Становление

– Там, у капитана, сто пятьдесят моих осталось – тормознулся подросток

– Забудь – сел на кровати Солдат. – Что к ментам попало, то считай пропало.

Солдат дотянулся до висящих на спинке стула джинсов, из закрытого на молнию кармана достал несколько купюр, пересчитал, прикинул что-то в уме, и протянул две фиолетовых купюры Вовчику.

– Держи, на билеты должно хватить и на покушать остаться.

– А ты? – переспросил Вовчик

– Не парься, братишка, меня здесь за казенный счет кормят. Кров предоставляют, прорвусь. На билеты я себе оставил.

– Спасибо – подросток взял деньги и убрал их в нагрудный карман жилета.

– Ты это, майор, проследи чтобы не отжали.

– На выход! – рявкнул майор.

Во дворе, куда вчера привозили Вовчика, помимо уже виденной «Волги» стоял видавший виды газик с будкой. Небольшое зарешеченное окно на двери серой будки, зеленая полоса и синий фонарь мигалки на крыше кабины. Несколько милиционеров одетых в черные бронежилеты сжимали в руках автоматы, а вдоль стены на корточках сидели семь человек, возле каждого из которых стояла большая сумка с вещами.

– Стой здесь – объявил Вовчику майор и скомандовал – грузимся!

Процедура погрузки была быстрой, отточенной. Вчерашний сержант выкрикивал фамилию, арестант вставал проговаривал свои данные, называл номер статьи и срок, после чего поднимал сумку и, по команде того же сержанта запрыгивал в будку. Когда в будке скрылся последний арестант, майор указал пальцем на Вовчика, чтобы его тоже загрузили в будку.

Внутри была перегородка и милиционер подтолкнул Вовчика внутрь, туда, где отгороженные решеткой сидели арестанты. Вовчик на секунду замешкал, но за спиной уже захлопнулась решетчатая дверь, и в пространство для охраны заскочил еще один милиционер с автоматом. Захлопнулась внешняя дверь будки.

– Сел, быстро! – рявкнул один из охранников

– Сюда падай, – похлопал на место возле себя коренастый парень в спортивном костюме, под мастеркой которого блестела золотая цепь.

Едва Вовчик сел, автозак загудел и начал движение. В замкнутом пространстве было сложно ориентироваться, в какую сторону двигается автомобиль, но судя по тому, как он стоял на площадке, сначала было движение назад, выруливание, а потом прямое движение.

– Ты куда поехал? – спросил вполголоса парень с цепочкой – На этап или домой, к мамке?

– Надеюсь, что домой – честно ответил Вовчик – сейчас на вокзале документы заберу из отдела и пойду за билетами.

– А в СИЗО что делал? – уточнил парень

– Пугался – усмехнулся Вовчик, вспомнив вчерашние слова майора об обязательном испуге и подписании всего и всея.

– И как, страшно?

– Неприятно – поморщился Вовчик – но люди везде живут.

– Это точно – подтвердил парень с цепочкой.

– Прекратили разговоры! – рявкнул охранник.

– Ты, смотрю, парень тертый, не простой – через некоторое время вновь заговорил парень с цепочкой – постарайся до поезда найти человека по имени Крот. Отдашь ему записку, или передай через кого-нибудь, это важно.

– Какую? – не понял Вовчик, но парень уже отвернулся к стене, заметив пристальный взгляд охранника.

Останавливались несколько раз. Один раз, видимо на светофоре, после следующей остановки кто-то крикнул, чтобы проезжали, а скорость упала до минимума. Несколько раз машину качнуло, потом был синхронный скачек, какой бывает на переездах, когда проезжаешь по рельсам, и машина остановилась.

– С приездом – усмехнувшись, объявил охранник – с вещами приготовиться!

Выгрузка проходила в обратном порядке, видимо за время пути никто документы не перекладывал. Все точно так же, фамилия, статья, срок и бегом из двери автозака в дверь стоящего рядом вагона. Когда мимо проходил парень с цепочкой, на колени Вовчику упал свернутый во много раз листок бумаги. Стараясь не привлекать внимание, подросток убрал его в карман.

– Выходи! – заглянул в будку майор – смена состава, ты там точно лишний будешь.

Вовчик вышел из автозака и сощурился от ударившего прямо в глаза солнца. Напротив стоял вагон, охранники в синих камуфляжах с блестящими наручниками на широких ремнях, почему-то в глаза бросились именно блестящие наручники, ни автоматы, ни маски на лицах, а именно блеск оков. Обычные наручники черные, Вовчик уже успел это заметить, а здесь блестящие.

– Сел! – Скомандовал стоящий рядом охранник с собакой – Сел на корточки и без глупостей!

Из вагона начали выбегать новые арестанты. Каждый останавливался у открытой двери, вновь представлялся и под пристальными взглядами охраны запрыгивал в будку. Здесь процедура затянулась, арестантов было больше, Вовчик насчитал пятнадцать человек. Еще успел подумать, что они такой толпой точно не поместятся внутри, когда майор грозно крикнул в будку:

– Трамбуемся! Сейчас собаку спущу, она поможет!

В ответ кто-то что-то пробурчал, но все подвинулись, и охранник смог закрыть решетку на замок.

***

К отделению милиции, откуда вчера начались его злоключения, Вовчика подвез майор на своей Волге. Второй этаж, все тот же кабинет и опять тот капитан. В этот раз капитан выглядел приличнее, на нем даже китель был надет.

– О! Какие люди! – приветствовал Вовчика капитан, было видно, что он в хорошем настроении. – Ну что, как спалось? Арестанты не тревожили?

– Ты это, капитан, – вполголоса проговорил майор – аккуратнее с парнем. Я его в самую лютую хату поселил и знаешь что?

– Короновали? – С издевкой в голосе переспросил капитан.

– Почти – серьезно кивнул майор – гони его, от греха подальше.

– Запомните оба! – взвился капитан – Капитан Иванов ни перед какой швалью не гнется!

С этими словами он бросил на стол зеленую корочку, свидетельство о рождении Вовчика. И проорал:

– Пошел отсюда! Вон!

– Тут деньги были и плеер – исподлобья посмотрел на капитана Вовчик.

– Не было у тебя ничего! Понял! – вновь огласил кабинет своим ревом капитан.

– Не было, так не было – пожал плечами Вовчик, забирая свидетельство.

Ждать других команд на выход подросток не стал, просто встал и вышел из кабинета. Часы показывали двенадцать часов, до прибытия проходящего поезда оставалось два часа. Как раз чтобы купить билеты, хоть какие, хоть стоячие, хоть в багаже, и покушать.

Есть хотелось очень, еще, словно издеваясь, в нос ударил запах шашлыков с привокзальной площади.

– Сначала билеты – твердо решил Вовчик и направился к тому крылу вокзала, над которым красовалась красная вывеска «Кассы дальнего следования». Народу было не много, человек десять, не больше, и Вовчик пристроился в хвост очереди.

Стоять в очереди было скучно, Вовчик засунул руку в карман, рука наткнулась на свернутый во много раз клочок бумаги. Жора называл такие бумажки «Сарики», почему то вспомнилось Вовчику. Не отдавая себе отчета, он развернул бумажку.

«Очень интересный человек живет в счастливой хате. Гнутый» «Счастливая хата! Хата номер семь! – пронеслись в голове слова майора – а самый интересный там, конечно же Солдат!».

Вовчик сразу решил, что записку передаст ни какому-то неизвестному Кроту, а Бяхе. Завтра, сразу с вокзала к Бяхе! Все остальное потом!

Дома

Поезд опоздал. Не сильно, минут на двадцать, но все таки. Вообще этот отрезок пути прошел спокойно, если можно спокойно ехать на нижней боковой полке возле туалета. Но соседка попалась веселая и общительная, а в хорошей компании ехать всегда веселее.

Вовчик не пошел туда, где пассажиров ждали автобусы, идущие в город. Мельком осмотрев стоянку на предмет знакомых, он направился к таксистам, встречающим людей на выходе с перрона. Нужно было спешить, а как говорил Жора, «Время деньги, нет времени, трать деньги».

– Беру весь салон, и едем прямо сейчас – Вовчик подошел к первому же таксисту.

Обычно таксисты собирали троих пассажиров и развозили их потом по городу, каждого до подъезда. Стоило это удовольствие пять рублей с человека, и пассажиры садились лишь те, у кого много сумок.

– Деньги то есть? – Водитель подозрительно осмотрел стоящего перед ним подростка, а увидев два червонца, лишь кивнул и направился к машине.

Возле синей Хонды Вовчик ненадолго замер, такого поворота он не ожидал, ведь перед ним была та самая Хонда, на которой они ехали из Владивостока, когда повстречали якута Серегу.

– Чего замер? Нравится? – по-своему истолковал заминку водитель – Зимой купил, зверь, а не машина! Куда едем, адрес скажи.

– Дом быта, возле рынка – Накидывая ремень, назвал адрес Вовчик

– Вот ничего себе! – водитель вырулил с парковки – я думал, он с каникул бегом к мамке, а он. Может она там работает?

– Просто так надо – Вовчик не удержался и обернулся. Заднее сиденье было пустым.

Город никак не изменился. Тополя с огромными, уже осенними листьями, бегающие по аллеям дети, велосипедисты. Жара еще не поднялась и не накрыла город, сделав его душной ямой, поэтому люди старались успеть все доделать, переместиться куда-нибудь в прохладу, где и будут пережидать самую жару.

Автомобиль повернул на парковку, чуть в стороне стояли автобусы, собирали пассажиров, чтобы увести их в окрестные деревни и села. Вовчик рассчитался и пошел к центральному входу ателье. Примерно по середине, между парковкой и стеклянными дверями, возле фонарного столба лежали цветы. Скромный букет, ромашки, ирисы и еще какие-то незнакомые. Вовчик остановился и несколько секунд постоял возле букета, чувствуя на себе несколько взглядов. Пусть смотрят.

В фойе тоже ничего не поменялось. Вовчик посмотрел в сторону открытой двери, за которой печатали фотографии. На дне его сумки лежали и ждали своего часа шестнадцать отснятых пленок, краткая история того, как он провел это лето. Нужно будет напечатать фотографии до маминого отъезда за Димкой, чтобы она увезла отобранные для дедушки с бабушкой.

– Давид Исаакович у себя? – спросил Вовчик девушку за стойкой. Девушка была не знакомой и, внимательно посмотрев на спросившего, она лишь утвердительно кивнула и потянулась к трубке телефона – Я пройду.

Девушка не успела его остановить. Возле кабинета директора ателье Вовчик на секунду остановился, провел рукой по волосам, подтянул жилетку в районе шеи и уже потянулся к ручке, когда дверь открылась ему навстречу.

– Таки здравствуйте, Давид Исаакович! – Поприветствовал Вовчик выходящего из кабинета.

– Вай! Кого это видят мои глаза, таки сам Волчара пожаловал! А чего с сумкой, подарки принес?

– Я прямо с поезда – выдохнул Вовчик. Было очень приятно, что Давид Исаакович так обрадовался встрече. – Мне срочно Бяха нужен, он случайно не у вас.

– Утром был здесь – глаза старого друга стали серьезными – пойдем, раз так срочно нужен, что ты сразу с поезда и к нам.

Коридор, небольшой зал с фикусом и тремя скамейками для ожидания. К одной из скамеек придвинут журнальный столик, на котором кто-то раскладывает пасьянс. Увидев вошедших, охранник встает и делает шаг навстречу.

– Вовчик, братан! – Толстый протягивает руку для рукопожатия. – Когда приехал?

– Только с поезда. Как рука?

– До свадьбы не успеет зажить – улыбается Толстый – две недели осталось, а руке для восстановления еще год надо.

– Хорошее дело браком не назовут – назидательно погрозил пальцем охраннику Давид Исаакович – Бяха здесь?

Бяха занимал комнату Жоры. Он сидел в кресле и разговаривал по телефону, объясняя кому-то, что тот явно не прав. Увидев вошедших, Бяха закончил разговор и поднялся навстречу. Вовчику бросилось в глаза, что Бяха неестественно держит правую руку. Как бы стараясь не касаться ею скрытого под спортивной мастеркой тела, как вставая, поправил небольшую банку, висящую сбоку у бедра.

– Здравствуй, братишка! – Голос Бяхи звучал тоже немного не так, с каким то хрипом, а когда он вдыхал, был слышен слабый ни то свист, ни то хрип. – Видишь, что без тебя случается? Не уезжай больше.

– Больно? – спросил Вовчик

– Пройдет – махнул рукой Бяха – легкое задело, на вылет, ребрам досталось. Жить буду. Сам как?

– Вот, только что с поезда. Тут с этапа записку перехватил, важную – Вовчик протянул помятый клочок бумаги.

Бяха сел в кресло, прочитал записку, перечитал ее еще раз и положил на столик перед собой.

– И в чем срочность? – заинтересованно посмотрел он на Вовчика.

– Счастливой хатой называется седьмая камера СИЗО в области – Вовчик сел на край кровати, оставляя второе кресло Давиду Исааковичу, – а самый интересный персонаж в ней, это наш Солдат. Кстати, привет передавал, просил встретить в четверг.

– Ты таки смог меня удивить – внимательно посмотрел на Вовчика Давид Исаакович

– Меня тоже – признался Бяха – и где ты видел Солдата?

Пришлось рассказать, как попал в СИЗО и что, как и почему. Старшие слушали не перебивая, как умеют слушать только те, кто хочет понять.

– Вовчик, ты не заметил, в какую сторону шел поезд, с которым отправляли этап? – спросил Бяха.

Вовчик задумался всего на пару мгновений. Вспомнил перрон, путь, мост перехода слева.

– В нашу сторону – наконец ответил подросток – ну да, в хвосте поезда, за пассажирскими вагонами.

– Спасибо, братишка – Бяха стал очень серьезным – ты все правильно сделал.

– Давай таки не будем мешать раненому – поднялся Давид Исаакович – ему еще рано волноваться и переживать. Пойдем ко мне в кабинет, там есть кофе и коньяк, расскажешь как отдыхал. На рыбалку ездил?

Выходя из комнаты, Вовчик обернулся и успел заметить, как Бяха набирает номер телефона, сверяясь с записью в блокноте.

***

– Мам, привет! – как можно жизнерадостнее поздоровался Вовчик, едва на том конце провода подняли трубку.

– Ну и как это называется! – прозвучал вместо приветствия строгий голос – Я тебя вчера ждала, уже собралась весь мир на уши ставить, а ты тут такой радостный! Кстати, ты где?

– Мам, не ругайся, так получилось. Я в городе, сейчас у Давида Исааковича, пленки отдал в проявку и, пока жду, кофе пью.

– И где тебя носило? – было слышно, что мама уже почти не сердится.

– Дома расскажу – пообещал Вовчик

– Я твои ключи в видеосалоне оставила – вздохнула мама на том конце провода – котлеты сам себе разогреешь, раз вчера не приехал.

– Хорошо, мам – Вовчик невольно улыбнулся, из трубки раздались короткие гудки.

Вовчик положил трубку на рычаги сделанного под старину аппарата и взял в руку кружку кофе, в которую Давид Исаакович добавил пару чайных ложечек коньяка.

– Тут твоя доля от печати фотографий – на стол лег пухлый конверт – бери, не стесняйся. Костыль тоже собирает, Бяха сказал, что ничего не меняется, поэтому все по-старому. Здесь семь тысяч пятьсот. Сколько там, я не знаю.

Вовчик заглянул в конверт. Деньги были аккуратно сложены, и зажаты новомодной канцелярской прищепкой черного цвета.

– Смотри, Вовчик, что у меня есть.

Давид Исаакович подошел к столику, на котором стоял новомодный прибор, поднял крышку и положил на стекло десятирублевую купюру. Закрыв крышку, хозяин кабинета нажал на большую круглую кнопку, прибор зажужжал, забирая из лотка лист бумаги и через миг выдал копию купюры.

– Видал, можно деньги печатать – Давид Исаакович протянул Вовчику отпечатанную с одной стороны листа черно-белую копию купюры – только раскрашивать нужно руками, кисточкой.

– Я видел такое – отхлебнув из кружки, кивнул головой Вовчик, показав свою осведомленность – дедушки документы в Собес собирали, делали копии. Это «ксерокс» называется, одна сторона проката три рубля стоила.

Старый еврей замер, внимательно смотря в глаза Вовчика, и потянулся к телефону. Не отводя взгляда и практически не моргая, Давид Исаакович принялся накручивать диск телефона. Крутил долго, намного дольше, чем нужно, чтобы позвонить. «Межгород» – понял Вовчик.

– Здравствуй таки, Антоша, это Давид Исаакович, помнишь еще? Скажи, а сколько стоит та машинка, «ксерокс» по моему? Шесть тысяч? Та ты ж меня просто грабишь! Хотя ладно, мне надо – Вовчик подвинул к Давиду Исааковичу свой конверт с деньгами и, показал пальцем на себя. Тот в ответ лишь покачал головой – Але, Антоша, мне три таких надо и заправки для них штук десять. Да нет, не срочно, дня три подожду.

– Мне таки нравится, когда ты приезжаешь из другого города – аккуратно положив трубку на рычаги, проговорил Давид Исаакович – Хоть специально тебя вози.

– Пойду я домой – отодвинул от себя пустую кружку Вовчик – за фотками завтра приду.

– Ко мне только обязательно зайди – поднялся Давид Исаакович – разговор есть серьезный.

***

Проснулся Вовчик рано. Это, наверное, вредная привычка. Еще в деревне на каникулах, дедушка всегда хвалил его, и за утренней кружкой чая непременно напоминал вернувшемуся с пробежки внуку, что кто рано встает, тому Бог надает. На что Вовчик всегда отвечал: «Надает, надает, не помилует».

Мама ушла на работу, и дома было тихо, так тихо, что даже музыку включать не хотелось. Вовчик сидел за столом и улыбался, глядя на портрет Анютки. Вчера был трудный разговор с мамой. Она всё-таки обиделась на суточное опоздание сына. Называла его поросенком, а это был высший титул в иерархии нехороших сынов, и требовала рассказать всю правду, где задержался и что делал.

Пришлось на ходу придумать для нее историю про красивую девушку Машу, внеземную любовь, которая заставила задержаться на ночь в областном центре и поздравить со скорым рождением внука или внучки. На что Вовчик получил диванной подушечкой по голове и его заверили, что в бабушки еще не записываются. Тогда он принес из комнаты пухлый конверт с фотографиями с каникул, ту их часть, которые отдавал распечатать в ближний салон печати, и конфликт сошел на нет.

Пробежка прошла нормально. Единственное, без плеера бежать было не так весело и приходилось держать один ритм, а не менять его в зависимости от композиции, звучащей в наушниках. Да еще обычный маршрут в двух местах был перекопан людьми, ремонтирующими теплотрассу. Зато дома ждал контрастный душ, под струями которого, Вовчик решил, что из всех благ и достижений человечества лучшим является именно душ.

Друзей еще никого не было в городе, все на лето разъехались по бабушкам и еще не вернулись. Все правильно, ведь им не надо было уже в понедельник идти на какую-то таинственную отработку в училище. А Серега, тот вообще поехал в далекий Новосибирск поступать в техникум и появится теперь только зимой.

Разобравшись с фотографиями, отложив ту их часть, которую мама увезет дедушке с бабушкой, когда поедет за Димкой, Вовчик решил съездить на кладбище. Дедушка всегда говорил, что в такие места ездить нужно с утра, до обеда. Неизвестно откуда это повелось, но с дедушкиным опытом не поспоришь.

Дорога на остановку автобуса проходила мимо рынка, его рынка, где торговала цветами и разными ранетками баба Галя. Ее платок Вовчик узнал издали, и на душе стало тепло, как всегда бывает, когда встретишь старого знакомого или друга. Сам рынок почти не изменился, единственно, на возвышении появился небольшой киоск, судя по раздающейся громкой музыке, это была звукозапись.

– Здравствуйте, баба Галя! – поздоровался Вовчик – Мне два цветка надо, красных.

– Здравствуй, Вовчик! – обрадовалась добрая бабушка – только сегодня тебя вспоминала. А куда два?

– К Жоре поеду – вздохнул Вовчик – вчера с каникул приехал, нужно навестить друга.

– «Девчонка-девчоночка!» – надсадно проорали динамики киоска.

– Чего так орать? – сам у себя спросил Вовчик и уточнил у бабы Гали – и что, давно это здесь?

– Да уж посчитать, так два месяца – почти прокричала бабушка – за день наслушаешься, к вечеру голова раскалывается.

– Так скажите, чтобы убавили – посоветовал Вовчик.

– Да что ты им скажешь? Это же крыша наша, защищают нас – махнула рукой в сторону киоска бабушка – закроются внутри, там им не так громко и курят весь день.

– Чего это? – удивленно переспросил Вовчик и направился к киоску.

Вблизи колонки были не самого большого размера, но вот орали совсем беспощадно. Между колонок большая витрина, на которую были выставлены магнитофонные кассеты, некоторые «корешками» другие наоборот, разворотом, с перечнем записанных песен. В центре закрытое окно, именно через него и обслуживали клиентов. В окно Вовчик и постучал.

– Чего тебе – не очень вежливо спросили изнутри киоска

– Музыку убавь и не прибавляй больше – как можно обворожительнее улыбнулся Вовчик – бабушкам ваше вытье не нравится.

– Пошел ты! – ответили из киоска. И музыка не заиграла, а просто заорала, как бы назло наглому подростку.

Такого Вовчик стерпеть уже не мог. Шаг назад, прыжок и пятка правой ноги в развороте срывает колонку с креплений и уносит под ноги прохожих. Сила инерции продолжает закручивать тренированное тело и нога, завершая этот оборот, влетает в центр второго динамика. Тишины не получилось, из киоска с матами и полуметровым обрезком трубы выбегают двое.

Дальше как на тренировке, удар ногой, нога, получив небольшую опору в виде мягкого живота противника, дает возможность оторвать от земли вторую ногу, колено которой врезается в челюсть того, который замахивался трубой.

– Ты что, козел! – хрипит первый, сложенный пополам – Сейчас такие люди приедут, кранты тебе! Тебя на счетчик поставят!

– Зови своих людей – Вовчик разрешил парню покинуть поле боя – я подожду. Только не долго.

– Они еще деньги с нас за крышу брали – обиженно проговорила одна из бабушек, Клава, кажется.

– Вернут – усмехнулся Вовчик. – Все вернут. Много брали?

– Так по пятьдесят рублей в месяц – подсказала подошедшая ближе баба Галя.

Ждать пришлось не долго. Через пятнадцать минут к рынку подъехала белая, искрящаяся на солнце, тойота. Одновременно хлопнули двери, по широкой лестнице к виновнику торжества, не торопясь, с чувством собственного достоинства, ведомые пострадавшим, шли Слон, Костыль и Болт.

Остановившись от Вовчика на расстоянии двух шагов и осмотрев его с головы до ног, Костыль картинно, разделяя слова небольшими паузами заявил:

– Это наша земля!

Вовчик плавным движением перетек в стойку, правая рука плавно повернулась ладонью вверх и замкнувшись в кулак заняла свое место сбоку, на уровне пресса:

– Сейчас вы ее жрать будете! – на манер героя дешевого американского вестерна заявил в ответ подросток.

– Вовчик, братан! – нарушил идеальную картину разборок Слон, заключая пацана в объятия – Когда приехал?

– Вчера – Вовчик тоже был рад увидеть старых друзей, хотя и не думал, что первая после каникул встреча произойдет именно так.

– Учитесь, парни! – объявил всем Костыль – Красиво живет пацан, вчера с поезда, сегодня уже разборки! Динамично!

– Твои? – спросил у Костыля Вовчик, кивнув на киоскеров

– Работают у меня – кивнул Костыль, подчеркнув тем самым, что это наемники.

– Бабушек обижали твои люди – высказал другу Вовчик – деньги с них трясли за какую-то крышу.

– Вы чего, опухли? – наехал на парней Слон

– Ну мы же это, из банды… – законючил тот, который бегал за подмогой.

– Из какой вы банды, олени? – взревел Костыль – Сколько брали? Куда девали?

– Мы это, в общак хотели сдавать… По пятьдесят с человека.

– По пятьдесят? – Костыль осмотрел, пересчитал бабушек – Четыреста пятьдесят, стало быть, в месяц и так два месяца?

– Ну да – опустил голову парень

– А чего же тогда не сдали в общак? – уточнил Костыль

– Бабушкам придется все вернуть – глядя на незадачливого рэкетира, объявил Вовчик – до последней копейки.

– А можно, чтобы мне на даче забор новый сделали? – подошла громкоголосая баба Клава – Там и доски есть и столбы, рук только не хватает.

– И забор тоже поправят – вынес приговор Костыль – и киоск отремонтируют, и динамики новые найдут и работать будут бесплатно, пока все не отработают.

– Ты куда сейчас? – спросил Слон, когда все вопросы были уже решены

– К Жоре, хотел, на кладбище – вздохнул Вовчик

– Поехали, я отвезу – кивнул друг, – тоже давно у него не был.

***

На парковке возле кладбища стояло несколько машин. С самого края стояла красная малолитражка. Паркуясь, Слон так близко поставил свою машину к красивой букашке, что даже сам выходил через пассажирскую дверь. Вовчик удивленно посмотрел на друга, но тот лишь широко улыбнулся в ответ.

Последнее пристанище Жоры было немного приподнято над землей. Оградка из массивных столбиков с натянутыми цепями и входами с четырех сторон. Скамейка, на которой сидела стройная женщина, одетая в темное платье. Поминальный столик с двумя рюмками и подставной тарелкой. Конфеты, цветы, рюмка, накрытая коркой хлеба.

Вовчик молча встал рядом с огражденным плитками холмиком. Женщина обернулась и, протянув руку, привычным движением растрепала короткую стрижку подростка.

– Когда приехал? – строго спросила Люся

– Вчера – вполголоса отозвался Вовчик