Пряная соль на губах

Мне кажется, что она возмущена, но я слышу обычные цитаты, вероятно, доставшиеся от родителей. Собственные мысли Лары еще не проскользнули за наше короткое общение. Она легка и весела, как и любая не провинциалка, чувствует себя в своей среде комфортно. И наверняка в ее поклонниках не Мишки с Ваньками, а интересные ребята, которыми и увлечься не грех. Ой, все! Все! Нельзя, девчонка! Нащелкает судьба по носу, как любопытную лисицу.

– По кофейку? – тут рядом, – она кивает куда-то влево.

– Пожалуй.

И зачем только я согласилась?! Наверняка, за кофе мне придется отдать приличную сумму, потому что цены кругом умножены на два. Примерно моего роста, чуть выше среднего, под метр семьдесят пять, в яркой модной кофточке и симпатичных массивных кроссовках, Лара уверенно шагает, а я плетусь за ней.

Завернув за угол, мы действительно оказываемся у небольшого кафе, где я, немного выдыхая, усаживаюсь на мягкую банкетку.

– Лар, сколько стоит кофе здесь? – тихо спрашиваю девушку, краснея.

Как бы ни было стыдно, а попасть в неловкую ситуацию вовсе не хочется.

– Я угощаю, Слав. Это просто кофе. За знакомство! – и она поднимает в широком жесте чашку с ароматной пенкой и коричневым сердечком посередине.

– Неудобно… – пробую волшебную на вкус сладкую пенку и облизываюсь. Даже столичный кофе кажется мне на порядок вкуснее любимского.

– Неудобно бывает при других обстоятельствах. – многозначительно выдает она. – Откуда ты?

– Город Любим в Ярославской области. – вздыхаю мечтательно. Наверное, моя провинциальность будет заметна еще долгое время. Как же я хочу быть такой, как эта девушка! Раскованной, уверенной в каждом шаге и слове, не боящейся ляпнуть что-то невпопад.

– Часов пять отсюда?

– Четыре до Ярославля, а дальше на автобусе или электричке.

– Можешь остаться у меня сегодня. Мать в отъезде, квартира свободна. – она ожидает от меня знакомой фразы. – Неудобно мне не будет. – мотает головой, таращась с улыбкой.

– Не смогу. Меня тетя дома ждет. – говорю виновато и так хочу остаться у девушки, но совсем не знаю ее, да и тете обещала приехать.

– Какая ты ответственная, – смеется. – Позже десяти вечера домой не приходишь? – звучит с небольшой поддевкой, но меня не трогает это.

Почему-то Лару я воспринимаю априори хорошо. Может, потому что первая моя знакомая? А может и нет. В любом случае я не отношусь к людям предвзято, особенно к потенциальным подружкам, с кем можно поболтать.

– Я у тетки одна. Она волнуется. – не вру, но и умело съезжаю на актуальную отговорку.

– Жаль, тогда давай хоть провожу тебя на вокзал. Мы же увидимся еще?

– Очень кстати. Спасибо, Лариса. – благодарно улыбаюсь за то, что не придется сидеть в метро, как на иголках, отсчитывая станции.

Я вовсе не замкнутая и прекрасно схожусь с людьми, но ночевать действительно привыкла в своей постели. Конечно, впереди меня ждет общежитие, но пусть уж это будет через неделю, да и девушку вижу сегодня впервые. Модно одетая с яркой красной помадой, она, безусловно, выглядит обалденно, но доверять человеку с первого взгляда я не готова. Может, это выглядит провинциально? Пускай, я не хочу разочароваться в столице.

Лариса вызывает такси, и под мои недоумевающие протесты довозит меня до вокзала, тепло прощаясь. Я понимаю, что она из обеспеченной семьи, но быть должной вовсе не хочется. Уж лучше просидеть неделю в ожидании, чем вляпаться в историю. Да и кто теперь запретит мне общаться с однокурсницей?

В общем мое впечатление о столице остается шикарным, насколько оно в принципе может быть таковым у человека, заполучившего мозоли на всех пальцах обеих ног. Устала, выдохлась, но познакомилась с настоящей москвичкой! Ой, какая я еще маленькая и впечатлительная!

Глава 2

Слава

Первая встреча

Мои ожидания и моральная подготовка к жизни в общежитии пролетают незаметно. Тетя Надя хлопочет вокруг меня, готовясь к расставанию, школьные подружки бесконечно зовут «погулять», но я стоически стараюсь сидеть дома, выходя только в магазин. Наивно-восторженное ожидание нового свидания со столицей… Меня захлестывает эта девичья глупость, как предвкушение первого настоящего свидания, первого букета цветов или первой ночи под луной. Наивно? Естественно, а как еще может быть у девчонки в восемнадцать? Девятнадцать мне только в марте, не скоро, поэтому смело живу детскими эмоциями.

А у меня детское абсолютно все. Целоваться я пробовала с Мишкой, и это было ужасно. Огромное количество слюней и тут же похотливые холодные руки на моей талии. Мишка не понял, но меня чуть не стошнило. Вычитанные из книг ожидания безжалостно разбились о суровую реальность. Или я не правильная, слишком неопытная, или банально не тот человек. Романтические истории наперебой утверждают, что все должно задрожать в зашкаливающей истоме, а у меня только и шевельнулась, что коленка, на случай более упорных действий Мишки. Да, неопытная… А где взять-то этот опыт? Не поднимая головы от зубрежки к тому же…

– Ты че такая… нервная? – недоуменно спросил Мишка, убирая от меня руки.

Надо отдать ему должное, что несмотря на «колхозное» воспитание, он был острым и язвительным только на язык.

– Ни че, а сама по себе. – отвечаю, стараясь отгородиться и не выдать настоящие эмоции. – Мне домой пора.

Почему-то этот случай крутится в голове все время, пока я еду в Москву. Может, я не рассмотрела нужных качеств в Мишке? Таскается за мной всюду, говорит невпопад, руки мнет. А если так, то что мне с того? Свою мечту изменить жизнь я никак не могу променять даже на Мишку, ведь это же целый мир по сравнению в одним человеком! Да-с, неприятно так рассуждать, но самой-то себе не получается врать. С целым хороводом чувств я добираюсь до Авиамоторной, волоча за собой сумку с вещами.

Корпус оказывается тем самым, что записан в моем билете-поселении, и, преодолев два лестничных пролета, я оказываюсь в комнате с озвученным на вахте номером.

– О! Свежее мясо! – приветствует меня гоготом парень, величиной, наверное, со шкаф.

Аж передергивает от его жаргона и подвыпившего вида. И не такие экземпляры попадались на темных улицах моего городка. Его взъерошенные волосы торчат в беспорядке, а расстегнутая до пояса клетчатая рубашка кричит рельефным торсом об отсутствии какого бы то ни было смущения. В комнате висит плотный запах алкоголя, и с кроватей на меня взирают две парочки.

– Проходи, не нервничай! Это Костик! Он добрый! – провозглашает одна девушка, выбираясь из рук другого парня, опрокидывающего бокал с желтой жидкостью. – Таня! – она протягивает руку.

– Ярослава, – отвечаю, косясь на поддатого детину в расстегнутой рубашке.

– Какая цыпочка на вписку досталась! – объявляет он и надвигается на меня.

– Брось, Костик! Она новенькая. Первый курс ведь?

– Да… – шепчу, пятясь назад.

Парень осоловело рассматривает меня, облизнув свои ярко красные пухлые губы, и вот тут я пугаюсь не на шутку. Столько похоти и явного желания, животного и несдержанного, мне не доводилось еще видеть непосредственно в отношении себя. Прижавшись лопатками к стене у небольшого стола, заваленного сумками, я замираю, втягивая воздух и понимаю, что не могу даже вскрикнуть от перехваченного истерикой горла. Парень вжимает меня в стену и нагло впивается в губы, больно прикусывая нижнюю, почти до крови. Не чувствую вкус крови, настолько я ошарашена и натянута струной. Руки вытягиваются как палки по бокам, но даже сжать их не могу в кулаки.

– Кость! Перестань! – его одергивают от меня, и я замечаю возню прямо перед собой.

Незнакомый парень выпихивает Костика за дверь, оказавшуюся рядом. Почему я не дала деру? Как просто! А я так и стою, ушибленная вся, испуганная, и таращусь на происходящее.

– Эй, Слава. Тихо… – он почему-то трясет меня за плечи и до слуха доносится «Тань, давай всех отсюда и окно открой».

Спустя несколько минут, пролетевших в моем сознании, как несколько часов, я прихожу в себя, сидя на провисающей кровати с металлической сеткой-матрацем, как в летнем лагере. Вдруг в один миг снова стала слышать и чувствовать. Кареглазый парень с не плотной щетиной на подбородке и мягким добрым взглядом заинтересованно разглядывает меня, поддерживая стакан с водой, который я прижимаю к губам.

– Ну, живая осталась? Что ж ты такая… в общагу-то? – спрашивает сочувствующе Таня, поглаживая меня по руке.

– Я пойду, а ты девушку приведи в сознание. – говорит парень, вставая и выходя в дверь. Он улыбается краешками губ обернувшись у двери. И только я деревянная, слышу это со стороны, смотрю и слабо понимаю.

Неожиданно, я возвращаюсь в себя полностью, видя свои дрожащие руки, чувствуя, как слезы текут по лицу и саднит губа… Поднимаю глаза на Таню, но та лишь качает головой.

– Ты извини ребят, они не целованных давненько не встречали…

– Каких? – возмущенно спрашиваю. – Он мне губу прокусил. – провожу ладонью по губе и демонстрирую кровь.

Вспоминаю, как в моем рту шарил язык парня и чуть ли не выворачивает.

– Ты издалека? – спрашивает Таня, не поддерживая моей агонии. – Я с Воронежа.

Для нее произошедшее, кажется, обычным делом. Главное, что я не воплю белугой.

– Ярославская область. – невольно провожу по волосам рукой, схватывая их в косу. – Тань, тут всегда так? – тихо спрашиваю.

– Нет, конечно, так уж, заезжаем… Тебе бы парня завести… – протягивает она, сочувствующе кивая.

– Мне диплом нужен, а не парень. – бурчу, вставая.

Подтаскиваю свою сумку к кровати, оглядывая место пребывания. Конечно, оставляет желать лучшего, но для ночевок вполне сойдет.

– Внизу есть столовая небольшая, можно обедать не дорого. – говорит Таня, заправляя постель. – А вообще здесь нормально.

– А что это за парень был… Не Костик, конечно! – исправляюсь на ходу.

– Женя. Мировой парень. Третьекурсник.

– А-аа, ну, ладно.

– Совет хочешь? Документы и деньги с собой носи. Мы хоть тут втроем будем, – Таня кивает на третью кровать у окна. – Да только ключи от комнаты не только у нас.

Переспрашивать я уже не стала, стараясь успокоить глаза, упорно лезущие на лоб. Это я «удачно» въехала, нечего сказать… Мы бесшабашно проболтали некоторое время об успехах, предстоящей учебе. Татьяна оказалась тоже первокурсницей, но ориентировалась в преподавательских кознях, лучшем и худшем развитии событий на пересдачах и много еще чем, совершенно мне незнакомом. Немного прибрали в комнате, разложили свои вещи. До темна провозились, и в голову приходит шальная идея. Весь прошлый год я старательно гнала от себя мысль, что я покуриваю. Даже тогда, когда Лара предложила сигарету, отказалась. А на самом деле я изредка закуриваю, находя в этом успокоение и некое подобие душевного равновесия за счет легкого дурманящего головокружения. Вот и сейчас, от обилия информации и событий при «въезде» в комнату сознание требовало хоть какой-то разрядки.

– Прогуляюсь недолго. – бросаю Тане, расположившейся с книгой на кровати. – Вроде сквер за углом.

– Три жухлых липы? Да, там. – машет она мне рукой. – В одиннадцать первый этаж закрывают!

– Помню!

Я выпорхнула из этого здания с чувством нечаянной свободы, ведь сказать, что я в восторге, сущая издевка. Завернув за корпус, я оказываюсь у огромной трассы, гудящей и кишащей неоновыми огнями, и сквер этот, вовсе не сквер, а крохотный тротуар с двумя лавочкам, в аккурат вблизи этого грохочущего монстра. Я двигаюсь в сторону лавочки, нащупывая пачку сигарет в сумочке и зажигалку. Опустившись и оглянувшись, как шкодящий подросток, я подкуриваю ментоловую тонкую сигарету и пропускаю дым внутрь себя. Немного покалывает горло, но так приятно кружит голову… Расслабленно выдыхаю, приводя мысли в порядок, как вдруг рядом оказывается… Лара. Уже стемнело, но я прекрасно ее помню, потому сразу узнаю.

– Привет! – здороваюсь первой.

– Привет… Слава? – недоуменно разглядывает меня и опускается рядом. – Не думала тебя встретить, а хотя… тут же второй корпус? Ты заселилась?

– Да. Первый курс, однако. – умничаю, выпуская дым снова.

– Я тоже! Ага, куришь все-таки?

– Редко. Столько всего в первый же день, что и напиться… – осекаюсь, потому что про «напиться» это уж точно слишком.

– А я не жила никогда в общаге. – будто бы грустно говорит Лара, тоже закуривая. – У отца особняк, по этой трассе… – она машет рукой, указывая направление. – А у мамы в городе квартира.

– Твои родители в разводе?

– Нет, но как бы да. Живут отдельно. – со вздохом, опускает голову. – Они утверждают, что это такие отношения. Мне как бы пофиг, но достали своей опекой и нытьем! – зло бросает, мотая головой.

– А моих уже нет, меня тетя воспитала, – не знаю, зачем, я решила ей это сказать.

– Совсем нет? Ну, я не то имела ввиду…

– Мама умерла, когда мне десять было, а отец сам по себе где-то. Наверное, и не помнит, что есть я. Так что твой вариант далеко не плох, знаешь? Если они долго женаты, то и обидок у них совместных море.

– Ты права, но так бесит иногда! – она мечтательно рассматривает верхушки желтеющих лип, шумящих кронами в темном небе где-то над нами.

Внезапно приятная мелодия Лариного мобильника разрывает наш междусобойчик.

– Да, пап. – она прикладывает телефон к виску так, что мне не видно ее лицо. – Но я… Да отстань ты от меня со своими нравоучениями! Я живой человек, а не твоя кукла! – бросает она в итоге, грубо отключая гаджет. – Достал! Считает, что я обязательно должна стать наркоманкой и потаскухой, если прихожу домой затемно!

– О, это их любимое! Моя тетя тоже имеет целый арсенал поговорок на этот счет! И все как один, гаденькие и противненькие! – хихикаю, разряжая обстановку.

Мы рассмеялись. Впервые, будучи в столице, так бесконечно мною заочно обожаемой, я рассмеялась. И происшествие сегодня в общаге отодвинулось куда-то далеко, и трудности с учебой, а я точно знаю, что они будут… Может, мне удастся с ней подружиться? Мы еще болтаем, когда за нашими спинами с визгом покрышек притормаживает машина. Я оборачиваюсь и вижу мужскую фигуру, уверенно шагающую по небольшому склону к нам.

– Ну, бля*, сейчас начнется! – вздыхает Лара, вставая с лавочки.

Она разворачивается навстречу мужчине, а я лишь открываю рот и тоже поднимаюсь. Мужчина останавливается напротив Лары, молча, убрав руки в карманы. Высокий, широкоплечий, в дорогих позолоченных очках. В отблеске фонаря его лицо кажется высеченным из камня. С высокими скулами и серьезными пронзительными глазами, прямым крупным носом и широкой шеей, которую подчеркивает расстегнутый ворот белоснежной сорочки.

– Домой? – его низкий голос не был воинственным или агрессивным.

В нем слышались нотки примирения, тревоги, и… мужской заботы. Отеческой! До меня не сразу доходит, что игра в гляделки насупленной Лары и мужчины не что иное, как показное противостояние отцу. Он примчался за ней, видимо, отследив по геолокации.

– Это моя подруга Слава. Тоже первокурсница. Мы болтали на счет завтрашнего дня. – отвечает Лара, разворачиваясь ко мне. – Пока! Увидимся.

– Пока. – тихо говорю, впитывая быстрый взгляд колючих мужских глаз. Серьезный мужик у нее отец. Мне бы такого… батьку. Проскальзывает мысль и тут же улетает, потому что не известно, как бы меня раздражала эта навязчивая забота.

– Подвезти? – мужчина обращается ко мне, а на меня нападает ступор, мешающий трезво соображать.

– Слава в общаге живет. Тут рядом, – отвечает за меня Лариса.

– И это повод шастать до ночи одним? – его бровь изгибается, собирая морщинки на лбу.

– А с кем мы должны это делать? С твоими охранниками? – язвительно и не к месту ляпает Лара.

– Не хами, а? Ты прекрасно понимаешь, что я имею ввиду. – удрученно заключает он, кивая мне. – Давай в машину.

Повинуюсь, едва переставляя ноги, потому что совсем не хочется объясняться. С ним особенно! Странным и слишком серьезным, вовсе не моего круга и даже понимания человек. Не страх, но чувство, что должна держаться от него подальше посещает, аккуратненько постукивая по интуиции, подсказывая, что возникшее желание не с проста.

Он удерживает нам дверь, пока мы с Ларисой усаживаемся на заднее сиденье. Удобное, мягкое, и аромат кожаного салона захватывают мое провинциальное впечатление. Приходится сделать усилие над собой, чтобы не разглядывать в темноте салон. На панели горят какие-то показатели, кружочки, и авто плавно трогается с места. Спустя несколько минут мы останавливаемся у крыльца общежития, и я, бросив короткое «до свидания», пулей вылетаю из салона, скрываясь за дверью, как за щитом. Сердце колотится, а в носу стоит аромат кожаного салона. Услышав запахи еды из открытых кухонных блоков, искренне морщусь, закрывая нос и рот ладонью.

Глава 3

Слава

Жизнь в общежитии оказывается отнюдь не простой. К примеру, чтобы попасть утром в душ, надо встать до шести утра. А еще кроме кофе приготовить ничего невозможно, потому что кухонная плита все время занята. В свой первый учебный день я выскакиваю, едва успевая к началу занятий, наспех умытая, голодная и растрепанная. Толчея в метро сражает мой боевой настрой окончательно, и дни тянутся, как вереница сплошного противостояния обстоятельствам. Скучаю по тете, по дому, даже по обшарпанному подъезду и высоченной березе у подъезда.

Весь сентябрь должны были начитывать лекции, и только «набрав» некоторое понимание, предполагалось занять студентов семинарами. Дни летят один за другим, похожие друг на друга, и лишь содержание лекций представляет хоть какой-то интерес. Осень вступает в свои права, окрашивая редкую растительность в желтые и красновато-бурые тона, и лишь замечая редкие городские деревья, я понимаю, что время идет. Иногда мы вместе с Ларой пьем кофе, покуривая за учебным корпусом, а после лекций прогуливаемся, или болтаем ни о чем. Привыкаю к столице, сложной и суетливой, динамичной, совсем как Лара.

По неизвестной мне причине я все больше теряю свою восторженность мегаполисом и вообще своей новой жизнью. Вероятно, это случилось потому, что ничего кроме общежития и метро я не вижу. Выйдя из учебного корпуса, я лечу, как угорелая, обратно в подземку, чтобы успеть снова принять душ и хоть что-то перекусить, пока не вернулись все остальные обитатели общаги. Парни, расхаживающие с обнаженными торсами, хоть и живущие этажом ниже, смущают меня, одаривая похотливыми взглядами, а девчонки постоянно к ним липнут, и редко попадающие на слух разговоры поражают своим содержанием. Меня часто приглашают то выпить пивка, то сходить в какой-то клуб. На ум невольно приходит сцена в сквере, когда за Ларой прилетел ее отец. За мной прилетать некому, и если снова какой-нибудь Костик решит зажать меня в углу, то я рискую быть изнасилованной или еще чего похуже.

Не будучи ханжой и не страдая заниженной самооценкой, я не решаюсь на отношения лишь потому, что не хочу ничего в жизни делать просто так. Нужен смысл, цель, значимость, и да, бабочки, сверчки, кто угодно! Даже если отношения не заладятся, а я уверена, что люди редко встречают тех самых, за которыми на край света, то все равно не хочется вспоминать, как в подсобке, или в комнате коменданта, или еще где. Не хрустальная я, но для себя самой особенная и важная. Конечно, я мечтаю, чтобы в моей жизни появился тот настоящий и шикарный, но ведь парни все, как под копирку…

Однако, полностью избегать общения с противоположным и озабоченным полом не получается. Вот и сегодня, не успела я появиться в дверях, как тут же в нос шибанул терпкий запах сигарет. На всех трех кроватях восседают мои однокурсники, а на столе красуются бутылки с вином и пивом.

– Слава! Иди к нам! Заждались тебя! – разноголосье с хохотом, сарказмом.

– С последней пары сбежали, чтобы посиделки устроить? – уточняю для порядка.

Хотя какой тут порядок, вижу сразу. Пепел по всей комнате, крошки, чипсы и липкие пятна от пива.

– А то! Давай к нам, Слав.

Деваться особо некуда, да и Костика этого треклятого, к счастью, не вижу. Я усаживаюсь рядом с Женей, который протягивает мне бокал с вином. В тот момент я не задавалась вопросом, почему третьекурсник регулярно посещает этаж с первокурсницами. Не принужденные разговоры и пустая болтовня, а еще несколько глотков вина в моем пустом желудке. Скованность куда-то исчезает, и вот я уже позволяю по-хозяйски положить мне руку на плечо. Гогочущие парни и мягкие, вальяжные Таня с Катериной, а еще Женя, с красивыми шоколадными глазами, проникновенно рассматривающими меня.

– Откуда ты такая взялась, а? – наклоняется он ко мне.

– Что-то мне подсказывает, что раз я вижу тебя тут не впервые, то эта информация у тебя уже есть. – заключаю, отставляя бокал на стол и отправляя в рот соленый сухарик.

Подозреваю, что парень попробует меня целовать, а мне этого ужасно не хочется.

– Сла-ва, – протягивает он мое имя и нежно проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.

В общем шуме компании этот жест не более, чем раздражитель, который вынуждает немного отстраниться.

– Ты недотрога, – говорит он, оставляя попытки коснуться меня. – Почему?

– Потому что не чувствую, что мне это нужно. – отвечаю с легким головокружением от вина, но пока еще уверенно.

Поскольку спиртное я не употребляю совсем, сейчас, наверное, у меня настоящее алкогольное опьянение и даже сидя, понимаю, что ноги ватные. Хочется улечься на кровать и мечтать, но куда деваться с такой толпой в комнате. Катерина уже вовсю целуется с парнишкой, позволяя ему шарить рукой по своему бедру…

– Ой, – вздрагиваю от вибрации входящего звонка. – Погоди, подружка звонит. – вытаскиваю гаджет из кармана толстовки. – Привет, Лар.

Мимолетное замечание о том, что при слове «Лара» парень хмурится, гоню от себя, как ненужное наблюдение.

– …Идем, я как раз хотела пройтись! – соглашаюсь сразу же на прогулку, чтобы освободиться от навязчивой компании, раз уж мне не суждено полежать и помечтать. – Я на воздух.

Не думая, Женя идет за мной, загадочно подхватывая мой взгляд. Не знаю, как сказать, что не рассчитываю на его компанию, поэтому просто иду в сквер, где мы виделись с Ларой последний раз и курили тайком. На улице уже темнеет, и в сумерках мне кажется, что присутствие Жени немного кстати. С чего вдруг?

– Привет! – машу Ларе, еще не дойдя на лавочки.

Она оборачивается и с интересом смотрит на меня, спрашивая интуитивно, почему я пришла с «охраной».

– Это Женя… – стараюсь быть вежливой.

– Я знаю, что это Женя. Пойдем, прогуляемся вдвоем. – Лара берет меня под локоть, одаривая парня надменным взглядом.

– Хорошего вечера! – Женя тут же отступает, уступая меня девушке и жестом показывает, что позвонит.

У него есть мой телефон? Не припомню, чтобы давала его.

– Что он делает рядом с тобой? – спрашивает девушка недовольно.

– Пришла с лекций, а в комнате сабантуй, попойка, проще говоря. Тут ты звонишь, и он увязался. – оправдываюсь.

– Знаешь, помимо того, что он старше, он слишком… как бы тебе сказать…

– Да уж как-нибудь, скажи! – смеюсь, не видя ничего предосудительного в том, что Женя вызвался меня проводить к подружке.

– Не водись с ним, Слав. Не твоего полета птица.

– А как же ты? С тобой тоже у нас пропасть? – удивляюсь, не ожидая услышать что-то подобное и совковое.

– Слав, у меня нет цели затащить тебя в койку и навешать неприятностей. – Лара качает головой как первостатейная нравоучительница.

– Да что ты! – бунтую против таких вот воспитательных моментов. – У меня нет столько предвзятости к людям! – брякаю с умным видом, закуривая. – С чего ты взяла? Он обычный парень, ну, постарше меня…

– Не обычный, глупая. Подумай, зачем он трется в общаге? – она тоже пускает неровные дрожащие колечки.

– Живет, как и я.

– Живет он в центре, а дальше думай сама! – она машет рукой на меня.

– Тогда чего он в общаге-то делает?

– Вот и спроси себя об этом. Ты вон с бокала вина не в себе. – Лариса гладит меня по руке. – Не подпускай его близко, слышишь?

– Поняла уже, – бурчу, расстроено и тыкаюсь в Ларино плечо. – Никого, кроме тебя не знаю, в душ по расписанию, еда – дрянь… – слезы сами катятся по моим щекам. – Комнату прокурили гадостью. Знаешь, так хочется воскликнуть «Хочу домой!»

Видимо, вино сделало свое черное дело. Язык мой развязывается, и все накопившееся вываливается наружу.

– Терпи, мы для этого поступили? Чтобы мучиться. – с издевкой говорит Лара, обнимая меня за плечи.

– Не хочу так! Мне интересно учиться, а эта общага…парни полураздетые. Все разглядывают меня как ископаемое!

– Просто ты нелюдимая что ли, хотя меня тоже многие бесят. Интроверт – это тяжело, ты не привыкла?

– Но я не… У меня и подружки школьные есть, и вообще…

– Слав. Ну ты чего? Не загоняйся. Пойдем лучше кофейком догонимся с коньячком?

Киваю, растирая ладонями лицо. Мы бредем по тихой осенней улице к кафе, где уже были. Нравится, вот это мне действительно по душе. Лариса и это кафе, сквер на три липы… Общага просто испытание, преодоление себя, надо просто пережить.