Вебсик. История первая. Испытательный срок – История вторая. Мозаика на полу

– Сейчас она в режиме экзоскелета, ее мозг отключен, я перевел все управление на себя, – сообщил Вебсик. – Что было раньше – не могу сказать.

Современные автоматы-разведчики, какими мне их приходилось видеть, имели автономный электронный мозг высокого класса, который мог обеспечить полностью самостоятельную стратегию и тактику разведки. Если Вебсик взял на себя его функции, то он получил в свое распоряжение не только транспорт, но и, возможно, мощные системы защиты и разрушения препятствий. Зачем ему это? Ладно, спешить не будем…

– Вебсик, можешь найти подробные данные о генезисе терраформирования в нашем районе? – попросил я. – И подготовить анимацию. И все, что есть по истории этого биотехнического проекта разведчика.

– Хорошо, включите мегаинформаторий, – согласился Вебсик.

– Что ты хочешь уточнить? – спросила меня Марта.

– Наличие пустот, – ответил я. – Как раз накануне периода катаклизмов, как вы помните, землян раздирали всякие религиозные, этнические и экономические распри. Была угроза ядерного конфликта, было несколько серьезных аварий на ядерных энергостанциях. В ряде стран, в том числе в Америке, Китае и России, строили подземные мегаполисы на случай ядерного конфликта. Их строили в разных местах, не только в горах. Мне приходилось бывать в нескольких таких сооружениях. И надо на всякий случай выяснить, не было ли в нашем районе такого. Если тут или поблизости есть такие пустоты, то они могли притягивать шарахи.

– Это надо, скорее, близнецов озадачить, – вставила Влада. – Это по их ведомству.

– Мы все теперь тоже по их ведомству, – ответил я. – Думаю, что все сперва надо стараться делать своими силами. Потом идти уже просить помощи извне. А история проекта разведчика… – Я помолчал и продолжил. – Это может быть и промышленный шпионаж, и штучная работа какой-то сверхсекретной группы в то время. На нем нет никаких опознавательных номеров, что это промышленный серийный продукт. По крайней мере, мне пока не встречались. Я пытался их найти снаружи.

– Влада, – вдруг спросила Марта, – когда ты прощалась с папой, ты к нему прикасалась?

– Да, поцеловала, – она посмотрела на мать расширившимися глазами.

– Вспомни свои ощущения, каким он тебе показался? – мягко попросила Марта.

Влада задумалась.

– Холодным и скользким, – ответила она.

Влада всхлипнула и вышла из столовой. Я пошел за ней. Пытался утешить, но как-то все неуклюже, да и она сама быстро успокоилась. Помог Пусь – забрался к ней на руки и начал вылизывать щеки. Влада хотела было надеть учебный шлем, но я ее остановил.

– Давай ненадолго на наше море, а? – предложил я.

Мы перешли в гостиную, встали перед картиной на стене между окон, попросили дом и Вебсика перенести нас на море, но ничего не произошло. Вторая попытка оказалась удачной. Все произошло так неожиданно, что я упустил границу перехода. За спиной вдали возвышались горы, на них морщинами лежали голубые и синие тени, а освещенные солнцем склоны ярко белели на фоне высокого с едва заметными облаками неба. Перед нами было то же море, тот же обрыв, только было тихо, внизу лениво горбились и шелестели у берега волны.

– Получилось, – прошептала Влада. – Мы опять тут.

Она подошла к краю обрыва и посмотрела вниз.

– Ой, скорее! – она вдруг схватила меня за руку. – Смотри, его же унесет обратно, бежим!

Я толком не понял, куда и зачем бежим, но понесся за ней следом. В пене прибоя мы увидели на берегу человека. Он лежал ничком в пене прибоя, когда я осторожно его перевернул на спину, и мы увидели грязное в ссадинах лицо, то Влада схватилась за мою руку. Это был Слава.

Я машинально огляделся, надеясь найти какие-нибудь следы, но влажная кромка берега была чиста. Только наши. Правда, в воде около его ног уже размывались две каких-то лунки. Были ли это следы и чьи, понять уже невозможно. «Судя по тому, как он лежал, – пронеслось у меня в голове, – он будто упал сюда с высоты».

Мы оттащили тело от воды. Влада приоткрыла ему веко и вроде увидела реакцию зрачка на слепившее солнце.

– Он теплый, – прошептала она.

Я попытался услышать сердце, но не смог. Стали делать искусственное дыхание. Влада изо всех сил растирала и давила грудную клетку.

Я уже выдохся, когда она ликующе выдохнула:

– Есть… сердце…

Через некоторое время Слава сам открыл глаза. Нас он не узнал. Взгляд у него был странный и пустой, но он был явно жив. Я вытянулся в изнеможении на гальке. Влада еще что-то делала над отцом, потом присела со мной рядом.

– Он без памяти, – тихо сказала она. – Но он живой… Теплый… Как нам вернуться? Но он ли это?…

Она запнулась и испуганно посмотрела на меня.

– Но, этого же не может быть…

– Тут – может, – устало сказал я. – Это мир наших желаний. Мы оба хотим, чтобы он был жив – вот он и жив. До него этот мир нам помог быть вместе, помнишь? Вебсик же говорил, что человек может гораздо больше, чем думает о себе сам. Древние религии считали человека созданным Богом «по образу и подобию своему», правда, это порой понималось превратно. Знаешь, что такое счастье? Совпадение желаний.

Я посмотрел в сторону Славы. Он лежал неподвижно, но глаза были открыты и редко моргали. Грудь чуть заметно поднималась и опускалась. Ладно, пусть лежит…

– Ты хочешь сказать, что это море, берег, прибой – наши фантазии?

– Желание – это не всегда фантазия, – возразил я. – Желание – это гармонизация бытия. Любовь, например, гармонизация, каковой ты и являешься для меня. Вебсик и дом создают этот мир желаний для нас, понимаешь?… Меня не покидает ощущение, что испытательный срок на две недели, назначенный Михом, это не формальность. Нас и наши желания тут испытывают. Тут хорошо, а нам учиться надо, не забыла? Ты готова захотеть вернуться?

– А папа как?

– А вот и посмотрим. Тут он жив – это главное. И тут ему ничего не угрожает больше. А сможет ли он перейти с нами обратно, я не знаю. Надо все обсудить с Вебсиком и с Мартой. Судя по логике, тут мы не можем своим желанием вернуть ему память, это может только он сам. Если он перейдет с нами, то там вся надежда на Вебсика и диагноста. Так, – скомандовал я. – Беремся за руки и страстно желаем вернуться.

Влада подчинилась, не сказав ничего в ответ. Мы взялись за руки, и какая-то теплая волна притянула нас, сливая во что-то единое целое. Когда, наконец, мы оторвались друг от друга и открыли глаза, то обнаружили себя снова в гостиной. Славы с нами не было. Был Пусь, страшно довольный нашим возвращением.

Откуда-то снизу донесся крик Марты. Она звала нас.

Когда мы выбежали с Владой на улицу, то прямо у порога дома увидели стоящую на коленях Марту, перед которой разведчик опустил уже знакомое нам тело Славы. Безжизненное. Марта, а точнее – Джека, нашла его у водопропускной трубы под полотном железной дороги, метрах в четырехстах от серпантина. Судя по повреждениям, его бросило туда с большой высоты. Смотреть было страшно, и я поскорее увел Владу.

Кухонные роботы усвоили прежние уроки и аккуратно перенесли тело на стол в залу рядом с комнатой Марты. Признаков жизни я своим сканером не нашел.

Вспоминать про море не хотелось…

– Я останусь здесь, – тихо сказала Марта. – Можно?

Я кивнул головой и закрыл тело простыней.

Скоро должны были прилететь с грузом близнецы. Им мы еще ничего не рассказали.

Я взял у Марты личный кристалл Славы и вставил его в мегаинформаторий. Пусть Вебсик поищет досье про башни сперва.

Из кабинета был хороший вид на старую крепость и всю долину за ней. Завораживали дали и нежные пастельные краски дымки, в которой они скрывались у горизонта. Небо было цвета топленого молока, а земля перемежалась разливами зеленого всех оттенков, бурого, синего… Сама крепость только поначалу казалась темной, почти черной, словно обугленной пламенем, присмотревшись, можно было и на ней увидеть разные краски. Не хотелось ни о чем думать, а просто вот так бездумно стоять и смотреть на живущий и не ведавший наших потерь мир…

– Красиво, – задумчиво сказала Влада за моей спиной. – Дядя Петерс здорово рисовал такие виды… Я ведь и рисовать умею. Дядя Петерс меня учил немного. Но музыка мне больше нравилась. Я на синтекристалле играю. Хочешь?

Не дожидаясь ответа, она вытащила из кармана синий синтекристалл на цепочке, надела ее на шею, взяла кристалл в левую руку. Правая рука сперва прикрыла кристалл ладонью, потом начала незаметно над ним двигаться. Возник тихий печальный звук, он шел из той дымчатой дали и оседал на крепостных камнях, словно роса… Импровизация завораживала, но Влада вдруг оборвала ее.

– Папа любил слушать мою игру, – сказала она и расплакалась.

Близнецы на двух коптерах привезли и выгрузили перед домом партию оборудования. СБ оперативно развернула базу поддержки за перевалом в санатории. Там почти у самой земли над Великой тропой у перевала в защитном поле оставили проход для коптеров. Мы им рассказали свои грустные новости. Показали тело. Близнецы сказали, что заберут его с собой и похоронят мэра с соответствующими почестями официально. Мы составили акт об обнаружении тела и все подписались. Марта решила ехать с ними, Влада наотрез отказалась оставлять меня одного тут.

Вот так мы тут и остались с ней вдвоем с двумя нашими бравыми «собакисами». Один из коптеров близнецы оставили нам на случай «панического бегства», как выразился Ион.

У них тоже были новости. Пропала связь с исследовательским танком в Соловье. Тем самым, который мы видели на платформе. Теперь оттуда поступал минимум информации, но гравитационные измерения показывали, что активность «шарах» снижалась, что давало надежду на возврат к контактным исследованиям и уже привычной жизни. Привезли они и довольно тощее досье про башни, которое я сейчас, сидя за терминалом, просматривал. Досье от Вебсика пока не трогал – по объему оно было в разы больше. Близнецы увезли копию записей Славиного личного кристалла.

Влада ушла «плескаться». Да, забыл сказать, что близнецы привезли Владе официальное согласие на дистанционное прохождение профотбора. Похоже, что она не намерена с этим тянуть. Она сама напомнила, что на Луне дети развиваются быстрее, чем на земле, там год за два считается, и на самом деле ей уже «биологически» давно за восемнадцать, к этому времени нормальные люди уже вторую профессию имеют помимо профотбора, и тянуть просто некуда. А я-то все гадал, откуда она у меня такая взрослая…

В голове у меня скреблась эта задачка с двумя-тремя Славиными телами. И предчувствие, что не с последними… Решать уравнение, сколько трупов может быть от одного человека, было малоинтересно. Тем более, что человек мне нравился, и я хотел бы, чтобы он жил, а не хоронился время от времени. Но зачем там, на море, мы его спасли и оставили живым? Я вспомнил, что сканер показал странное время смерти – пару часов назад и никаких признаков разложения. Опять что ли муляж?..

В досье близнецов на башни было два примечательных момента. Один – по программе Европейского космического агентства, когда примерно полтора века назад группой молодых ученых был совершен прорыв в биотехнике, и они предложили идею освоения планет саморазвивающимися биотехническими системами. В досье были рисунки очень похожих сооружений. За полвека работы они сделали натурные образцы и вывели их на «полевые» испытания. Потом все заглохло. Второй проект был азиатским и сугубо земным. Речь шла о создании биотехнических систем для освоения пустынь и труднодоступных районов. Тоже заглох. В проектах были башни-матки и разведчики-краулеры, очень похожие на то, что имели мы.

Досье Вебсика начиналось с проекта подготовки Первой звездной, для которой строились автоматические станции сразу несколькими корпорациями – американскими, немецкими и японскими, плюс был объявлен конкурс частных проектов, на который было подано десятка два макетов. Потом Вебсик «нарыл» сведения про некую индийскую группу «шамбалистов», которая разрабатывала биотехнический комплекс для исследования гималайских пещер и пещерных городов. Эта группа создала прототип «мозга», который превращал лабораторных крыс в исследователей подземелий и такой крысо-технический комплекс ими был испытан. Среди рисунков был вид крысы с очень знакомым по виду обручем на голове… Хм…

Далее шло сразу два проекта Института Времени. В одном из них предлагалось в момент сжатия пространственных складок и образования переходов между ними использовать для разведки станции, которые остались невостребованными после закрытия звездных проектов. Группой экспертов был подготовлен соответствующий доклад и передан на рассмотрение Института. Вторым был проект по обороне от неких «времян». Нет, это не то…

Завершало досье Вебсика сообщения о том, что Евразийская масонская ложа двести пятьдесят лет назад заслушала доклад группы своих членов о возможности защиты знаний путем сохранения разумов и проведении эксперимента в районе некоего старого замка.

«Ну, масоны у нас уже засветились тут, – подумал я. – Почему бы и нет? И про какой старый замок идет речь – не ясно».

Я протянул руку и взял папку со старым письмом. Пока я его перечитывал, подошел Пусь и положил мне на колено свою усато-бородатую мордашку с ровно подстриженными Владой бровями.

– Вот, – сообщил я псу, почесывая его за ухом, – доцент Кобелевич аж триста или больше лет назад читал повесть своего деда-масона про старый замок, а вы с Джекой два часа назад отгрызли ухо замечательному тигру, находясь тоже у старого замка. Чуешь параллели?

Пусь чуял. И мотал хвостиком.

– Вебсик, – позвал я нашего консультанта по всем вопросам. – А повести этого деда Кобелевича нигде не сохранилось?

– Запрос принят, – отозвался Вебсик.

Все, я хочу спать. И Влада как раз вернулась снизу. Гасим свет.

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ

Я проснулся рано и тихо лежал, прислушиваясь к спокойному дыханию Влады и размышляя. В доме что-то тихо гудело, наверное, пылесосы выползли из своих ниш на уборку, иногда тонко повизгивали во сне наши собаки. Им что-то снилось. Владе тоже что-то снилось – во сне она улыбалась.

В окно начинал осторожно вползать рассвет.

Я решил, что важнее всего будет закончить начатую позавчера беседу с Вебсиком. Он явно намерен нам сообщить нечто принципиально важное. Внеземных «братьев по разуму» мы тщетно искали уже несколько веков, по сути дела Вебсик предлагал другой путь их поиска. Меня не оставляло в покое его замечание о «живых» шарахах, ну, в самом деле, почему бы не допустить, что это какая-то иная форма жизни, которая ищет контакта и познания нашей? Да и сам Вебсик тоже… Вот и уже есть два «контакта» – и мы на переднем крае. А если подумать и перебрать возможные комбинации… Интересно, Институт Времени рассматривал ли ситуацию в таком ракурсе? В Церне тогда просто не удержали «темпоральный мост», сорвалась энергоподпитка, не могло ли это открыть дверь и впустить в наш мир и Вебсика, и «шарах»? Вполне могло. Вот зачем тут малопонятные переносы башни со стеной и щебнедробилки? Случайные или побочные эффекты?

С другой стороны, не могли ли мы сами, своими действиями, их породить?

Я осторожно встал, сунул ноги в шлепки и вышел из спальни, намереваясь спуститься в подвал к бассейну – у воды почему-то думалось легче. За мной, сонно зевая и потягиваясь на ходу, поплелся Пусь. Мы с ним уселись на бортике бассейна, я спустил в воду ноги и потревожил ее гладь. Вода была прохладной и голубой, поднятые мною волны замирали где-то у дальней стенки, на которой видеообои изображали далекие горы.

– Вебсик, – окликнул я. – Продолжим беседу?

Вебсик отозвался не сразу.

– Информирую, – сообщил наконец он. – Повести деда Кобелевича не обнаружено. В кристалле Вячеслава Серегина есть некоторые интересные идеи и аналогии. Он предполагал, что «шарахи» – это аккумуляторы энергии искаженного пространства, которые по какой-то причине не могут вернуть его из гиперсостояния в нормальное для данной вселенной время. Они могут взрываться и устраивать извержения как земные вулканы. После взрыва «шараха» исчезает, распадается. Энтропия.

Другая его мысль – о поиске прототипов стены и щебнедробилки в вершинах равностороннего треугольника, сторона которого равна расстоянию от Церна до Соловья, находит косвенное подтверждение. Щебнедробилка такого вида запечатлена на фото начала двадцатого века в Швейцарских Альпах, стена с башней – в одном из городов Русского Севера. До наших дней не сохранились.

– Спасибо, – вздохнул я. – А замок откуда? Из времен короля Артура?

– Замок – это часть древнего города, некогда стоявшего на этом месте. Он частично обнажился при терраформировании, остальное расчистили археологи.

– А легенда о древней битве?

– Не было ее тут. Был торговый путь из древнего Востока. Великая тропа – его остатки. На ней когда-то был город.

– А почему археологи его оставили? Расчистить и забыть памятник – странно.

Вебсик не ответил.

В мою руку сзади ткнулся холодный нос. Пришла Джека. За ней, закутанная в халат, появилась сонная Влада.

– Вы что здесь? – поинтересовалась она. – Не спится вам?

– Не спится, – согласился я.

– Я вчера подумала, что схожу с ума, – пожаловалась она. – Мы же с тобой схоронили папу… И вдруг такое… Что это все значит? Он будет жить там? И умирать тут?..

– Хотел бы я знать, – усмехнулся я. – Марта предположила, что в первый раз мы нашли муляж. Пустышку. И стала искать сама с Джекой. Нашла вот… – Я помолчал. – Ты б пошла, выспалась бы? Думаю, что мы к башням пройдем, посмотрим, тоннель Марта вроде проделала вчера…

– Я знаю, – кивнула Влада. – Только мы не пойдем туда. Пошлем разведчика.

Видимо курс, который она слушала, настроил ее на осторожный лад. Правильно, нечего нам лезть, сломя голову… Вот только какие сенсоры у разведчика?

– Вебсик, – спросил я. – Разведчик может передать тактильные ощущения? Как биоскафандр?

Биоскафандры – это такие исследовательские костюмы, я надевал подобный во время раскопок на свалках, очень удобно для опасных сред. От радиации они не защищали, конечно, но от всяких газов и мерзких запахов – вполне. И тактильные ощущения в перчатках передавались. Такие костюмы обычно входили в стандартные наборы оснащения исследовательских групп.

– Не предусмотрено, – ответил Вебсик. – Но параметрия полная. Можно восстановить в виртуальной реальности.

– Я хочу с утра пройти этот профотбор, – вдруг сказала мне Влада. – Разрешение есть, чтобы не висело над душой. Ты как думаешь?

– Ты вроде на биокибернетику хотела?

– Сейчас уже не знаю, куда точно хочу, – сказал она. – Голова пухнет от всего. Но чувствую, что тянуть не стоит. Наверное правильнее в «хроники», как папа… А потом уже разбираться с тем, чего сам хочешь…

– Ну, судя по нашему обучению, нам профподготовку без всякого отбора проводят. Так что это может быть просто формальность в нашем случае. Пройди эти тесты, конечно, ничем не рискуем. Кроме потери времени на них. А сейчас давай все-таки идем досыпать…