Полная версия
Хан Батый и десантники. Книга 3. Становление
– А как же тебя величают, юноша—продолжил монах.
– Вадим-ответил я.
– А откуда ты прибыл в наши края?
Я начал рассказывать про остров Россия, но монах меня перебил:
– Говори правду, сын мой.
– Я и говорю.
– От чьего имени ты говоришь? – строго спросил монах.
– От своего, – это я.
Монах – А веришь ли ты в Господа нашего Иисуса Христа?
Я – Конечно верю.
Монах – А давно ли ты был на исповеди?
– Две недели назад, -соврал я.
– Врёшь! – Заорал монах. – Дьявольское отродье! Я всё про тебя знаю.
Я – А раз знаешь, чего спрашиваешь?
– Молчать! – Опять заорал монах. Он положил на стол мой пистолет. – Что это?
Я – Мой пистолет.
– Где ты его взял и у кого?
Я – Его сделали мастера на моём острове.
– Опять врёшь! – Заорал монах. – Это дьявол тебя прислал и сам ты его порожденье. Нет таких вещей в Божьем мире. Эта вещь убивает людей издалека. Не мог человек придумать и сделать такое. Из самого ада принёс ты эту вещь. Она пахнет серой. Эта вонь ещё не развеялась у адского изделия. Я знаю, что ты служишь Богопротивному Батыю, который и сам прибыл из ада с адскими слугами. Почему никто не может победить посланца Сатаны? Отвечай!
Я понял, что любые мои оправдания ничего не стоят и монах этот не поверит ни одному моему слову. Я – Почему вы меня держите здесь? У вас есть против меня конкретные обвинения? Я старюсь на благо Рязани. Только благодаря моим людям Рязань не уничтожили!
– Не ври! – Монах разъярился и брызгая слюной, начал кричать: – Только с Божьего соизволения стоит Рязань. Только заступничество Божьей матери спасло нас, грешных, от напасти. Всё из-за грехов наших. Покайся, нечестивый!
Я молчал. Вновь заскрипела дверь и в подвал спустился сам епископ Ефросин, поддерживаемый под локоть крепким гриднем в доспехах, с мечом на перевязи. Монах встал и подошёл под благословение.
– Ну что? – Спросил его Ефросин. – Сознаётся?
– Пока ещё нет, -ответил монах. – Но сейчас мы его обработаем. Монах подвинул стул Ефросину и тот уселся на него, глядя на меня.
Доносят мне,–начал Ефросин, – что не охотно посещаешь ты храм Божий. На исповедь не идёшь, да и вообще заметно, что никогда ранее ты не посещал церковь и даже креститься не умел. Ни одной молитвы не знаешь. И люди твои тебе подобны, а двое и вообще, магометане. А всё больше ты окружаешь себя язычниками Богопротивными –Мордвою, а русских угнетаешь и посылаешь на бой. Я думаю, что хочешь ты навести на Рязань монгол, чтобы разорить её вконец.
Я слушал эту совершенную чушь с обалденным видом. – И это говорит тот, которого мы спасли от неминуемой смерти в предназначенной для полного уничтожения, Рязани? Разве не знает он, что мы выкрали Батыя и заставили уйти монголов отсюда? Меня поражала вся нелепость этой ситуации.
– Так в чём вы меня конкретно обвиняете?
– А в том, что ты своим колдовством заморочил голову князю и растишь в своём посёлке Богоотступников, с которыми и собираешься напасть на наш святой город. Ты служишь антихристу и отвращаешь людей от церкви! И мы заставим тебя, в этом, признаться.
Я ответил, что это полнейший бред. – Я не слуга дьяволу.
– Ладно, сказал Ефросин. – Сейчас мы покажем тебе, что тебя может ожидать. Покажите ему, повторил он и удалился, поддерживаемый гриднем. Монах кивнул Бугаю и тот, открыв дверь в клетке с чокнутым, вытащил его за ноги наружу, хотя тот бешено сопротивлялся и лупил ногами по воздуху, изрыгая проклятья. Бугай схватил его, как куклу, держа за шиворот и штаны и шмякнул на стоявшую в углу скамейку. Уселся на его ноги и ловко привязал жертву к скамейке. Потом подошёл к стене и выбрал один из хлыстов, взмахнул им, пробуя на гибкость и поглядел на монаха.
– Начинай! -велел монах. Бугай взмахнул хлыстом и полоснул им вдоль спины чокнутого. Тот закричал во всю силу своих лёгких. На явственной полосе от удара, проступила кровь. Ещё-велел монах. -Три раза. Бугай с оттяжкой нанёс ещё три удара. Крик избиваемого достиг самой высокой ноты и оборвался, он потерял сознание.
– В клетку его – велел монах. Бугай отвязал мужика и сграбастав его в охапку, кинул в клетку, затворив за ним дверь на замок.
– Ну, а теперь твоя очередь– сказал монах мне. -Или признаешься сразу?
Я решил, что буду драться до последней возможности и приготовился. Всё это время, как я заметил, третий узник наблюдал за происходящим, ничем не выдавая своего страха или другого чувства. Я даже позавидовал его самообладанию. Однако Бугай повёл себя странно. Он зашёл со спины к монаху и вдруг, схватив его за голову, резко крутнул её вокруг оси. Монах даже не пикнул, а Бугай, подержав его несколько секунд, опустил на пол. Затем он достал ключ и открыл дверь клетки странного узника и выпустил его наружу. Онемевшего от ужаса писаря, Бугай заставил войти в эту клетку и закрыл её. Потом он вытащил и чокнутого, который, совсем неожиданно пришёл в себя и совершенно спокойно подошёл к двери и, встав на стул, начал глядеть через стекло наружу.
Первый узник уселся на стул и спросил у чокнутого – Ну что там? Бугай же начал открывать мою клетку, на что первый удивлённо спросил:
– Ты зачем открываешь? Оставь его, он нам не нужен!
Чокнутый повернулся и тоже спросил у Бугая: – Ты что, рехнулся, брось!
Но Бугай всё-таки открыл мне дверь и сказал: – Я его знаю и беспалый его знает. Он ему обещал помочь в случае чего. Я выскочил из клетки и кинулся к столу. Вытащил у монаха из-за пазухи свой пистолет и передёрнув затвор, убедился, что обойма с патронами на месте. О ремне и штык ноже, конечно, придётся забыть, но и это немыслимая удача!
– Спасибо, Бугай! – первое, что я сказал и протянул ему руку. Тот протянул свою и я крепко её пожал.
– Тебе повезло, сказал «спокойный». – Бугай должен был вызволить меня из тюрьмы. А вот этот, указал он на «чокнутого», пытался меня спасти три дня назад, но попался. Его немного помучили, а потом бугай представился катом и вчера, и сегодня, разыгрывал сцену истязания. Немного конечно пришлось ударить, но для виду. Пройдёт через месяц и следа не останется. А, как и что тут произошло – не твоего ума дело. А теперь нам надо отсюда выбираться.
Чокнутый приоткрыл дверь и огляделся по сторонам. – Пошли – позвал он и выбрался наружу. Мы потянулись следом. Вышли за дверь и притаились в приямке лестницы, ведущей в подвал. Чокнутый приподнял голову над стенкой приямка и наблюдал за обстановкой.
Судейкин: – Я догадался, что мы находимся сзади церкви. Здесь располагался хоздвор, подсобные помещения, судя по запаху –хлев и курятник. Чокнутый, прижав палец к губам, велел затаиться. Через пару минут, жестом позвал следовать за ним. Мы, пригибаясь, выбрались на двор. В стороне была видна спина, только что прошедшего мимо монаха, несущего два ведра на коромысле. Мы метнулись в другую сторону. Стараясь не шуметь, достигли ворот в высокой бревенчатой стене. К счастью, плодовые деревья и кусты скрывали нас от возможного наблюдателя. Мы встали пред воротами и начали соображать, как их преодолеть? Стены имели высоту метров 5-6 и, чтобы на них взобраться, требовалось альпинистское снаряжение, а проще говоря, хотя бы верёвка длиной в 10 метров. Время поджимало нас. Я предложил напасть на самого епископа и заставить его нас выпустить
.– Ну ты даёшь! –ответил «чокнутый» – У него здесь сотня личной охраны. Я кивнул, понятно. Пистолет против сотни дружинников не помеха. Для дружинников, конечно. В самих воротах имелась калитка, на засове которой висел замок. Я скинул с себя гимнастёрку и попросил «чокнутого» дать мне его рубашку. Тот, с недоумением исполнил мою просьбу, поняв, что я что-то задумал. Я вынул пистолет и передёрнул затвор. Нацелил ствол на одно из ушек задвижки, выполненной из железа, толщиной, от силы, в полтора миллиметра. Я велел «чокнутому» намотать на мою руку с пистолетом мою гимнастёрку и его драную рубашку, а другого узника, прибавить к этому комку свой кафтан. Ничего не понимая, они выполнили мои требования и я, хорошенько прицелившись, нажал на курок.
Предпринятые меры помогли – звук выстрела, почти не был слышен, а ушко засова, оказалось перебито, что позволило освободить засов от дужки замка и открыть дверь. Мы вышли и перед нами открылась полоса открытого пространства, шириной в 50-60 м, а за ней лесной массив. Спрятаться было решительно негде и оставалось уповать на то, что в нашу сторону никто не будет глядеть. Бугай предложил нам разойтись на 30-40 шагов друг от друга вдоль стены и по одному уходить к лесу, изображая из себя случайного прохожего, а если того начнут задерживать, всем кинуться бежать со своих мест. Идея была подходящая и мы так и сделали. Я и Бугай пошли в левую сторону, а двое других в правую. Бугай остановился в 30 шагах от ворот, а я прошёл ещё не менее 50-ти и остановился, мы видели друг друга со своих позиций и помахали руками, показывая, что готовы действовать.
Первым пошёл «чокнутый». Он шёл свободно, делая вид, что он не спешит и вообще идёт по делу. Ему удалось дойти до лесу и скрыться в нём. Вторым пошёл я, предварительно сняв с себя тельняшку, которая могла бы демаскировать меня. Мне тоже удалось войти в лес, и я сразу пошёл резко влево и затем побежал. Видимо, всем удалось уйти, потому что я не услышал никаких криков. Я пробежал около двух километров, а затем свернул вправо и бежал ещё столько же. Однако мне было совершенно неизвестно моё местонахождения. Куда идти? Я поразмыслил и сделал вывод, что в любом случае, где бы я не находился, лучше всего идти на север, в сторону Оки. А уж дойдя до реки, я сориентируюсь. День ещё только начинался. Мои часы показывали 10 минут первого. Я завёл часы и вновь побежал. Сильно хотелось пить, а солнце припекало. Впереди послышался колокольный звон и одновременно показался конец леса. Я осторожно вышел из-за деревьев и глянул вперёд. Мать честная! Да это же Рязань! И в самом деле, я узнал купола церквей и крепостные стены.
Я всё время был где-то, совсем рядом! А передо мной открывалась небольшая деревенька на десяток дворов. Я тут же отступил в лес и решил, что лучше перестраховаться и не идти через деревню. Пройдя на запад ещё километра три, я вновь вышел из леса. Теперь деревня осталась от меня на востоке, а Рязань лежала прямиком на север, в 3-4 километрах. Я не решился заходить в город. Мало ли что случилось после моего пленения? А вдруг и Иманкулов захвачен? Мне необходимо приблизиться к западным воротам Рязани, именно перед ними стоял ЗИЛ 131 с гвардейцами.
Уж их то вряд ли смогли захватить врасплох. Попытка неожиданного захвата ЗИЛа, могла стоить жизни нескольким сотням нападающим, а лобовая атака вообще не рассматривалась, тут бы не хватило всей княжеской дружины. Я так и поступил- стараясь не светиться, подобрался к западным воротам и издалека стал разглядывать стоящий на прежнем месте ЗИЛ. Ничто не выдавало его захвата, и я пошёл уже не таясь. В руках у меня, до сих пор, находился ком свёрнутой одежды с пистолетом внутри. Прямо по ходу, я одел тельняшку и гимнастёрку, а пистолет засунул в карман.
Гимнастёрка была измята и прострелена в нескольких местах, как и тельняшка. Места пулевых отверстий были ещё и опалены пороховыми газами, выстрела в упор. Я ещё был весь всклокоченный, без головного убора и ремня, короче, выглядел, как бомж. Но я был совершенно цел и, если не считать шишки по голове, здоров. Меня заметили издали, когда я надел тельняшку. Навстречу бежали двое гвардейцев с автоматами наизготовку, а двое, встав у кабины выставили автоматы в стороны, разыскивая возможных преследователей. Всех гвардейцев, Судейкин знал лично, ведь было их всего 33 человека, 7 Кежаевских и 26 Микишинских. Все они, в настоящее время, исполняли обязанности командиров взводов волонтёров и старшин рот.
Только в чрезвычайно серьёзных случаях их отрывали от своих обязанностей, как и в этом случае. Только им мы могли доверять безоговорочно. Его встречали сейчас прапорщики Пирчук и Маресь, с лёгкой руки Вождёва, именовавшиеся с некоторых пор Пирча и Марс. Их лица выражали неподдельную тревогу из-за моего неординарного вида. Но я улыбался во весь рот, и они немного расслабились. Я обнял
их обоих и объявил, что у меня всё в порядке, но очень хочется пить. И поесть, тоже не отказался бы. Меня завели в кузов ЗИЛа, представляющему из себя небольшую крепость на колёсах, имеющей пулемёт на турели над кабиной и десяток стрелков с автоматами, готовых стрелять через бойницы в стенах кузова, сделанных из досок сороковок. Здесь мне протянули флягу с водой, которой я сначала напился, а потом умылся. Один из стрелков принёс кусок холодного мяса с куском свежего хлеба.
Иманкулов: – Я навестил ведомство Паруша, разместившегося в трёх кабинетах кремля. В одном кабинете находилась «святая святых» – рация, у которой дежурил постоянно один из радистов, обученных Парушем принимать и передавать сообщения. Техническое обеспечение Паруш не позволял делать никому. Кроме должности главного связиста, на него дополнительно возложили обязанности главного почтмейстера, и он теперь принимал и посылал гонцов, имея в своём подчинении целую службу. Судейкин объяснил ему особенности ордынской организации почтовой службы –«Ямы». По всем важным направлениям, на расстоянии примерно 20-30 км устраивались почтовые станции со сменными лошадьми, для обслуживания гонцов, следующих с поручениями. На основании подорожной квитанции, гонцам меняли уставших лошадей на отдохнувших, а сами гонцы могли здесь перекусить и, если послание было не срочным, то и переночевать.
Вот Паруш и проталкивал сейчас в жизнь это новшество. Пока эта служба действовала по маршруту Рязань –Муром и Рязань –Пронск. У князя было недостаточно средств для финансирования этих проектов. Иманкулов пообщался с Парушем и передал ему, привезённые с собой, заряженные батареи для рации, забрав старые. Я вышел из терема и подозвал одного из сопровождающих нас волонтёров. На мой вопрос о Судейкине, тот отвечал, что он не выходил. Я передал ему сумку с батареями и вернулся в терем искать лейтенанта. Прошёлся по всем комнатам, спрашивая про него, но никто не мог мне ответить. Я стал искать боярина Кобылу. Но и того не оказалось.
Княжеский тиун доложил, что боярин отбыл в своё поместье, где-то около Ольгова. Уж не с ним ли уехал Судейкин? Пока что я был совершенно спокоен, уверенный, что Судейкин не даст себя в обиду, но было странным, что он не поставил меня в известность и сам не зашёл к Парушу, поздороваться. А может он уже ушёл в ЗИЛ? Я поспешил туда с десятком волонтёров. Но и там Судейкин не показывался. Я вернулся в кремль и пошёл прямиком к князю. Но князь не смог меня успокоить на этот счёт и заверил меня, что немедленно пошлёт десяток дружинников на конях в село Кобылы.
Я же, с десятком волонтёров, решил поискать Судейкина в городе. Был ещё вариант, что тот зашёл в дом Паруша, хотя это было маловероятно. Однако мы посетили этот дом и убедились, что Судейкина и там не было. Прошлись по городу, заглядывая в трактиры, понимая всю абсурдность этой акции и, наконец вернулись к ЗИЛу. Я приказал усилить охрану автомобиля и быть готовыми на случай нападения. Я уже начал подозревать князя Ингваря в покушении на нас. Но передавать сообщение в посёлок, пока не стал. Подождём возвращения посланцев к боярину Кобыле. Посланцы вернулись к 9 часам вечера без результатов. Вот теперь настала пора волноваться.
Не смотря на темноту, князь разослал конные разъезды на все дороги от Рязани с приказом осматривать придорожные трактиры и проверять подозрительных проезжих, особенно с телегами. Также и по городу разошлись несколько отрядов стражников, проверять все злачные места. Я не мог найти себе места и почти не спал, подремав 3 часа перед рассветом. С утра субботы продолжили поиски, но безрезультатно. Были арестованы и допрашивались, несколько человек, показавшихся подозрительными патрулю. В 13 часов дня, я прибыл к князю, чтобы согласовать наши последующие действия. Князь тоже был крайне озабочен, и я перестал видеть в нём участника похищения, настолько он выглядел огорчённым. Мы решили пообедать, когда к нам вошёл тиун и доложил, что к нам просится Паруш с доброй вестью.
Князь велел тому входить и Паруш с порога объявил, что Судейкин обнаружен живой и невредимый и в данный момент находится в ЗИЛе, откуда по рации, получил сообщение Паруш. Мы втроём тут же отправились на выход. Князь кликнул с собой два десятка дружинников и коней. Уже через 10 минут мы скакали по городу к западным воротам, до которых было всего полкилометра. Прискакав к ЗИЛу, мы спешились и направились к машине, где стоял сам Судейкин, одетый в рабочий комбинезон ремонтника. Вперёд вышел князь и демократично обнялся с ним. Следом подошли и мы, также обнятые лейтенантом. Затем мы забрались в кузов вчетвером, где Судейкин поведал нам свою историю. Дело было за князем. Однако он, выслушав рассказ, заметно стушевался.
Он заявил: – Я крайне возмущён поступком преподобного Ефросина, но войдите в моё положение. Епископ отречётся от своего участия в похищении и будет отрицать все обвинения и, мало того, обвинит нас самих в клевете и навете. Авторитет и власть епископа значительны и, хотя, он не в силах со своей сотней охраны, противостоять мне, но вряд ли дружина поддержит князя в его намерении арестовать епископа без видимых и достоверных причин. Я предлагаю вам забыть эту историю, тем, более, что лейтенанту не нанесли увечий и он очень быстро освободился.
Я даже уверен, что епископ даже не организовал погоню, посчитав, что он в достаточной мере проучил зарвавшегося, по его мнению, председателя «Совета десяти». И скорее всего, он не станет даже изображать смущение в этом нелицеприятном для самого епископа, происшествии. К сожалению, сильные мира сего, часто принимают решения, которые идут в разрез с установленными законами и рамками приличия. Но на то они и правители, которым дозволяется иной раз идти против своей совести, решая важные государственные задачи.
Мы поняли его правильно. Не настолько мы сильны, чтобы идти против церкви. Придётся в самом деле, сделать вид, что ничего не произошло. Судейкин попрощался с князем и велел немедленно отъезжать домой. Всю обратную дорогу Иманкулов и Судейкин обсуждали происшествие и сетовали на невозможность наказания Ефросина за его подлую выходку.
– Ладно, забудем –произнёс в конце концов Судейкин и они переключились на другие, более насущные проблемы посёлка. Прямо из автомобиля мы предупредили всех о счастливом исходе и поставили Вождёва в известность о принятом решении освободить Рязанских и Пронских холопов, если они поступят на службу Воронежского военного коменданта Вождёва. К ужину прибыли в Маргелово и после него собрали совет. Судейкин рассказал о своих мытарствах и о том, что этому факту не стоит придавать особого значения, но взять его на вооружение. Далее Микиш сообщал, что с приходом Коломенских волонтёров, число обученных обращению с огнестрельным оружием составит 987 человек, если не считать «Совет десяти» и 12 женщин, которые в настоящий момент не несут службы.
До следующего года 200 новых стрельцов безусловно научатся обращению с оружием и тогда в нашем полку окажется 500 обычных дружинников, вооружённых обычным оружием и 987 стрельцов, что несколько не соответствует первоначальному плану – 300 стрельцов и 700 дружинников., что в сущности, к лучшему. Заведующий складом вооружений, Марченко доложил, что весь запас стрелкового оружия исчерпан и выдан на руки. Осталось всего 43 не задействованных автомата АКМ.
Пистолеты тоже розданы. Весь наш потенциал теперь состоит в паре сотен комплектов обычного вооружения на складе и в кладовке у рачительных Эрзя, собравших оружие во время разгрома Ойротов. Слава Богу, что патронов истрачено не так уж много, всего около 25 тысяч на учебные стрельбы и в боях. Большинство стреляных гильз собрано и хранится в надёжном месте. 30 тысяч патронов увёз с собой Вождёв. Снаряды и мины все почти в целости, мы их практически не применяем.
Часть 2.
Воронежский комендант.
28 августа. Воскресенье.
Я получил известие об освобождении холопов, изъявивших желание служить нам в Воронеже. Надо сказать, что далеко не все местные жители являлись беглыми холопами. Было очень много свободных крестьян, бежавших от монголов или от непомерных налогов, выросших из-за чудовищного разграбления княжеств, пытавшихся путём увеличения налогов, обустроить разрушенные хозяйства. Скрывались здесь и недобитые Половцы, Мордва, Булгары и Бог знает кто ещё! Тем не менее, я пока не спешил донести эту новость до жителей округи. Между делом я обдумывал- как мне лучше привлечь на свою сторону местное население, чтобы создать автономный район, не зависящий ни от кого? Сегодня я объявил выходной и
люди мылись в бане, стирали одежду и устраивали свои дела. Я занимался начертанием плана будущего посёлка, с учётом известных мне населённых пунктов поблизости. В радиусе 7-8 км от строящегося посёлка находились 5 рыбацких деревень, девять крестьянских хуторов по 2-3 семейства и четыре деревеньки. Все на левом берегу Дона.
Карта окрестностей Воронежской Комендатуры.
На правый берег Дона мы не плавали, хотя и там, наверняка существовали населённые пункты. А 7-8 км –это расстояние от нашего посёлка до слияния Воронежа с Доном.
Итак, я лично, с десятком волонтёров, посетил по очереди, каждый населённый пункт поблизости от лагеря и, собрав мужиков, устроил что-то сродни встречи народного депутата с избирателями. Прежде всего я оповещал, что собираюсь устроить свободную, независимую ни от кого, территорию, подчиняющуюся непосредственно мне, как Воронежскому коменданту. Я уже договорился с русскими князьями об освобождении всех беглых холопов от преследования и объявляю их свободными.
– Обещаю защищать всех тех, кто признает мою власть, от нападений врагов и гарантирую их безопасность. Обещаю поддерживать всех жителей Комендатуры, в случае неурожая или отсутствия улова рыбы, продовольствием. На ближайшие 3 года освобождаю всех от уплаты налогов. Но после трёх лет, платить налоги придётся. Обещаю, что налог будет не обременительным. Также я оставляю за собой право, привлекать жителей к отражению вооружённых нападений со стороны недружественных соседей.
После этого я рассказывал о необходимости обучения детей в возрасте от 7 до 12 лет, грамоте, обещая устроить обучение в стенах строящегося военного посёлка. Тут же я записывал количество детей, которых родители соглашались послать в обучение. Начало занятий я установил на 1 сентября и предложил всем желающим, привести своих детей с утра в посёлок, где я их лично встречу и укажу, где они будут учиться. Это предложение, между прочим, было весьма горячо встречено жителями. Возможность получения детьми образования, была недостижимой мечтой простонародья всех наций этого столетия. Исподволь, я записывал примерное число обитателей того или иного населённого пункта. Во вторник я проверил свои записи и пересчитал количество населения в посещённых поселениях. Оказалось, что в округе живут около 300 взрослых и примерно 200 детей до 16 лет. Точные цифры я привести не могу. И это только в радиусе 8 км от посёлка!
31 августа. Среда. Сегодня устроил генеральную проверку готовности учебного корпуса и школы, к началу учебного года. Обошёл все этажи, заглянул в каждое помещение. Проверил свет и наличие в классах досок с мелом и тетрадок с карандашами и резинками. Надо сказать, что тетради мы использовали многократно. После заполнения всех страниц, написанное стиралось аккуратно резинкой и тетрадь была вновь готова к употреблению. Вот только кто будет преподавать волонтёрам?
Я совершенно одинок. Решил читать лекции одновременно двум взводам, чтобы за день охватить всех. А для учёбы детей решил привлечь Арзамаса, его брата Алёшку и всех троих прапорщиков своей роты, по очереди. Грамоте они вполне смогут учить, а также детей Эрзя русскому языку. В хозяйстве продолжалось расширении площади училища по полгектара в день и строительство П-образного штаба с казармами, площадь которого в общем составит 405 кв. метров на каждый этаж! Копалась траншея под канализацию до общего септика. Очень большие проблемы принесла необходимость обеззараживания воды. Многочисленные опросы местных светил науки и собственные воспоминания, привели к следующему способу – в водонапорный бак положили килограмм кремния и десять серебряных гривен.