Дети колыбельных планет. Оплошность Зоммо

– Ой! Хватит, хватит! И так уже до завтра есть придется, – засмеялась Юля.

– Ешь давай! Еда, как и сон, лечит, – ответила со смехом Мышка. – Ой! А мы же шампанское забыли, – вскрикнула она и, сорвавшись со стула, побежала к холодильнику. Вернувшись, она принесла две бутылки, одну передала отцу, а вторую поставила в центр стола. – Вот теперь все, – удовлетворенно произнесла она, шлепаясь на стул.

Анатолий Сергеевич открыл и разлил шампанское, и все взяли бокалы.

– Юлечка! Поздравляем тебя с днем рождения и желаем, чтобы следующий год у тебя был во всех смыслах лучше предыдущего! – Произнес он, встав. Все поднялись вслед за ним.

Юля, не привыкшая к такому вниманию в своей семье, сейчас чувствовала себя взволнованной и смущенной.

– Спасибо большое! Честно говоря, я первый раз праздную день рождения, и не очень умею себя вести, но крайне благодарна вам за то, что дали мне приют, это само по себе уже большой подарок, – на глазах у Юли навернулись слезы.

Несмотря на то, что ей предстояло понять, как жить дальше, то, что ситуация заставила ее принять решение уйти из дома матери, подсказывало ей, что дальше хуже не будет в любом случае.

Все сели и принялись поглощать то изобилие еды, которое стояло на столе. Все было настолько вкусно, что на какое-то время воцарилась тишина. К трапезе подоспели домашние питомцы: белая тикированая кошка с обвислыми ушками и большущими голубыми глазами и огромный пес породы сенбернар.

– Юля! Знакомься: это Кика и Лорд. Наши самые инфантильные члены семьи. Они оживают только тогда, когда ложками начинаем греметь, – со звонким смехом сказала юная леди. Все за столом засмеялись.

Кика по-хозяйски залезла Маше на колени и заискивающе посмотрела в глаза. Не найдя понимания, довольно ловко перебралась на руки Анатолия Сергеевича, затем к Юле и, пройдя по ногам Макса, ушла к Людмиле Петровне, где спрыгнула на пол.

– Это ее постоянный ритуал, – сказал Макс.

Лорд подошел к Юле и, обнюхав ее, положил голову на угол стола.

– Ему нужно что-то дать? – спросила Юля, повернувшись к Максу.

– Нет, пока не нужно. Он все равно будет так стоять, если за столом что-то едят. Стоять и тарелки гипнотизировать в надежде, что еда приползет ему в рот, – ответил Макс, и все весело засмеялись в поддержку его слов.

– Он такой большой, наверное, у вас недавно? Я раньше его никогда не видела и даже не слышала, чтобы у вас во дворе собака лаяла, – поинтересовалась Юля.

– Да нет! – махнув рукой, сказал Анатолий Сергеевич. – Ему уже восьмой год. Просто он ленивый и спокойный, поэтому практически не лает, – добавил мужчина.

– Ест, наверное, прорву? – спросила Юля.

– Да, в этом ему не откажешь, – произнесла Людмила Петровна. – Он и свой корм съест, и со стола все, что дашь. Постоянно приходится следить, чтобы вес не набирал.

– Ага! Мама его на диету посадит, а он у Кики чашку моет по пять раз на дню, – весело прощебетала Мышка, чем вызвала у всех улыбку. – Ну что мы все о собаке? Ты уже решила, где жить будешь: у нас или у Макса? – настойчиво спросила она.

– Вас и так здесь трое, лучше живи у меня, там больше свободных комнат, а дом не меньше, чем этот. Я даже разрешу тебе интерьер поменять, если захочешь, – вмешался в разговор Макс.

– Ах ты, коварный шантажист! – с наигранным гневом произнесла Маша. – Только у меня появилась возможность с кем-то весело проводить время, как он тут как тут!

– Ладно, дети! Прекращайте! Пусть Юля сама решит. Разве вы не видите, как ее это смущает? – заступилась за нее Людмила Петровна.

– Ну, Юль, мы же просто шутим, – извиняющимся тоном пропела Маша.

– Я понимаю! – со смешком ответила девушка.

– А вот без шуток нужно скорее доедать, и, пока все чай собирают, мы должны сходить тебя одеть. Это точно! – серьезно произнесла Маша.

Юля кивнула и, набравшись храбрости, глубоко вдохнув, сказала, несколько чеканя слова:

– Я думаю, что мне лучше пожить в доме Максима. Буду там убирать, готовить, стирать. Короче, хоть как-то отрабатывать свое пребывание. Вот только не знаю, насколько это удобно, – произнеся это, она густо покраснела.

– Да какая разница, в чьем доме ты будешь жить! – Удивленно произнес Анатолий Сергеевич.

– Они все в одном дворе, обедаем постоянно вместе. Только Машке дальше поболтать бегать придется. Ничего, рации возьмёте и будете разговаривать, если идти лень, – Людмила Петровна кивнула в поддержку мужа.

– Максим, я думаю, Юле нужны те две комнаты в тупике. Они и для девушки лучше подходят, и для шитья мастерская нужна с большими шкафами и столами, – посоветовала Людмила Петровна.

–Мам! Ну я же не собираюсь ограничивать ее в выборе, – улыбнулся Макс. – Займет те комнаты, которые ей понравятся, но только меня пусть не прогоняет из моей. Я там привык уже, – игривым тоном проговорил он, и все засмеялись. – Ну а если серьезно, в доме десять свободных комнат, есть из чего выбрать, – подвел он итог.

– Действительно, думаю, вы уже большие детки, сами разберетесь, – улыбнулась Людмила Петровна.

– Всё, пошли скорее! – проявила нетерпение Мышка.

Девушки встали из-за стола, мужчины поднялись со стульев, провожая их взглядом, пока те не скрылись на лестнице. Зайдя в свою комнату, Маша сразу же прошла в гардеробную и начала один за другим распахивать шкафы.

– Посмотри, может, из этого что-то выберешь? Но на самом деле у меня есть шкаф с одеждой, которую я купила, а надеть случая так и не представилось. Вечно бегаю в джинсах. А ты у нас “леди в платьях”, значит, тебе там будет из чего выбрать, – сказала Маша, открывая дальний шкаф, набитый до отказа платьями из хороших тканей, разнообразию расцветок и фасонов которого мог позавидовать любой парижский бутик.

– Ох! Куда ты столько себе набрала? – выдохнула изумленная Юля.

– Ай, Макс с Пашей и папой, вечно твердят: "Купи себе что-нибудь!". Вот и понапокупала столько, что надеть даже по разу не удается. Но я люблю классические модели, тебе должно что-то понравиться, – произнесла Маша и добавила: – Надеюсь.

Юля стояла перед шкафом и перебирала платья, костюмы, брюки, блузки, юбки. Ощупывала ткань и не могла поверить, что есть люди, которые готовы просто отдать такие хорошие вещи, о которых она сама всю жизнь только мечтала. Несколько платьев и два костюма ей настолько понравились, что хотелось вцепиться в них, как ребенок в магазине, и не отдавать, крича и плача.

Маша заметила, что Юля уделяет нескольким вещам особое внимание. Очевидно, они ей понравились, но из-за стеснения боится сказать и стоит в замешательстве. Маша подошла к шкафу и, выбрав эти платья, костюмы и добавив к ним блузки, пару юбок и с десяток поясков, шарфиков и сумочек, прошла в центр комнаты со словами:

– Пойдем пока это примерим, а потом еще покопаемся, – повернула стойку напольного зеркала Мышка.

Юля пошла за ней. Взяв платье, которое лежало сверху, вернулась в гардеробную. Переодевшись, она вышла к зеркалу и обмерла. Платье село, как будто его шили специально для нее, сборки на юбке с заниженной талией легли крупными волнами, яркие розовые всполохи абстрактного рисунка слегка окрасили лицо, придав ему более здоровый румяный цвет. В этом платье Юля заметно помолодела и выглядела сейчас как девочка, идущая на выпускной.

– Ух ты! Какая ты красавица! – радостно вскрикнула Маша. – Сейчас все перемеряем, а потом ты опять это платье наденешь. Когда вниз спустимся, они все со стульев попадают, тебя увидев, – в ее голосе звучал радостный восторг.

Юля взяла все вещи и пошла снова переодеваться. Одну за другой она перемерила всю выбранную одежду. Платья, юбки и костюмы сели на нее прекрасно и смотрелись так, будто на нее были сшиты. Маша принесла еще несколько пар джинсов и ветровки и тоже заставила Юлю выбрать и примерить. За окном уже рассвело, а спать еще никто не ложился.

– Осталось немного, – сказала Маша, – какой размер обуви ты носишь? – спросила она.

– Тридцать седьмой, но беру всегда на один больше, – ответила Юля.

Маша громко и звонко рассмеялась.

– Ты как будто и вправду из нашей семьи или для нее создана. У нас все с тридцать седьмым и также с размером делают. Пойдем обувь выбирать, – сказала она, продолжая улыбаться.

Девушки опять зашли в гардеробную, и Маша открыла боковые створки двух шкафов, в которых оказалось по целому отделению, полки которых были уставлены различными моделями обуви. Маша выбрала с десяток видов туфель и босоножек и две пары кроссовок.

– Вот эти я совсем не носила, как привезла из Италии и Франции, так случая и не представилось надеть. На учебу все в кроссовках ношусь, по магазинам и дома тоже. Редко туфли надеваю. Не все смогла опробовать, но так оно и лучше. Померь, если удобно – забирай. Нужно еще тебе халаты, ночнушки и пижамки взять. – Сказала она, протягивая Юле охапку с обувью.

Пока девушка примеряла обувь, Маша достала из тумбочки пакеты и уложила выбранные вещи. Обувь была вся хорошего качества и очень удобная. Девушка надела каждую пару и походила по комнате. Даже туфли на высоком каблуке были настолько удобными, что ноги чувствовали себя в них комфортно, как на плоской подошве. Вот что значит качественная обувь.

– Все очень классные. Даже не знаю, на чем остановиться, – сказала Юля.

– Забирай все, – ответила ей Маша.

– Вряд ли мне нужно столько обуви, – засомневалась девушка.

– Ой, у девочки должно быть много обуви, одежек и красивых штучек. Бери и не думай. Если все будет нормально, через год у тебя будет в сто раз больше, – засмеялась Маша, слегка приобняв Юлю за плечо, и побежала в соседнюю комнату.

Вернулась она буквально через пару минут, в руках у нее были домашние платья разных цветов, ночные рубашки и пижамки, два кремовых банных махровых халата и еще что-то из ажурной ткани. Всю эту охапку Маша кинула на кровать.

– Выбери себе, в чем спать. Это мы для гостей неподготовленных покупаем, новые  всегда в шкафу лежат, но тебе сейчас нужнее. И вот мама велела отдать тебе два пеньюара, если ночью приспичит, за водой там или к холодильнику. Банные халаты оба тебе. Вот пока и все вроде бы. Остальное потом, – с этими словами Маша шлепнулась в кресло.

Юля выбрала себе три ночнушки, и стала укладывать обувь и оставшуюся одежду в приготовленные хозяйкой комнаты пакеты. Когда все было уложено на кровати, осталось только примеренное первым платье. Маша быстро взяла сложенные вещи, которые Юле не понадобились, и в считанные минуты отнесла, разложив их по местам. Девушка за это время переоделась в приготовленное платье. Маша зашла в комнату и увидела Юлю в нарядной одежде и туфлях-лодочках, хитро прищурив глаза, вышла в коридор и громко позвала Максима.

– Макс! Иди помоги нам с Юлей сумки к тебе отнести, – и вернулась в комнату с лучезарной улыбкой заговорщицы.

По лестнице послышались шаги. Вскоре, пройдя по коридору, в комнату вошел Макс и застыл в дверях, глядя на Юлю.

– А?! Как тебе? Была красавица, а теперь просто богиня, да? – весело спросила его Маша. Макс не нашелся, что ответить. У него буквально перехватило дыхание – до такой степени Юля в этот момент казалась ему прекрасной и воздушной, что он буквально замер, боясь неверным словом разрушить эту красоту. Молодой человек молча подошел к сумкам и, взяв все сразу, сказал:

– Пойдемте, девочки! Уже рассвело, родители спать хотят, а мы еще чай не пили. Сегодня дрыхнуть будем до вечера, – и, стараясь не смущать Юлю своим пристальным взглядом, вышел из комнаты.

Когда все спустились вниз, Людмила Петровна и Анатолий Сергеевич, по достоинству оценив Юлин наряд, усадили всех пить чай. Все было уже на столе, а кусочки нарезанного торта красовались у каждого на тарелке. Всем хотелось спать, и поэтому чай попили быстро. Дружно убрав со стола, Юля и Макс, взяв вещи, направились к двери.

– Может, вы на завтра поездку в город перенесете, а сегодня баню истопим? – сказал им вслед Анатолий Сергеевич. – Все равно все проспим допоздна.

– Я не против. Юль, ты как думаешь? – спросил Макс, девушка в ответ кивнула. – Ну, тогда давай баню, – согласился он, и они вышли на крыльцо.

– Обедать чтобы к нам пришли. Мы вас будем ждать, – услышали они вслед слова Людмилы Петровны.

По лестнице Юля и Максим спустились молча. На дворе было уже солнечно, невзирая на ранний час. Макс посмотрел на Юлю и сказал:

– В этом платье ты еще красивей, чем обычно. Прекрасный выбор.

– Я тут ни причем, это все Маша. А почему вы ее зовете Мышкой? – поинтересовалась Юля.

– Просто когда она была маленькой, находила себе укромные уголки, приносила туда матрасик и еду и пряталась днями, только как мышь в туалет шмыгала. Вот и прозвали, – объяснил Максим.

Оба замолчали, говорить не хотелось: усталость от пережитых эмоций давала о себе знать. Юля немного нервничала от неловкости, она впервые в жизни собиралась ночевать в чужом доме, да еще с мужчиной. Они медленным шагом шли по дороге к коттеджу. Поднявшись на крыльцо, Макс обратился к девушке:

– Юль! Спать очень хочется, пошли комнату выбирать, – и они сразу же прошли на второй этаж.

Юля здесь еще не была. Обстановка наверху сильно отличался от первого этажа, интерьер был более изящный. Сразу видно, что дизайном здесь занимались женщины их семьи. Макс распахнул двери во все комнаты, и Юля обошла одну за другой все. Но по ее расчетам их было всего семь, а речь шла о десяти. Но усталость давала о себе знать, и спрашивать сейчас не хотелось. Первой была явно комната Макса с тяжелой мебелью, резким переходом цветов из кофе с молоком к темно-коричневому и обстановкой удобной для высокого крупного мужчины. Все остальные, как и в доме его родителей, были в светлых тонах и выглядели изящно. Как и говорила Людмила Петровна, самыми женскими были две последние комнаты, и Юля остановила свой выбор на них. Одна из них была белой с отделкой цвета кофе с молоком, другая тоже, но отделана крупными зелено-желтыми лилиями по всему интерьеру. Во второй комнате была гардеробная, но не было туалета и душа, однако они и не требовались, ведь помещение планировалось использовать для работы.

– Мне нравятся вот эти две, – обратилась Юля к Максу, – если можно, конечно, – запоздало спросила она.

– Конечно, можно, все комнаты свободны. Пойдем, я тебе все расскажу-покажу и пойду спать, – сказал Макс и вошел в комнату, которую Юля предполагала занять как спальню. – В этом шкафу в гардеробе полотенца и домашняя обувь, в ванной моющие средства и мочалки. В шкафчике под раковиной есть фен и расчески, над раковиной – щётки и паста, – он прошел к прикроватной тумбочке – на ней лежало три пульта –, взяв один, сказал:

– Этот от затемняющих жалюзи, второй от кондиционера, а третий от телевизора.

Осмотревшись, Юля экрана не увидела и спросила:

– А где он? Телевизор-то?

Макс взял пульт, нажал на какую-то кнопку, и из-за комода, стоявшего у стены напротив кровати, медленно поднялся огромный плазменный экран.

– На пульте потыкаешь на кнопки и сама во всем разберешься. Это теперь твое царство, если надумаешь, то все переделаем. И последнее: двери в комнаты запираются и на замок, и на щеколду. Ну, это на случай, если тебе тревожно. А я пошел спать, пока не уснул здесь на коврике, – сказал Макс и направился к двери, но у порога остановился. – Чуть не забыл. Кухню ты видела, есть пить или еще что захочешь, бери без всякого стеснения. И не вздумай из скромности морить себя голодом. Ты тут живешь и все твое. Все, пока, – и он ушел к себе.

Юля прикрыла дверь в комнату. Было достаточно прохладно, включать кондиционер не требовалась, но она все равно еще с минуту потыкала пульт и затем пошла в гардеробную, где на входе они с Максом оставили пакеты с одеждой. Быстро разложив вещи и обувь по шкафам, она взяла пеньюар и пижаму и пошла в ванную. Решив не нежится в воде, она быстро приняла душ, переоделась и, опустив жалюзи, забралась в кровать. Не прошло и пары минут, как девушка погрузилась в царство Морфея.

Новая жизнь

Глава 3

Вопреки ожиданию Макса проспать до вечера, проснулся он уже в двенадцать дня вполне бодрый. Полежав в постели в бесплодной попытке уснуть еще, не смог и встал. Накинув халат, он собрался спуститься вниз, но около двери остановился и, подумав, надел домашние брюки. Зачем смущать Юлю, когда она встанет? Выйдя из комнаты, Макс почувствовал запах яичницы и кофе, который разносился по всему дому. Значит, она уже встала.

Юля стояла у плиты и накладывала на тарелку яичницу с колбасой, луком и помидорами. На ней были джинсы и легкая блузка, распущенные волосы струились по плечам, только руку как-то болезненно прижимала к себе, будто девушке было трудно ей двигать. Одна порция яичницы уже стояла на столе, рядом была налитая чашка кофе с надписью Максим. В центре красовалась ваза с цветами и блюдо с фруктами. Вторая чашка еще стояла около плиты вместе с корзинкой хлеба. Макс подошел и молча начал помогать девушке. Легкая растерянность от ее присутствия смешивалась с еле скрываемым возбуждением и, зная, что голос его сейчас выдаст, Макс предпочел помолчать, пока не смог взять себя в руки. Через пару минут обуздав внутренние страсти, Макс спросил:

– А ты что так мало поспала?

– Не знаю, просто проснулась и не могла уснуть. Наверное, новое место так на меня подействовало. Вот, пошла кухню обследовать. Я не смогла найти вазочку для печения и конфет, – проговорила Юля. Макс подошел к кухонным шкафчикам и достал вазочку с крышкой и фарфоровую бисквитницу в виде бочки, лежащей на боку.

– Знаешь, Максим! Я тут обследовала продукты в холодильнике, но там практически одни полуфабрикаты, и совсем нет овощей. Так питаться очень вредно. Я бы что-то готовила. Может, мы сможем себе позволить купить продукты для этого? – задала вопрос Юля.

Макса это немного рассмешило.

– Что ты смеешься? – слегка обиженным голосом спросила Юля.

– Да так! Просто я сам денег почти не трачу, относительно того, сколько зарабатываю со студенческих лет. На данный момент мы можем несколько лет тебе каждый день по бриллиантовому колье покупать, и еще на хорошую жизнь будет оставаться. А ты про картошку меня спрашиваешь, – с улыбкой ответил Макс.

– Ну откуда же я могу знать, какие у вас в семье у кого доходы. Я исхожу из своих тридцати тысяч заработка, – насупилась Юля.

– Не обижайся ты. Мне очень радостно, что мы с тобой сможем хоть немного потратить из этих залежей. Кстати, у тебя банковская карта есть? Тебе же нужно деньги свои иметь на всякие женские штучки, – сказав это, Макс достал из кармана халата телефон.

– Есть, там в комнате, – ответила Юля.

– Принеси, пожалуйста, пока мы за стол не сели, – попросил ее Макс.

Девушка быстро поднялась на второй этаж и, вернувшись назад с банковской картой в руках, протянула ее Максу.

– Пока завтракаем, я все сделаю, – сказал молодой человек, усаживаясь за стол. Юля тоже села, и они приступили к трапезе.

Пока они оба ели яичницу, Макс перевел Юле на карту сто тысяч. За прошедшие сутки молодой человек понял, что она нужна ему как воздух и он всегда в ней нуждался, с самого́ дня их знакомства, только раньше не осознавал этого и путал эти чувства с желанием и влюбленностью. Она его женщина. Видимо, так его родители нуждаются друг в друге. Ни с кем из девушек, с которыми он встречался за эти годы, не было ничего даже близко похожего на то, что он испытывает к Юле. А ведь среди них многие были значительно более видные и броские, но не вызывали таких чувств, как сейчас. Размышляя об этом, Макс пришел к мысли, что должен сделать все, чтобы Юля осталась в его жизни. Полностью отдавая себе отчет, что она может и не испытывать к нему ответных чувств, Максим понял: он нуждается в ней настолько, что даже готов на роль просто друга или любовника. Он сам удивился, насколько его мысли в этом плане изменились буквально за сутки. Еще вчера он с легкой издевкой раздумывал о романтических мечтаниях своих друзей, а сегодня сам вляпался по уши. Мысли Макса прервал звук Юлиного телефона. Глянув на дисплей, Юля округлила глаза, затем сдвинув брови, гневно заговорила:

– Максим! Что это такое? Это же бешеные деньги! Я думала, ты ведешь речь о тысяче или двух, а ты… – задохнулась она от негодования.

– Я бы и больше перевел, только тогда твою карту заблокируют! – рассмеялся Макс. – В город поедем, сделаем тебе дубликат моей, – добавил он сквозь смех.

– А что ты смеешься? Позволь спросить! – Продолжила гневно Юля.

– Просто раньше я никогда не видел, чтобы девушки обижались на меня за деньги. Обычно за грубость, хамство, оплошности. Да, за это я по молодости много получал, но за деньги и подарки раньше никогда, – проговорил Макс, продолжая смеяться.

– Ах так! Он надо мной еще и издевается, – произнесла Юля, замолчав, взяла чашку с кофе и вышла из кухни.

Макс взял свою и вышел за ней. Юлю он нашел на ступеньках крыльца веранды позади дома. При его приближении она быстро смахнула с глаз навернувшиеся слезы. Лицо ее выражало неподдельную обиду.

– Ну Юль! Извини меня, дурака! Я же не хотел тебя обидеть. Просто не могу допустить, чтобы ты и дальше в чем-то нуждалась. У тебя и так жизнь раньше была нелегкая, так зачем продолжать себя ограничивать, если есть средства обойтись без этого? – извиняющимся тоном произнес Макс.

Юля подняла глаза и долго вдумчиво на него смотрела.

– Как ты не понимаешь, я сейчас почувствовала себя содержанкой какой-то! – вдруг произнесла она.

Макс слегка остолбенел. Потом ощутил, как по его жилам потек адреналин и, едва сдерживая гнев, произнес:

– Кем ты себя почувствовала? А членом семьи ты себя не почувствовала? А женщиной, о которой должен заботиться мужчина…? – с этими словами к нему пришло понимание, что ведь о ней никогда никто и не заботился должным образом. Ее отец умер, когда ей было всего пять, а больше ни ей, ни матери встретить сильного, правильного воспитанного мужчину не пришлось. Эти мысли его резко остудили. Из-под упавшей с глаз пелены гнева, он увидел испуганный взгляд Юли, что окончательно привело его в себя.

– Вот и первая ссора, – расхохотался он, – а мы ведь еще даже на свидание не сходили. Нужно с этими эмоциями погодить, – Юля, заразившись его веселым прозрением, тоже звонко рассмеялась, но быстро прекратила и схватилась за щеку, где был синяк.

Успокоившись, Макс внимательно посмотрел на Юлю.

– Пойдем-ка в дом, пока у нас есть время, сделаем заказ в аптеке и вызовем врача, или наоборот. Чтобы тебя осмотрели. Врач у нас свой, семейный, приедет через полчаса со всем оборудованием. А то вдруг у тебя и правда кости сломаны, как родители думают, или сотрясение, – проговорил он, и вместе они направились к дому.

Юля пошла в кухню и принялась убирать со стола, а Макс в гостиной набрал номер и позвонил семейному врачу. Объяснив ему ситуацию, положил трубку и тоже пришел на кухню. Юля уже начала мыть посуду.

– И зачем ты ее моешь? Пусть этим занимается посудомоечная машина. Нечего ей без дела стоять, – заметил Макс.

– Да тут посуды-то мало. Что ее почти пустую гонять? – ответила Юля.

– Работа у нее такая, – сказал с улыбкой Макс. – Она и так месяцами бездельничает, пока я в городе. Пусть поупражняется.

– Я не умею ее включать, – наконец призналась Юля.

– Так давай вместе разберемся, – предложил помощь Макс, и они сообща начали загружать посуду в машину, добавив еще и запылившуюся. – Вот видишь, здесь кнопки управления их всего пять, по значкам все понимаешь. Таблетки всегда есть на полочке под раковиной, вот для них паз. Все просто. Нажимай, – показал он.

Юля повторила указание Макса, и машина начала цикл мойки посуды, а они пошли и сели на диван.

– Юль! Я что тут подумал: может, ты не будешь брать у мамы машинку, а все, что тебе нужно, сразу купишь? Машинку, оверлок, нитки, ткань. Ну что там еще, пуговки всякие, – спросил Макс у девушки. – Так ведь проще. Можно и сразу профессиональное оборудование съездить купить. Если хочешь, конечно, – предложил он.

– Можно, я подумаю и посчитаю? А когда, кстати, врач приедет? – спросила она.

– Минут через двадцать. Конечно, подумай. А то, завтра бы могли съездить и сразу все купить. – Расслабленно развалившись на диване, ответил Макс, протянул руку к журнальному столику взял пульт и включил телевизор.

Там шли дневные новости. Минут пятнадцать оба смотрели молча, после чего раздался телефонный звонок, и Макс пошел открывать ворота, чтобы впустить врача. На крыльце послышались приветствия, и на пороге появился Макс в сопровождении крепкого мужчины средних лет в белом халате.

– Где тут моя пациентка? – весело спросил доктор, глядя на Юлю. – Я Николай Александрович, семейный врач Истоминых. Давайте для начала я осмотрю Ваши ушибы, а потом Вы мне расскажете, как себя чувствуете в общем, – предложил он, доставая из чемодана одноразовые перчатки. – Сядьте, пожалуйста, и, если будет хоть немного больно, дайте знать, – сказал эскулап.