Как стать героем. Часть I. Кольцо для «Чародея»

Как стать героем. Часть I

Кольцо для «Чародея»

Вячеслав Козырев

Дизайнер обложки Нина Козырева

© Вячеслав Козырев, 2024

© Нина Козырева, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0056-0887-1 (т. 1)

ISBN 978-5-0056-0886-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

К чему приводит любопытство

Говорят, что споткнуться на левую ногу, к неприятностям. Особенно, если при этом ещё и упадёшь. А уж если на дворе пятница, да тем более тринадцатое, то встреча с таинственными силами вам просто обеспечена.

Санька Воробьёв или Воробушек, как его прозвали в посёлке, в приметы не верил. Да и какая уж тут вера, если бесчисленные гороскопы и предсказания в один голос предрекали ему замечательное будущее, а в жизни всё происходило наоборот.

Рано оставшись без родителей, он жил у тётки, замученной вечным безденежьем и трёхсменной работой. Естественно, ей было не до него; не голодает – и слава богу. Мелкий и болезненный, он постоянно подвергался насмешкам и нападкам со стороны сверстников. Каждому хочется утвердиться в этой жизни, и проще всего – клевать слабого.

Неизвестно, как бы сложилась его дальнейшая судьба, но однажды Воробушек случайно попал на занятия по карате. Увиденное поразило его, и он принялся ходить за тренером хвостиком, уговаривая принять в секцию. Через неделю тренер сдался. За год упорных тренировок Санька вытянулся, окреп, а затем по очереди выловил всех своих обидчиков, и с тех пор его оставили в покое.

Больше всего на свете он хотел отправиться в далёкие путешествия. Ему снились чудесные сны: экзотические страны, таинственные цивилизации, жутко-увлекательные приключения. И он самый лучший, самый сильный и для всех совершенно необходимый.

Одно плохо – мечту на хлеб не намажешь. Работы в посёлке почти не было, да и платили за неё гроши, так что после окончания школы он большей частью болтался без дела, и тётка уже не раз намекала, что не собирается кормить его всю оставшуюся жизнь.

И вот одним прекрасным утром, Санька заявил ей, что уезжает в город начинать новую жизнь. Та неожиданно всплакнула, дала денег на билет и перекрестила – «на счастье». Вот с таким багажом, да со стареньким магнитофоном он и отправился на станцию.

Дорога делала большой крюк, и он наладился по прямой; через Старое городище: большой, заросший густым кустарником холм. Откуда пошло такое название, никто не помнил, однако место было неуютное, и его старались обходить. С теми же, кто сюда забредал, происходили различные неприятности. Справедливости ради следовало отметить, что неприятности с народом приключались и в других местах, и довольно-таки частенько, но запоминались почему-то лишь эти.

Прошлым летом приезжали археологи, разбили палатку и занялись раскопками. Поселковые мужики утверждали, что где-то здесь находится вход в иные миры. Дескать, со спутника пришла фотография, на которой крестиком отмечен этот самый холм. Аномальная зона. Старушки, напротив, неистово крестились и во всём винили нечистую силу. Через неделю учёные мужи нашли старый череп, а затем вся экспедиция тихо свернулась.

Бодрым шагом Воробушек поднялся на вершину и оглянулся. Внизу остались старые поселковые крыши; впереди виднелась станция. Начало новой, необыкновенно-замечательной жизни, такой, как он и мечтал.

– Нечистая! – завопил он от избытка чувств. – Ты где? Сегодня же пятница, тринадцатое! А я уезжаю! Насовсем!

За спиной раздался тихий шорох. Санька резко обернулся и увидел несколько четырёхугольных ям, оставленных археологами. Вот только, странное дело, они выглядели подозрительно свеженькими, словно раскопки ещё продолжались.

– Копают, копают. А потом опять историю по новой переучивай, – проворчал он и подошёл к краю одной из ям. – Эх, и как это другим людям везёт? То клад найдут, то в лотерею выиграют. А тут…

Неожиданно в дальнем углу блеснуло. Воробьёв вытянул шею и увидел лежащее внизу маленькое колечко. Санька заволновался. Он машинально шагнул вперёд, поскользнулся и рухнул в яму, крепко стукнувшись затылком о твёрдое дно.

«Вот и не верь после этого приметам», – успел подумать паренёк и потерял сознание.

Одинокая свеча с трудом освещала небольшую каморку, о существовании которой не подозревала ни одна живая душа.

Повсюду валялись старинные фолианты, пыльные склянки, талисманы, амулеты и множество других предметов, указывающих на то, что в этом помещении занимались магией. Причём магией чёрной. Возле стены стоял накрытый чёрной скатертью стол. Помимо свечи, на нём лежали толстая магическая книга в кожаном переплёте, гадальные карты и большой хрустальный шар.

За столом сидел низенький кругломордый человечек с большой лысиной и коротко подстриженной клочковатой бородой. Глубокая вертикальная складка пересекала лоб, из-под нависших бровей смотрели маленькие бесцветные глазки. Это был хозяин каморки Хряк, главный советник царя Берендея.

Уже давно наступила полночь – время, когда он плотно запирал дверь на два засова и начинал колдовать. Однако сегодня его голова была занята совсем другими мыслями. Время шло, а он словно прирос к месту и, устремив невидящий взгляд на неровно прыгающее пламя, вспоминал далёкие времена – начало своей придворной карьеры…

Простой писарь, взятый из милости во дворец, самолюбивый, мелочный и злопамятный, он с детства мечтал о власти и богатстве, но долгое время не мог выбраться «из грязи в князи».

Удача подвернулась неожиданно.

В одной из деревенек появился чернокнижник. Царь велел схватить колдуна. Вместе с дружиной отправили и писаря. Но когда они ворвались в неказистую избушку, то никого в ней не обнаружили. Пока дружинники обкладывали стены хворостом, собираясь подпалить «змеиное логово», Хряк успел обшарить крохотное помещеньице и нашёл под лавкой старинную книгу. Он спрятал находку под рубаху, отнёс домой и, раскрыв, едва не лишился дара речи – перед ним лежала колдовская «Книга Заклинаний». Писарь сразу смекнул, какая грозная сила попала ему в руки, и начал шаг за шагом изучать тайное учение. Вскоре он решил проверить свои способности и среди ясного дня вызвал крупный град, побивший пшеницу на полях. Это его едва не погубило.

Царица дружила с лесными духами и кудесниками, сама умела колдовать и сразу поняла, кто навёл непогоду. Безродный писарь не показался ей слишком опасным, царица выловила его в коридоре дворца и пригрозила рассказать царю.

Перепуганный Хряк помчался домой, закрылся в чулане и открыл книгу на последней странице с заклинанием на исполнение любых желаний. До сих пор пользоваться этим заговором Хряк опасался, так как при этом призывались тёмные силы, однако сейчас для него это казалось единственным спасением. Он начертил магический круг из трёх концентрических окружностей, поставил посередине зажжённую свечу и прочитал заклинание. От волнения едва не грохнулся в обморок, но быстро пришёл в себя и довёл ритуал до конца.

В круге появился призрак – монах в сером балахоне.

– Ты кто? – стараясь не показать своего страха, спросил Хряк.

– Магистр Серого ордена, – ответил монах. – Могу помочь исполнить твоё желание.

– И что взамен?

– Выпустишь нас на свободу.

– Согласен, но для начала изведи царицу, уж потом поговорим о моём желании, – кивнул писарь и сложил в кармане фигу – железный аргумент не выполнять обещанное.

– Договорились, – сказал Магистр и исчез.

В тот же вечер на царство одно за другим посыпались несчастья. На границе, словно гром среди ясного неба, появились дерзкие грабители и принялись разорять округу, а выступившую против них царскую дружину полностью перебили вместе с воеводою.

Берендей спешно набрал новое войско и лично возглавил поход, оставив дома молодую жену с годовалой дочкой. Разговор царицы с мужем не состоялся.

Не успел последний дружинник скрыться за поворотом, как в городе начало твориться нечто невообразимое. Резко испортилась погода. Свирепый ветер гнул деревья и хлестал дождём по окнам. Ослепительные молнии вспыхивали одна за другой и, рассыпаясь с сухим треском, заставляли людей испуганно втягивать головы в плечи.

По дворцу заметались встревоженные тени. Странная болезнь скрутила царицу в одночасье: бедняжка таяла на глазах словно свечка, и ничего не помогало – она умирала. Старая знахарка, попытавшись произнести заговоры от болезней, рухнула на пол без памяти.

– Сглазили, – шептались по углам и замирали в предчувствии беды.

Срочно послали гонца к царю и со страхом стали ждать его возвращения.

Пламя свечей дёрнулось и погасло. А когда их снова зажгли, то оказалось, что царица не дышит. По всему дворцу разнеслись рыдания.

В тёмном углу стоял Хряк. Закрыв лицо руками, он судорожно всхлипывал, и казалось, плачет вместе со всеми, но если бы кто увидел его лицо, то ужаснулся: коротышка смеялся.

Выждав, покуда коридор опустеет, он крадучись пробрался в детскую, решив на всякий случай избавиться и от малютки царевны.

Он осторожно заглянул в палату и, не обнаружив ни нянек, ни кормилицы, шагнул к колыбельке и начал читать заклинание.

Внезапно воздух сгустился, превратившись в небольшое плотное облачко. В центре его медленно раскрылись глаза. Одни только глаза, смотревшие холодным, завораживающим взглядом.

Писарь замер, парализованный от ужаса. Он почувствовал, как от этого взгляда начал таять, распадаться на мелкие кусочки и уже почти потерял сознание, но тут от сильного удара дверь распахнулась, и в светёлку ворвался царь.

Облачко задрожало и исчезло.

Хряк пошатнулся и рухнул на пол рядом с колыбелью.

– Отец родной, – запричитал он, подползая к Берендею на коленях, – царицу сгубила проклятая нечистая сила: Леший да Водяной с Бабой Ягой. Их совсем недавно тут видели. А глаза. Глаза, наверняка, Змея Горыныча. Враги они тебе. Кабы я не успел сюда, то и малютку бы тоже извели.

– Что?! – заревел царь. – Уничтожу!

Утром огласили царский указ. Всем чудищам лесным, колдунам, ведьмам и прочим волшебникам под страхом смерти запрещалось приближаться к городу, а уж тем более, заходить в него. Возле крепостных ворот поставили столб с вмурованным философским камнем, который при появлении нечисти менял цвет.

Хряк вздрогнул. Ему почудился посторонний шорох. Осторожно, чтобы не скрипнула ни одна половица, он подкрался к двери и, затаив дыхание, напряжённо прислушался. Затем медленно вернулся на место и вытер вспотевший лоб. Если его обнаружат в этой каморке, ничто не спасёт его от встречи с палачом: с тех давних пор царь ненавидел и боялся колдунов. Советник нервно передёрнул плечами и снова задумался, возвращаясь к событиям пятнадцатилетней давности…

Так мелкий писарь сумел пристроиться во дворце. Для начала он извёл всех, кто мог встать ему поперёк дороги, а затем, потихоньку, где хитростью, где лестью, используя магические заклинания, втёрся в полное доверие к Берендею и вскоре стал его главным советником. Магический Круг он решил больше не открывать, и уж тем более не вызывать Серого Магистра. Фига в кармане делала устный договор недействительным, а на бумаге они ничего не подписывали.

Деньги и награды лились рекой. Казалось, Хряк получил, что хотел: исполнились его самые заветные желания, самые смелые мечты, однако в последнее время на бывшего писаря накатила новая блажь – ему невыносимо, до волчьего воя, захотелось стать царём.

В самом деле, если отныне всё в царстве делалось по его, Хряка, указке, то он вполне мог править самостоятельно. Хитрости-то никакой, знай отдавай приказы, подписывай указы, а уж остальных забота – быстренько, без размышлений, исполнять его волю. Не выполнят, палач завсегда наготове, а новых желающих приблизиться к трону – не меряно, только свистни.

Оставалось сущая пустяковина – придумать, каким образом избавиться от Берендея, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Здесь ничего путного в голову не приходило. Народ у нас завсегда встаёт на защиту слабых да обиженных; можно на троне и не удержаться.

Поразмыслив, Хряк решил снова прибегнуть к помощи чёрной магии. Теперь, когда не стало царицы, бояться больше некого. Лесных волшебников, ведунов, знахарей и кудесников давно считали приносящей беду нечистой силой. Не только знакомство, а даже доброе слово в их защиту приравнивалось к государственной измене и жестоко каралось. Начались гонения. Недовольных ловили, запирали в баньке и поджигали. И, ясное дело, больше всего рвения проявлял сам советник.

По вечерам Хряк закрывался в своём тайном убежище и наводил порчу на особо приближённых к царскому трону. На кого болезнь, а кого и вовсе сживая со свету.

Наконец, настал тот час, когда возле Берендея не осталось никого, кто в случае опасности мог прийти царю на помощь. Правда, была ещё дружина, но молодой воевода Липуня, прямой и бесхитростный, в дворцовых интригах ничего не смыслил и не мог противостоять ушлому советнику.

Так что дела складывались самым чудесным образом, оставалось вычислить наиболее удачное время для переворота.

По вечерам, выдув ведерный самовар чаю с пирогами, советник раскладывал на столе гадальные карты, стараясь заглянуть в будущее. Если гадание заканчивалось хорошими предсказаниями, то он довольно потирал ладошки, благодушно поглядывая по сторонам; если плохими, то посуда летела на пол, и он ходил мрачнее тучи, вымещая зло на каждом, кто попадался под руку.

Сегодняшнее чаепитие закончилось кошмаром. Карты сулили крупные неприятности от молодого короля в самое ближайшее время и упорно отказывались сообщить, чем дело закончится в дальнейшем. Похоже, они вообще считали, что будущего у советника нет.

Бледный Хряк помчался в потайную каморку. Быстренько запалил свечку, уселся за стол и поставил хрустальный шар так, чтобы пламя свечи светило сквозь хрусталь. Затем обхватил шар ладонями и замер. Вскоре шар помутнел, а когда туман рассеялся, появилось изображение заросшего деревьями пригорка и квадратной ямы, из которой торчала рука с простеньким серебряным колечком. Хряк вытянул шею, пытаясь разглядеть своего врага. К несчастью, изображение поблекло и пропало.

Немедленно по всем окрестным лесам были разосланы надёжные люди с приказом убивать всякого, у кого обнаружится такое колечко.

Санька очнулся от яркого солнечного света. Затылок и виски ломило со страшной силой. Какие-то выжившие из ума невидимые кузнецы долбили своими молотками прямо по голове. Шея одеревенела и с трудом поворачивалась.

«Это ж надо было так садануться. Запросто можно получить сотрясение мозга, – вяло размышлял он и вдруг спохватился, вспомнив, куда направлялся. – Поезд. Опоздаю ведь».

Он попытался встать, но сразу же отказался от этой затеи. Звон молоточков в голове немедленно перешёл в пульсирующий набат.

«Спокойно. Торопиться не надо. Полежу чуток, а затем опять попробую встать. Медленно, медленно. Главное, не делать резких движений».

Он закрыл глаза и расслабился. В это время послышался шум приближающихся шагов.

– Гляди, ещё один лежит, – раздался хриплый бас. – Рук не видать, значит, придётся спускаться. Ну и работёнку нам подогнал хозяин.

– Чудно одет. Может купец заморский, – ответил молодой голос.

– Откуда здесь купцы возьмутся. Их сюда калачом не заманишь. Место нечистое. А вот в соседней деревне, говорят, ведьма на метле летала.

– Да, совсем бесовское отродье распоясалось. Лезут и лезут. Не иначе, кто-то порчу наводит. Ещё недавно вся эта нечисть днём и носа не смела высунуть, а теперь только и слышишь: там упырь, там вурдалак. Да, что тут много говорить, я и сам третьего дня мимо кладбища шёл. Уже темнело. Ночью-то, упаси бог, среди могилок разгуливать. Пока солнышко не скрылось, ещё можно проскочить. Ну, естественно, принял на грудь ковшик «для бодрости и укрепления духа». Иду. Уже больше половины дороги прошёл и, как обухом по голове – впереди крест закачался. Представляешь? Я сразу понял – покойничек на волю выбирается. Ну, думаю…

Слушая эту галиматью, Санька начал понемногу заводиться:

«Ну, народ, вместо того, чтобы человеку помочь, стоят и лясы точат: если бы да кабы, кто да чего. Можно подумать, другого дела нет».

– А он точно мертвяк? – опасливо спросил молодой. – Мы в яму залезем, примету смотреть, а он хвать за горло.

– Счас проверим. Пикой ткнём, и сразу станет ясно: ежели он мёртвый, то ему нипочём, а ежели живой, то станет самый, что ни на есть мёртвый.

Такой вариант развития событий Саньку совершенно не устраивал. Медленно, морщась от боли, он разлепил веки, и тут же глаза его сами широко открылись. Перед ним стояли, будто сошедшие с картины Васнецова, два древнерусских воина.

– Гляди-ка, глазами лупает, – отшатнулся молодой.

– Вижу, – мрачно ответил хрипатый. – Значит живой. Вот ещё морока на нашу голову.

– Эй, спилберги. Вы что, кино снимаете? – неуверенно поинтересовался Санька, лихорадочно пытаясь припомнить, не появлялись ли в посёлке киношники.

– Чудно говорит, не по-нашему. Точно, лазутчик. Я сразу понял. Это о нём хозяин предупреждал. – И старший вытащил из-за голенища сапога нож.

Санька похолодел. Ему хотелось крикнуть, что никакой он не лазутчик, а, наоборот, свой, истинно новгородский, однако голос куда-то пропал.

На этом «тёплая, дружеская» встреча могла бы закончиться весьма печально, не раздайся из-за кустов пронзительный вопль:

– Держи подлеца!

Мимо, вереща, пронёсся растрёпанный мужичонка. Стражники ринулись за ним.

Если бы на Олимпийских играх проводили соревнования по экстремальным прыжкам, Санька наверняка занял бы первое место, а его рекорд никогда не был побит. Из положения «лежа», одним рывком, он вылетел из метровой ямы и кубарем ссыпался вниз по склону, в противоположную от погони сторону.

С полчаса он, словно загнанный лось, ломился по лесу напролом. Наконец, когда дыхание совершенно затерялось где-то позади, остановился и рухнул на землю. Полежав немного, уселся на поваленное дерево и задумался. С ним произошло нечто такое, в чём требовалось незамедлительно разобраться. К сожалению, бедная головушка думать напрочь отказалась, вдобавок разболелась рука. Санька разжал пальцы и увидел на своей ладони то самое, найденное в яме, серебряное колечко. Он пожал плечами, машинально надел колечко на палец и почесал затылок. Припомнив, что умные люди чешут лоб, на всякий случай поскрёб и там. Но, чеши не чеши, толку не прибавится, и как ни прикидывай, а кругом получалась полнейшая ерунда.

Может быть, он попал на съёмки очередного исторического фильма? Очень хотелось в это верить, но уж слишком серьёзными оказались дядьки, да и никаких таких режиссеров, операторов с камерами и массовок поблизости не наблюдалось. И вообще, откуда взялся этот лес?

И здесь напрашивалась другая версия, совершенно нелепая на первый взгляд – перемещение во времени. Правда, наука утверждает, что в прошлое ещё никто и никогда не путешествовал – это факт. Однако, с другой стороны, факт и то, что он тут…

В голове снова зазвенело. Иногда, чем больше думаешь – тем меньше понимаешь. Пожалуй, тяжелейший труд – шевелить мозгами, лучше отложить на потом.

Рядом зашуршало. В просвете между деревьями мелькнула человеческая фигура. Из кустов, низко пригибаясь и озираясь по сторонам, вылез тщедушного вида мужичок.

«Прячется. Значит, кричать и звать на помощь не будет, – сообразил Санька. – Вот у него-то сейчас и узнаю, куда это я попал. Или влип».

Он встал и шагнул вперёд. Мужик побелел, пискнул и, высоко подпрыгнув в воздухе, хотел задать стрекача, но споткнулся о подставленную ногу и растянулся на земле.

– Спокойно, без паники. Нужна информация, – сказал Санька.

– Чо?

– Ни чо. Отвечаешь на пару вопросов, и разбегаемся. Ясно? Кстати, тебя как звать?

– Федя.

– Постой, постой. Это за тобой недавно гонялись? Да не трясись ты как овечий хвост, не выдам.

– За мной. Я в соседней деревне про Хряка песенку спел. Тот на меня озлился и объявил, что во мне бес сидит, и меня лечить нужно. Знаю я его лечение. В срубе запрёт, да и подпалит. Только одни угольки останутся. А они разговаривать да оправдываться не умеют.

– Певец, что ли?

– Скоморох. По деревням хожу. Песни пою, пляшу. Честной народ веселю. За это где поесть дадут, где переночевать пустят.

– Ясно, попса, едем дальше. Что за ненормальные дядьки по лесу с ножами бегают?

– Вот этого самого Хряка дворовые и есть.

– Не понял.

– А чего тут непонятного? Хряк – советник царя Берендея. Свинья хорошая, и зовут соответственно. Вот его люди и бродят туда-сюда, ищут кого-то. Тут я, они за мной, я от них. Страху натерпелся, слушай…

Но Санька, тупо глядя прямо перед собой, его не слышал; в голове опять зазвенело. Действительно, вляпался: жуткое средневековье, древние воины, царь Берендей. Хоть убей, он не помнил царя с такой фамилией.

Очнувшись, он хотел задать скомороху ещё пару вопросов, однако того и след простыл. Федя, заметив, что на него не обращают внимания, потихоньку прополз несколько метров на брюхе, а затем вскочил и припустил, только пятки засверкали.

Санька задумался. Итак, он, каким-то необъяснимым образом, очутился в прошлом и теперь нужно найти способ вернуться назад, в будущее. В принципе, раз он сюда попал, значит должна быть дорога и обратно. Вся проблема в том, как её отыскать. К тому же смущало одно туманное обстоятельство – царь Берендей, но об этом думать не хотелось. История, не математика, и здесь неизвестные величины не мешали находить нужный ответ.

– Может, я смогу удовлетворить твоё любопытство? – раздался позади тихий голос.

Санька резко развернулся. Перед ним стоял высокий, чрезвычайно худой старик, закутанный в длинный чёрный плащ. Лицо его скрывал большой капюшон.

– Вы кто? – нахмурился паренёк.

– Народ волхвом называет. Прошлое вижу, могу будущее предсказывать.

– Астролог, что ли?

– Что-то вроде этого. Так вот, ты попал в совершенно иной мир.

– Спасибо, я уже и сам догадался. А зачем?

– Исполнилось твоё желание. Ты же мечтал о жизни, полной приключений.

Санька заёрзал. Мечты – дело хорошее, но вот страдать и мучиться при этом не хотелось

– Честно говоря, я несколько по-иному представлял себе эти приключения. У вас же – сплошной мрак. Только появился, как двое ненормальных попытались меня убить. Хорошенькое начало, не правда ли? К тому же сколько я помню из истории, условия здесь совершенно ужасные: комфорту никакого, удобства на улице, развлечений – кот наплакал, телевизора и того нет, чем по вечерам время занять – непонятно. Не приключения, а сплошная тоска.

– Согласен, но нужна твоя помощь. На царство надвигается злая сила.

– А я тут при чём?

– Отведёшь беду.

– Боюсь, у меня не получится, – замахал руками парнишка, – уж больно беспокойное и опасное занятие.

– А мне показалось, что ты хотел…

– Я домой хочу, и чем быстрее, тем лучше.

– Хм, предлагаю ещё подумать.

– Нет, нет, и не уговаривайте. А раз вы ничем помочь не можете, то до свиданья, сам буду искать обратную дорогу.

Волхв пожал плечами и исчез.

Санька покрутил головой по сторонам, пытаясь понять, куда пропал старик, но ничего путёвого не придумал и махнул рукой – своих забот хватает. Он заметил нечто похожее на тропинку и направился по ней, надеясь отыскать какое-нибудь жильё. Не ночевать же в лесу, да и поесть не помешало бы.

Смеркалось. Тени наливались чернотой. Поднялся ветер. Серые тучи расползлись по небу, закрывая нарождающиеся звёздочки. Замолкли птицы, тревожно зашумели деревья.

– Ситуёвина, – проворчал Санька. – Дороги не видать, фонарей нет. Ни отелей, ни гостиниц. Надо бы куда-нибудь пристроиться, а то, не ровен час, на неприятности нарвёшься.

Он подошёл к огромному дубу и взобрался на дерево. Нашёл три подходящие ветки: одна, потолще – снизу и две чуть повыше, по бокам. Пристроился, поёрзал, устраиваясь поудобнее, и привалился спиной к стволу.

Между тем окончательно стемнело. Тьма плотной стеной навалилась со всех сторон, полностью поглотив окружающий мир. Путник, впервые попавший ночью в лес, сразу же терялся в этой бесконечной темноте и казался себе маленьким и беззащитным.

– Хватит киснуть, – буркнул Санька. – Утро наступит, двинусь дальше. Главное, не уснуть и не свалиться с дерева.

Сидеть на одном месте становилось прохладно. Чтобы хоть немного согреться, он снял куртку, завернулся в неё, словно в одеяло, и накинул капюшон на голову. Лесные звуки и вздохи стали тише, зато в голове еле слышно зазвучала странная, убаюкивающая мелодия. Противиться ей совершенно не было сил, и незаметно для себя он задремал.