Полная версия
Дорога в жизнь
Елена любила утром покушать в кафе. Выпить ароматный кофе и съесть яичницу по-английски с беконом.
Павел был на своей волне. По – мужски молчалив, но угрюм.
Тогда он отвоевал ее у всех, сказав:
– Раз ты решила быть со мной, то будь и ночью, и днем, – она верила ему. Нежно, непринужденно, как девчонка. А потом.
Однажды весной он сказал:
– Все, я уезжаю. Мы провели прекрасные зимние месяцы, мне пора домой, – что с ней было: она рыдала, она выла в подушку…
Так повторялось еще не раз и до, и после, и с другими…
Но он поступил иначе. Тогда согласился на отсрочку расставания. Они какое-то время общались между городами. Потом она его бросила, внезапно для него, просто позвонила и сказала:
– У меня есть другой, все…
– Ты что, хотя бы сказала, чтобы я остановился, а то я за рулем, а ты такое говоришь… – услышала Елена в ответ.
Больше они не говорили, только как – то раз, она поздравила его с днем рождения. По голосу она слышала, что он удивлен и рад.
Павел вернулся неожиданно для всех. Спустя 10 лет. Как ни в чем не, бывало, появился на красивом, начисто вымытом мотоцикле.
– Садись! – скомандовал он.
– Никуда я с тобой не поеду! – повысив голос, сказала Елена.
– Не дури, садись! Ты всегда мечтала о скорости! Поехали, прокачу! И этот красавец твой! – улыбаясь вновь проговорил Павел, приглашая жестом руки на заднее сиденье мотоцикла.
Елена мялась, крутя поясок от платья в руках. В конце концов сила мечты оказалась сильнее, чем горечь предательства. Она села на мотоцикл, обняла торс водителя. И они поехали кататься. Ярко светило солнце. Плотно прижав ноги к основанию мотоцикла, Елена распростерла руки в стороны и, крича во весь голос, бурно радовалась, ощущая легкость в себе. Это ощущение стоило многого. Она была благодарна Павлу за самые яркие, разные минуты в ее жизни.
Наивность
Ирина была обычной девочкой, но чем – то незримо отличалась от других детей на улице. Так говорили взрослые. Она росла, дружила, гуляла, как все. Ее любили и не любили, отношение людей к ней было разное, конечно.
Однажды, будучи уже взрослой 20-ти летней девушкой, Ирина, приехала к подруге на день рождения. Девушки засиделись. И она осталась ночевать у Софьи.
В одиннадцать часов вечера девушки решили пойти гулять и зайти к знакомому.
– Классный парень, Ир – убеждала Софья, – пойдем. Мы со Светой пойдем. А ты?
– Ну что мне без вас гулять что ли? Странная ты Сонь. Иду с вами – и Ирина поплелась за подругами.
– Да ладно тебе, расслабься. Чего ты испугалась? – Лето было на улице. Тепло. Не очень-то и темно. Так, гуляя, девочки дошли до дома друга Софьи.
– Ну что, идем? – спросила Софья.
– Конечноооо, пошлииии, так интересноооо, – шуточно затанцевала и затянула Светлана.
– А, что Вы мне выбор оставляете? Ночью я не могу уехать домой. Денег на такси у меня нет. Идем.
И они зашли в подъезд. Поднялись на второй этаж. Позвонили. Ребят дома оказалось двое.
Один такой белобрысый и очень неприятный. Другой такой сладко-смазливый, что, аж приторно, но красив. Ирина, сразу оценила их, едва только взглянув на ребят.
– Привет, девчонки! – радостно почти что запрыгали ребята.
– Пойдемте в комнату – сказал Саша.
И парень со снежными волосами пошел вперед. Это была его квартира. Мы все сидели в комнате и смотрели телевизор, болтали и пили вино.
– Пойдем, – сказал Саша и стал увлекать за собой Ирину. – Куда? Зачем? – удивилась она.
Но пошла за ним. В другой комнате стояло две кровати. На одной из них сидел Дима. Он с хитринкой посматривал на вошедшую Ирину.
– Останься с нами – сказал он.
– Как это? – не очень-то, ожидая такой поворот, проговорила Ира, больше для себя, понимая, о чем он.
– Останься, – запросил Саша и стал гладить Иру по руке. Отчего девушка еще больше сжалась.
– Я подумаю – она тихонько убрала руку от него.
– Ты где, Ирин? – влетела в комнату Соня, – нам надо идти домой. Уже два часа ночи. Пойдем.
И девчонки засобирались. Но Саша их остановил: подождите, девочки, сейчас я приду.
К Ире подошел Дима.
– Пойдем – сказал он.
«Красавчик» пролетело в голове у Иры. Вино все же затуманило голову и снизило защиту, хотя она только пригубила напиток. Или это общая обстановка, невозможно же находиться в напряжении весь вечер.
– Куда? Сейчас девчонки пойдут и я с ними – стала сопротивляться Ира.
– Да что их ждать… Пойдем, внизу их подождем… – потянул за руку ее Дима.
«Что может случиться на улице?» подумала Ирина.
– Ладно, пойдем! – и они побежали по лестнице вниз. На улице не было ни одного человека.
От подъезда Дима быстро увлек Иру в сторону, к столу на детской площадке, а потом за бойлерную. И вдруг прижал спиной к стене. Начал целовать. Ирине понравилась эта игра. Но она боялась. В ее 20 лет у нее еще не было парня. Нет, она целовалась, и все… а тут такой напор…
Ирина поддалась. Он целовал, обнимал ее, а потом вдруг расстегнул свои брюки и начал опускать ее вниз.
Она оцепенела и подчинилась. Было неприятно. Но где-то внутри, теперь уже, боясь его, она слушалась и ждала, когда все это закончится. Все.
Сколько это продолжалось, она не знала, только почувствовала кисловатый вкус во рту. Он поднял ее с корточек. У подъезда не было никого. Странно. Они поднялись опять в квартиру. Открыл Саша.
– А девчонки ушли уже – сказал он, взглянув на них.
– Проходи, – подтолкнул Ирину внутрь квартиры Дима.
– Нет, нет, я пойду – сказала Ира.
– Куда ты пойдешь, на улице ночь – проговорил Саша – подожди, сейчас. И он ушел, вернулся с кофтой в руках пошли.
– Ты такая белая вся – посмотрел внимательно на Иру Саша.
– Да идите вы, – почему-то махнул рукой Дима – я пошел спать.
Ира вышла с Сашей на улицу. Они повернули за угол. Пошли вперед, почти не разговаривая.
Девчонки недалеко стояли в остановке.
– Что ж Вы меня не подождали, девочки, – спросила Ира.
– Ты куда-то пропала, вот мы и ушли – ответила Соня.
– Да, да, да – опять танцевала Светка.
– Ладно, я тебя проводил, давай пока – сказал Саша больше Ирине, чем всем остальным, и ушел…
Пару лет спустя, у Ирины появился парень, по иронии судьбы, встретила она его у Софьи на вечеринке.
Как-то взяла и выложила все про случившееся с ней. Спустя некоторое время, Егор признался, что отомстил за нее.
– Ты с ума сошел, что ты сделал?
– Дима в больнице и у него проблемы с печенью, второй убежал, правда. – Егор опустил глаза.
– Не надо было так, но спасибо тебе, – сказала Ирина, обняв Егора.
Больше об этих ребятах она ничего не слышала.
Разговор
Заглянем с тобой, мой читатель, в атмосферу конца 19-го века.
– Там, где семья, там радость и общность разных людей. Не правда ли? – спросила толстушка, погружая в себя очередную конфету.
– Не правда – визгливым голосом ей ответила худенькая, носатая молодая женщина, – что вам нужно? Вот вам, да, да, вам? – вскинула она руки по направлению к проходящей мимо по улице прохожей.
– Вы о чем? – спросила дама удивленно, она просто проходила рядом и никак не ожидала такого выпада к себе.
Ресторан, в котором находились женщины, был небольшим. Основная часть его работала летом. На веранде сидели еще люди, тут было свежо и прекрасно. Зеленая листва деревьев свисала низко, так что прикрывала часть столиков, образуя своеобразную живую стену.
– Да я все о том же, – прокричала Ирма, уже сестре, – когда я была еще маленькая и наблюдала за отцом с матерью, как они то миловались, то ругались так, что клочья летели. Я часто думала, что вот вырасту и все, понимаешь, все! – и она посмотрела в сторону проходящих мимо мужчин.
Один из них мило улыбнулся, дотронувшись до своей шляпы, немного приподнял ее от головы, чуть наклонившись в поклоне.
– Что все? – спокойно спросила толстушка.
– И не буду продолжать род. Зачем это все? – обидчиво отворачиваясь от мужчины, сказала Ирма.
– Ну и сколько тебе лет сейчас? 25?! – Мадлен не понимала сестру. Она задавала себе вопрос, что с ней происходит, и не находила пока ответ, – и ты, что так ни разу и не продолжала? Самое время начать! – толстушка заливисто расхохоталась, переводя разговор в игривое русло.
– Да, что ты себе позволяешь! Да, я просто обижусь на тебя, сейчас встану и уйду! – и Ирма погрозила Мадлен кулаком.
– Ну, что ты? Посмотри, как ты взвинчена, тебе давно уже нужен мужчина, и, конечно же, дети, – Мадлен улыбнулась, – вот если бы ты действительно задумалась о том, что значит продолжать род, такого бы не было, – опять спокойно заметила довольная жизнью дама. – Сестра, ты всегда была такой авантюристкой, что с тобой случилось?
– Парадокс, но я влюбилась. А он, дурак, – зарыдала вдруг худышка и заплакала.
Этого Мадлен никак не могла ожидать. Она и сама растерялась было. Но тут с соседнего столика один из мужчин подал Ирме свой платок.
– Вот, возьмите, мадам! – и он посмотрел на нее так дружелюбно, что Ирма на минуту затаила дыхание и перестала всхлипывать.
– И, почему же? – вернула Мадлен ее обратно, – благодарю, сэр, она мадемуазель еще! – ответила она за сестру.
– Мадлен!..
На город опускался вечер и неяркие огни загорались то тут, то там. Вот и в ресторане поставили свечи на столах. Обстановка становилась все романтичнее и романтичнее. Официант принес теплые вязаные пледы и положил их на плечи посетительницам.
– Мы познакомились случайно. Я гуляла вечером по парку одна. Забрела в очень отдалённый угол и даже не заметила, что он шёл за мной. Собираясь идти назад, я развернулась. Каково же было моё удивление, когда я увидела Петера. На секунду я напряглась. Мало ли что. Но он подошёл ко мне и сказал, что решил проследить за мной, что бы я не наделала каких глупостей. С тех пор прошло уже три недели, а мы даже за руки не держались. Он боится ко мне прикоснуться, – начала сестра, сквозь хлюпанье носом.
– А ты, значит, хочешь прикасаний. А как же то, что ты сама не подпускаешь его к себе – решила пошутить Мадлен.
– Ничего ты не понимаешь, я же дама, я не могу делать первый шаг, может он совсем об этом не думает – отвернувшись, сказала уже спокойнее Ирма, – хотя, мы говорили с ним о семье, о детях.
– Конечно, как же, имея троих детей, пережив двух мужей…Мне 40 Ирма, 40…и я довольна жизнью, черт побери. Официант – еще конфет, – крикнула в пространство ресторана толстушка.
– Я вижу, довольна она, не объедешь на лошадях, вспомни, какая ты была. Стройная, аккуратная. Вот и я боюсь, ссор, расставаний, боже упаси, смерти. Лучше уж одной быть – и у нее опять начали краснеть глаза.
– А так, без мужа, с тобой не может ничего случиться? Не могу этого утверждать. Примеров вокруг достаточно. Любимая моя сестричка, это жизнь. Дети забирают часть красоты родителей. Да, не рискуя, ты не узнаешь ее вкус. Хоть я и растолстела, как бочонок, но в нем мед – захохотала толстушка – и каждый, кто решится отведать его, останется со мной.
– Так у тебя же уже есть муж? – повернувшись к сестре, сказала Ирма.
– Конечно, только он знает вкус моего меда – Ирма покраснела, слушая откровения сестры.
– Я вот, что придумала. Пожалуй, нам с Петером надо придумать поездку в Венецию, пока нет малышей, а они же обязательно появятся, ведь да? Как только я позволю поцеловать себя. Убедила сестра, так уж и быть завтра же мы пойдем на вокзал за билетами, – и она приложила руку к щеке, будто задумалась, – посмотрю, как он будет себя вести вдали от дома.
– И будь посмелее ты, если он не смел, – это я, Мадлен, твоя сестра, тебе говорю, а я плохого не посоветую.
Дамы поднялись из-за столика, оплатили счет и вышли из ресторана. И только видно было их пышные платья, юбки, раскачивающиеся в такт при ходьбе, изысканные шляпки и зонтики в пол.
Тетушка Дринк
Д.Д.: – Эй! Как жизнь? Выпьешь?
Б.: – О! ты откуда это Дикий Джон? Давай!
Д.Д.: – Спустился с гор в Колорадо.
Б.: – Какими судьбами в «Диком Мангусте»?
Д.Д.: – Приехал на зов тетушки Дринк.
Б.: – И тебя позвала эта старуха. Зачем она нас опять собрала, тебе сказали? Чокнемся!
Д.Д.: – Нет. Но чуется мне, как в прошлый раз, соберет вместе и отправит решать проблемы коренного населения!
Б.: Ты смеешься? Увеличение числа? Помнишь Покэхонтас, «Она игрива», м-м-м-м-м и нежна! Черт возьми! Выпьем!
Д.Д.: Билл, стоп, остановись, дружище. Я помню, Доли, мою «лазурную птицу»!
Б.: Девчонки из племени были хороши, одни их смуглые ножки и длинные черные косы чего стоят! Приподнять подол их юбки и провести вверх от лодыжки к…ну…ты понимаешь меня, Джон?!
Д.Д.: – Ты просто не знаешь, какая она моя Доли, словно колибри, взмахом своих крылышек аккуратно задевала моего парня руками и губами. А я, теребил слегка ртом ее торчащие сосцы и опускался ниже между ее ног, постепенно раздвигая их, и проводил там свое время, хотя, было, спускался и ниже, целовал каждый сантиметр, доходил до пальчиков ступней и обласкивал каждый с большим аппетитом…
Б.: – Джон, Джон, ты здесь? Налей еще!
Д.Д.: – Девочка бы сейчас не помешала, пойдем, надо развлечься…
Б.: – Нет, я же не договорил, после моей игривой малышки, только вслушайся в ее имя, Покэхонтас, мне не надо никого, я дал клятву верности. А слово ковбоя, серьезное слово. «Она игрива» всегда готова была меня принять на белоснежных ароматных простынях. Она никогда не прогоняла, даже, когда я как-то, раз пришел к ней весь в грязи и пыли, как свинья пьяный. Она называла меня почтительно: «Белый Человек» и сейчас называет, и ждет. Я не могу ее предать. У нас дети.
Д.Д.: – Эээээ, старина, да ты влюбился и женился! Раньше я знал другого Билли! Где твое лассо, быстрый конь и пыльная одежда?
Б.: – Покэхонтас постирала и следит за моей одеждой и едой, конь во дворе. Где же эта тетушка? Как давно я не разговаривал с тобой мой друг Джон. Порядочно же надрался я виски. Все говорю, что стал другим, ребятишки, жена, лассо необходимо мне только для коров, а сам сегодня сплоховал. Увидел вывеску на салуне «Дикий Мангуст» и решил дернуть стариной. Выпью еще и пойду – ка домой. Раз в год можно. Ну ее эту тетушку, приду в другой раз, еще через год.
Вакансия
Женщина пожилого возраста сидела дома одна, дети выросли, да и внуки подросли.
«Пора подумать и о себе», – так, смотря в окно думала Изольда Леопольдовна, – Ну что, теперь я уже никому ничего не должна. Время для себя. – она тихо поднялась, открыла ноутбук, благо ее научили пользоваться компьютером в центре социальной защиты.
«Такие там милые девочки работают, – подумала она и предвкушая онлайн, потерла руки – так поищем, Изольдочка, чем заняться!».
– Алиса, вакансии, горы, хочу в горы! – проговорила старушка.
– Сейчас найду, – ответил компьютер.
– Совершенно сказочно! – ответила ей Изольда.
– Сказочные вакансии, – поправился компьютер.
И первая же ссылка вывела на вакансию – «Сказочный смотритель пика Килиманджаро».
«Почему, нет?!» – решила старушка.
– Куда отправлять письмо? Как это, а вот – Емейл! Открываем!
«Дорогой Алексей Алексеевич!
Возьмите меня! Активная старушка 70 лет, желает поехать и подняться в горы! А так как дети и внуки уже выросли, я могу посвятить время любимому занятию! И я выбрала вашу компанию! Мне, кажется, так романтично «Смотритель пика Килиманджаро!»
Резюме я составлять то не умею, напишу вам так. Родилась я в глухой деревне на Урале. Гуляла в девичестве по горам. Потом муж увез в город. И на этом горы для меня закончились.
Опыт работы: была музейным смотрителем всю жизнь, в музее Рерихов. Смотрела, смотрела на эти горы, на людей, что приходили и смотрели. Я мечтала, они мечтали. И вот теперь, я могу поехать и подняться вновь, как в детстве в горы, только теперь уже выше, ну и старше же я уже стала. Английский язык на уровне. А что было делать в музее, поучивала потихоньку.
Я исполнительная, домовитая, разговорчивая, зрение острое, дальнозоркое».
– Вроде бы все. Отправляю. С богом! – и Изольда Леопольдовна, перекрестив компьютер, нажала на enter.
Детские страхи
Вера осталась дома одна. Так уже было не в первый раз. Мама уходила каждое утро на работу и приходила только поздно вечером. Но Вера впервые осталась одна дома сейчас, зимой.
За окном шёл снег, так медленно, так пушисто ложился на землю. Впрочем, как он ложился Вера не видела. Она боялась смотреть близко в окно. Ей казалось, что за ним, за стеклом, живут невидимые люди, которые просыпаются, как только начинает темнеть. Она даже видела однажды старого сгорбленного старичка. Он звал её, манил за собой. Она пошла за ним, но, сделала только пару шагов, когда мама остановила её. Тогда она была дома, а сегодня её дома нет.
И вот уже темнеет, Вера смотрит на окно из глубины комнаты. Не включая лампу, она смотрит дальше, на фонарь за окном. На приглушенный жёлтый свет.
Из ниоткуда появляется старик, он держит за руку девочку, наверное, такого же возраста, как она.
Девочка зажала медведя в руке и плачет, видно, как слезы стекают по ее щекам.
Вера тихонько, спиной двигается по полу глубже в угол. Она забыта даже свою игрушку. Взгляд её полностью устремлен на окно, фонарь, старика и маленькую девочку.
Постепенно Вера наполняется решимостью помочь девочке. Она поднимается, разбегается из глубины комнаты и выпрыгивает в окно.
А ты мне веришь
Маша сидела у дома и ждала Василия. Он сказал, что сегодня устроит ей испытание на доверие. Зачем это, она не понимала. Ребята только начали встречаться и вовсе не знали друг друга. На дворе было лето, стояла жара, и даже в тени невозможно было укрыться +29.
– Как же жарко, уф! Где же он?
Она сидела, обмахивала себя рукой и думала: доверие, доверие, доверие.
– Да пошел ты к черту со своим доверием! – крикнула она в пустоту улицы, думая, что все равно никто не услышит ее.
Но как раз мимо проходила пожилая женщина. Она подошла к Маше и аккуратно спросила:
– Кто, милая!
– Слушайте, идите, куда шли! – огрызнулась Маша.
– Чеж ты огрызаешься, когда тебе помощь предлагают? – не поняла реакцию девушки женщина.
– Ну, вот объясните мне, как вы можете помочь? – спросила Маша, нервничая.
– Ой, девочка, я много лет прожила. Расскажу свою историю тебе. Только скажи, чего злишься то сама?
– Ну, хорошо, скажу. Есть у меня парень, Василий. Он решил мне устроить урок доверия. Вот, сижу, жду, – проговорила Маша.
Женщина положила свою сумку и села рядом на скамейку. Оперлась о свою палочку и начала говорить:
– Ох, девочка! Доверие, это самое важное, но приходит оно не сразу, много еще воды утечет, пока вы начнете понимать и примете друг друга, – и женщина погрузилась в воспоминания:
«Я всегда боялась нырять. Мы шли с моим Димой купаться. Нам и было то года по 22. Людей на пруду было очень много, прямо бурлило: дети, женщины, мужчины. Сложно было меня уговорить, что бы я не боялась. И вот мы зашли в воду.
– Брр… холодно – сказала я. И начала активно двигать руками и ногами, а затем и немного нырять, стараясь согреться.
Но заныривать в воду не особо получалась. Боялась толщи воды над своей головой.
Спустя некоторое время, Дима говорит мне:
– Иди ко мне. Обними меня ногами за талию. Давай. И я с тобой присяду в воду. Задержи дыхание. Я очень боялась… Как мне доверять? А вдруг он задержит меня под водой так долго, что я не смогу вынырнуть?
Страх умереть перекрыл все страхи. Как доверить себя даже хорошо знакомому уже человеку не в ущерб себе? Долго я не могла отпустить ситуацию и абстрагироваться от всех мыслей. Мы заныривали раз, два. Толща воды закручивала меня, попадая в уши, нос и рот. Я не могла открыть глаза, и, держась за руки моего мужчины, начинала бешено брыкаться в воде. Дима поднимался. Но он настаивал на своем, нырять еще и еще раз, пока я спокойно не выжду некоторое время. И в следующий наш нырок я вдруг перестала бояться, отключила контроль, доверилась. Это были волшебные ощущения.
И человек рядом волшебный, который просто заставил меня начать ему доверять. И какие бы преграды не возникали на семейном пути, я уже не боялась, а знала, что человек всегда поддержит меня».
– Вот, девочка, а живем мы вместе в этом году уже 50 лет, на днях будет, – проговорила женщина и начала подниматься со скамейки.
Маша сидела, смотрела и не могла ничего сказать. А тут уже вышел Василий из подъезда. Он увидел сидящую женщину и воскликнул:
– Бабушка! Здравствуй! Ты приехала, как же мы давно не виделись с тобой, – и он крепко обнял пожилую женщину, расцеловав в обе щеки.
– Привет, привет, внучек! – заулыбалась она, – это твоя девушка что ли?
– Да, бабуль! – смеялся молодой человек, – мы едем прыгать с парашютом.
– Как с парашюта? – воскликнула Маша, – я не поеду.
– Ты хочешь научиться мне доверять?
Бабушка хитро улыбнулась.
– Весь в деда!
Маша покраснела, ей, почему-то стало очень неудобно. Она взяла за руку Василия и сказала:
– Хорошо, пойдем!
Они попрощались с бабушкой и сели в машину.
На аэродроме было немного желающих ощутить свободу от высокого полета. Но ребята сели в самолет и полетели. Машу плотно пристегнули к Василию и выкинули за борт. Они летели, она внизу, он сверху. Как же это было прекрасно – сила полета! Маша чувствовала Василия всем телом и кричала, просто кричала во все свое девичье горло, так ей было ново, страшно и интересно одновременно. Дух просто перехватывало. Свободаааааа!
Они приземлились, Маша обняла Василия:
– Это потрясающе! – только и смогла сказать она.
– Теперь ты мне доверяешь? – спросил, смеясь, молодой человек.
– Безусловно!
Петушок да Курочка
Петух Петька наблюдал за своими курами сидя на насесте. Шурка, Мурка, Лерка, Дерка, Лонька, Дунька, Клунька, Мунька, сколько их он давно уж потерял счет!
Пойдет, потопчет, потопчет, разгонит всех. Крылья в стороны, да как начнет ими махать. Да и:
– Ку-ка-ре-ку!!!! Девчонкииии!!! Я иду!!!! Или пришел)
Но вот все куры как куры, а одну тут новехонькую принес дед, откуда – никто не знал. Такая рыженькая, не как все, перышко к перышку. Уж очень Пете хотелось пощипать ее, да потоптать.
Он и так зайдет и этак. Не поддается.
– Петр Петрович, какой вы, однако настойчивый, ко-ко-ко-ко! – и Петя отходил, не трогал, прямо, как юнец себя чувствовал.
А дело то было в деревне близ речки. И играли там этим летом свадебку. Сами понимаете, что в доме есть, все на стол несли.
Ну и пришел как-то дед курей отбирать в суп, да на жаркое.
– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь! Так, – задумался дед, – и ты Петр пойдешь, хватит курей топтать, пора и честь знать.
– Ку-ка-ре-ку!!!! – взметнулся от деда Петя, очень уж ему не хотелось на стол. Жить нравилось. Насестом с курами заведовать.
– Ну, подожди, – сказал дед, – вернусь за тобой. И он вышел с тремя курами, закрыв за собой дверь.
И тут, на удивление Пети, рыженькая курочка, вышла из сбившейся в угол толпы кур. Подошла к Пете и говорит:
– Петь, тут лазейка в стене есть. Я на случай твоих активных приставаний долбила, да щипала и выщипала дырку. Пойдем!
– Да, ты что!!! А дед-то как?
– Да, ладно тебе. Он же варить тебя хотел. А я предлагаю убежать из курятника. На мир посмотреть, – кудахтала Рыжая.
– Откуда ты то знаешь, что там что-то интересное? – спросил Петя.
– А я бегала со двора, пока никто не видел, – заливисто закудахтала Рыжая, – решайся, Петь!!! Другой возможности уже не будет у тебя. Дедушка-то, вон, возвращается. Смотри!
И она, повернувшись, зашагала к дальней стене. Тем временем дед приближался:
– Ох, еще шесть курей надо отнесть, ладно Петра Петровича возьму, долго он мне служил, жалко, ну да делать нечего, Марьюшка же в замуж выходит – проговорил, вздыхая дед, и зашел в курятник.
Глядь, а Пети-то уже и нет, ушел он вместе с самой красивой курочкой. Метнулся дед на двор, а их и тут уже след простыл. К реке ушли. Туда дед уж не пошел сегодня.
Бывает и так
Соня и Николай сидели в ресторане. Он и она. Николай работал… Соня смотрела и помогала.
Пришли коллеги. Возникли острые дебаты. Николай и Соня переглядывались друг с другом, стараясь долго не смотреть.
– Что ты все смотришь на меня, – разорвал тишину внутри нее Николай, сказав вслух, при всех, те слова, которых она боялась больше всего на свете.
Ребята вышли на перекур. Николай полу прилёг на диванчике в зале ресторана. Как выяснилось потом, у него болела голова. Соня придвинулась к нему.
– Ну не начинай, а? Итак, голова болит… – протяжно простонал он, хватаясь за голову, – и не подходи ко мне ближе, а то я за себя не отвечаю.
