Полная версия
Не требуя награды
Борис Назаров, Владимир Назаров
Не требуя награды
© Назаров Б.А., наследники, текст, 2021
© Назаров В.Б., текст, 2021
© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2021
* * *Предисловие
Борис Александрович Назаров (8 декабря 1921 года – 15 марта 1965 года) принадлежит к поколению, опаленному войной. Она до боли обожгла, но и закалила этих людей, воспитав в них мужество, целеустремленность и упорство, а главное – неистребимую жажду жизни. Такими они запомнились – молодыми победителями, спешившими все делать с полной отдачей.
Детство и юность прошли в Москве, у Покровских ворот. Родители Бориса Александр Федорович и Мария Викентьевна сочетались браком в 1920 году, вскоре после возвращения главы семьи из германского плена, где он провел без малого пять лет. Молодой семье выделили жилье в общей квартире. Трехэтажный особняк в Барашевском переулке, до революции принадлежавший церковному приюту, уютно пристроился в глубине маленького дворика между двумя старинными храмами – Введенским и Воскресенским. После рождения второго сына, Владимира, в 1923 году Назаровы там же получили еще одну небольшую комнату. Коммуналка жила дружно, соседи всегда готовы были присмотреть за ребятами, пока родители работали, – обычное по тем временам дело.
В расположенную неподалеку школу братья ходили по шумной и многолюдной Покровке (с 1940 по 1992 год улица Чернышевского). Это была Москва, одновременно патриархальная и новая, с извозчиками и трамваями, со множеством не закрытых пока церквей и то тут, то там проглядывающих следов старого, дореволюционного быта. И рядом – Дом пионеров, спортивные секции, кружки ДОСААФ. Таким полюбил Борис родной город и на всю жизнь сохранил ему верность.
Учился он хорошо, особенно увлекался историей и литературой. Книги брал в библиотеке, обменивался прочитанным со сверстниками, а что-то покупали родители, дарили друзья. В те небогатые годы книга действительно была лучшим подарком. Со временем сложилась своя прекрасно подобранная библиотека, которая и по сей день радует великолепными изданиями советских времен. Приключения, фантастика, Майн Рид, Дюма, Жюль Верн, Стивенсон и многие, многие другие властители мальчишеских мечтаний были читаны-перечитаны. Не оставалась без внимания и русская классика – от Пушкина до Максима Горького и даже Есенина, в то время полузапрещенного. Любовь к литературе предопределила выбор учебного заведения для продолжения образования.
В 1939 году Борис поступил в ИФЛИ[1], но проучился там всего несколько месяцев: зимой того же года его призвали в армию. В семейном архиве сохранилась фотография, сделанная в Петергофе 30 января 1940 года. На ней он запечатлен совсем юным, в гимнастерке без погон, с артиллерийскими петлицами и в остроконечном суконном шлеме со звездой. Красноармеец времен Зимней войны. В финскую он получил боевое крещение, а в 1941-м уже командовал орудийным расчетом в Ленинграде. В составе 522-го зенитно-артиллерийского полка он защищал осажденный город-герой каждый из 872 страшных блокадных дней. Лишения, артобстрелы, бомбардировки, атаки врагов – все довелось пережить молодому бойцу. В конце 1943 года пришла печальная весть о героической гибели воздушного стрелка 765-го штурмового авиационного полка 230-й штурмовой авиационной дивизии сержанта Владимира Александровича Назарова. Сам Борис не раз был на волосок от смерти, как и в тот день, когда вражеский снаряд разорвался рядом и его накрыло взрывной волной. Остался жив, но был контужен. После госпиталя вернулся в строй и продолжал выполнять воинский долг. За себя и за погибшего брата.
В армейской газете «Защита Родины» была напечатана его первая заметка «Как я организовал взаимозаменяемость в орудийном расчете». О чем писал двадцатилетний сержант, парторг дивизиона? Конечно, о том, что волновало, заботило больше всего на свете: как лучше бить врага, как быстрее прийти к победе.
Война закончилась, и после шестилетнего перерыва надо было продолжить образование. Института, в который поступил после школы, к тому времени уже не существовало. Перед страной стояла первоочередная задача: преодоление разрухи и подъем экономики, обеспечение людей качественными товарами. В ответ на вызов времени был выбран Институт народного хозяйства имени Г. В. Плеханова. Параллельно заочно проходил курс в Московском полиграфическом, постигая азы издательской работы. Сохранившаяся с детских лет любовь к книге вылилась позже в публикацию двух серьезных учебных пособий[2].
В новой жизни хотелось как можно скорее наверстать упущенное – в учебе, в работе, в творчестве. Едва получив диплом, уже готовил к печати первую книгу, работал над статьями, а свой внутренний мир раскрывал в стихах. Одни публиковались в журналах, другие ложились в стол. В силу жизненных перипетий не все рукописи сохранились, но то, что осталось, помогает понять, что волновало еще очень молодого, но много пережившего человека. Романтическая лирика, стихи, проникнутые любовью к родной природе и своему городу, и, конечно, строки, посвященные боевым друзьям. Он свято чтил память тех, кто не дожил до мирных дней, и никогда не забывал фронтовых товарищей, где бы они ни жили, куда бы ни забросила их судьба.
Несколько лет подряд Борис Александрович был главным редактором Госторгиздата, позже преобразованного в издательство «Экономика». Ответственная должность, руководство большим коллективом сотрудников не оставляли много времени для работы над собственными трудами, но он продолжал писать много и в разных жанрах. В пятидесятые – начале шестидесятых были изданы книги по товароведению и вопросам виноделия, пищевой промышленности, издательскому делу и книжной торговле, написанные самостоятельно и в соавторстве. Некоторые из них переиздавались и были переведены на другие языки. Впечатления от поездок по стране и зарубежных командировок принимали форму выступлений и публикаций в прессе, находили отражение в стихах. Так родились путевые заметки о Финляндии, Северной Африке. Появлялись в периодической печати и статьи по актуальным экономическим вопросам, рецензии на книги по специальности.
Сейчас, в 2021 году, от когда-то большого, известного на всю страну и за ее пределами авторитетного издательства осталась всего пара комнат в занимаемом им раньше здании. Штат сократился до нескольких сотрудников – энтузиастов своего дела. Нет ни многочисленных друзей, ни сослуживцев Бориса Назарова. Тем ценнее воспоминания Елизаветы Владимировны Полиевктовой. В 1963 году студенткой-вечерницей факультета журналистики МГУ она пришла в Госторгиздат на должность младшего редактора. По прошествии пятидесяти восьми лет она продолжает работать в издательстве «Экономика» редактором, но уже главным. Тогда, почти шестьдесят лет назад, ей не часто доводилось пересекаться с начальством, да и прошедшие годы что-то стерли из памяти, однако впечатление о человеке сохранилось. Борис Александрович запомнился ей как руководитель, вникавший во все детали, не пропускавший неточностей и недоработок. И он же во время нередких редакционных посиделок проявлял себя как человек, наделенный чувством юмора, большой эрудит, душа компании.
Борис Назаров рано ушел из жизни. Сердце остановилось неожиданно, в разгар рабочего дня, когда он ехал на деловую встречу. Ему не было и сорока четырех. Многое из задуманного осталось только в проектах, в черновых заготовках. Наброски очерков, статей, развернутый план очередной большой книги. И стихи, так и не родившиеся, а лишь пробивающиеся на свет в виде рифмованных строк, незавершенных строф. Так получилось, что последняя статья, опубликованная незадолго до смерти – в декабре 1964 года, называлась «Темы будущих книг»…
Даже то немногое, что удалось собрать и подготовить для публикации, правдиво рассказывает о человеке из поколения молодых победителей, созидателей и романтиков. Они вызвали к жизни оттепель, они были предвестниками великих перемен будущего. И Борис Александрович Назаров был одним из них.
Когда отца не стало, мне было всего десять лет. В этом возрасте мало интересуешься рабочими делами родителей, их творческими достижениями, планами. Запоминается совсем другое. Походы на каток в Лужники, долгие лыжные прогулки в подмосковном лесу, уроки плаванья на Черном море. Будучи человеком сильным и спортивным, отец учил меня всему, что хорошо знал, любил и умел делать. Велосипед, развивающие гимнастические упражнения, летний бадминтон на даче в Кратово – без всего этого трудно представить жизнь мальчишки, и всему этому я потом учил уже своих детей. Но, пожалуй, самое главное, что перешло ко мне от отца, – это любовь к чтению, уважение к книге. Благодаря ему я с семи лет начал осваивать «Библиотеку приключений», мысленно сражаясь на рыцарских турнирах, фехтуя на шпагах или путешествуя на воздушном шаре. Безграничный литературный мир открылся для меня очень рано и влечет к себе по сей день.
Еще запомнились встречи с друзьями, которые в то время проходили преимущественно в домашних условиях. У отца был широкий круг общения, состоявший из людей разного возраста, в большинстве своем интересных и ярких. Помню его близкого друга – замечательного фотографа, были среди друзей композиторы, художники, были журналисты, коллеги. Часто виделся он с фронтовыми товарищами, кто-то приезжал из Ленинграда, кто-то жил в Москве. Мы, дети, были заняты своими серьезными делами, но кое-что из мира взрослых удавалось увидеть и услышать. Читали стихи, пели песни, авторы которых часто тут же, в компании, и находились. Обсуждали новинки кино, причем не только отечественного, но и западного: в шестидесятых железный занавес чуть приоткрылся, кто-то уже побывал «за кордоном», а что-то показывали на закрытых просмотрах в Доме журналистов, Доме кино и прочих приютах творческой интеллигенции. Тогда-то я и услышал впервые имена Жана Маре, Габена, Бриджит Бардо, Шона Коннери и многих других кинозвезд. Азартно спорили о политике, в голос, не боясь посторонних ушей. Да и чем можно было напугать молодых мужчин, большинство из которых прошли через сражения самой страшной войны? Времена были интересные: хрущевская эпоха легкой оттепели постепенно переходила во времена брежневского, еще не очень явного застоя. Хорошо доставалось всем деятелям, анекдоты и частушки сыпались как из рога изобилия. Некоторые из них по сей день актуальны, хоть и сменились политические персонажи. А еще танцевали. Здесь уж подключались сыновья и дочери. Новомодные хали-гали и особенно твист никому не давали шанса усидеть на месте. От Тамары Миансаровой до Литла Ричарда и Чака Берри – все было на виниловых пластинках или в записи на первых катушечных магнитофонах. Тогда же я, кажется, впервые услышал о «Битлз». О них говорили как о суперпопулярном феномене западной музыкальной индустрии. Память прочно удерживает счастливые картинки прошлого, лица, слова людей близких, родных.
Так случилось, что разбирать отцовские бумаги я начал уже в зрелом возрасте, когда хорошо осознавал их важность для сохранения поколенческой памяти. Какие-то издания сохранились в семейном архиве и на книжных полках, другие пришлось разыскивать в Российской государственной библиотеке. Документы же и бумаги издательства «Экономика» исчезли, их следы не удалось отыскать ни в Центральном государственном архиве трудовых отношений Москвы, ни в самом помещении редакции, ни в других учреждениях. Со стихами, которые попали ко мне в напечатанном виде, никаких проблем не возникало, а вот с теми, что остались только в рукописном варианте, были некоторые сложности. Там, где слово было зачеркнуто, заменено другим, снова зачеркнуто или написано совсем неразборчиво, я позволил себе небольшую редакторскую правку, выбирая вариант, на мой взгляд наиболее удачный. К счастью, таких мест совсем немного. Помимо стихов в сборник вошли путевые заметки о поездке по Северной Африке весной 1963 года. Специальная литература вряд ли может представлять интерес для широкой читательской аудитории, поэтому материалы такого рода в книгу включены не были.
Двадцать два стихотворения и одна журнальная статья, написанные Борисом Александровичем Назаровым. Еще одна статья и двадцать два стихотворения написаны мной, его сыном. Они появились в разные годы: и тогда, когда я был ровесником отца, и тогда, когда я стал уже на десять – двадцать лет старше, чем он. Это не сравнение и не противопоставление двух авторов, ни в коем случае не турнир поэтов. Скорее это перекличка через десятилетия, разговор двух самых близких людей. Серьезный, а иногда шутливый. Как бывало и в жизни.
Столетний юбилей отца пришелся на 8 декабря 2021 года. Эта книга – память о нем.
Владимир Назаров
Борис Назаров
Стихотворения
«Сирени весенние залпы…»
Сирени весенние залпыВзрывают ограду.Я их собрал быВ одну канонаду.Чтоб грохот весенний,Рук тепло отдавая,Небо звездами вспенилВ день девятого мая…Стали мы седоусыми.В том не наша вина,Когда падали, падали бусамиСлезы на ордена.Целовали нас женщиныТяжело, горячо.Мы с печалью повенчаныКаждой складкою щек.Но еще в нас осталасьТа любовь, что в мечтах.От бессонниц усталость —в глазах.1963
«Кто б ни был ты – поэт или ученый…»
Кто б ни был ты – поэт или ученый,Где б ты ни жил – в Иркутске иль в Москве,Не забывай мальчишек и девчонок —Своих друзей, седьмого класса «В».Не все они с тобой сегодня рядом,Но ты у каждого, как прежде, на виду.Друзья помогут, если это надо.Случись беда – и отведут беду.Мальчишки, девчонки, товарищи!Нам дружба, как песня, нужна.Она огонек согревающий,Без дружбы весной не весна!Давайте, как школьники (помните?),Забросим с делами портфель.И в чьей-нибудь маленькой комнатеСойдемся в субботний апрель!Неправда, что стали мы строже,Забыли друзей и боимся подруг.С годами еще нам нужней и дорожеПожатия крепкие дружеских рук!«Вот моя тихая, старая улица…»
Вот моя тихая, старая улица,Двор с сиренью и дом трехэтажный.Ржавый фонарь у ворот ссутулился,Будто ищет в камнях что-то важное.Тот же забор дощатый —Пусть меняет свой облик Москва,Но на нем, как и прежде, ребятаЧертят мелом все те же слова…О Москва, дорогая, любимая!Я слыхал, что красив Париж,Но твои многоснежные зимыИ весну твою с чем сравнишь?Твои шпили подзвездных зданий,Незабвенная Русь в куполахВдохновляют нас на дерзанья,На широкий по-русски размах.Я за то, чтоб росла ты по-новому,Чтоб удобной была, деловой…Первый камень, что лег в основу,Пусть навечно сольется с Москвой.Щербат от стрел, царапины от сабельИ пулевые сколы – все на нем.На баррикадах он ложился в штабель,Омыт был кровью, закален огнем.Вот почему люблю я эту улицу,Где стариной сквозит из-за угла.Мне кажется, булыжник мудро щурится:Рука веков здесь на него легла.«Тебя не встретить я не мог…»
Тебя не встретить я не мог,А, встретив, мог ли не влюбиться?Ты в летнем платьице из ситцаБыла похожа на цветок.И сердце стало чаще биться,Когда легла в мою ладоньРука, как маленькая птица,Вспорхнуть готовая – чуть тронь.Пусть в волосах моих искритсяНе первый иней. Рад я. Рад,Что смог найти тебя, влюбиться,Страдать в ответ на грустный взгляд.Композиторам-ленинградцам
Прощайте, герои недавних боев!О дружбе, рожденной в огне и блокаде,На память оставлю я сердце своеЗдесь, с вами, в родном Ленинграде.А песню, что хлеб заменяла и сонИ путь отыскала на фронте к солдату,С собою возьму. Как последний патрон,Беречь буду песню крылатую.И где бы с бедой ни случилось сойтись,Какая бы боль меня вдруг ни скрутила,Дам песне я волю, она мне – жизнь.В ней мужество ваше, и ваша в ней сила.Прощайте герои! Спасибо за песнь,Что пелась не праздника ради.Я сердце взамен оставляю здесь —Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
ИФЛИ – Институт философии, литературы и истории им. Н. Г. Чернышевского. Существовал с 1931 до 1941 года в Москве, располагался на Ростокинском проезде, 13а.
2
Назаров Б. А. Основы издательского дела. М., 1963 г.; Назаров Б. А. Организация перевозок и снабжения литературой книготорговой сети. М., 1964 г.