Верни мне любовь

Где-то глубоко под кожей мой внутренний голос кричал мне: «Остановись, не доводи до греха, а то потом пожалеешь!» Но мне было всё равно, потому что уже поздно. Я была готова нарушить весь свод законов, которые существуют в этом мире, только чтобы вновь увидеть эти карие омуты, пробирающие своим взглядом до самых костей. С этим парнем мне было не страшно пойти против моего могущественного отца, потому что была уверена, что под защитой того, кто меня не даст в обиду даже самому близкому человеку. Наверное, вот именно по этой причине и происходят мировые войны. Хотя, что-то с войнами я немного перегнула. Войны мне ещё с родителями не хватало. Даже если она и была, то я бы проиграла уже в первой же битве.

Набрав незнакомый номер, сердце застучало, а ноги стали подкашиваться. Что со мной делает этот парень. У меня ещё никогда не было такой реакции на общение с противоположным полом. Бум-бум-бум!.. Словно набатом бьётся моё сердце, и дыхание становится рваным. Ладошки вспотели, а в горле стало суше, чем в пустыне.

– Уже соскучилась? – прохрипел довольный мужской голос в трубку.

– Не дождёшься! – губы искривились в довольной улыбке. Да, я соскучилась, и даже очень. Хотелось быстрее его увидеть, вдохнуть запах его одеколона, почувствовать на своей коже эти горячие пальцы, которые умело орудуют на моём теле, и обжигают его не хуже огня.

– Ник, давай встретимся в городе? За мной не нужно приезжать.

– Как скажешь! Куда мне приехать?

– На Сенной есть милая кафешка, я пришлю тебе адрес.

– Как скажешь, малышка.

Ох уж эта его «малышка»! Это прозвище из его уст звучит так сексуально и в то же время ласково, что заставляет меня волноваться и улетать на седьмое небо от блаженства. Казалось бы, обычное слово, но сказать его можно по-разному, а особенно если его произносят самые сладкие губы на земле.

Никита первый сбросил вызов, а на моём лице застыла довольная улыбка. Я упала спиной на мягкую кровать и прикрыла глаза, а там взорвались картинки вчерашнего прощания. Поднесла пальцы к губам и провела по ним очень осторожно, еле касаясь. Кажется, я ещё помню вкус того поцелуя, от которого сносит крышу. В груди громыхало сердце от всего произошедшего.

Новым было не только встречаться с таким парнем, как Ник, но и скрывать эти встречи. Врать своему отцу, что я прежде никогда не делала. А делаю я это только из-за своей выгоды. Хочется прочувствовать на себе ещё раз то чувство, когда тебя желают, и ты принадлежишь только тому, кто тебе искренне нравится, а не тому, кого подсовывают ради денег.

Иногда ловлю себя на мысли, что я такая же, как проститутка. Меня выдают замуж ради денег, и я не могу ничего с этим сделать. Всегда должна покорно улыбаться и соглашаться со всем, что мне скажет мой отец. Пожалуй, это самое лучшее сравнение.

Целый день я провела в сборах. Несколько раз снимала и надевала платья, юбки, блузки и долго не могла подобрать то, в чём могла бы пойти на встречу с Никитой. И всё-таки, спустя несколько часов я решила, в чём пойду. Свой выбор остановила на голубой шёлковой полупрозрачной блузке, джинсах и лёгких босоножках. Волосы распустила и сделала лёгкие локоны, а из макияжа только нанесла немного пудры и подкрасила ресницы, на губы наложила прозрачный бальзам.

Машина такси за мной приехала ровно в шесть вечера. Пробок на дороге в сторону города уже не было, и мы домчались до места назначения буквально минут за сорок. Я зашла в кафе и заняла самый дальний столик у окна, где можно было рассмотреть все местные красоты.

В это кафе я не часто, но заходила после института или когда выдавалась свободная минутка. Здесь делают самый лучший кофе в городе и вкуснейший лимонный пирог, который я себе и заказала. Ровно в семь часов ноль пять минут по московскому времени Никита припарковался на мотоцикле у дверей кафе.

Мужчина резко спрыгнул с железного коня и снял шлем, приводя в порядок свои непослушные волосы, приглаживая их пятернёй. На нем были чёрные джинсы, которые обтягивали его безупречный сексуальный зад. Футболка сегодня на нем была чёрная, как и в нашу первую встречу. Мощные накаченные руки покрывали татуировки с непонятными зигзагами и изображениями. Угольно-чёрные волосы переливались в лучах солнца, смуглая кожа парня казалась ещё темнее, и вообще, он весь был каким-то нереальным, не настоящим. Как будто оживили какого-то древнего могучего бога. Пока он парковал свой мотоцикл, на него уже бросило свои заинтересованные взгляды несколько десятков женщин и девушек, которые меня до ужаса взбесили. Да, Никита умел произвести впечатление своим появлением. Когда он зашёл в кафе, то сразу же меня увидел и направился к столику, за которым я сидела.

– Привет, красавица! – Ник одарил меня своей фантастической улыбкой и сел рядом на диванчик, заключая в свои объятия и целуя в губы при всех присутствующих в зале. Для него это могло быть нормально, но у меня впервые. И знаете, что я почувствовала? Кайф. Самый настоящий и пьянящий кайф. Когда тебя целует и обнимает человек, который тебе нравится, то можно улететь на седьмое небо от счастья. Все мои бабочки в животе словно проснулись от долгой спячки и зашевелились, щекоча мои внутренности.

– Прости, что опоздал, – тихо на ухо прошептал он мне. – Друг забрал мои ключи от квартиры, еле дождался его.

– Ничего страшного, я сама недавно пришла. Освободилась пораньше, – вкрадчивым голосом промурчала и потянулась за добавкой очередного поцелуя, который мгновенно получила.

– Хочу тебя украсть! Ты не против?

– Нет!

Ник бросил пару купюр на столик и, схватив меня за ладонь, потащил к выходу. И только сейчас я заметила, что на ручке руля висел ещё один шлем – розовый с ушками, отчего на губах появилась невольная улыбка.

– Что это?

– А это тебе! – Ник, особо не церемонясь, надел на мою голову шлем и посадил на мотоцикл. Затем сам пристроился спереди и, заведя байк, мы мгновенно рванули с места. Я не знала, куда мы ехали. Мне было всё равно. Самое главное, что я находилась с тем человеком, который мне, как оказалось, не безразличен. Обняв за мускулистый торс Ника, я прижалась к нему всем телом и даже через шлем почувствовала аромат его одеколона, от которого на теле пробуждались мурашки. Этот мужчина словно наркотик, который мгновенно затягивает, и ты не можешь от него отказаться.

Всё, что сейчас со мной происходит, кажется сказкой. Может для кого-то это всего лишь маленький пустяк. Ну, повстречала парня, ну, влюбилась в него по уши. И что с того? Да то, что у меня это впервые. И, кажется, что это всё такое хрупкое, что одно неправильное движение, поворот и всё рухнет как карточный домик, или исчезнет как прекрасный сон после долгой спячки.

Мы остановились у какого-то очень старого и заброшенного причала. Вокруг не было ни одной живой души, кроме мимо пролетающих птиц и комаров, которые кружили у воды.

– Куда ты меня привёз? – поинтересовалась, спрыгивая с мотоцикла.

– Это моё любимое место. Я здесь бываю, когда мне одиноко или хочется побыть одному. Сажусь на этот мост и смотрю вдаль.

В этом его откровении было столько всего романтического и одновременно грустного, что невольно защемило сердце. У меня никогда не было такого места, где я бы смогла спрятаться от всего живого и побыть в одиночестве. Подумать, порассуждать о том, что вокруг творится. Даже немного позавидовала Нику в этом.

– Здесь очень красиво, – почти неслышно раздался мой голос, а взор направился куда-то вдаль, на самую глубину воды.

– Да, мне тоже нравится. Пойдём. – Ник взял меня за руку своей горячей ладонью и повёл к мосту, который нависал над водой. Мы сели на самый край, свесив свои ноги, и мужчина приобнял меня за плечи, пододвигая ближе к себе. В лёгкие ворвался запах его одеколона, и стало так тепло и хорошо, будто я укуталась в тёплое и мягкое одеяло.

– Ник, расскажи о себе? Я ведь кроме твоего имени ничего не знаю.

– Малышка, у меня жизнь не такая сказочная, как у тебя. – Он достал из кармана пачку сигарет и закурил. Выпуская тонкой струйкой серый дым изо рта, он опустил свои глаза к воде и заговорил.

– Я воспитывался в детдоме, родителей своих не знаю. Пару раз был в приёмных семьях, но меня всегда возвращали обратно за плохое поведение. Я был невыносимым ребёнком. А сейчас я живу в квартире с другом, снимаем её на двоих. Пашка, он мне как брат. Я тебя с ним позже познакомлю, ты ему понравишься. Я занимаюсь компами, ремонтом техники. Разрабатываю кое-какие программы. В общем, у меня всё скучно.

Он сидел и рассказывал про то, как предоставлен сам себе и может заниматься чем хочет, и жить как его душе угодно. А я завидовала этому. Вот бы мне хоть пару раз сделать то, что хочется и не скрывать это от своих родителей, которые постоянно проявляют свою гиперопеку, от которой невозможно жить и чувствовать себя взрослым человеком. Мне уже восемнадцать, а я и слова не могу сказать или сделать что-то поперёк родителям.

– Ты чего загрустила, маленькая? Утомил я тебя, да? Не похож на прекрасного принца? – он приподнял своими пальцами мой подбородок и заглянул в глаза, проникая своим карим взглядом куда-то глубоко в душу, в самые её истоки.

– Наоборот, завидую тебе.

– Что? – Ник сначала не поверил моим словам и попытался рассмотреть ложь в моих глазах. – Не говори чушь, маленькая. Чему тут завидовать?

– А я вот без своих родителей не могу и шага лишнего сделать. Даже сегодня я соврала, что встречаюсь с подругой. И если отец узнает, то мне придётся несладко. У него уже вся моя жизнь расписана. Мне иногда кажется, что он меня использует ради своей выгоды.

– Отец не знает, куда ты пошла?

– Нет, конечно. Если бы я ему рассказала, то он бы посадил меня на цепь. Он готовит меня к свадьбе. – Последние слова произнесла очень тихо, почти шёпотом.

– Что? Какой свадьбе? – тело Ника всё напряглось, и его хватка усилилась.

– Он хочет выдать меня замуж за сына своего друга, бизнес семейный укрепить. Но я теперь точно знаю одно – я не пойду за него! Когда я встретила тебя, меня словно осенило. Я не хочу ни с кем быть, если только с тобой.

После моих слов мы с Ником долго смотрели друг другу в глаза, будто общались ими. Да, именно вчера, после нашего того поцелуя, я точно дала себе понять, что мне не нужен никакой Артурчик или кто-либо другой. Я хочу именно Никиту. Уж не знаю, что у меня случилось – первая любовь или ещё что-то, но я будто очнулась после долгого сна и стала потихоньку оживать. Даже представить не могу, как будет на меня зол отец, но я больше не буду жить по его правилам. Я хочу просто жить и радоваться своей жизни. Не хочу быть как мои родители, которые существуют на этом свете только ради зелёных бумажек и, просыпаясь по утрам, думают, как им осточертело всё то, что происходит вокруг.

– А кто сказал, что я тебя кому-то отдам? – игривый взгляд Ника подбодрил меня.

– И не нужно. Не отдавай! – я ладонью вцепилась в его руку, словно прося помощи.

– Никому на свете. – Он одним рывком пересадил меня к себе на колени и впился в мои губы страстным поцелуем. Казалось, что я сейчас растаю, как шоколадная конфетка на солнышке. От его прикосновений жгло кожу и казалось, что там остаются следы. Он своей горячей ладонью залез под мою блузку и, ловко снимая чашечку лифчика с груди, положил на неё свою руку и смял. Из моего рта послышался протяжный стон, а низ живота свело.

– Ты будешь только моей и больше ничьей, никому тебя не отдам! – прикусывая мочку уха, прошептал мне Ник.

Это, пожалуй, были самые страстные и желанные слова, которые мне довелось слышать за всю свою жизнь. Этому парню не было равных. Как же буквально за пару суток может измениться человеческая жизнь. Меня будто смывало огромной волной, унося всю прежнюю жизнь куда-то далеко и безвозвратно и оставляя только мои желания. Нет, это слишком идеально, чтобы всё было реальностью.

– Открой глаза, посмотри на меня. – Мягкий командный тон обласкал мне слух, и я подчинилась. Смотря своим помутневшим взглядом в глаза Ника, я видела в них озорные игривые огоньки.

– Я хочу тебя! Безумно хочу! – на моих щеках появился румянец.

– Мне нужно тебе кое-что сказать. – Почти шёпотом. – Я никогда ещё не делала… То есть, у меня не было… В общем… – язык заплетался, и я не могла нормально сказать свои слова. А ещё отчего-то было стыдно. Сколько раз Лизка мне говорила, чтобы я уже наконец-то повзрослела и попробовала то, от чего отказывалась. Она даже как-то раз посмеялась надо мной, сказав, что я так и помру престарелой девственницей. А я не могла вот так вот сразу взять и лечь в постель с тем, кого не люблю. Мне кажется, что до встречи с Никитой я никого никогда не любила.

– То есть ты ещё девственница? – в глазах показалось изумление с ноткой испуга и восторга.

– Да, – очень тихо, почти неразборчиво проговорила я и залилась краской.

– Да ты мамонт, малышка.

– Что?

– Ты, вообще, реальная? – он провёл ладонью по моей щеке. – Я думал, что таких, как ты, не существует. Ты не знаешь, за что мне достался такой алмаз?

До меня долго доходил смысл сказанных им слов, а когда я наконец-то поняла о чём он, то широко улыбнулась.

– Мы не будем торопиться, хорошо? – проговорил Ник, гладя меня по спине.

– Хорошо.

– А теперь я хочу целовать тебя всю ночь и не выпускать из своих объятий.

Мы так и поступили. Сначала долго сидели, целовались, а потом просто ходили и гуляли по берегу, держась за руки и рассказывая о себе. Ник пообещал, что не отдаст меня в чужие мужские руки и не позволит отцу отдать меня замуж. И я понятия не имела, как он это сделает, но я ему поверила. Каждому произнесённому слову, которое он проговорил. Если бы только можно было этот момент остановить или записать его на плёнку, чтобы потом просматривать и неверующими глазами смотреть на своё довольное и счастливое лицо, я бы именно так и сделала.

Сегодня время было против меня, оно шло неумолимо быстро, и я даже не заметила, как наступил рассвет. Чтобы не попасться отцу на глаза, я попросила Ника высадить меня через два дома от нашего. Он так и сделал, только попросил позвонить ему и сказать, как добралась, когда буду у себя в комнате.

Я, как мышка пробралась за ворота и, пройдя через задние двери, прокралась к себе в комнату и с довольной победной улыбкой закрыла дверь комнаты, как вошла. Не включая ночник, я набрала номер телефона и мне ответили сразу же после первого гудка.

– Я уже в комнате.

– Хорошо. Отец не заметил?

– Нет, я прошла через задние двери, и он ещё спит. Ты напиши, как доедешь. – Довольная улыбка поселилась у меня на лице.

– Обязательно, малышка. Поцелуешь меня перед тем, как отключить звонок?

– Целую.

– А будешь думать обо мне, когда ляжешь в кроватку и представлять рядом с собой? – от этих слов мои щёки вспыхнули и загорели.

– Буду, – тихо произнесла.

– Скажи мне это вслух, чтобы слышал.

– Ник, я буду думать о тебе, когда лягу в свою кровать и представлять тебя рядом.

– М-м-м… Мне нравится, как это звучит из твоего ротика. Спокойной ночи, малышка.

– Спокойно ночи.

И сбросив звонок, я положила телефон на прикроватную тумбочку и прямо в одежде легла на кровать. Тело ещё помнило прикосновения Ника. Я только с ним распрощалась, а уже хотела снова его увидеть. Моё внимание привлёк посторонний шорох в спальне, и я одним рывком села на своей кровати и в ночной темноте увидела на стене отражение профиля мужчины и вскрикнула, включая ночник. Сердце забилось ещё сильнее, а дыхание стало рваным. Всё это время, пока я разговаривала по телефону, в моей комнате сидел отец и смотрел на меня из угла сидя в кресле.

– Отец… – последние слова я проглотила, а мозг забил тревогу. Всё хорошее настроение в одно мгновение исчезло. Кажется, я совершила грубую ошибку, за которую буду расплачиваться.

– И кто это такой Ник?! – прорычал родитель, а я почувствовала на себе его гневную волну, которая накрыла меня с ног до головы.

– Отец, я всё объясню!

– А по-другому и быть не может.

Глава 5

Ася

– Отец, я всё объясню!

– А по-другому и быть не может.

Стою около кровати, руки трясутся от страха. Смотрю на родителя. Тот невозмутимо восседает в кресле у окна, словно король на троне. Руки сложены на подлокотниках, тело расслабленно. Лицо не выдаёт и намёка на какую-либо злость. Лицо спокойное, губы сжаты в тонкую линию, и глаза внимательно смотрят на меня изучающим взглядом. И только я знаю, что внутри себя он метает гневные молнии. И стоит мне сейчас сказать хоть одно слово поперёк, то мне конец. Самое страшное – это когда отец спокоен и держит в себе всю свою злость, которая копится как бомба замедленного действия, а потом неожиданно взрывается, задевая всех, кто находится рядом.

– Отец. – Мой голос предательски дрогнул, в лёгких не осталось воздуха, а живот скрутило спазмами от нарастающего страха.

– Прошу, давай поговорим спокойно. Хорошо? – он одобрительно кивает и глазами показывает, чтобы я села на кровать. Я быстро выполняю его немую просьбу. Мы смотрим друг на друга несколько минут молча, негатив и тяжесть нашего общения нарастает всё больше и больше, достигая предела. Кажется, ещё чуть-чуть, и я рухну в обморок.

– И долго ты молчать будешь? Не расскажешь отцу, о ком ты собралась на ночь думать? Я так полагаю это не Артур? – его укоризненный взгляд проходит по мне, делая пинок в больное место. Я уже ненавижу это имя.

– Нет, не Артур, – тихо, практически неслышно проговорила я.

– Поведай мне свою версию, дочь.

– Этот парень, он хороший, пап. Он мне нравится. И ты знаешь, что я не хочу быть с твоим Артуром, я не люблю его. Он мне противен. – Отец поднимает свою руку вверх, показывает жестом, чтобы я замолчала, и я сразу же затыкаюсь, чтобы не злить его ещё больше.

– А этого ты, значит, любишь? – с презрительной усмешкой фыркает он.

– Да, отец, я люблю его, – расправляю свои плечи и выпрямляюсь. Но стоило взглянуть в глаза отца, сразу же опять стушевалась и лицо опустила в пол. Его властная и злая энергетика захватила эту комнату и заставляет от страха дрожать всё живое. Вот почему я его боялась, не хотела, чтобы он что-то узнал. Так всегда. Стоит пересечь выделенную мне черту, как сразу же меня возвращают обратно, тыкая физиономией в своё законное место, где мне нужно находиться помимо моей воли.

– А ты хоть что-то о нём знаешь?

– Да, но немного. Мы совсем недавно познакомились и… – не даёт отец договорить и перебивает меня:

– То, что он ворвался к нам в дом, прячась от полиции, это ещё не значит, что вы познакомились. Ася, он уголовник. На нем условка за угон висит, а ранее этот парень привлекался за кражи со взломом. Ты соображаешь, куда ты себя загоняешь? Ты позоришь нашу фамилию!

Отец всё ещё показывал своё спокойствие, и каждое его слово, будто острая сталь ножа, резала меня по живому. Никита говорил, что ему нельзя попадаться, но как отец узнал, что он влез в наш дом? Неужели он всё ещё следит за мной? В доме ведь нет камер. Или есть? Паника ещё больше накрыла меня с головой. Моё тело ощущало холодный страх, и кожа покрывалась мурашками от холода. Меня затрясло ещё больше, словно я голая стою в морозильной камере с температурой пятьдесят градусов ниже нуля.

– Я всё знаю, отец.

– Кто ещё знает, что ты с уголовником связалась?

– Никто.

– А Лиза?

– Она не знает.

– Теперь будешь под домашним арестом, без телефонов и ноутбука. С сегодняшнего дня без охраны не ступишь и шага, все телефоны будут прослушиваться. Как приедет Артур, сразу же будет помолвка. И советую забыть о своём Нике! – с презрением выплюнул отец его имя из своего рта.

– Отец, нет! Я не выйду за Артура. – А вот теперь можно бежать. Родитель резко поднялся с кресла и в один шаг оказался около меня. Приблизился к моему лицу своим, и я почувствовала его горячее дыхание, которое обожгло мои щёки и заставило ещё сильнее вжать голову в плечи.

– Если и дальше хочешь нормально жить и ни в чём себе не отказывать, ты сделаешь так, как я тебе скажу, моя дорогая. А если даже и не сделаешь, то я сделаю всё, чтобы твоего Ника не стало. Не зли меня, дочь.

Из глаз брызнули слёзы. Отец не шутил, он сделает. Этот человек никогда не бросает слов на ветер.

– Ты не посмеешь! – всё ещё хотела я ему возразить, но мои позиции давно уже были проиграны.

– А ты проверь, – без зазрения совести спокойно произнёс он. Его глаза сверкнули могуществом, а потом в них появилось немного нежности.

– Ася, – родитель стёр своей ладонью слёзы с моих щёк. – Девочка моя маленькая, ты же знаешь, я хочу для тебя счастья, и с Артуром тебе будет лучше. Ты пока этого не понимаешь, но со временем поймёшь меня и простишь. Но сейчас прошу, не нужно играть против меня, ты всё равно бессильна. Я не хочу делать тебе плохо или больно, но ты просто не оставляешь мне выбора. – А затем он резко выпрямился и улыбнулся мне такой улыбкой, как будто только что не было никакого разговора и его угроз.

И после своих слов он молча вышел и спокойно прикрыл за собой дверь. А я рухнула бревном на кровать и зарыдала в голос. Как это всё несправедливо! Хотелось рыдать и орать, чтобы меня слышал весь мир, только вот не думаю, что мне всё это поможет. И нет, я не боялась того, что отец может оставить меня без денег. Это меньшее из всех зол на земле, которые могли бы со мной случиться.

Я беспокоилась о Никите, которому грозит опасность, если он от меня не откажется. А мне почему-то казалось, что он не отступится, и будет добиваться наших встреч. Нужно ему позвонить, предупредить его.

Встав с кровати, я начала искать свой телефон, но так и не нашла его. И когда отец успел его забрать? Ноутбука тоже не оказалось в моей комнате, но дверь всё ещё была открыта, и я шагнула в тёмный коридор. Было тихо. Только тонкая полоска света пробивалась из-под двери отцовского кабинета. Я, как мышка, прошмыгнула мимо, по дороге обула кеды и пошла на выход к воротам. Вот так вот, папочка, телефон забрал, а деверь-то забыл запереть. И, радуясь своей маленькой победе, пошла, осторожно ступая по зелёному газону.

И куда мне сейчас идти? Нужно как-то доехать до Лизки, всё ей рассказать. Она-то что-нибудь придумает, и я смогу предупредить Ника, чтобы не совался на территорию моего отца, а то тот прихлопнет его, как букашку и глазом не поведёт. Но не тут-то было. Стоило мне притронуться к замку ворот, как откуда-то сбоку показался незнакомый мужчина. Я его видела впервые. Но по идеальному покрою его костюма было понятно, что это один из людей моего отца.

– Ася Сергеевна, вернитесь, пожалуйста, в дом. Вас не велено выпускать, а иначе мне придётся сообщить вашему отцу. – Захотелось вцепиться в лицо этому мордовороту, но я сдержала свой порыв гнева. Не хватало мне ещё, чтобы меня не в комнате, а в психушке заперли. Ладно, придумаю что-нибудь.

– Дай тогда позвонить?

– Нет.

– Тебе жалко, что ли?

– Не позволено.

– Не позво-о-олено!.. – передразнила я охранника и, развернувшись, молча пошла. Только не в дом, а на задний двор, где стояла беседка с гамаком, на который я запрыгнула с разбегу и уснула прямо там, на улице, кутаясь в свою ветровку.

Мне снился Никита, как он меня целует, ласкает и шепчет на ухо, что всё будет хорошо. Он спасёт меня из лап злого дракона, которым был мой отец. А я ему верила и шла с закрытыми глазами, подчиняясь только ему. Как же прекрасны сны, словно маленькая призрачная реальность, в которую хочется возвращаться. И, пожалуй, только у себя во снах я могла быть и жить спокойно, не испытывая чувства ненависти и страха.

Утренний озорной и жаркий солнечный луч разбудил меня, играя на моём лице, и я нахмурилась, пытаясь закрыться ладонью, но особо это меня не спасло. Приподняла своё лицо и посмотрела на садовника, который уже с самого раннего утра щёлкал ножницами, подравнивая кусты растений. А может мне тоже в садовники пойти? Бросить учёбу в юридическом, отказаться от отца и уйти в садовники. Буду вот так вот целыми днями орудовать ножницами, пересаживать цветочки, а на зиму уеду работать в тёплые края и буду уже там заниматься растениями в чужих огородах. А что, было бы неплохо. Только вот кто теперь меня уже отпустит? Если уж отец что-то задумал, он этого добьётся любой ценой.

– Эй, вставай, давай! – всю иллюзию спокойствия прервала Лариса.

– Тебе что надо?

– Серёжа на завтрак зовёт.

– Пусть твой Серёжа сам ест свою запаренную кашку, а я наелась уже.

– Скоро тебе и этой каши будет не видать, если будешь так себя вести, неблагодарная девчонка!

– Слышь, крыска-Лариска, ты, что ли, благодарная? Ты моя ровесница и скажи, что ещё по любви за отца вышла. – Девушка начала краснеть от злости. Пухлые накаченные губы сошлись в узкую полоску, а лицо и шея пошли красными пятнами. Ещё чуть-чуть и у неё пар из ушей пойдёт.

– И тебе советую замуж за Артура выходить, а не с шушерой водиться, как ты это делаешь.