Дети для родителей или родители для детей? Осторожное размышление

Человеческая психика устроена так, что обида и злость переносится на того, кто находится в поле зрения. Хотя ребёнка оставила родная мама, сердится он на воспитателей или приёмных родителей. Казалось бы, что они могут помнить, такие маленькие, до года? Но это не интеллектуальное знание, а чувственное. Оно закладывается ещё внутриутробно и накапливается после рождения. Младенец хорошо запоминает тот ужас и холод, которые он испытывал, когда лежал в кроватке и плакал один. Это очень трудно компенсировать, когда ребёнок уже подрос, но возможно. Именно поэтому особенно тяжело приходится родителям, которые хотят усыновить подростков. Те не верят в этой жизни никому. И постоянно провоцируют новоиспечённых родителей своим негативным поведением: сколько вы ещё протянете, если я буду плохо себя вести? Вернёте меня в детский дом уже через неделю или через месяц? А может быть, протянете целый год? И некоторые ведь возвращают. Не выдерживают. Оправдывают себя тем, что у ребёнка плохие гены. А вот если бы это был их родной ребёнок, терпели ли бы взрослые его бесконечные выходки? Думаю, что да. Тут уж нельзя будет свалить на гены – ведь придётся расписаться в своей несостоятельности, а ещё в том, что мы и сами являемся носителями плохого генофонда. Поэтому к родному ребёнку и терпения проявляется побольше. Почему? Во-первых, из-за страха получить общественное осуждение, во-вторых, не хотим расписываться в своей родительской несостоятельности, в-третьих, сегодня легко попасть под пристальный взгляд комиссий по делам несовершеннолетних, которые могут ненароком и в правах родительских ограничить, а это уже не шутки.

Возможно, вы подумаете: при чём тут детдомовские дети, тогда как совсем недавно мы говорили о семейном микроклимате, да и приведённые в пример младенцы не очень монтируются с проблемами во взаимоотношениях уже опытных родителей и взрослых детей? Но не там ли, не в младенчестве формируются те самые шёлковые нити, которые соединяют потом ребёнка и родителя? Вот ещё один вопрос. Почему в нас так долго сидят детские обиды? Казалось бы, уж давным-давно пора забыть о них. Всё перемолото, пережито, переосмыслено, но всё-таки вылезает откуда-то эта необузданная злость, ненависть, неприятие, а иногда и ревность. Почему мы думаем, что кого-то любят больше, чем нас, и этот факт нас очень огорчает? Что это? Конкуренция? Соперничество? Мы не можем пережить, что кто-то другой является лучше нас, и скорее всего именно поэтому этот кто-то получает больше родительской любви, чем мы. А ведь это на самом деле так. Родители не любят всех своих детей совершенно одинаково, у них определённо есть любимчик. Дети, выросшие в семьях с братьями и сёстрами, всегда очень тонко ощущают, к кому мама с папой всегда относились снисходительнее, больше баловали, больше разрешали. Почему так происходит? Быть может, потому, что родитель не может распределить родительские потоки любви между всеми детьми в одинаковых пропорциях? Обратимся к мнению психологов на этот счёт.

Довольно часто разница в отношении к детям спровоцирована их генетическим происхождением, особенно если дети от разных отцов. Если у матери к отцу ребёнка остался только негатив, то он будет проецироваться и на самого ребёнка. Да, ребёнок не виноват, что похож на отца физически, и мама это понимает и корит себя за это. Но накопленное раздражение нет-нет да выливается на ребёнка, с отцом которого отношения закончились плохо. Если в новом браке всё хорошо, то и к детям действующего мужа мама относится благожелательнее. Ведь они не ассоциируются с проблемами прошлых отношений, в которых она пострадала.

Другая причина, по которой родители по-разному относятся к своим детям, это их собственная нересурсность. Современные родители очень сильно нагружены разными обязательствами, они до максимума скручиваются как пружины под давлением, но в какой-то момент пружина разворачивается в сторону раздражающего фактора. И часто таким раздражающим фактором становится один из детей. Самый шумный из всех, самый любопытный или, наоборот, самый ленивый. Он становится тем самым раздражителем, в котором родитель видит причину большинства своих проблем: плохо учится в школе – приходится нанимать репетиторов, выслушивать критику учителей; постоянно попадает в неприятности, не бережёт одежду, дерётся, хулиганит; не помогает родителям, не хочет ничего делать по дому, только сидит в компьютере… Родители, отдавая часть себя такому ребёнку, в ответ и от него получают какую-то энергию или ресурс. И если в отношениях с «трудным» или неудобным ребёнком от родителя энергии уходит больше, чем успевает восстановиться, то этот ребёнок будет вызывать в родителях больше негативных эмоций. Отсюда могут пострадать и остальные дети, поскольку нересурсного на всех не хватает.

Но наблюдения за сложившейся системой внутрисемейных отношений разных людей позволяют сделать вывод о том, что родители всё-таки больше любят или уделяют внимание в первую очередь не очень успешным или более слабым детям: слабым по характеру, по состоянию здоровья или просто духовно слабым. Объяснить такое поведение можно материнским инстинктом или внутренним неосознанным желанием защищать того, кто больше нуждается в защите. Но такое поведение некорректно по отношению к сильному. Мол, сильный, здоровый и более успешный ребёнок в жизни и так не пропадёт, он и безо всякой заботы может обойтись, а вот слабый точно пострадает! Поэтому ему и отдадим всю свою любовь и заботу. Давайте вспомним рассуждение о востребованности как об одной из базовых потребностей человека. Слабому мы, конечно, нужны больше, чем сильному, поэтому свою востребованность мы в большей степени ощутим, помогая именно слабому. Сколько смысла приобретает наша жизнь в таком случае! Живи и спасай! И упивайся тем, что ты спасатель! А с чего вдруг все решили, что сильному ребёнку поддержка не нужна? Полагаю, что сильному она нужна не меньше, чем слабому, просто он этого не показывает. Наверное, жалеет родителей, освобождает их от траты своих жизненных ресурсов ещё и на себя, говоря тем самым: «Ну ладно, раз другой больше нуждается в помощи, то и трать всю свою энергию только на него, а я как-нибудь обойдусь!» Этим и закаляется характер. Но в этом кроется и опасность. В том, что сильный отдалится от своего родителя настолько, что никакие нити, даже капроновые, эту связь уже не удержат. Ведь ребёнок перестанет нуждаться в родительской поддержке, поскольку теперь он всё может делать сам. Сам добиваться, сам завоёвывать, сам зарабатывать, сам грустить, сам радоваться, сам переживать. Вы заметили, что даже радостными событиями и достижениями отдалённые от родителей дети не спешат с ними делиться? Зачем? Им уже не нужно получать родительское одобрение.

Примерно так же действует любая вакцина. Человеку вводят обезвреженные вирусы, а организм вырабатывает иммунный ответ – антитела. В случае построения взаимоотношений происходит так же. Предположим, что бактерия или вирус – это отсутствие внимания и ласки. Мы вводим их ребёнку в душу. Он вырабатывает антитела в виде холодности, недоверия, отстранённости, замкнутости, но самое главное – равнодушия. А потом уже не болеет, ну или болеет, но в лёгкой форме. С антителами он с лёгкостью справляется с жизнью: равнодушие помогает не реагировать на боль и проблемы других людей, мол, меня это не касается. А ещё они не позволяют испытывать каждый раз новую боль: один раз при вакцинации отболело – и всё, больше не болит. Если антитела пропадают, то приходится делать ревакцинацию. Так и получилось у героини, которая попыталась обратиться к матери за поддержкой и получила отказ. Этот отказ и стал новой вакциной. Девушка уже много лет не пытается получить совет или сочувствие, а каждый свой, на первый сторонний взгляд, неправильный поступок пытается обосновать с точки зрения основ психологической науки или своего жизненного опыта: просто сразу объясняет, почему она поступила именно так, не дожидаясь ответной реакции. Разговаривать с ней стало очень тяжело: она не допускает в людях слабости, не жалеет тех, у кого нет силы духа и силы воли, объясняя всё понятием естественного отбора, который гласит, что в природе выживает сильнейший. Но одновременно с этим с ней и легко. Все знают, какой реакции от неё можно ожидать: не будет лишних слёз и страданий при обсуждении развода, болезни или смерти близких друзей или родственников, не будет проявления жалости или особого сочувствия. Будет только предложение конкретной помощи, а ещё трезвое объяснение, что жизнь наша не вечна, что все когда-нибудь болеют и умирают, поэтому не стоит так убиваться. Кто же сделал её такой, на первый взгляд, чёрствой? Ответ напрашивается сам собой. Человек не привык жаловаться и надеяться на сострадание или сочувствие, он привык рассчитывать только на свои внутренние резервы: он сам поплачет, погорюет, пострадает. Так какого же поведения можно ожидать от него в ответ? Хорошо, если бы нам вообще не требовалась вакцина, в составе которой отсутствие элементарного внимания! И как было бы здорово, если бы мы получали сочувствие, как лекарство, всякий раз, когда оно нам понадобится. Да, возможно, это не сделает нас сильными, но это поможет нам оставаться уверенными в себе людьми со своими переживаниями и радостями и поможет не раздумывая обращаться за советом к близким – и, в свою очередь, получать от них дельный совет, а не пить всякий раз успокоительные средства или, ещё того хуже, антидепрессанты. Точно так же, как надо ремонтировать упавший забор, надо реставрировать и свою душу, проговаривая с кем-то свои беды. А с кем их можно проговорить? Родители и дети в этой иерархии стоят на первом месте. Да, там могут оказаться и друзья, и соседи, и коллеги, и духовный наставник. Но все они появляются там, где нет тесных связей между родителями и детьми. Вот тогда на первый план выходят все остальные.

ГЛАВА 2. ВЕРА

Двухлетний Мишенька сидел за столом и ковырял ложкой в тарелке с манной кашей, когда его отец после очередной встречи с друзьями в хорошем подпитии вернулся домой. Мишина мама сидела напротив, спиной к вошедшему в кухню мужу. То, что произошло в следующую секунду, невозможно было предвидеть. Так называемый отец резко вырвал табуретку из-под сидящей на ней матери. Она за долю секунды оказалась на полу и, ударившись головой о плитку, потеряла сознание. Испугавшись, отец подхватил её на руки и понёс в ванную. Там он поднёс её голову под струю холодной воды, от чего она сразу пришла в себя. Больше никаких событий того злосчастного вечера Мишенька не помнит, да это и понятно.

С тех пор прошло много лет. Как мать восстанавливалась после травмы, Миша не знает – видимо, она пощадила детскую психику и никогда не жаловалась сыну на тяжелейшие боли. Но последствия того падения остались с ней на всю жизнь: остеохондроз, межпозвоночные грыжи, частые головокружения, носовые кровотечения – далеко не полный список заболеваний, с которыми она и по сей день борется.

Жизнь с мужем, который частенько приходил домой в хорошем подпитии, казалась Вере адом. Да ещё и новорождённый ребёнок часто болел, отнимал много сил, жизненных ресурсов, которые надо было как-то восстанавливать. Для их восстановления женщине часто приходилось отвозить ребёнка к своей матери. Мать жалела её, поэтому с удовольствием возилась с внуком, относилась к тому как к родному сыну и, как умела, занималась его воспитанием. Вы можете возразить, что так раньше жила добрая половина семей. Многие бабушки воспитывали внуков, родители которых были вынуждены, например, работать далеко от дома. Это часто касалось артистических профессий, военнослужащих, спортсменов или профессий, связанных с научно-исследовательской деятельностью. Редко бывают дома проводники, водители-дальнобойщики, да и просто люди, которые работают вахтовым методом, очень развитым на сегодняшний день в нашей стране. Иногда бабушки и дедушки воспитывают внуков, семьи которых являются неблагополучными: пьющий отец или мать, инфантильное поведение родителей. Есть очень хороший пример, приведённый А. В. Носковой в её работе «Семейная тематика в европейской социологии». Она пишет о том, что Луиза Леонини в своем докладе «Чужаки, но итальянцы. Второе поколение молодёжи и межпоколенные отношения» отметила, что для Италии становится типичной «женская» миграция из стран Латинской Америки. Женщины-мигрантки часто оставляют детей на несколько лет на свою родню, а сами уезжают на заработки в европейскую страну. Матери становятся своеобразным «банком» для своих детей, то есть деформируется «экспрессивная» женская гендерная роль. Устроившись в Европе, женщины забирают к себе своих детей. Однако отсутствие матери в период взросления ребёнка приводит к эмоциональной отчуждённости и невозможности доверительных отношений между ними, что, в свою очередь, является источником развития депривации и распространения асоциальных форм поведения.

Но Вера не относилась к этим категориям. Она не ездила в командировки, не занималась исследовательской деятельностью, не гастролировала по миру с концертами, не выезжала на заработки за пределы своей страны. Она просто была молодой неопытной женщиной, которая вышла замуж потому, что всем женщинам в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти было положено выходить замуж. После двадцати пяти девушка уже считалась невестой «не первой свежести» и вызывала подозрения: «Почему она до сих пор не замужем?» Даже посмотреть в сторону молодого человека без штампа в паспорте во времена её молодости было неприлично. Девушку сразу могли назвать гулящей и развратной. А молодые люди, в свою очередь, напротив, вели себя достаточно развязно, а иногда даже дерзко – им терять было нечего, в отличие от девушек. Девушки сопротивлялись как могли, но бывало всякое, поэтому понятие «вышла замуж по залёту» лет дцать тому назад было на слуху у многих.

Сегодня общество уже не ставит девушек в такие рамки. Молодые пары сами вправе регулировать вопрос вступления в интимные или брачные отношения, будь то официальная регистрация брака или так называемый гражданский брак. В любом случае они ничего не теряют, а выбирают путь, который выгоден им обоим. А уж тем более вопрос о том, обзаводиться им потомством или нет. Но стоит нам ненадолго вернуться в прошлое и произвести небольшие подсчёты, отняв от даты рождения первенца дату свадьбы, то мы можем убедиться, что многие пары регистрировали свой брак, когда невеста была уже немножко, а где-то уже и множко беременна. Не верите? Проведите небольшое исследование. Произведите нехитрые подсчёты, и вы узнаете о своих родственниках или знакомых много нового. Поверьте, что вам будет очень интересно!

И вот эти девушки, а теперь уже замужние женщины и матери, примеряют на себя новую роль. Иногда удачно, а иногда не очень. Ведь борьбу надо вести не только с новоиспечённым мужем, который ещё не нагулялся, поскольку он ещё очень молод, но и с его матерью, так называемой свекровью. А свекровь, как правило, встаёт на сторону любимого сыночка и считает, что невестка его ни капельки не достойна. Поэтому молодая жена находится под двойным прессингом. Потом рождается малыш, которому надо уделять всё своё свободное время, и на молодого мужа времени уже совсем не остаётся. Начинаются взаимные упрёки и оскорбления. Муж упрекает жену в отсутствии ласки и заботы, жена упрекает мужа в том, что тот редко бывает дома и часто убегает к друзьям-приятелям пожаловаться на свою семейную жизнь, отвлечься от семейных забот и пропустить по рюмочке. Те, что слабее духом, к рюмочке начинают прикладываться всё чаще. И не важно, из какой социальной прослойки вылупился молодой муж: будь он сыном доярки и слесаря, или сын профессора, или высокопоставленного чиновника, из категории так называемой золотой молодёжи (к слову сказать, такие дети дружбу с рюмочкой заводят ещё быстрее). Ведь они привыкли быть центром всеобщего внимания, а теперь, когда появился ребёнок, всё внимание уделяется последнему. Спиртное, как ему кажется, укрепляет его волю, прибавляет уверенности, но это лишь иллюзии. Постепенно рюмочка превращается в бутылочку, бутылочка в ведёрко, а ведёрко в бочечку. Алкоголь становится верным спутником жизни. Укрепляет авторитет самого себя в своих же собственных глазах. «Меня никто не понимает» или «У меня нет проблем с алкоголем, хочу – пью, не хочу – пью» – частая отговорка пьющих людей. Сейчас даже появилась новая шутка: «Я не алкоголик, я – человек нетрадиционной трезвости!» Вы спросите: «А при чём тут дети?» А всё при том же. Дети становятся невольными свидетелями душевных возлияний и, как следствие, выяснения отношений между родителями. Наблюдают, как ругаются, а порой и дерутся мать с отцом, и бесконечно страдают от того, что ничего не могут сделать в этой ситуации. А порой они и сами попадают под горячую руку родителей. И если ребёнка просто отправят в другую комнату в момент ссоры родителей, то это хорошо. Но бывает и так, что и на ребёнка обрушиваются гневные реплики не в меру возбуждённых родителей просто потому, что он в этот момент оказался в ненужное время в ненужном месте. А ребёнок тоже озадачен: выбрать из конфликтующих сторон ту, которая права, учитывая любовь к обоим родителям, для ребёнка очень болезненно. Видя, как мама и папа, которые для крохи являются неоспоримым примером, ссорятся и кричат, ребёнок начинает воспринимать подобную манеру отношений как норму. Он перестаёт верить, что возможны дружественные, нежные отношения между людьми. А позднее, во взрослой жизни начнёт применять полученный опыт в собственной семье, в отношениях с близкими и друзьями. Будучи свидетелем скандалов, ребёнок перестаёт ценить семью как надёжный оплот, а семейные ценности перестают для него быть значимыми. К счастью, так происходит не со всеми детьми. В будущем ребёнок выберет себе две модели построения своей новой семьи. Первая, и в основном она касается мальчиков, – это вести себя так же, как вёл себя отец по отношению к матери, и совсем не обязательно, что он будет бить свою жену, но то, что станет мало прислушиваться к её мнению, это точно. Возможен и второй вариант: ребёнок не захочет, чтобы в его семье кто бы то ни было повышал голос. Все вопросы постарается регулировать мирно. Часто будет уступать своей второй половине, лишь бы не нарваться на скандал. Будет страдать оттого, что приходится наступать на горло своим желаниям или своим принципам, но всё равно будет терпеть и уступать: лишь бы не было хуже и лишь бы не было скандала. В таких отношениях тоже кроется опасность. Ведь никто не отменял законов физики: когда чашечка терпения наполнится до краёв, а негативные эмоции будут продолжать накапливаться, то они польются через край туда, где эта чашечка стоит. На стол, потом на пол. А на пролитом негативе можно нечаянно поскользнуться и разбить себе голову, да ещё в этот пролитый мимо чашечки негатив случайно могут наступить и другие близкие. И тогда одному Богу известно, чем всё это может закончиться. Конечно, это образно сказано. Но душевные терзания по поводу того, «почему именно я всё время должен уступать своему партнёру», будут душить человека всегда. Но изменить он ничего не сможет, потому что в голове всегда будет сидеть убеждение: лишь бы не было хуже. Такие люди полны нерешимости, не уверены в своих силах, думают, что они всегда что-то делают не так.

Нельзя не упомянуть ещё одну пару персонажей в межличностных отношениях между молодыми супругами – свекровь или тёща, которые выходят на передний план и защищают своих чадушек по всем фронтам! Свекровь убеждена, что её сын, как и все сыновья мира, достоин большего. Начинает учить сына уму-разуму – мол, она тебе не пара. И сынок идёт на поводу у матери. Думает о том, что он, наверное, действительно сделал неправильный выбор и поторопился с женитьбой. Взаимные упрёки нарастают, градус негативных отношений, постоянным свидетелем которых является ребёнок, тоже. В таких ситуациях он не понимает, кто из родителей прав, кто виноват, на чью сторону надо встать. А те в свою очередь не могут донести до ребёнка, что ему в этой ситуации опасаться нечего: он всё так же любим и важен для них. Но в момент эмоционального возбуждения взрослые меньше всего думают о детях, поскольку просыпается их внутреннее эго, которое толкает жонглировать эмоциями и претензиями, чтобы одержать победу в этой войне. А у ребёнка тем временем начинаются проблемы в общении со сверстниками. Он лишний раз боится озвучить своё мнение по тому или иному вопросу, поскольку подсознательно думает, что сейчас его будут высмеивать, попросят замолчать или вообще удалиться. И он молчит. Просто молчит и наблюдает за происходящим. Градус недоверия буквально ко всем людям растёт в его душе. И взрослым это обязательно надо принимать во внимание. Неуверенность в подростковом возрасте – большая проблема. Страх и опасения мешают полноценно формироваться юному человеку. Такой ребёнок заранее проигрывает в учёбе, спорте, занятиях по интересам, даже в личных отношениях, потому что всегда сомневается в собственных силах. Кроме того, недостаток внимания и любви, непонимание, одиночество, боязнь прослыть не таким, как все, могут навсегда замкнуть его в себе, а при плохом сценарии – привести к суициду.

Так что же нужно сделать, чтобы предотвратить появление у ребёнка неуверенности в себе? Может быть, просто постараться выяснять отношения без его присутствия? А если он стал случайным свидетелем ссоры, то просто успокоить и дать ему понять, что он тут ни при чём и что к нему эта ссора не относится. Постоянно ссорящимся взрослым не хватает времени на собственного ребёнка, а малышу не хватает любви и заботы. Чувствуя во время скандала опасность, дети пытаются привлечь внимание к себе. Но маленькие, у которых нет жизненного опыта, не знают, как это сделать. Ребёнку трудно понять, почему взрослые, которые только недавно ссорились, буквально через 10—20 минут ведут себя так, как будто ничего не было. Во время родительской ссоры одни дети стараются играть в уголке, другие замирают в растерянности. Мир для ребёнка – это семья, и, видя разлад, он ощущает, что мир дал трещину и вот-вот разрушится. Психологи и психотерапевты отмечают, что психика ребёнка формируется и закрепляется в дошкольном возрасте. Если супруги раздражительные, то это передастся и детям. Конфликтные ситуации, увиденные дома, травмируют их психику и повышают возбудимость, тревожность и страх. У детей, часто видящих злых и страшных в гневе родителей, развиваются неврозы и даже психические заболевания. Учёными доказано, что частые стрессы положительно влияют на частоту заболеваний. Маленький человечек ещё не знает, как поступать в случаях, когда родители ругаются, и организм отвечает повышением температуры. Беспокойство матери отрицательно влияет на сон и аппетит уже с четырёх месяцев, сниженный иммунитет грудничка вызывает частые заболевания. Тогда мать отвлекается от ссор и начинает лечить ребёнка. И вот тут ребёнок бесконечно рад, что хотя бы таким способом, но ему удалось заполучить внимание матери. Этот случай хорошо описан в повести Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Обязательно прочтите её, если не читали. История мальчика, бабушка которого отобрала его у якобы нерадивой матери, посчитав, что с ней (бабушкой) ребёнку будет лучше. Но мальчик очень любил свою мать и скучал по ней, хранил под кроватью безделушки, подаренные ею, и с нетерпением ожидал редких встреч. Когда грусть достигала своего апогея, организм всегда реагировал одинаково. Мальчик заболевал. И тут бабушка бросалась его лечить, проявляя к нему особую ласку и заботу. В эти моменты мальчик был счастлив.

Поэтому, прежде чем выяснять отношения, подумайте, как это отразится на психике ребёнка. Постоянно ссорящимся родителям психологи дают несколько советов:

– Уйти в другое место, хоть в ванную, не выгоняя ребёнка. Полезный метод – написание записок, не произнося ни слова.

– Стараться не кричать и тем более не бить предметы, не стучать и не хлопать дверьми, чтобы не пугать малыша.

– Нельзя говорить того, чего не будет: маленький наблюдатель воспринимает сказанное за правду. Надо объяснить понятным языком причину ссоры между папой и мамой.

– Крайне необходимо исключить матерные слова.

– Стоит попытаться научиться объяснять собственное состояние, спокойно доказывать и убеждать вторую половину в мирном решении проблемы.

– Не вспоминать прошлых обид. Не обвинять друг друга, показывая, что кто-то виноват.

Позже я предложу читателю ещё одну научную теорию о том, в которой предполагается, что мать доверяет ребёнку только в той степени, в которой она доверяет мужу. Простая подсознательная логика: нет доверия к мужу – нет доверия к ребёнку. Есть доверие к мужу – есть доверие к ребёнку.

ГЛАВА 3. ЛЮБАША

Любаша сидела напротив маленького корявого зеркальца и пыталась соорудить нехитрый начёс на голове. Получалось плохо, а ей хотелось, чтобы получилось хорошо. Сегодня она собиралась посетить танцплощадку, где надеялась понравиться всей мужской половине населения её маленького городка в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет. В свои семнадцать она жила в коммуналке с удобствами на улице, с матерью, тремя братьями и пьющим не вполне адекватным отчимом. Простая до обморока жизнь угнетала. Отсутствие какой бы то ни было приличной одежды и обуви, вкусной еды и такой заветной косметики казалось ужасным непреодолимым барьером между ней и её сверстницами. Мать работала одна и тянула на своих плечах всю семью. Хоть мать и любила своих детей, но, вымотавшись на заводе, была не в состоянии уделять много внимания отпрыскам. Вся её забота заключалась в приготовлении нехитрого обеда или ужина и стирке белья. Любаша мечтала выбраться из этой нищеты и увидеть иную жизнь, жизнь, в которой есть хотя бы туфли и платье, есть возможность лишний раз сходить на танцы или в кино и не завидовать при этом своим сверстницам, имеющим красивые босоножки и помаду фирмы Estée Lauder. Она, конечно, часто гуляла с подружками, и даже иногда прогуливала школу, поэтому назвать её домашней девочкой было трудно. Но всё это было как-то по-детски наивно.