Хан Батый и десантники. Книга 3. Становление

Как-то надо обживаться. Другие устроились подобным образом. Надо в обязательном порядке завести плотника, чтобы делал хоть какую-то мебель. Без женщины квартиру не облагородить. Принести мои вещи мне помогли Арзамас и Алёшка. Я рассовал вещи по местам и уселся на кровать, думая о благоустройстве. Что мне ещё надо в квартиру? Надо записать на листок и начать обставляться. Закрыл дверь на висячий замок, засунув в карман ключ, вышел на улицу и прошёл по главной улице посёлка до стадиона. Стадион был огорожен столбами, между которыми натянули старые рыбацкие сети, взятые на обмен у рыбаков. Сети будут задерживать высоко летящие мячи. Поле, после вырубки леса и разравнивания бульдозером, слегка заросло травой.

Уже поставили футбольные ворота, натянули сетку для волейбола. Имеется яма с песком для прыжков в длину. Площадка для метания копья и гранаты, беговые дорожки размечены. Пока ещё никто стадионом не пользовался. После стадиона простиралась, освобождённая от леса, площадь, шириной 200 метров, уходя на почти километр вдаль, где мужики валили лес. АСУ 57, со снятыми вооружением и бронёй, корчевала и вывозила пни и брёвна. Другая САУ, оборудованное бульдозерным отвалом, выравнивала площадку. Влево и вправо уходила дорожка. Слева расположился склад сваленных брёвен и пилорама с единственной пилой, приводимой в движение бензиновым генератором. Шесть человек обрабатывали брёвна с 4-х сторон, убирая горбыль в отдельную кучу, а полученные квадратные брёвна в другую.

Гора брёвен выглядела внушительно. П-образный козловой кран с тельфером, укладывали брёвна. Справа от меня располагались конюшни. Ещё не все были закончены. Тут же ходили куры, ища в траве корм. Хрюкали свиньи. Баранов и коров угнали в лес, на пастбище. Загон для баранов и коз находился с правой стороны за конюшнями. Я развернулся и пошёл обратно. Слева, после боксов с техникой и телегами, раскинулся строевой плац. Его размер был 120х90м. Он тоже был без покрытия, с короткой травой. Одиноко стояла трибуна, параллельно главной улице. На против плаца, с правой стороны, строился ещё один жилой 18-ти квартирный дом.

Таких запланировали ещё два. В этих домах, квартиры будут иметь площадь по 72 кв.м. из трёх комнат. Прошёл штаб, где ещё не было ничего, следом шёл учебный корпус, прямо перед лесополосой, а слева водонапорная вышка с главным наблюдательным постом, на высоте в 15 метров. Там располагались ёмкость для воды, а вокруг неё огороженный пост на 4 человека, с пулемётами и радиостанцией, двумя прожекторами, с мачтой, на которой развивался флаг ВДВ. Улица проходила дальше через лесополосу и вела прямиком на наш причал к реке. Во время ужина я предупредил всех командиров, что завтра с утра, обязательно проведём физзарядку. Подъём в 7 часов утра, как обычно. Жизнь продолжается, и мы переходим на мирные рельсы.

После ужина я сообщил по рации Теплову о происшествии с участием его командира Ивана и его подчинённых. Было очень неприятно сообщать о принятии мной решения об их отчислении через его голову. Однако ситуация была такова, что выбирать не приходилось. Теплов сообщил, что он запросит у Судейкина кандидатуру на нового командира взвода и его зама. А на посты новых командиров отделений, он продиктовал три имени. Я также посоветовал Теплову поставить мачты максимально возможной высоты, но без стыков, одним стволом. Потом связался с Судейкиным и вкратце рассказал о своих похождениях. Сообщил, что мне удалось встретиться с императором и договориться о совместных действиях против крестоносцев.

Кроме этого, я задал вопрос о возможности забрать самолёт, с тем чтобы, регулярно летать между нашими посёлками. Судейкин был не против и предложил приехать за самолётом, как только я найду время. Я решил, что сначала наведу порядок здесь и, как только служба наладится и войдёт в своё русло, сразу поеду в Маргелово. Чрезвычайно важную идею подал я Судейкину напоследок. Раз уж монголы нападут на Муром и Нижний, то надо немедленно уговорить князя Ингвара занять в этих княжествах, как можно больше денег, под любые проценты, с обещанием, якобы, их возврата после сбора урожая 1240 года, ссылаясь на тяжёлое положение княжества от его разорения монголами. Одновременно выкупить у купцов в долг, как можно больше зерна, сена, других продуктов, предметов роскоши и вообще всего, что только можно. Возвращать всё равно не придётся. Судейкин живо заинтересовался этой идеей и обещал завтра же начать действовать в этом направлении и, возможно, вложить в эту аферу часть наших денег. В половине десятого я лёг спать на своё жалкое ложе.

Жизнь возвращается в своё обычное русло.

7 октября. Пятница. Встал по будильнику без десяти семь и пошёл к учебному центру, постучав по пути, в дверь к Арзамасу с Алёшкой. Ровно в 7 объявили подъём и обе наши роты, во главе со мной, побежали по дороге к причалу и обратно на стадион, где мы провели разминку и вернулись. Я пошёл к себе переодеваться и умываться, а в половине девятого на завтрак. В 9 часов начались занятия, как в школе, где преподавали Арзамас с Алёшкой и Кечуш, так и в учебном корпусе. Я вёл лекции в аудитории на два взвода. Я рассказывал о проекции фигур на плоскость и системе координат. После обеда я пошёл проверять ход строительных работ в лагере и вообще состояние дел. Артельщики, разделившись на 3 группы, строили жилой дом, столовую и казарму. Им помогали волонтёры, по взводу на каждый объект.

Карта Воронежской комендатуры на конец 1239 года.

Планировали ввести все 3 объекта к 15 октября. После этого переходили на конюшни, следующий жилой дом и механической мастерской. Пообщался с бригадиром артельщиков, Килибакой, старшиной Суздальцев, Лемешем. Поговорил с пленными бродниками, к которым уже присоединились два половца и два византийца, к ногам которых, уже приковали цепи. Спросил, как их кормят, какие жалобы. Поинтересовался ходом обжига кирпичей и керамических труб. Зашёл к лесорубам, где Кечуш и Парамон управлялись с САУ, а шестеро Суздальцев валили деревья. Узнал у Тери, что он нанял четверых пожилых крестьян для выпаса овец и ухода за лошадьми.

В столовой работали 8 наёмных женщин из рыбацких посёлков. Десять женщин занимались уборкой помещений в школе, учебном корпусе и штабе. Восемь пожилых мужчин работали садовниками и по уходу за коровами и свиньями. Сходил на склад у причала. Склад отгрохали вместительный, размерами 60х24м. В одном отделении лежали доски, их было ещё больше тысячи. В другом отделении хранились продукты длительного хранения –копченое мясо, зерно разное, мука, масло, в том числе 2 бочки оливкового, которое мы привезли, арбузы и т.п. Несколько электромоторов, кое-какие трубы и прокат. Склад постоянно охраняли два часовых. На причале стояли наши корабли –«Ока», галера и 10 ладей. 8 ладей мы продали за 16 гривен.

Причал также охраняли 2 часовых и на «Оке» дежурили два матроса. Сходить на торг уже не было времени, и я вернулся через пост со шлагбаумом, при входе на дорогу в лагерь. Здесь также дежурили двое. Так день и прошёл. После ужина Теря представил мне список бывших гребцов. Там оказалось много людей из княжеств, в которых сейчас зверствовали монголы, поэтому они вынуждены были остаться у нас.

Из остальных, желание вернуться домой, высказали 42 человека –Пронские, Рязанские, Суздальские. Профессии у людей были самыми разнообразными, как-то: плотников -11, крестьян -44, горшечников -2, кожевников -4, купцов-2, чеботарей -3, бочаров-4, пекарей-1, мельник -2, пастухов-4, шорников-2, монахов-1, пасечник-1, дружинников бывших -14, лекарь и его помощник, кузнецов -5, приказчики в лавках -4, плавильщиков -3, углежёгов-6, строителей -12, стеклодув -1, остальные не имели никакой профессии и работали батраками или типа, принеси-подай. Меня крайне заинтересовал стеклодув и лекарь с помощником. Вот кто нам нужен до крайности. Да и все остальные профессии нам бы пригодились, даже крестьяне. Завтра с утра ещё раз поговорю с ними.

8 октября. Суббота. С утра пробежка всем лагерем, разминка на стадионе и на завтрак. Провёл лекции до обеда, на тему –«Периодическая таблица» Менделеева, благо, что имелся учебник по химии за 10 класс. После обеда, вместе с Терей отправился на место лагеря бывших гребцов. Они расположились между загоном для овец и лесопилкой. Безусловно, все они были крайне поражены увиденными машинами, бензопилами, козловым краном с тельфером и много ещё чем. Я попросил их выстроиться и рассказал им о всех благах, которые ожидают тех, кто захочет здесь остаться.

Мало того, я предложил даже тем, кто имел семью, съездить за ней и привезти сюда. На это я даже выдам деньги. Те, кто уже изъявили желание остаться, с понедельника могут приступать к работе. Со сдачей жилого дома, все будут уже через неделю-две, расселены в квартирах, пока по нескольку человек, но, с постройкой жилья, каждый получит или избу, или отдельную квартиру. О своём решении они могут мне сообщать лучше всего завтра, а сегодня хорошенько подумать о моих предложениях. Оставив их

решать свою судьбу, я отправился на торг. День был не базарным, но народу хватало.

Я пришёл с пятеркой охраны и Арзамасом. Директором рынка сейчас был новый человек, по виду, грек. Он назвался Алексисом и пошёл с нами, показывая своё хозяйство. На расстоянии около 50-70 метров от причалов, начинались торговые ряды, в виде прилавков с навесами от солнца и дождя. Эти ряды тянулись на две сотни метров в два ряда, а к лесу располагался ещё один ряд лавок – двухэтажных изб, где первый этаж занимал магазин, а во втором жили хозяева. У лавочников имелись, сзади домов, склады с товаром и даже уже клочки земли под огород. Видно было, что люди устраиваются надолго. Что интересно, ряды и лавки расположились на месте бывшего

рыбацкого посёлка, который переместился на другой берег залива.

Рыбакам заплатили за их лачуги, чтобы они их освободили. Лачуги были в основном землянками, которые было не жалко оставить. На месте этих землянок устроили склады или вообще снесли, выстроив на этом месте избу. Побережье преобразилось совершенно. Кроме торговых рядов, стояли 14 двухэтажных лавок. Между прочим, обрезные брёвна для строительства, лавочникам предоставил Теря, за чисто символическую плату. Уезжая, я рекомендовал Тере, по возможности помогать расширению рынка. За торговыми рядами, вправо уходила дорога к деревне землепашцев Эрзи, вдоль которой уже появились около дюжины изб, заселенных родственниками лавочников, уже начавших вырубать лес и пахать землю под огороды и зерновые.

До деревеньки было едва полкилометра и, эта дорожка непременно будет заселена в скором времени. А вдоль берега к будущему Воронежу тоже уже выросли более 20 домов новых поселенцев, образуя поселение. По моим предположениям, ранок, скорее всего, потихоньку будет сдвигаться в эту сторону и вглубь леса, дальше от реки, так как места там осталось немного, а расширяться в нашу сторону мы не позволим, и так уже самим мало места. Особенно, меня обрадовала паромная переправа через реку, ещё чуть дальше от рынка, где-то в 350 метрах. В этом месте ширина реки составляла примерно 150 метров. В качестве парома использовалась резиновая десантная лодка А3, способная перевозить до 30 человек или до 3.6 тонн груза, а её размер 6х2.3 метра, позволял разместить телегу с конём. На обеих берегах были установлены барабаны, на которых крепился канат. Три крепких «пенсионера», приходили сюда утром и дежурили до вечера, уходя домой, оставляли одного в сторожке, дежурить по очереди.

Передвижение парома осуществлялось простым подтягиванием каната вручную, через вращающийся барабан. На ночь лодку вытягивали на берег. Пенсионерам положили плату –пол гривны в год и ещё «чаевые» от переправляющихся. Моментально на обеих берегах, рядом с переправой, возникли посёлки. На том берегу 12 изб, на нашей пока четыре. Мы переправились через Воронеж и посетили возникший на берегу посёлок. Я представился, вышедшему нас встречать, пожилому человеку, как комендант поселения и военного лагеря. Встречавший назвался Невером, старостой посёлка.

Он сообщил, что в деревне живут 12 семей, общим числом в 18 мужских рабочих душ, не считая женщин, детей и стариков. Пока они занимаются рыбной ловлей. Но уже начали расчищать землю для посева зерна и огородов грядущей весной. Я передал ему, что, если жители имеют желание учить своих детей грамоте, то пусть приводят своих детей, в возрасте от 7 до 12 лет, утром в военный лагерь, где их будут учить. Ещё спросил, сколько в селении пожилых людей, которых можно привлечь к не тяжёлой работе? Этот вопрос очень вдохновил мужика и он, прикинув в уме, доложил – 6 мужчин и 5 женщин, в хорошем физическом состоянии. Кстати, он сообщил мне, что совсем недалёко имеется деревня с землепашцами в 16 дворов.

Я записал в тетрадку все полученные данные и отправился обратно. Посетил поселения на нашем берегу. Насчитал 25 изб. Однако они были раскиданы группами, самой большой из которых являлась группа в 14 изб. Подошёл туда, познакомился с одним из жителей, седобородым дедом, сидевшим на завалинке у одного из домов. Деда звали Трофим и он заявил, что все мужики на работе. Кто-то на торге работает, кто-то на пристани. В домах одни бабы и дети. Я ему тоже сообщил об учёбе в школе и пошёл на торг. Спросил у директора рынка про семьи лавочников. Тот ответил, что в каждом доме-лавке, проживают по семье, основным кормильцем которой является хозяин лавки, но ему часто помогают дети, старые родители и жена.

Семьи состоят из 5-6, а то и 15 членов. Я прикинул, что только на нашей стороне, до переправы, живут не менее 400 человек разного пола и возраста. Учитывая тенденцию разрастания поселения вокруг лагеря, можно было ожидать увеличение населения, по крайней мере вдвое, через год, а точнее до 2-2,5 тысяч. Обдумывая эту проблему, вернулся в лагерь и отправился к себе. Переоделся и отправился на ужин. После ужина, позвал Терю и мы уселись в столовой за одним из столов. Я выразил восхищение усердию Тери и похвалил его за проведённую в моё отсутствие, работу. Далее мы с ним определили количество нанятых со стороны работников и население посёлка.

Волонтёров со мной и Терей, насчитывалось 163 человека плюс жена Тери. 133 гребца, 27 Суздальцев, 20 артельщиков, 48 бродников и 3 их женщины с 5 детьми, лекарь с женой и 2 детьми. Итого 396 человек и 5 детей. Кроме того, в посёлке работают около 25 приходящих работниов, которые у нас обедают и ужинают. Через месяц прибудет Теплов и с ним 30 волонтёров. Зато, возможно, уедут сколько-нибудь гребцов. За прошлый месяц выплачено содержание своим людям в размере 28 гривен, зато на продукты не пришлось тратиться, хватает захваченных. Имеем ещё 16 гривен за проданные ладьи и 23 гривны за доски и брёвна. При их цене около 30 гривен. Я показал Тере на стоящие у меня под кроватью мешки и сундуки с деньгами, привезёнными из похода в Никею. Вот здесь золота и серебра примерно на 4880 гривен. Точнее не могу сказать. Золота 64 кг и серебра 250. Да в Маргелово я получил тысячу гривен на расходы. Эту тысячу и ещё тысячу я увезу обратно, но нам нужно иметь охраняемое помещение для хранения наших ценностей.

– Кроме того, я собираюсь посетить Маргелово, чтобы забрать оттуда самолёт. Нам необходимо построить взлётно-посадочную полосу ВПП. Я предлагаю выстроить её в конце училища, за стадионом, как раз после лесопилки, метров на 150-200. Лучше в середине, там, где предполагается дорожка в деревню к Бурнаю. Её надо будет подготовить к моему прилёту. А уехать я собираюсь после сдачи казармы, столовой и ещё одного жилого дома. Я надеюсь, что к 15 октября они будут закончены? –

– Безусловно, заверил меня Теря. На этом мы разошлись по своим квартирам. В квартире было не холодно, хотя на улице стоял прохладный вечер. Дело было в конструкции системы отопления, подсказанной нам китайским мастером Ли Тун По. Его система не применялась в Маргелово, где у нас имелись радиаторы отопления, а здесь она очень пригодилась. В подвале дома устраивалась котельная, к примеру, в учебном корпусе даже две. Дым шёл вверх по трубе на этаж, где по полу комнаты, в углу, на всю длину устраивались два горизонтальных дымохода из кирпичей, размером 250х150 мм до противоположной стены, где они загибались и вели на следующий этаж, возвращаясь по полу к трубе и вновь до следующего этажа, вновь колено и по полу, наверх и возврат в трубу, а там в небо. Эти горизонтальные дымоходы были накрыты деревянными досками, на которых можно было сидеть, лежать или что-то сушить. Они практически не мешали и являлись как бы частью интерьера. В помещениях поддерживалась постоянная температура 17-19 градусов, что было вполне достаточно. В котельных работали вольнонаёмные рабочие из местных посёлков.

Мы создаём новые рабочие места.

9 октября. Воскресенье. После завтрака, я пошёл к гребцам и позвал имеющегося

там монаха. Его звали отец Никодим. Я посетовал на то, что в посёлке отсутствует церковь и попросил его провести службу сегодня.

– Но у меня нет никаких предметов для проведения службы! –воскликнул Никодим.

– Но это очень нужно – надавил я. – Давай, хоть как-нибудь, а то совсем не по-божески живём, во грехе. Он согласился со мной и посоветовал строить храм, поскольку, как он видит, народу здесь живёт много. Я спросил, может ли он стать священником у нас? –

– Только, если его рукоположит епископ-ответил он.

– Понятно- сказал я и спросил, готов ли он провести богослужение без всех своих священных предметов? Никодим согласился, и я пригласил его пройти в клуб. Одновременно я велел пришедшему со мной Арзамасу, оповестить всех православных прибыть туда же. Никодим, как был в одежде венецианского воина, так и пошёл. Другой одежды у него не было. Я провёл его на третий этаж и поместил его на сцене. Скоро в зал прибыли православные. Это были волонтёры взвода Теплова –матросы, Суздальцы, часть бродников в цепях, бывшие гребцы, строители, всего около 200 человек. Никодим провёл службу, как смог, но, по-моему, она удалась, так как многие плакали и истово крестились. Я сам вышел с душевным подъёмом. Не удивительно, ведь большинство присутствующих, хлебнули достаточно горя за свою жизнь, как и сам отец Никодим. Я предложил Никодиму остаться у нас и проводить службы, пока не будет построена церковь, и не прибудет рукоположенный священник. Клуб я передам в его распоряжение. Поскольку им практически не пользуемся. Если что-то надо, то пусть он запишет и передаст мне, а я поинтересуюсь на торге. Я проводил Никодима до его палатки и, собравшись уходить, был остановлен старшинами гребцов.

Гребцы разделялись на две группы те, кто попал от турок и те, кто попал от венецианцев. Оба выбранных старшины подошли ко мне и заявили, что народ принял решение остаться у нас. 55 человек безоговорочно, так как им некуда ехать. Ещё 42 человека остаются, как жители западных княжеств. Они хотят дождаться, пока монголы не уйдут из их земель, 20 уедут на Родину и 16 человек хотят съездить за своими семьями и вернуться с ними.

– Ну что же- ответил я. – Через 8-10 дней выезжаем. Я сам поеду с отъезжающими, так и передайте. Старшины ушли, ободрённые. После обеда я пошёл на торг. Народу было совсем мало и торговцы, в основном, занимались ревизией товаров, пересчётом наличности и наведением порядка на рабочих местах. Директора рынка на месте не было и мне сообщили, что он находится у себя и показали его лавку. Я был, как обычно с пятью охранниками и Арзамасом. Подошли к его лавке, и я зашёл внутрь. Алексис торговал в основном материей, украшениями и продуктами из Никеи и Крыма.

Сам он сидел за конторкой и делал какие-то записи. Увидев меня, он поднялся и пошёл навстречу, протягивая мне руки.

– О, кто к нам пришёл! -произнёс он, с едва заметным недовольством, видимо я ему помешал. – Входите, входите, я очень рад вас видеть! -продолжил он.

– Я прошу прощения, Алексис, – начал я, но он перебил:

– Никаких извинений! Вы мой гость и это я должен просить прощения, что встречаю вас не по чести. Что же вы не предупредили меня заранее, я бы подготовился?

– Да ладно, -отвечал я. – У меня есть к тебе несколько деловых вопросов. Не могли бы мы сесть где-нибудь и поговорить?

– Да вот, пожалуйста, – пригласил он меня к конторке. Я подошёл и взглянул на бумаги, которые Алексис разбирал. Это были какие-то жуткие, совершенно непонятные для меня, иероглифы.

– А что это ты, Алексис, тут пишешь?

– Прошу прощения, я тут разбираюсь со старыми счетами и накладными.

– Алексис, я ничего не понимаю в этой писанине, это на каком языке?

– Да, что вы, господин комендант, это по-русски, обычная кириллица. Арифметические подсчёты.

– Боже мой! – воскликнул я. – Как ты разбираешься в этой тарабарщине? -

-

Господин комендант, а вы грамотный?

На рисунке счёт 994 – 543 = 451 по старорусской системе.

Лист с расчётами, написанными кириллицей

– Да, ответил я. В самом деле, я разбирал буквы кириллицы, но со счётом ещё не сталкивался вплотную. Алексис взял бумагу и начал мне объяснять, что там написано.

Я его остановил –Алексис, то, что ты мне объясняешь, для меня непостижимо, слишком сложно. Я привык совсем к другим цифрам. Вот как ты, к примеру, отнимешь, скажем, 543 из 994?

Алексис подвинул к себе, лежащую на столе доску, размером с лист формата 22. Доска была расчерчена на горизонтальные и вертикальные полосы. Он взял несколько кубиков, похожих на игральные кости, но без точек и разложил в определённом порядке (см. рисунок выше). Он объяснил, что в самом низу стоят единицы, выше

десятки, ещё выше сотни и т.д. А между линиями ставятся половины чисел. Вот и получается –на левой колонке верхний кубик обозначает 500, 4 кубика на линии -400, а

вместе 900, ниже 50 и 40, что значит 90, а ещё ниже 4. Итого 994. Соответственно в середине 543. А справа результат -451. Между прочим, я понял сразу эту систему. Не так глупо! Очень похоже на обычные, бухгалтерские счёты. Я, кстати представил себе, что, скорее всего, Алексис не может считать в уме большие числа, так как видит в голове не привычные нам цифры, а ничего не выражающие буквы. Вот эта –буква –«Ц», но вся в орнаменте

точек и линий, обозначает 900.

-– А вот эта «Ч» – 90.

–-обозначает цифру 4 и т.д.

Умножение в этом случае, возможно считать только многократным сложением.

Да, тут работу бухгалтера никак не назовёшь синекурой! –

Знаешь, что я тебе скажу, Алексис? Я, если хочешь, могу научить тебя совершенно новой системе счёта, с которой ты заткнёшь за пояс всех своих конкурентов! –

Конечно хочу! – отвечал он.

– Для начала- дай мне клочок бумаги, попросил я. Алексис протянул мне обрывок листа. – Задай мне пример на любое арифметическое действие! Алексис подумал и начал диктовать: -12546 прибавить 21436. Я вынул из кармана шариковую ручку и записал числа арабскими цифрами в столбик, а менее, чем за минуту, сообщил ему результат. Алексис проверил на своей доске с костями и подтвердил итог. Потом он задавал мне примеры на вычитание, ещё раз на сложение и я очень быстро решал эти задачи. Потом я показал ему умножение и деление, чем сразил его наповал. Он стал просить меня научить его счёту по-арабски, как я ему назвал эту систему. Ещё его крайне заинтересовала моя ручка, на которую он смотрел, как тигр на поросёнка.

Я дал ему попробовать писать ей, и он был просто вне себя от восторга. Увидев его состояние, я подарил ему ручку. Алексис чуть было не кинулся мне в ноги, но я остановил его и сказал, что этот подарок я дарю ему, так как считаю его своим другом. Алексис заявил, что готов положить за меня свою жизнь. Я пообещал научить его счёту, но с условием, что он найдёт сначала для меня толкового бухгалтера на постоянную работу. А как только найдёшь – Приходите оба ко мне, после обеда, в любое время. Алексис с поклонами проводил меня до двери, клятвенно заверив, что найдёт бухгалтера за 2-3 дня. Я попрощался и направился в лагерь.