Технарь для Хозяйки медной горы

– Этот безумец создал НЛО.

Но несмотря на это, он первый и опомнился:

– Чё так висеть и будешь, или твоя фиговина ещё на что-нибудь способна?

На что я только улыбнулся, заметив безумный блеск в глазах друга, буркнув:

– Кто из нас ещё сума сошёл? Сухопутная крыса.

Но посомневавшись взялся за штурвал, отклонив вперед вместе с прикреплёнными к нему пластинами, чувствуя, как пошатнулся кораблик или НЛО, что ему больше подходит, но удержавшись потихоньку трогаясь, как и лед в моей на секунду заледеневшей душе. Недолго думая, я подтянул тросики забирая выше и направил кораблик над озером. Слыша только то, как разрывает от счастья душу и как оно выбивается наружу, тем патче чем быстрее кораблик набирал обороты и проходили испытания. Конечно, сверх световой скорости не было и даже с плохонькой машиной мне сравниться не удалось, не хватало мощности. Но и маленький мопед, без ограничения в бензине, может пересечь страну. А уж если ему все равно в какую сторону и как ехать, то открываются просто безграничные перспективы. Которыми или о которых, часом или двумя позже, я решил рассказать Сене, наткнувшись на угрюмо посматривающего друга, за бутылкой пива и изжарившимся шашлыком. Крикнувшего стоило мне приземлится:

– Надо было ружьё взять, по на развелось в лесу нечисти, всю рыбу распугали гады, отдохнуть невозможно. И вообще, летают тут всякие, а друг на зависть исходит.

Улыбнувшись, отбирая у него кружку и шампур, пообещал:

– Сейчас прокачу…

Утро пьяного не красит, а уж трезвого куда там…

– Вставай давай.

Слыша, как недовольно расталкивает меня Сеня, едва смог разобрать че творится вокруг сквозь шумевшую в висках кровь, а творилась в деревне со слов друга не мало:

– Слушай Вань бежать тебе надо. Ты скажи мне на кой ты на своей…НЛО в деревню то полетел. Ночи ныне светлые, все как днем видать. Вот у нас бабок в церковь по утру и поволокло, кричат, охают, не травок не замочить, не на соседку не наговорить. Кузницы и слесаря, вилы куют и точат, а обычные мужики на площади дрова заготавливают. Либо тебя сожгут – либо кораблик. Нет частный транспорт все уважают, но так хвастаться нельзя, все-таки двадцать первый век, а не сороковой, да и там я уверен, не все ладно будет. Кому ж охота чтоб за ними в ночи подглядывали, аль с полей картошку воровали?

Посмотрев на то, как я – едва шевелясь, схватился за штаны подтаскивая поближе, заодно выискивая и футболку, друг рассмеялся:

– Ладно уж побег засчитан, кузнецов у нас почитай, как пол века не водится, но и ты не прав. Зачем так нажираться, пусть в небе столкнуться не с кем, но и меня одного оставлять не нужно было. А ещё другом моим называешься.

С трудом разобрав в предутренней или предрассветной мгле лицо Сени захотелось в него заехать, да так что в глазах потемнело. И он, как никогда чётко это уловил и собрался на выход, быстрее чем я пришёл в себя:

– Пора мне. До дома добрался, об ель иль осину… на мель не сел, и ладно. С остальным, как ни будь, да разберемся. Пойду пока дров посушу и смолы вытоплю что ли, а то – кто же на сырых то нечисть жжёт, негуманно, она варенная получится. Тем более для друга можно и расстараться. А, как он смеётся зараза, – оборачиваясь, уже для самого себя продолжил Сеня, – у меня мурашки все ещё по телу бегают. Нет ружьё все-таки надо было взять.

Подхватив тапочек, успел залепить в спину друга, проваливаясь в тревожный сон.

Очередной же вечер начался с вопроса "лететь или не лететь". Хотя на самом деле вопрос не стоял. Уж очень вчерашний путь до дома или преддверия его, меня озадачили. И стоило- то всего подняться над озером повыше что бы заметить, как петляя уходит рыбацкая тропа, к дому же ведет разбитая дорога. И если не считать, тонких вытоптанных грибниками прогалин, что как муравьи шастали меж кустов друг за другом, то я знал каждый поворот, подлесок или засеку, излазив с отцом, а после и с тем же Сеней все вдоль и поперек. Тут Пескарь, там Карасик, а здесь добрые люди в яму стекла с ржавым гвоздём насыпали. Но в глазах дорога продолжала упорно двоиться, огибая стоянку и озеро, забираясь с небольшой протокой в чащобу. Однако цеплялось не то. Ну, проложил кто тропинку, расстарался и слова плохого не сказать. Но чуть спустившись, я как ни старался не нашёл и упоминание о тропе, как будто её и не было. Более того, зная, где или откуда она начинается, я не поленился и заплутал в кустарнике. Чтобы плюнуть и отправиться отдыхать с пьяных глаз Сени, заметившего, как я попытался, схитрить и приземлиться на тропку. Заметив к своему удивлению, как она выпрыгнула из-под ног или курса, и я едва не завалил елочку в диаметре сантиметров двадцати, с трудом успевая взять выше. Заклиная себя и сухостойную, обоим нам понятными словами. Тогда- то от греха подальше и решил, что полетов на сегодня хватит и отправился домой. Но все-таки, что меня так привлекло? Не пять лет чтобы ради любопытства залазить в лужу по пояс. Ответа я так и не нашёл, кроме того, что просто хочется и всё тут. Прямо взяла она меня за живое, а тут ещё и НЛО простаивает, когда я не накатался, и отпуска почитай год не было. Так что решение уже было. Оставалось только позвонить, услышать все что обо мне и о таком требовании думают. А с утра явится в офис и сдать ключи. Об отпускных я мог конечно и не мечтать, не все коту масленица. Но удовлетворившись обещанием, что к концу месяца мне все перечислят, отправился собираться. Хотя чего там, разве же мне много нужно было, взять пару банок тушёнки – десяти вполне хватит, крупы какой никакой и соли. А остальное и так есть, котелок, с ложкой, топор и палатку у Сени. Причем без последнего Сеня бы упорно сопротивлялся. Но переговоры прошли успешно, стоило только пообещать взять мобильник и ответить на вопрос друга:

– Где тебя хоть искать – то, если чего?

На что пришлось рассказать о увиденном и старой дороге, чтоб услышать, "Там же ничего нет?" и улыбнувшись, и сам зная об этом, закинуть палатку в НЛО. Распрощавшись, как с другом, так и с родной деревушкой, что было нелегко. Лишние глаза и слухи, мне совершенно были не нужны, так что пришлось ждать ночи. Но куда уж там, Сеня был прав, моё вчерашнее возвращение не осталось не замеченным, и стоило мне украдкой подняться над собственным двором, как за околицей заохала ребятня. И куда только смотрят их родители? Но разве ж мне было до того дело? Даже наоборот я предвкушал, свое будущее возвращение. Ну, а сейчас, сейчас с нетерпением, меня ожидало моё маленькое путешествие. Сменившееся с трепета на головную боль уже через десяток другой минут, как я поднялся:

– Куда меня к черту понесло на ночь глядя или на утро? Не видно не зги. Ещё и ребятня. Не мог что ли Сеню попросить, он бы подкинул и никакого шума бы не было? А теперь, как бы избу не сожгли. Вопросы, вопросы, вопросы и прежде всего к самому себе. А с другой стороны, зачем? Всё бы и так рано или поздно узнали о моем кораблике. Зато теперь, я выбрался из своего омута. Жаль, что Светка далеко не девчонка, а вот мне чувствую повзрослеть не грозит.

Улыбнувшись, отпуская давненько застрявшие в груди обиды, всмотрелся в вяло проносившееся под моими ногами озеро, чтобы подняться выше, зашептав:

– И где там у нас неведомые дорожки, к ним мчится сказочный Руслан? И ведь не слова не соврал. Но не будем о грустном и о скорбных интрижках принцессы и Черномора, не этично – попрекнул я себя, найдя так заинтересовавшую меня тропу.

Которая в этот раз, от меня не то, что не убегала, я едва не на ощупь опустил НЛО, чтоб с непонятной грустью и в очередной раз, пожаловаться на самого себя:

– Так вот все тайны по утру и разбегаются, – но, как бы там ни-было с души свалился не подъёмный камень, притолкавший меня сюда.

Да чего там, даже шевелиться на секунду перехотелось. Но встряхнувшись, опомнился. Ну, не лететь же обратно в самом деле? Тем более что у дома собрался комитет по встречам, из детей, мужиков и священников. До вил и костров, конечно, не дойдет и дом не тронут. Но объяснять каждому в чем суть, а пуще того, из чего и как, оно мне надо? Лучше уж здесь побыть пока народ успокоится. А тайну, что так влечет, мы найдем. Вон и камушки, какие-то из дороги торчат, большие, кладка старая небось и дорогая, и чем дальше, тем дороже. А чего мне еще надо? Не найдя ответа, забравшись в свой Пепелац, то есть НЛО, я нехотя покати по тропинке, довольный собой, ещё слыша, как шумит в голове вчерашнее похмелье. Но котелок чего-то там пока варит, подсовывая мне выжимки, по типу наука и магия одно и тоже или не так, там про технологию было? А следом мусор и ещё мусор, даже прислушиваться к самому себе не хочется, вертится какой-то бред. Но чего же так тошно-то? Покрутившись, пытаясь спрятаться от мелькавших деревьев постарался забрать выше, чтобы с упоением глотнуть свежего воздуха, впилившись в вовремя выскочившую ветку, опрокинувшую меня вместе с НЛО на землю, где я и забылся. Слыша отголосок собственного разума в прояснившейся голове, где как будто навели резкость, "какого хрена я вообще здесь делаю".

– Очнулся милок? – слыша, как меня тормошит чуть скрипучий, но ещё вполне угадывающийся у бабушки, приятный женский голос. – Давай, давай вставай мой хороший, эко тебя скрючило, подыши маленько. Лес он от многих болезней лечит, и перво – наперво от глупости.

Покивав бабушке особо не прислушиваясь, вспомнился почему-то один из вечеров за зомбоящиком и слова ведущей, распинавшейся на тему того, что в красивом теле – красивый дух. Ещё тогда показавшийся бредом. Но помогшим заметить, что душа всё-таки себя проявляет и за частую в голосе, робком, смелом или звенящим, а уж о тараканах в той душе даже выспрашивать не надо, они сами высовываются. Вот и сейчас, всё чего не тарахтит бабка, а мне кажется, что лес шумит, отвечая или прислушивается. Да и сам я нет-нет, а невпопад отвечаю:

– Ты чей колдун то будешь Сибирский, аль Муромский? К нам всякие залетают, но такой штукенции, как у тебя я не видывала. Но все одно, дальше заговора не ногой, неплохую защиту Хозяйка возвела, а?

На что пришлось, обернуться ещё туго соображая, и переспросить:

– Кто колдун?

Но бабка, осмотрев меня, как контуженого, повела дальше, схватив под руку и ведя за собой, ахая:

– Как тебя угораздило то, – поцокала она, – я вон тоже призабылась, всё дела-дела, – повела она передо мной ладонью, и я прямо-таки прилип к расплывающемуся серому, запудренному пятну на лице бабушки. Не понимая, как я его сразу не заметил? Более того, я не помнил того, чтобы вообще смог до этого всмотреться в свою спутницу, продолжавшую, – Но так меня еще не разу не обдавало. Ты мне скажи ты на дорожку залетал? – и сама же ответила. – Залетал. К городку прибился, прибился. Чьего роду племени будешь?

Ткнув мне под ноги и на НЛО, бабушка выжидательно уставилась на меня, ожидая ответа. Так что пришлось вымолвить:

– Так свой я Уральский, – чтоб увидеть, как моя помощница расплылась в улыбке, не слыша вопроса " о каком городе она говорила?" да и не нужно было. Мне хватило и того, чтобы бабушка зашептала:

– Свой, наконец-то свой.

Но опомнившись, потянула меня к ближайшим кустам уверяя:

– Сейчас приведем тебя в порядок.

Но я уже был в порядке или мне так казалось. Так как что-то мне подсказывало, что в кусты я не хочу, более того нутро будто кто-то в узел завязал или ухватил рукой. И я поспешил отговорить старушку:

– Но на счет корней я не уверен, мало ли что в роду намешано. На всякий случай надо проверить, а не заслонный ли я казачок? Да и Пепелац мой одинешенек не оставишь, посмотреть, подлатать надо.

Что заставило-таки бабку замереть, но я рано обрадовался. Задумавшись на секунду, та хмыкнула, " Ничего с ним не сделается." и втащила нас в кусты, да настолько быстро, что я удивился её силе. Но это было наименьшим из всего, что предстало передо мной и сдрейфившим разумом. Ибо за кустами появился не замшелый пень и не очередной выверт организма, как-то разом отпустившего, а уютненькая деревушка, раскинувшись домов на четыреста не меньше. И это если взять то, что стояло перед глазами. А ведь заглядывать дальше, не было и желания. Хватило и расположившейся в двухстах шагах, каменной арки и двух охранявших её гномов:

– Это – что, малорослики?

– Они и есть, – сощурившись, сплюнула бабка, – появились тут лет двести назад. Уж и не упомню от куда, да сходу в гору сунулись. Каменья посчитать, золото поделить, да в подвалы упрятать. Да токмо их царевна наша быстро к рукам прибрала, у неё не забалуешь.

– Царэвна – Царэвна, – передразнил бабку откуда не возьмись выползший коротышка, оповестив её, а заодно и меня. – Нэ царэвна она, а Хозяйка. Почити за двести лет, не одной монеты, ни одной камушка, взять не удалось. Всё знает, всё видит. Не ценят на Руси, честный приработок, – поморщившись, пришла пора сплюнуть и поспешившему куда-то гному.

Чтобы услышать из-за спины, от не уступавшей ему бабки, надрывное, да с хрипотцой:

– Самим не хватает! Ишь приработок они нашли, – переключаясь на меня, видимо, что бы я не услышал "Нечисть проклятая" без единой запинки или акцента от гнома. – Ты не верь этим изуверам милок. Они и доброго человека со свету сживут, а уж нашего брата и подавно. Как кстати тебя кличут? – подталкивая к одинокой тропке и в отдалении стоящей избушке, поинтересовалась бабушка.

Под пристальным взглядом которой пришлось сдаться, между тем добираясь и до избушки, у которой старушка всё осмотрела и обнюхала, поторапливая меня:

– Так как говоришь?

– Иваном кличут, а по батюшке Никитич.

Спав с лица, бабушка на минутку присела на лавочку, запричитав, толи разговаривая с собой, а толи с избушкой, но во всяком случае не со мной:

– Что это делается если Иванушка в колдуны подался, то мне что делать? Не пугать дурех, детей в печку не сажать, да от лихорадки не излечивать? Веришь родимая, нету места бабушке, – погладила выступающее бревнышко из стены, осунувшаяся женщина. – Где спрашивается богатыри, добры молодцы, одна нечисть кругом, а все нам пеняют. Эх, – махнула рукой женщина, обращаясь уже ко мне. – Мухоморовку будешь? У меня и поганки свеженькие есть, сейчас мы всю хандру изгоним, – прокричав уже из дома, – будет – будет стоять Русь, пока сказки у печи слагаться будут. А детские или то куда самогон у деда пропал, иль настойка бабки и не важно, мастера не куда не денутся. Сейчас мы об их здоровье и справимся.

Не успев отказаться или отойти от перепадов бабушки, услышал, как та со скрипом отворила подпол и забренчала посудой. Да и не до того мне было. Слишком уж много на меня свалилось за раз. Или это ещё не все? Обернувшись, рассматривая красотищу, что виднелась за окном. Предгорье, только диву давался, как раньше никто не заметил. Что из нашего озерца, вытекает брат близнец, образуя оазис, только наш северный. Где не мудрено увидеть мельницу у истока озера и кучу домиков на берегу. Вот только сновали там не обычные крестьяне, хоть людей и хватало. Там на удивление бегали гномы, покрикивая на соседей, что сделали из своей притоки болотину, покрытую ряской и тиной. Над всем этим потешались разновозрастные рыбаки, искоса со смешком поглядывая на гревшихся на камнях, полногрудых русалок, а ребятня в деревнях и не такое видала, им было всё безразлично. Видать привыкли уже к такому соседству. С другого же края вообще всё утопало в зелени, отгородив возвышавшимися над водой и из её толщи, верхушками, прямо-таки львиную долю озера. И за всем этим было удобно наблюдать от дома бабушки, чуть возвышаясь над всеми. Впрочем, как и всем остальным за ней. И как водится не один я приглядывался к поселку, не веря своим глазам. Особенно когда два волка встали на задние лапы выбравшись на тропу и потопали ко мне знакомится. Что не очень-то хотелось, и чем больше я вглядывался в волчьи морды, тем желания то становилось навязчивей. Но не успел я решить, куда и как бежать, понимая задним умом, что от волков не уйдёшь. Как, тот – что с мордой лица поширше, стребовал:

– Кто такой, чьих будешь? С какой целью в наших краях?

– Почему преследуем бабушку и лазим с ней по кустам, – поддержал командира сиплый голосок.

От чего не только я, но и глав волк посмотрел на собрата с неким подозрением. Впрочем, озвучивать он его не стал, а прикидывая, что ответить, пропустил выскочившую из-за дома старушку:

– Внучек это мой лохматые, Иванушкой кличут. Человек он пока мест, но с волшбой дружит, вот в гости и заглянул…

Не успела бабушка закончить, как волки взяли меня в клинч, не веря прижавшись, как спереди, так и сзади, обнюхивая. От чего захотелось бочком посторониться, но упершись в острый взгляд глав волка, не смог пошевелиться, пока второй с удивлением не заговорил:

– И правда человек! Где ты внучка- то такого откапала, бабушка?

На что та только улыбнулась:

– Места знать надо блохастый, это тебе не зайцев с косами гонять и не пирожки у девчушек тырить, тут чуйка нужна.

На что волк, хмыкнув зашипел:

– Да я знаешь каких ловил? Сейчас только обернусь, – засобирался волк, становясь на четыре лапы, – и десяток таких приведу, а потом не кусочка не …

–Это не важно, – одернул собрата главный, – наверное заметив, как поменялся мой взгляд и в целом миро ощущения, от последних слов оборотня.

Чего не говори, а чтоб меня волки сжирали или кто-либо еще, мне не хотелось ни капельки. Сказка, как говорится ложь, да в ней намек. Так что, недолго думая я стал присматриваться к понравившемуся мне полешку, слыша и то, как волк обратился к ведьме:

– И это, Яга, ты только внука не забудь к делу пристроить и объяснить, чего и как тут у нас. Не хватало ещё, чтобы он по деревне с дрекольем бегал, как прошлый. Или может я сам? – покосился он на меня, успевшего за разъяснениями выбраться из оцепления по ближе к поленнице, где и замер, услышав слова волка.

– Сама, всё сама, – заверила оборотня бабка. – С прошлого то почитай сто лет прошло, совсем дикий был, я и сказать ничего не успела. А ты мне все поминаешь. У этого вон, даже топора нет.

Кивнув на прощание, глав волк встал на четыре лапы, чтобы почесать надсечённое ухо задней лапой и умчатся восвояси. Мне же предстояла нелегкая беседа, как минимум для Яги. Надо же как- то уговорить хлопчика всего на всего не убежать. К чему я признаться был уже готов. Хватило всего увиденного с головой, уже хотелось вернуться домой и наглухо заколотить, окна и двери. Можно даже посетить санаторий с мягкими стенами. Но к своему удивлению, был и какой-то червячок любопытства. Ну, когда я ещё в самом деле попаду в подобную переделку? А с другой стороны, оно мне надо? Чувствуя, как опять теряюсь в собственных мыслях, уставился на задумавшуюся женщину, буквально слыша в собственном противоречии или нутром, ответ на то, что со мной происходило:

– Бабушка прекрати! Я ещё при встрече с деревом понял, что с головой у меня не все в порядке. Я вообще не любитель всех этих тур походов и даже на рыбалке, зачастую упивался не видами. И что-то мне подсказывает, если мы не договоримся, то не какие заговоры, русалки и неведомые дорожки, не заманят меня в ваши леса. А человек, как успели обмолвится наши мохнатые друзья, вам ой как нужен. Так что хватит придуряться. Лучше скажите, что вы имеете матушка мне предложить? – подступившись к женщине, выгадывая минутку и для себя, выдохнул.

От чего Яга поспешила отмахнутся:

– Что ты хочешь от бабушки Иванушка, – обратилась она ко мне, всплеснув руками, сетуя так, что я почувствовал своё родство со сказочными персонажами. Но как не странно, неожиданная догадка оказалась правдивой, и в голове разом прояснилось. Да и бабушка, улыбнувшись продолжила:

– Хочешь, погадаю, отворожу – приворожу кого, хочешь? – зашептала, притворившись привокзальной цыганкой. – Клятвы не беру, не проклинаю. Что с судьбою будет не знаю, не скажу, да и зачем тебе энти знания? Знаю, золота не надо, не тянет и к рублю. Дружбу вижу, хочешь дружить будем? – подступила ко мне бабушка, – Жарко дружить будем, – едва слышно заговорила Яга, аки девица красная, от чего внутри что-то зашевелилось. Но и стало так страшно, как будто душу сковал великий змей Каа, и захотелось услышать что угодно ещё. И бабушка не подвела. – Или может знаний хочешь? Расскажу тебе, что и как у нас, а там и сам присмотришься и выгоду свою найдешь? – отступилась от меня бабушка, смахивая испарину, стоило мне судорожно кивнуть, всерьёз задумываясь о мухоморовке, чтобы услышать, – Фу-х, – от вернувшейся к своему прежнему образу женщины в возрасте, с чуть хрипловатым голосом и невероятно пронзительными, голубыми глазами. Чей напор признаться, я едва смог вытерпеть, и о чем уже посмеивалась старушка. – В следующий раз так просто не отделаешься касатик, бабушка уже несколько десятков лет до такого греха не договаривалась. Почитай молодость вспомнила, – тихо рассмеялась опять женщина.

На что я понял одно, я совершенно не понимаю, как относиться к Яге, временами это бабушки и вроде никем другим она быть не может, я же вижу. Но стоит приглядеться и стоит женщина, почтенная, умудренная, но женщина без морщинок, что могли бы резать взгляд, однако тех просто не находилось. А если захочет она, то появляется и матрона, и девица красная, и Яга костяная нога, если конечно с тобой не играет ребенок. Чувствуя, как волосы от собственных выводов встают дыбом, едва не пропустил вопрос ведьмы, что сейчас была снова бабушкой:

– Так чего хочешь узнать Иванушка, я тебе все расскажу, коли спросишь? Но знай за каждый вопрос, службу сослужить нужно будет. Ну а коли не спросишь, то я тебе сослужу, – улыбнулась бабушка полным набором клыков, – так чего хочешь?

Сухо откашлявшись, я всё-таки решился:

– Что вы там говорили о свежих поганках?

На что услышал:

– У-ух, охальник. Не до поганок нам сейчас, – выдохнула она, соглашаясь сама с собой. – Ладно уж внучек, кое чего я и за так поведаю. Помощь нам нужна не простая и не сложная, а самая что ни наесть та, с которой человек справится. Да и история короткая, как гномы, с которых все и началось. Ты же помнишь, как удивился, увидев коротышку? Так вот и мы тем же грешны, оплошали…

Глава 3

– Гмилин…, чтоб тебя…, куда ты нас снова перенес, – попытался ухватить за бороду главного книгочея, вывалившийся из портала одним из последних, глава рода Серобородых Герих седьмой, – здесь, даже порохом не пахнет, не то – что силой земли и нашими собратьями. Кто – кто, мать твою, нас прикроет в диком мире, где земли кланов и наши родичи?! – тряхнув, как следует ученого, рука Гериха соскользнула с окровавленной бороды.

Не успел последний гном вывалится со стрелой в затылке из портала, как за отрядом последовали длинноухие и за свою растерянность Гериху пришлось заплатить не просто книгочеем, а жизнью собственного рода. Кто-теперь уведет их из нового мира и поможет в родных землях, кто возглавит клан, если Герих останется тут? Но и просто так сдаться, владыка гномов не мог, как не мог бросить собственных сынов, внуков и правнуков, а пуще того ненависть тысячелетней войны, не за земли, но за жизнь и право повелевать миром. Тем из коего эльфы, выдворили всех мешавших им основать колыбель мира. А, кто не пожелал уйти, падал, один за другим. Пока не пришло время гномов, и из привычной битвы родов за право снабжать тот или иной, народ, конклав королевств, а иногда и обыкновенных дикарей. Для гномов началась война на уничтожение. Война между землей и её недрами. В которой дошла очередь и до Серобородых, что были вынуждены отступать, на бегство гномы никогда бы не согласились. Вот и сейчас собравшись с духом Герих скомандовал, поднять щиты и гномы отступали от зева портала, исторгавшего эльфийские стрелы. Длинноухие не дураки, чтобы столкнуться с гномом в его штольнях, или вернее их научили. А значит у рода Серобородых ещё был шанс, и они им воспользовались, не зная сколько им отпущено времени до того, как в атаку пойдут разведчики или в проход закинут обманку из десятка гоблинов или рабов из людей. Которым Герих обещал жаркий прием, но для этого нужно было обосноваться, найти уступ, горный карман, а ещё лучше пещеру. И он нашёл, а кто как не гном дитя земли и глава рода, был готов на такое в чужих землях? Что к удивлению владыки, почти сразу откликнулась, ведь здесь не было запоров и каждый метр, не был пронизан рунами и пропитан силами владетеля. Хоть и чувствовалось, нечто настолько тонкое и не осязаемое, что гном не обратил внимание, да и зачем, оно не противилось его воздействию. И не прошло и получаса, как в горном хребте образовалась ниша, укрывшая оставшихся из рода Серобородых, готовившихся к последней битве. Каково было их изумление, когда по первому требованию под воздействием рун, готовившиеся к смерти гномы, обрели, не только бастион, но и немалое богатство. Ведь земля, где обосновались гномы, была не то, что не пуста, не изрыта первыми кланами и королевскими родами, а изливалась, выплевывая к их ногам не только медь, но и самоцветный камень. От одного вида, которого, некогда не самому богатому роду и их главе, иначе их не оставили бы на заклание, становилось страшно. Страшно от одной единственной мысли, "С такими богатствами, мы могли бы просто откупиться". "Ведь даже эльфам, какие бы они снобы небыли, не чужда тяга к прекрасному, тем более что мы просто попросим оставить нас в покое". Оглянувшись, не слышал ли кто его позорных мыслей, Герих, зачерпнул руками павшие к его ногам самоцветы. Ему хватило, испуганных лиц гном и израненных войной, хватило уложенных у стены детей, что тряслись, как матери или спали устав, как их отцы. Всего этого хватило, чтобы стиснуть в руке камни и перешагнуть через себя, через вековые традиции, и через долгую очень долгую войну. Не хватило только одного, здоровья, чтобы вытянуть Леща. У пещер тех, как и всех земель и самоцветов, всегда была хозяйка, она и обратила внимание на гнома, что так без церемонно старался вынести её богатства: