Silver Elephant

Эрик Дзоблаев

Silver Elephant

                        Никогда не угадаешь, кто достоин доверия.

                        Самые близкие порой предают.

                        Самые чужие – неожиданно помогают.

Глава I. Нелюбимый отец

Владимир неторопливо вылезает из брички1, встаёт на землю. Исполненный решимости, смотрит на здание суда. По его глазам видно: шансов выиграть практически нет. Но пути назад отрезаны, он пошёл ва-банк. Пока взор скользит по причудливому фасаду, голова собирается с мыслями. Охранники всё понимают, между тем до начала процесса остаются минуты. И Владимира ведут в судебню.

«Прошу встать», – говорит судья бесстрастным голосом, после чего садится. Суд начинается…

… Месяцами ранее…

«Трускарёв Владимир Гаврилов – молодой человек двадцати лет, развит не по годам, но неопытен. Живёт с матерью Людмилой Ефремовной. Отец погиб, борясь за правосудие (по данным следствия, совершил самоубийство, утопившись)».

Владимир зашёл в дом, снял чёрно-белые штиблеты поздоровался с мамой и, обнимая её, произнёс:

– Здравствуй, матушка.

– Привет, Вовочка, где ты был вчера ночью?

– У Дарьи. Я разве тебе не говорил, что пойду к ней?

– Не помню, память начала меня совсем подводить. Ладно, уже не важно. Кстати, сегодня приезжал Константин, тот, который ректором в вузе работает. Снова звал тебя поступить к нему без конкурсных испытаний.

– И что? Ты снова сказала: «Мой сын не будет поступать просто так, ему надо сначала сдать экзамены»?

– Конечно, я не могла сказать по-другому.

Сын тяжело вздохнул, сел на деревянный стул и вымолвил:

– Мама, я, конечно, парень не глупый, если постараюсь, экзамены сдать смогу, но зачем, если есть возможность обойтись без них?

– Ну, вот ты и постарайся. Твой отец часто повторял, что всего надо добиваться трудом. Тем более сам говоришь, что можешь сдать экзамены.

– Снова отец. Понятно. Мы же живём по его правилам. Хоть его давно с нами и нет.

– Я всё сказала, я не буду никого ни о чём просить.

После пятиминутной паузы Людмила поинтересовалась:

– Ладно, ты кушать будешь перед работой?

Работал Владимир дегтекуром2 у частного владельца. Очень известный человек в их городе. Платил тот немного, но был милостив.

– Нет, я не голоден, – ответил Владимир.

– Ну как же? Ты совсем как…

– Как кто? – перебивает сын. – Как отец? Он тоже мало ел, всегда отнекивался, что не хочет. Ты мне это говорила уже тысячу раз!

– Может, и говорила. Что с того? Это повод повышать голос? Я же тебя сравниваю не с бандитом каким-то, а с прекрасным человеком – твоим отцом.

– Да в каком месте он прекрасен?

– Ты забыл, что он сделал? Как он боролся за правосудие?

– И куда привело его это правосудие? Ничего не смог добиться, в итоге его убили, и даже этого не доказали. А мы остались с долгами, которые недавно только разгребли. Я пахал с утра до ночи. Какое-то имущество у нас отняли пристава.

По щеке женщины потекла слеза. Правда рвала Людмиле сердце, но ничего поделать она не могла.

– Да… Может, он мало чего добился, но не боялся и был справедлив. И для него это было важно, он шёл до конца, был целеустремлён. Я его всегда поддер..жи.. живала, он…, – старушка разревелась и не смогла вымолвить больше ни слова. Сын подошёл к матери и, пытаясь успокоить, сказал:

– Согласен с тобой, просто считаю, что можно всегда подстроиться под ситуацию и не лезть на рожон.

Он поставил чайник и сел рядом с мамой.

– Давай хоть расскажу, как вчера день прошёл…

Глава II. Новая высота

Время летело, и Владимир всё больше задумывался о будущем, рассуждая, что нужно поступать в университет, а дальше устраиваться по специальности. И решил воспользоваться связями. Однажды утром, после тяжёлого рабочего дня, он сказал себе: «Всё, собираюсь и иду к Константину поступать в вуз». Он оделся, взял бумажник, некоторые документы и маленького серебряного слоника, как говорила его мама, «на удачу» (он всегда его носил с собой). Уже собирался выходить, как появилась мать.

–Сынок, ты куда?

– Я пойду поступать, хватит работать дегтекуром.

– Будешь документы подавать?

–Да

– Ты, главное, к экзаменам подготовься хорошо.

– К каким экзаменам? Ты думаешь, я буду что-то сдавать?

Людмила посмотрела на него с отчаянием и больше ничего не сказала. Сын понял этот взгляд, но для себя уже всё решил. Перед выходом он посмотрел на маму, вздохнул: «Скоро приду». И вышел на улицу.

По пути он заметил бабушку, которая была далеко не богато одета, опиралась на старую деревянную тросточку со сломанным набалдашником, на её душегрее3 зияла значительных размеров дырка, а сапоги и вовсе были изношены. Она стояла и ругалась с продавцом. Когда Владимир подошёл к ней, чтобы узнать, что случилось, продавец удалился.

– Бабуль, что случилось?

Бабушка подняла голову, чтобы увидеть человека, который к ней обратился, и удивлённо воскликнула:

– Ого, какой высокий! У тебя какой рост, внучек?

– Ну… Около 190, причём тут это? Скажите, пожалуйста, что у вас случилось?

– Не злись на меня, юноша, просто ты очень высокий, поэтому и спросила. А чего худой-то такой? Мало кушаешь? При твоём росте нужно больше есть.

– Бабулечка, я тороплюсь, не стоит задавать лишних вопросов, что у вас произошло?

– А…Ты немного меня обескуражил своим видом, в хорошем смысле. Что случилось? Меня продавец выгнал из магазина, поелику я отпугиваю посетителей своим видом. Вот я с ним и закусилась. Я, конечно, понимаю, что я не эталон красоты и одежда на мне совсем не тянет на приятную для глаз. Но я хочу добиться уважительного к себе отношения! – провозгласила старушка.

Владимир достал из бумажника небольшую сумму денег и передал ей, говоря:

– Бабуль, всё в этом мире несправедливо, как говорил Паскаль4: «Справедливость без власти беспомощна». Не надо горевать, пойди просто в другой магазин, а это тебе на нужды.

– Спасибо, конечно, но Паскаль также говорил, что «власть без справедливости тиранична». А если не искать справедливости, то скоро все мы станем рабами тех, кто выше нас.

– Удачи Вам в поисках, – не без иронии раскланялся Владимир и продолжил свой путь.

Пройдя пару вёрст, он добрался до вуза. Это было большое роскошное здание с тремя этажами. Вход украшали клумбы со множеством цветов. А посредине возвышался фонтан. По студентам было видно, что их это не удивляет, им всё было привычно, но Владимир остановился у одной из клумб, чтобы рассмотреть цветы. После нескольких минут он вспомнил о цели своего прихода и двинулся в сторону парадной. Зайдя внутрь, он направился к ректору. Из-за двери доносились крики, и он решил прислушаться. Отчитывали студента за какую-то оплошность. Он подождал, пока разговор закончится. Затем стремительно вышел молодой человек, явно взбешённый.

– Не советую туда заходить, начальство сегодня не в настроении, – предупредил он. – Хотел замолвить словечко об одном важном проекте, а на меня накричали ни с того ни с сего!

Парнишка решительно пошёл в сторону лестницы, что-то бурча себе под нос.

– Надеюсь, на меня это не будет распространяться, – сказал сам себе Владимир и вошёл в дверь.

–Здравствуйте, Константин Евгеньевич. Это я, Трускарёв Владимир.

– Здравствуй, Вова! Мог бы не представляться, помню я тебя, помню. Чего пришёл? Не ожидал тебя здесь увидеть, – удивлённо ответил ректор.

– Да я по поводу Вашего предложения о поступлении в университет.

– А, всё-таки надумал? Каждый раз, когда я предлагал твоей маме, чтобы ты поступил, она говорила, что ты вообще хочешь заниматься другим.

– Это Вам моя мама говорила?

– Да, – ответил Константин.

Владимир словно спохватился, хотя понимал, что ничего такого он матери не сообщал:

–Ах, да, забыл! Но я всё-таки надумал.

– Правильное решение! Ты совсем на отца не похож, ты практичный, понимаешь, что к чему.

– Не надо, пожалуйста, приплетать сюда моего отца, – сердито сказал Владимир.

– Ладно, извини, не подумай, я хорошего мнения о твоём папе.

– Я вижу. Не суть. Я по делу. Мы можем устроить это?

– Да, конечно, давай документы.

Владимир достал из внутреннего кармана документы и передал человеку, сидящему, напротив.

– Вот, держите. Ещё что-то надо?

– Нет, я тебе сообщу, как будет всё готово, пока что настраивайся на учёбу.

– Кстати, за что Вы отчитывали студента, который был тут пять минут назад?

– Ты слышал? Да так, ерунда. Он приходил, чтобы… Чтобы попросить освобождение от занятий. Ему, видите ли, надо уехать из города на две недели. Совсем распустились!

– Кхм… Ладно, я пойду, спасибо за помощь.

– До свидания, скоро свяжусь с тобой.

Владимир вышел. Он был немного потрясён ситуацией, но, с другой стороны, думал: «Начало положено». Кивнул на прощание вахтёру и отправился домой.

Глава III Лучший друг

Мама спала. А Владимир давно собирался к своему другу Сашке, но никак не было времени. Поэтому сейчас он подумал: «А почему бы мне не пройтись до товарища?». Он мгновенно надел штиблеты и выскочил на улицу.

«Александр Прокофьев – помощник на стройке, лучший друг Владимира. Красивый, хитрый, ищущий приключений на свою голову, бредятник5. Живёт с матерью с малых лет: отец ушёл к другой ещё до его рождения».

Владимир дёрнул калитку дома, где живёт друг, и закричал:

– Санька! Санька! Сантило! Выходи!

– Чего орёшь как резаный, я не глухой, всё слышу, – пробурчал Александр, выходя из дому, и направился в сторону гостя.

– Здорово, Вовка!

– Здорово, Сашка! Как твои дела? Давно не виделись.

– Мои хорошо, вот кабана завалил, – сообщил Сашка, открывая калитку, – заходи!

– Какого кабана? – недоумение послышалось в голосе Владимира.

– Да вон того, – хозяин показал пальцем на огород. – Ах, да, ты же его не увидишь, он ведь невидимый, – добавил Александр и рассмеялся.

– Дурак ты Сашка, дурак!

– Да ладно тебе, проходи в дом.

Знакомая скромная обстановка. Владимир поздоровался с матушкой друга, сидящей на кухне, и двинулся в комнату Сашки. – Давненько тебя не было, – начал Прокофьев.

– Занят был, много работал, не то, что ты, трутень, сидишь целыми днями дома! – ответил Трускарёв.

– Да зачем мне напрягаться? Потом как-нибудь, – отмахнувшись, сказал Александр.

– Изволь. К слову, я подал документы в наш вуз, не хочу больше за гроши работать, хочу образование получить. Одним словом, развиваться буду.

– Ну, орёл, орёл! Нашёл себе ещё заботы. Теперь придётся вдвойне тянуть лямку: и учиться, и работать, пока не закончишь вуз.

– Что поделать? Не хочешь прогуляться до меня?

– Почему бы и нет? Пойдём! – согласился Александр.

Они вышли из дома и направились к калитке. Вдруг Владимир, повернув голову в сторону, остановился, улыбнулся и сказал:

– Сколько раз я к тебе уже приходил, но никак не могу налюбоваться вашим лесом!

– Да ничего в нём такого удивительного нет.

– Как же? Он словно старик с причудами – очень загадочный, «дремучий», и не знаешь, что внутри. Какие секреты он может хранить. Все думают, что старик обычный дурачок, потому что никто не хочет смотреть глубже, но на самом деле это тайна, покрытая мраком. Кто бы чего ни говорил, но встречают у нас по одёжке, – сказал Трускарёв, смотря на лес. – Азбучные6 вы люди, ничего не понимаете.

– Как-нибудь потом поймём, пошли, чего стоять? – поторапливал его Сашка.

– Ну что ж, пойдём.

… Десятью минутами позже…

– Представляешь, я ходил к Ёршику на днях и …, – начал Александр.

– К кому, к кому? К Ёршику, ты чего, жёлудь, с дуба рухнул? – перебил Владимир.

– Да это я так называю Ершова, Ершова Ваньку, ну который…как его…

– Я понял, понял, продолжай.

– Ну, так вот, ходил я к Ёршику, – повторил Саша, – а у него откуда-то взялся лотерейный билет. Как он сам объяснил: «Я позаимствовал его у одного гражданина на неопределённый срок». В итоге мы выиграли десять рублей и попилили поровну!

– Да? И где эти деньги?

– Да я себе… Я себе купил са… сапоги. Точно, сапоги! Я купил себе сапоги, – с запинкой произнёс Александр.

– А почему же ты не в обновке? – с улыбкой на лице спросил Владимир

– Так… я их дома оставил, не захотел надевать.

– То есть лучше ходить в рванье?

– Ну… чего новые портить?

– Врёт и не краснеет! Ты за кого меня держишь? – возмутился Владимир.

– Ладно, ладно, ничего мы с ним не выиграли, проигрышный билет был.

– Так чего ты мне врёшь в лицо? Я понять не могу.

– Понятия не имею, извини меня, Вовка, извини.

– Ладно уж, вот что скажи мне: зачем ты с этим Иваном дружишь? Столько раз с ним в неприятности попадал – пальцев не хватит пересчитать.

– Да я вовсе не дружу с ним, так, общаюсь изредка.

– Общается он изредка, но-но, я вижу…

Глава IV. Болезнь матери

На пороге своего дома Владимир опешил: в полуобморочном состоянии матушка сидела на полу!

– Что случилось, мама? Что с тобой? – бросился он к ней.

– Успокойся, дай мне воды, – неторопливо и глухо попросила Людмила.

Владимир в мгновенье ока плеснул воды из хрустального графина и протянул матери.

–А, Саша, и ты здесь? Здравствуй! Прости, что так встречаю. Как твои дела? – сделав небольшой глоток, с усилием проговорила она.

Слегка ошеломлённый, Александр ответил первое, что пришло ему в голову:

– Пока не родила.

Владимир посмотрел на приятеля, как гепард на свою жертву, давая понять: Александру нужно немедленно убираться вон. Тот сразу всё понял и в одну секунду будто провалился, исчез.

– Мама??!

– Сынок, у меня температура и сильные боли – вот здесь! Ещё и тошнота невозможная.

– Так надо ехать в больницу, срочно!

– Да не надо никуда ехать, сейчас немного полежу, само пройдёт.

– Мама, пойми, это может плохо кончится. Я иду к соседу, у него есть бричка, попрошу, чтобы он отвёз нас.

– Я тебе повто…

Не успела Людмила вымолвить фразу, как сын выбежал из дому.

Сашка сидел на пне и ругал себя за то, что ляпнул в доме:

– Как я мог так глупо ответить?

Тут он увидел взволнованного друга, которому как будто вкололи пару граммов адреналина. Александр начал было оправдываться:

– Извини, меня, извини, не знаю, что на меня нашло.

– Ну, ты голова, Сашка! Изволь, не до тебя сейчас, пойдём быстрее к соседу, надо, чтобы он помог добраться до больницы.

Фортуна повернулась к ним лицом: сосед находился во дворе, курил и что-то бормотал себе под нос. Владимиру не пришлось долго умолять о помощи. Сосед, как только понял, в чём дело, быстро согласился. И, пока он закладывал бричку, парни побежали за больной.

–Всё! Мы едем… едем в больницу… я договорился и никаких возражений, – запыхавшись, произнёс Владимир.

Корчась от боли, старушка встала и, поддерживаемая с двух сторон, побрела к выходу. На улице к матери подбежал Александр и начал извинятся перед Людмилой, но Владимир сразу же это остановил, говоря, что сейчас не до него. Садясь в машину, старушка обмолвилась:

– Саша приходил? А чего он в дом не зашёл? И за что он извинялся?

Глава V. Любимая девушка

– Все признаки указывают на панкреатит – воспаление поджелудочной железы: пожелтевшая кожа, температура, тошнота, вздутие живота. Да, это точно он,– уверенно сказал доктор. – Правда, не могу пока сказать, острый либо хронический, узнаем позже, но я придерживаюсь второй версии.

– Это серьёзно? Это вообще лечится, доктор? – испугался Владимир.

– Всё нормально, лечится, не переживайте. Вашей маме надо лечь в больницу для обследования и назначения специальной диеты. Лучше находиться под нашим присмотром. Но решать, конечно, вам.

Владимир посмотрел вопросительным взглядом на мать, лежащую на медицинской скамье. Людмила кивнула и резко скрючилась от боли, как улитка.

– Да, да, решено, она остаётся. Доктор, пожалуйста, помогите, – тревожно сказал Трускарёв.

– Не переживайте, ничего страшного, сейчас за Вашей мамой придёт медсестра и увезёт её в палату, – обнадёжил врач и вышел из приёмной.

– Сынок, уже поздно, поезжай домой, – с трудом вымолвила Людмила.

– Как же я тебя оставлю, мама? Ты ведь больна.

– Здесь позаботятся обо мне.

– Хорошо, я приеду завтра, – Владимир обнял маму и направился к выходу.

На улице его ждал сосед. Трускарёв был удивлён, так как он поблагодарил их с Сашкой за помощь и простился.

Хозяин брички поинтересовался здоровьем матушки, а услышав, что всё обошлось, спросил, не надо ли Владимиру ещё куда. Удивительно, но уже на выходе из больницы молодой человек решил, что отправится к своей возлюбленной. Дома его теперь никто не ждал, к тому же с Дарьей они давненько не виделись. Так что он решил не упускать возможности побыстрее оказаться на другом конце города…

– Откуда ты знала, что я приеду?

– Я увидела в окно: кто-то подъехал. А то, что это ты, моё женское чутьё подсказало, – улыбаясь, ответила Дарья.

– Приехал я не просто увидеться.

– А что же?

– Я хочу предложить тебе перебраться ко мне на время, пока моя мама лежит в больнице.

– А почему Людмила в больнице? – в голосе девушки чувствовалась неподдельная тревога.

– Приступ панкреатита. Но врачи обнадёжили, сказав, что это лечится. Так что всё будет хорошо.

– Да, естественно, я поеду с тобой, – согласилась Даша. – Ты же не любишь оставаться в одиночестве. Только мне надо собраться, я быстро.

…Владимир ни с кем себя не чувствовал так свободно, ведь только она понимала его, лирика и философа в душе. При виде неё он вспыхивал, как еле тлеющие дрова, на которые плеснули горючее. С ней он мог забыть о своих проблемах и разделить груз бытия.

«Дарья – молодая особа двадцати лет, возлюбленная Владимира. Отец – мелкий преступник. Кражи, драки, хулиганство и пьянки– это всё то, в чём он повинен, но на дочь никогда даже голоса не повышал. Кроме отца, есть мачеха, обычная повариха, добрая женщина».

Уже дома разговор зашёл про отца Дарьи.

– Как дела у твоего батюшки? – поинтересовался Владимир.

– Да как обычно: пьёт, дерётся. К нам приезжал околоточный7, предупреждал, что если он ещё раз провинится, то будет отвечать по всей строгости закона.

Владимир не знал, что сказать в ответ, поэтому перевёл разговор в другое русло.

Рано утром, пока Дарья ещё спала, он проснулся и отправился навестить маму. По пути зашёл в магазин и купил фруктов. Но только перед входом в больницу осознал, что у неё диета и его гостинцы будут не к месту. Он отдал фрукты какой-то бабушке со словами: «Вот, бабуля, это вам, выздоравливайте». Бабушка улыбнулась и сказала: «Храни тебя Бог, спасибо, сыночек».

Узнав номер палаты, он направился на второй этаж, но в палате матери не обнаружил. Взбежал на третий и увидел Людмилу, которая лежала на переноске в коридоре и стонала от боли. Рядом стояла медсестра и что-то взволнованно говорила. Владимир бросился к ним и начал кричать:

–Почему она здесь лежит? Где врач?

Потом обратился к матери:

– Что случилось, мама?

Но та не могла ничего сказать из-за боли. Владимир требовал объяснений, однако еле стоящая на ногах медсестра тряслась от страха. По ней было видно: что-то не так.

Глава VI. В больнице

Выбегая на первый этаж, слегка расталкивая людей перед собой, Владимир направился к регистратуре. Юноша был взволнован.

– Я требую объяснений! – перебил он разговор регистраторши и мужчины. – Нет, я желаю, чтобы сейчас же сюда пришёл заведующий!

– Здравствуйте, кто Вы? Подождите, пока я договорю, – ответила девушка – регистратор.

– Немедленно! У меня мать умирает! А я буду ждать, пока вы договорите? – с яростью отрезал Владимир.

Девушка испугалась и в ту же секунду убежала за главным. Владимир умел в трудные минуты сохранять хладнокровие, но сейчас на него напало странное чувство: от переживаний за маму сердце разрывалось на части. У него был мандраж, он трясся, как хиленькая берёзка в ураган.

Через несколько минут девушка вернулась с заведующим, по глазам которого было видно, что он знает, зачем его вызвали, но не особо жаждет разговора.

– Почему моя мать лежит в чёртовом коридоре и корчится от боли, пока вы тут расхаживаете по палатам и спрашиваете о самочувствии у более здоровых людей?! – начал на всю больницу Владимир.

– Тихо, тихо, не пугайте пациентов, давайте отойдём, – беря Владимира за плечо и слегка направляя в другую сторону, стал успокаивать заведующий отделением.

– Вы что, не понимаете, что происходит? Мне не нужны разговоры, мне нужны действия с вашей стороны!

– Иван Иванович, из третьей палаты выписался человек, появилось свободное место, – сообщила подбежавшая в этот момент медсестра.

– Так, быстро перевозите Людмилу Ефремовну туда, вкалывайте обезболивающее и ставьте капельницу, бегом! – дал поручение медсестре заведующий, и она тут же скрылась.

– Вот видите, всё хорошо, сейчас вашу маму определят в палату.

Владимир хотел ринуться за медсестрой, но Иван Иванович его остановил:

– С ней всё будет хорошо, наши врачи с медсёстрами за ней присмотрят.

Отталкивая руку заведующего, Владимир вновь повысил голос:

– Где-то я это уже слышал. И что в итоге? Моя мама минуту назад лежала в коридоре и стонала от боли! Как Вы это объясните?!

– И всё же пройдёмте со мной в кабинет, о ней позаботятся.

– Хорошо… Пойдёмте. Но Вы не отвертитесь от вопроса.

– Всё, расходимся, ничего интересного здесь нет, – обратился доктор к толпе, которая собралась на крики Владимира.

…В кабинете…

Владимир уселся в роскошное новое кресло, заметив не без иронии:

– А неплохой у Вас кабинет для городской больницы, с потолка которой обваливается штукатурка. И замер с вопросительным выражением лица, ожидая комментариев.

– Ну, как Вам сказать, – заюлил Иван Иванович. – В больнице не осталось свободных мест, поэтому нам пришлось положить Вашу маму ненадолго в коридор.

Тут в кабинет заглянула та самая медсестра, на которую изначально накричал Владимир, и попросила забрать бумаги из шкафчика…

– Как это не было? Вчера, когда я уходил, доктор сказал, что всё хорошо и сейчас мою маму положат в палату.

– Правильно, так и было, она лежала первое время там. Потом к нам поступил тяжелобольной с инсультом, ему нужна была койка, и Ваша мама сама согласилась на то, чтобы на её место положили его. Она пролежала в холле от силы минут сорок.

– Очень тяжело верится в эту историю, – уже немного остыл Владимир.

– Но дело обстояло именно так! – уверенно воскликнул Иван Иванович (или только показалось, что уверенно?).

– Извольте, я пойду проведаю маму, надеюсь, теперь она уже в палате. Скажите мне номер.

– Шестая палата на втором этаже, по левую сторону.

Владимир вышел из кабинета вместе с медсестрой. В коридоре она шепнула, что её смена кончается через двадцать минут и ему следует её подождать.

– Извините, но у меня есть дама сердца, – ответил Владимир.

– Я не претендую на личные отношения с Вами, а просто должна кое-что сообщить. Это касается Вашей мамы, и это очень серьёзно, – так же, почти шепотом, сказала девушка и куда-то убежала.

В те секунды, пока Владимир ронял взгляд на обшарпанные стены здания, поднимаясь по лестнице, его смущали некоторые моменты: во-первых, слова медсестры, а во-вторых, странное поведение главного. На протяжении всего разговора, а особенно когда речь зашла о намерении проведать маму, заведующий выражением глаз, жестами непроизвольно выдавал свой страх, был как на иголках. Что-то конкретно подозрительное назвать не получалось, но в целом складывался некий пазл, настораживающий Владимира. Он поднялся, зашёл в палату и сразу же направился к матери, которая лежала под капельницей.

– Мама, как ты? Как твоё самочувствие?

– Охх… Я вообще ничего не чувствую, меня нашпиговали обезболивающими, как гуся овощами, – безэмоционально ответила Людмила.

– Мам, я понимаю, сейчас не тот момент, чтобы задавать вопросы, но всё же. Врач сказал, что к ним поступил тяжелобольной и ему нужна была койка. Ты действительно решила стать волонтёром и уступила своё место? Это так?

– Кхм… Наверное, сынок, я не помню. Скорее всего, так и было, это похоже на меня.

– А сколько ты лежала в коридоре?

– Не помню, помню только сильную боль, даже не могу сказать, я как будто из временного потока вылетела.

– Ладно, мама, отдыхай, я ещё зайду, – сказал Владимир и вышел из палаты.

Он спустился на первый этаж и стал ждать ту девушку.