Сердце ангела

   Когда же она подняла руку вверх, чтоб коснуться любимого лица, из-под распахнувшегося халатика выступило её белое круглое плечико. Он поцеловал её так нежно, как только мог, стремясь сдержать своё желание под контролем. Его поцелуй был похож на простое прикосновение. Но затем последовал второй, более страстный, дразнящий. Силы покидали её. Она ответила, желая большего. Ася услышала его стон, чувствуя, как его руки скользят по спине и плечам. Он хотел крепче прижать её, но не решался, словно она была хрупкой фарфоровой статуэткой. Ася чувствовала, что он хочет её, ощущая своим животом восставшую часть его тела. Она стянула с него рубашку, опустила руки к ремню....

– Стася, умоляю, остановись, – хрипло прошептал он. – Я не хочу, чтоб это было так. Мы должны притормозить.... Пока ещё можем это сделать, – выговорил он.

– Почему? – прошелестела она.

– Не хочу, чтоб это было второпях, словно мы воруем. Я хочу получить всё, – заключил он, одевая рубашку.

   Он держал её в своих объятиях, его губы шептали: "я люблю". Ася, охваченная восхитительным трепетом, продолжала вслушиваться в музыку этих слов.

– Ну тогда пойдём, я буду тебя кормить, – картинно надув губки, произнесла она и потащила его в зал, где был накрыт стол и горели свечи.

– Ух ты, как красиво.... Это всё – ты?

– Да, – она скромно потупила взор, – и это всё для тебя. Ещё остались маленькие недоделки: сейчас принесу горячее, – и рыжий неугомонный вихрь умчался на кухню, откуда доносился чарующий аромат, щекотавший ноздри.

   Дэн понял, насколько он голоден. Целый день он носился по всем инстанциям, стараясь как можно быстрее справиться со своими делами, чтобы подольше побыть со своей Стасей. Дома мама ему предложила перекусить, но он так спешил к своей любимой....

   Он сидел на диване, закинув руки за голову, безмолвно наблюдая за её перемещениями по комнате. Его рубашка так и осталась расстёгнутой, обнажая широкую, поросшую волосками, грудь.

– Ну вот, всё готово, присаживайся....

   ....Ей нравилось наблюдать за тем, как он ест, отдавая должное её кулинарным способностям. Она выглядела так трогательно, завернувшись в свой уютный шёлковый халатик....

– Я не хочу, чтоб ты уезжал, – прошептала девушка и её глаза наполнились слезами.

   Дэн взглянул на неё серьёзными глазами, такими тёмными и глубокими, что она всегда боялась потеряться в них, как во вселенной.

   Он подошёл к ней. Ася поднялась ему навстречу. Дэн погладил её по волосам, заглянул в глаза, наполненные слезами. Он обнял её, и губы Дэна коснулись щеки девушки. Затем Ася ощутила поцелуй на нежной коже возле уха, и по спине побежали мурашки.

– Всё будет хорошо, – шептал он, пока его руки скользили по её телу.

   Она откинула голову назад и закрыла глаза. Дэн целовал Асю долго и пылко, обхватив её затылок рукой. Он касался пальцами волос на её виске, его губы скользили по её щеке и лбу. Парень задыхался от желания и не мог насытиться ею. С безрассудным отчаянием Ася притянула его к себе и провела языком по его нижней губе. Дэн, застонав словно от боли, просунул язык в её рот, овладевая им с неистовой страстью. Продолжая покрывать лицо Аси поцелуями, он развязывал пояс на халатике. На губах играла блаженная улыбка. Ася провела рукой по тёмным волоскам на его груди; в его глазах вспыхнуло пламя. Тело девушки вздрагивало от наслаждения.

   ....Два тела – одно большое, сильное, смуглое, другое – миниатюрное, женственное слились воедино. Весь мир перестал для них существовать. Его руки защищали и охраняли возлюбленную от дурных мыслей. Ася ощутила его мускулистое тело, его тепло, его надёжные ласковые руки....

– Хочешь вина? – спросил Дэн, вставая и оборачивая полотенце вокруг бедер, дабы не провоцировать девушку.

   Дэн налил два бокала и подошел к дивану.

   Он подал один бокал Асе, отпив глоток из своего, поставил бокал на пол и потянулся к ней, чтобы поцеловать. Она ответила на его поцелуй, чувствуя, как в ней снова разгорается желание.

– Я хочу тебя, – прошептала она, краснея, но все же протягивая руку к его дремлющему естеству, тут же ожившему от её прикосновения.

   Прикоснувшись губами к шее Аси, он погладил ладонью по ее щеке.

– Ах ты маленькое ненасытное создание, – сказал он.

– Знаю, – ответила она, улыбаясь. – А что, ты больше не способен? – в ее словах слышались смешливо-издевательские нотки.

– Ты удивишься, когда узнаешь, на что я способен, – его взгляд стал томным, и у неё перехватило дух.

– Интересно было бы узнать, – пробормотала она, заливаясь краской. – Я не хочу терять драгоценное время, отпущенное нам.

   Ей доставало удовольствие просто находиться рядом с ним, чувствовать его заботу.

– Я счастлива, – к горлу подступил комок. – У меня есть ты.

   Она посмотрела своими прекрасными глазами прямо ему в глаза, словно пытаясь прочесть что-то в их глубине. Он же не сводил с неё влюбленных сияющих глаз.

– Я даже мечтать не смел о таком счастье, ангел мой, – прошептал он срывающимся от волнения голосом, крепче прижимая к себе засыпающую девушку.

   Он не стал будить ее, лишь поднял на руки с дивана и отнес в ее комнату.

   Вернувшись в зал, Дэн убрал со стола, привел комнату в первоначальный облик, уничтожив последствия их неуёмной страсти.

   Время летело настолько быстро, что ей этот месяц показался мигом. Сладким мгновение счастья.

   Парочка планировала пожениться по возвращению Дэна из армии, но воплотить желание в жизнь не удалось....

   Прощание было трудным и горьким.

   Он был серьезен, даже печален. Это было спокойствие мужественного человека, понимавшего куда и зачем он едет. Выражение его лица говорило также о правильности принятого решения.

   Она старалась быть спокойной. На самом же деле, она была не так спокойна, как хотела казаться. Они стояли обнявшись и еле сдерживая слезы. Ася подняла на Дэна свои прекрасные печальные глаза, полные слез. У него сжалось сердце:

– Не плачь, жизнь моя. Я не хочу, чтобы боль при виде твоих слез оставалась единственной памятью о тебе.

   Эти слова остановили ее; она перестала плакать, утерев, совсем по-детски кулачком, слезы. Он улыбнулся ей:

– В любом случае, моя глупышка, еще слишком рано лить слезы. – Он наклонился и коснулся её губ легким поцелуем. – А с тобой останется мой друг. Он будет следить за тобой и потом мне обо всём расскажет. –  Он протянул ей игрушку Чебурашку.

   Дэн повернулся к своей маме, чтобы запечатлеть сыновий поцелуй на щеках матери.

   Ася отошла в сторонку, давая Дэну попрощаться с матерью. Повернувшись к ним спиной, она кулачками размазывала слезы по щекам, прижимая к груди Чебурашку. Потом, вспомнив о наличии платка, начала искать его в сумочке.

   Объявили посадку в вагон. Она повернулась к нему, и повинуясь внезапному порыву, кинулась к нему на шею. Он с легкостью подхватил её; она поцеловала его в губы.

– Я безумно люблю тебя.... – прошептала Ася ему в губы.

– Я тоже тебя люблю.

   Он поставил девушку на землю и запрыгнул на подножку уже трогающегося вагона.

   Она сначала просто шла за вагоном, убыстряя шаги, постепенно переходя на бег, натыкаясь на людей, видя перед собой только удаляющуюся фигуру любимого, махавшего ей рукой из удаляющегося вагона. Остановилась она лишь тогда, когда закончился перрон.

   За их романом следили все с нескрываемым интересом, словно домохозяйки за сюжетом мексиканского сериала. Молодые люди же не замечали никого и ничего вокруг, поглощённые лишь друг другом.

   Злые языки могут сболтнуть всё, что угодно, и, к сожалению, многим людям такие занозы в душу западают. Ася же ходила с высоко поднятой головой, всем своим видом демонстрируя безразличие к сплетням.

    Дэн писал так часто, как только мог.

    "Я чувствую прикосновение твоих рук, и хочу сам дотрагиваться до тебя", – писал он.

    "Ясный взгляд твоих фиалковых глаз долго не даёт мне уснуть", – читала она в следующем письме.

    Последнее письмо было самым длинным: в нём было целых три страницы, от которых веяло любовью и заботой. Он думал о ней, даже тогда, когда ему самому каждую минуту угрожало увечье или того хуже – смерть.

    Каждое письмо она ждала с невыразимым беспокойством, обмениваясь информацией с Валентиной Ивановной. Они были безумно счастливы, если даже вместо обычного письма в конверте обнаруживалась коротенькая записочка, состоящая из трёх-четырёх предложений.

   Дэн лежал на спине, заложив руки за голову, уставившись в безбрежный простор чёрного бархатного, но такого чужого, неба, на котором сияли далёкие звёзды. Он же вспоминал взгляд сияющих синих глаз, полный любви и доверия, как на лицо ему падали её длинные золотые волосы. Ему казалось, что он чувствует на своих губах вкус её губ, отдающих земляникой.

Глава 4

....Беда всегда приходит внезапно, тогда, когда её никто не ждёт....

  Дэну оставалось служить пару месяцев и он уже всеми мыслями был со своей дорогой Асей....

  .....Ущелье было мрачным. Скалистые горы нависали над тропой, по которой шла колонна с продовольствием и медикаментами, охрану которой поручили майору Пескову* с его людьми, проверенными и отважными ребятами.

  Впереди колонны двигался бронетранспортёр с крупнокалиберным пулемётом, скорее для устрашения. Пользы от него в ущелье никакой: бить из крупнокалиберного пулемёта в ущелье нельзя. Ущелье слишком узкое – камнепад либо посечёт осколками людей, либо засыпет единственный выход из ущелья, образовав каменный мешок.

  Солнце палило нещадно, воздух обжигал лёгкие. Кое-где из-под камня выползет змея и тут же шмыгнёт обратно. Ущелье можно было бы назвать, по-своему, красивым, если бы в атмосфере не веяло опасностью. Хотя проводник утверждал, что тропа чиста и "духи" здесь не ходят.

  Командир понимал, что его люди измотаны, но всё же была дана команда не спать. Утомлённые люди едва удерживались, чтобы не "клевать носом". Непокидающее чувство опасности не давало уснуть. Все вертели головами направо и налево. Оружие держали наизготовку.

   Дэн до боли в глазах всматривался в каждый валун, в каждый уступ в горе. Перед глазами почему-то выступал образ Аси. При воспоминании о ней защемило сердце. Холод мрачного предчувствия не покидал душу....

   На "духов" нарвались случайно: они вынырнули навстречу внезапно, из-за поворота. Похоже, они тоже не ожидали наткнуться на этой тропе на шурави.

   ....И был бой....

   Автоматная очередь полоснула одновременно с обеих сторон. Бронетранспортёр стал, стала и вся колонна. Ребята поспрыгивали с грузовика на землю и, вжимаясь в камни, прячась за валунами били короткими очередями, как бы прощупывая количество прячущихся за камнями душманов. Тоже проделывали и они. Пулемётные очереди откалывали кусочки камня, которые рикошетили по людским плечам, спинам. Острый осколок впился в ногу Дэна. Обливаясь потом, он перебрался за огромный валун, бегло осмотрел рану: "ничего – жить буду". Выглянул, дал ещё одну очередь. Прячась за бронетранспортёром ребята вели прицельный огонь.

   Каждый, "духи" и "шурави", понимал, что дорога у них одна – вперёд. А впереди был враг. Кто кого?

   Видимо, решив, что им не одолеть шурави, с криком: "Аллаху Акбар", "духи" саданули из миномёта, намереваясь похоронить и себя и шурави под камнепадом.

   Дэн видел, как взрывной волной отбросило командира и швырнуло на камни. Прыгая с камня на камень, петляя, как заяц, превозмогая боль в ноге, он метнулся к майору. Было видно, что того контузило: из уха сочилась кровь, в носу тоже что-то хлюпало, он мотал головой, как бы пытаясь стряхнуть с себя что-то, что мешало соображать.

   Душманы вновь накрыли минами. Дэн не стал раздумывать (времени на раздумье не было), накрыл майора своим телом, впечатав того в камни. Осколки, шипя и рикошетя об камни, вгрызались в спину Дэна. Вот заговорил пулемёт с бронетранспортёра, гулким эхом отзываясь в горах. Ребята решили, что умирать – так с музыкой. Потом всё стихло. Майор пошевелился. Дэн, сцепив зубы, откатился в сторону. Перед глазами опять возник милый образ. Он хотел коснуться его.

– Я тебя лю.... – прошептали потрескавшиеся губы.

   Майор вновь покрутил головой, голова раскалывалась, в глазах туман. Нет! Это не туман. Слёзы.... Мужские слёзы.... Слёзы ручьём текли по давно небритому лицу майора. И не правда, что мужчины не плачут. Плачут. Когда теряют. Теряют друзей, товарищей, вот таких вот мальчишек.

– Что я скажу твоей матери???.... – кричал он шёпотом. Да-да, шепотом можно кричать и этот крик ещё слышней. А сколько боли застыло во взгляде майора.

    Ася вихрем ворвалась в квартиру Валентины Ивановны. Мама Дэна была не одна.

– Дэн, – крикнула Ася, кидаясь к человеку в форме. Он обернулся. Она покачала головой. Это был не Дэн.

   Это был молодой человек лет двадцати семи – двадцати восьми, стройный и высокий, широкоплечий и хорошо сложенный. Она вглядывалась в незнакомца, точно стараясь прочесть что-нибудь на его лице. И только сейчас она почувствовала запах корвалола и увидела мертвенно-бледное лицо Валентины Ивановны; бледные руки лежали на коленях, как у египетских богов; невидящие глаза устремлены в одну точку. В одной руке она сжимала какое-то письмо. Ася подошла к женщине и, осторожно разжав её пальцы, вытащила письмо. Это было письмо командира, сообщающего, что он был ранен, но его вытащил из-под обстрела Дэн. Этот героический поступок стоил ему жизни.

   Помимо её воли, ноги её подкосились, а так как у неё не было опоры, то она скорее упала, чем опустилась на пол. Молодой человек подошёл к ней и протянул стакан. Ася автоматически выпила содержимое и ощутила неприятный привкус лекарства. Он же помог ей подняться с пола.

– Душманы обстреляли колонну, двигающуюся по ущелью....

   Ася вынуждена была сесть, чтобы перечитать письмо, которое ужаснуло её, но затуманенные слезами глаза уже не разбирали буквы. С внезапным ужасом она поняла, что у неё под ногами будто разверзлась пропасть. Она испустила пронзительный крик и закрыла лицо руками.

   Позже, после приезда "Скорой", после того, как Валентине Ивановне был сделан укол, и её уложили в постель, Ася пригласила капитана (таково было звание молодого человека) на кухню. Оставшись с ним один на один, она, казалось, окаменела: лицо её выражало душевную муку. Ася вся напряглась в ожидании ответа на свой немой вопрос. Молодой капитан пояснил, что он сопровождает "Груз-200" и разъяснил, что это означает.

   ....Похороны состоялись на следующий день. Все приготовления взял на себя военкомат: был почётный караул и прощальный залп, были красивые слова, которые обычно говорят в таких случаях.

   Ася стояла рядом с Валентиной Ивановной, поддерживая обезумевшую от горя женщину. Валентина Ивановна выглядела устрашающе: женщина, доведённая до отчаяния, истерзанная переживаниями, с безумным потухшим взглядом. Страшная бледность покрывала и лицо девушки, рука судорожно прижимала к груди скомканный платок.

   Едва на свежезасыпанную могилу опустился последний венок, в глазах женщины вспыхнул огонёк и тут же погас; она протянула вперёд руки и, как подкошенная, рухнула на могилу сына. Находившиеся здесь врачи "Скорой" уже ничем не смогли помочь.... Сердце матери не желало больше биться без единственного обожаемого ребёнка.... Она была мертва....

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.