Любовные виражи серцееда Громова

Чтобы не беспокоить родителей по ночам своими запоздалыми приходами, Юрий перебрался спать на сеновал, пробираясь туда через дыру в заборе, минуя двор.

До обеда он отсыпался на душистом сене, затем обедал и отправлялся на реку – купался, не взирая на то, что вода в реке с первых дней августа стала уже холодной. Валяясь на горячем песке, Юрий отдыхал от любовных состязаний с ненасытной женщиной. За пару часов до ужина возвращался домой, общался с родителями и, если появлялась необходимость, помогал по хозяйству.

Поужинав, отправлялся на любовное свидание.

Галка сразу набрасывалась на Юрку, едва он появлялся у неё в комнате, с жадностью целовала его и без промедления увлекала за собой в постель. И лишь потом, когда укрощённая на время страсть утихала, Галка приглашала Юрия к столу, чтобы выпить по бокалу вина и немного перекусить.

Через какое-то время страсть вспыхивала с новой силой, и они опять спешили в постель. Далеко за полночь, обессиленные, они засыпали.

Утром требовательно звонил будильник, Галка машинально стучала по нему, не в силах выбраться из постели, и лишь спустя некоторое время, пошатываясь, отправлялась приводить себя в порядок.

Завтракать было уже некогда, они пулей выскакивали на остановку автобуса. Галка на заводском автобусе ехала на работу, Юрий садился на свою «двойку» и отправлялся домой. Крадучись, словно вор, пробирался на сеновал. Родители даже не догадывались о его любовных баталиях.

– Милый мой, любимый, как долго я тебя ждала, – с придыханием выговорила Галка в их первую встречу после пирушки с друзьями.

По её сияющему лицу было видно, что это вовсе не изощрённая игра зрелой женщины, направленная на удовлетворение похоти, а откровенное признание о пережитой разлуке. Юрий не сомневался, что слова Галки были искренны, он видел в глазах огоньки настоящего счастья, в них не было ни капли притворства.

– Ты, Юрочка, даже не представляешь, какое это мучение жить ожиданием встречи с любимым человеком, не знаешь, какая сладость охватывает тебя, когда эта встреча наступает, какое неописуемое счастье испытываешь, очутившись в его объятиях…

– Но…

– Знаю, что ты скажешь сейчас, – опередила тогда Галка, прижав свой палец к его губам. – Не говори, пожалуйста, ничего, я не хочу слышать лишних слов. Они мне не нужны. Пусть всё идёт так, как идёт.

И встречи пошли одна за другой, пока не наступила последняя ночь перед намеченной рыбалкой с отцом.

– Эта встреча будет последней, – сказал Юрий и заглянул в лицо Галки. На нём блуждала умиротворённая улыбка. После его сообщения оно вытянулось, улыбка сменилась гримасой, будто женщина почувствовала в себе подступающую боль, которая неожиданно напомнила о себе первым симптомом, и со страхом ждала предстоящие страдания. Ещё не осознав, насколько эта боль будет сильна и продолжительна, Галка спросила с надеждой:

– Ты пошутил, да? У тебя же ещё несколько дней отпуска.

– Нет, это не шутка. Я должен чистосердечно признаться, что мы расстаёмся с тобой навсегда.

Гримаса на лице Галки сделалась ещё более болезненной, глаза округлились, на горле несколько раз судорожно шевельнулся кадык.

– И это придётся воспринять, как неизбежность, – продолжил Юрий. – После службы я решил покинуть родной город, и это моё окончательное решение. О нём я уже известил родителей.

– Ну и что? – собрав волю в кулак, невозмутимо отпарировала Галка. – Я сама к тебе буду приезжать, где бы ты не находился. Раз в полгода, допустим. Поделю свой отпуск пополам и дело в шляпе. Спишемся, созвонимся или ещё каким-нибудь способом договоримся и встретимся. Вариантов встреч существует много. Можно, к примеру, вместе отдыхать в одном санатории или доме отдыха. А что?

– Зачем? – опешил Юрий, смутно осознавая, что одной ногой увязает в зыбкой трясине. – Зачем это делать?

– Как зачем? – спросила Красикова с недоумением. – Чтобы насладиться друг другом. Ты соскучишься по мне, я – по тебе. Разве ты не радуешься нашим встречам? Неужели я плохо ласкаю тебя?

– Нет, ласкаешь ты распрекрасно.

– Ну, вот, видишь? – Галка натянуто рассмеялась. – Зачем лишать себя удовольствия? Я ведь не претендую на место твоей жены. Мне будет достаточно и тех дней, которые мы проведём вместе.

– Твои ласки хороши для меня, пока я свободен, – попробовал развеять Галкины грёзы Юрий. – Рано или поздно наступит время, когда у меня появится девушка, которую я полюблю по-настоящему.

– Ха! Когда это ещё произойдёт? Стоит ли загадывать вперёд на много лет? – вызывающе рассмеялась Галка. – И вообще, может так случиться, что ты задержишься в холостяках надолго. У тебя слишком большие запросы на спутницу жизни. Да и любовь по плану не приходит. Ожидание может затянуться на десятилетие, как очередь на жильё. И не факт, что твоя девушка сможет любить тебя так же искусно, как я. Попробуешь пресный пирожок, и тебе непременно захочется сладкого пончика. От твоей возлюбленной не убудет, если ты пару раз в году тайно утешишь мою любовь.

Разговор приобретал нелицеприятный характер. Перспектива, которую излагала Красикова, вовсе не радовала Юрия. Она была не только нежелательной, но и настораживающе опасной.

Почувствовав, как Юрий напрягся после её слов, Галка, не догадываясь об истинной причине его состояния, участливо спросила:

– Тебя не устраивает такой расклад? Тебе хочется как-то по-другому? Так ты скажи, как? Не стесняйся. Я сделаю всё, как ты скажешь, исполню все твои заветные желания.

Красикова рассуждала так, будто вопрос о разрыве отношений ушёл на задний план, и речь может идти лишь о предстоящих трудностях в сохранении этих отношений.

Юрий долго не отвечал. Ему неприятны были намерения Красиковой, сравнимые с паутиной или капканом, к которым уверенно подводит его эта роковая женщина. В голове появилось осознание того, что любовная петля сдавливает ему горло, отчего становится трудно дышать. Он понял, что нужно переходить к решительным действиям, иначе можно увязнуть в ловушке.

«Доигрался, – подумал он с тревогой. – Допрыгался со своими утешениями. Эта женщина – хищница, и просто так свою добычу не отпустит».

До него, наконец, дошло, что безответная любовь, казавшаяся безобидной, совсем неожиданно превратилась в коварную. Теперь Галка будет преследовать его повсюду.

Собравшись с духом, Юрий решительно заявил:

– Всё, Галя, кончай фантазировать. Мой отъезд ставит жирную точку на наших отношениях. Не будет больше никаких встреч.

– Как не будет? – испуганно встрепенулась женщина и резко приподнялась на локте. – Что ты такое говоришь, милый мой, хороший?

– Не будет, Галочка, не бу-у-дет! Я понятно говорю?

– Юрочка, родной мой, любимый, – запричитала женщина, глаза её увлажнились. – Да как же так? Я ведь не прошу многого, всего лишь несколько встреч в году. Это же капля в море. Не любишь меня – что ж, сердцу не прикажешь, понимаю. Но ведь ты был в моих объятиях, в жарких объятиях, и этого нельзя отрицать. Я ласкала тебя, ласкала с безумной страстью, и ты был безмерно счастлив. Я видела это по твоим глазам, в них тоже горел огонь желания, и они не обманывали меня. Почему ты вдруг решил поставить крест на всём, что было между нами? Что изменилось, Юрочка? Какая кошка пробежала между нами?

Красикова жгучим взглядом прошлась по лицу Юрия, надеясь отыскать на нём малейшие подтверждения в пользу своих слов. Прошло совсем немного времени, как она вдруг воскликнула:

– Кажется, я знаю эту кошку! Это же та невинность в синем платьице, которую ты представил своей соседкой! В ней весь секрет, да? Как я сразу не догадалась? Это она соблазнила тебя своей молодостью и девственностью, да? Теперь можно и от старухи отказаться?

– Что за чепуху ты несёшь, – сказал Юрий, поморщившись. – Эта девчонка действительно моя соседка, и не более того. Мой друг, понятно? Просто друг. Ничего у нас с ней не было и быть не может.

Но его слова только подстегнули оскорблённую женщину. Из её уст, как из рога изобилия, полились всевозможные обвинения и претензии, одно горше другого.

Юрий не перебивал, лежал, слушал и молчал. Когда обвинительный запал женщины иссяк, и она умолкла, утирая краем простыни заплаканные глаза, Юрий заговорил:

– Разные мы с тобой, подруга. Смысл жизни понимаем по-разному, и цели у нас разные в этой жизни. Вот в этом и заключается главная причина, по которой нам необходимо расстаться.

– Что, что? – удивлённо округлив красные от слёз глаза, спросила Красикова. – Смысл жизни понимаем по-разному? Ты что такое навыдумывал?

– Да, это так.

– Хм-м, и в чём же твой смысл? Его запивают или заедают?

– Мой смысл – достижение поставленной перед собой цели.

– А у меня?

– Получение наслаждения от интимных отношений. А цель – сохранение этих отношений на долгие времена.

– Всё сказал, умник?

– Нет.

– Что ещё сморозишь?

– Скажу тебе одну умную вещь, – улыбнулся Юрий, почувствовав, что Галка успокоилась и даже скривилась в усмешке. – Пригодится.

Выплакавшись, Красикова действительно немного успокоилась и была способна слушать и слышать.

– У каждого человека есть внутренняя и внешняя жизнь, – глубокомысленно продолжил он. – Внутренняя – это мысли, чувства, страсти. Внешняя – повседневная деятельность в обществе. Как мне представляется, у тебя на первом месте внутренняя жизнь, а у меня – внешняя. Вот в чём разница между нами.

– Ты что, всё это время притворялся, когда заявлял, что тебе со мной хорошо?! Ты владел мною с неприязнью в душе? – с неподдельным ужасом спросила Галка. – Как тебе удалось так ловко обвести меня вокруг пальца? Как тебе не стыдно?

– Нет, Галя, мне не стыдно ничуть, потому что я тебя не обманывал. Сначала я действительно воспринимал наши взаимоотношения с трепетом, был весь в твоей власти. Незнакомые для меня эмоции зашкаливали и плескались через край. Моя внутренняя жизнь была превыше всего, я жил одним днём, не задумываясь о будущем. А вот ты, моя ненаглядная, обманула меня.

– Я, обманула?! В чём?! – почти выкрикнула женщина, понимая, что такое заявление Юрия является окончательным приговором для неё.

– А ты вспомни свои слова, которые произнесла во время первой встречи, – усмехнулся Юрий. – Ничего не было сказано о планах возобновления наших отношений. Или ты забыла?

– Напомни.

– Говорила, что завидуешь той девушке, которая станет моей женой, потому как тебе самой не суждено быть со мной, что умом ты прекрасно понимаешь о непреодолимом барьере: ты старше меня на шесть лет, и у тебя есть ребёнок. Помнишь?

– Помню, – согласилась Галка. – Я и сейчас готова повторить эти слова. И они не являются препятствием для наших встреч.

– А что ты сказала потом, помнишь?

– Не помню.

– А мне, в отличие от тебя, весь наш разговор врезался в память.

– Возьми и скажи, если это так важно для тебя, – вяло произнесла Галка.

– Ты сказала, что за два года всё в нашей жизни изменится. У меня появятся другие взгляды на жизнь, другие критерии на женщин, – напомнил Юрий и хотел было продолжить о том, как она назвала себя старухой, какой станет через эти два года, но вовремя спохватился, чтобы не обидеть её, потому что Галка оставалась по-прежнему красивой и неотразимой.

– И всё рассосётся само по себе, встанет на свои места. И мы оба будем лишь вспоминать эти сладостные мгновения, – после некоторой заминки закончил Юрий.

– И что?

– Как, что? Этими словами ты положила конец нашим взаимоотношениям. И оказалась права. У меня действительно изменились взгляды на жизнь. С возрастом смысл жизни меняется, следовательно, меняется и цель. Смысл жизни – это всё то, что делает человека счастливым. А чтобы быть счастливым – нужно поставить перед собой цель и двигаться к ней, не взирая ни на какие трудности.

– Даже если придётся растоптать любовь преданной тебе женщины, – в сердцах дополнила Галка.

Не произнося больше ни слова, она выбралась из постели и отправилась в ванну.

Её не было очень долго. Наконец, Красикова возвратилась в комнату, молча подошла к холодильнику и достала непочатую бутылку шампанского.

– Открой, – с нарочитой весёлостью приказала она.

Юрий скрутил на горлышке металлическую сеточку, осторожно вынул пробку, налил шампанское в бокалы.

– За что пьём? – спросил он.

– За умолкнувшие колокола любви, – неожиданно сказала Галка, сделав усилие над собой, чтобы не расплакаться. – Чтобы ты был счастлив…

…Оставшиеся два дня он подарил той самой соседской девчонке, к которой приревновала его Красикова. Юрка дважды сводил её в кино и уехал на службу, попрощавшись с юным созданием накануне поцелуем в щёку.

Глава 4

Любовь в скирде соломы

Вернувшись из армии, Юрий полгода трудился на стройке, постигая секреты строительного мастерства. Летом подал документы для поступления в институт. Шансы для этого у него имелись.

Вступительные экзамены он сдал с одной «тройкой», но это обстоятельство не помешало ему стать студентом строительного факультета и даже претендовать на стипендию.

Первого сентября Юрий вместе с группой студентов отправился в колхоз на уборку картошки. Группа состояла из вчерашних школьников, он оказался в единственном числе, кто отслужил в армии.

Деревня Красотка, в которую прибыла группа для уборки картофеля, таковой не являлась. Чуть больше полусотни чёрных покосившихся изб, полусгнившее правление колхоза, одноэтажная школа, магазин, да пошарпанный клуб в конце улицы – вот и вся красота этого ничтожно малого населённого пункта.

«Развесёлая» жизнь началась с первого часа пребывания в Красотке.

Бригадир подкатил на лошади с возом соломы. Он сполз с телеги, стряхнул с себя солому, сказал гнусавым голосом:

– Извиняйте, граждане студенты, но кроватей для вас нетути. Не припасли. Придётся спать на соломке. Она будет вместо матрасов.

Бригадир окинул взглядом группу, спросил:

– Кто среди вас старшой?

Громов шагнул навстречу, представился:

– Юрий, староста группы.

– А меня Антипычем кличут, – назвал себя бригадир. – На время уборки все вы будете подчиняться мне. А сейчас, Юрий, следуй за мной, покажу тебе комнату, куда следует переташшить всю солому. Разбросаете её по полу толстым слоем и спать будете, я вам скажу, как на пуховой перине. Если покажется маловато – могу ишо приташшить. В поле её предостаточно.

Спали вповалку. Сортира не было вообще, несколько дней ходили «до ветру». Потом Юрий вытребовал у председателя колхоза пиломатериалы и поставил «нужник» на два очка с присущими буквами «М» и «Ж».

Чтобы не тыкаться тёмными вечерами из угла в угол от безделья, он предложил ежедневно проводить в клубе дискотеку.

Молодняк был в восторге от такого предложения.

На третий день на огонёк стала подтягиваться местная молодёжь. Чубатые парни на правах хозяев пробовали вести себя вызывающе, но Громов их пригласил на улицу и популярно «объяснил», как следует вести себя с городскими девчонками.

Тамара появилась в клубе через неделю. Высокая, статная, с длинными распущенными волосами и вызывающей грудью молодая женщина выглядела монументально. Она пришла с подругой, которая ростом была почти на голову ниже её. По возрасту обе они тянули лет на двадцать пять – двадцать семь.

Уверенной походкой Тамара прошла в конец зала, уместившись вместе с подругой на лавке в полутёмном углу. Перешёптываясь о чём-то, обе стали наблюдать за танцующими.

«Настоящая бой-баба, – непроизвольно отметил Юрий про себя. – Вот с кем надо мне подружиться. Скучно не будет».

Взглянув на эту величавую женщину, он вдруг понял, как истосковалось его тело по женской ласке. В отличие от вчерашних школьников Юрий был уже состоявшимся мужчиной, и его организм требовал того, что ему было заложено природой.

Закрутить колхозный роман с какой-нибудь юной особой из своей группы он не помышлял, потому что все эти семнадцатилетние фифочки в его сознании были ещё девственницами. Такое обстоятельство накладывало табу на его сближение с ними. Становиться первопроходцем у малолеток было опасно, так как можно запросто загреметь по статье за совращение несовершеннолетних, в лучшем случае – отправиться под венец. А жениться Громов пока не собирался, поскольку не успел ещё в полной мере насладиться свободой и имел на этот счёт особое мнение.

Знакомство с Тамарой произошло неожиданно и просто.

Один из местных парней изрядно перебрал бражки и стал вести себя по-хамски. Он ходил между танцующими парами и смотрел на всех выпученными рыбьими глазами. Присмотрев одну из девчонок-однокурсниц, начинал к ней приставать: хватал за плечи, силой привлекал к себе, лапал за ягодицы, произносил пошлые и нецензурные слова.

Видя, что парень неадекватен, Юрий подошёл к нему и шёпотом попросил угомониться.

– Да пошёл ты на … – услышал он в ответ название конечного пункта из трёх букв и чуть не пропустил удар в лицо, успев увернуться в самый последний момент. Непроизвольно сработал выработанный инстинкт самообороны. Юрий выполнил зрелищный бросок через бедро с обратным захватом. Тело хама описало в воздухе живописную дугу и звучно шмякнулось на пол. Танцующие попятились к стене и стали наблюдать со стороны за происходящим.

Девчонки смотрели на Громова с благодарностью, парни с восхищением и завистью.

Однако, местные увальни повели себя иначе. Юрий видел их разъярённые хмельные взгляды, они готовы были растерзать его за поверженного друга. У одного из парней в руках появился нож, Юрий приготовился к схватке.

– А ну разошлись, петухи драчливые! – прикрикнула Тамара своим односельчанам зычным голосом, выходя им навстречу из-за спины Громова. – Кто будет работать в колхозе, если он вас всех сейчас покалечит? Антипыч? Дед Матвей и твоя хромая мамашка? – Тамара грозно посмотрела на того, что держал нож в руках, – кто станет навоз из конюшни вытаскивать? Мы с Любашкой? А ну-ка быстро подхватили своего Коляна и вон из клуба! И вдолбите в его дурную башку, что пьяному ему здесь делать нечего!

Юрию удивительно было видеть, как парни, не вступая в спор с женщиной, послушно подняли с пола пьяного друга и всей ватагой удалились на улицу. Правда, рыжий крепыш – обладатель ножа, проходя мимо него, злостно прошипел:

– Мы ещё с тобой встретимся.

– С большим удовольствием, – ответил Громов, улыбнувшись до ушей.

– Они больше не заявятся, – с полной уверенностью заявила женщина и направилась к выходу. Её подруга последовала за ней. Юрий решил их проводить.

– Ты старший среди них? – спросила укротительница хулиганов уже на крыльце.

– Староста группы, – ответил Громов. – Юрием зовут.

– А я Тамара – мужикам не пара, – усмехнулась женщина. – Бригадиром значусь у доярок. А подругу Любашей зовут. Наши мужики сегодня отметили очередной праздник гранёного стакана. Сейчас спят за столом, уткнувшись мордами в тарелку с капустой. А мы вот вышли подышать свежим воздухом и по пути заглянули в клуб. Года три уж не были в нём.

– С тех пор, как должность завклубом упразднили и повесили замок на двери, – подала голос Любаша. – Молодёжи негде стало собираться, вот они и бурагозят по всей деревне.

Метров через сто Любаша остановилась, заявив:

– Вот я и пришла. А ты, Юрий, не бросай Тамару, проводи до самого дома, пожалуйста. Её изба в конце деревни, а улицы у нас, как видишь, тёмные. Мало ли что может случиться по пути? С тобой-то ей будет сподручнее дошагать до околицы. Тамара тебе потом за это спасибо скажет.

Бесхитростные слова подруги можно было расценить, по меньшей мере, как намёк на благодарный поцелуй.

– Борька твой, я думаю, и мой Генка проспят до первых петухов, – сказала Любаша, отворяя калитку родного дома. – Так что ты, Тамара, особенно-то и не беспокойся. Присмотрю я за ними.

– Спасибо, Любаша, – поблагодарила Тамара подругу и, как только за той захлопнулась калитка, шустро подхватила Юрия под руку, как давнего знакомого. От неё исходил лёгкий запах алкоголя.

– Чего оробел, десантник? – проговорила Тамара. – Держи меня крепче и тогда я точно не смогу вырваться из твоих объятий.

После такого заявления Юрий безошибочно понял, что эта женщина намерена дарить ему свои ласки до рассвета.

– Откуда ты взяла, что я десантник, – спросил он с удивлением.

– Э-э, я всё о тебе знаю, парень, – сказала Тамара, интригуя Громова своей осведомлённостью.

– Не может того быть, – попытался он отрицать.

– Может, Юра. В нашей Красотке всё может статься. В ней всё известно друг про дружку, вплоть до того, кто в каких трусах спать ложится.

– Как это? – рассмеялся Юрий. – Подглядывают в окно друг к другу?

– Зачем же? Магазин-то в деревне один, и продавец-сарафанное радио годами не меняется. Все покупки на виду, вот и делай выводы из сказанного.

– Интересная жизнь течёт у вас.

– Чересчур интересная, дальше некуда.

Так, разговаривая о житейских пустяках, они прошагали до конца улицы и остановились у крайней избы.

– Это твой дом? – спросил Громов, уверенный в том, что Тамара станет сейчас приглашать его на чашку чая.

– Нет, мой дом остался позади.

– Тогда чего мы… – начал Юрий и не успел договорить. Тамара, словно сорвавшийся с поводка бультерьер вцепилась в него и обдала жаром пылающих губ. Он не стал вырываться из её объятий и ответил взаимностью. Несколько минут они неистово тискали друг друга и, будто слепые, изучали на теле все неровности при помощи ладоней.

– И что дальше? – спросил Юрий, когда хватка Тамары немного ослабела.

– Дальше я предлагаю отыскать в поле скирду с соломой, – услышал он простодушный ответ своей спутницы и спросил:

– А почему не у тебя дома? Ведь твой муж будет спать беспробудно до утра?

– Нельзя. В доме свекровь и дочка.

Подсвечивая себе под ноги фонариком, они отправились на поиски скирды по вспаханному полю, спотыкаясь о неразличимые пласты вывороченной земли.

В скирде Юрий проделал просторный тоннель, и они на четвереньках вползли в него. Тамара, возбуждённо дыша, с явным нетерпением принялась раздевать Громова, налагая горячие поцелуи на обнажавшееся тело. Не прошло и минуты, как она ухватила его за причинное место и в одно мгновение направила возбуждённого дружка сквозь лобковые джунгли в свою трепещущуюся норку между ног. Они слились в экстазе…

Всё происходило в полной темноте. Юрий не видел обнажённого тела женщины, хотя ему очень хотелось узреть эту величественную фигуру, и изучал все потаённые места при помощи рук.

– Наконец-то я испытала то, о чём давно мечтала, – сказала Тамара после третьего соития. Они расслабленно лежали рядом, упираясь плечом в плечо.

– Что ты испытала? – не догадываясь, о чём может идти речь, поинтересовался Юрий. – Оргазм?

– Полный комплект интимной услуги, – услышал он от бригадира доярок совсем не деревенский жаргон. Тамара счастливо рассмеялась.

– Можно уточнить? – спросил Громов, с наслаждением теребя сосок её пышной груди.

– Я впервые почувствовала, как двигается во мне мужской детородный орган. Словно поршень в цилиндре. Он у тебя… как бы это лучше выразиться? Вроде как стальной шкворень на сцепке трактора.

«Надо же придумать такое сравнение, – подумал Юрий. – Сказала бы просто: большой и твёрдый член, а то – стальной шкворень на сцепке трактора. Мне бы и в голову такое не пришло».

– А раньше что же? Никогда не чувствовала?

– Как я могла почувствовать, если мужиков-то у меня было раз, два и обчёлся, да и те попадались с мини-инструментом.

– А муж что же? – почувствовав себя этаким мачо, спросил Юрий. – Его прибор тоже не твоего размера?

– Мужа я не чувствую вообще, – призналась женщина. – Когда его мизинчик входит в меня, когда плюётся и выходит – даже не улавливаю. Борька мой знает о нашем несовпадении и сильно страдает. От того и закладывает часто за воротник. Когда чересчур напьётся, говорит, что мне кобылице нужно было за жеребца замуж выходить. Мне его жалко, а что поделаешь? Я ведь о мужиках до свадьбы ничего и не знала. Да и выбора особого не было – все парни наперечёт. Если бы отказалась от него – ходить бы мне в старых девах до скончания века. А так – семья как бы имеется, дочка народилась.

Тамара повернулась на бок, чмокнула меня пару раз наугад, ткнувшись губами в ключицу и снова легла на спину.

– А если уж и сравнивать меня с кобылой – то это, как ни смешно, будет правильное сравнение, – Тамара тихонько хихикнула. – У кобылы раз в год случка, и у меня не чаще. Вот побуду с тобой до зари, насыщусь любовью до оскомины и буду спокойно ждать лета, а то и осени.

– Почему лета? – удивился Юрий. – А зимой что же?

– А зимой в деревне куда можно увести чужого мужика? Укромных уголков нет. На морозе в скирде не побалуешься, к соседке на ночь не попросишься. Да и не с кем зимой кувыркаться. Приезжие мужики появляются в нашей Красотке лишь на уборочной. И то приходится гадать, как на ромашке: повезёт, не повезёт с мужиком. Приезжают, как правило, хлипкие да ущербные, им секс не нужен. Они предпочитают больше бормотуху, чем тоскующих баб.