Малыш Гури. Книга первая. Там, где нас не ждут…

Подготовив обеденное место, застелил его четырьмя листьями, бархатной стороной вверх, принёс футляр со столовыми принадлежностями, флягу с водой, и плащ, думаю, после ужина меня срубит прямо на обеденном столе.

Жарко мне в рубахе с длинными рукавами. Снял рубище, «счастливым» ножичком обкромсал рукава по локоть, примерил. Прикольно – футболка получилась. Топориком, из листа на котором лежали ананасы, вырубил подставку под котелок. Готов к ужину. Снял, бывшим рукавом рубища, с костра котелок, поставил на подставку, сел на мягкую подстилку, ложку в руки. Приступаем.

Как хорошо! Только соли не хватает и что-то с крышкой для котелка делать надо. Умял весь котелок, сверху ананас и всё это, сидя на мягком песчаном основании, под медленно угасающий костерок. Красные угли своим сиянием окрашивали стены и свод пещеры, мерцающим тёмно-бордовым цветом, дым стелился по потолку, уходя в ночное небо через верхние боковые трещины. Идиллия! Жар от догорающего костра, распространялся равномерно, приятно обволакивая тело и убаюкивая. Убрав котелок вместе с подставкой подальше, завернулся в плащ, руку под голову вместо подушки, взгляд в полыхающие угли.

– Как же хорошо! – и с этими мыслями уснул.

Глава 9

День восьмой

Утро. Кто там из классиков говорил, что утро добрым не бывает? В пещере серо, наверное, только рассвет заладился. Вставать надо! Спал одетым, не раздеваясь, только сапоги натянуть. Не забыть постирать вещи, а то они сгниют в воде. Костёр прогорел, лишь пепел немного дымится.

Подъём. Обуваюсь. Хватаю котелок, тряпочку – бывший рукав, бегом в туалетную комнату, потом в полутьме добрался до грота, разделся и по каменным плитам, несмело, спустился к воде, держа котелок с тряпкой.

– Моем котелок, умываемся, набираем воды для остатков фазана и обратно!

Плавать в неизвестном месте, где много притопленого дерева, не стал. Умылся, слегка ополоснул котелок, набрал воды, оделся и обратно. Осторожно шёл по проходам, стараясь не расплескать воду. Котелок повесил над костром, наломал веток для растопки, нашёл зажигалку, вернее поджигалку, внимательно, боясь перепутать, разместил пальцы на сторонах с жёлтой полосой, присел и включил зажигалку. Сил на розжиг костра потратил немного, огонь занялся сразу. Кинул в котелок мясо. Подкинул в огонь дров потолще, пусть варится. Заткнув за пояс топорики, проверив на месте ли тесак, подхватил два гигантских листа и спустился к заливу.

Туман окутывал белыми хлопьями, обдавая влажной свежестью, на листьях появились водяные капельки.

Хватит лирики!

За ночь рыбка никуда не делась. Разложил возле неё листы, положил на один из них тесак, топорики, вынул из правого сапога «счастливый» ножичек, мало ли, ювелирно что-нибудь вырезать придётся, отошёл на пару шагов, разделся полностью и принялся за добычу.

Попался самец, молоки килограмма по три каждый. Голову раскромсал топором на четыре части, дальше, где тесаком, где топориками, счастливец не понадобился. Разделил тушку на тридцать частей, чтобы в котелок помещались, ополоснул их в воде от песка и крови, увазюкался сам, с ног до головы.

Кишки и жабры отнёс к овражку и прикопал в сторонке, в песке. Все куски рыбы сложил на один лист, а второй, тщательно отмыв в воде, оттащил наверх, на кухню. Положив его на пол около листов с запасами, взял мешок, предварительно долив воды в котелок из фляги, которую потом захватил с собой. Бульон в котелке кипел, завтрак был готов. Спустился к заливу и принялся тщательно отмывать мешок от песка и грязи. Набрал во флягу чистой воды. Потом, в три приёма, в мешке перетаскал куски рыбы наверх в пещеру, уложив их на чистый свободный лист.

Сегодня у меня день стирки, вода, правда, пока прохладная, но помыться надо, мешок и разделочный лист от рыбы отмыть, и вещи, наконец, постирать. Завтрак задерживается.

Стирка, очистка, помывка, заняли не менее двух часов. Пока занёс чистый, отмытый лист, накрыл им куски рыбы, постирал и развесил на кустах вещи и мешок, пока отмылся сам, причём, себе любимому уделил времени не меньше, чем на всё. Туман рассеялся, солнце начало припекать, желудок от таких издевательств орал благим матом, притом, воду я доливал в котелок ещё раза три. Добрался, наконец, до котелка.

Обед проходил в обеденной зоне. Прекрасный, насыщенный бульон, правда мало его показалось; мяса целый котелок, яблочки, нарезанный ананас, чистейшая вода и напоследок – ягоды. Рядом потрескивает костерок.

– Лепота! Чем там я планировал сегодня заняться? Рыбу разделал, сейчас и варить поставим, постирал, вещи скоро уже высохнут на такой жаре, в лес сходить надо, силки проверить, фруктов набрать, и потом последить за дорогой, хотя бы часа два, а вечером в сумерках пройти посмотреть стоянку за бродом. Продолжим!

В котелок кладём два куска рыбы, из фляги всю воду выливаем, и на костёр – пускай обед готовится. Двигаться тяжело, разморило. Куда в меня влазит, ведь ни кусочка не оставил, весь бульон допил. Котелок литра на два с половиной-три, живот надулся, как барабан.

Кулон опять безобразничает, на такой жаре, ещё и костёр рядом горит, а чувствую озноб, от живота по всему телу разносится. Ладно, пускай, ему тоже есть хочется, потом надо будет посмотреть на него, может опять изменился? Одеваемся, хорошо хоть вещи с пляжа забрал. Так, я чего думаю, зажигалочку-поджигалочку надо с собой таскать, это последний аргумент, а в моём случае – единственный. Засунем в кармашек на поясе, всегда под руками будет. Распихиваем железо, теперь спускаемся, мешок взять, и здравствуй, овраг.

Посещение леса прошло штатно. Набрал фруктов и ягод, в одну из петель попалась курочка. Монстр, на удивление, чувствовал себя хорошо, не вонял, и что ещё заметил, около него не было мух, я только сейчас это заметил, специально в десяти метрах минут пять стоял, наблюдал. Вот это да!!! Заносим в список, с чем нужно разобраться, а с ним разбираться надо быстрей, в любой момент могут начаться дожди. Если ничего неординарного не случится, то завтра. Пока ходил, высматривал камни подходящие, надо оружие подточить. Ничего не нашёл.

Костёр почти прогорел, уха готова, но я же недавно ел? А вот желудок утверждает обратное!

Ещё полчаса на уху. Всё, я доел всё! Это невозможно! Аппетит, как у бегемота! Так не бывает! Не может шестилетний пацан, метр с кепкой, рубать еду котелками. Опять напомнил о себе кулон, неприятный озноб, хотя в пещере и не жарко, но и не холодно. Это что, он так на меня действует, заставляя через желудок есть немеряно, а он, таким образом, из меня энергию вёдрами хлебает? С другой стороны, и не вредит явно, но что-то боязно. Сомненья прочь, без него я бы совсем от мошкары с ума сошёл. Ставим новую порцию, что там с дровами? Ещё и на завтрашний день хватит. Вода во фляге закончилась, ничего в гроте наберём. Полено в костёр, долго гореть будет, в мешок яблок и ягоды, норма. Уходим!

Наполнив в гроте флягу водой, побрёл на выход. А туннель длинный, восемьдесят шесть шагов насчитал, и уклон сильный. Выходим. Аккуратно отодвинул ветку кустарника, растущего с правой стороны от входа, маскируя его со стороны леса. Выглянул, осмотрелся – никого. От выхода из подземелья, под уклон, вела тропинка, набитая монстриком. Слева она упиралась в скалы, уходящие дальше до младшей сестры-реки, с правой, со стороны дороги – в невысокий бруствер с пологими стенами.

А часто монстр посещал свои охотничьи угодья, теперь осталось найти его место для наблюдения.

Поднялся на бруствер, осмотрелся. Оп-па, со стороны водопада, на том берегу реки, спустившись с гор, остановились всадники. Я отстранился, посмотреть бы получше, да не видно ни хрена. Поднялся метров на двадцать по брустверу в сторону водопада, сплошной кустарник, а вот тут неплохо. Выдвигаясь уступом скала, образовывала небольшую площадку, сверху заросшую травой. Ракурс прекрасный, что вправо, что влево. И дорога с косогором, как на ладони, можно сказать, я над ней вешу, отличное место для засады. Зуб даю, монстрик прямо отсюда и сигал на посетителей. Просмотрим на путешественников.

Шесть человек, пятеро из которых одеты в железо, даже на головах вёдра. Шестой, маленький толстячок, как Санчо у Сервантеса. Пятеро о чём-то оживлённо спорят, размахивают руками и показывают в мою сторону. Поспорили между собой, и стали с коней слезать, а толстенький, выслушав, что сказал ему самый крикливый и важный, поклонившись ему начал разворачивать пикник.

Накрыл быстро, мешок у него на лошади классный, он из него тряпку какую-то достал, постелил на траву и начал выставлять тарелки, кружки или кубки, отсюда не видно, пару бутылей закуски, снеди всякой. В это время офицеры, как я про себя их назвал, умылись, помыли руки, о чем-то весело переговариваясь. Толстяк накрыл поляну, с поклоном подошел, доложил, приглашая отобедать.

Желудок, видя такое безобразие, выразил протест громким урчанием, проглот. Отсыпал ему яблочек, внимательно следя за разгорающейся пьянкой.

Попойка шла бурно, крики, споры, песни, я даже отсюда видел, что у слуги руки отчего-то трясутся. Иногда направлял свой взор в противоположную сторону. Осматривал дорогу и берег младшей речки, там никого не было. Что ж, посмотрим старое кино.

Где-то через час пьянка стала затухать, компания споро собралась, при этом толстяк, так как его подгоняли, бросил в покрывало всё, что было на импровизированном столе, завязал его узлом, прикрепил к своему волшебному мешку, прикреплённому к седлу, взял лошадь под узду и, как на казнь, вошёл вброд, следом за весело болтающими офицерами.

Я фонарел, тут монстр обитает, кушает всех подряд, а они едут не спеша, орут чего-то, хотя от водопада такой гул, что вряд ли они друг друга понимают. Тем временем, компашка из пяти обалдуев и одного толстого, несчастного слуги приближалась к месту рандеву. Да они молокососы, не старше шестнадцати-семнадцати лет, одеты очень ничего, панцири прекрасной работы, всё железо, что на них одето, со следами гравировки: всякие драконы, львы, орлы и прочее, я не присматривался. Лошади или кони, я в этом не понимаю, смотрелись мощно, солидно, настоящие, боевые.

Меня же очень волновало поведение этих ребят. Они были неадекватны абсолютно, и, бросая взгляд на слугу, убеждался в этом всё больше. Понятно и по одежде, что это представители местной золотой молодёжи.

Итак, наша гоп-компания, проезжая прямо напротив меня, вдруг остановилась, о чём-то громко споря, а потом тот, кому кланялся толстяк, выхватив какую-то длинную железку и что-то восторженно крича при этом, показывал на меня и призывал к чему-то.

Ну не могли они меня увидеть, это точно, значит, этот благородный хорёк просто призывает своих собутыльников чем-нибудь заняться и именно в моей стороне, и я так думаю, что пьяная дрянь предлагает из меня, то есть не из меня, а из монстра сделать отбивную, тем самым прославив себя, как самых-самых. Но я-то тут причём?

Бухая братия принялась слезать с коней, и первым это сделал самый горластый. Слуга, упав на колени, о чём-то слёзно его просил, хватаясь за полы плаща своего господина, но тот грубо пнул старика, при этом дико жестикулируя и крича ему в лицо. Ребята решили повеселиться, криком подбадривая себя всей толпой бросились штурмовать косогор, и лишь старый слуга, так и сидел посреди дороги и рыдал, во всяком случае, плечи у него тряслись. Тут к нему подошёл его конь, ткнулся мордой и тихо-тихо ржанул, слуга не глядя поднял левую руку погладил по голове верную кобылу, взялся за повод.

Остальные средства передвижения явно нервничали, вздрагивали, вертелись на месте и всхрапывали, животины и то чувствуют и понимают, что здесь так себя вести нельзя. Я перевёл взгляд на штурмовой отряд.

Да они уже почти поднялись и скоро вылезут на бруствер! И тут я запаниковал.

Они меня грохнут, и разбираться не будут.

Я отчетливо представил себе, как меч этого юнца рассекает мне горло. Видение было такое яркое, как вживую, что меня проняло по-настоящему, я даже почувствовал сильную боль в районе шеи! И я, от испытанного ужаса, закричал.

Это был крик, и этот КРИК где-то я уже один раз слышал.

От собственного крика еле пришёл в себя, осмотрелся вокруг, никого, ни посторонних, ни нападавших. Выглянул на дорогу. И тут меня разобрал смех, аж слёзы на глазах выступили. По дороге, в сторону брода, к младшей сестре несся галопом или карьером табун, состоящий из пяти осёдланных лошадей, вслед за ними неслись четверо рыцарей, без страха и упрёка, оставившие своего предводителя в канаве дороги, видать тот очень неудачно упал, оружия ни в руках, ни в ножнах у них не было, видно побросали от страха, и только старый слуга так и стоял на коленях посреди дороги, обхватив руками голову, но не выпустивший повода коня из своих рук, который стоя рядом с ним мелко дрожал, тихо ржа, и прядал ушами. Вот так картина!

Постояв на коленях минут десять и убедившись, что его никто не собирается есть, слуга встал и двинулся к лежащему хозяину. Что-то сказал коню, похлопал его легонько по шее, а сам спустился в канавку.

Мне не жалко было эту молодую бестолочь, сам нарвался и получил по полной.

– Не, смотри, живой, вроде!

Наклонившийся к юноше слуга, быстро вскочил на ноги, отцепил задний мешок с прикреплённым к нему баулом, в котором были завёрнуты остатки банкета, и скинул их на землю, подтянул коня к канаве, погладил того по шее и о чём-то попросил. Я не поверил глазам – конь опустился на колени, а потом и вовсе лёг. Вот это цирк! Тем временем, слуга аккуратно, бережно, как ребёнка, переложил юношу, на круп лошади и подал команду.

Видно, слуга старый воин и конь у него старый и верный товарищ. Впечатлило! Вот, что значит верность! Печальная процессия не спеша удалялась по дороге, единственное, что сделал старый воин – проходя мимо непонятного памятника, низко поклонился в его сторону. Кому он кланяется? М-да, загадки!

Но в данный момент меня больше интересовали мешок и баул. Вынув из своего мешка веревку, осмотрел окрестности. Со стороны водопада никого, по дороге медленно бредёт человек с конём, с той же стороны, за бродом, рыцари пытаются поймать коней. Все заняты, им не до меня. Стрелой спустившись с косогора, размотал верёвку, один конец привязал за мешок и бросился штурмовать косогор, держа в руках другой конец верёвки и моля о том, чтобы длины хватило. Неплохо налегке у меня получается, всего пару мгновений и я наверху, сила из меня так и прёт, не зря по котелку в один присест уминаю. Не отвлекаемся, там ещё добыча есть.

Тянем, только сперва перчатки оденем. Тяжёлый, зараза, да мне проще было бы несколько раз сбегать, чем тянуть такое, и отдыхать времени нет. Верёвку отвязываем. Осматриваемся – диспозиция не изменилась, единственное – человек с конём почти добрался до брода. Быстро вниз!

Операция по подъему прошла намного легче, баул, буквально, взлетел вверх. Так, теперь прошвырнуться по склону, куда-то же они покидали свои железки? В темпе, пока никого нет. Я нашёл всё пять мечей, три кинжала, и три щита. Дотащил всё до лежки. Подустал малость! Неплохой улов! Что там у нас на горизонте?

Со стороны водопада никого, а у этих – слуга добрался до брода, как раз сейчас форсирует, а молодёжь спортом занимается, ну пусть побегают, если до сих пор не набегались. Попил из фляги водички.

Так, надо мотнуться к себе, там уха варится, как бы не выкипело. Фляжку в руки и бегом. Успел вовремя, полено разгорелось, воды осталось, всего ничего. Вылил всю воду из фляжки, почти наполнив котелок, спустился вниз воды набрать, а потом решил и сполоснуться заодно, такая жара стоит. Я полдня на солнце, еще и поработать пришлось, а добыча никуда не денется, подождёт.

Накупался вволю, обсыхать не стал, оделся, снял высохшее бельё с кустарников, кинул в спальне, на лежанке. Бульон бурлил, тряпкой перевесил котелок от огня, захватил флягу и обратно на пост.

Добравшись до места, осмотрел местность – никого со стороны водопада, а вот у наших оппонентов изменения – лошади пойманы, рассёдланы! Горит костёр, на одеялах кто-то разлёгся, видно, горластое недоразумение, слуга разбирает какие-то вещи, притом очень спешит. Всё с ними понятно.

Что там нам попало? Начнём с баула. А что, тут ровная площадка, здесь и разместимся. Подтянул баул на площадку. Баулом оказался домотканый шерстяной ковёр метра два, наверное, на три. Стараясь высоко не подниматься, развязал узел, расправил углы.

Тарелки, штук десять, три бутыля, столовые приборы, пяток высоких кубков, жаренное мясо, колбаса нескольких видов, буженина, окорок, грудинка копчёная, пару куриц, хлеб три каравая, две фляги, три баночки непонятных, и овощи. Шикарно!

Проверяем баночки. Так и думал: соль, приправы, а в одной соус. Ну-с, приступим. Как давно я так вкусно не ел, в прошлой жизни в последний раз. А тело опять чудит, просто в шоке, особенно от соуса. Что-то я расслабился, что там у нас на горизонте? Тучки, неужто дождь будет? Это плохо. Что вокруг – без происшествий, на дороге никого, на стоянках – на одной пусто, на другой кушать готовят, ну пусть готовят, а мы уже поели. Что у нас со временем? Вечер скоро. Посмотрим, что в мешке и будем перебазироваться. Нам ещё в сумерках надо сюда вернуться, памятник проверить, и аккуратней с ним надо, не случайно старый служака поклоны отбивал. Нет, переносим сейчас, на базе мешок распотрошим, и так на одном бауле прибарахлились. Сворачиваемся. Взгляд вокруг – без изменений.

При переноске мешка отдыхал дважды, надо было разгрузить его и выносить по частям, но нет, захотел проверить выносливость на свою голову, придурок, подъём идёт ведь в мою сторону. Донёс, ноги дрожат, скинул возле листа с нарезанными кусками рыбы. Второй тюк поменьше, справился спокойно, да и за обедом облегчил я его изрядно. Пришёл, подкинул очередное полено в костёр и завалился спать, наказав себе проснуться через два часа.

Мне здесь совершенно не снятся сны. Вот, кажется, только глаза закрыл и всё, пора вставать. А вот как раз вставать не хотелось абсолютно. Есть хочется! Да что со мной, всё как в прорву уходит? Встал, снял с поперечины котелок, поставил его на подставку, ложку в руки и… восхитительная рыбка попалась, приятное тепло распространялось по всему телу, хулиганистый амулет молчал, пресытился, наверное. Котелок бы помыть, а зачем? У нас непрерывное производство – уха не успевает готовиться, как сразу уничтожается. Я сам хоть поправился или нет, вроде, те же кожа да кости? Горсть ягод в рот, пожевал – благодать! Теперь запить водой, котелок на костёр, в него остатки воды из фляги, по дороге надо набрать. Очередную порцию рыбы положил в котелок, будет поздний ужин. И в путь, а то начинает сереть.

К смотровой площадке добрался быстро, зашёл только в грот воды набрать. В мешке верёвка и перчатки. В чистый кусок бывшего рукава завернул пару кусков хлеба и жаренную курицу – трофей, имею право. Вооружён по полной, даже метательные ножи подвесил. Надо перенести доставшийся арсенал, а то так и валяется – сил не хватило, спать хотел. Ну, что у нас нового?

Со стороны водопада всё спокойно, никого, а вот у младшей сестры какое-то шевеление. Не понял, мне кажется, или точно молодой бедняга поднялся на ноги, вон ходит, хромает? Ну и к лучшему, пускай живёт!

Молодые парни бегали вокруг толстячка. Совали ему в руки какие-то палки или вещи, в надвигающейся серой тьме различать детали не удавалось. Куда они его собирают, на ночь глядя? Подождём.

Ждать долго не пришлось, хромающий герой подошёл к слуге, что-то сунул ему в руки, долго говорил, а потом, я не поверил своим глазам, обнял старика. Вот так сюрприз, кто знает – может и не конченная сволочь. Через пару минут лакей, накинув на себя мешок, помахал всем руками и двинул… через брод в мою сторону!

– Не понял, ему что жить, на ночь гладя надоело, ведь тут моя территория! – от таких мыслей, что я на полном серьёзе рассматриваю этот клочок земли от речки до речки своей собственностью, пришёл в полное недоумение. Что-то странное со мной творится, и оно мне очень не нравится.

Между тем, толстячок бодрой походкой пылил по дороге, явно спеша – он, что, обратно один собрался, бросив невоспитанную молодёжь? Но кинув взгляд на стоянку, где и остался молодняк, увидел интересную картину. Пять фигур стояли рядом и смотрели вслед старику, не отрывая взгляда, и ни на что не отвлекаясь.

Меня охватило бешенство. Они, что, верного слугу отправили на верную смерть в качестве живца, пропустят ли его и можно ли ехать следом?! Но кони рассёдланы, вещи, вон, раскиданы. Может, они разругались? Но такое трогательное прощание?! Непонятно! Подождём!

Впрочем, ждать осталось недолго, старик уже добрался до поворота к водопаду и должен был пройти, буквально, подо мной. Рассмотрим его. С чем таким важным отправили его в это опасное вечернее путешествие, его лорды? Вот так номер, старик сошёл с дороги и направился к, так интересующему меня, монументу. Всё страньше и страньше! Я так заинтересовался, что разволновался, пришлось доставать заначку в виде жаренной курицы и хлеба. Понаблюдаем.

Слуга медленно подходил к памятнику, как китайский болванчик непрерывно кланяясь через каждые три шага и что-то говоря. Из-за непрерывного гула водопада, что там говорил он, я не слышал, да и если бы услышал, вряд ли что понял. Тем временем, старик добрался до постамента, отвесил глубокий почтительный поклон, и, раскрыв мешок, который до этого держал в руках, стал выкладывать из него и класть на каменную плиту какие-то предметы.

– Интересненько, наверное, дары! – радостно сказал я, и, предвкушающе, потёр руки. Между тем, старик закончил изображать из себя Деда Мороза и, видно, принял другую личину – Президента, так как что-то принялся долго говорить, объяснять, просить и вымаливать. По окончании речи, отвесил очередной ритуальный поклон, подхватил мешок, и, пятясь задом, двинулся в обратный путь. Пройдя, таким образом, метров двадцать, опять глубоко, до земли, поклонился, развернулся и двинулся в сторону младшей сестры. Шёл быстро, торопясь, почти бежал. По мере приближения к броду, мгла накрывала плотнее, и я потерял его из вида.

– Чудненько, не вижу я, не видно меня, а теперь к постаменту – пора познакомиться, да и глянуть, что там нам принёс старичок.

От курицы не осталось ничего, ни единой косточки, про хлеб вообще молчу. Ну, я и проглот! Спустился на дорогу, так ближе. Медленно, крадучись, двинул к постаменту. По мере приближения к нему, начал ощущать дискомфорт, ну не по себе мне здесь! Остановился, огляделся, вроде никого, темно и почти ничего не видать дальше пяти метров. «Ну же, смелее!» – подбадривал себя. На животе стало тепло, словно тёплую грелку под рубашку засунули. Что-то новенькое! Опять кулон хулиганит, но от него обычно холод по всему телу, а тут обогревателем работает, и чем ближе подхожу к памятнику, тем сильнее разогревается.

Вот показалась плита, ого, ширина метра четыре, не дурно, собачка почти посередине и морда нестрашная, на монстрика совершенно не похож. Так пока видно, надо глянуть на подарки, собачке, надеюсь всё равно, а мне приятно будет. Свёрток большой, мясом жареным со специями пахнет, точнее, хорошим шашлыком, потрогаем – ещё тёплый. Разворачиваем. А-м, какая вкуснятина! Я даже не заметил, как рука сама, без команды, схватила кусок и отправила в рот.

– Ты что творишь, а вдруг отравлено?

Подумал, пожевал, да не, не похоже. Забрался на каменное основание, прошёлся вокруг собачки, какая-то она грустная такая!

– Никто тебя не любит, никто не приласкает и к сердцу не прижмёт! – пришла из ниоткуда мысль, вместе со строчками из песни, и так мне захотелось её пожалеть, что взял из пакета два куска мяса, один запихнул себе в рот, а второй, правой рукой протянул собачке прямо под нос, левой нежно гладя по каменной голове, приговаривая с набитым ртом – бедненькая моя, на, поешь.

Оглянулся – вокруг темно, ничего не видно, блин, и уши у собачки мешают её гладить, торчат тут, каменные, и шёрсточка стала мягкой податливой, ты смотри, какая умница, и мясо берёт аккуратно, и язык у неё мокрый, шершавенький, и ушки прижимает, прелесть какая…Ты в своём уме?!

Я поднёс правую руку к глазам – куска мяса не было. Посмотрел на собаку и чуть не подавился. Передо мной сидел, виляя во все стороны хвостом, пёс, голова чуть ниже моей. Шершавый язык лизну меня в нос, я отстранился резко, сев на задницу. Псина, подставив голову, тёрлась ею о руку.

– Ни фигасе!

Кулон на животе сильно жёгся, терпеть становилось всё труднее, я еле сдерживался, чтобы не застонать.

– А не простая собачка, раз кулон так реагирует… Конечно не простая, каменная, а теперь живая, чего тут необычного?

А собачка начала сперва вынюхивать, а потом облизывать мою правую руку. «Откусит» – испугался я, – стоп, у нас же подарки от доброго старика, а там – мясо. При упоминании о мясе, желудок буквально взвыл голодным бизоном. Каким голодным, я же только недавно курицу вместе с костями умолол с хлебом, как та мясорубка. Нагнулся, подцепил правой рукой свёрток, подтянул, а мяса много. Подкрепимся!