А где же Майя?

Валерия Карнава

А где же Майя?

Предисловие

Ты думаешь, что мир крутится вокруг тебя, как планеты вокруг Солнца. Тот, кто сейчас рядом с тобой, думает также. Все мы так думаем. И порой забываем о том, кто рядом. А зря. Потому что без этого человека, к примеру, ты оставался бы таким, каким ты был вчера. Но благодаря общению с ним ты уверенно шагаешь в завтрашний день. Ты учишься у него чему-то новому. Учишь других. Он тебя радует, ты его радуешь. Получается своеобразный обмен энергиями.

Вот поэтому хочется писать. Просто о людях, о том, что они чувствуют, как живут. Об этом эти рассказы, собранные с 2012 по 2018 год. Это своего рода воспоминания о тех днях, когда было одновременно трудно и легко, когда мир казался совсем иным, будто бы всё лежало на поверхности, когда взгляд был настолько устремлён в будущее, что оно, наконец, наступило.

Камешек в ботинке

– Твоя очередь, не стесняйся! – произнёс Игорь, саркастически улыбаясь. Он всегда улыбался, бросая свои едкие реплики.

Илья несмело положил последние три карты на стол: короля, туза и пиковую даму. Обычно, ели ему попадалась пиковая дама, это всегда сулило поражение. Вот и на этот раз, увидев «роковую женщину», Илья сник. Однако, взглянув на карты, Игорь поджал губы и взял их.

– Не хило, – присвистнул он, не скрывая своего удивления, – ты меня обыграл. Больше не будем тебе наливать, а то чересчур удачливый стал.

Товарищи, следившие за ходом игры, взглянули на Илью с не меньшим удивлением и выпили ещё по глоточку виски. Илья искренне улыбнулся. В его глазах сияло какое-то восторженное, полудетское, зефирно-шоколадное счастье. Ведь чаще всего в карточных играх ему не везло, даже в «дурака». Этим самым дураком всегда оказывался он, и друзья над ним постоянно подшучивали.

Каждый раз Илья придумывал новые отговорки, чтобы не общаться с игроками. И всё равно ему не хватало решительности, чтобы твёрдо сказать: «Нет, я не приду». Он мямлил, словно робкий первоклассник: «Ну что ж, ладно, я постараюсь». Обычно они собирались у кого-то из их компании, чаще всего у Игоря. Но к Игорю неожиданно вернулась жена – спустя два года после развода: не смогли жить друг без друга. Пришлось подыскивать новое местечко для карточных игр. Облюбовали ночной бар «Осьминог», который находился на окраине города, недалеко от дома Ильи.

– Ребята, мне домой надо, – уже заплетающимся языком произнёс Илья, – развалившись на стуле, – былая эйфория в нём начала угасать.

Он казался пьянее своих товарищей: шотландское виски, которое они «дегустировали», – это не привычное пиво, а напиток покрепче.

– Подожди, вместе пойдём, – поддержал его Игорь, собирая карты, – только давай Мишку дождёмся. Он у нас – сама пунктуальность. Если сказал, что будет через двадцать минут, значит, будет.

– Поздно уже, я спать хочу…

– Уснёшь ещё где-нибудь на лавочке. Так что лучше сиди, вместе пойдём.

– Не, ребята, мне пора, – Илья встал из-за стола и, пошатываясь, неспеша побрёл к выходу.

Товарищи пытались его остановить. Но после выигрыша в Илье проснулась решительность, и он никого не слушал.

– Отстаньте от него. Если хочет идти, то пусть идет. Мы ему не няньки. Надоело уже. Как только время подходит к двенадцати, он хнычет, что ему спать пора. Хочешь спать, сиди дома, – оборвал их Игорь и, увидев мимо проходящую официантку, крикнул: «Счёт, пожалуйста!»

Илья шел по дороге, освещённой тусклым светом фонарей. Был конец августа, и уже заметно похолодало. Однако он совершенно не мёрз в одной тонкой рубашке: виски разгорячило тело. Илья свернул на дорогу, усеянную гравием. Здесь проходил наикратчайший путь к его дому – через старый парк, больше похожий на густой лес. Народ здесь побаивался ходить: место это считалось небезопасным – слишком много краж, а однажды даже было совершено убийство. Правда, это было давно.

Где-то неподалеку послышалось глухое и прерывистое: «Уф-уф!». Филин. Больше некому издавать такие звуки. Все остальные обитатели этой зелёной зоны давно спали.

Илья еле плёлся по каменистой дороге. Ему было всё равно – филин, не филин. Главное, добраться домой и завалиться в свою тёплую постельку. И больше ничего не надо. Тут он споткнулся о кучку гравия, и в его ботинок попало что-то маленькое, но твёрдое, и теперь больно впивалось в пятку. «Что за ерунда?» – подумал Илья. Он приостановился и огляделся вокруг. Ни души. Кругом деревья. Темнота. И тишь… Хотя нет, изредка тишину нарушает тот самый филин, он, видно, скрывается где-то в ветвях и сопровождает Илью прямо до дома, перелетая с ветки на ветку.

Илья поковылял дальше, но его повело влево, и в темноте он наткнулся на столб. Больно, чёрт возьми! Откуда он здесь вырос? Илья потер лоб. Наверное, будет шишка. Хотя объяснять, откуда она взялась, никому не придется: Илья жил один в старой двушке, доставшейся в наследство от бабушки.

Он дважды ударил ногой по столбу, чтоб выбить зловредный камешек из-под пятки, но тот лишь чуточку сместился вперед. Нагнуться или присесть, чтобы развязать шнурок и снять ботинок, Илья не решился: вряд ли он сможет потом подняться. И тогда он схватился за столб и принялся повторять свои действия изо всех сил. Неожиданно, откуда ни возьмись, выскочил толстенький маленький мужичок с палкой и ни с того ни с сего стал лихорадочно колотить бедного Илью по рукам. Тот взвыл нечеловеческим голосом: не то от боли, не то от страха. Его глаза закатились, тело обмякло, и он, отцепившись от злополучного столба, в полуобморочном состоянии рухнул наземь. Мужик, припрыгнув на месте с криками: «Чёрт! Я его убил!» бросил палку и принялся тормошить неподвижного Илью.

Очнулся Илья от того, что солнце ярко светило ему в глаза. Еле разлепив свои опухшие веки, он протяжно вздохнул. Голова раскалывалась на части, а тело совершенно не слушалось, будто его катком переехали. Ломило руки. Илья осторожно огляделся. И увидел, что он лежит на кровати в светлой просторной комнате. Рядом с кроватью стоит маленькая деревянная тумбочка. Откуда она здесь появилась? У Ильи никогда не было такой тумбочки. Совершенно незнакомые зелёные занавески на окнах, стены, выкрашенные в голубой цвет, умывальник… И, в конце концов, кто эти люди, лежащие на точно таких же кроватях?

– Где я? – тихо произнёс Илья, приподнявшись.

– Ты – словно пришелец из космоса, друг мой, – усмехнулся читающий книгу старичок в очках. – Это больница.

– Больница? Я в больнице? – воскликнул Илья. – Но почему?

Лучше бы он не повышал голос – в висках с неимоверной силой зазвенело, как будто в его голове, словно в музыкальной табакерке, поселились мальчики-колокольчики, по которым настукивали сердитые дядьки-молоточки. Илья накрылся с головой одеялом и отвернулся к стене. Что же с ним произошло? В памяти будто стерлись все последние мгновения жизни. Или нет?…

Всё же какие-то смутные образы, словно поплавки на воде, шевелились в его сознании. Вот он играет с друзьями, последние три карты, какие именно, теперь вспомнить сложно, да и не обязательно… Кажется, победа, да точно, она самая, долгожданная. Затем он поднимается со стула и собирается домой. А что потом? Ночь, дорога, что-то в ботинке… Кажется, камешек… Да, этот мерзкий камешек! Столб… Зачем он идет к столбу? Кто бы знал… А дальше… нечто страшное обрушивается на него… Больно… Снова больно… Удар! Ещё удар, и ещё… и он падает в бездну… И всё! И теперь эта комната, эта тумбочка, этот старик…

Внезапно Илье стало страшно от своих воспоминаний, и он заскрежетал зубами. Домой! Сейчас же домой! И больше ничего не надо. Так и хотелось заорать: «Выпустите меня отсюда!»

– Лаврецкий, к вам пришли! – неожиданно послышался приятный женский голос.

Оказывается, здесь есть люди, которые его знают. Значит, не всё так безнадежно. Илья откинул одеяло и повернул голову в ту сторону, откуда доносился голос. Он принадлежал молоденькой медсестре, которая поспешно удалилась. Взгляд Ильи встретится со взглядом входящего в палату бородатого незнакомца-коротышки. В руках у того был пакет, из которого он принялся поспешно доставать яблоки и бананы и складывать на тумбочку. И всё это делал с таким лицом, будто провинился в чём-то. В памяти Ильи что-то вновь стало проясняться. Какой-то подозрительно знакомый дядька.

– Я принёс тебе вкусненького, – несмело вымолвил незнакомец, скомкав пустой пакет и засунув его в карман брюк.

– Леший из леса, – пролепетал Илья, поглядывая то на незнакомца, то на фрукты.

– Какой я леший?! – улыбнулся, наконец, незнакомец. – Иду вчера по дороге и гляжу: какой-то парень дёргается у столба. В темноте плохо видно. Решил: провод оборвался и несчастного током бьёт, надо помочь. Но как? Беру первую попавшуюся палку и начинают по рукам колотить, чтобы, значит, от провода тебя оторвать. А потом ты падаешь. У меня оборвалось всё. Неужели умер? Хорошо, мобильник не успел разрядиться – я «скорую» вызвал. Мне сказали, что с тобой всё в порядке, просто стресс, ну, и алкоголь… Извини брат, если что не так.

Выслушав эту историю, Илья разразился хохотом, который тут же перешел в затихающий болезненный стон: похмельный синдром был в самом разгаре. Сжимая виски ладонями, он медленно опустился на подушку и умолк. Через минуту, отдышавшись, тихим пояснил: он пинал столб, чтоб выбить камешек из обуви. Старичок в очках захихикал:

– Выходит, маху вы дали, гражданин «леший». Не по рукам надо было бить, а по пяткам!

А Илья мысленно представлял себе эту картину: ночь, кривляющийся у столба пьяный дурак и лупящий его по рукам неизвестный мужчина. Прав Игорь, не стоит ему, Илье, больше пить. Такими темпами можно не только в больнице оказаться, а чего хуже – в сумасшедшем доме.

Вот так и летают рыбьи скелетики

Дело было около полудня. В маленький магазинчик, стоявший на окраине небольшого тихого городка, зашел плюгавенький и высохший, словно осенний лист, мужичок. Даже одежда на нём выглядела понуро: старый, изрядно потрёпанный зелёный пиджачок, будто бы сшитый на заказ (уж больно идеально он на нём сидел); на голове – чёрная шляпа, один край которой был полностью изъеден молью. Казалось, моль была настолько голодной, что, набросившись на шляпу, скончалась от быстрого переедания, поэтому остальные края остались благополучно целыми.

По внешнему виду мужичка (тёмные круги под глазами, мутный взгляд, щетина двухнедельной давности и всякие прочие отталкивающие неприятности) складывалось впечатление, что он любил выпить. Мужичок приблизился к прилавку, за которым стояла Элла и попросил две селёдки. Молодая щупленькая блондинка в синем фартуке завернула рыбины в целлофановый пакет и пробила чек. Мужчина заплатил за рыбу и ушёл.

Казалось бы, Элла никогда не увидит этого жухлого мужчину, однако у судьбы на этот счёт были другие планы. Мрачный и недовольный, через три часа он влетел в магазин, словно Джиперс Криперс из фильма ужасов. Размахивая целлофановым пакетиком, в котором болталось два рыбьих скелета, покупатель устремился прямо к Элле.

Вот-вот набросится на неё и от души растерзает. От него вдобавок ещё жутко воняло перегаром. Девушка вжалась в прилавок.

– Что вы мне продали?! – заорал мужчина, со злости тряхнув пакетом.

– Рыбу, – робко ответила Элла, не сводя своего растерянного взгляда с затрепетавших скелетиков, будто бы от страха сцепившихся хвостиками.

Раньше ей не попадались такие шумные покупатели. Как же не вовремя её коллега Клара отравилась пирожками! Зачем она вообще их ела? Уж наверняка Клара бы знала, что делать с этим мужиком. А вот Элла была в полной растерянности. Быстрее бы он смылся домой и оставил её в покое. Вот только бешеный мужицкий взгляд говорил о том, что у него были весьма серьёзные намерения поругаться с продавщицей, которая не могла понять, в чём все-таки дело.

– Это же тухлятина! – продолжал он голосить. – Принесите мне нормальную, свежую селедку вместо ЭТОГО!

Элла сделала вдох и выдох и с разочарованием оглядела небольшое пространство магазина, заполненное сырами и колбасами, хранящимися в застеклённых стеллажах. Даже спрятаться толком негде, если будет слишком буянить. Взгляд Эллы упал на стоящие у стены горячительные напитки. Ну ничего, можно добежать до них, схватить бутылку и треснуть ею ему прямо по башке. Однако незадача, во-первых, они далеко, на противоположной стороне, а во-вторых, девушка еще никому не трескала бутылкой.

Нервно перебирая своими нежными пальчиками под столом, Элла постаралась как можно вежливее и спокойнее ответить:

– Мужчина, вы хоть видите, что у вас в руках? Я ничего вам не принесу.

Лицо у неё будто совсем закаменело, даже лоб вспотел. Когда же он уйдёт? А он не уходил и по-прежнему тряс перед её носом своими объедками. Элла так и не соглашалась принести ему рыбу.

Разозлившись, мужик вытащил из пакета один скелетик и швырнул его в сторону Эллы. Девушка вскрикнула, увидев перед собой стремительно летящую рыбью голову, и еле увернулась. Скелетик, метивший бедной продавщице прямо в лоб, врезался в стену и благополучно шмякнулся на пол, не причинив никому вреда. Такого поворота событий Элла явно не ожидала. Девушка оглядела рыбьи останки на полу, потом мужика. Моль будто не шляпу ела, а его харю. Такая противная харя, вся в рытвинах после выдавливания угрей. Брр…

У девушки затряслась нижняя губа. Но не от страха, а от злости. Да что бы в неё, такую красивую, какими-то объедками! Все-таки она себя не на помойке нашла, хоть и твердила ей тетушка, что делать толком ничего не умеет, да и вообще, слишком уж «оголённое у неё чувство страха перед настоящей действительностью».

Вот тут-то что-то прорвалось в душе тихой Эллы, и она закричала во все горло:

– Убирайтесь к чертям, я сейчас вызову охрану!

Её пальчики, ставшие на секунду невероятно проворными, отыскали под кассой чёрный плоский пульт размером меньше спичечного коробка. Элла судорожно нажала на кнопку.

Мужик, трусливо озираясь по сторонам, тут же выскочил из магазина, словно заяц, заприметивший волка. Наверняка в тот момент, когда пьянчужка кидался останками селёдки, у него помутился рассудок, а одно лишь упоминание об охране подействовали весьма отрезвляюще. Видимо, были у него когда-то проблемы с охраной.

Элла стёрла со лба капельки пота. Её трясло. Что же за день такой жуткий? Она потянулась за пузырьком валерьянки, что на всякий случай лежал у неё в кармане фартука.

В закусочной, располагающейся в двух шагах от магазина, из которого выбегал странный мужичок, держащий в руке целлофановый пакет с осиротевшим рыбным скелетиком, пышнощёкая Тая обслуживала клиентов. Клиенты непритязательные – всего лишь алкаши, облюбовавшие это заведение и с удовольствием приносившие прибыль его хозяину. В тот момент, когда Тая продавала водку старичку в старой потрёпанной куртке, в закусочную ворвалось двое полицейских.

– Где совершено нападение? – решительно гаркнул один из них, рыженький и веснушчатый.

Громко болтающие посетители притихли и уставились на полицейских.

– Какое нападение? – удивилась Тая.

Старик, быстро схватив водку, уселся за самый дальний столик и съёжился, словно нашкодивший ребёнок. Он был постоянным клиентом Таи. Чтобы не прятать бутылки спиртного от своей старухи-жены, которая ловко находила их и выбрасывала в мусоропровод, дедуля квасил здесь. «Мне это чудится, или всё происходит на самом деле?» – подумал он, взглянув сначала на гостей, а потом на не раскупоренную бутылку водки.

– К нам поступил сигнал, что было совершено нападение, – бойко отрапортовал рыжий, основательно рассматривая окружающую его обстановку.

– Наверняка это сигнал из магазина, – предположила Тая, пожав плечами. Она уж точно не вызывала охрану. – Он рядом находится.

– Бегом туда, – рыжий кивнул своему молчаливому товарищу. Казалось, один из них был командиром, а другой – подчинённым.

Полицейские покинули забегаловку. Притихшие мужички оживились. Старик вздохнул и, оставив бутылку водки на столе, которую успел открыть и сделать пару глотков, тихо ушёл. Дедуля решил, что утренняя порция алкоголя, выпитая на скамейке у дома с приятелями, вкупе с этой странной водкой, вызвала у него непонятные галлюцинации. Сбрендить окончательно ему всё же не хотелось, иначе жена попросту отправит его в психушку и выбросит всю коллекцию фарфоровых обезьянок, которую он собирал ещё со студенческой скамьи.

В магазин нагрянули полицейские, готовые схватить злоумышленника. Но вместо злоумышленника они увидели старушку, которой Элла сдавала сдачу. При виде полицейских пожилая женщина икнула, расслабив свою жилистую ладошку, и пятирублёвая монетка со звоном упала на пол. Рыжий проворно подскочил к старушке, нагнулся и достал с пола монетку.

Бабушка поблагодарила его за помощь и забрала деньгу, которую он ей протягивал. А затем с ехидцей добавила:

– Будете кого-то расстреливать? Уж не меня ли? Учтите, не я у толсторылой Глашки летом все помидоры выкопала. Мне бы и сил не хватило так лопатой махать. Да и не люблю я их ¬– только куснёшь, и вся харя в красном месиве. Фу!

Полицейские переглянулись, еле сдерживая смешки. А старушка, закончив говорить, с облегчением поковыляла к выходу. Видимо, из-за помидор эта Глаша устроила ей самую настоящую войну, которая не закончилась и по сей день. И никто не верил старушке (с её-то вредным характером). Пусть хотя бы эти двое поверят. Разъяснив вопрос с ней и её монеткой, полицейские уставились на Эллу. Девушка выглядела бледной, но спокойной.

– Нападающий сбежал. Кидался в меня селедкой, вернее рыбьим скелетом, – тихо и устало проговорила она.

Полицейские смущенно захихикали. Ситуация так или иначе показалась им комичной уже с того момента, когда парни по ошибке заявились в закусочную. Ещё старушка добавила «масла в огонь». Элла сдвинула брови, глядя на их покрасневшие физиономии. Как же так, при исполнении всё-таки, а не на просмотре комедии. Рыжий быстро распахнул свою куртку и вытащил из большого потайного кармана папку. Оттуда он взял пустой бланк, ручку, а затем положил всё это на прилавок. Начались расспросы: как выглядел нападающий, какой причинил ущерб. Пришлось Элле давать объяснения.

Напарник рыжего кратко зафиксировал слова девушки. Когда объяснения были даны, он дал ей листок с ручкой, чтобы она могла поставить свою подпись. Элла взглянула на кривые строчки, быстро прочитала и поставила закорючку в самом конце. Вот как выходит: ей угрожали рыбьими костями, и это не так уж и важно, а важнее всего – подтвердить сей факт на этих бумажках. Интересно, конечно. Только в следующий раз, когда будут угрожать оружием, собственный автограф вряд ли сможет её спасти.

– Хорошего рабочего дня! – Улыбнулся продавщице рыжий, спрятав бумаги.

Полицейские ушли. Элла перевела дух. Неужели этот дурдом закончился?

В дверях тем временем появилась проворная и любопытная Тая. Она не могла спокойно стоять и обслуживать посетителей, когда под носом разворачивались интересные события. Элла рассказала о мужике, о не совсем свежей селёдке, из-за которой, собственно говоря, весь сыр-бор и приключился, а Тая, в свою очередь, как следует обмозговав всё это, сделала весьма заманчивое предложение:

– Если завалялась несвежая рыбка, сбагривай мне. Избавишь себя от несанкционированного покушения, а мои алкаши будут рады. Они иногда напиваются до такой степени, что пиво от водки отличить не могут. Рыбу с душком точно переварят.

– Хорошо, – вздохнув, Эллочка завернула в целлофан три селёдки.

Довольная Тая схватила рыбу и умчалась, а Элла призадумалась о том, о чём ей никогда не приходилось раньше думать. С одной стороны, она осознавала, что попросту обманывает покупателей, и это ей было не по душе. Но как жаль выбрасывать эти одинокие тушки. Они же не виноваты, что немного залежались и потеряли свою первозданную свежесть. Их просто никто не хотел брать. А теперь они кому-то понадобятся. А это значит, что скорбная участь оказаться на помойке или же лететь по воздуху в обглоданном виде их не постигнет.

Торговля, торговля… И надо было Эллочке соваться в эту торговлю?

* * *

Незаметно подкрался вечер, словно хитрый воришка, в планах которого – ограбить жилище ничего не подозревающего мирного жителя, прячущего у себя под кроватью чемодан с кучей денежных купюр. Сидя у кассы, Элла спокойно пила чай с халвой. На часах – половина десятого. Покупателей уже не было. Скоро домой. Элла ждала этого момента с нетерпением, считая минуты.

Чуть поскрипывая, открылась дверь. Элла подняла голову. Кого там ещё принесло? Тихо и осторожно зашёл тот самый мужчина, который так прочно поселился в мыслях Эллы, что выгнать его было сложно не только из головы, но теперь уже из магазина. Увидев мужчину, Элла на секунду в изумлении застыла с чашкой чая в одной руке, в другой она держала халву. Мужчина наверняка вернулся для того, чтобы отомстить за то, что девушка вызвала охрану.

Неужели в Эллу полетит второй рыбий скелетик? Когда же прекратится это шоу летающих скелетов? Однако мужчина был настроен весьма дружелюбно, даже улыбался, и в его спокойном поведении не было никакого намека на агрессию.

– Что вам нужно? – послышался резкий голос Эллы, впервые, за все недавнее время, которое она провела в этом магазине. У девушки откуда-то взялись силы после приключившегося, и она готова была дать отпор этому ненормальному.

– Продайте, пожалуйста, мне селёдку, – скулящим, как у голодного щенка тоном, прогнусавил мужчина.

– Я не продам вам селёдку. Уходите.

– Пожа-а-алуйста! – не унимался посетитель, глядя на неё большими доверчивыми глазами.

И куда только делась его злобность? Неужели испарилась вместе с алкоголем? А может, он принимает какие-нибудь психотропные вещества, вызывающие белую горячку?

– Если вы не уйдете, я размажу о вашу физиономию халву! – разозлилась Элла, цокнув зубами.

Покупатель виновато насупился и вышел из магазина. Так же тихо, как и появился. Будто его и не было. Наверняка больше сюда не заявится. Оно и к лучшему.

Элла улыбнулась и куснула восточную сладость, глядя в окно, за которым стояла непроглядная темнота, словно верный и надёжный сторожевой пёс. Экзамен по стрессоустойчивости на рабочем месте был пройден, и теперь девушка могла похвастаться тетушке, которая её вырастила, как ловко ей удалось разобраться с наглым мужланом.

Вот так и летают рыбьи скелетики в маленьком провинциальном магазинчике.

Анита, Нана и Корвалол

Уже десятый год Анита искренне считала свою соседку лучшей подругой. Чуть ли не вся жизнь Наны была до неприличия распахнута перед её взором. Анита знала каждую трещинку на пуговице её халата и могла припомнить, когда в последний раз соседка страдала от приступа внезапно нахлынувшей меланхолии. Кроме того, она была уверена в том, что просто обязана заполнить свободное время Наны своим обществом, иначе бедняжка зачахнет от тоски и одиночества. И при всём этом Нана относилась к Аните как к хорошей приятельнице, с которой можно было посплетничать за чашечкой кофе, однако старалась держаться от неё подальше, словно от готовой разорваться в любую минуту петарды.

Анита была шумной, болтливой и взбалмошно-рассеянной пожилой женщиной, помешанной на сериалах. Она с неподдельным азартом смотрела одну серию за другой целыми днями, давясь семечками, которые постоянно застревали у неё в зубах. Муж называл жену «сериальной наркоманкой» и лоботряской, учитывая, что большую часть своей жизни она не работала, поскольку постоянно жаловалась на слабый иммунитет и боялась лишний раз подцепить какую-нибудь ужасную болячку. Хотя это были всего-навсего отговорки. Просто в коллективе никто не хотел терпеть ленивую и капризную мадам, поэтому отовсюду её благополучно выгоняли.

Свой райский уголок Анита нашла на кухне, у плиты, среди хоровода сковородок, из которых выпрыгивали обезумевшие от настойчивого пережаривания котлеты и на конфорках, сиротливо свернувшись калачиком, лежали пересоленные макароны-спиральки. Разве за всем уследишь, если струящиеся завитушки модницы Кристины из «Галереи Вельвет» пришлись бы Аните по вкусу, и стоит задуматься о том, чтобы сделать себе такие же. И совсем не важно, что эта Кристина намного моложе, поскольку Нана всегда считала себя неотразимой даже после появления первых старческих морщинок.

Ранним ноябрьским утром, когда Нана спокойно почивала в своей мягкой постели, раздался неожиданный звонок в дверь. Скидывать с себя тёплое одеяло не было никакого желания, поэтому старушка перевернулась на другой бок, к стеночке, будто ничего не слышала.

Однако за дверью был кто-то чересчур настойчивый и трезвонил без перерыва. Нану такое положение вещей совсем не устраивало. С одной стороны, чертовски не хотелось выползать из тёплого одеяльца, а с другой, уши старушки уже сворачивались в трубочку от бесконечного пиликанья. Нана собралась с силами и, откинув одеяло, быстро накинула на себя синий махровый халатик и поковыляла в коридор.