Решения Федерального Верховного суда Германии по гражданским делам в 2021 г. 31-34

18 3. Допустимость решения апелляционного суда об определении подлежащей уплате суммы не зависит ни от связанной с этим апелляционной жалобы истца, ни от согласия сторон, ни повторения соответствующих заявлений истцом в апелляционной инстанции.

19 а) для возможности разрешения апелляционным судом вопроса об определении размера требования апелляционной жалобы истца на промежуточное решение не требуется (ср. RGZ 132, 103, 105; OLG Karlsruhe, Urteil vom 16. Mai 2017 – 17 U 81/16, juris Rn. 34; Gerken in Wieczorek/Schütze aaO §538 Rn. 58; MünchKomm. ZPO/Rimmelspacher aaO §538 Rn. 66; Althammer in Stein/Jonas aaO §538 Rn. 38; Oberheim in Eichele/Hirtz/Oberheim aaO Kap. 18 Rn. 74). Если предварительное решение было принято по вопросу обоснованности требования, то апелляционной жалобы истца, кроме случаев заявления новых исковых требований, не требуется (ср. RGZ 132, 103, 105). Данный вывод следует из того, что апелляционная жалоба может быть направлена только в отношении судебного решения, которое может быть обжаловано основными средствами обжалования [Hauptrechtsmittel] (ср. решение ФВС Германии от 9 февраля 1983 – IVb ZR 361/81, NJW 1983, 1317, 1318 [juris Rn. 9]; MünchKomm. ZPO/Rimmelspacher aaO §524 Rn. 11; Althammer in Stein/Jonas aaO §524 Rn. 12; Wulf in BeckOK. ZPO, 37. Edition [Stand 1. Juli 2020], §524 Rn. 6), но не в отношении еще незавершенного производства суда первой инстанции по определению размера требования.

20 б) разрешение апелляционным судом вопроса об определении размера требования не требует также согласия сторон.

21 аа) при незаконно принятом промежуточном решении правило п. 4 предл. 1 ч. 2 §538 ГПУ Германии не предполагает какого-либо заявления или согласия сторон для возможности разрешения судом вопроса о размере требования (ср. решение ФВС Германии от 28 июня 2016 – VI ZR 559/14, NJW 2016, 3244 Rn. 37; OLG Koblenz, MDR 1992, 805 [juris Rn. 33]; Zöller/Feskorn aaO §304 Rn. 37; Saenger/Saenger, ZPO, 8. Aufl., §304 Rn. 16). Согласно предл. 1 ч. 2 §538 ГПУ Германии заявление стороны требуется лишь для возврата дела апелляционным судом на новое рассмотрение (ср. также решение ФВС Германии от 22 июня 2004 – XI ZR 90/03, NJW-RR 2004, 1637, 1639 [juris Rn. 28]). Однако, как было указано выше, возврат исключается согласно п. 4 предл. 1 ч. 2 §538 ГПУ Германии, если по итогам разбирательства существует возможность разрешения по существу вопроса об определении подлежащей уплате суммы.

22 бб) исходя из вышесказанного, при правомерно принятом промежуточном решении также нельзя требовать, чтобы стороны выразили свое согласие на разрешение вопроса о размере требования (иную точку зрения см. в: Ball in Musielak/Voit, ZPO, 17. Aufl., §538 Rn. 29; Cassardt in Cepl/Voß, Praxiskommentar zum Gewerblichen Rechtsschutz, 2. Aufl., §528 ZPO Rn. 16; §538 ZPO Rn. 28; Mattern, JZ 1960, 385, 389). Согласно практике ФВС Германии апелляционный суд вправе рассмотреть вопрос об определении размера требования в особенности в тех случаях, когда стороны сделали предметом разбирательства в апелляционной инстанции комплекс вопросов, изъятый из первой инстанции, когда он может быть разрешен по существу (см. BGH, VersR 1983, 735, 736 [juris Rn. 9]; решение ФВС Германии от 5 марта 1993 – V ZR 87/91, NJW 1993, 1793, 1794 [juris Rn. 5]; аналогично в OLG Düsseldorf, BauR 2002, 652, 657 [juris Rn. 82]; OLG München, Beschluss vom 2. September 2014 – 27 U 2924/14, juris Rn. 14; MünchKomm. ZPO/Musielak aaO §304 Rn. 13; ders. in Musielak/Voit aaO §304 Rn. 14; Goertz in Baumbach/Lauterbach/Hartmann/Anders/Gehle aaO §528 Rn. 6 «Grundurteil»). Таким же образом обстоит дело по настоящему спору. После указания апелляционного суда о возможности разрешения по существу вопроса о размере требования, когда это стало предметом разбирательства в апелляционной инстанции, стороны представили суду заявления по данному вопросу.

23 в) кроме того, суд апелляционной инстанции по праву исходил из того, что для рассмотрения вопроса об определении подлежащей уплате суммы не требуется повторения ранее озвученных заявлений сторон (иную точку зрения см. в: Ball in Musielak/Voit aaO §538 Rn. 29; Cassardt in Cepl/Vo. aaO §528 ZPO Rn. 16, §538 ZPO Rn. 28). Если апелляционный суд переходит к рассмотрению вопроса об определении суммы, то оно оказывается у него на той стадии, на которой производство находилось в суде первой инстанции. По настоящему спору соответствующие заявления сторон, которые были сделаны земельному суду, продолжают действовать для производства уже в апелляционном суде.

24 II. Согласно предл. 1 ч. 1 §812, ч. 2 §818 ГГУ истцу принадлежит право на уплату ответчиком фиктивного лицензионного сбора за использование его изображения. Ответчиком было осуществлено вторжение в прикрепленное имущественное содержание абстрактного субъективного права истца на его изображение (об этом далее Б. II.1). Согласно §22, 23 KUG данное вторжение не было правомочным, а потому осуществлено без правового основания (об этом далее Б. II.2). Суд апелляционный инстанции правомерно определил сумму фиктивного лицензионного сбора в размере 20 000 евро, который ответчик обязан уплатить в качестве возмещения стоимости неосновательного обогащения (об этом далее Б. II.3).

25 1. Судом апелляционной инстанции было верно установлено, что ответчик вторгся в прикрепленное имущественное содержание абстрактного субъективного права истца на его изображение.

26 а) решение вопроса о том, использовать ли свое изображение в рекламных целях и если да, то в какой степени, по своей сути является – имущественно-правовой – составной частью личных прав (см. решение ФВС Германии от 31 мая 2012 – I ZR 234/10, GRUR 2013, 196 Rn. 15 = WRP 2013, 184 – Playboy am Sonntag, mwN). Поэтому неправомерное коммерческое использование изображения в рекламных целях представляет собой вторжение в прикрепленное имущественное содержание абстрактного субъективного права на собственное изображение и по общему правилу – наряду с зависимым от виновности требованием о возмещении вреда – является основанием удовлетворения вытекающих из такого вторжения кондикиционных требований по уплате обычного лицензионного сбора (ср. BGH, GRUR 2013, 196 Rn. 42 – Playboy am Sonntag, mwN).

27 Между тем вторжение в прикрепленное имущественное содержание абстрактного субъективного права на собственное изображение будет отсутствовать, если средства массовой информации сообщают о событиях, которые представляют интерес для общественности, и не является очевидным наличие коммерческих интересов ранее неизвестного публике лица, которое является предметом репортажа. В таких случаях для СМИ маркетинговые возможности лица, о котором сообщается, не представляют ценности. Бóльшим значением здесь будет обладать интерес в сообщении репортажа. Возможное намерение на получение дополнительной прибыли вследствие увеличения тиража при использовании изображения заинтересованного лица в репортаже будет являться лишь сопутствующим элементом. Опубликование изображения в таких случаях не является «коммерческим использованием» [«kommerzielle Verwertung»] по смыслу использования маркетинговых возможностей изображения (ср. решение ФВС Германии от 20 марта 2012 – VI ZR 123/11, NJW 2012, 1728 Rn. 28; Wenzel/Burkhardt, Das Recht der Wort- und Bildberichterstattung, 6. Aufl., Kap. 14 Rn. 7; Soehring/Hoene in Soehring/Hoene, Presserecht, 6. Aufl., Rn. 32.23; Fricke in Wandtke/Bullinger, Urheberrecht, 5. Aufl., §22 KUG Rn. 26).

28 Вопрос о том, используется ли изображение для рекламы, то есть в коммерческих целях, определяется с позиции рядового читателя [Durchschnittsleser] (ср. решение ФВС Германии от 14 марта 1995 – VI ZR 52/94, WRP 1995, 613 [juris Rn. 12]). В частности, вторжение в прикрепленное имущественное содержание абстрактного субъективного права на изображение лица происходит, если использование изображения направлено на применение рекламной и изобразительной ценности [Werbe- und Imagewert] лица, например, когда его личность используется с маркетинговой целью для привлечения внимания к печатной продукции (ср. BGH, GRUR 2013, 196 Rn. 17 – Playboy am Sonntag). Однако достаточным, пусть даже при незначительной степени вторжения, будет также являться наличие простой направленной рекламы [Aufmerksamkeitswerbung], когда внимание наблюдателя направляется на рекламируемый продукт (ср. решение ФВС Германии от 29 октября 2009 – I ZR 65/07, GRUR 2010, 546 Rn. 19 f. = WRP 2010, 780 – Der strauchelnde Liebling, mwN).

29 Принципы, разработанные для оценки использования изображения в рамках рекламных объявлений, равным образом действуют в отношении изображений, используемых в публикациях (в том числе) в целях собственной рекламы (ср. BGH, GRUR 2013, 196 Rn. 17 – Playboy am Sonntag). Так, использование изображения известного лица на заголовке газеты в силу рекламной функции заголовка становится вторжением в прикрепленное имущественное содержание абстрактного субъективного права на собственное изображение. Данное правило действует и в том случае, когда изображение связано с публикацией о лице (ср. решение ФВС Германии от 11 марта 2009 – I ZR 8/07, GRUR 2009, 1085 Rn. 28 = WRP 2009, 1269 – Wer wird Millionär?; решение ФВС Германии от 18 ноября 2010 – I ZR 119/08, GRUR 2011, 647 Rn. 36 = WRP 2011, 921 – Markt & Leute).

30 б) суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что (атипичное) использование изображения для информационной приманки («кликбейта») необходимо квалифицировать в качестве коммерческого/рекламного. В данном случае речь идет не просто о публикации об истце, а об осознанном использовании привлекательности личности истца и тем самым рыночной ценности его изображения в коммерческих целях в форме генерирования обращений к сайту ответчика, когда вообще не имеющая отношения к истцу публикация ответчика фактически касается болезни другого ведущего. Вопрос о том, используется ли изображение в рекламных целях, разрешается с позиции рядового читателя. При этом не имеет значения, что изображение истца используется не в форме классической рекламы, а в качестве подготовленного редакцией «тизера», по ссылке через который – пусть и через третье лицо – читатель направляется к публикации. По общему правилу, принципы, разработанные для оценки использования изображения в рамках рекламных объявлений, действуют соответствующим образом и в отношении рекламы в СМИ собственной продукции. Подлежащая оплате коммерческая реклама присутствует в тех случаях, когда внимание читателей направляется на печатную продукцию, как по настоящему делу. Тем самым одновременно это косвенно нацелено на получение прибыли от рекламы, а использование «кликбейта» лишь является специфичной формой маркетинга. Право на получение лицензионных выплат по аналогии при направленной рекламе не обязательно предполагает использование в СМИ изображения в прямо выраженном рекламном характере, что при умышленной привязке оспариваемого объявления к конкретной статье исключало бы право истца. Подобные объявления в онлайн-среде аналогично объявлениям в заголовках печатной продукции служат некой «вывеской» [«Aushängeschild»] всего выступления либо публикации и завлекает публику как «целевую для рекламы аудиторию» [«Werbefläche»] к приобретению журналов либо посещению Интернет-страниц.

31 в) данные выводы суда апелляционной инстанции вопреки позиции ответчика в кассационной жалобе являются законными и обоснованными.

32 аа) в кассационной жалобе ответчик не оспаривает, что своим постом в социальной сети Facebook он намеревался привлечь внимание к целевой статье. Ответчик лишь заявляет, что данное обстоятельство не отменяет редакционного характера объявления о конкретной статье. Однако данный довод жалобы необоснован. Судом апелляционной инстанции было учтено, что по данному делу присутствовала публикация, которой ответчик стандартным образом прорекламировал себя в социальной сети Facebook. Суд по праву поставил свою оценку в зависимость от упоминания истца в целевой статье, а потому сделал вывод об использовании изображения истца исключительно в целях направленной рекламы. Подобное использование изображения в качестве информационной приманки («Clickbait») без связи статьи с истцом является вторжением в прикрепленное имущественное содержание абстрактного субъективного права истца на его изображение.

33 бб) вопреки позиции в кассационной жалобе не является решающим, что именно рекламирует ответчик своим постом в социальной сети Facebook: все свое предприятие, издание СМИ в целом или лишь отдельную статью. Даже реклама отдельной статьи направлена на сбыт печатной продукции и обращению к связанной с ней Интернет-странице. Подобный характер заголовка объявления признается и в кассационной жалобе, где ответчик допускает, что доходы от рекламы в онлайн-среде соответствуют цене продаж и доходам от рекламы в печатной продукции, а объявления на заголовках в журналах должны побуждать потенциальных читателей приобрести номер полностью и при прочтении ознакомиться с содержащимся там рекламными объявлениями. То же самое касается и постов в социальной сети Facebook, которые перенимают на себя функции объявления на заголовках статей и побуждают читателей перейти на сайт печатного органа, на котором находится соответствующая статья.

34 2. Согласно §22, 23 KUG вторжение в права истца на его изображение является неправомерным.

35 а) суд апелляционной инстанции верно произвел оценку правомерности действий ответчика согласно ступенчатой концепции защиты, предусмотренной параграфами 22, 23 KUG.

36 аа) в соответствии с данной концепцией по общему правилу изображение лица может распространяться лишь с его согласия (предл. 1 §22 KUG). Когда такое согласие отсутствует, то распространение изображения является допустимым, если его можно отнести к области современной истории [Zeitgeschichte] (п. 1 ч. 1 §23 KUG) либо к иным исключениям, предусмотренным ч. 1 §23 KUG, а обоснованные интересы лица при этом не были нарушены (ч. 2 §23 KUG).

37 (1) по вопросу о том, идет ли в изображении речь о современной истории, определяющим будет понятие события современности [Zeitgeschehen]. Событие современности не может пониматься слишком узко. Оно не ограничивается только событиями исторического или политического значения, а определяется интересом общественности в получении информации. С учетом этого рассматриваемое понятие охватывает все происходящее в современности, то есть все вопросы, представляющие общественный интерес (ср. BGH, GRUR 2013, 196 Rn. ⠀22 – Playboy am Sonntag; ⠀

решение ФВС Германии от 7 июля 2020 – VI ZR 250/19, ZUM-RD 2020, 642 Rn. 12; решение ФВС Германии от 29 сентября 2020 – VI ZR 445/19, ZUM-RD 2020, 637 Rn. 21, jeweils mwN). Сущностью свободы печати является обладание средствами массовой печати в установленных законом рамках достаточного усмотрения по определению общественного интереса в том или ином событии, исходя из своих публицистических критериев (см. BGH, ZUMRD 2020, 642 Rn. 13; ZUM-RD 2020, 637 Rn. 21, jeweils mwN). Даже сообщения развлекательного характера, например, статьи о частной и повседневной жизни известных лиц, по общему правилу находятся под защитой свободы печати независимо от особенностей и уровня соответствующей статьи либо печатной продукции (ср. BGH, ZUM-RD 2020, 642 Rn. 13).

38 Одновременно не допускается ссылка на п. 1 ч. 1 §23 KUG со стороны лица, которое путем использования изображения другого лица в рекламных целях преследует лишь свои деловые интересы, не предоставляя общественности подлежащей защите информации (см. решение ФВС Германии от 26 октября 2006 – I ZR 182/04, BGHZ 169, 340 Rn. 15 – Rucktritt des Finanzministers; BGH, GRUR 2013, 196 Rn. 22 – Playboy am Sonntag, jeweils mwN). При этом необходимо учитывать, что собственно реклама печатной продукции, как и сама печатная продукция, пользуется защитой свободы печати согласно предл. 2 ч. 1 ст. 5 Основного закона Германии (ср. решение ФВС Германии от 14 мая 2002 – VI ZR 220/01, BGHZ 151, 26, 30 f. [juris Rn. 13]; BGH, GRUR 2013, 196 Rn. 27 – Playboy am Sonntag, mwN), поскольку это содействует сбыту печатной продукции и тем самым распространению информации (ср. BGHZ 151, 26, 30 f. [juris Rn. 13]).

39 (2) если применение п. 1 ч. 1 §23 KUG не исключается, то необходимо решить, находится ли изображение в области современной истории. Здесь происходит – в рамках кассационного производства проверяемое в полном объеме – соотношение интересов истца на защиту его личности и преследуемый ответчиком интерес в предоставлении информации общественности (ср. BGH, GRUR 2009, 1085 Rn. 15 – Wer wird Millionär?; GRUR 2010, 546 Rn. 16 – Der strauchelnde Liebling; GRUR 2011, 647 Rn. 29 – Markt & Leute; GRUR 2013, 196 Rn. 23 – Playboy am Sonntag; ZUM-RD 2020, 637 Rn. 21, jeweils mwN). В основе данной проверки лежат нормативно установленные критерии, в рамках которых должны учитываться указанные, противоречащие друг другу интересы (ср. BGH, GRUR 2009, 1085 Rn. 15 – Wer wird Millionär?).

40 При оценке интереса общественности в получении информации решающее значение имеет информационная ценность изображения, а также сопровождающая его публикация (см. BGH, GRUR 2009, 1085 Rn. 17 – Wer wird Millionär?). Свобода печати (предл. 2 ч. 1 ст. 5 Основного закона Германии) не исключает проведение указанной оценки, поскольку право СМИ на самостоятельное решение вопроса о предмете и содержании публикации на основе публицистических критериев не может быть освобождена от учета защищаемого статуса лица, о котором в публикации сообщается (ср. BGH, GRUR 2009, 1085 Rn. 19 – Wer wird Millionär?). По общему правилу средства массовой информации сами решают, каким образом сопровождать текст публикации иллюстрациями без необходимости проверки наличия повода к такой иллюстрации (ср. решение ФВС Германии от 9 апреля 2019 – VI ZR 533/16, GRUR 2019, 866 Rn. 10; BGH, ZUM-RD 2020, 637 Rn. 21, jeweils mwN). Если печатная продукция содержит в публикации находящийся под защитой свободы печати фоторепортаж об известном лице, то изображение этого лица может быть использовано и в рекламном заголовке. Однако если публикация нацелена лишь на то, чтобы дать повод использовать изображение известного лица, когда не очевиден вклад публикации в создание у общественности мнения о лице, то личные права данного лица ограничивают не только публикацию, но и рекламу печатной продукции (см. BGH, GRUR 2009, 1085 Rn. 28 – Wer wird Millionär?; GRUR 2013, 196 Rn. 39 – Playboy am Sonntag, jeweils mwN).

41 При оценке личных прав лица должна быть учтена степень анализируемого вмешательства в эти права, которая включает также возникающие помимо воли лица чужие коммерческие интересы рекламного характера (ср. BGH, GRUR 2009, 1085 Rn. 25 – Wer wird Millionär?, mwN). Особо сильная степень вмешательства будет присутствовать, когда реклама производит впечатление, что лицо идентифицируется с рекламируемым продуктом, рекомендует и расхваливает его (см. BGH, GRUR 2010, 546 Rn. 19 – Der strauchelnde Liebling; GRUR 2013, 196 Rn. 25 – Playboy am Sonntag). Существенный характер вмешательства присутствует и в тех случаях, когда пусть из фоторепортажа и нельзя вывести прямую рекомендацию продукта лицом, однако в силу непосредственного нахождения продукта рядом с лицом интерес общественности к лицу, симпатии к нему передаются на продукт, поскольку у адресата рекламы возникает мысленная связь между лицом и рекламируемым продуктом, которая ведет к имидж-трансферу (см. BGH, GRUR 2009, 1085 Rn. 29 ff. – Wer wird Millionär?, mwN; GRUR 2010, 546 Rn. 19 – Der strauchelnde Liebling; GRUR 2011, 647 Rn. 31 – Markt & Leute; GRUR 2013, 196 Rn. 25 – Playboy am Sonntag). Напротив, вмешательство будет незначительным, если изображение известного лица в рекламе не носит рекомендательного характера и не ведет к имидж-трансферу, лишь направляя внимание наблюдателя на рекламируемый продукт (см. BGH, GRUR 2010, 546 Rn. 19 – Der strauchelnde Liebling; GRUR 2011, 647 Rn. 31 – Markt & Leute; GRUR 2013, 196 Rn. 25 – Playboy am Sonntag, mwN). Принципы, разработанные для оценки использования изображения в рамках рекламных объявлений, равным образом действуют в отношении изображений, используемых в публикациях (в том числе) в целях собственной рекламы (ср. BGH, GRUR 2013, 196 Rn. 17 – Playboy am Sonntag).

42 Для обозначенного анализа также является важным, затрагивает ли вмешательство в личные права лишь его защищаемое прикрепленное имущественное содержание права или наряду с этим также гарантируемые конституционно-правовыми нормами нематериальные элементы права. По общему правилу просто защищаемое прикрепленное имущественное содержание личного права не обладает приоритетом перед защищаемой конституционными нормами свободой печати (ср. BGH, GRUR 2011, 647 Rn. 34, 40 – Markt & Leute).

43 бб) ступенчатая концепция защиты согласно §22, 23 KUG соответствует как конституционно-правовым нормам, так и правоприменительной практике Европейского Суда по правам человека (ср. BGH, GRUR 2013, 196 Rn. 13 – Playboy am Sonntag; ZUM-RD 2020, 637 Rn. 15, jeweils mwN).

44 вв) кроме того, данная концепция соответствует Директиве ЕС №95/46/EG о защите физических лиц при обработке персональных данных и свободном обороте информации (Richtlinie 95/46/EG zum Schutz natürlicher Personen bei der Verarbeitung personenbezogener Daten und zum freien Datenverkehr; далее – Директива ЕС №95/46/EG), которая на момент совершения оспариваемых по делу действий 18 августа 2015 г. уже вступила в силу.

45 (1) Директива ЕС №95/46/EG подлежит применению по настоящему делу, поскольку использование фотографии с изображенным на ней истцом в сообщении ответчика в социальной сети Facebook представляет собой автоматизированную обработку персональных данных истца по смыслу ч. 1 ст. 3 Директивы ЕС №95/46/EG (ср. решение Суда ЕС от 14 февраля 2019 – C-345/17, GRUR 2019, 760 Rn. 29—39 – Buivids). Директива ЕС 95/46/EG действует в отношении полной или частичной автоматизированной обработки персональных данных, а также неавтоматизированной обработки персональных данных, которые хранятся или подлежат хранению на материальных носителях (ч. 1 ст. 3). Персональными данными в соответствии с п. «а» ст. 2 Директивы ЕС №95/46/EG является вся информация об определенных физических лицах либо физических лицах, которые могут быть определены [bestimmbare]. К последней категории относятся физические лица, которые могут быть прямо или косвенно идентифицированы. Изображение лица, зафиксированное фотокамерой, подпадает под данное понятие (ср. EuGH, GRUR 2019, 760 Rn. 31 – Buivids, mwN). Обработка персональных данных по смыслу п. «b» ст. 2 Директивы ЕС №95/46/EG охватывает любой, производимый с помощью автоматизированной процедуры или без ее помощи процесс либо последовательность действий, связанных с персональными данными; к ним относятся хранение, передача посредством пересылки, распространение либо любая иная форма предоставления в распоряжение. Согласно практике Суда ЕС процесс, состоящий в размещении персональной информации на Интернет-сайте, также необходимо рассматривать в качестве такой обработки (ср. EuGH, GRUR 2019, 760 Rn. 37 – Buivids, mwN).

46 (2) Согласно п. «f» ст. 7 Директивы ЕС №95/46/EG обработка персональных данных является допустимой при соблюдении трех условий: (1) наличие правомочного интереса у ответственного за обработку лица либо у третьего лица или третьих лиц, которому или которым, соответственно, данные пересылаются; (2) необходимость обработки персональных данных для реализации правомочного интереса; (3) отсутствие преимущества основных прав и свобод заинтересованного лица (ср. решение Суда ЕС от 29 июля 2019 – C40/17, GRUR 2019, 977 Rn. 95 = WRP 2019, 1146 – Fashion ID). Данные правила были имплементированы среди прочего в немецкое право в положениях §22, 23 KUG, которые в качестве специального закона согласно предл. 1 ч. 3 §1 Федерального закона о защите персональных данных (Bundesdatenschutzgesetz, BDSG) в прежней редакции обладают приоритетом перед действием норм указанного закона (ср. BAGE 150, 195 Rn. 14—16). Подлежащее согласно п. 1 ч. 1, ч. 2 §23 KUG соотношение интересов соответствует требованиям п. «f» ст. 7 Директивы ЕС №95/46/EG. Аналогично тому, как осуществляется оценка согласно п. «f» ст. 7 Директивы ЕС №95/46/EG, в рамках применения п. 1 ч. 1, ч. 2 §23 KUG, происходит учет на стороне лица, обрабатывающего персональные данные, принципа свободы слова, а также интереса общественности в получении информации (ср. BVerfGE 152, 216 Rn. 95, 102 – Recht auf Vergessen II; о пп. 1, 2 предл. 1 ч. 1 §29 Федерального закона Германии о защите персональных данных (BDSG) в прежней редакции, которые также служат имплементации п. «f» ст. 7 Директивы ЕС №95/46/EG, см. решение ФВС Германии от 23 июня 2009 – VI ZR 196/08, BGHZ 181, 328 Rn. 27; решение ФВС Германии от 27 февраля 2018 – VI ZR 489/16, BGHZ 217, 350 Rn. 51).