Апокалипсис наоборот

– Дело было вечером… Кушать было некого, – сказал я, рассуждая вслух. – Может, снова преисполниться прекрасным, окунувшись в мир польского фэнтези? Идея не то, чтобы плохая, но который это уже будет раз…. Ладно, у поляков не так давно ещё вышло что-то про будущее и со сложным названием, которое я не могу запомнить. Хотя, его тоже пару раз проходил от корки до корки…

Перестав залипать в одну из полок, я решил перекочевать к компьютеру, открыв свою библиотеку фильмов и сериалов. Она у меня была, конечно, не бесконечная, но все же что-то там можно было найти, на что ещё не было настроения…

– М-да, и этого настроения у меня, судя по всему, не появится никогда, – задумчиво произнес я, пропуская папку с названием “Фильмография Николаса Кейджа”.

Честно говоря, ситуации подобного толка складывалась в последнее время все чаще. Когда у тебя есть работа – ты большую часть времени занимаешься именно ей. Личного времени остается куда меньше. Жить-то на что-то надо. Хорошо, даже если нет работы, всегда можно найти себе хорошую компанию для различного рода приключений или просто душевных разговоров.

К сожалению, ввиду общемировой катастрофы, я был вынужденно вычеркнут из социума. Все мои потенциальные собеседники, мягко говоря, повторили судьбу мамонтов. Машиной я всегда управлял плохо, так что на поиски кого-то дальше, чем в радиусе пары часов пешего хода, у меня банально не хватало… сил? Возможностей? Желания? Скорее уж последнего. Все же идти в неизвестность без привычного комфорта и уверенности в успехе было как-то не по мне.

Как результат, пришлось переквалифицироваться из безработного в обычного задрота. Который сутки напролет занимается всем, чем только можно заняться в гордом одиночестве.

Из размышлений меня вывел внезапно погасший свет. А за ним и выключившийся компьютер.

– Да ладно, опять! Нет, сегодня утром я явно перепутал ноги, когда вставал.

Ещё немного покряхтев насчет своей нелегкой судьбы, я отправился проверять самые неблагонадежные участки в системе электроснабжения своего скромного жилища. Неблагонадежные они были в первую очередь потому, что делал я их самостоятельно.

Конечно, теоретическая подготовка у меня была, причём добротная, а вот практика… Типичная проблема современного образования стала уже моей проблемой. Только насущной и весьма серьезной. Пришлось набить очень много шишек, чтобы научиться орудовать паяльником, а также худо-бедно выучить основы электробезопасности. Естественно, ни о каком интернете речи уже давно не шло, приходилось пользоваться выкопанной где-то на книжных полках технической литературой. Даже не знал, что она у меня есть.

Знаете, как я узнал, что нельзя соединять медные и алюминиевые провода? Устроил дома пожар! Уж не помню, почему именно этого нельзя делать с физической точки зрения, но снова спасать свои хоромы от печальной участи Помпеи мне бы очень не хотелось.

Первым делом я проверил генератор, стоящий во дворе. В отдельно построенном для него сарайчике. История о том, как я притащил его к себе – это тот ещё цирк с конями.

Сначала найти сам генератор в одном из соседних домов, благо соседям он явно не пригодился бы. Придумать, как его доставить к себе, благо через пару домов нашелся прицеп.

Во время заправки транспорта даже успел прозвище себе заработать! Но это уже совсем другая история. Да и бензина в итоге не хватило.

Хорошо ещё, что через поселок проходило стадо молчунов. Я их запряг в телегу, как бурлаков. Сам пристроился сверху, размахивая скакалкой. Своего кнута для атмосферы не было, а брать найденный у соседей… скажем так, он явно не для этих игр предназначался. А с виду ведь приличные пенсионеры! Муж вроде даже каким-то военным начальником был.

Да даже чертов сарайчик построить было той ещё морокой. Представляете, он у меня развалился от сильного ветра на третий день! А я ведь победу праздновал. Даже решил заняться написанием победного гимна в свою честь. Уже нашёл в программе все нужные инструменты…. Мой праведный ор был слышен на всю округу.

На поверку генератор оказался более чем исправен. Тарахтел себе, на усталость не жаловался, напряжение выдавал исправное. Я задумчиво почесал репу и выключил его, решив проверить остальные части самодельной системы питания.

Даже если я один… кхе… я и есть адреналин!

Без музыки домашние дела не в радость. Ничего не могу с собой поделать.

Залезать на крышу… самая неприятная часть из всего мною задуманного. Только вот где ещё можно разместить солнечные батареи?

Кто-то может сказать, что они неэффективны, и я отчасти соглашусь. Когда у тебя частенько идут дожди, а большую часть времени облачно, толку от них не так много. Зато этот самый толк есть во все остальные дни. Раз бензин для генератора не бесконечный, думал насчет идеи с их установкой панелей я недолго. Реализовал все буквально за несколько дней. Теперь моя крыша чем-то похожа на грядку. Правда, не знаю точно, чем. Просто солнечные панели вызывают у меня именно такие ассоциации. Будто выставил рассаду на солнышко.

Панели также исправно выдавали свой минимум, чему я был несказанно рад. Не придется лезть на крышу ещё раз. Однако что-то же должно было барахлить…

– Кажется, дело в аккумуляторах, – отметил я сам для себя.

В подвале, куда я направился далее, расположились несколько десятков автомобильных аккумуляторов. Запаянных в огромную пентаграмму. Не сказать, чтобы это имело смысл с точки зрения электротехники. Просто я захотел сделать у себя в подвале пентаграмму. Кстати говоря, некоторые особенно кровавые шутеры действительно стали работать быстрее!

Если без шуток, то аккумуляторы должны были хранить излишки энергии, вырабатываемой генератором и солнечными панелями. Вроде идея отличная. Однако они, негодяи химические, имели неприятное свойство выдыхаться, нарушая целостность всей цепи.

– Так-так-так, кто это у нас тут такой бездельник?

Искомый объект был найден буквально за пару минут поисков, после чего немедленно исключен из общей цепи питания. Взяв аккумулятор на руки, я поплелся к лестнице наверх, подбадривая себя за старания.

Уже выходя на первый этаж, я по неосторожности умудрился споткнуться ногой о порог, из-за чего немедленно распластался по полу. Аккумулятор оставил на полу весьма заметную вмятину, а с меня слетел капюшон, в котором я теперь ходил почти постоянно.

– Да что же мне так везёт с падениями! На том же самом месте!

Я ворчал, поправляя заклеенный скотчем лист алюминия. Тот, которым был закрыт мой проломленный череп.

***

Я умер. Не самая приятная часть моей биографии, если между нами. Больно, страшно. И ещё немного обидно, ведь впереди должна была быть вся жизнь… Представьте себе мое удивление, когда через несколько дней я проснулся в том же месте, где отправился на встречу с костлявой.

Я сначала было обрадовался. Подумал, что мой час ещё не пробил. Ощупал голову. Из меня как-то резко улетучился весь позитив. Черепушка была не просто поранена. Она была откровенно разломана. В щепки. Как бы ещё нагляднее… Если вынуть оттуда остатки серой массы, которую я гордо называю мозгами, то получился бы отличный бокал для вина. Или для виски. Но для такого объема нужна железная печень. Или опыт работы в СТО, чтобы столько осилить.

Узнать, что же со мной случилось, как и что случилось в мире, было достаточно проблематично. Я проспал, если так можно выразиться, совсем недолго. Только за это время почти полностью пропали связь, электроснабжение и живые люди в целом. Я имею в виду не всю планету, конечно, а исключительно место моей дислокации. А тут людей и так было не много. Видимо, они все или уехали, или отправились в мир иной.

Хорошо хоть интернет отрубился не сразу, а комп у меня стоял включённым. Судя по паре открытых у меня тогда страниц, нас постиг самый настоящий зомби-апокалипсис. Со всеми типичными для этого проблемами: хаос, разруха, невозможность власти контролировать остатки населения, ну и потеря связи. Собственно, именно на этом пункте мои познания и заканчивались. Можно, конечно, предположить, что в городах было хуже всего, что выжили некоторые военные базы и малонаселенные города, а повсюду бродят разрозненные группы выживших… Недостаток информации по теме я восполнял сериалами.

Что ещё оставалось делать честному мертвецу, когда за воротами жуть творится? И непонятно, когда все это кончится? Правильно, не выходить за ворота. Первую неделю я с этим успешно справлялся. Затем как-то спокойнее стало, что ли. Там уже и начал обустраиваться. Дом переделывать, выходить на прогулки.

Изучение изменений в собственном теле вообще было отдельным пунктом в первое время моей жизни. Я мертвый, етить! Надо понимать, что мне вообще теперь нужно делать с собой, чтобы оставаться … в надлежащей форме.

Но зомби тоже люди… Только немного сдохли.

Голод мне теперь не страшен. Без еды, как оказалось, я могу находиться сколь угодно долго. Делать этого я, конечно же, не буду. На третий день моего эксперимента меня стал преследовать навязчивый запах тухлятины, но этому я значения как-то сразу не придал. Зря. Когда к пятому дню я заметил у себя на плече трупное пятно со следами разложения… В желудок полетело всё съестное, которое я только смог найти. Видимо, не в питании дело, а просто чувства голода теперь отсутствует. Одно хорошо – вкусы я все ещё различаю. И сырое стал уважать куда больше.

«Ням-ням, аппетитным грузом… В тебе, как в колыбели… Лежат мозги со вкусом… Бельгийской карамели…» – я пел эту песню уже очень давно. Идеально подходит к атмосфере и ситуации.

С пробитой головой мне ходить не понравилось. Пришлось изгаляться. Для защиты остатков собственного мозга от внешних угроз, конечно же. В этом мне помогли пара алюминиевых пластин, скотч и очень много суперклея. Должна была получиться стильная металлическая набойка на череп! Должна была… Нет, заплатка свои функции выполняет исправно. Только выгляжу я не как стильный киборг, а ближе к ночному кошмару Франкенштейна. Уверен, профессор бы не допустил такого убожества на своем операционном столе. Да и вообще, нормально ли свои мозги кл её м фиксировать? Вопрос, конечно, не совсем стандартный. Только вот когда я задумался о том, нужен ли мне сейчас мозг вообще… Лучше все же стальная заплатка. Вместе с ней пришла привычка носить капюшон. Чтоб отражения не пугаться.

Из интересного ещё обнаружилось отсутствие в организме крови. Жидкой, я имею в виду. Вытекла, видать, когда головой ударился. Новая теперь вытекать не хочет.

Шутки-шутками, но как в моем организме теперь транспортировались питательные вещества – вопрос на миллион. Или сколько бы там дали в мирное время за открытие “жизни после смерти”. А ведь питаться мне нужно, это я уже выяснил.

Ещё из весёлого – нечувствительность к боли. Чем-то похоже на ощущение от анестезии: прикосновения чувствуются, а вот боли нет и в помине. Вроде бы полезная штука, но из-за этого приходится раз в пару дней проводить регулярный техосмотр собственного тела. Не заметишь вот, как гвоздь в ногу воткнется, а потом ранка подгнивать начинает. И где после этого запчасти брать? Вот и приходится всё тщательно осматривать, а при наличии ран – обеззараживать их и заливать суперклеем. В пользе первого я все ещё сомневаюсь, а вот суперклей доказал свою однозначную полезность. Головой отвечаю!

– Кажется, готово, – выдохнул я, вновь включая уже настроенную цепь питания.

Свет неуверенно мигнул и разгорелся с новой силой, а я наконец смог вздохнуть спокойно. А затем ещё раз, но уже обреченно. Мне снова нечего было делать.

– Эх… Стоит немного подышать свежим воздухом, пожалуй. Весной он, говорят, помогает умно думать.

Выйдя во двор, я заметил копошащегося где-то возле генераторной Брута. Это милейшее создание, переименованное за свои прошлые грехи, теперь живёт вместе со мной. До сих пор диву даюсь, как он не сожрал меня, пока я валялся в отключке. То ли благодарен оказался за свое спасение, то ли больше свежее мясцо любит. Не надкусил, и на том спасибо.

– Брут, ко мне! – крикнул я.

Собачонка оглянулась на звук, увидела меня и пулей помчалась на встречу, разбрызгивая повсюду тонны слюней и пены. Закончив свой забег, он преданными глазами взглянул на меня.

– Сидеть, – сказал я.

Брут сел.

Честно говоря, я был весьма удивлен сообразительности моего нового приятеля, когда наконец занялся его дрессировкой. Вроде бы обычный чихуа, без признаков интеллекта на лице. Но умудряется понимать меня с полуслова. Он даже тапочки мне может принести, серьёзно! Если бы не он, скучать бы я начал куда раньше.

Внешне, кстати говоря, он пострадал значительно серьёзнее меня. Я вот с виду похож на обычного студента в период зачётной недели. Бледный и будто всегда уставший. Он же не ел те первые несколько дней. Наверное, именно это его маленький организм и подкосило. Шерсть местами слезла, появились язвочки, пена у рта теперь не исчезает практически никогда. Этакий типичной обитатель сумочки какой-нибудь богатенькой стерво-зомби. Ужас, летящий на маленьких лапках, чтобы забрать вашу душу. Смешно и жутко. Хотя не мне такое говорить.

– Ну что, Брут, пойдем прогуляемся?

Пёс в ответ ткнул меня лапой. В наших с ним отношениях это обычно означало согласие. Этот жест вообще много что означал, но главное – что мы понимали друг друга. Остальное не так важно.

Остальное было делом пары минут. Сменить одежду на уличную, распихать по карманам некоторые вещи первой необходимости да взять ключи. Брут все это время крутился где-то рядом и терпеливо ждал, когда мы наконец отправимся на волю.

Выйдя из дома, мы услышали тихий, но весьма ритмичный стук откуда-то из угла забора, с наружной его части. Такой тихий металлический лязг, будто яблоко на крышу падает.

– Кажется, опять какой-то молчун развлекается, – обратился я к Бруту, который в ответ сдержанно рыкнул.

За забором нас ожидало весьма частое в нынешние времена зрелище. Мужчина средних лет, одетый самым обыкновенным для провинции образом, усердно бился головой о мой забор. Целеустремленно так, без перерыва, даже промежутки времени равные выбирал. Разорванный в клочья живот выдавал в нем слегка подгнившего молчуна.

– Эй! – обратился я к мужичку-мертвячку, – хватит уже, давай катись отсюда!

Мертвец спустя ещё пару ударов замер, а затем посмотрел на меня. Повисла напряженная пауза…

Размышлял он недолго, после чего сел на четвереньки и начал делать корявые кувырки. Спустя пару перекатов стало видно, что от моего дома он действительно удаляется. Правда, этот акробат уже на середине дороги запутался в собственных внутренностях. Теперь трепыхался и стал похож на ночной кошмар любителя баварских колбасок.

Молчунами, если что, я называю оживших мертвецов. Они составляют сейчас подавляющее большинство моего круга общения. Они же молчат, почему нет? Да и как-то тяжко постоянно находиться в обществе зомби, ходячих, оживших мертвецов и прочих умертвий. А тут просто неразговорчивые ребята. Вроде и не так печально. Наполовину – психологический трюк, наполовину – порождение моей треснувшей черепной коробки.

С молчунами у меня весьма неплохо получается находить общий язык. В одностороннем порядке. Да, понимают они не всегда быстро и не всегда четко. Лучше, чем ничего. То ли за своего считают, то ли прислушиваются к более мозговитому собрату. Ну и, разумеется, гастрономического интереса они ко мне также не проявляют. Когда-то меня этот факт несказанно порадовал.

– Пойдем, цареубийца, навестим тетю Люду, – позвал я Брута.

Дорога была такой же, как и много лет до этого. Ровные ряды заборов, слегка треснувший асфальт. Лес по другую сторону дороги, уходящий вдаль к другому поселку. Разве что тишина стала куда более частым явлением. Её разбавляли лишь ветер, пение птиц и шатающиеся туда-сюда молчуны.

Зато сколько новых воспоминаний об этих местах появилось после пробуждения!

Из одного дома я позаимствовал генератор. В другом нашел несколько классных игр и строительные материалы для сарая. Ещё через дом находился ларек, который обеспечивал меня пару недель различными вкусностями. Почти каждый дом, который я проходил по пути к магазину, был изучен мной вдоль и поперек. Мебель, электроника, запчасти, инструменты. Все подмеченное хозяйским взглядом отправлялось в мою берлогу. По велению больной головы, так сказать.

Тётя Люда была на своем месте, как и всегда. Бледная, слегка отощавшая и сильно изуродованная собственной смертью. Умереть и остаться красавицей может разве что Ленин, но у него там вроде целая команда поддержки была… Интересно, он тоже молчуном стал? Молчит, наверное, с броневика, где-то в центре Москвы. Очень воодушевляюще молчит!

– Добрый день, теть Люд! – бодро сказал я, открывая двери.

– У-у-у, – ответила она мне, изобразив нечто вроде взмаха рукой.

Честно говоря, ассортимент не радовал. В первую очередь тем, что большую его часть я уже благополучно употребил за время своего отшельничества. В первую очередь старался есть скоропортящееся. Со временем опять перешел на все те же быстрые обеды, консервы и прочее непотребство, которым периодически питался и при жизни.

При жизни? Интересно, а сейчас моя старая жизнь продолжается, или это уже новая? Мне стоило сказать “Я родился” после пробуждения?

– Эх, всегда меня у вас на философию тянет, – сказал я, обращаясь к бессменной кассирше.

Та в ответ лишь посмотрела на меня, после чего вновь принялась пересчитывать растрепавшиеся купюры в кассе. Большая часть из них давно стала трухой. С молчунами такое бывает: видимо вспоминают что-то из жизни и повторяют действия на автомате. О чем, интересно, вспомнил тот мужик у моего забора?

Мои размышления прервал звук автоматной очереди.

– Кажется, это со стороны администрации… Пойдем, Брут?

Глава 2

По загородной дороге неспешно двигался крытый военный фургон без опознавательных знаков. Даже не ехал, а буквально плыл, почти не издавая шума. Картина мерно плывущей за окнами грузовика природы, что только-только просыпалась после зимней спячки, вызывало какое-то непередаваемое умиротворение…

– Новенький, хорош спать! – раздалось откуда-то сбоку.

– А я говорил техникам! – речь прервалась на громкий зевок. – Эти их модификации тачку не только бесшумной делают, но ещё и в люльку превращают. В смысле не сами техники, а вибрации в машине. Убаюкивают, ну или типа того.

Засмотревшийся в окно Егор перевел взгляд на своих спутников. Четвёрка военных продолжала активно переговариваться, как и всю дорогу до этого.

– Слышь, Танкист, – обратился один из солдат к их водителю, – тебя самого не смущает постоянно на этой колымаге кататься? Сонный водитель, он же это, хуже пьяного.

Крайне оригинальное прозвище для человека, когда-то служившего в танковом полку. Только вот незадача, никого не волновало, что Танкист был бурятом под два метра ростом, а на службе заведовал хозяйственной частью и обеспечением. В танковом служил? Значит, Танкистом будешь! А то, что двухметровых бурятов надо ещё поискать – это так, мелочи.

– Мангал, засыпаешь у нас тут только ты. Опять, небось, полночи по девкам шлялся? – раздался басистый голос капитана отряда, что сидел на месте рядом с водителем, – смотри, как бы тебе такими темпами шампур не оторвали.

– Кэп, так причём тут это? Я ж утром как огурчик был, это все вибрации! Новенький вон тоже спит! – возмущенно оправдывался Мангал.

– Ребят, может, хватит уже? – послышался ворчливый голос сидевшего сзади Кадета, по совместительству являвшегося заместителем командира.

Кадет был самым суровым и ворчливым членом отряда, как и положено выпускнику кадетского училища. Простой, неразговорчивый парень не запоминающейся наружности, всегда выполняющий приказы. Наверное, таким и должен быть солдат: безликой и послушной массой. Однако Кэп крайне высоко ценил способности своего зама, поскольку предложение о его назначении исходила именно от него. Егор не знал точно, что их связывает, но, судя по всему, они были очень давно и хорошо знакомы, да и понимали друг друга неплохо.

– Вот-вот. Надоело слушать, кого ты там на шампур насадил. Прожарщик ты наш, – добавил капитан.

– Так я и не рассказываю… – начал было Мангал, но осуждающий взгляд замкома заставил его умолкнуть на полуслове.

На самом деле, Мангал не то чтобы сильно любил мясо, и даже внешность у него была, что называется, “не шашлычная”. Обычный голубоглазый блондин среднерусской наружности. Который умел этой наружностью умело пользоваться. У него раньше даже прозвище было – Красавчик. В какой-то момент шутки про его любовные похождения вышли на новый уровень, и с иронией называть его “горячим парнем” уже как-то надоело. А тут – целый новый полигон для шуток! Он ещё не догадывался, что как только шутки над новым прозвищем кончатся, ему придумают новое…

Дорога шла все дальше и дальше, унося с собой последние остатки цивилизации. Разрушенной, местами весьма сильно покореженной. Мертвой цивилизации. Теперь за окнами царил преимущественно лес, иногда прерывающийся на очередную заправку или остов сгоревшей машины.

– Егор. Его-о-ор, – штатный ловелас решил наконец прервать неловкое молчание, – а давай мы и тебе погоняло придумаем?

– Ну, даже не знаю… – техник слегка замялся, не совсем понимая, что от него хотят.

– А ведь шашлычник дело говорит, в нашей среде без этого никуда, – подал голос Танкист, все это время внимательно следивший за дорогой.

– Вот чем ты примечателен? Учился где-нибудь, работал в интересном месте? – продолжил Мангал.

– Я, это, техникум окончил …– принялся перечислять новичок, – Получил диплом, устроился электриком, но там уже и осень наступила, сами знаете…

– Да, такое хрен забудешь, – подхватил Кэп.

Слышали, каким должен быть “отец-командир” для своих солдат? Вот это все про Кэпа. Армейская смекалка товарищей к сожалению обделила нормальным прозвищем. Даже в личном деле было написано следующее: “Слегка юморной, по-отечески добрый, но справедливый. Слушает и приказ, и совесть. О своих бойцах думает больше, чем о себе”. С такой характеристикой в начальство не берут, там приказы важнее, а вот полевым командиром – самое то. Заменять батьку для осиротевших на войне солдат. Видимо, поэтому ему и нужен был Кадет, чтобы слегка ограничивать эти самые отеческие порывы. Иначе этот тридцатилетний мужик, чем-то смахивающий на помесь лесника с медведем, мог бы и переборщить.

– Ну не просто ж тебя электриком называть! Долго выговаривать, да и банально как-то, – Мангал все продолжал.

– Про банальность можешь у Кэпа спросить, – сказал Танкист, и они оба слегка улыбнулись.

Мангал все продолжал выпытывать у Егора подноготную его жизни и достижений, пытаясь придумать интересное прозвище. Не останавливал его даже осуждающий взгляд Кадета, который сидел рядом с ними в задней части фургона и явно устал от болтовни. То ли дело оказалось для него слишком важным, то ли для выключения словесного потока замкому нужно было заговорить вслух. Егор же продолжал перечислять малозначительные факты своей биографии, не совсем догоняя, почему Танкист уже едва сдерживает смех…

– А ещё в детстве был случай, – продолжал Егор, – Пошёл я с парнями деревенскими рыбу ловить да по пути себя крючком за щеку зацепил. Сообразить не смог, что делать, так с удочкой и бегал: “Помогите! Поймался!” – взгляд уставился на Мангала, – ну как, такое подойдет?

– И что ж тут примечательного? Состава интересной истории-то нет! – блондин тоже откровенно веселился, уже давно забив на желание придумать новоявленному товарищу прозвище, – где драма, где сюжет? Нужно, чтобы история такая была… чтобы осталась в памяти поколений!

Танкист не выдержал и сорвался на смех, а следом за ним и капитан.

– Хм-м-м… – техник почесал репу, которую гордо именовал головой, – тогда вот ещё случай был…

– Так, мы подъезжаем, – сказал командир, вглядываясь в карту.

За окном лесной пейзаж начал слегка меняться, появились индустриальные нотки. Разбитых машин стало чуть больше, кое-где виднелись остатки сгоревших или попросту брошенных домов. Видимо, бросили их почти в самом начале катастрофы, поскольку никаких следов борьбы, сражений не наблюдалось. Обычная деревенская дорога, как если бы про это место просто разом забыли все жители и правители. Чуть дальше, в промежутке между деревьями виднелся столб радиовышки, к которому как раз и направлялась группа военных.

Грузовик плавно съехал с разбитого асфальта на размытую грунтовку, петляющую в сторону вышки. Разговоры сошли на нет сами собой, все присутствующие напряженно ждали высадки. Танкист ещё сильнее сбавил ход, дабы не привлекать внимания “местного населения”. Спустя пару минут ленивого петляния от кочки к кочке, группа прибыла на место.

Искомая радиовышка была пусть и обветшалой, но все же не разрушенной. Бетонные плиты, изображающие из себя забор, имели всего лишь два лишних прохода, кроме центрального КПП, а внутренний двор, вместе с прилегающим к нему техническим одноэтажным сооружением, был в более чем приличном состоянии. Кое-где через бетон прорывались особо буйная растительность, но в этом не было ничего страшного.