Кус, Кис и Запа-малыш

Александр Бондаревский

Кус, Кис и Запа-малыш

Кус, Кис и Запа-малыш

Далеко-далеко на юге, там, где Евразийский континент заканчивается крутым обрывом, отвесно уходящим прямо в синие океанские волны, располагается парк – заповедник под названием «Ла-ла ленд».

Он тянется на несколько километров вдоль океанского побережья и заканчивается возле большого города с огромными домами-небоскребами, несущимися грузовиками и толпами людей, вечно спешащими по своим делам.

В парке много больших песчаных холмов, поросших эвкалиптовыми деревьями, между которыми пролегают извилистые дорожки для прогулок, полуразрушенные каменные строения древнего города, возле которого любопытные туристы любят пощелкать фотоаппаратами, и множество аккуратных столиков и скамеек, где, по выходным, люди из большого города собираются компаниями, чтобы пошуметь и пожарить мясо на мангале.

Ближе к обрыву эвкалиптовые рощи заканчиваются, уступая место колючим кустарникам, сквозь которые не пробраться ни одному человеку. Внутри сплошных зеленых джунглей, надежно защищенных от людских глаз густой листвой и длинными шипами, идет своя жизнь. Там проложены свои тропы для прогулок и охоты, вырыты просторные норы, где не жарко летом и сухо зимой, и есть места, где можно подремать, подставив теплому солнцу пушистый бок. Здесь живут мангусты.

У каждого семейства свой отдельный дом-куст, в глубине которого вырыта нора, где можно спрятаться от непогоды, врагов и жары. Из куста ведут несколько дорожек в разных направлениях, чтобы незаметно выйти на охоту, пообщаться с соседями или посмотреть с обрыва как бирюзовые океанские волны разбиваюся облаком брызг о камни утёса.

Мангусты отважные воины и охотники добывают пищу в этом зеленом лабиринте, дружно общаются между собой и с дикими котами, которые также независимы и смелы. Разница между ними только в том, что коты обладают удивительным даром – втираться в доверие к приезжим людям, чтобы отхватить самый жирный кусок шашлыка и вовремя дать дёру в заросли.

Уважающий себя мангуст, никогда не подойдет к людям. Он добывает еду быстрыми ногами, острыми клыками и цепкими когтями, подкарауливая беспечную мышь или жирного медлительного жука.

Лишь одному человеку в парке разрешено заходить в самую чащу кустарника по специальной, широкой и извилистой тропе. Это смотритель Руис. В особо жаркие дни, когда земля покрывается сетью сухих трещин, а её поверхность раскалена настолько, что способна прожарить птичье яйцо, выпавшее на землю, он приезжает на огромной машине с толстыми колесами и откидной крышей, кряхтя, выходит из кабины, прикрывшись широкополой шляпой, и вытаскивает из кузова большую запотевшую канистру с водой.

Чертыхаясь и распространяя вокруг едкий запах толстенной сигары, потухший остаток которой торчит у него во рту, он продирается в самую чащу, и разливает воду в большие деревянные миски, установленные в тени. После чего, отирая пот со лба, садится на трухлявый пень, непонятно откуда оказавшийся здесь, и поджигает сигару большой железной зажигалкой.

Дым столбом поднимается из дебрей, а его начищенная до блеска звезда смотрителя сверкает ярче солнца и все мангусты знают – Руис привез воду.

Небольшими группами они выходят из своих нор и идут на водопой. Руис знает всех по именам. Он дымит своей сигарой и разговаривает с каждым зверьком, потом тяжело встает, опираясь о колени руками, топает к своему джипу и уезжает, чтобы на следующий день привезти ещё воды.

Однажды летней ночью в парке начался пожар – люди не затушили мангал и уехали. Подул ветер, и огненные искры подожгли сухую траву.

Огонь подобрался к кустарнику, вытесняя мангустов из своих жилищ, и, возможно, выжег бы всё вокруг, если б не Руис. Он примчался посреди ночи на своем джипе без шляпы и формы со звездой и в одиночку тушил пожар огнетушителями, которые насобирал по всему парку. Он бил огонь лопатой, закидывал землей, копал траншеи целый час пока не приехали пожарные и не довершили дело. Все мангусты из кустов видели этот подвиг, и теперь Руису было разрешено приходить в чащу в любое удобное для него время, чтобы пообщаться со зверьками.

Даже когда он задремал прямо на земле возле своего любимого пня, напившись крепкого рома из большой пузатой фляжки, мангусты поочередно дежурили возле него, чтобы ни один скорпион и ни одна змея даже близко не приблизились к их другу.

Старый Запа – бывший тогда главой семейства, самолично взобрался на широкое пузо спящего Руиса и четыре часа непрерывно охранял его сон, невзирая на кошмарный храп сотрясающий кустарник.

Семейству Запа принадлежал самый большой куст во всём парке. Много лет, старый Запа, по праву считался главой всей общины, поскольку был самый ловкий в охоте, никогда не забывал делиться с соседями, оставшимися без добычи, и наладил тесные и взаимовыгодные контакты с котами, болтающимися по всему парку и выслеживающими расплодившихся мышей и стаи толстой саранчи. Коты охотно делились этой информацией с мангустами и получали свою долю после удачной охоты.

Но однажды старик Запа пропал. В сезон дождей, когда много дней в стае не было еды, он решился на крайние меры – решил ночью перейти большое автомобильное шоссе, по которому круглые сутки неслись автомобили, сверкая фарами.

Он шел в большой лес, располагавшийся по другую сторону дороги где, по слухам, всегда было чем поживиться. Несколько дней от него не было никаких вестей, но потом, дождливым утром приехал Руис на своем джипе и осторожно, с почтением, достал из кузова мертвого Запу.

Его длинное тельце пронзил большой металлический прут, брошенный растяпами – строителями на обочине дороги. Но даже мертвый, Запа не забыл о своей миссии – в зубах он сжимал здоровенную крысу, которую поймал на другой стороне. Вероятно, отягощенный добычей, он радостно бежал через дорогу, уворачиваясь от машин и воображая радость голодных родственников, отвлекся, и напоролся на острую пику.

Шкурка его после смерти стала полностью белой, а это по преданию мангустов, признак великого охотника. Ведь всем известно, что на небе, в быстрых кучевых облаках охотится белый мангуст, который, со временем, забирает самых быстрых и ловких в свою стаю, давая им особенную белую шерсть, чтобы прятаться в засаде среди туч.

Старик был с почестями захоронен в глубокой норе на краю обрыва и жизнь мало-помалу начала возвращаться в обычное русло.

А ещё через неделю произошло радостное событие: из куста Зап, ранним утром раздался писк сразу нескольких щенячьих голосов. В семействе произошло прибавление пятерых мангустов. Когда последний щенок появился на свет, все удивленно ахнули – на его мордочке от носа до уха шерсть была абсолютно белой.

– «Родился великий охотник!» «Он с детства помечен белым мангустом!» – раздавались в стае восторженные голоса.

Кус – сын Запы старшего и отец малыша был невероятно горд. С важным видом он сидел на поляне возле своего жилища и принимал поздравления соседей.

Мать младенцев – изящная самочка Кис – тоже была рада, но ей было не до поздравлений – он кормила сразу пять новорожденных голодных ртов.

Естественно, беломордый был назван в честь деда – «Запа-младший», но пока что он не подозревал о том, какая честь выпала на его долю. Вместе со своими братьями и сестрами он хорошо кушал, чесал за ухом мохнатой лапой с микроскопическими коготками и сладко спал, уткнувшись носом в мягкий мамин бок.

Между тем в стае, оставшейся без вожака, порядок пошатнулся.

Кус, хорошо изучивший отца и его методы, взялся продолжать его дело, объединяя все семьи для решения общих дел.

Он был ловок и силен, крепкие мышцы перекатывались под его блестящим темным мехом, когти его были остры как бритва, а на кончиках длинных белых клыков играли солнечные блики, стоило ему только раскрыть пасть. К тому же он был умен, и никогда не вступал в драку без нужды, но уж если его припирали к стенке – стоило начинать бояться. Длинный пушистый хвост Куса выпрямлялся вдоль земли и весь мангуст уже напоминал ракету, стремительно летящую вперед, и горе тому, кто оказывался на его пути.

Он занял место погибшего Запы, но тут же нашлись недовольные, которые считали себя более подходящими на роль вожака. «Он не такой быстрый!» – кричали одни. «Он тут только благодаря папочке!» – вторили им другие. Кус терпеливо ждал, когда страсти утихнут, но порой, когда малыши засыпали, и он мог посидеть с Кис на краю обрыва, глядя на ныряющую в облака луну и слушая шум прибоя, печаль отражалась в его блестящих глазах – бусинах.

– Всё образуется – мурчала Кис на ухо мужу и легонько прикасалась тёплым носом к его плечу – я знаю, что ты самый лучший и всем докажешь делом, что достоин быть вожаком!

Кус благодарно кивал, и они вместе шли в нору, как две черные линии в серебряном ночном свете.

Они даже начали подумывать о том, чтобы переселиться в большой лес за дорогой, подальше от распрей и ссор, когда малыши подрастут и окрепнут, но тут случилось событие, расставившее всё по своим местам.

Все началось с того, что однажды, посреди ночи, в поселение мангустов ворвался один из диких котов, обитающих в парке – бенгал Фунт. Он был взъерошен, его красивая серая шкурка с тигриными разводами, которой он так гордился, висела сосульками, а глаза бешено вращались, грозя вывалиться наружу. Пару минут он жадно лакал воду из деревянной миски, затем сел посреди поляны и заорал на весь парк:

– «Спасайся, кто может!!! Караул!!!»

Мангусты повыскакивали из своих жилищ и обступили Фунта плотным кольцом, ожидая подробностей, но тот только лакал воду, зыркал по сторонам и голосил свою песню: «Караул! Спасите!»

Опустошив две миски, он немного пришел в себя и рассказал, что возвращаясь с вечерней прогулки, нос к носу столкнулся с огромной гиеной, непонятно как проникшей на территорию заповедника.

Затем он долго рассказывал, как пугал зверюгу, грозно шипя на нее из листвы высокого эвкалипта, но поняв, что его уже никто не слушает (враки о подвигах Фунта были известны всему лесу) раскланялся и растворился в кустах.

Стая, однако, была серьезно взволнована. Если по парку действительно рыщет голодная гиена – быть беде! Старожилы семейств помнили нападение гиен четыре зимы назад. Тогда погибли семеро членов стаи, включая трех щенков. Большинство нор были разрушены, трое лучших охотников ранены. Вероятно, жертв было бы еще больше, если бы вовремя не вмешались смотрители парка, ружейными выстрелами отогнавшие непрошенных гостей обратно в пустынные дюны.

На этот раз, Кус решил выставить часовых в крайних кустах, откуда хорошо просматривалась вся прилегающая территория, и никто не мог подобраться незамеченным к поселению.

Не прошло и десяти минут с того момента как часовые ушли на свои наблюдательные пункты, а мангусты еще не успели разойтись по своим жилищам, как раздался условный свист сразу с нескольких постов. Часовые заметили гиену.

Стая сразу притихла, собравшись вместе на большой поляне, в центре кустарника. Малышей посадили в центре, рядом с их матерями, которые успокаивали детей как могли, чтобы они своим писком не привлекли внимание хищников, лучшие бойцы стаи расположились вокруг, готовые вступить в драку, а Кус побежал на крайний пост, чтобы оценить ситуацию.

Он взобрался на высокий каменный пик и с самой вершины холма глянул вниз на равнину, залитую ярким лунным светом. Ночь была тиха и безоблачна, с моря дул легкий теплый ветерок, а посреди поляны двигались сразу три черные тени. Они шли медленно, не спеша, прямо к территории стаи, привлеченные запахом и писком малышей, надеясь на легкую добычу.

Когда они остановились передохнуть на пригорке, хорошо освещенном и находившемся уже совсем рядом с кустами, Кус отчетливо разглядел их всех. Вероятно, это была мать с двумя детенышами. Даже в большом лесу за дорогой в эту зиму пищи поубавилось, и она решила ночью перейти шоссе – попробовать поискать добычу в парке, а заодно поучить молодых, как надо охотиться. Они перебежали дорогу, пролезли через дыру в заборе и направились к обрыву, по дороге напугав Фунта, который, впрочем, не забыл предупредить друзей об опасности, побежав короткой дорогой, в то время как гиены двигались по длинной.

Мать-гиена была огромных размеров. Даже если толстого Руиса поставить на четвереньки, он был бы незаметен в тени этого зверя. Её горб, покрытый пятнистой шерстью, вполне достигал лица стоящего человека среднего роста, мощные лапы, заканчивались когтями, каждый величиной с вороний клюв, а из приоткрытой пасти торчали огромные белые клыки. От её горячего дыхания поднимались клубы пара, сквозь который зеленым огнем горели глаза. Детеныши были немного поменьше матери, но тоже очень опасны. Каждый из них с удовольствием позавтракал бы парой-тройкой мангустов.

После короткой передышки гиены двинулись дальше. Впереди шла мать, с треском ломая кустарник, а по бокам от неё молодые. Они не разбирали дороги и не искали троп. Их толстая кожа, покрытая густой свалявшейся шерстью, была как броня против колючек. Они ломились напролом, продираясь сквозь заросли, ломая поросль, разрушая норы и переворачивая миски с водой.

Кус бросился назад со всех ног и поспел как раз вовремя: гиена, тяжело дыша, стояла на одном краю поляны мангустов, а на противоположном в ужасе сбились в кучу обитатели кустарника, готовые с криком «спасайся кто может!» броситься в рассыпную.

Кус помнил прошлое нападение гиен и отлично понимал, что эта тактика не сработает – беззащитные детеныши и их матери станут первыми легкими жертвами. Стая будет рассеяна, поселение разрушено, молодое поколение уничтожено. Этого допустить было нельзя. Срочно требовался новый, более эффективный план.

Тем временем гиена отдышалась и сделала шаг. В её маленьких, навыкате, глазах не отражалось ни страха, ни беспокойства. Мангусты были для неё легкой добычей, и она собиралась показать детям, как добывать еду в колючих кустах. Медленным шагом гиена-мать двинулась вперед. По рядам мангустов пронёсся шорох – зверьки сгрудились в кучу и зашипели, обнажив острые зубы. Но что они могли сделать против огромного хищника!

Внезапно один из лучших бойцов стаи и главный оппонент Куса на место вожака – Топ, выскочил вперед!

Он сделал несколько обманных финтов и с отчаянным рычанием вцепился зубами в переднюю лапу гиены.

Учитывая, что сама лапа была больше головы Топа – это было очень смело! Гиена удивленно посмотрела на зверька забившего полную пасть шерстью и грозно рычащего у её ног. Кусу даже показалось, что она усмехается. Великанша резко тряхнула лапой и Топ со свистом улетел в кусты. Немного побарахтавшись в зарослях, он вскочил на ноги и снова бросился вперед, намереваясь повторить трюк, но на этот раз элемент внезапности был утрачен. Гиена, не прекращая движения вперед, прижала его когтями к земле и с силой отбросила прямо на скалу. Топ скатился на землю и больше не шевелился.

Гиена вновь двинулась вперед, уже выбирая глазами добычу среди груды копошащихся зверьков. Кус одним прыжком оказался на ее пути. Шерсть его встала дыбом от носа до кончика хвоста, а сам хвост вытянулся как палка вдоль земли. Острые клыки обнажились до самого основания, когти вонзились в каменистую почву, а в глазах-бусинах вспыхнул недобрый огонек. Он был готов к драке не на жизнь, а на смерть с кем угодно, хоть даже с самим львом! Стая попятилась назад, освобождая место для боя.

На этот раз гиена решила не церемониться. Она бросилась вперед. Огромные челюсти с кромким «Клац!» сомкнулись над головой Куса, он увернулся, и одним прыжком оказавшись позади хищника, вонзил зубы в заднюю лапу повыше сустава, там, где кожа была менее толстой. Гиена взвыла от боли и быстро развернувшись, попыталась схватить Куса зубами, но он учел ошибки Топа и, укусив, немедленно отпустил лапу врага и начал прыжками перемещаться вокруг зверюги, следя за каждым её броском. Гиена крутилась волчком, поднимая клубы пыли, пытаясь поймать мангуста зубами или придавить лапой. Её детеныши с опаской следили за поединком, не приближаясь ни на шаг. Улучив момент, Кус вцепился зубами в другой сустав. Куснул и снова отступил на безопасное расстояние.

На это раз гиена разозлилась не на шутку. Её огромные когти рвали ветки и взрывали землю, челюсти щелкали в воздухе, капли зловонной слюны летели во все стороны, но Кус успевал ускользнуть в последнюю секунду. Он напряженно ждал, когда она устанет и выдохнется.

Наконец, он заметил, что скорость движений врага замедлилась, тяжелые удары ослабли, дыхание участилось. Одним прыжком он взлетел ей на спину пробежал по горбу и с размаху вонзил зубы в основание уха. Гиена взвыла от боли и повалилась на землю, пытаясь сбросить зверька со своей шеи, но теперь Кус не разжимал зубов. Мертвой хваткой он вцепился в короткое мясистое ухо, задними лапами обхватил мощную шею, а когтями передних царапал выпуклые безумные глаза. Его молотили о землю и камни, но он терпел, крепко сжав челюсти и продолжал рвать морду врага когтями.

Гиена остановилась. Кровь из разорванных век заливала ей глаза. Издав жалобный визг, уже совсем непохожий на победный, она наклонила морду к земле и передними лапами оторвала мангуста от своей шеи.

Он так и не разжал зубов. Кусок уха полетел на землю вместе с ним. Кус упал на землю возле скалы и попробовал было встать, но не смог – его задние лапы были сломаны, а в спине торчал острый деревянный сук.

Гиена, шатаясь, двинулась к нему, но в это время сразу пятеро лучших охотников бросились на помощь вожаку. Они нападали сразу со всех сторон, впиваясь в самые чувствительные места. Гиена ничего не видела из-за повреждённых глаз и ничего не могла сделать. Рыча, она пятилась задом по дорожке Руиса из кустов, пока не оказалась на равнине. Там она развернулась и побежала восвояси. Детеныши трусили следом.

Вся стая остаток ночи согревала вожака своими телами, а утром приехал Руис и увез раненных в ветеринарную клинику. Там Кус и Топ прошли обследование на большом рентгеновском аппарате, подлечились и через неделю вернулись в родные кусты забинтованные, но довольные. Больше в стае никто не пострадал.

Руис с помощниками заделал дыру в заборе, сквозь которую проникла гиена и жизнь вернулась в привычное русло. Кус своим подвигом заслужил всеобщее уважение стаи и с тех пор больше никто не усомнился в его лидерских качествах.

Герои залечивали переломанные лапы, погода наладилась, охотники снова стали возвращаться с добычей, детёныши росли не по дням, а по часам.

Малыш Запа доставлял родителям проблем больше всех. Лишь только он научился самостоятельно передвигаться на тонких трясущихся лапах, покой в семье закончился.

«Где Запа?» – вновь и вновь слышался из куста взволнованный голос Кис и забинтованный Кус, хромая, отправлялся на поиски любознательного сына.

Беломордый упорно шёл на трясущихся ножках в разных опасных направлениях до тех пор, пока не упирался в скалу, не запутывался в колючках или не скатывался с обрыва. Тогда он начинал пищать, и Кус спешил ему на помощь. Он доставал его из зарослей, выхватывал, в последнюю секунду, из под когтей пикирующего филина, ловил, летящим с обрыва, в морской прибой.

От него не было ни минуты покоя. Даже глубокой ночью, когда вся стая спала, он умудрялся выползти из норы и отправлялся в самостоятельную прогулку по равнине. Хорошо еще, что гиены в парке больше не появлялись, иначе, это могло бы закончится плачевно.

Однако, времени печалиться у Куса не было. Зимние дожди сменились летней жарой, насекомые зарылись глубоко в землю, а жирные улитки исчезли вместе с утренней росой.

Кус начал подумывать о походе в большой лес за дорогой. Кис часто находила мужа сидящим на вершине скалы, откуда была хорошо видна дорога и лес за ней. Как могла, она отговаривала его от этого опасного плана, но время шло, пищи становилось всё меньше и меньше и в один прекрасный день Кус, в одиночку, отправился к дороге.

Ранним утром он пересек равнину, прошел через эвкалиптовую рощу и подошел к забору на границе парка. Все дыры были тщательно заделаны Руисом, но юркий мангуст нашел место, где металлическая сетка забора приподнималась над землей между двумя песчаными холмами. Для гиены это была слишком узкая щель, но Кус немного подкопал землю и легко проскользнул под ограждением. Безопасный парк остался позади, впереди лежало шоссе и полная опасностей неизведанная земля.

Мангуст осторожно выглянул из зарослей травы на дорогу. Несмотря на раннее утро, машины неслись по большому шоссе на огромной скорости в четыре ряда. Два в одну сторону, два в другую. Посредине была разделительная полоса поросшая травой. Кус дождался просвета между машин и черной молнией метнулся до разделительной полосы. Едва он заскочил на спасительный пригорок, как сзади, с гудением пронесся огромный грузовик.

Оставался ещё один рывок в сторону леса, но сделать это было сложнеё. Машины на этой полосе движения поднимались из-за горы, и дорога не просматривалась далеко. Дважды Кус делал отчаянные броски вперед, но вынужден был возвращаться обратно – машины выскакивали из-за пригорка как черт из табакерки. В отчаянии он заметался на разделительной полосе взад – вперед.

Внезапно, черно-белая машина с красными и синими фонарями на крыше остановилась на противоположной стороне дороге. Человек в черной форме и блестящей бляхой на груди точь-в-точь как у смотрителя Руиса вышел из машины и помахал Кусу рукой. Да, да! Именно ему. Ведь больше вокруг никого не было!

Затем, он сел в машину и влючив разноцветные мигалки на крыше сдал задним ходом по обочине и перегородил дорогу на вершине холма. Огромные грузовики и быстрые легковушки остановились на почтительном расстоянии. С удивлением смотрели они на маленького зверька, пересекающего шоссе и исчезающего в лесу. Полицейский, убедившись, что мангуст благополучно перешел дорогу, разрешил движение, и машины понеслись снова.

Кус вошел в неведомый лес. Первым делом он пересек небольшой ручей с чистой холодной водой и прямо на берегу нашел двух жирных улиток. Определенно, в большом лесу было чем поживиться! Он ловко разбил их толстую раковину о камень и плотно позавтракал. Напившись воды из ручья, двинулся дальше.

Выйдя на большую поляну, он остановился. Его чуткий нос почувствовал присутствие человека. Он привстал на задние лапы и огляделся по сторонам. Никого не заметив, осторожно двинулся дальше оглядываясь и принюхиваясь. Внезапно он услышал громкий хлопок, и в ту же секунду толстая нейлоновая сеть накрыла его с головой. Он отчаянно барахтался, пытаясь вырваться наружу, но только сильнее запутывался.

Связанный плотной сеткой Кус упал на землю и затих. Кусты на краю поляны раздвинулись и два человека в охотничьих куртках вышли на поляну и подошли к обездвиженному мангусту.

«Красавец» – сказал один – «Я знаю, куда его можно выгодно пристроить! Мы получим хорошие деньги»

Они распутали сетку и ловко затолкнули Куса в узкий деревянный ящик с дырочками для воздуха. Затем его долго несли по лесу, грузили в кузов большого джипа, точь–в-точь как у Руиса, и целый час везли, сначала по лесной дороге, потом по скоростному шоссе.

Когда машина, наконец, остановилась, ящик выгрузили, куда-то снова несли, а затем дверца открылась. Кус рванул вперед, на свободу, но выскочив, понял, что оказался в большой клетке, более просторной чем ящик, но, в принципе, ничем не лучше. Здесь можно было свободно бегать, стояли миски с едой и водой, а в центре красовался огромный ствол дерева. Свободой тут и не пахло. Это была тюрьма. Ловушка.

Он сел посредине и огляделся вокруг. Охотники, поймавшие его сетью, о чем-то громко спорили с высоким смуглым человеком в длинном голубом халате и странном головном уборе, вроде полотенца, обмотанного вокруг головы. Они размахивали руками, кричали и возмущались, но смуглый человек был невозмутим. В конце концов, он вынул из кармана стопку синих бумажек, перетянутых оранжевой лентой, вытянул оттуда несколько штук и передал ловцам. Охотники с горящими глазами наблюдали за каждым его движением. Получив деньги они радостно улыбаясь, удалились, вознося хвалу дающему.

Человек в халате проводил их, сохраняя невозмутимый вид, и вышел следом, заперев за собой дверь.

Едва дверь закрылась, как помещение наполнилось свистом, чириканьем, хрюканьем и рычанием. Весь, довольно просторный ангар, был заставлен клетками с разнообразной живностью.

Тут были и певчие птицы, и большие орлы, при виде которых на свободе, мангусты кидались врассыпную. Большая гиена дремала на дощатом полу в своем загоне. Несколько полосатых лесных свиней копошились в куче навоза, а рядом с клеткой Куса, в точно такой же клетке, на ветвях дерева, свесив лапы, спал толстый серый кот бенгальской породы, точь-в-точь как Фунт, возможно даже его родственник.