Горькая потеря

Он готов был подняться на второй этаж клуба, где было не так суетно и шумно, чтобы расположиться в одной из своих любимых комнат для особых гостей, когда прямо перед ним со стойки свалилась в стельку пьяная девица. Так эффектно женщины к ногам Рамиса еще не падали никогда.

– Надо быть осторожнее, – заметил хладный, легко поднимая с пола слегка обалдевшую девушку.

– Привет, красавчик, – икнула она. – Ты пришел спасти меня от скуки?

– Разве Джек не справился с этим? – иронично осведомился Рамис, кивая на бутылку дорогого виски «Джек Дениэлс» у нее в руках.

– Какой Джек? – раскрыла она рот.

– О, забудь, – усмехнулся вампир. Сейчас ей сложно было что–либо объяснить, поскольку алкоголя в ней было, наверно, значительно больше, чем крови. Прислонив девушку к стойке, Рамис утратил к ней всяческий интерес.

Кроме того, в воздухе уже обозначился знакомый запах. Подняв взгляд, хладный увидел на лестничной площадке высокого человека в черном. Он стоял в тени, намеренно выбрав место вдали от красноватых ламп и огней цветомузыки. Взгляд вампира вспыхнул огоньком заинтересованности. Вечер переставал быть томным… Мгновенно передумав, Рамис поймал девушку за тонкое запястье.

– Хочешь со мной? – игриво проговорил хладный.

– Спрашиваешь…! – она с готовностью обвила руками его шею.

Поднимаясь по лестнице, вампир намеренно замедлил шаг возле того, кто, не отрываясь, глядел на него все это время. Обняв девушку, он зарылся носом в волосы у нее на макушке, не скрывая демонического удовольствия от аромата бегущей по ее венам крови. Красноватые искры оживили взгляд вампира, но лишь на короткие мгновения, чтобы увидеть их мог только тот, кому они предназначались. Преодолев длинный лестничный пролет, он оглянулся, уверенный, что у них есть почетный караул – так и было. Толкнув нужную дверь, Рамис пропустил вперед девушку, не забыв легонько шлепнуть ее по пятой точке. Она пьяно захихикала, слегка ускоряя неровный шаг. Оказавшись в полумраке номера, вампир ухмыльнулся, различая шаги за спиной. Обняв за талию свою спутницу, он прижал ее спиной к груди и повернулся лицом к двери.

– Полегче, мой друг, – тихо предупредил вампир, когда тонкое лезвие стилета мелькнуло буквально в сантиметре от груди девушки. – Уверен, она не планировала сегодня умирать.

– Эй, вы чего? – с девицы моментально слетела какая–то часть хмеля, после чего смертное сердечко превратилось в птицу в силках.

– Ты лучше замолчи, ладно? – миролюбиво посоветовал Рамис, беря в надежный захват скулы девушки. Большой палец вампира нежно погладил розовую щеку, словно желая успокоить ее обладательницу.

– Отпусти ее, Рамис.

– Если я отпущу, она упадет, – фыркнул хладный. – Чего тебе, Охотник? Соскучился?

– Долго будешь прикрываться ею? – иронично поинтересовался его собеседник. – Я знал, что у тебя нет чести, но чтобы настолько.

– Да брось! – рассмеялся вампир. – О чем ты вообще?

– Может, вы без меня как–то разберетесь? – пискнула девушка, пытаясь вывернуться из рук Рамиса.

– Ты не зли меня, – наклонился он к ее уху, чуть сильнее смыкая пальцы. – Рот закрой, поняла?

– Оставь ее, – повторил тот, что все еще стоял в паре шагов от них. – Давай, поговорим.

– Ты разве пришел поговорить?

– Обойдемся сегодня без третьих лиц, – все еще пытался убедить его собеседник. – Отпусти ее, Рамис.

– Что же… – казалось, вампир уступил, но это лишь казалось. Освободив лицо девушки из тесного плена своих пальцев, он в то же мгновение вонзил зубы в ее беззащитную шею.

– Нет! – кинулся к ним собеседник Рамиса, но был остановлен вытянутой вперед рукой хладного, который погрозил ему пальцем, точно непослушному ребенку. Наблюдая, как уходит жизнь из тускнеющих глаз девушки, Охотник чувствовал себя самым бесполезным существом на свете, но даже с этим ничего сделать не мог. Ей уже нельзя было помочь.

Разомкнув челюсти, Рамис запрокинул голову, облизывая окровавленные губы. Даже в эти минуты от него невозможно было отвести взгляда. Вот чем он отличался от всех себе подобных – в Рамисе было нечто такое, что превращало его в произведение искусства. Он даже убивал иначе, чем другие. Он делал это красиво, почти филигранно. Повернув к себе умирающую женщину, нежно коснулся ее лица.

– Что… что…

– Тшш, – мягко прервал ее вампир. – Все. Уже все позади. Тебе не будет больно… – и, осторожно придерживая ее запрокидывающуюся назад голову, опустился на колено, чтобы позволить обмякшему телу осесть на бордовый ковер.

– Как же я тебя ненавижу, – прошептал Охотник, тоже сползая по стене на пол.

– Мерзкое чувство, правда? – Рамис поднял на него полнящийся кровью взгляд.

– Ненависть?

– Ты так ничего и не понял, – вампир выглядел расстроенным, когда поправлял разметавшиеся по ковру пряди окрашенных в красновато–каштановый цвет волос своей жертвы. Закрыв ее остекленевшие глаза, Рамис выпрямился.

– Что ты пытаешься донести до меня все эти годы? – собеседник стянул с головы широкий капюшон толстовки. На лице Райса, а это был именно он, отразилось такое отчаяние и… глупость, что хладному стало смешно.

– Ты сказал ненависть? – спросил Рамис. – Ненависть – хорошее чувство, оно помогает удержаться в здравом уме. Ты хочешь знать, ненавижу ли я тебя? Это не так. Ненавидят людей, а ты не человек, ты – Охотник.

– Теперь нет…

– И не был никогда человеком, – усмехнулся вампир. – Орден вытравил из тебя все, что хоть отдаленно делало тебя похожим на них, – указал на мертвую девушку.

– Думаешь, я не чувствую этого?

– Ты не чувствуешь другого, – в мгновение ока хладный оказался совсем близко и навис над Охотником точно скала. – И я буду рядом, пока ты не поймешь это, не ощутишь всеми фибрами души.

– Что?! – вскочил Райс, толкая вампира в грудь. – Что я должен почувствовать? Скажи! Скажи…

– Беспомощность, – ответил Рамис. – Вот когда я увижу это чувство в твоих глазах, я прощу то, что ты сделал… Охотник.

– Я просто выполнял долг! – заорал Райс. – Работу, которую от меня требовали. Был приказ и я подчинялся.

– Утешай себя этим, – прошипел ему в лицо хладный, щелкнув клыками в дюйме от кончика носа собеседника, что заставило Охотника вздрогнуть, но не отшатнуться.

– Это не честно, – покачал головой Райс.

– А здесь я с тобой согласен, – улыбнулся вампир. – Зато как весело.

– Весело? – переспросил Охотник. – Это ты называешь весельем? – ткнул пальцем в тело у их ног.

– Да, если тебя это злит, – без зазрения совести осклабился вампир. – А тебя это зли–ит.

– Ты можешь убить всех в этом городе, Рамис, – уже спокойнее ответил ему собеседник. – Можешь, стереть с лица Земли целые народы, но это не вернет…

– Даже имени не произноси, – схватил его за шиворот Рамис. Голос его налился металлом, утратив прежнюю снисходительность и покровительственную иронию.

– Мне тяжело не меньше, чем тебе, – огрызнулся Охотник. – Это решение было самым тяжелым в моей жизни.

– Неужели? – прищурился вампир, а затем с такой силой швырнул его о стену, что на окрашенной в темно–бордовый цвет перегородке осталась вмятина. Не позволив Райсу подняться, хладный стиснул его плечо.

Охотник взвыл о боли, когда сильные пальцы железными тисками вонзились в него. Он вцепился ему в запястье, силясь отстранить. Это было не так легко, учитывая нечеловеческую силу Рамиса, который в эти моменты упивался своей властью над ним. Он понимал, что при желании может легко покалечить Охотника, что еще больше распаляло жестокость вампира. Лишь только когда хрустнули кости, он отпустил Райса.

Тяжело дыша, тот откинулся назад, упираясь спиной в стену. Усмехнувшись, Рамис сделал шаг назад, наблюдая, как наполняются гневом потемневшие от боли глаза его визави. Охотник… именно так звал его вампир мысленно. Человек без имени, к которому не стоит питать никаких чувств. Разве что презрение и чуть–чуть ненависти… Самую малость, поскольку хрупкая человеческая душонка не выдержит, если обрушить на нее все. Нет, Рамис не думал о жалости или сострадании. Он не хотел, чтобы Охотник отправился к праотцам раньше, чем ему наскучит играться с его жизнью.

– Больно тебе? – с каким–то садистским наслаждением поинтересовался хладный.

– А ты как думаешь? – пропыхтел тот в ответ, вытирая сочащуюся из носа кровь.

– Не бойся, – фыркнул Рамис. – Моя кровь вылечит тебя. Пару дней и все пройдет.

– Вот спасибо, – театрально поблагодарил Райс, пытаясь подняться на ноги.

Не сдержавшись, вампир слегка толкнул его, вынудив снова рухнуть на пол. Слишком хрупкий, чтобы быть ему достойным соперником. Отчасти, именно поэтому он стал делиться с ним кровью. Какой интерес затевать драку, если знаешь, что победишь в ней. Рамису нравился сам процесс противостояния, но и результат занимал не последнее место – вот поэтому возня на уровне человеческих возможностей скоро наскучила ему. Победа сладкая лишь в том случае, если противник достойный.

– Советую тебе подготовиться, – наклонился к нему хладный. – В этот раз я не уйду так скоро.

– Предупрежден – вооружен, – в тон ему ответил Охотник.

Уже на пороге Рамис обернулся. Окинув взглядом поверженного врага, он усмехнулся, склоняя голову к плечу.

– Как долго ты сможешь удерживать на расстоянии от меня свою девочку? – спросил он. – А что еще важнее – от себя.

– Это не меня ей нужно бояться, – возразил Охотник.

– Ты не сказал ей? – вот эта догадка стала для Рамиса открытием, что мгновенно добавило хорошего настроения.

– Ей не нужно знать о том, что рядом с нами обитают такие твари, как ты, Рамис, – Райс все же сумел подняться на ноги и теперь привалился плечом к стене, поддерживая под локоть левую руку. – Мой долг защищать людей от хладного народа и всех, кто живет во мраке. Мои ценности не изменились.

– Правда? – вампир вернулся в комнату, перед этим изнутри закрыв дверь на ключ. – И ты веришь в эту святую ложь? Так часто говоришь другим, что поверил в это сам? Когда–то для тебя важнейшим приоритетом был долг и охота, но теперь все иначе. Или я не прав?

Райс отвел взгляд, не желая отвечать. Как и все смертные, он предпочитал отмалчиваться, когда поднимались неприятные ему темы.

– Хочешь защитить ее от меня, да? – вкрадчиво проговорил вампир. – А кто же защитит ее от тебя, Охотник?

– Я никогда не причиню ей зла.

– А кто сказал, что я желаю зла Айре?

– Что–о? – не поверил своим ушам Райс.

– Вдруг у меня тоже изменились намерения? – гаденько захихикал хладный. – Ты не думал о том, что я способен на что–то большее, чем банальное убийство?

– Чтобы ты не задумал, Рамис, – указал на него кинжалом Охотник. – Какие бы планы не вынашивал, о чем бы не… Да не важно! Я не сдамся так просто, понятно? Хочешь войны? Будет тебе война.

Поведя плечами, вампир задумчиво улыбнулся. Характер остался – это хорошо. Именно ослиное упрямство спасло в свое время Охотника от бесславной смерти в объятиях какой–нибудь из многочисленных подруг Рамиса. Он умел выпутываться из очень сложных ситуаций, а хладному нравилось придумывать их для него. Со временем, когда в жизни не осталось иного смысла, присутствие Охотника даже радовало вампира. Бесконечно долгие десятки лет постепенно сливаются в серую ленту, которой Вечность завязывает глаза своим жителям. В какой–то момент, наступает ощущение полного безразличия ко всем и вся.

– Что ты будешь делать, если я решу очаровать твою женщину?

– Ты не сможешь, – усмехнулся Охотник.

– Откуда такая уверенность?

– Как ты верно заметил – это моя женщина, – пояснил тот, нажимая на слово «моя».

– Что же, посмотрим…

– Ты не получишь ее, – покачал головой Райс. – Ты не получишь ее, Рамис.

Вампир лишь в очередной раз усмехнулся. Все они так говорили, говорят, будут говорить, но сути дела не это меняет. В любом случае, через месяц, год или век все будет так, как хочет именно он – Рамис.

Глава 5

…вид из окна – прекраснейшая картина: закат красил горизонт в кроваво–алый цвет. Розоватые потоки угасающего света ложились на город, размывая резкие очертания высоток. Бесконечно тихий сонный город, в котором жили миллионы людей. Все они сейчас пили вечерний чай, целовали любимых, гладили по голове детей.

Айра чувствовала себя одинокой среди этого множества людей. По душе девушки гуляла тоска. Непонимание подгоняло ее, толкая в спину, делая еще горше и мучительнее. Нагнувшись над низким столиком, подруга Райса взяла с него большой бокал и сделала несколько глотков ароматного глинтвейна. Вернув его на место, добавила громкость в наушниках и принялась скользить по комнате. В минуты слабости и душевного раздора Айра всегда начинала танцевать. Только музыка помогала ей справиться с надвигающейся депрессией, только ритмичные аккорды и приятные голоса любимых певцов. Этот вечер был уже вторым, когда девушка снова танцевала в одиночестве в пустой квартире.

Накануне Райс впервые за шесть лет совместной жизни не пришел ночевать. Не позвонил, ничего не объяснил. Просто не вернулся домой. Закрыв глаза, Айра сделала плавный мах головой и повернулась вокруг себя, извиваясь в невероятно прекрасном танце, который мог быть предназначен самому близкому человеку, но наблюдала за ним пустота. Еще глоток из бокала сделал танец более развязным и откровенным, а второй отправил все тот же бокал в недолгий полет до ближайшей стены… Задумчиво улыбнувшись, Айра поймала себя на мысли, что ей стало легче. Эмоции немного отступили, растворившись в звоне битого стекла.

Звонок в дверь вырвал девушку из приятного состояния транса, куда погрузили ее глинтвейн и музыка. Как не хотелось остаться там, суровая реальность требовала выполнения рутинных обязанностей. Решив не уступать, все так же пританцовывая и мурлыча под нос какую–то мелодию, Айра двинулась в сторону прихожей. Даже не посмотрев в «глазок», девушка распахнула дверь, за которой никого не было. У порога лежал простой белый конверт, без каких–либо надписей. Подняв его, она обнаружила, что послание даже не запечатано надлежащим образом. Внутри лежало что–то плотное, не похожее на обычную бумагу, на которой пишут письма. В век смс–сообщений и электронной почты вообще довольно странно было держать в руках такой конверт. Закрыв дверь, Айра вынула небольшую открытку с изображением полусонного ангела, что сидел на пушистом облаке. С обратной стороны всего несколько слов, написанных почти каллиграфическим почерком. Адрес и подпись «Твой Р.»

Что бы это могло значить? Решил таким образом загладить вину? Вообще подобные выходки были как раз в духе Райса. Он умел быть милым и непредсказуемым, когда того требовали обстоятельства.

Бросив наушники в кресло, Айра решила все же наведаться по указанному адресу. Повинную голову меч не сечет, как известно. Если не дать шанса сделать это, как можно все объяснить?

Рассчитавшись с водителем такси, девушка Райса выбралась из теплого салона машины на прохладную утопающую во мраке улицу. Надпись на открытке привела ее в один из элитных районов города. Они с Райсом жили в похожем доме, поэтому девушка легко сориентировалась и здесь. Подъезд встретил ее мягким светом дневных ламп, темно–зеленой ковровой дорожкой, разлапистыми фикусами и… пронизывающим взглядом поверх очков.

Собственно, взгляд принадлежал, конечно же, не подъезду, а высокой тощей бабке с гладко зачесанными назад волосами. Сдвинув роговую оправу на кончик длинного носа, бабуля вопросительно уставилась на Айру выцветшими от старости когда–то голубыми, а теперь льдисто–прозрачными глазами.

– Добрый вечер, – поздоровалась девушка, думая о том, что собеседница ее подозрительно смахивает на старуху из самых страшных детских сказок. Неудивительно, если под столом у нее припрятана клюка или ступа с помелом.

– К кому вы? – голос бабки оказался на редкость молодым и звонким, как у двадцатипятилетней.

– В шестую квартиру, – ответила Айра.

– О… – консьержка как–то стала ниже ростом. – Ясно все. Ходят тут… Иди, чего встала? Шестой этаж. И в лифте не мусори там.

– Спасибо, – фыркнула подруга Райса и кивнула в сторону лестницы. – Я пешком. Буду мусорить на лестнице. Старая карга, – проворчала Айра, когда отошла подальше.

От общения с бабулей остался мерзкий осадок, что словно песок хрустел на зубах. До чего же надо разочароваться в жизни, чтобы стать такой в старости?! Девушка передернула плечами, думая о том, что если будет хоть отдаленно похожа на нее через пятьдесят лет, непременно пустит себе пулю в лоб.

Квартира занимала весь этаж, что слегка удивило Айру. Такие апартаменты должны стоить прилично, учитывая всю роскошь и наличие престарелого Цербера на входе. Даже чтобы снять посуточно или на месяц потребуется работать пару месяцев на хорошо оплачиваемом месте. Хмыкнув, девушка Охотника задумчиво потрогала ручку двери, от чего та приоткрылась. Если бы не подпись на открытке, Айра ни за что не переступила бы порог, ибо начиналось все в духе классического триллера или фильма ужасов. В таких сценах героиня из любопытства идет туда, куда не следует, получает кучу проблем и полноценный хронометраж творения, в котором живет. Хуже и глупее может быть только та, что прётся в темный подвал под тревожную музыку.

Отбросив сомнения, девушка все же вошла в квартиру. Вопреки ее ожиданиям, на полу не были рассыпаны лепестки роз, не расставлены свечи, что мерцающей тропой привели бы ее в объятия к любимому. Пошарив по стене ладонью, Айра нащупала выключатель, после чего под потолком вспыхнул свет. Оглядевшись, она заметила початую бутылку красного вина на столе в кухне, там же нашлась коробка дорогих конфет. Выгнув левую бровь, Айра решила, что придумать несуществующие пока еще проблемы она сможет позже, направилась дальше. В принципе, включая свет в комнате, что выполняла роль спальни, она уже знала, что увидит. Интуиция не подвела. На широкой кровати спали двое. Мужчина лежал на животе, а рыжеволосая «простигосподи» по–хозяйски закинув на него ногу, мирно посапывала рядом, уложив при этом голову ему на лопатку.

– Надо же, прелесть–то какая, – проговорила Айра в полголоса.

Пройдясь по спальне, она собрала женское белье, чулки и короткое красное платье. После этого, наклонившись над постелью, толкнула девицу в костлявое плечо.

Проснувшись, та какое–то время пыталась сообразить, что происходит. Хлопая нарощенными ресницами, она села и уже открыла рот, чтобы сказать что–то, когда девушка Райса швырнула ей в лицо охапку одежды.

– Вон, – процедила Айра сквозь зубы.

Отвернувшись к окну, она принялась изучать черный витиеватый рисунок на плотных шторах темно–зеленого оттенка. Только после того, как девка убралась, а за ней захлопнулась дверь, виновница ее поспешного ухода повернулась лицом к постели.

Не смотря на голоса и движение в комнате, Райс даже не проснулся. Он продолжал неподвижно лежать в той же позе. Казалось, это нисколько не удивило его девушку. Сходив в ванную, она набрала там воды в стакан из–под зубных щеток и, вернувшись, выплеснула его прямо на голову своему парню. Резко приподнявшись на локтях, он обернулся.

– Здравствуй, Райс, – Айра сложила руки под грудью. – Сюрприз удался. Молодец! – и показала большой палец.

– Какого черта? – пробормотал он, переворачиваясь на спину. – Что ты здесь делаешь? – мужчина провел ладонями по лицу, силясь прогнать сон или…

Его подруга подалась вперед, обращая внимание на сине–черные следы на плече. Темные кровоподтеки ярко выделялись на коже, недвусмысленно намекая на свое происхождение. Вряд ли это рыжее недоразумение наградило его этим в порыве страсти. Кроме того, Айра заметила разбитые губы и внушительную ссадину на левой скуле.

– Где твой бумажник, часы… что еще там было у тебя? – поинтересовалась девушка, поднимая с бежевого ковра брюки своего парня.

– Зачем тебе? Что ты… Боже! – схватился Райс за голову, садясь. Он застонал, растирая виски.

– Где ты только подцепил эту рыжую погань, – проговорила Айра едва слышно, после того, как проверила портмоне, что спокойно лежало на прикроватной тумбочке. Деньги и документы были на месте, как и карточки. На полу возле кровати валялись часы, а серебряная печатка все еще находилась на пальце хозяина.

– Кого–о? – казалось, парень даже не знал, о ком говорила его девушка.

– Конечно, – кивнула она в ответ. – Не помню, чтобы ты так напивался раньше, – она оглянулась по сторонам еще раз, замечая на столе их фото и несколько апельсинов.

– Как ты узнала, что я здесь?

– Перефразируй, – Айра бросила на постель открытку, после чего распахнула шкаф, чтобы увидеть там кое–какую одежду, пару полотенец и чистую постель. – Следует спросить, что я делаю в твоей квартире. Это ведь твоя квартира, Райс?

– Я не присылал это, – сказал Райс, поднимая открытку.

– Это я уже поняла, – усмехнулась Айра. – Вряд ли ты хотел предложить мне секс втроем.

– Какой еще секс… – он осекся, вероятно, вспомнив о наличии рыжей девицы в своей постели. – Вот ублюдок!

– Такая самокритичность – похвально, – скептично протянула его спутница.

– Айра, – Райс встал и подошел к ней. – Я знаю, как это прозвучит, но…

– …это не то, о чем я подумала, а ты можешь все объяснить, да?

– Черт! – снова выругался он, тяжело вздыхая.

– Во что ты влез, Райс? – нахмурилась Айра. – Только не заводи пластинку «все нормально». Я сыта по горло уже. Не ночуешь дома, странно ведешь себя, красное вино на кухне, которое ты терпеть не можешь, нахожу тебя в постели с какой–то лахудрой, но выглядит все так, словно ты не трахался с ней, а подрался, – начала загибать пальцы девушка.

– Я знаю, – он сжал ее руки в своих, – знаю… Все так сложно и…

– Просто скажи мне правду, – толкнула его в плечо девушка. – Что в этом сложного?

Сдавленно застонав, он схватился за следы на коже. Именно туда пришелся удар Айры, но она даже не обратила внимания на это. Райс не винил ее, поскольку не знал, как бы повел себя на ее месте. Он так заврался, что теперь не знал, с чего начать и как все ей объяснить, чтобы не сделать еще хуже.

– Правду… – повторил Райс. – Правду… Ты не примешь ее, Айра.

– Если не скажешь, то не приму, – резонно заметила девушка.

– Послушай, – он сей на край кровати и принялся растирать похолодевшие ладони. – Ты видела у меня оружие. Это не просто семейные реликвии. Дело в том, что мой род издавна ведет борьбу с противником, который во много раз сильнее и ловчее простого человека. Мой прадед, дед, а потом отец и я – все мы – Охотники, воспитанные Орденом в строгих правилах и…

– Что? – топнула ногой Айра. – Что ты несешь? Ты слышишь себя, Райс?

– Да, правда звучит еще более бредово, чем все то, что есть сейчас, но ты сама просила о ней.

– Если ты так решил оправдать свою измену, то это плохой ход, – обиделась она. – Ничего более глупого я еще не слышала. Вот это фантазия! Романы писать не пробовал?

– Вот! – вскочил Охотник. – То, о чем я и думал. Ты не примешь это никогда. Никакой нормальный человек не принял бы.

– Ты мог быть выше всего этого, – стараясь держать себя в руках, Айра снова отошла к окну и повернулась спиной ко всему, что происходило сейчас. – Ты мог просто честно сказать, что больше не любишь меня или устал. Зачем придумывать дикие истории о… Господи! – прижала она ладонь ко лбу.

– Люблю, – его руки коснулись ее спины. Уткнувшись носом в волосы любимой, Райс сделал глубокий вдох, словно надеялся запомнить ее запах. Он почти чувствовал ее желание уйти прямо сейчас, но что–то удерживало Айру.

– Как я не разглядела? – прошептала она, поворачиваясь к нему. Красивые выразительные глаза девушки блестели невыплаканными слезами. – Как я не поймала тот момент, когда ты начал отдаляться от меня?

– Я все еще рядом.

– Мой Райс не стал бы лгать и изворачиваться, – отрицательно качнула она головой. – Ты другой. Человек, которого я люблю, не унизил бы меня такой глупой ложью.

– Айра…

– Нет, – она сделала шаг назад, что вынудило девушку сесть на подоконник, обрывая несколько крючков на шторе. – Я не хочу больше слушать это. Не хочу, чтобы ты лгал.

– Не делай этого, – голос Райса дрогнул. – Не позволяй нам разбиться вот так.

– Ты должен остаться здесь.

– Ты бросаешь меня?

– Мне нужно подумать, – вздохнула Айра. – Я не знаю, что делать. Ты разрушил меня, понимаешь? Я бы простила, скажи ты мне сразу все, как есть. Простила бы… А так… – она опустила голову, закусывая нижнюю губу, чтобы не заплакать. Нет, слез ее он не увидит. Никто не увидит, как она плачет.

– Прошу, не руби с плеча. Потом мы не сможем все исправить, если ты сейчас примешь неверное решение, – мягко проговорил Райс.

– Не приезжай домой, – тихо сказала она, прежде чем направиться к двери. Остановившись на пороге, Айра оглянулась. Оглянулась для того, чтобы оставить себе возможность вернуться, если найдется причина. Всегда так делала, словно бросая монетку в фонтан. Не выдержав ее взгляда, Райс отвел глаза, что причинило Айре такую боль, которая высекла слезы из глаз девушки. Смахнув одну из них, что уже катилась по щеке, она ринулась прочь.