Рыжая для бандита

Ольга Которова

Рыжая для бандита

Пролог

Он шёл по земле, запорошённой снегом, переступая замёрзшие лужи. Сильный ветер распахнул полы его пальто, но он одной рукой запахнул их обратно. Каждый шаг приближал его к той железной ограде, которую он сам же и вкапывал. Пройдя ещё пару рядов с крестами, мужчина остановился у памятника, который был самый заметный на этом кладбище.

Андрей приблизился к могиле и положил на неё огромный букет алых роз, а рядом с цветами – детскую игрушку, которую так любил его сын. Уже сорок дней прошло, а он ещё ждёт их, когда они придут, и дом наполнится детским звонким смехом. Но они уже не вернутся. Его любимые ушли навсегда, забрав его душу с собой. До сих пор он отчётливо слышит смех своих родных, который раздирает его изнутри. Руки всё ещё помнят нежную бархатистую кожу жены. Стоит прикрыть веки, и она стоит перед ним, такая хрупкая, с золотистыми волосами и глазами цвета василька. Как же ему её не хватает. Каждый прожитый день – это словно ад, где хочется сдохнуть сию же секунду.

А ведь когда-то эта хрупкая девчонка смогла приручить его. До неё он был диким и страшным зверем, которого никто никогда не любил, и который никому не был нужен. Да и не за что было его любить, но она смогла разглядеть в нём что-то и полюбила всем сердцем.

Он ведь был сыном обычной шлюхи, уличным бродяжкой, который выживал с помощью воровства. Его жизнь состояла из уличных драк, где они со своей бандой грабили ларьки, магазины, обчищая их подчистую. Они брали всё – еду, деньги, одежду. Всё, что помогало им быть на плаву.

И всё это продолжалось изо дня в день, пока мать не скончалась от передоза, когда Андрею было четырнадцать лет. Их квартиру описали судебные приставы за долги, а он сам сбежал от опеки и жил, где придётся, пока не загремел на малолетку, где пробыл пару лет. А потом ему стукнуло восемнадцать. Вроде как совершеннолетний, и теперь его никто не тронет. Но на воле жилось несладко. В принципе, у него и раньше жизнь была не сахар.

Он работал грузчиком, охранником, швейцаром, готов был браться за любую работу, даже самую грязную, пока не попал в одну банду, где проявил себя и стал лидером. Со временем он обзавёлся верными соратниками и начал свой бизнес.

Все началось с пары овощных ларьков, пока не открыл сеть своих магазинов в городе. И с каждым днём его бизнес только разрастался. И он ни за что на свете не забудет один из тех дней, когда познакомился с ней. Андрей возвращался к себе домой, как вдруг на остановке заметил одинокую девушку, но мимо не смог проехать. Она стояла на пустой остановке, прячась от дождя. И когда Андрей взглянул на неё, то понял, что попал и теперь не отпустит её. Всё, что было связано с женой, было самым лучшим и светлым в его жизни.

А сейчас он стоял возле её могилы и жалел, что ещё жив. Перед глазами ещё стоит та картинка с места аварии, где их нашли. Следователь сказал ему, что водитель не справился с управлением. Но он в это смутно верил. Ведь тот водитель, который вёз его жену и сына, был асом, и не справиться на пустой и сухой дороге было невозможно.

Только вот теперь ничего не сделаешь. Их не вернёшь, и винить некого, если только себя. Для Андрея его семья была всем. Ради неё он жил и дышал, а сейчас ничего не осталось, только горстка пепла вместо души и сердца. Как же трудно. Он никогда ещё не чувствовал такой боли, которая, словно ножи, полосует его наживую. В своей жизни он прошёл многое, но что бы, как сейчас, никогда так не было больно. Хотелось орать, рыдать, кромсать, сжечь этот мир дотла. Но всё это не вернёт его любимую и сына. Теперь у него никого не осталось. Теперь он один, и это навсегда. Боль, которая прогрызла в нём дыру, не заполнить никем и ничем на этом свете. За эти сорок дней он два раза брал свой ПМ и пытался вынести себе мозги, чтобы быть с ними, но его останавливали, не давали закончить начатое.

Почему судьба забирает самых лучших и невинных людей? На земле полно отморозков, но они живут до старости, а его маленький пятилетний сын погиб. Мужчина упал на колени на грязную и холодную землю, не боясь запачкать дорогие брюки в грязи, и опустил свои руки по швам, склонив голову к земле.

– Простите меня, – прохрипел он и стёр слезу с лица. – Простите, я не защитил вас. Я так перед вами виноват. – Перед глазами всё расплылось, в горле встал ком и дышать стало нечем. Он стоял на коленях, опустив голову вниз, к земле, а на него с памятника смотрела счастливая улыбающаяся молодая блондинка, рядом с которой был маленький белокурый кудрявый мальчишка. Плечи мужчины то опускались, то поднимались от рыданий, а воздуха в груди становилось всё меньше и меньше.

– Беркут! – послышался голос сзади него, и на плечо упала тяжёлая ладонь друга. – Вставай. Давай, поднимайся! – мужчина подхватил его подмышки и потянул наверх.

Андрей встал с колен и вытер ладонью слёзы с лица, которые текли ручьём, и казалось, что они полосуют кожу до крови.

– Фил, иди в машину. Я сейчас, – проговорил он другу, который на его слова только молча кивнул, постоял ещё пару минут и оставил его одного.

Андрей поднял лицо к небу и посмотрел на быстро бегущие облака. Ноябрь. Скоро зима. Он вдохнул поглубже прохладного воздуха и закашлялся. Снова опустил своё лицо и посмотрел на памятник. Достал из кармана пачку сигарет и закурил.

А ведь когда-то Даша ругала его за то, что он так много курит и запрещала ему это делать. Она говорила, что никотин убьёт его, и он завязал с сигаретами ради неё. Но сейчас уже не для кого себя беречь. И если сигареты помогут ему уйти к ним, то он только будет рад этому.

Мужчина затянулся посильнее горьким дымом, и горло сразу обожгло. Закашлявшись, Андрей выкинул сигарету и снова посмотрел на памятник.

– Я вернусь, мои милые. Спите спокойно. Я отомщу за вас. – Он быстро развернулся и пошёл к машине, где его ждал Фил.

Глава 1

Виктория

– Виктория Романовна, как мне быть? Он оставил меня одну с двумя детьми! – женщина, почти рыдая, произнесла это и вытерла с глаз поток надвигающихся слёз.

– Так, успокойтесь! Помните, о чём мы с вами говорили на прошлом сеансе?

– Да, – кивнула она головой и внимательно на меня посмотрела.

– Повторите дыхательную гимнастику. Вот так вот. Правильно, молодец! Дышите ровно, прочувствуйте каждый вдох, – женщина активно глубоко задышала и прикрыла глаза в надежде устранить страх.

– Полегчало?

– Да, – почти писклявым голосом произнесла она.

– Хорошо, а теперь расскажите, что вы почувствовали, когда узнали об измене своего мужа?

Я сидела за стеклянным столом в мягком офисном кресле в своём небольшом светлом кабинете и слушала, что клиентка рассказывает мне о своих проблемах. Ко мне каждый день приходят люди, семьи и делятся своими переживаниями или проблемами, которые мешают им спокойно жить.

Вот и сейчас я сижу, слушаю и смотрю на даму за сорок, как она рассказывает свою историю несчастного брака и о муже-козле, который ушёл от неё, оставив с двумя детьми.

И мне изо дня в день приходится выслушивать и помогать людям, чтобы они окончательно не свихнулись от того, что происходит в их прекрасной жизни.

Некоторые мне задают вопрос: «Вы, наверное, такая счастливая, ведь все проблемы решаете с умом? У вас вон сколько практики за плечами». Эх, их бы слова да богу в уши. Если бы все психологи так счастливо жили, по словам моих клиентов, то в мире не осталось бы ни одной профессии, кроме психологии.

Многие почему-то думают, что если ты механик, то у тебя никогда не ломается машина. Или если, например, ты стоматолог, то твои зубы никогда не болят, и всегда белоснежная улыбка. Но в жизни всегда всё иначе. Все мы сапожники без сапог.

И вот сейчас я сижу, слушаю эту даму и вспоминаю себя в свои шестнадцать лет. На тот момент я заканчивала одиннадцатый класс. Девочка – отличница, гордость своих родителей, у которой вместо мозгов была сахарная вата. Это я, конечно, поняла уже намного позднее. Помимо учёбы, я встречалась и была по уши влюблена в своего парня и уже расписала всю нашу совместную с ним жизнь до старости. Даже имя детям выбрала. Но наша реальность, увы, к сожалению, далека от сказок. И не всё всегда происходит, как мы желали бы в своей жизни.

Он был спортсмен, красавец, ребёнок зажиточных людей в нашем небольшом городке. Все девчонки падали к его ногам и обливались слюнями при виде его. Он был старше меня на четыре года. И почему-то он из всех девушек, живущих в нашем городе, выбрал именно меня. Скромную рыжеволосую зубрилку, которая падала в обмороки при виде его. Мы с ним встречались полгода, и всё было прекрасно, пока я не забеременела.

Родители, естественно, от новости чуть от инфаркта не умерли. Они у меня православные верующие люди, и аборт – это убийство, а убийство – это грех, как они считали. И чтобы избавить семью от позора, родители отправили меня в другой город. На деньги, вырученные от продажи бабушкиного дома в деревне, купили мне однокомнатную квартирку и выпустили во взрослый мир, изучать все его прикрасы, совсем одну и беззащитную. Тот парень, естественно, обвинил меня в измене, сказав, что это не его ребёнок, и его родители пригрозили моей семье, чтобы они не распространялись, а иначе испортят нам жизнь.

И вот после всего случившегося я окончила школу, забрала свой аттестат и уехала. В дорогу родители сунули мне десять тысяч рублей и сказали, чтобы дальше я справлялась одна. Ведь они и так много чем мне помогли. Они ведь вырастили меня, воспитали, кормили, одевали, обували, а я – неблагодарная дочь, которая встала на одну линию с проституткой.

Самое худшее – это были первые дни моей взрослой жизни в незнакомом городе. Я не знала, куда идти, что мне делать и как дальше жить. Несколько дней я прорыдала белугой, сидя в своей серой убогой квартирке на вонючем старом диване, который остался от прежних жителей, вся в слезах и соплях. И вот когда пришёл пик слезам, тогда я поняла, что дальше так продолжаться не может. Нужно брать себя в руки и что-то делать, а то я так точно скоро подохну, ну или наврежу своему ещё неродившемуся ребёнку.

На следующий день я уже пошла сдавать вступительные экзамены в институт, на психологический факультет. Наверное, я специальность эту выбрала только потому, что хотела разобраться в себе. Хотела наконец-то выяснить, что со мной не так? Почему вся моя жизнь пошла туда, где не светит солнце?

Ещё через пару дней я устроилась флористом в цветочный магазинчик, который находился недалеко от моего дома. Когда началась учёба, днём я ходила на пары, а по ночам зубрила учебники, сидя в своём цветочном магазине и одновременно заворачивая букеты.

Вот только когда родился сын, я полностью осознала, что такое трудности. Я не брала академический отпуск, потому что мне хотелось быстрее всё закончить и устроиться на нормальную работу, чтобы хоть начать по-человечески питаться и одеваться.

Сына я брала на пары, а по вечерам с ним сидела няня, или он спал у меня в магазине в старенькой коляске, которую мне отдала моя соседка по подъезду от своих троих детей. Легче стало, когда Никита пошёл в садик. А самой большой радостью для меня было то, что сын почти никогда не болел. И это давало мне возможность нормально учиться и выходить на работу. После окончания института мне предложили работу в одной коммерческой организации штатным психологом. В этой организации я работаю и по сей день.

Сейчас мне двадцать восемь лет, я работающая мать-одиночка, у которой нет времени даже на свидания. Потому что если ты мать, да и ещё одна, без какой-либо помощи, то тебе приходиться выживать.

У меня каждый день – это день сурка. Утро начинается не с кофе, а с каши для сына. Потом я веду его в школу, бегом бегу на работу, на которой иногда времени даже на обед не хватает. После работы я иду за сыном в школу. Спасибо тем людям, которые придумали продлёнку и секции, которые находятся в школе, а не там, куда нужно ещё полдня добираться. Дома мы вместе учим уроки, ужинаем, я укладываю его спать, а потом готовлю на завтра. Уже глубокой ночью я принимаю душ и без задних ног валюсь спать. А с подъёмом будильника день начинает повторяться заново. В выходные дни, когда нет работы, появляется такая обязанность, как уборка в доме, стирка, глажка. И в свободное время мы с сыном выходим гулять в парк или в кино. И вот, живя в таком графике, у меня навряд ли найдётся хоть свободная минута на себя, не говоря уж о каких-либо кавалерах.

У меня даже подруг нет, чтобы я могла поговорить с кем-нибудь по душам или посидеть и выпить бутылочку вина, забыв про все проблемы. Время – вот единственная единица в моей жизни, которой не хватает. Если бы только в сутках было не двадцать четыре, а хотя бы на пару часов побольше, я хоть выспаться нормально смогла.

– Виктория Романовна, вы меня слушаете? – женщина вывела меня из своих личных воспоминаний.

– Что? Ах, да, конечно, слушаю! Просто ушла в себя. Обдумываю вашу ситуацию.

– Хорошо. Так вот что я хотела ещё вам сказать…

Парадокс моей жизни таков, что, помогая людям, я оставляю себя без помощи, наплевав на свою личную жизнь. Иногда задумываюсь, а что будет потом, когда Никита вырастет? У него будет своя семья, он отстранится от меня. А что останется у меня? На моё место придут молодые специалисты, и меня спишут в разряд запасных. Ведь сколько на нашем свете одиноких женщин, которые не могут найти своё счастье, так и остаются одинокими. К сожалению, таких много, и я, похоже, пополню их ряды.

Глава 2

Андрей

Полгода уже прошло после их смерти, а я не могу находиться дома, там всё напоминает о них, о моих любимых. Смогу ли я когда-нибудь смириться с их потерей? Навряд ли. Такое не забудешь, просто так не выкинешь из головы.

Неизвестно, какая уже по счёту сигарета за час, но легче так и не становится. Первый месяц я беспробудно бухал, пока Фил не вытащил меня из этого состояния. Не знаю, как ему удалось выгнать меня из дома, но всё же я начал работать. Со злости поувольнял половину сотрудников, которые появлялись мне на глаза в ненужный момент. Во мне постоянно бушует злость, которую я не могу никуда выплеснуть и ничего не помогает. Ни запой, ни сигареты. От всего этого становится только хуже. Я перестал существовать, чувствовать, воспринимать людей и их чувства. Мне стал безразличен каждый день, прожитый на этом свете.

Первую неделю после их смерти у меня был шок. Я отрицал всё происходящее, мозг ещё думал, что это просто плохой сон, они сейчас зайдут в дом, и всё будет хорошо, как и раньше. Мы вместе поужинаем, а потом сядем всей дружной семьёй за просмотр мультика. Но когда всё-таки понял, что это не дурной сон, а самая настоящая реальность, то думал, что сдохну. Да я и пытался всё для этого сделать. Ну а теперь я уже несколько месяцев нахожусь в депрессии. Или как там называют это состояние, когда тебе всё безразлично? Вся моя жизнь стала как чёрно-белое кино, где я ненавижу ночи, потому что ночью нет работы, и я не знаю, на что переключиться. И мне на помощь приходит старый добрый алкоголь. Он не спасает, но с его помощью я отключаюсь от реальности.

Когда становится совсем невыносимо, я напиваюсь до бессознательного состояния и просто отключаюсь там же, где и сидел. А с утра всё начинает повторяться заново, словно чёртово колесо, от которого, кроме как поблевать, больше ничего не хочется. Не знаю, сколько ещё смогу так продержаться, но надеюсь, что недолго.

Он сидел в своём кабинете, где сегодня и ночевал, чтобы не ехать домой и не видеть эти стены, которые он хочет снести и не восстанавливать. На нём была чёрная рубашка не первой свежести, чёрные брюки от делового костюма, а на лице щетина недельной давности. Андрей пытался вчитаться в договор, но все буквы расплывались по бумаге, и он не мог уловить суть контракта. Отшвырнув подальше от себя бумаги, он откинулся спиной на спинку кресла и, запрокинув голову, стал внимательно рассматривать оштукатуренный потолок. Ужасно хотелось курить, а ещё голова раскалывалась от боли, словно ещё секунда и она взорвётся и разлетится на осколки. Он упёрся ногами в пол и оттолкнулся. Его кресло мгновенно отъехало от стола. Мужчина быстрым движением встал и подошёл к скрытому бару, который находился у него в шкафу. Открыл его, плеснул в бокал виски и, кинув пару кубиков льда, опрокинул бокал, осушив его одним глотком. Но этого ему показалось мало, и мужчина снова наполнил ёмкость и сел обратно за стол. Меньше чем через минуту раздался стук в дверь его кабинета.

– Босс, у нас проблема, – в открытую дверь вошёл его заместитель Жора, который вот уже несколько лет трудится на Беркутова в поте лица.

– Какая на этот раз? – он отвлёкся от бокала с виски и поднял голову на своего заместителя, который принёс мне недобрые вести.

– Наше судно арестовали в порту, – почти полушёпотом произнёс мужчина.

Жора прекрасно знал, каким бывает Беркутов, когда у него идёт всё не по плану, а тем более из-за его нынешнего душевного состояния. Никто из сотрудников не пытается даже мимо его кабинета пройти, чтобы не попасть под горячую руку босса.

– Твою ж… Какого хера, Жора? Что сейчас с грузом? – вскочил со своего места и заорал на парнишку, который стал пятиться обратно к двери.

– Эм-м… Я не знаю! – опустил он свои глаза в пол, теребя в руках шариковую ручку.

– Чего?! – изумлённым взглядом посмотрел Андрей на своего сотрудника. – Блядь! Жора, у нас арестовали груз на несколько миллионов долларов, а ты не знаешь, что с ним?! Какого хера я тогда тебя держу у себя? Может, мне лучше разжаловать тебя и снова отправить на рынок ящики таскать? – снова раздался очередной крик Беркутова, казалось, что от его гнева окна потрескаются.

– Нет, босс!

– Тогда какого хрена ты ещё здесь стоишь и смотришь на меня? Чтобы через двадцать минут отчёт по грузу был у меня! – заорал я на весь кабинет, и мальчишку словно ветром сдуло.

– Есть! – помощник выбежал из моего кабинета, громко хлопнув дверью. А я вышел из-за стола, подошёл к окну, открыл его и, взяв трясущейся рукой сигарету, закурил. Моё судно, которое переправлялось через границу с товаром, было зарегистрировано как грузовое и все посты, стоящие на пути, были давно уже куплены. Кроме пары приближенных, никто не знал, что мы там перевозили. А это значит, что к кому-то поступила запретная информация, и он решил на ней нажиться.

– Ты чего разорался-то? – раздался мужской голос за моей спиной. – Ты Жору видел? Он сейчас валерьянку пить будет.

– Да хоть яд он там пьёт. Пусть лучше угостит. Груз арестовали в порту, – поделился я и выпустил пару колец дыма изо рта.

– Херово. Нужно как-то его оттуда доставать, – спокойным голосом проговорил Фил.

– Жора сейчас всё узнает. Если что, побольше положим, кому нужно. Но это уже не в первый раз за месяц такое. Нужно что-то решать, – повернулся я к Филу, который уже с удобством разместился на моём кожаном диване.

– Беркут, может мне сегодня побыть с тобой? Сходим в стрип, закажем девочек, отдохнём, – осторожно проговорил друг и посмотрел на меня.

– С чего такая забота?

– Просто ты последнее время на всех срываешься. Парни вон вообще боятся с тобой наедине оставаться. Я всё понимаю, ты не можешь ещё забыть Дашку с Ромкой, но…

– Заткнись, слышишь? Закрой свой рот и не говори о них! – ну вот, опять сорвался. Сердце заколотилось как бешеное, руки задрожали, тут же достал ещё одну сигарету и прикурил. Раньше сигаретный дым хоть как-то успокаивал, а сейчас от него никакого толку.

– Брат, но так нельзя. Жизнь идёт, и хочешь ты этого или не хочешь, но ты будешь жить дальше, и их не вернёшь. – Фил на минуту остановился и, смотря на меня, встал с дивана. Подошёл к окну и тоже закурил.

– Ты что, в психологи заделался?

– Я нет, но знаю одного, точнее, одну. Хороший спец. Знакомый рассказал. Может, сходишь, а? – я сначала думал, что он шутит, но взглянув в его глаза, понял, что не шутит. Не хватало мне ещё его сочувствия. И так хватает этих взглядов от других.

– Чтобы я пошёл к мозгоправу? Нет уж! Если уж приспичит, то лучше ствол к виску и всё пройдёт.

– Знаю, ты уже пытался так пару раз проблему решить. Может тебе выговориться нужно и легче станет. Другим же становится.

– Так, Фил, заканчивай это мозгоёбство. Ты лучше скажи, что с товаром делать будем? – друг сделал глубокую затяжку и выпустил кольцо дыма, смотря куда-то вдаль.

– Ты не думаешь, что это дело рук новенького?

– Это тот мажор, который недавно в городе появился?

– Ага… Мы его проверили. Ничего серьёзного не представляет, но уж очень ушлый тип. Работает грязно, оставляет за собой немалую кучу дерьма. Парнишка всех законов не знает. Научить бы его.

– Проверьте ещё раз, может ли он быть связан с грузом. И если так достал, то поговори по-человечески. А если не поймёт, то ты знаешь, что делать. Не первый день вопросы решаешь, – наш разговор прервал стук в дверь, в которую зашёл Жора.

– Ну? – зловеще посмотрел я на помощника, которого хотел уже придушить.

– Всё в порядке! Приплатили кому нужно и ничего не нашли. По данным груз будет в порту через сутки.

– Хорошо, – с облегчением выдохнул я и, подойдя к столу, рухнул в своё кресло. – Жор, ещё раз облажаешься, и я отправлю тебя домой.

– Простите, такого больше не повторится, – промямлил этот двухметровый детина и покинул мой кабинет. Фил находился у меня ещё недолго, уехал только после того, как я его послал. Задрал он со своим психологом. Беспокоится якобы за меня.

Рабочий день уже подходил к концу, когда я вышел из офисного здания, где располагалась моя контора. Сел в свой тонированный гелендваген и поехал домой. Врубил музыку погромче, чтобы убрать все свои мысли.

На улице ещё только апрель, а уже стояла жара, что не продохнуть. Я ехал, не прибавляя скорости. Домой меня не особо тянуло, а на работе ночевать больше не мог. Да себя нужно хоть в приличный вид привести. Меня-то не особо парит мой внешний вид, но сотрудники уже косо смотрят, а если так пойдёт и дальше, то на улице за бомжа примут.

С четырёхполосной дороги я завернул в небольшой проулок и, не успев проехать поворот, как резко загорелся красный свет на светофоре. Не успевая затормозить, вылетаю на пешеходный переход, который уже начала переходить девушка. От испуга я вжал педаль тормоза и вывернул руль вбок.

Свист шин разносится на всю улицу, в моё открытое окно влетает девичий крик. Когда машина полностью остановилась, я выбегаю из автомобиля и иду в сторону потерпевшей. Не хватало мне ещё кого-нибудь задавить, тогда уж точно будет фиаско! Мой взор запечатлел картину, как на асфальте сидит девушка. Пакеты, которые до этого были у неё в руках, разбросаны в разные стороны. Юбка задралась, показывая её тонкие ножки. Волосы растрёпаны, а в глазах вселенский испуг, который мгновенно перерождается в гнев.

– С вами всё в порядке? Простите, не успел затормозить, светофор резко загорелся, – я делаю пару шагов в её сторону и пытаюсь помочь ей встать. Она поднимает на меня свои зелёные ведьмовские глаза, в которых отражаются лучи солнца и цвет глаз меняется на бирюзовый. Девушка сама рыжая, всё её лицо покрыто веснушками. Личико милое, даже, я бы сказал, детское, да и вся она сама маленькая. Если бы не незначительные морщинки вокруг глаз, я бы даже подумал, что она школьница. Но эта школьница смерила меня гневным взглядом и, откинув мою ладонь, поднялась без моей помощи и поправила на себе юбку.

– Ты что, совсем охренел? Не видишь, куда едешь? Затормозить он не успел! – начала она меня отчитывать как ребёнка, что я даже немного охренел от такой неожиданности. А со стороны так и вижу картину, как моська, метр с небольшим, орёт на слона двухметрового! Она смотрела на меня так, словно сейчас проглотит. Я всего, конечно, мог ожидать, но чтобы на меня начали так орать, уж точно не ожидал.

– Ты чего так орёшь, рыжая? Все же части тела на месте. Подумаешь, задницей своей тощей на асфальте посидела! – от моих слов девушка опешила, что даже дар речи потеряла, но быстро пришла в себя и опять повысила свои децибелы.

– Рыжая?! – почти задыхаясь, произнесла она. – Ты, хамло уличное, да как ты смеешь меня оскорблять! Сбил он, значит, пешехода и ещё ёрничает здесь стоит. – Какая она забавная. Интересно, думает, что я испугался её звонкого голоска? Ну и бабы сейчас пошли! Никакого уважения к мужикам. Слушая, как меня отчитывает взрослая школьница, я начал собирать её продукты, которые валялись на асфальте, обратно в пакет.

– Что ты делаешь? – посмотрела девушка на меня сверху вниз, ставя свои руки в боки, да ещё и смотрит так, будто я её обкрадываю. Приподнял свою голову и взглянул на неё. Щёки красные от злости, а рыжие локоны постоянно лезут ей в лицо, щекоча кожу, отчего у неё смешно дёргается курносый нос.