Долг корсара. Форт Генри Моргана

Я знал, что мистики на «Карибах» не было. Ну, или почти не было – видения на Саоне иначе не назовешь, да и другие игроки изредка отзываются о некоторых приключившихся с ними загадочных событиях. И все-таки ни монстров, ни кракенов, ни кораблей-призраков в виртуале не встречалось. Ходили версии, что разработчики готовятся добавить мистику в любой момент, и облик «Карибов» может измениться до неузнаваемости. Но Илюха заверял, что до турнира никаких глобальных обновлений не выйдет – сейчас все силы устремлены исключительно на «Форт Генри Моргана».

В общем, свисающие с деревьев гниющие тела пусть и выглядели мрачно – и даже, если по правде, сильно сбивали с толку – но оставались всего лишь трупами.

– По-моему, головорубы все-таки страшнее, – заметил я вслух, и Аннели это искренне рассмешило.

Мы достигли последних высоких деревьев, за ними открывался плавный подъем в гору. Фельдмаршал, который давно где-то запропастился, возвращался с воплями. Сначала его крики были слышны в кронах деревьев, а затем он кубарем свалился мне на плечо.

– Полундра! Полундра! – свирепствовал он, высоко поднимая хохолок и размахивая крыльями.

Попугай не затыкался, но произносимые им далее слова, похоже, были на каком-то очень древнем, известном только ему одному языке. Не успел Фельдмаршал успокоиться, как раздался протяжный гул. Первая ассоциация: так звучит горн времен викингов. Разве что звук был тоном повыше, но источник явно находился где-то далеко. А затем в нас посыпались стрелы…

Они летели словно из ниоткуда – со свистом впивались в землю и в пиратов. Это были звуки, напоминающие тяжелые капли дождя. Я инстинктивно отступил назад, и тут же резкая боль пронзила мою ягодицу. Здоровье упало на 18 процентов.

– В рассыпную! – рявкнула Аннели, перекатываясь за дерево.

Корсары начали валиться один за другим. Кто-то открыл огонь, но стрелять было не в кого. Стрелы выпускали с большого расстояния, раз они успевали набрать высоту и падали почти вертикально вниз. Я двинулся за пираткой, но боль в заднице словно лишила меня управления. Правая нога подкосилась, но я устоял и, прихрамывая, добрался до Аннели.

Дерево было достаточно широким, чтобы укрыться от линии огня, однако его покрывал слой длинный острых колючек, так что привалиться у нас возможности не было. Пришлось просто лечь сразу за деревом, наблюдая за происходящим. Другие бойцы тоже попрятались за деревьями, а те, что не успели, получали одну стрелу за другой.

– Аннели, – сказал я громче, чем рассчитывал. – Кажется, меня задели.

Даже как-то неудобно было это произносить, но вариантов не оставалось. Пиратка окинула взглядом мое тело, остановившись на ягодицах.

– Да ты шутишь? У тебя стрела в жопе!

– Звучит грустно. Извини, но я должен спросить, насколько глу…

– Заткнись и не дергайся!

Мне повезло: неизвестный враг не использовал металлические наконечники. Мне повезло вдвойне: стрела прошла по касательной, хоть и застряла под кожей. Пиратка дернула за древко, и то поддалось. Краем взгляда я заметил, как кто-то из корсаров метнул в нашу сторону пузырек с жидкостью. Аннели поймала его на лету, открыла и вылила по месту раны. Спирт?

– Надеюсь, это все не зря, – подытожила пиратка. – Только попробуй теперь умереть от стрелы.

Обязательно попробую, хотел ответить я. Но потом.

Для начала нужно было вообще понять, кто нас атаковал. Игроки с луками – редкость. Если только это не оголтелые энтузиасты вроде Нэхуэля с Анаканой. Местные аборигены? Слишком организованная встреча. Уверен, они специально дождались, когда мы дойдем именно до этого места. Кругом – возвышенности, стрелять в котлован всегда удобнее. Местность впереди хорошо простреливалась, так что рваться дальше не было смысла. А вот сзади – сплошные деревья и гигантские валуны. Я скомандовал своим людям отступать. Аннели поступила так же.

Выждав удачный момент, мы двинулись назад. За считанные минуты с момента атаки наши люди рассеялись по местности – увы, ни о каком плотном строе не могло быть и речи. Вообще-то кучность нам сейчас была и ни к чему. Однако проблему осложняло то, что враг мог напасть с любой стороны (или вновь запустить по нам рой стрел), и координировать разбежавшихся корсаров крайне сложно, если не знаешь местности.

Мы бежали больше наугад – туда, откуда пришли. Впереди раздались выстрелы. Один, второй, третий. Стреляли кучно – явно не просто так.

– Сабли наголо! – зарычал где-то впереди Менестрелиус.

А затем мы увидели противников. Да, это были индейцы. Но индейцы странные. Их тела были полностью покрыты то черным, то серым, то красным цветом. Если же цвет кожи был классическим медным, то по телу расходились цветные загогулинки, спиральки и рисунки. Головы были утыканы таким количеством перьев, что издалека казались непропорционально большими. Кроме того, на большинстве были не то деревянные, не то костяные маски. Одежды на аборигенах тоже было порядочно – на таин не похожи. А жаль – с моим умением можно было бы найти общий язык.

– Карибы! – закричал бежавший неподалеку Файб, доставая саблю из-за пояса.

Корсары стреляли метко, но за первыми рядами индейцев бежали другие. И бежали быстро, со всех сторон, с копьями, томагавками и костяными ножами. Я увидел, как появившийся из листвы противник снимал скальп с только что убитого пирата. Аннели размозжила его голову выстрелом из револьвера.

Двигались индейцы с демонической проворностью. Пиратке пришлось сделать сразу три выстрела, чтобы убить еще одного приближающегося кариба. Только пуля в лоб остановила его бег. Я тем временем взялся за любимые пистолеты королевы Анны и один за другим разрядил их в индейцев. Затем потянулся за ятаганами.

Парадоксально: враг без металлического клинка в руке вызывает больше опасений. Каждый из нас привык иметь дело с такими же как мы игроками или неписями. Нет, вариативность холодного оружия на «Карибах» нешуточная, и все же скрещивать металл с металлом как-то привычнее. Карибы же, судя по технике боя, прекрасно знали, что из себя представляют наши шпаги и сабли. Они выставляли против них деревянные или бамбуковые копья, метали томагавки, кидали камни. Словом, чувствовали себя уверенно, а действовали яростно.

Я скинул с себя жюстокор, поскольку кое-что замыслил, а увесистый костюм только мешал. Дело в том, что мы оказались на линии, где карибы вылезали из-за толщи кустов и сразу же вступали в стычки с корсарами. Навык «Танцующий с ветром» сейчас подходил идеально. Активировав его, я ринулся вдоль линии сражения.

Ноги словно сами несли меня вперед. Я вытянул руки с ятаганами по сторонам, и те наносили раны индейцам, попадавшимся на моем пути. Одни получали порезы на спине или с боков, другие – те, что еще только вступали в бой, – чаще обнаруживали кровь в области живота и грудной клетки. Но срабатывало подобное лишь с теми, кто не успевал заранее заметить несущегося сломя голову пирата, то есть меня.

Очередной кариб упер копье в землю, направив острие на меня. Еще один шаг – и я не жилец. Просто взять и оббежать это место не было возможности, рядом и так находились другие индейцы. Я притормозил, сделав восходящий рубящий удар по копью. Вторым клинком выставил защиту, потому что еще один индеец замахнулся дубинкой. Удар пришелся на мое плечо, а выставленный в качестве блока ятаган погасил энергию замаха, встретившись с рукоятью дубины.

Индейцы нечленораздельно рычали, и это злило меня еще сильнее. Что мы, черт возьми, такого сделали, чтобы встречать нас войной? Откуда столько ярости в их поведении? В десяти шагах от меня кариб костяным мечом отрезал голову одному из наших. В следующее мгновенье тело упало, а голова продолжила висеть в руках дикаря.

Черт, отвлекся! Пары секунд хватило, чтобы получить дубиной по лбу. Меня отбросило назад, взгляд заволокло тьмой, и я невольно активировал «Один на палубе». Пусть в глазах все еще было темно, руки сами выставляли защиту. А в мыслях стоял образ отрезанной головы. Насколько же это было пренебрежительно и гадко… Нет, так дело не пойдет. Пока я жив – не позволю, чтобы с моими людьми так обращались. Да и корсары Аннели этого не заслуживают.

Рядом со мной сражалась Фрингилья. Юная пиратка отобрала у одного из индейцев копье и продолжала им размахивать – движения ее были уверенными и действенными. Одного противника она встретила боковым ударом по ногам, другому разбила нос задней частью копья, третьего… Я не видел, как произошла ее встреча с третьим, поскольку сам уклонялся от костяного меча, которым едва не вспороли мою шею. А когда нападавший на меня кариб пропустил клинок в печень, Фрингилья уже доставала копье из проткнутой глазницы противника.

Корсары Аннели тоже были рядом. Я бы даже сказал, что они держались получше моих людей – реже погибали или получали ранения. Но никто сейчас не делил пиратов на «своих» и «чужих». Мы все были единым целым. В голове еще не утихли сцены на Саоне – помню, с какой осторожностью и подозрением клан Аннели смотрел на головорубов, ожидая подвоха. Ныне такого не было. Бойцы помогали друг другу, сменяли позиции, делились оружием и боеприпасами.

Уклоняясь от новой атаки, я отпрыгнул в бок. Плечо врезалось в подбородок очередного противника – удобно, что индейцы были преимущественно невысокого роста. Оказавшись у него за спиной, я вонзил оба ятагана в спину и при этом издал яростный рык. Лезвия показались из живота индейца, в то время как сзади вошли в плоть по самые рукоятки. При этом я еще умудрился приподнять тело врага над землей.

Вытащив ятаганы, я инстинктивно сделал перекат – еще с войны на Саоне усвоил, что стоять на месте в гуще боя не стоит. Рубанул кому-то по обратной стороне колена, вновь откатился и встретил бегущего на меня кариба вытянутыми клинками.

– Сомкнуть круг! – заорал я так, чтобы услышали все, кто был поблизости. – Сомкнуть круг!

Пока я доставал ятаганы из тела очередного врага, то краем взгляда заметил индейца с занесенным на меня копьем. Времени не оставалось даже чтобы просто уклониться.

– Сомкнуть круг! – повторил за мной внезапно появившийся Фельдмаршал, со скоростью орла врезаясь в руку атакующего меня кариба.

Направление удара сместилось, а в следующий момент питомец уже держал в клюве откусанный палец индейца. Тот выпустил из рук копье и попытался прихлопнуть Фельдмаршала второй рукой, но не тут-то было. Попугай вспорхнул к его лицу, сдернул когтями деревянную маску и вместе с ней полетел ввысь.

«Сомкнуть круг! Сомкнуть круг!» – продолжал орать он.

И вскоре это подействовало. Мои бойцы или корсары Аннели – неважно, все мы сейчас были в одних условиях – становились друг к другу спинами или плечами. Спустя минуту в лесу стояли построения из десяти-пятнадцати бойцов, образовавших круги. Время от времени строй разрывался – по кому-то попадали камнями, кого-то поражали копьем или брошенными ножами и томагавками, но в целом наши люди держались вместе. Теперь к ним не могли зайти со спины или сбоку – только фронтальная атака, только честный бой.

Но даже так карибы представляли серьезную опасность. На меня вышел противник с плоской дубиной, нашпигованной не то камнями, не то иглами – сложно было разглядеть в движении. Он занес оружие для вертикального нисходящего удара. Я юркнул в сторону, выставляя вверх клинок для защиты, но опоздал. Ятаган выбило из руки. Попытался сходу уколоть противника вторым клинком, но тот двинул мне локтем в нос, после чего вновь замахнулся дубиной – на сей раз не увернуться.

Помощь пришла от внезапно появившегося Янычара, с которым я уже был знакомом во время наших похождений на Саоне. Он налетел на кариба сбоку, устремляя тесак четко в шею, и налету довершил дело ударом колена в ребра – абориген свалился

– Где Аннели? – спросил я, поднимая ятаган.

– Там, – мотнул головой он, подразумевая широкий круг бойцов позади меня.

Просто взять и внимательно оглядеться сейчас было затруднительно. В любую секунду мог прилететь очередной камень или выбежать индеец. Впрочем, особо и выбегать никому не нужно было – присутствующих врагов и так было порядочно. Почти весь огнестрел наших бойцов был уже израсходован, на перезарядку времени не было, а наступающие индейцы едва ли давали передохнуть.

Яначар был рядом, и мы неплохо сработались. Противники уже побаивались бежать на убой, так что у нас была возможность учитывать местоположение друг друга и в случае чего помогать.

– А где подкрепление? Где остальные наши? – выкрикнул я, добивая очередного кариба.

– Шутишь? – печально протянул он, принимая на себя атаку нового противника и отправляя его в вечный сон рубящим ударом. – Респаун где? На кораблях. Корабли где? Далеко!

– Все гораздо хуже, – подала голос Лилит, находившаяся где-то за нашими спинами. – Все лодки здесь, у берега. Людям даже не на чем добраться. Они ждут, пока вахтенные с острова доберутся до них вместе с партией шлюпок.

Черт! Только сейчас до меня дошло, что лодки остались на берегу, а люди респаунятся на кораблях. Не то чтобы это было для меня открытием – просто привык, что обычно возрожденные бойцы сразу отчаливают с кораблей на лодках, но сейчас дела обстояли крайне печально. Не знаю, как много пиратов стояло на ногах дальше по лесу, но с таким расстоянием отреспаунившиеся доберутся до нас очень нескоро.

Количество противников сложно было оценить даже приблизительно. Сейчас живых карибов было видно меньше, чем вначале боя. Тем не менее, это не все. И нападали на нас не те лучники, что открыли огонь ранее – те стреляли с другой стороны. Значит, сюда может сбежаться еще множество индейцев.

Они нападали стихийно. То кучно, то по одному. Но теперь наши потери заметно снизились – в большинстве случаев враги даже не успевали нанести удары, как получали уколы и широкие рубящие удары. К тому же между образованными нами построениями появились пустые зоны, куда не добирались индейцы. Там наши бойцы успевали перезарядить оружие или перебинтоваться. И все же приходилось несладко.

Не выдержим мы при таком натиске, понял я. Никакие построения сейчас не спасут от летящих в нас булыжников, томагавков и костяных ножей. От разъяренных карибов с палицами и дубинами наперевес. От врагов, решивших нападать организованными кучами. Наши потери невосполнимы.

– Менестрелиус! – позвал я нашего боцмана, который также держал позицию где-то неподалеку.

Хоть и не сразу, но он откликнулся.

– Петарды при тебе? Сможешь их поджечь прямо тут?

Речь шла о связке петард с сухой травой. Впервые я видел ее действие в первый день на «Карибах», когда Клещ устроил дымовуху во время абордажа. Позже узнал, что приобрести такую не составляет труда – были бы деньги.

Прежде чем боцман поджег петарды, я распорядился своим людям двигаться в сторону берега и написал об этом же Аннели. Поначалу все шло неплохо: как только связка петард начала испускать едкий дым, мы ринулись бежать.

Наверное, карибы расценили наш поступок как бегство. Наверное, так оно и было. На берегу, по крайней мере, мы можем раньше дождаться подкрепления. Только вот до воды оставалось еще прилично – дистанцию даже примерно не прикинуть. И вся обреченность ситуации дала о себе знать в тот момент, когда наши первые ряды внезапно угодили в ямы с кольями…

Ловушки были слишком широкими, чтобы их перепрыгнуть, а иногда и вовсе были замаскированы сушеными листьями пальм. Поэтому приходилось бежать осторожно, выдерживать дистанцию перед друг другом, оглядываться.

Я бежал рядом с Аннели, время от времени поглядывая по сторонам. Нас не преследовали – то ли испугались петард, то ли нашлись другие причины. Но останавливаться тоже сейчас было глупо, враг мог появиться откуда угодно, а наши люди рассеялись по огромной территории…

Впереди вдруг показались индейцы с длинными трубками. Одни припали на колено, другие стояли. И все целились в нас.

В следующее мгновенье рой дротиков устремился в нашу сторону – так синхронно, будто дрогнуло само пространство. Все произошло слишком быстро.

***

Что чувствует капитан, когда пробуждается лежащим на гамаке? Недоумение. Все-таки если респаун происходит на «Рапире», я возрождаюсь в капитанской каюте на небольшой кровати. Так почему же я в кубрике?

Нет, для кубрика слишком светло. Глаза еще не открылись – не знаю, почему. Да и качка была непривычной, словно корабль прыгает на волнах очень быстро, как игрушечный. И этот запах… Все знали, что наш кок любит экспериментировать с едой (чем, в конце концов, еще заниматься корабельному повару во время долгих плаваний?), но в этот раз явно что-то пережарили. И почему я не могу пошевелить руками? И ногами…

Глаза открылись, и мир перевернулся с ног на голову. Пожалуй, даже буквально – ноги и руки мои были привязаны к бревну, которое тащили карибы. Конечностей я не чувствовал, судя по всему, из-за того, что действие усыпляющих дротиков еще не прошло полностью.

Рядом волокли других наших людей. Некоторые из них еще спали, другие во всю вертели головой. Кто-то сделал логаут, и индейцы искренне удивлялись, когда обнаруживали, что бревна, которые они несут, стали пустыми.

Мозг упорно не хотел что-то соображать. Система мигала пропущенными сообщениями от моих людей – пираты спрашивали примерно одно и то же: что делать? Логаут сейчас наверняка воспримется как выход во время боя, а это – штрафы. К тому же респаун делу не поможет, зато сейчас мы можем узнать, куда тащат нас эти дикари. Или уже притащили? Ну да, запах стал еще сильнее, показались деревянные постройки. Трава под головой сменилась… человеческими костями.

Они были выложены ровно и ухожено, словно средневековые мостовые. С небольшим интервалом между друг другом, зато ровно и симметрично, походя на лестницу. И это было не единственным, что заставило всех нас напрячься пуще прежнего. Кости и черепа были повсюду. Колья с насаженными головами, украшения жилищ и даже кустов… Я всегда думал, что это самые банальные варианты декора – но, черт возьми, они странным образом работали. Особенно когда задумываешься, что каждая черепушка кому-то принадлежала.

Нас разместили неподалеку от огромного кострища. Стянули веревки с бревен, но руки и ноги остались крепко в них зафиксированы. По сторонам от нас встали карибы с копьями. Я попытался сесть, но тело с трудом слушалось. Взялся связанными руками за веревку, обвивающую ноги, и потянулся за нее. Затем осмотрелся: рядом были Аннели, Коуб, Менестрелиус, Файб и множество других бойцов. Получается, каким составом мы пали от дротиков, таким нас и притащили сюда. Выходило, что нас здесь всего человек тридцать. Но где же остальные?

К кострищу медленно приближался высокий человек, разительно отличающийся от остальных индейцев. Двухметровый, полноватый, с длиннющей бородой, завивающейся на концах в тонкие косички с мелкими бусинками. Одежда на нем была скорее цивилизованная, нежели индейская: выцветшая вязаная жилетка, затянутые один на другой кушаки, кожаные наручи, просторные штаны. На груди у него висел череп какой-то птицы. Образ довершал плащ, увешанный перьями, цветными нитями и различными мелкими украшениями. Незнакомец был светлокожим, явно не принадлежал к роду карибов, однако индейцы смотрели на него с превеликим почтением. Так смотрят только на вождей.

Он опирался на толстую самодельную трость, но приближался к нам уверенно, прощупывал взглядом наши лица.

Когда он посмотрел мне в глаза, я вдруг понял, что узнаю его. Это был постаревший Финнан Хорингтон. Флибустьер, который убил Олоннэ.

Глава 5. Драки, драки, драки

Долго не мог сопоставить, что здесь делает старый пират. К тому же так странно выряженный… Я уже видел его в своих виденьях на Саоне – часть из них даже подавалась как будто от его лица. Финнан выжил после выстрела в грудь. Год пробыл на острове, дожидаясь встречи с великим и ужасным адмиралом Олоннэ, которого в итоге убил ударом топора в сердце. А после… Если не изменяет память, даже покойный Бродар Смит больше ничего о нем не слышал. Ведь после бойни часть пещеры, где был убит Олоннэ, рухнула. Выходит, Финнан все-таки выжил. И не просто выжил, но и переключился на довольно странный образ жизни, раз стоит сейчас здесь перед нами в роли вождя племени каннибалов. Впрочем, это пока мои домыслы. С нетерпением хотелось услышать, что скажет он сам.

Я огляделся, насколько это было возможным. Судя по всему, мы находились на краю индейской деревушки. Вдали открывались такие виды, словно мы были… высоко. Не какая-то заоблачная вершина, конечно, но поселение могло занимать одну из высочайших точек острова. В небе медленно парили орлы, наворачивая круги. Где-то далеко, почти на горизонте, проглядывались мачты кораблей. Рядом виднелся пологий склон соседней горы. С других сторон можно было рассмотреть лишь постройки карибов или высокие деревья.

Некоторые из наших суетились, подумывая о том, как бы незаметно избавиться от веревок. Зря думали, потому что сделать это было практически невозможно: за нашими спинами столпились карибы с копьями, и любое резкое движение могло стать последним. Даже если кто-то незаметно вытащит нож и перережет веревки, он не сможет впоследствии что-либо предпринять – бежать некуда, да и разумного в этом мало.

Не знаю, как у других, а у меня появление старого пирата вызвало облегчение. Словно я уже знал заранее, что ничего плохого здесь и сейчас не может случиться – как в старых голливудских фильмах. Индейцы окажутся не такими и плохими, а Финнан дружелюбно выложит все карты на стол и наконец объяснит нам, что творится на этом острове. Отличный расклад, не правда ли?

Он остановился шагах в десяти от нас, недалеко от кострища. Затем сказал что-то на карибском – ни слова не разобрать. Смотрел в это время на нас, но речь предназначалась явно индейцам. Двое карибов, на лицах которых висели деревянные маски, приблизились к нашей «кучке», выдернули ближайшего пирата и поволокли его к Финнану.

Это был Парсик – муж Лилит. Сама квартирмейстер погибла раньше – с нами сейчас ее не было. Парсика поставили на ноги, развязали. Великан снял с себя плащ и швырнул его в руки индейцам. Отбросил трость, принялся наматывать бинты на костяшки рук, затем приглашающе кивнул нашему Парсику, принимая боевую стойку. Кулачный бой, значит?

Но Парсик не был рукопашным бойцом. На «Рапире» он занимался парусами, во время боя – максимум стрелял, не более. Против двухметрового Финнана ему ничего не противопоставить. Парсик посмотрел в нашу сторону, ожидая увидеть поддержку. Однако, если честно, никто не знал, что тут можно было сделать.

«Поговори с ним, – экстренно написал я сообщение матросу. – Он понимает нашу речь».

– Мы пришли с миром, – начал Парсик, поднимая руки кверху и делая шаг назад. – Я не собираюсь драться. Мы можем договориться.

Финнан замер на мгновенье, а после ответил с яростью в глазах:

– Я разделаюсь с тобой. С каждым из вас. Я скормлю им ваши тела.

Сразу после сказанного он бросился вперед и одним ударом в челюсть отправил Парсика в нокаут. Несколько пиратов дернулись, зашептались, выкрикнули проклятия. Мне тоже стало не по себе – слишком нечестно, слишком грубо, слишком бесцеремонно. Более того, Финнан приблизился к обмякшему Парсику и мощно врезал каблуком сапога ему в лицо, стаптывая в землю. Готов труп.

– Его тело послужит им едой, – выкрикнул великан. – Как и ваши собственные!

Он двигался к нам, взгляд его метал молнии, кулаки сжимались и разжимались. Пока тело Парсика утаскивали куда-то карибы, выбор Финнана выпал на одного из корсаров Аннели. Процедура повторилась, и спустя минуту они сошлись в рукопашной схватке. Место драки в некоторых местах окружили индейцы, посматривающие за тем, чтобы боец внезапно не решил сбежать.

На сей раз великан получил отпор – корсар уворачивался, отпрыгивал, отбивался встречными ударами. Даже прописал смачную «двоечку», довершая ударом колена в живот.

Но Финнан был непробиваемым. Он технично выставлял для защиты плечи и навязывал дистанцию. Даже удары в щеки или грудь выдерживал с необычайным спокойствием! В конечном итоге корсар вымотался, а великан, выждав момент, бросился на него всем телом, погребая под собой. Итог был предсказуемый…

Потом были другие. Кто-то норовил выцарапать Финнану глаза или вырвать бороду, кто-то рассчитывал подобрать с земли попавшиеся под руку камни или палки, другие просто бегали по «рингу», надеясь загонять гиганта. Но счет оставался на его стороне.

У меня складывалось ощущение, что ему проигрывали уже не потому, что были слабее, а просто от безнадеги. Я видел корсаров Аннели в деле и помнил, какой отпор они давали при первой встрече с головорубами. Сейчас они просто боялись. Среди моей команды тоже хватало бравых бойцов. Они, как и я, пережили десятки сражений, и в морском бою нередко приходится работать кулаками. Однако устрашающий вид Финнана и мрачная атмосфера этого места делали свое дело. Никто уже и не надеялся на победу.