Журнал «Рассказы». Запечатанный мир

Алекс Раен, Ольга Рэд, Олег Савощик, Евгений Бугров, Ольга Кузьмина

Журнал «Рассказы». Запечатанный мир

По ту сторону пролива. Алекс Раен

Старик Иту вышел на холодный воздух покурить – он любил стоять здесь днем, смотреть на облака, на птиц, которые сидели на больших резервуарах рядом с котельной. Напротив, за оградой, находилась старая спортивная площадка: побитый ржавчиной турник, кольца на железных цепях и стадион с разбитой беговой дорожкой – все, что осталось от когда-то стоявшей здесь школы. Площадка лежала на вершине пологого холма, за которым темнели холодные воды пролива, а вдалеке, за проливом, виднелись очертания гор.

Стояла осень. Утром налетел ветер, и солнце спряталось в серой пелене облаков. К обеду распогодилось, приоткрылся синий край неба, но в воздухе все еще чувствовалась сырость, и Иту поплотнее закутался в старую куртку. Он ждал, когда придет мальчик. Ему нравилось наблюдать, как тот болтается на турнике или выделывает трюки с мячом, а иногда сидит на склоне и задумчиво смотрит в сторону Ледяных Земель. Иту никогда не наблюдал за ним подолгу – не хотел привлекать внимание (еще подумает что) и боялся, что он перестанет приходить. Когда мальчик замечал его, Иту делал вид, что глядит в другую сторону, и возвращался в теплое нутро котельной.

Котельная согревала Ярнуш, северный городок на окраине Конгелады. Здесь рубили высокие сосны, строили парусники и шхуны, которые отправлялись во все части света и редко возвращались обратно. Верфь работала летом: зимой северные льды сковывали пролив, и только медлительные дебаркадеры могли добраться сюда по морю. Сухопутная дорога в город – горный перевал на востоке – из-за снегов становилась непроходимой, лишь к весне можно было ждать вестей с той стороны гор.

Обязанностей у Иту было не много: днем он поглядывал на стрелки выпуклых индикаторов, а затем не спеша шел подкручивать ржавые вентили. Вечером Иту зажигал фонари с толстыми стеклами, обходил котельную кругом, потом возвращался к себе и подолгу читал. Раз в несколько месяцев приходили механики с верфи, приносили инструменты, ставили заплаты на котел или меняли трубы, но большую часть времени Иту был здесь один.

Мальчик пришел, когда солнце уже садилось за громаду гор по ту сторону пролива. Он снял куртку и запихнул шапку в рукав, потом забросил куртку на край турника и повис рядом.

«Ну, что будешь делать сегодня?» – мысленно спросил Иту.

Он, как обычно, стоял возле двери котельной и курил трубку. Мальчик подтянулся и коснулся подбородком перекладины.

– Один, – шевельнул губами Иту, – все правильно, как по струнке…

Начал накрапывать мелкий дождь, но мальчик словно не обращал на него внимания.

– Два, – продолжал Иту считать. – Ну, давай еще…

Перекладина намокла, но тонкие руки привычно перехватывали ее и тащили худые плечи вверх.

– Десять…

Мальчик спрыгнул на землю и побежал по разбитой дорожке стадиона. Иту видел, как быстро поднимаются и опускаются его согнутые в локтях руки.

«Прямо как в морской школе», – подумал он.

Дождь забарабанил сильнее, Иту нахмурился. Мальчик все бежал и бежал, его кофта промокла, потемнела. Наконец он остановился, переводя дыхание, прошел шагом через стадион и сел на поросшем травой склоне, как был, без шапки и в мокрой майке.

– Пошел бы надел куртку сначала, – пробормотал Иту, – а потом бы сидел себе.

Но мальчик, словно наперекор его мыслям, сидел неподвижно.

Иту понаблюдал за ним еще немного и двинулся к площадке. Мальчик не заметил, когда старик подошел – он все так же смотрел вдаль, на Ледяные Земли.

– Ты так замерзнешь совсем, – сказал Иту.

Мальчик вздрогнул и обернулся. Оглядев старика с головы до ног, он сказал, пожав плечами:

– Ничего. Мне нужно привыкать к холоду.

– Вот еще. Пойдем-ка со мной, – возразил Иту. Мальчик недоверчиво взглянул на старика. – Пойдем, пойдем, погреешься внутри.

Он поднялся с земли, прихватил куртку и пошел следом за Иту.

В котельной было тепло. Старик повесил свою куртку на железный крюк у входа, рядом повесил куртку мальчика, и они пошли вглубь, мимо больших цистерн и сплетений труб.

– Может, чаю выпьешь? – спросил Иту.

Мальчик кивнул, он с интересом разглядывал внутреннее устройство котельной. Иту проводил его на второй этаж, в свое жилище. Здесь была небольшая светлая кухня: стены тесаных бревен, простой деревянный стол, два стула, раковина и маленькая электрическая плитка. Приоткрытая дверь в кухне вела в спальню старика.

Иту поставил чайник на плиту, достал из шкафчика над раковиной две железные кружки и пакет с печеньем.

– Как тебя зовут?

– Тали, – ответил мальчик.

Старик высыпал печенье в неглубокую миску и поставил ее на стол. Когда чайник закипел, он бросил в него горсть сухих черных листьев и разлил чай по кружкам. Тали придвинул чашку, взял из миски печенье и стал сосредоточенно грызть. Старик сел напротив. Он впервые видел мальчика вблизи и теперь мог спокойно рассмотреть его: высокого, худого, с острыми скулами и россыпью веснушек на бледной коже. Больше всего Иту понравились глаза – темные, большие, с желтыми крапинками, совсем как у того парнишки с дебаркадера. Он тряхнул головой – хватит уже ворошить прошлое, что было, то было.

Тали заметил, что старик смотрит на него, и перестал жевать.

– А как вас зовут? – спросил он.

– Все зовут меня старик Иту.

Тали кивнул.

– Вы сторож здесь, правда?

– Сторож. И немного механик. – Старик улыбнулся в бороду.

– А давно вы здесь живете?

Иту чуть прищурил глаза и сказал:

– Давно уже.

Тали снова принялся за печенье, а потом вдруг заглянул старику прямо в лицо:

– Вы бывали там, за проливом, в Ледяных Землях? – В глазах мальчишки вспыхнули желтые искорки.

Иту смутился.

– За проливом бывал. А до Ледяных Земель четыре дня пути через горы – туда я ходил однажды летом. Но зимой никогда там не был.

– Там правда живут люди?

«Так вот ты куда намылился», – подумалось Иту.

– Там есть племена, – ответил он, – охотники, оленеводы… Некоторые приходят на базар, продают шкуры, оленину, ездовых собак, а покупают ружья и патроны. Но есть и совсем дикие, от них лучше держаться подальше.

– А вы стрелять умеете? – Тали продолжал засыпать старика вопросами.

– Конечно.

– А меня сможете научить?

Брови Иту поползли вверх.

– Я вам заплачу… – Тали замялся. – Если надо. У меня и деньги есть.

– Вот как…

Иту взглянул на мальчика.

«Бродишь под дождем до вечера, волосы давно не стрижены – вон уже завитками на шее лежат, не глядят за тобой дома, а деньги есть».

Взгляд мальчика остановился на чем-то за спиной Иту.

– У вас часы встали.

Старик обернулся: над дверным проемом висела деревянная коробка настенных часов. Они показывали двадцать минут шестого, секундная стрелка подрагивала между цифрами восемь и девять.

– Снова пружина слетела, – проворчал Иту. Он встал, снял часы со стены и понес в другую комнату. Тали пошел за ним.

– Как теперь узнать, сколько времени? – спросил он.

– А вот сейчас и увидишь, – сказал Иту.

Они оказались в спальне. Под маленьким, как на кухне, окном, стояла узкая кровать, застеленная грубым шерстяным одеялом, а рядом с ней разместился небольшой стол. По стенам пристроились два шкафа: один без дверей, с книгами, другой был закрыт на врезной замок. Иту положил часы на столик у кровати и снял с одной из полок книжного шкафа деревянную коробочку. Внутри оказались другие часы, похожие на те, что мужчины носят в карманах жилетов – круглые и тяжелые. Но эти часы не лежали на бархатной подкладке, а висели на тонких штырях внутри медного кольца.

– Что это? – спросил Тали.

– Это хронометр. Корабельные часы.

– Можно посмотреть?

Иту поставил коробочку на стол и отошел в сторону. Тали склонился над хронометром, прислушался к негромкому размеренному ходу, осторожно наклонил – часы вышли за пределы кольца и остались параллельны столу.

– Зачем их такими сделали?

– Чтобы морская качка не сбивала ход, – ответил Иту.

– Корабельные часы… Значит, вы раньше были моряком?

– Да, был.

– И они всегда показывают верное время? Их не надо заводить?

– Нет, заводить их надо. Раз в два дня. Нельзя, чтобы они переставали идти. Но время они показывают точно, как в Королевской Обсерватории.

Тали с уважением поглядел на механизм в деревянном сундучке и отошел от стола. Иту снял заднюю стенку с кухонных часов, подкрутил несколько винтов – по комнате разнеслось дребезжащее тиканье. Стрелки задвигались и встали на половине восьмого. Тали ойкнул:

– Вы извините, мне бежать нужно! Можно я к вам во вторник приду?

– Приходи, конечно, – ответил Иту.

Старик проводил мальчика до ворот котельной и смотрел, как тот бегом пустился вниз по холму, к городу. Там уже зажглись тусклые уличные фонари. Воздух стал холодным и чистым, как родниковая вода. Иту закашлялся, плотнее закутался в куртку и посмотрел наверх, в вечернее небо. Три Сестры – яркие бело-голубые звезды – огоньками проступили над вершинами Ледяных Гор. Через пару недель над снежными шапками появятся золотисто-зеленые ленты тумана – тогда начнется зима.

Вернувшись в котельную, Иту первым делом зажег повсюду свет. По памяти нащупав в темноте рычаг, он рывком потянул его вверх. Два десятка ламп ярко вспыхнули и погасли, затем снова начали разгораться с тихим, мягким дребезжанием. Иту взглянул на приборы – все стрелки были на своих местах, только та, что отвечала за напряжение в сети, немного скакала. Видно, ветряки барахлят – осенью ветры часто приходят оттуда, откуда не ждешь.

Иту начал вечерний обход. В гулкой тишине котельной капель из протекающей трубы или дребезжание прохудившегося котла сразу давали о себе знать. Но сегодня Иту не услышал ничего необычного. Закончив осмотр на первом этаже, он поднялся на второй.

Там он мельком заглянул в пару служебных помещений и задержался возле комнаты, которая находилась прямо над котлом. Он снял с шеи потертую веревку с ключом, открыл тяжелую, побитую ржавчиной дверь и вошел внутрь. Здесь, посреди труб и изогнутых линз, покоилось сердце котельной. Конечно, это было не настоящее сердце. Это был камень, идис, он лежал за твердым прозрачным стеклом и равномерно светился, изредка по нему пробегали яркие оранжевые сполохи. Про себя Иту всегда называл камень сердцем. Именно идис, а не уголь или электричество, нагревал воду в котле под действием света.

Зимой, когда город утопал в снегу и по льду пролива носились снежные смерчи, вся котельная представлялась Иту огромным зверем. Днем этот зверь смотрел на город черными глазницами окон, а ночами спал, но сердце зверя непрерывно перекачивало жаркое тепло по его венам.

Во вторник Иту вышел на промозглый двор в то время, когда Тали обычно приходил на площадку. Прождав с полчаса, он вздохнул и решил вернуться к работе, но вдруг увидел вдалеке тонкий мальчишеский силуэт. Тали полушел-полубежал к стадиону все в той же куртке и шапке. Поравнявшись со стариком, он улыбнулся и сказал:

– Я пришел! Можно сначала позаниматься, а потом к вам?

– Можно, конечно. – Иту улыбнулся в ответ. – Только не сиди под дождем, как в прошлый раз.

– Не буду, – пообещал Тали.

В этот раз Иту раздобыл к чаю шоколад, черный и горький, но Тали смаковал каждый кусок как редкое лакомство. Наконец, оторвавшись от угощения, он спросил:

– Так вы научите меня стрелять?

– Научу, – ответил Иту, – но сперва принеси мне печать от отца. Нужно, чтобы он знал.

Тали потупился и ничего не ответил.

«Ну вот и обидел мальчонку, – сказал себе Иту. – Хотя печать – дело нехитрое, написал что надо, приложил штамп, и готово. Странно это».

– А можно мне еще посмотреть, как тут все устроено? – спросил Тали.

Желтые искорки в его глазах снова весело вспыхнули.

Иту с улыбкой кивнул.

«А парень-то отходчивый», – подумал он.

Старик повел Тали за собой, показал котел, стрелки на приборах и рычаги. Мальчишка крутил головой, спрашивал, как что работает, и пытался на ощупь определить, какая из труб горячее. Наверху Иту задержался перед комнатой с идисом, подумывая, показывать ее мальчишке или нет, потом решил, что хуже от этого не будет, а камень Тали наверняка понравится. Он отпер металлическую дверь, и они вошли внутрь.

– Это же идис! – вскрикнул Тали. – Нам в школе про него рассказывали. Я никогда его не видел вживую.

– А откуда он берется, знаешь?

– Да. Раз в 50 лет наша планета попадает в пояс космических тел, и идисы падают на землю, – затараторил Тали. – Тому, кто найдет идис, дают пятьсот золотых… – он мечтательно закатил глаза.

Иту усмехнулся: когда он был мальчишкой, тоже мечтал найти идис.

– Обычно их находит Научная Экспедиция.

– Да, – подхватил Тали, – камни часто уходят под землю, потому что сильно греются на свету. А люди в экспедиции знают, как их там найти… Если держать горячий идис в руках, кровь закипит в сердце за несколько минут. Но если закрыть его от света и не трясти – камень быстро остынет.

– Все-то ты знаешь, – добродушно проговорил Иту.

Тали смотрел на мерцающий камень. Желтые искорки собрались вокруг его зрачков и поблескивали в такт идису.

– Я не смогу принести печать от отца, – тихо сказал он и отвернулся от камня.

– Почему?

– У него нет печати.

– Нет печати? – удивился Иту.

– Он изгой, – глухим голосом ответил Тали. – Вся наша семья – изгои.

– Изгои, говоришь? – протянул Иту. – Но ведь в изгнание давно уже никого не отправляли…

Тали ничего не ответил. Они вышли из комнаты, Иту закрыл дверь. В свете ламп он увидел красное лицо мальчишки и пальцы, сжатые в кулаки.

– Мой отец – не преступник! – сквозь зубы проговорил Тали.

Брови Иту чуть поднялись вверх.

– Я редко бываю в городе, – сказал он, – и не слышал ничего о твоем отце. Если хочешь, чтобы я научил тебя стрелять, ты должен мне все рассказать.

Тали кивнул, пошел с ним на кухню. Иту разлил еще чаю по железным кружкам и сел напротив мальчика. Тот немного успокоился, поднял на Иту глаза и стал рассказывать:

– Мой отец был архитектором. Несколько лет назад глава города попросил его построить новую ратушу, высокую и с башнями, как в больших городах. Отец долго работал и создал специальную конструкцию, чтобы зимний ветер не срывал с башен крыши. А прошлой зимой северная башня рухнула.

Старик кивнул, он помнил, как буран с севера перешагнул через пролив и помчался в город.

– Там погибли люди, – сказал он.

– Да, – Тали заговорил быстрее. – Отца все очень уважали, он много зданий построил в городе, но его все равно обвинили в смерти тех людей. Он долго проверял чертежи и расчеты, но не нашел ошибки. Тогда он пошел посмотреть на ратушу…

– Он не был там после того, как она рухнула?

Тали покачал головой и сказал:

– Отец говорил, что смотреть на развалины здания – все равно что смотреть на мертвого ребенка.

– Он что-то нашел там? – спросил Иту.

– Да. Когда он пришел, рабочие разбирали руины. Отец надел глубокий капюшон, чтобы его не узнали, и стал помогать. К концу дня он понял, почему башня рухнула: железо для каркаса было совсем гнилое.

Тали закрутил головой, оглядывая кухню. Он увидел вазочку с сахаром на столике у мойки, потянулся к ней и сказал:

– Отец знал, что ветер чем выше, тем сильнее, потому сначала решил построить башни в форме пирамиды.

Тали взял несколько кубиков желтоватого сахара и соорудил невысокую пирамидку: в основании девять кубиков, над ними четыре, два и один. Тали подул на кубики, но они остались стоять на месте.

– Он принес главе города наброски, как бы выглядела ратуша с такими башнями. Но тому не понравилось, он хотел, чтобы они были высокие и стройные.

Тали разобрал пирамиду, поставил десяток кубиков друг на друга и с силой подул – башенка закачалась и с глухим стуком упала на стол.

– Отец научил меня, – с улыбкой сказал Тали. – Потом он придумал другой проект: сделал для каждой башни фундамент со сваями, гораздо глубже, чем копают для домов. Чтобы крышу не срывало ветром, он придумал специальную тяжелую конструкцию. И каркас башни он решил сделать из железных балок, а не из дерева, как обычно.

– Говоришь, железо оказалось ни к черту… – задумчиво произнес Иту.

– Да, – сказал Тали. – Отец рассказал об этом, и глава города вызвал мастера Баруфа. Его тоже все уважают.

Иту знал мастера Баруфа. Прошлым летом тот чинил крышу котельной и справился неплохо.

– Что сказал мастер Баруф?

– Что северную башню строил другой мастер, он умер год назад, и теперь концов не отыщешь. А еще он сказал, что со временем остальные башни тоже рухнут, потому что, сколько бы железа отец ни замуровал в камень, он все неправильно спроектировал. Но это неправда!

– Твоего отца изгнали из-за слов мастера Баруфа? – спросил Иту.

– Нет. Глава города вызвал комиссию из Ларны, чтобы та решила, по чьей вине рухнула башня.

– И комиссия решила, что виноват твой отец?

– Не совсем. – Тали отвел глаза в сторону и покраснел.

Иту скрестил руки на груди, не сводя льдистого взгляда с лица мальчика.

– Там, в комиссии, был один … Лако Герши. Высокий такой, вежливый, говорил всегда как по написанному. Он мне сначала даже понравился. Я думал, что такой человек точно поймет чертежи отца и убедит комиссию, что проблема в этих железках…

– Но не убедил.

– Ага, даже наоборот.

– Он что, нашел ошибки в чертежах?

– Нет. – Мальчик стиснул край стола и заговорил, с трудом подбирая слова.

Впервые он увидел Лако на суде, в той самой ратуше, которую построил отец. Они с мамой сидели по одну сторону широкого зала, а отец – по другую, ближе к судье. На Тали был серый твидовый костюм, а на маме – черное атласное платье, открывающее худые бледные плечи.

Из окон не было видно развалин северной башни, но Тали знал, что она за их спинами. А вот начальник тюрьмы, похоже, этого не знал: когда он говорил об «этих несчастных служащих», то показывал рукой то на запад, то на восток. Тали все время хотел вскочить и заступиться за отца, но тот спокойно стоял и слушал, и он понял, что отец и сам сможет за себя постоять. Вдруг Тали почувствовал на спине чей-то взгляд. Он обернулся и увидел широкоплечего человека с копной светлых волос, собранных в хвост, и живыми серыми глазами, а губы у него были тонкими, как у девчонки. Мама тоже обернулась, незнакомец посмотрел на нее и поклонился, но не по-настоящему, а как будто в шутку, с улыбкой. Мама улыбнулась в ответ и отвернулась. Тали стал смотреть на отца, но взгляд незнакомца тревожил его, как сквозняк из приоткрытой форточки. Он почувствовал, что между ними и этим человеком возникла какая-то связь, и ему это не понравилось.

Потом заговорил глава города. Он рассказал о заслугах отца и представил комиссию из семи человек, которую вызвал из Ларны. К нему подошел тот самый незнакомец, высокий и крепкий; тяжелый пиджак, казалось, совсем не сковывал его движений.

– И что же сказал этот Лако? – спросил Иту. Он поднялся и подошел к плите, чтобы согреть еще чая.

– Да… плел, что сожалеет о том, что случилось, – ответил Тали, – что не надо спешить, виновный может оказаться правым… и много всего такого.

Тали рассказал старику, что после того слушанья Лако стал часто бывать в их доме. Он сидел в кабинете вместе с отцом, проверял чертежи и, когда мог, говорил с мамой – вроде несерьезно, чтобы рассмешить. Мама смеялась и тоже шутила, но не так, как обычно. Она помогала отцу с делами и не могла оставить их с Лако наедине – отец часто просил ее принести бумаги или старые записи. Тали следил за ними из своей комнаты через небольшую щель в стене, похожую на бойницу в игрушечном замке.

Эту бойницу придумал отец. Когда Тали еще не ходил в школу, он боялся темноты: ему казалось, что она превращается в черную вату, затыкает рот и нос, не дает дышать. Он рассказал об этом отцу, и тот сделал в стене щель толщиной с ребро ладони. Он подолгу работал, и каждый вечер из этой щели падал луч бледного света, под который засыпал Тали. Когда мальчик подрос, все словно забыли про бойницу, но Тали садился рядом с ней с уроками или книгой и иногда посматривал в щель на отца. Они не часто бывали вместе, но, сидя так, Тали представлял, что стены как будто и нет.

Как-то раз, когда отца не было дома, Лако появился снова. Служанка проводила его в гостиную, где мама читала, а Тали сидел за тетрадью с задачами.

– Госпожа Элла, – мягко произнес Лако, – я бы хотел переговорить с вами.

– Со мной? – Глаза мамы похолодели.

– Да. – Лако улыбнулся. – Вы ведь не откажете мне в этой просьбе?

– Конечно нет. Но я, право, не понимаю…

Они прошли в кабинет отца. Слушая удаляющиеся шаги, Тали смотрел на линии задачи, но не видел в них никакого смысла. Он встал, скинул домашние тапочки и прокрался наверх. Проходя мимо двери кабинета, он задержал дыхание и вошел в свою комнату.

Тали заглянул в бойницу – шторы в кабинете были открыты, комнату заливал холодный белый свет, но из-за высоких шкафов и бордового ковра казалось, что в ней темно. Серый пиджак Лако и белая блузка матери выступали в этой темноте светлыми пятнами. Лако прижимал маму к себе, как куклу, а она отклонила голову, как будто не хотела на него смотреть, но и вырваться не пыталась. Лако взял ее за подбородок, заглянул в глаза, а потом зашептал ей что-то на ухо. Пока он говорил, ее лицо становилось жалким.

– Оставь меня! – Мама вывернулась и оттолкнула его обеими руками. – Ты – змей! Ты – отродье кайдо! Уходи. Уйди прочь из нашего дома!

Она выбежала из кабинета и бросилась куда-то вниз, то ли обратно в гостиную, то ли к себе. Тали отпрянул от стены, медленно вышел из комнаты и столкнулся лицом к лицу с Лако.

– Подслушивал? – Серые глаза Лако сверкнули. – Иногда лучше быть в неведении.

Он щелкнул пальцем по носу Тали, да так больно, что у того чуть не проступили на глазах слезы, потом развернулся и не спеша направился к лестнице. Вскоре Тали услышал, как хлопнула входная дверь. Он стоял, стиснув кулаки, и тяжело дышал.

Через пару дней комиссия выступила против отца. Судья обвинил его в халатности и смерти служащих. Спустя два дня в доме Тали заколотили двери и окна, а родители покинули Ярнуш, перешли на другой берег по льду пролива и отправились в Ледяные Земли. Больше Тали их не видел.

– Почему же изгнание, а не тюрьма? – спросил Иту. – Я не припомню, чтобы кого-то изгоняли за последние двадцать лет.

– Глава города уважал отца, – сказал Тали. – Он не хотел, чтобы тот просидел всю жизнь в тюрьме. Он предложил отцу изгнание, и тот согласился. А мама пошла за ним. Жалко только, что они не взяли меня с собой.

– А что Лако, – вдруг спросил Иту, – уехал с комиссией?

– Нет, он остался. Я слышал, что он уговаривал главу не отправлять родителей в изгнание, особенно когда узнал, что мать тоже уйдет и дом наш перейдет городу. Но в тот день, когда родители ушли, он уехал.

Мальчик поглядел в окно, там моросил дождь, ветер раскачивал мокрые голые ветки.

– Вы научите меня стрелять, пожалуйста, – сказал он. – Отец обещал вернуться за мной через год. Если я смогу стрелять, то не стану для них обузой.

– Научу, – кивнул старик.

– Здорово, – проговорил Тали.

– Ты, наверное, уже сейчас хочешь?

– А можно?

– Надо бы днем, – сказал Иту, – когда посветлее будет.

Тали вскочил:

– Ой! Я совсем про время забыл!

Он быстро попрощался с озадаченным стариком и бросился к лестнице; через секунду дверь на улицу со скрипом приоткрылась, звук дождя стал громче, и снизу потянуло сыростью. Иту спустился вниз и дернул рубильник – огни котельной осветили одинокую маленькую фигурку, бегущую к городу.

Тали пришел на следующий день.

– Ты ведь приходишь по вторникам, – сказал Иту. Он был рад мальчику, но виду не подал.

– Ага. – Тали наклонил голову, чтобы не стукнуться о трубы, и подошел к Иту. Тот склонился над ржавым вентилем, несколько раз ударил по нему молотком и попробовал повернуть, но вентиль не поддался. Иту взглянул на мальчишку и кивнул на ящик с инструментами под его ногами.

– Дай-ка разводной ключ.

Тали вытащил тяжелый ключ из-под инструментов и протянул Иту. Старик отер пот с морщинистого лба и спросил:

– Учиться пришел?

Тали кивнул. Он только теперь заметил, как в котельной жарко, и расстегнул куртку.

– Сначала придется разобраться здесь. – Иту стукнул по трубе над головой разводным ключом, в ответ раздался глухой гул. – А потом пойдем.

Иту прикрепил разводной ключ к ножке вентиля, повернул. Раздался скрежет. Тали сел у ящика с инструментами и стал смотреть. Иту еще раза два попытался повернуть вентиль, но тот словно прирос к трубе.