – Это всё он.

– Кто, Гамаев?

– Нет, Женя.

– Кто такой Женя?

– Он её любимый мужчина. Эта история тянется издавна. Когда Ане было восемнадцать, они так сильно полюбили друг друга, что были готовы на самые безумные поступки. Однажды решили сбежать из дома и отправиться в далёкие страны. Женя был романтиком и мечтал стать путешественником, а Аня во всём ему подрожала. Да они и сбежали, но недалеко. Где-то на трассе его сбил пьяный водитель механического авто. Аня тогда совсем не пострадала, её не зацепило, а у Жени множественные переломы, в том числе оказался сломан позвоночник. Я даже представить себе не могу, что с ней было в тот момент. Мамаша её вскоре вернула домой, а Женю ожидал долгий курс тяжёлых операций. Все эти операции стоят больших денег, а где их взять? Женя из небогатой сельской семьи, поэтому пройдя минимальный курс лечения, его в лежачем положении выписали домой. О серьёзных отношениях можно было забыть, но Аня не такая, она же ведь как вцепится, то это всё, надолго. Позже она перебралась в Надельск. Окончила языковые и секретарские курсы, работала переводчиком в международной торговой компании, а затем устроилась в нашу фирму. Честно говоря, если бы она не сказала, что крутит роман с Гамаевым, я бы в жизнь не догадалась. А это был её план. Она ведь крутила мужиками как хотела и доила их как могла, и Гамаев не был исключением. А в выходные дни почти всегда, она ездила к Жене домой, за триста километров. Нянчилась там с инвалидом. И деньги, которые она тянула с любовников и в особенности с Гамаева, она откладывала для Жени. После двух серьёзных операций, проведённых в Корее, ему стало намного лучше: он уже свободно мог передвигаться на костылях, но ещё оставалась одна операция в миллион рублей. Она должна была состояться в Германии. Аня говорила, что у неё совсем немного не хватает денег, и скоро они с Женей заживут счастливо. Да вы не осуждайте её, каждый выкручивается как может, – попросила Вика Лаврова.