Человек мира. Самодержавный аферист

Пока все складывалось неплохо: Вэллд с преувеличенной важностью вышагивал в сторону деревни, а местные жители с благоговейным восторгом на лицах на почтительном расстоянии следовали за ним. Вот только зловредный старикашка по дороге куда-то исчез. Он, в отличие от женщин, похоже, не испытывал восторга от появления Вэллда в долине.

В деревне, возле центрального дома, который был выше и просторнее остальных, Вэллда усадили за врытый в землю длинный стол и выставили всевозможные яства в количестве, которым можно было накормить человек пятьдесят. Подавались блюда на довольно грубо сделанной глиняной посуде, но на стол выложили и приборы: вилки, ложки, ножи, причем металлические и к тому же отличного качества (такие делали только в Подземном городе). Это странное сочетание в сервировке стола еще больше усиливало впечатление несуразности всего происходящего в этой долине. Пока Вэллд ел, или точнее – вкушал пищу (иначе тот процесс, который он изображал, не назовешь), местные жители, окружив стол кольцом на почтительном расстоянии, молча наблюдали за его трапезой.

Внезапно Вэллд услышал шум голосов приближающейся группы людей и с досадой отметил, что голоса мужские. Краем глаза он заметил, что к деревне с северной стороны подходит довольно большая толпа людей. «Значит, мужчины тоже имеются, – подумал Вэллд, не выходя, впрочем, из образа непонятно кого. – Сейчас начнется веселье!»

Однако мужчины, одетые так же нелепо, как и женщины с детьми, – в расшитые белые рубахи, только сильно испачканные, побросав инструменты (кирки, лопаты, веревки с крюками на конце), которые они несли в руках, молча выстроились вокруг стола вместе с остальными и тоже стали наблюдать за обедом незваного, но явно желанного для них гостя. Увидев, что мужчины агрессии не проявляют, оружия у них при себе нет, да и на разбойников они нисколько не похожи, Вэллд немного успокоился, но неопределенность его положения долго продолжаться не могла. Надо было как-то разъяснить для себя свой статус в этой странной деревне.

Тут Вэллд краем глаза заметил, что несколько мальчишек, осмелев, подошли поближе к столу и с любопытством заглядывают ему через плечо. Он поманил пальцем мальчика постарше, который, не робея, подошел ближе. Вэллд вытащил из кармана универсальное средство для того, чтобы добиться расположения, – серебряную монетку – и протянул ее подростку. Тот взял блестящий металлический кружок и долго с любопытством его рассматривал. Мальчик явно видел монету впервые и ничего не знал о назначении денег.

– Знаешь, кто я такой? – негромко спросил подростка Вэллд.

– Знаю, – без колебаний ответил мальчик, – ты человек с сердцем господа.

«Час от часу не легче! – подумал Вэллд. – Вот что это означает? Понимай как хочешь!»

– А откуда ты обо мне узнал? – продолжил Вэллд собирать собственный портрет.

– О тебе сказано в священных книгах.

– Да ты, наверное, и не помнишь, что там написано? – изобразил сомнение Вэллд.

– Я все книги знаю наизусть, – заверил подросток.

– Ну расскажи тогда.

Из сбивчивого детского пересказа неких священных книг Вэллд понял далеко не все, но общее представление о положении дел и о собственном статусе составил. Долина, которую Вэллд случайно обнаружил, окружена горами так, что попасть в нее извне было невозможно или, во всяком случае, – очень непросто. Догадка о том, что это разбойничья база, оказалась неверной. Здесь, скрываясь от остальных людей, довольно давно жила (или недавно, Вэллд так и не понял, что для подростка означает этот промежуток времени) какая-то религиозная секта. Эта секта имела предводителя, который, как водится, общался с богом и выяснил у него, что все люди в Северных землях, загоняемые монархом в лоно государственной церкви, славят этого самого бога неправильно. А сектанты, наоборот, делают это как следует. Дальше мальчик рассказал старую, как мир, историю о том, что господь, когда количество еретиков стало значительным, обиделся на людей и отвернулся от человечества, которое теперь прозябает в несправедливости, голоде, войнах и болезнях. Однако для членов секты господь сделал исключение и назначил человека, который должен был их спасти и подарить им райскую жизнь, причем вечную. Человек этот, естественно, был предводителем секты, которому господь для такого важного дела вложил в грудь собственное сердце. Но не тут-то было. Сатана (или кто-то, кто противостоит господу, – Вэллд толком не разобрал) изловил человека с сердцем господа и замуровал его в высокой горе. Потомок или какой-то близкий родственник этого человека, ставший после заключения последнего в скалах предводителем секты, получил от господа в подарок священную книгу (или даже несколько книг), в которой детально описаны место и гора, где замурован спаситель со специальным сердцем, а также содержатся всяческие наставления секте, как правильно жить и прославлять господа. Предводитель этот, пользуясь инструкциями в подаренных господом книгах, привел людей сюда – в долину на востоке Ожерелья дьявола – и указал на нужную гору, стоящую здесь неподалеку. Сектанты поселились в долине и стали жить вполне безоблачной жизнью, потихоньку проводя операцию по освобождению своего спасителя из недр горы. Мужчины поселения каждый день, из года в год вручную долбили и копали указанную предводителем гору, чтобы вытащить оттуда мессию, а женщины занимались сельским хозяйством и обеспечивали быт.

Теперь Вэллду стало отчасти понятно, что произошло. Мальчишки, рыбачившие у подножья одной из окружавших долину скал, которым с самых ранних лет вдалбливали эти священные писания, увидели, что с громким грохотом (не иначе как дело рук самого господа) разверзлась гора, а оттуда вышел человек в диковинной одежде. Естественно, дети побежали рассказать все взрослым, те решили посмотреть на такое чудо и убедились, что пророчество сбылось: человек с сердцем господа вышел из разверзшейся скалы.

«Побыть немного посланником господа – дело нехитрое», – успокоился Вэллд и стал соображать, какие выгоды он может извлечь из случайно сложившихся обстоятельств.

Люди, между тем, видя, что спаситель вполне спокойно беседует с ребенком, начали подходить ближе, некоторые осмелились заговорить с ним, мессия стал отвечать, и мало-помалу беседа наладилась.

Вэллд не отрицал, что именно он – тот самый носитель сердца господа, но на вопросы о сотворении райской жизни отвечал уклончиво, ничего конкретного не обещая. Жители же райской долины пребывали, с одной стороны, в состоянии эйфории от внезапной милости господа, но в то же время оказались в некотором теологическом тупике. Получается, что их предводитель – тот самый старик, который не слишком обрадовался появлению Вэллда, неверно истолковал священные книги и перепутал скалу, где замуровали мессию, а все мужское население поселка зря копало другую гору, затратив массу сил и времени на бесполезную и бессмысленную работу.

После некоторых размышлений, подкрепленных беседой с жителями горной долины, Вэллд решил, что от его пребывания здесь, даже в статусе мессии, толку все равно никакого. Поживиться тут нечем, разве что взять припасов на дорогу. Так что человек с сердцем господа стал уже придумывать комбинацию, как бы ускользнуть из-под опеки сектантов и потихоньку уйти из долины.

Однако жители деревни не намерены были отпускать Вэллда и настойчиво уговаривали его, во-первых, встретиться с предводителем секты (где он сейчас, пока неясно, но где-то поблизости) и выяснить причины ошибки с выбором места заключения мессии, а во-вторых, приступить к сотворению райской жизни в отдельно взятой долине. И если со вторым можно было как-то потянуть, то встреча с предводителем была крайне нежелательной. Вэллд хорошо знал подобных персонажей и не питал иллюзий насчет их святости и мотивов. Конечно, глава секты попытается избавиться от не вовремя появившегося спасителя, а потом господь (весьма кстати, как всегда) подарит ему еще одну священную книгу, где будет сказано, что мессию вновь замуровали где-нибудь подальше.

Пока Вэллд соображал, что же теперь делать, из большого дома, напротив которого он пировал, вышла благообразная старуха и с великой важностью и торжественностью, поджав губы, направилась к сидящему за столом Вэллду. При ее появлении разговоры стихли, и жители почтительно расступились.

Пожилая женщина, церемонно поклонившись Вэллду, сказала скрипучим голосом:

– Пожалуйте в дом.

«Ну вот, начинается, – подумал Вэллд. – Надеюсь, что убивать меня прямо сейчас не станут, слишком много свидетелей». Однако человеку с сердцем господа пререкаться было не к лицу. Он молча встал и пошел внутрь дома.

Войдя в низенькую дверь, Вэллд оказался в просторном зале со сводчатым потолком, занимавшем весь первый этаж дома. Перегородок в зале не было, а перекрытия поддерживали несколько колонн из бревен. Посередине стоял круглый стол со стульями, а вдоль глухой стены со стороны реки был устроен некий алтарь, на котором лежали три раскрытые книги с пожелтевшими страницами из пергамента. В зале никого не было, и Вэллд, подойдя к импровизированному алтарю, стал рассматривать книги. Он сразу заметил, что надписи в книгах, похоже, сделаны стальным пером и современными чернилами, причем хорошего качества; буквы оказались ровными, четкими и совсем не расплывались. Старинные книги в своих махинациях Вэллд частенько использовал, но книг с такими записями он раньше не встречал. «Похоже, подделка, причем не слишком достоверная», – решил Вэллд, вспомнив, с каким мастерством ему сделали в Подземном городе копию завещания монарха Северных земель.

Сзади раздалось деликатное покашливание. Вэллд обернулся; перед ним стоял невысокий плотный человек лет пятидесяти с аккуратной каштановой бородкой с проседью, с умными глазами и высоким лбом. Одет он был так же, как и другие сектанты, – в просторную рубаху из белой расшитой материи, но на его ногах, в отличие от прочих жителей деревни, ходивших босиком, красовались ладные короткие сапоги из мягкой кожи, вроде бы даже фабричного производства. Человек этот, очевидно, спустился со второго этажа по винтовой лесенке в углу зала.

– Рад приветствовать вас в нашей долине, – сказал он приятным баритоном, – меня зовут преподобный Кэлвин. Я духовный отец и предводитель людей, живущих в этой долине. Позвольте узнать ваше имя.

– Меня зовут Вильям Эдд, – сдержанно ответил Вэллд.

– Стало быть, вы из Великих равнин, – заметил Кэлвин и, окинув взглядом Вэллда, добавил, – или нет, пожалуй, из Подземного города.

– Да, оттуда.

– Что ж, давайте присядем и потолкуем.

Собеседники уселись за круглый стол друг против друга и некоторое время молчали.

– Вы уже поговорили с людьми и, наверное, представляете себе положение дел, – прервал молчание преподобный Кэлвин.

– В общих чертах.

– Если вам что-то непонятно, можете спрашивать. Я поясню.

– Насколько я понял, предводителем здешнего поселения значится некий старик, который присутствовал, когда я появился, а потом куда-то пропал.

– Не совсем так. Этот старик, как вы выразились, – мой отец. Духовный, разумеется. Он привел сюда поселенцев и истолковал священные книги. К сожалению, этот достойный человек стал слишком стар, и теперь священные писания читаю и объясняю я.

– То есть это дело здесь наследственное, или как?

– Все гораздо проще. Больше никто в долине не умеет ни читать, ни писать, только отец и я.

– Понятно, а зачем вы заставляете мужчин постоянно рыть какую-то гору? Только не говорите мне, что верите в пророчество о закопанном там святом человеке.

– Видите ли, – замялся преподобный, – людей надо чем-то занять, чтобы они не задавали лишних вопросов. Климат здесь хороший, почва плодородная, долина закрыта от ветров, так что с пропитанием и женщины хорошо справляются, а мужчины пусть занимаются исполнением пророчества. В конце концов, тяжелый труд, пусть даже и бессмысленный, укрепляет веру.

«И ведь они верят и копают! Похоже, что уже много лет! Не перестаю удивляться людскому невежеству!» – подумал Вэллд, выслушав не слишком убедительное объяснение предводителя секты.

– Вернемся теперь к вашему появлению здесь, – перевел разговор Кэлвин. – Я думаю, не надо объяснять, что оно крайне некстати.

– Еще бы! – усмехнулся Вэллд. – Меня здесь за святого принимают, а по иерархии ваших священных книг вам, как духовному отцу, до меня – человека с божественным сердцем – расти и расти.

– Вот поэтому и надо объяснить людям, что они ошиблись на ваш счет.

– Сильно опасаюсь, что как только ваши верующие узнают об отсутствии в моем теле сердца господа, вы от меня избавитесь, а у меня другие планы: я хочу убраться отсюда живым.

– Но отпустить вас я тоже не могу, – возразил предводитель сектантов.

– Это еще почему? – оторопел Вэллд.

– Дело в том, что наша община счастливо и спокойно живет здесь уже много лет только потому, что о ней никто не знает. Вокруг непроходимые скалы. Никто из жителей долины, включая меня, никогда не покидал и впредь не покинет этих мест. И это единственная гарантия того, что о нас и дальше никто не узнает. В противном случае о нашей долине станет известно в Северных землях и в покое нас не оставят. Поэтому я ни в коем случае не стану рисковать, отпустив вас отсюда.

– Что же вы мне предлагаете? Самому себя убить?!

– Ну зачем же обязательно убивать? Вы можете остаться жить с нами. Здесь хорошо и приятно. Женитесь, заведете хозяйство. Я возьму вас в помощники; ковыряться в горе вам не придется; будете читать священные книги. Подумайте, это очень заманчивое предложение.

Вэллд подумал. «Духовный отец явно не семи пядей во лбу, – решил он, – видимо, не имел серьезных дел ни с кем, кроме как с неграмотными простолюдинами с головами, забитыми религиозной ахинеей».

Вэллд уже раскусил своего собеседника. Преподобный Кэлвин врал, причем делал это неумело. Говорил, что он и остальные здешние жители никогда долину не покидали, а вокруг полно современных вещей, сделанных в Подземном городе, значит, уж на рынках Северных земель кто-то из них точно бывал, и не раз. Сам он тоже на отшельника не тянет: за пару секунд определил, что Вэллд из Подземного города. В искренность предложения оставить Вэллда здесь жить и даже поделиться с ним властью в обмен на его саморазоблачение верить тоже не приходилось.

«Надо срочно отсюда бежать», – подумал Вэллд.

Преподобный как будто прочитал его мысли.

– Бежать вам отсюда не удастся, – сказал он, – выхода из долины нет, а пещеру, через которую вы сюда попали, к ночи завалят. Так что соглашайтесь быть моим помощником.

– Хорошо, я согласен. Только кто из нас у кого будет помощником, это мы еще посмотрим, – с апломбом заявил Вэллд, – все-таки я наместник господа, а вы так – книжки пересказываете.

Кэлвин, ничуть не смутившись, спокойно ответил на демарш Вэллда:

– Тогда вам – человеку с сердцем господа – придется сотворить чудо и устроить вечную райскую жизнь моим людям. Можете почитать вон в тех книжках, – преподобный указал на алтарь у стены, – что она из себя представляет, а я посмотрю, как это у вас получится. Когда собираетесь приступать?

Вэллд рывком поднялся из-за стола.

– Сейчас и начну! – выпалил он и выскочил из дома предводителя секты.

На улице перед крыльцом все еще стояла возбужденная толпа верующих и громко обсуждала сверхъестественное событие этого утра. При появлении Вэллда все замолчали.

– Люди! – сходу выкрикнул новоявленный мессия. – Как вы знаете, я пришел сюда прямиком из скалы, чтобы всех вас спасти и, как истинно верующих в господа, наградить бессмертием и ввергнуть в счастье райской жизни.

Вэллд перевел дух и, краем глаза следя за Кэлвином, выскочившим из дома вслед за ним, продолжал:

– Правда, есть заминка: я там – в скале, где был замурован демонами или кем-то там еще, оставил то самое сердце господа, без которого райской жизни не сделаешь. Так что мы сейчас все вместе вернемся к горе, из которой меня сегодня вызволил господь, и достанем сердце господа нашего, которое я и вложу себе в грудь, как сказано в священных книгах. Идти надо быстро и прямо сейчас, а то, не ровен час, гору опять кто-нибудь замурует.

Не давая толпе опомниться, Вэллд пошел через поле вдоль речки к месту своего появления из подземной галереи, увлекая обитателей долины за собой. Преподобный Кэлвин, увидев, как разворачиваются события, вместе со всеми не пошел; он быстро зашагал вдоль реки в противоположном направлении. «Вот черт! – подумал Вэллд. – Не иначе как хочет встретить меня в пещере».

Пока Вэллд вместе со своими сопровождающими шел по деревне, он поднял с земли оставленную кем-то из мужчин веревку с привязанной на ее конце кошкой. С этой штукой можно было быстро вылезти на поверхность в том месте, где он провалился в подземную галерею.

Вэллд торопился как мог; под конец он уже почти бежал, стараясь, впрочем, не сильно отрываться от поспешавших за ним сектантов. При нынешних обстоятельствах эти люди, пока еще верившие в то, что он посланец господа, были его единственной защитой.

Оказавшись у подножия скалы со все еще зияющим в ней проходом в пещеру, мессия вновь обратился к пастве:

– Люди, ждите меня здесь! Сейчас я спущусь в недра скалы и вернусь к вам с сердцем господа!

Сектанты в религиозном экстазе разом бухнулись на колени и так же, как при первом появлении Вэллда, простерли руки в сторону скалы.

Нельзя было терять ни секунды. Вэллд бросился бежать по галерее вглубь подземного лабиринта. Потом, спохватившись, вернулся за оставленной у выхода из скалы лампой, зажег ее и снова побежал к месту эвакуации. Несколько драгоценных минут было потеряно. Уже один раз проделав путь по переходам пещеры, Вэллд ориентировался лучше и довольно быстро нашел зал, с которого он начал исследование галерей. Вот и тоннель к выходу на поверхность. С третьего заброса ему удалось зацепить кошку за край провала, а вот вылезти наружу он уже не успел. По галереям гулко раздавались громкие голоса и топот ног преследователей.

Вэллд метнулся назад – в зал с подземным озером, топот и плеск воды приближался из галереи, по которой из зала вытекал ручеек. Единственный путь к отступлению был отрезан.

Вэллд едва успел юркнуть в обнаруженный им при первом осмотре зала тупик. Только он спрятался и погасил лампу, как мимо него, тяжело дыша, пробежали, стуча сапогами, несколько человек.

– Смотрите, веревка! – крикнул один из преследователей, видимо увидев оставленную Вэллдом кошку. – Вот дьявол! Успел все-таки вылезти!

– За ним! – скомандовал другой баритоном Кэлвина. – Он не мог далеко уйти.

Вскоре голоса охотившихся за Вэллдом людей стихли – они вылезли на поверхность. Теперь можно было покинуть укрытие и поискать другой выход из лабиринта пещер, а он наверняка имелся (может быть, и не один), поскольку тем, в который провалился Вэллд, явно давно не пользовались. Первым желанием посланца господа в отставке было убрать веревку – пусть Кэлвин с сообщниками помучаются. Однако Вэллд отказался от этой затеи. Во-первых, тогда преследователи поймут, что он все еще в подземном лабиринте, а во-вторых, они тоже пойдут к другому выходу, и там, чего доброго, он с ними столкнется.

Насколько Вэллд помнил горное дело, искать другие пути выхода из пещеры надо было от нулевой отметки, до которой он в прошлый раз так и не дошел. Довольно быстро, сверяясь с обозначениями на стенах, Вэллд вышел в начальную точку лабиринта, и вот здесь его ждал большой сюрприз. Он попал на каменную террасу, лежащую над отвесной скалой, очень просторную: около сотни шагов шириной, и с полсотни – вглубь. Сверху, над головой, террасу защищал, наподобие купола, каменный свод. С трех сторон свободное пространство над скалой закрывали каменные стены, а в глубине, в своде, виднелось широкое отверстие, через которое пробивался далекий дневной свет. На самой террасе имелось достаточно большое углубление в форме желоба, ближе к левой стене. По этому углублению протекала речка, похоже, та же самая, что пересекала долину. Вода выходила откуда-то из недр пещеры и, срываясь с террасы шумным водопадом, летела вниз. А внизу, под скалой и дальше – до самого горизонта простирались голубоватые воды Восточного океана.

Но то, что увидел Вэллд внутри обнаруженной террасы, поразило его до глубины души. Почти все свободное пространство этого удивительного зала, висящего высоко над водой, было заставлено разнообразными машинами и механизмами со множеством приводов, передач, маховиков и массой других деталей. Здесь даже была паровая машина, приводившая в движение некоторые из станков. Все это напоминало заводской цех в Подземном городе и совершенно нелепо смотрелось в горной пещере в одном из самых диких уголков Ожерелья дьявола.

Назначения большинства механизмов Вэллд не знал. Сейчас станки не работали, но от котла паровой машины все еще исходило тепло, так что работы, похоже, остановились недавно. «Наверное, рабочие этого заводика побросали работу и сейчас ловят меня в горах», – решил Вэллд.

Осматривая все это хозяйство, Вэллд пытался найти хотя бы намек на то, что именно здесь производят таинственные труженики. Отчасти это удалось. В зале стояли две плавильные печи, в русле речки обнаружились несколько промывочных лотков, а через отверстие в своде на террасу высыпалась порода. Значит, здесь выплавляют какой-то металл. Что это за металл, тоже быстро выяснилось по стоящим тут же в углу корзинам, наполненным металлическими брусками. Это было серебро.

Тут весь пазл из загадочной секты, ее предводителя, странной религиозной трудовой повинности по извлечению из горы пророка наконец сложился. «Так это и есть та самая священная гора! – догадался Вэллд. – Значит, сектантов под соусом исполнения пророчества заставляют вслепую выполнять самую тяжелую работу: вынимать и измельчать породу; они эту породу, видимо, сбрасывают в отвал, и она через подземный тоннель ссыпается сюда, а уже здесь преподобный Кэлвин и его сообщники промывают породу и выплавляют металл».

«Здорово придумано! – восхитился Вэллд. – Вот только зачем здесь все остальные станки?»

Действительно, случаи, когда жители Северных земель нарушали монополию герцога и втихаря добывали в горах Ожерелья дьявола металлы, бывали и раньше, но организовать целое производство со сложным оборудованием, наверняка привезенным из Подземного города, – это было что-то невообразимое.

Внимательно рассматривая станки, Вэллд все равно не мог понять их назначение. На одном из механизмов красовалась медная табличка, но на ней виднелся только номер и название завода, видимо, того, где станок был изготовлен. Вытащив нож, Вэллд отковырял табличку и положил ее в карман.

Пора было уносить ноги. Поборов желание стащить несколько брусков серебра (обнаруживать свое присутствие в этом импровизированном цеху не стоило), Вэллд отправился искать выход наружу. На стене пещеры висел план подземных галерей, по которому он быстро определил, где находится ближайший выход, и уже через час человек с сердцем господа шагал по направлению на северо-восток в город Мэн провинции Марет, основой существования которого была соль.

Соленый город

На окраине известного мира, в самой восточной точке Северных земель, на побережье Восточного океана с незапамятных времен прозябала маленькая безымянная рыбачья деревенька. С южной стороны к ней почти вплотную подступали горы Ожерелья дьявола, с северной – устье реки Барез. Впрочем, на самом деле, рыбаки, живущие в деревне, не так уж и прозябали: место для рыбного промысла было удачное. Река Барез несла в океан много чего съедобного, и в ее устье рыбы было достаточно, чтобы прокормиться самим рыбакам со своими семьями, да еще и продавать значительную часть улова в близлежащих деревнях и селах, а также в городе Крон – столице провинции Марет. С малых лет и до глубокой старости рыбаки вылавливали рыбу в устье реки и в прибрежных водах океана, не меняя привычный уклад жизни из поколения в поколение. Когда-то, много лет назад рыбаки этой деревни оказали некую неоценимую услугу одному из монархов Северных земель из династии Конрадов. Предание, передаваемое потомками тех самых рыбаков из уст в уста, утверждало, что монарх, путешествуя по стране, зачем-то выплыл на своем корабле из устья реки Барез в очень неспокойный Восточный океан, где сильные волны перевернули судно венценосца, предназначенное только для плавания по спокойным рекам. Рыбаки, наблюдавшие диковинное зрелище с берега, не растерялись, вышли на своих лодках в бурный океан и спасли монарха от верной смерти. Происходила ли эта история на самом деле или нет – неизвестно, но как бы там ни было, монарх Северных земель высочайше даровал шести семьям рыбаков, проживающих в деревне, и их потомству на вечные времена право использовать нижнее течение реки Барез со всеми притоками и добывать имеющиеся в ней ресурсы. В подтверждение этого права главе одной из семей была вручена соответствующая грамота монарха, которая, кроме того, еще и освобождала рыбаков от уплаты налогов с доходов от речного промысла.