Александр Александрович Богданов

Сборник статей

Александр Александрович Богданов

© Пружинин Б. И., общая редакция серии, 2021

© Локтионов М. В., составление и общая редакция тома, 2021

© Щедрина Т. Г., редактор по архивам, 2021

© Коллектив авторов, 2021

© Институт философии РАН, 2021

© Некоммерческий научный фонд «Институт развития им. Г. П. Щедровицкого», 2021

© Политическая энциклопедия, 2021

М. В. Локтионов, В. Л. Шарова

Богданов – титан российского Возрождения

Говоря сегодня о таком человеке, как Александр Александрович Богданов, прежде всего зададим вопрос: почему он нам интересен? Почему он не является только лишь памятником эпохи, абстрактным человеком, который участвовал в подготовке революции, писал философские сочинения и фантастические романы? В связи с чем он актуален сейчас? И почему, самое главное, он не был столь актуален тогда?

А. А. Богданов жил и работал в исторический период, без преувеличения, переломный в политическом, социальном, культурном смыслах. Эпоха конца XIX – первых десятилетий ХХ века была определяющей и для последующей эволюции научного знания. Лишь один пример: на данный момент для нас привычной и даже словно бы самоочевидной является концепция смены парадигм Куна, согласно которой в одной и той же парадигме развиваться ни наука, ни общественная мысль не может. Рано или поздно парадигма исчерпывает себя, и необходимо менять нашу парадигму и переходить к новой – возможно, более широкой, а может быть, просто другой, нежели предыдущая. Эпоха рубежа веков оказалась как раз таким периодом, когда старая парадигма начала себя изживать, и Богданов был в числе тех исследователей, что внесли важнейший вклад в этот процесс.

Биография Богданова, как, пожалуй, и всякого революционера, была очень насыщенной и неоднозначной. Он родился в 1873 году в Гродненской губернии, учился на физико-математическом факультете Московского университета, откуда был отчислен за революционную деятельность. После этого география жизни Богданова становится весьма разнообразной. Молодой ученый был отправлен в ссылку, закончил в Харькове медицинский институт, а затем активно участвовал в революционной деятельности, не чураясь порой и террористической активности. Такой специфический старт не помешал Богданову превратиться в серьезного, влиятельного теоретика. Более того, мало кого из марксистов того времени можно было поставить рядом с ним.

Тут следует сделать важное замечание. В целом русскую революционную мысль не следует представлять, как однонаправленное движение, некую ленинскую идею, которая привела к революции. В свое время революционное движение вполне мог бы возглавить и Богданов, обладавший многими качествами и задатками потенциального лидера: знаниями, аналитическим умом, энергией. Не было единственного, что было у Ленина, – у него отсутствовала жажда к власти, к революции любой ценой. Поэтому, говоря о взаимоотношениях Ленина и Богданова, мы должны в первую очередь понимать, что Ленин критиковал Богданова, не потому что Богданов увлекался эмпириокритицизмом, а потому что чувствовал в нем серьезного оппонента.

Книга Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», где Ленин противопоставлял эмпириокритицизм диалектическому материализму, хорошо знакома всякому человеку, некогда учившемуся в советском вузе. Богданов же, наоборот, пытался не противопоставить, а срастить материализм и учение Маха, причем вывести его за границы физики, в том числе в поле общественной деятельности. Эти попытки имели не только теоретический характер, но и практические последствия: популярность Богданова и его окружения была весьма и весьма высока, как и его объяснений многих процессов с помощью именно эмпириокритицизма.

При этом следует уточнить, что в трактовке Богданова эмпириокритицизм назывался эмпириомонизмом: делался четкий акцент на холистическом восприятии реальности, на том, что и физическая природа, и социальная действительность не могут быть редуцированы к каким-то отдельным частям и должны быть представлены во всем своем многообразии. Эта гипотеза была уже достаточно сложна для ленинского подхода, что и послужило началом первого конфликта Ленина и Богданова.

Последней каплей в назревавшем конфликте стало следующее обстоятельство: Богданов вместе с рядом своих коллег организовал внутри русского марксизма то, что получило название богостроительства. Он пытался интегрировать идеи марксизма и религии, основываясь на некоем предполагаемом сходстве социалистического и христианского мировоззрений. Его приверженцы не «искали» Бога как некую существующую надмирную сущность, а стремились «построить» Бога из мощи коллектива.

Таким образом, можно сделать вывод, что поиски Бога, строительство Бога Богдановым и его соратниками заключались не в преобразовании религии, а в том, чтобы, по сути, религиозными методами, самой идеей веры можно было бы пользоваться для изучения тех или иных феноменов как физической, так и интеллектуальной жизни. Богостроительство в качестве идеи привлекло немало выдающихся деятелей того времени: к этому же течению принадлежали Анатолий Луначарский, Максим Горький и Владимир Александрович Базаров, которого очень активно критиковал Ленин в своем труде «Материализм и эмпириокритицизм». Это было последней каплей, такого «кощунства» Ленин терпеть не мог.

Сегодня уже можно утверждать: «Материализм и эмпириокритицизм» не пережил свое время. А вот судьба эмпириокритицизма оказалась более счастливой: он по-прежнему интересен историкам науки, философам науки; тем, кто занимается интерпретацией тех или иных сложных теорий. Достаточно сказать, что квантовая механика – это одна теория, но существует несколько ее интерпретаций, самая известная из которых – так называемая копенгагенская интерпретация, предложенная Нильсом Бором, тоже испытавшим сильное влияние эмпириокритицизма…

Мало кто знает, что у Богданова в 1910 году вышла статья «Вера и наука». Это был ответ на книгу «Материализм и эмпириокритицизм» Ленина. В ней он достаточно просто и достаточно логично разбирал ошибки этой работы и объяснял, почему он считает, что эмпириокритицизм никак не противоречит материализму и не перетягивает на сторону идеализма ни естествознание, ни общественные науки. Тем не менее клеймо эмпириокритициста, клеймо эмпириомониста на Богданове осталось навсегда.

Богостроительство, впрочем, не осталось лишь кабинетным теоретизированием. Богостроители в свое время попытались организовать свою школу, даже свой тип революционного движения. При поддержке Горького они на острове Капри создали фракционную школу для рабочих. Ленин называл ее «Литераторский центр богостроительства» в основном из-за того, что делалось это большей частью на деньги Горького. Поначалу Ленин достаточно благосклонно относился к новому центру, во всяком случае, бывал в этой школе, что подтверждают известные фотографии, снятые на острове Капри, где Владимир Ильич Ленин играет с Александром Александровичем Богдановым в шахматы. Правда, число людей на этих фотографиях изменялось в зависимости от эпохи…

Ленин пробыл достаточно долгое время на Капри, даже пытался работать в этой школе, но затем, прервав всякие отношения с Богдановым, уехал оттуда и создал свою школу на основе того, что увидел на острове Капри. Интересно, что именно у Богданова Ленин заимствовал идею, как следует организовывать школы для рабочих, хотя никогда в этом не признавался.

Каприйская школа еще некоторое время существовала и работала, но закончилось это предприятие достаточно грустно, хотя с учетом всех обстоятельств и предсказуемо – Ленин настоял на необходимости исключения Богданова и всех богостроителей и отзовистов из Центрального комитета и Центрального органа РСДРП. Более того, фактически участия в работе партии Богданов с 1909 года не принимал. Так закончилось соревнование за людские умы между Лениным и Богдановым.

Мог ли победить в этом противостоянии Богданов? Вопрос сложный. С одной стороны, конечно, идеи Богданова были более широкими, интересными и более практически применимыми в различных областях, чем идеи Ленина. Но в Богданове не было настойчивого желания во что бы то ни стало реализовать их. Поэтому в каком-то смысле, во всяком случае, с точки зрения политической логики победа идеологии Ленина здесь была совершенно заслуженной.

Несмотря на неуспех с каприйской школой, богостроители и махисты продолжили совместную деятельность, у них были и другие интересные проекты: так, еще в 1909 году они создали группу «Вперед». Формально она имела статус литературной организации, но на самом деле являлась философско-идеологическим образованием, которое активно и во многом оказало влияние на то, что мы называем пролетарской культурой. И более того, создание Пролеткульта практически целиком принадлежит тоже Богданову. В настоящий момент на этой деятельности в каком-то смысле базируются идеи христианского социализма, и на этом же основывается так называемый трансгуманизм – понятие, которое активно эксплуатируется современной наукой.

Некоторое время спустя, особенно во время Первой мировой войны, Богданов начал постепенно отходить от эмпириомонизма и эмпириокритицизма как такового. Это происходило, не потому что он разочаровался именно в этом направлении. Скорее, это было разочарование в философии вообще. Богданов начал понимать, что философия, во всяком случае, в том виде, в каком она существовала тогда, сильно оторвана от жизни, применение философии в науке или общественной деятельности практически невозможно, а значит, нужно идти в таком направлении и искать то, что можно было бы применять на практике и создать теорию, на основе которой были бы возможны описания различных физических и социальных процессов.

Эта идея Богданова являлась новаторской. В ту эпоху науки были практически полностью разведены по своим предметным областям: физики не занимались химией, химики не занимались физикой, социологи не знали лингвистики. Мультидисциплинарные исследования как таковые в то время фактически отсутствовали, хотя сегодня это практически мейнстрим научного знания или, по крайней мере, не является чем-то из ряда вон выходящим. Но потребность в подобных междисциплинарных методах уже была. Необходим был некий аппарат, по крайней мере, методологический, который позволял бы исследовать весь комплекс существующего научного знания целиком, без его разложения на части. И первый шаг к этому сделал именно Богданов.

В 1910-е годы Богданов пишет первый, затем второй и третий том своей так называемой «Всеобщей организационной науки». Он пытался выяснить, что есть общего в различных науках и почему для исследователя изучение объекта в целом может быть гораздо более ценным, чем попытка его расчленить и редуцировать. Именно Богданов первым сформулировал понятие системы как некой общности, которая в целом является чем-то большим, чем простая сумма своих частей.

Это был интересный и новаторский подход. С помощью богдановской тектологии можно было попытаться, используя организационный подход, описать практически любую науку, начиная с физики, даже с математики, и заканчивая общественными науками. С общественными науками, конечно, сложнее: если физику мы можем свести к формулам и проверить выполнение тех или иных равенств или неравенств эмпирически и сделать на основе этого выводы, то в общественных науках эти формулы, модели, алгоритмы имеют все же относительный, а не абсолютный характер. Богданов не мог не отдавать себе в этом отчет. И все же его главная идея на тот момент заключалась в том, чтобы создать некоторую «Теорию всего», которая, однако же, была бы не отвлеченной, а применимой на практике, работоспособной.

Характерно, что подобные поиски велись в науке первой трети ХХ века не только Богдановым, в некотором смысле это была общая тенденция. Эйнштейн, а потом и его многочисленные последователи занимались общей теорией поля, некоторые ученые – теорией дальнодействия, т. е. взаимодействия без привлечения понятия поля. Были попытки распространить теорию поля на общественные науки, примером чего является «Теория поля в общественных науках» Курта Левина. Таким образом, то, что сделал Богданов в своей работе, оказалось вполне актуальным.

Работа «Тектология. Всеобщая организационная наука» была опубликована в Германии в 1913 году, второе издание вышло тоже в Берлине. Третий том был опубликован уже после смерти Богданова.

Насколько влиятельными оказались идеи, изложенные Богдановым в «Тектологии»? На этот вопрос сложно ответить однозначно. В этом отношении недооцененность Богданова, пожалуй, особенно бросается в глаза.

Один из самых авторитетных математиков ХХ века, создатель кибернетики Норберт Винер говорил о том, что он знаком с тектологией, что многие ее идеи натолкнули его на то понимание кибернетики, к которому он пришел. Рассуждения Уильяма Росса Эшби, кибернетика и психолога, в особенности его идея гомеостазиса, тоже в некотором смысле повторяли мысли Богданова. Идеи тектологии предвосхищают также и теорию аутопоэзиса, созданную Умберто Матураной и Франсиско Варелой, так как идея саморазвития была одной из важнейших в богдановской концепции. И нечто драматическое есть в том, что признанный создатель общей теории систем Людвиг фон Берталанфи в своих работах на Богданова не ссылался никогда, но, как удалось выяснить историку науки А. Л. Тахтаджяну, с идеями Богданова был знаком. В переписке в Тахтаджяном Берталанфи признался, что он знал, кто такой Богданов, и читал его работы. Сейчас уже сложно игнорировать тот факт, что у Берталанфи наблюдаются косвенные заимствования из работ Богданова. И в общем сама теория систем с точки зрения ее основных постулатов в большей мере основана именно на идеях Богданова.

Можно предположить, что А. А. Богданов просто опередил свое время, пополнив плеяду блестящих ученых-новаторов, не признанных при жизни. Пожалуй, произведения Богданова действительно появились чересчур рано и именно поэтому не оказали вообще практически никакого влияния на развитие общего холистического подхода, т. е. на развитие кибернетики, общей теории систем, синергетики, которую он тоже в некотором смысле предвосхитил своей тектологией.

Богданов – человек невероятно одаренный и разносторонний. Он был неплохим литератором: его перу принадлежит два фантастических романа – «Красная звезда» и «Инженер Мэнни». Также он переводил западную фантастику на русский язык. Последние годы жизни Богданова отмечены его достижениями в очередной ипостаси – в качестве естествоиспытателя. В 1926–1928 годах Богданов заведовал Институтом переливания крови.

Возвращаясь к биографическим подробностям жизни ученого, стоит уточнить, что ситуация на тот момент действительно была очень сложная: буквально стоял вопрос, что делать с Богдановым, который не собирался ни эмигрировать, ни идти «в ногу» с другими товарищами, хотя и не было сомнений в том, что советскую власть он принял полностью и безоговорочно. Его старые заслуги забыть было невозможно: с Базаровым и Скворцовым-Степановым они переводили «Капитал» Маркса и создавали первые книги по политэкономии. Ни посадить, ни расстрелять Богданова тоже было невозможно, запретить ему высказываться и чем-либо заниматься и вовсе опасно, так как такой человек, отовсюду изгнанный, готов был высказывать идеи, идущие вразрез с генеральной линией партии. А испугать Богданова этой партии было решительно нечем.

Решение было принято компромиссное, а как выяснилось позже – роковое: ему была доверена разработка идеи переливания крови, не самое важное дело в стране в то время, но и не последнее по значению. Но тут надо оговориться, что эта манипуляция, рутинная в контексте современного состояния медицины, тогда, почти сто лет назад, воспринималась совершенно иначе. Переливание крови в науке того времени считалось взаимным обменом: например, человек пожилой, но заслуженный, и студент, пока ничего собою для науки не представляющий, занимались таким обменом, имея в виду соображения не столько здоровья, сколько состояния ума и духа.

Сегодня, конечно, все эти рассуждения выглядят чистым шарлатанством. Чем закончились бы эти эксперименты, неизвестно. Скорее всего, ничем. Понял бы это вовремя Богданов или нет, мы не знаем. Но именно он и пал жертвой очередного подобного эксперимента, обменявшись кровью со студентом, больным туберкулезом. Это переливание крови стало для Богданова последним: после переливания крови студента он почувствовал себя плохо и через несколько дней умер. Студент же не только выжил, но более того – излечился от туберкулеза. В чем тут причина можно лишь гадать.

О причинах смерти Богданова спорят до сих пор. Версии высказываются разные: от банального резус-конфликта до замаскированного под научный эксперимент преднамеренного убийства неугодного деятеля. Предполагалось даже хитро спланированное самоубийство. Версии остаются версиями: никаких расследований не проводилось, Богданов был кремирован. Одним из лучших некрологов для него стала статья его многолетнего коллеги и единомышленника Базарова «Богданов как мыслитель». Так окончилась жизнь этого выдающегося человека.

Было ли у него какое-то еще будущее в Советском Союзе или нет, сказать наверняка невозможно. Например, упомянутый Базаров, который на тот момент являлся одним из руководителей Госплана, в 1930 году был арестован и отправлен в лагеря на пять лет, отбыл срок до конца, в 1939 году умер своей смертью и не в ссылке, а в Москве. Так что однозначно записывать Богданова в потенциальные жертвы репрессий не стоит, но все же максимально вероятно, что в сталинской системе будущего у него не было бы. Тем более что, по сути, самое главное в своей жизни Богданов к тому времени уже сделал – он создал тектологию.

Тектология была «переоткрыта» в 1960-е годы, и сегодня она хотя и не столь популярна, как кибернетика или теория систем, развивавшиеся в несравнимо более благоприятных научных и общественных условиях, но все же имя и достижения Богданова не забыты. На Западе, а в последние годы в России проходят конгрессы, посвященные тектологии, издаются книги, посвященные Богданову и его идеям, в Екатеринбурге существует Международный институт Александра Богданова. Он не забыт. Богданов принадлежал к той же плеяде, что и деятели культуры Серебряного века, как и они, он деятель науки, культуры, образования, методологии, носитель революционных идей в науке и обществе. Он был титаном, подобно титанам Возрождения, поэтому его вклад неоценим и до сих пор важен для нас сегодняшних.

Е. В. Матонин

«Марсианская драма». Звезда и смерть Александра Богданова

Среди тех, кто стоял у истоков создания партии, которая пришла к власти в России в октябре 1917 года, он был одним из самых необычных и даже эксцентричных людей. И при этом крупнейшей по своим масштабам и способностям личностью, в чем мог соперничать с самим Лениным, не говоря уже о других лидерах большевиков. И соперничал, причем не только в «ментальном», но и в буквальном смысле – вел с Ильичом жесткую борьбу за власть, одно время считался в партии фактически вторым человеком. При этом до конца жизни разрабатывал собственный вариант «светлого коммунистического завтра».

Сначала Александр Богданов изобразил в фантастических романах «прекрасный новый мир» на Марсе. А затем, уже при советской власти, попробовал на практике создать ячейку подлинного и буквально «кровного братства». Богданов проводил рискованные медицинские эксперименты на самом себе и во время одного из них погиб, не успев осознать, что стал основоположником целого направления в советской медицине.

В общем, это странная и парадоксальная биография: увлечение социализмом и политикой, экономикой и футурологией, борьба с Лениным и организация «Пролеткульта», раскрытие секретов крови и бессмертия вампиров, поиски рецепта омоложения. И все для того, чтобы доказать: общество настоящей и всеобщей справедливости возможно. Богданов старался распространять идеи, которые казались фантастическими и непонятными. Как будто он действительно привез их откуда-то очень далеко. Может быть, даже с Марса, своей любимой «Красной звезды».

«Великий визирь» большевиков

Александр Богданов (Малиновский) родился 10(22) августа в 1873 году в небольшом городке Соколка Гродненской губернии (сейчас это город в Польше). Его настоящая фамилия Малиновский, а Богданов – один из конспиративных псевдонимов. Их у него было много – Вернер, Воробей, Сысойка, Максимов, Рахметов, Рядовой и т. д., но в истории он остался именно Богдановым. Это, впрочем, обычное дело в революционных кругах того времени. Ленин, Троцкий, Сталин, Мартов, Каменев – можно продолжать и продолжать – это все псевдонимы.

Отец Богданова Александр Малиновский-старший служил народным учителем, потом – уже в Туле, куда переехала их семья, стал инспектором в городском училище. Мать, как писал сам Богданов, «происходила из русской мелкошляхтенской, а в сущности просто мещанской семьи Западного края». В их семье родилось десять детей. Четверо умерли в детстве, выжили три брата и три сестры. Сестра Анна станет первой женой Анатолия Луначарского, будущего наркома просвещения СССР.

Богданов учился в Тульской гимназии. Закончил ее с золотой медалью и в 1892 году поступил на естественное отделение Московского университета.

Но жизнь московского студента продолжалась не так уж и долго. Как и многие студенты тех лет, он увлекся народническими идеями, за что, собственно, вскоре и «вылетел» из университета. Одна из версий причин этого исключения состоит в том, что тогда студенты высмеяли профессора университета и знаменитого российского историка Василия Ключевского за то, что он в ноябре 1894 года выступил с хвалебной речью о «в Бозе почившем» императоре Александре III. Как бы там ни было, но Богданова выслали на два года в Тулу.

В Туле его заметил рабочий оружейного завода Иван Савельев – он как раз подыскивал пропагандиста. Как указывал сам Богданов, в 1896 году он перешел от народничества к марксизму. Он написал свою первую большую работу «Краткий курс экономической науки». В 1897 году книга (по словам автора, «изувеченная цензурой») вышла в свет, подписанная псевдонимом «А. Богданов». Под этим именем он стал известен в социал-демократических кругах.

В 1895 году Богданов поступил на медицинский факультет Императорского Харьковского университета (в столицах дорога к продолжению высшего образования была для него закрыта, после исключения он оказался в «черном списке»). Осенью 1899 года он получил диплом врача-психиатра. В этом же году в его жизни произошло еще одно важное событие – он женился. Его избранница Наталья Корсак, дочь помещика, стала фельдшером и акушеркой. Наталья была на восемь лет старше, но эта разница в возрасте им не мешала.

1899 год – это вообще важная веха в биографии Богданова: диплом, женитьба и новый арест. На этот раз его «взяли за пропаганду». Полгода Богданов просидел в тюрьме, затем его выслали в Калугу, а потом на три года в Вологду.

Богданов приехал в Вологду в конце 1901 года. Там он около полугода работал врачом в психиатрической больнице, много занимался самообразованием. Он не курил (в среде революционеров это было редкостью), не пил и вел очень упорядоченный образ жизни. Восемь часов в сутки обязательно работал, не меньше времени – читал, мог прочитать до 100 страниц в час. Еще о Богданове вспоминали, что он мог в уме быстро умножать многозначные числа и извлекать из них квадратные корни.

Постепенно в Вологде собрался такой состав ссыльных, что ее, шутя, начали называть северными Афинами: философ Николай Бердяев, Анатолий Луначарский, писатель Алексей Ремизов, знаменитый эсер-боевик, в будущем писатель, поэт и один из главных врагов советской власти Борис Савинков, член «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», в который входил и молодой Ленин, впоследствии известный пушкинист Павел Щеголев и многие другие. Ничего удивительного, что при таком «ссыльном контингенте» в Вологде кипела бурная духовная жизнь.

Пока Богданов находился в ссылках, в русской социал-демократии происходили поистине исторические события. В 1898 году девять делегатов от различных кружков провели в Минске первый съезд Российской социал-демократической рабочей партии. В 1903 году на II съезде РСДРП в Брюсселе и Лондоне партия разделилась на «большевиков» и «меньшевиков». Богданов в своей автобиографии написал, что он «осенью 1903 года примкнул к большевикам».

В начале 1904 года закончилась его ссылка в Вологде. Вскоре Богданов вместе с женой уехал из России в Швейцарию. В Женеве он познакомился с Лениным. Тот уже слышал о нем, читал его работы и, как вспоминал сам Богданов, «горячо приветствовал» его «Краткий курс экономической науки».