Сказ о жреце Раме

– И где этот грек, мне хотелось бы побеседовать с ним?

– Погиб. Ушёл в джунгли и погиб.

– Как? Ты что же, не дал ему охрану, проводников?

– Таких людей сохраняет вера и, если Богу угодно, он забирает их себе.

– Раджа, не путай мирское земное и духовное вечное. Если ты попадёшь в джунглях в стаю гиен, то навряд ли твоя молитва спасёт тебя.

– Значит, ему просто не повезло.

– Не совсем согласен.

– Да что вспоминать дела давнишних дней. Прошло уже много времени. Лучше расскажи, какие у тебя планы? Куда думаешь дальше путь держать? Хочу сказать тебе, что за правыми протоками Ганга, в землях видеха и варанаси очень плодородные места, джунгли кишат зверьём, а озёра – рыбой, воду покрывают необозримые поля благоухающего лотоса. Эти благодатные земли тянутся аж до самой Брахмапутры.

– Спасибо за совет. Я услышал тебя. Но, если ты не против, я хотел бы на время остановиться в твоих землях, а чтобы не стеснять твоих людей, я отправлю часть моей орды на восток.

– Хочет отрезать мне пути отступления! – вскипели мысли в голове раджи.– Не только земли мои забрать хочет, но золото, которое буду вывозить. Надо сегодня же бежать, а племянника отправить к дикарям, чтобы поднял их на войну со скифами.

– Что ж ты не пьёшь, вождь? – с добродушной улыбкой сказал раджа, наливая в кубок Рамы ещё вина.– Я слышал, что у северян кубки всегда полны вкусным вином. Пей, угощайся.

– Тебе не совсем правильно сказали. У нас пьют только медовуху, пиво. Но в основном, – это сбитень, квас, сурица, взвары да родниковая вода. Мы не любим дурманящие напитки. Да и предки нам этого не завещали. Это тебе говорили про ромеев да эллинов, что любят вино водою разводить.

– А вы, что ж, не любите?

– Степняки кумыс пьют да айхан. Они тоже могут голову кружить, особо, если на пустой живот выпьешь. А по мне, так лучше чистой водицы ничего вкуснее нет.

– Воды еще успеешь попить. Пей вино, угощайся, не обижай хозяина, от всего сердца тебя угощаю. Давай выпьем за успешное окончание твоего похода, чтобы твои люди осели на благодатных землях за правыми протоками Ганга и там нашли своё счастье. Давай, до дна!

– Хорошее вино у тебя, раджа, терпкое, крепкое, вкусное.

– О, а я что говорю! Давай ещё налью. Мне честь ухаживать за таким великим гостем. Эй, визирь! Где таси? Пускай танцуют, наслаждают взор нашего дорого гостя.

Утро началось с головной боли. Вечернее гостеприимство раджи утром отрыгивалось чем-то неприятно горьким. Воспоминания о вине откликались отвращением и позывами выплеснуть вчерашнее из себя.

– Видимо вчера хорошо посидели, раз сегодня так голова трещит.– Сморщившись от резкой головной боли, с усмешкой сказал Рама. Опыт длительных путешествий подсказывал ему, что надо срочно опохмелиться. После пол стакана вина заметно отпустило, и он сумел думать даже о чём-то другом, кроме головной боли. Рама подошёл к крану и спустил тёплую отстоявшуюся за ночь воду.

– Всё-таки хорошо, когда знания сохраняются, а не уходят в небытие, как это произошло у нас. Разве трудно у нас, в стране тысяч рек, делать такие же устройства? Пользуемся рукомойниками, а многие так вообще умываются из ведра. И правда, дикари. При этом у нас даже дитё малое учится буквицам и словосложению. В воспитании и образовании надо держать равновесие, как и неразрывны, должны быть познание мудрости житейской и мудрости божий. Это как телега, у которой правое колесо больше левого. Недолго проходит такое. Вот и у нас пока не ладится всё, пока перекос сей не устраним. Надо читать Веды, оставленные нам нашими предками, да мальцов с детства сей науке обучать. Бальдер нашёл гуру, который поведал, что написано шесть книг для поучения, да седьмая, весьма важная по знаниям своим, а посему тайная, дабы люди вреда сами себе не принесли из-за знаний этих. Непременно надо почитать.

Намочив голову холодной водой, умылся и обтёрся по пояс, покрякивая от удовольствия и морщась, при болезненных прострелах. Полегчало.

– Эй, кто там есть?!

Двери открылись и вошли слуги из местных и двое телохранителей.

– Где раджа? – спросил Рама, вытирая тело пушистым полотенцем.

– Хозяин убыл ещё в час волка, господин.

– Вот как? Интересно. Позовите Бальдера. А мне приготовьте что-нибудь перекусить. Да попроще, без изысков. После вчерашнего что-то на еду смотреть не хочется.

Поклонившись, все вышли. Рама оделся и прошёл в обеденный зал. Почти следом вошли Бальдер и князь Аджубей, чья сотня, помимо лесных братьев, охраняла дворец.

– Я слышал, раджа покинул нас?

– Да, учитель. В час волка раджа в сопровождении двух сотен воинов и каравана из дюжины гружёных лошадей покинули дворец. Глядя со стороны, казалось, что они спешат.

– И куда же поехал гостеприимный хозяин?

– Учитель, кто я такой, чтобы спрашивать у раджи, у хозяина этого дворца? В его праве отъехать и вернуться позже.

– И куда же, в конце концов, он уехал?

– Они поскакали на юг. По мосту переправились на ту сторону.

– Так. Интересно.

– Интереснее дальше. Потом раджа поджёг мост.

– Мост сгорел дотла?

– Да. Его воины стояли там, пока мост полностью не прогорел.

– Действительно интересно. Что такое он вывозил из дворца, что сделал это тайно?

– Может, золото?

– Да во дворце этого золота на десяти телегах не вывезешь. Не понятно. А что непонятно, то опасно.

– И это ещё не всё. Под утро из дворца выехали все его жёны и наложницы. И они тоже торопились. И что тоже подозрительно – у них был запас еды, но почти не было личных вещей. Для женщин это крайне непривычно.

– Ты прав. Это всё вызывает тревогу. А где племянник раджи? Может, он что пояснит нам?

– Племянник ещё рано вечером уехал с охраной на север. Наши люди проводили их до ближайшей деревни. Потом племянник поехал дальше, а нам пришлось прекратить слежку, т.к. обходить деревню в темноте мы пока не умеем. Да и обезьяны громко кричат, видя людей.

– Вы всё правильно сделали. И напоил он меня неспроста. Ох, неспроста. Но что он задумал? Сам срочно убежал, а племянника отправил в племена, о которых он сам же говорил, что они отличаются агрессивностью и воинственностью?

– Вот этого нам и ожидать.– Сказал входящий в зал князь Бахчахсыр.– Мои люди говорили с местными на базаре. Раджа уже несколько восьмиц клевещет на нас, распуская гнусные слухи о нашей кровожадности и буйстве. Жди войны, брат.

– Похоже на это. Надо удвоить число дозорных, да и количество дозоров тоже. Антам привычнее двигаться по лесам, поэтому пускай князь Ивко пошлёт своих людей посмотреть, что делается в деревнях матсья. Военные приготовления не укроешь. И мы готовимся к войне. К обеду соберите мне всех князей и ханов. Военный совет будет к месту и вовремя, чтобы не стало поздно.

– Будет сделано, вождь.

– И ещё. Если кто успел познакомиться с честным и преданным нам человеком, хорошо знающим местность, доставьте его мне. Разумеется, нежно.

Дворцовый малый обеденный зал Рама приказал переоборудовать в зал совещаний, для чего его заполнили креслами и табуретами, или как они здесь назывались. Когда все собрались, вошёл Рама.

– Князья и ханы, братья, мы пришли туда, куда хотели, но не всем это понравилось. Как вы уже знаете, местный раджа сбежал со всеми своими жёнами, а своего племянника оставил организовать войну местных племён с нами. Местные племена многочисленны, хорошо вооружены и воинственны. Собственно, тоже самое можно сказать и о нас. Но на их стороне знание местности. Я пригласил сюда гуру Раджаи. Он сторонник самодержца Тутха, поэтому согласился помочь нам. Скажи нам, гуру, чем опасны воины матсья?

– Знанием местности, ты правильно сказал вождь. И тем, что у них много боевых слонов. Когда я узнал, что ты зовёшь меня, я прошёл в твой лагерь. Я посмотрел твоих воинов и те механизмы, что ты имеешь. Я плавал с купцами в арабский залив и видел там их в деле. Но они здесь тебе не помогут. Вы сами убедились, как узки здешние дороги. Единственное поле, где ты сможешь их использовать – это долина на севере в трёх переходах отсюда. Но у вождей больше шести сотен хорошо защищённых слонов. Да, ваши камни могут пробить броню слонов, но они задавят вас их количеством. Есть поле в одном переходе отсюда, где они не смогут использовать их количественное преимущество, но там и твои механизмы не могут полностью показать себя. У тебя очень мало шансов победить объединённое войско матсья. А если они смогут договориться с племенами куру, то их станет столько же, как и вас. И их слоны просто вытопчут эту землю. Такова правда, вождь.

– Спасибо за правду, гуру. Но мы ещё посмотрим. Покажи нам эти поля. После этого мы будем принимать решение. Мы не привыкли отступать, не сделав всё возможное для победы. Завтра на рассвете мы выезжаем. Ивко, князь, отправь своих людей вперёд. Князья и ханы, оставьте за себя людей и выезжаем все. Все должны сами увидеть место нашей будущей битвы. А где будем биться – решим по возвращению. Время ещё есть. А сейчас время поесть. Уважаемый гуру, прошу отведать пищи вместе с нами. Надеюсь, нам придётся сотрудничать ещё долго. Наши князья всегда любили и хорошо поесть, и славно повоевать.

Огромные истекающие горячим ароматным соком куски мяса покоились на широких блюдах, тушёные и жареные овощи томились в больших казанах. Высокие горы плова высились рядом с каждым едоком. Но кубки сегодня были маленькие, не больше головы макаки, мозги которых так любили есть аборигены.

На шестые сутки, миновав поле малое, возвращаясь домой, выехал отряд Рамы на просеку-выжигу. Видно прошёл огонь полосой, да потерялся во влажных джунглях, особого вреда не причинив. Рама, доселе сидевший на коне сутулившись, задумавшись, вдруг выпрямился, посмотрел влево-вправо и улыбнулся.

– Так, князья да ханы мои любимые, собирайте вы своих свиней да поросей всех до единой. Да готовьте телеги для них. С почётом поедут они сюда. День приезда намечу позже. Но готовы должны быть к выезду не далее, чем через три дня после нашего приезда. Задумал я кое-что, вспомнив книги умные. Думаю, неприятно удивятся вожди, встретив нас. А нам всё хорошо, что плохо ворогам нашим. Через три дня и я обмозгую мысль свою. Готовьте воев к битве. Точите мечи да топоры. Да земляного масла с ветошью приготовьте поболее. Потом объясню. – И, пришпорив коня, перевел его с рыси на галоп.

Как и предполагал гуру, объединённое войско матсья, усиленное почти восемью сотнями боевых слонов подошло к равнине и начало выстраиваться для боя. Рама с князьями, ханами и гуру стоял на опушке, рассматривая многочисленное вражеское войско.

– Что скажешь, уважаемый гуру? Когда они пойдут в наступление?

– Как только ты не вытерпишь ожидания и дашь команду своим людям наступать. Они дождутся, пока твоё войско достигнет середины поля, и пустят вперёд своих слонов. Исходя из количества слонов, они могут их пустить волнами по сто пятьдесят-двести слонов.

– А расстояние между волнами?

– Обычно один-два полёта стрелы.

– Отлично.

– И это тебя не пугает?

– Нет. Это меня радует. С Божьей помощью мы приготовились.

– Смотри не ошибись. Слонов очень много. Очевидно, им дали слонов куру или какие другие племена.

– Это мы узнаем и воздадим всем по делам их. Эх, раджа, дьявольский искуситель. Не дал нам возможность поговорить с ними, чтобы они узнали нас. Натравил их на нас, а сам трусливо сбежал. Жаль мне убивать их, ведь не ведают, что творят, обманутые люцефиритами. Но здесь или ты, или тебя. Да и долго им отравлял умы этот тантр хали. Долго скрывался шакал в овечьей шкуре. Индия не большая – найдём.

В стане аборигенов ревели трубы, что-то пели. Потом на поле начали выезжать всадники, ругаясь и обзывая арийцев. Но, по приказу Рамы, его войско хранило молчание. Так наступили сумерки. Утром, задолго до первых лучей, Рама дал команду на отступление. Войско непонятно заволновалось, но, понукаемые командирами и привыкшие к дисциплине, организовано выступило в сторону малого поля.

Прибыв на малое поле, воины разбросали стога сена, ранее накошенного здесь и хорошо просушенного. Сюда же уже прибыли и телеги с визжащими, вечно недовольными свиньями. Свиней разместили в загонах вдоль всей выжженной прогалины в одном перелёте стрелы от малого поля. На опушке затаились хорошо укрытые ветвями и лианами требуше и баллисты. На кострах появились котлы и казаны. Осталось дождаться врага. Весь следующий день вожди в недоумении прождали, когда же войско Рамы пойдёт в атаку. Они предполагали и обходной манёвр врага, но сошлись на мнении, что он убоялся их мощи и отступил. Тем более, что и разведчики докладывали об этом. Наутро второго дня и они тоже начали движение вперёд. Разведка донесла, что вражеское войско находится на привале, на малом поле. Оно, конечно, не так подходило для привычного сражения на слонах, но это было хоть что-то, чем бой на узких дорогах, где полностью терялось преимущество слонов. После короткого военного совета вожди начали разворачивать боевые порядки слонов. Вместо трёх, ранее предполагаемых волн, они остановились на двух, но значительно более мощных.

Взревели трубы, забили барабаны и неукротимая, сродни могучему цунами, армада укрытых толстыми буйволовыми шкурами слонов, набирая скорость, устремилась на врага. По местным сценариям, когда войско достигало середины поля, противник начинал ответные действия. Так и Рама, махнул рукой и сотни горшков, наполненных горящим земляным маслом, взмыли вверх. Одновременно с этим загорелись факелы, и свиньи, облитые зажжённым маслом, с диким визгом устремились навстречу слонам. Вдобавок, как только неровный строй свиней, визжащих от дикой боли, проскочил отметку, взлетели огненные стрелы и подожгли сено. Стена огня стала догонять свиней с тыла. Редкие огненные стрелы стали падать и среди наступающих слонов, вызывая пока малые очаги возгорания. Слоны не ожидали, что им подложат такую свинью, и, не выдержав психической атаки, повернули вспять, растаптывая пехотинцев прикрытия. Вдогонку им полетели сотни огненных стрел, поджигая поле и усиливая панику. Горящие свиньи продолжали свою последнюю атаку. Их смазывали маслом по площади, но не густым слоем, чтобы они были способны пробежать как можно дольше. Опыт прежних полководцев не подвёл и здесь. Дружины Ивко и объединённые дружины мордвы, весей и псковичей по правую и левую руку обошли врага и не давали им скрыться в джунглях. Потом в атаку пошли дружины саков и совместный отряд сколотов и сарматов, лошади которых были привычны к горящим селениям. За ними двинулись малочисленные слоны свиты Рамы, а сквозь них просачивались степняки, устремившиеся догонять убегающего врага. Они получили приказ не жалеть, в плен не брать, гнать до упора. Рама не ставил целью поголовное уничтожение местного населения, даже выступившего с оружием в руках против него. Он хотел таким лояльным способом зачистить тех, кому уже промыл мозги сбежавший приспешник дьявола, и начать работать с их детьми, на которых ещё можно было повлиять, рассказать, обучить собственным примером. «Кто с мечом к нам пришёл, от меча и погибнет» – сказал Рама, напутствуя степняков. И это выражение стало крылатым, и запомнилось людям.

Специально отряженные отряды продолжали преследование разгромленного врага, а основное войско уже начало путь домой. Именно домой, ведь теперь уже никто не осмелится напасть на них. По крайней мере, в ближайший год. Но и за этот год надо успеть многое сделать – разместить людей по своим домам, наладить отношения с местным населением, наладить продовольственное снабжение, чтобы не пришлось грабить местных и многое ещё что.

– Кстати, князь Волос! Ты помнишь историю псковичей, когда они за огородом посадили хрен, а он потом начал расти у них и в самом огороде? Так прикажи своим выкопать его вокруг Агры. Гляди, какое поле. Сажай свой хрен, не хочу. И тебе раздолье, и нам в радость. А по выжженному полю посадим горчицу. Куркума, конечно, хорошо, но родная горчица привычнее. Не понимаю я этих местных, едят чеснок только во время болезни. Нет. Наши предки постоянно ели его, и нам это поступками своими завещали. Не всё нам под местные обычаи приспосабливаться, мы и сами кое-что умеем, да не хуже их. Равновесие. Хм, правильно. Будем учиться у них и своё не забывать. Квашеной капустки бы сейчас да кваса с хреном.

– А я бы полбы со сметаной поел.– Мечтательно добавил Бальдер.

– А я бы …

– Стоп, братья. До привала ещё далеко, а есть уже хочется. Не будем искушать живот.

Прошло два месяца напряжённой работы по благоустройству прибывших людей. Рама решал вопросы по обеспечению и размещению, ездил по деревням, встречался со старейшинами, говорил, убеждал, разъяснял, налаживал отношения. По крайней мере, признаков волнения или предстоящего бунта, не наблюдалось. Жизнь постепенно, но верно налаживалась. Уже стайки пришлых сорванцов совместно со смуглыми местными ребятишками возились в земле или ловили рыбу в реке. Через дружбу детей Рама хотел подружить и их родителей.

В один из таких дней Рама довольно долго сидел за столом, изучая недавно привезённые свитки. Потом он устало откинулся на высокую резную спинку стула и потёр воспалённые глаза.

– Бальдер, друг мой, пойдём, погуляем. Моя голова категорически отказывается усваивать новые знания. Надо дать ей время усвоить и переварить то, чем я её насытил.

Рама и Бальдер прогуливались вдоль крепостной стены под тенью ещё не известных им могучих деревьев с обширной разлапистой кроной, создававшей прохладный полумрак, невзирая на удушливую жару в городе.

– Да, – задумчиво произнес Бальдер, – сколько уже прошло времени с момента нашего отъезда из дома, сколько воды утекло. Еще немного и наступит старость.

– Ой, ли, дорогой друг. Не бойся, если старость придёт. Куда страшнее, если она не дойдёт до тебя.

– Да как тут – то спина болит, то хочешь что-то рассмотреть, да глаза уже не те. Учитель, ведь это же уже признаки старости.

– Запомни, если спина болит, то не спина это, а тяжелое бремя, что ты загрузил себе на плечи. Глаза болят, потому что смотришь с обидой, думая, что заслуги твои недооценивают. Болит не голова твоя, а мысли твои. И когда горло болит, то не оно, а слова, произнесённые с гневом. Болит не сердце, а любовь твоя. И именно Любовь может стать лекарством от всех болячек тела.

– Но ведь любовь – это что-то духовное, а тело – простая плоть?

– Не совсем так, дорогой ученик. Возможно, ты слышал или читал в древних свитках, что Адам и дети его обладали способностью общаться между собой, хотя их разделяли высокие горы, могли взглядом поднимать тяжелые камни. Но после изгнания их из первого рая, что находился на огромном полуострове, на восточном побережье Срединного моря, ныне ушедший под воду, Бог лишил их этой способности, приказав прекратить доступ на Землю божественных энергий, питающих и их плоть, и дарующий многие способности. Так было. И это было дано им по рождению. Нам же приходится это в себе и у себя тренировать путём долгих тренировок.

– Расскажи, учитель.

– Бальдер, дорогой мой ученик, ты уже многого достиг, слушая меня. Думаю, ты и теперь сможешь осознать сказанное сейчас. Важнейшим пунктом всех этих энергетических связей в природе является положение о том, что образы и формы, порождаемые нашими мыслями, не остаются постоянной величиной здесь и сейчас. Они устремляются в пространство в виде своеобразных энергий – образований, приобретая способность взаимодействовать с другими телами и явлениями. Это проще понять с точки зрения творящей действенной силы сознания. Сознание есть сила. И эти два понятия неразделимы, равнозначны и взаимозаменяемы. Я как-то поговорил здесь с местным волхвом. Он сказал мне о Чит-Агни, что переводится как «сознание-жар» или «сознание-энергия». И эта сущность есть основа Вселенной, единый поток, проходящий через нас и все другие предметы, основа всех энергий, как известных, так и неизвестных нам. На определённом этапе своего развития и духовного роста человек входит в контакт с током сознания-силы в себе самом. Тем самым он подключается к системе Всеобщей силы, Всеобщего Сознания и получает возможность воздействовать на окружающий мир. Когда человек познает великую истину, что сознание – в силе, он по-настоящему начинает овладевать энергиями, обретая власть над ними. Он постепенно убеждается на конкретном опыте, что его сознание – это сила, проявляющаяся в пространстве. И этой силой можно манипулировать, что и делают седовласые волхвы. Когда человек осознаёт своё внутреннее сознание, он может проделывать с ним самые разные вещи: посылать его, как поток силы, создавать вокруг себя стену, направить свою мысль так, чтобы она вошла в чью-то голову и даже поднять кубок с вином на столе. То, что кому-то это было дано по праву рождения, другим дается через многолетние духовные практики. Есть, конечно, и исключения. Например, я. Это второй путь познания истины – через многие молитвы и посты духа.

– Вон в чём, оказывается, секрет волхвов.

– Да. Можно сказать и так. Причём ещё древние знали о существовании единой всепроникающей энергии. Эту мысленно-силовую сеть, образуемую мыслями людей, они называли тканью Матери Мира. В частности, считалось, что добрые мысли – это великая ценность, никогда не теряющаяся в пространстве. И, кроме влияния на человека, она является лучшей защитой всей земли. В связи с этим многие духовные течения настойчиво рекомендовали своим адептам выполнение обрядов, во время которых по нескольку раз в день специально посылались в пространство добрые мысли, для того, чтобы оздоровить его и облегчить судьбу находящихся в нём людей. К сожалению, столь же сильной активностью обладают и дурные мысли. Они являются источником многих болезней. Но, в любом случае, эта всепроникающая сила вовлекается человеком в участие в жизненных процессах не в виде чего-то размытого, неопределённого. Сила эта управляется непосредственно теми зрительными образами и мыслями, которые возникают у человека невольно или же, наоборот, сознательно и целенаправленно, со знанием дела, приводя в движение колоссальные потоки энергии.

– Учитель, я преклоняюсь пред твоей мудростью и знаниями.

– То, что мы знаем – ничтожно, а то, что нам предстоит познать – бесконечно.

– Ты прав, гуру.

– Гуру? Может быть, ты и прав. Хотя я всегда останусь жрецом Господа моего. Вообще-то, по местным меркам, я, скорее йог, т.е. человек, связывающий мирскую плоть и духовное высшее начало.

– Наделённый тапасом – пламенной духовной энергией, что ты получил, идя дорогой подвижничества. Приобретя это, ты становишься Атманом.

– Атманом? Нет, Атман – это удел богов, а я всего лишь жрец, ставший священником моего Бога.

– Кто знает, учитель. Только время и люди всё расставят по своим местам.

– Если рассуждать, подобно тебе, то и ты достоин звания Сатья. Правда, справедливость, честность – вот твой удел рядом со мною. Ты воистину упа-ни-шад, т.е. сидящий возле наставника. В таком случае, тем более так чтишь, причём заслуженно, нашего предка Веда, то и продолжи его дело. Обрати внимание на гимны Ригведы и напиши свои Шатапатха-брахману. Понимаю, одному это сделать тяжело. У князя Ивко есть чудесные отроки братья Варуна и Ваю. Они помогут тебе. Пускай ваши Упанишады станут осмыслением ведических текстов. Они станут ведантой, т.е. концом вед.

– Я постараюсь, учитель. Нет, я сделаю всё возможное. Но в стакан не налить всю воду из кувшина.

– Ты себя не до оцениваешь, брат. Твоя душа подобна большой амфоре. И я не знаю, есть ли в этой амфоре дно.

Дверь в кабинет Рамы открылась, и раздался голос Бальдера:

– Учитель, прибыл князь Аджубей, увидеть тебя хочет.

– Так что ж не заходит?

– Так ты ж занят. Не завтракал даже.

– Нормально. Зови. Заодно и отвлекусь. Не знаешь, что он хочет?

– Нет, учитель. Но вид у него весьма потрёпанный.

– Хорошо, разберёмся. Зови.

Бальдер вошёл в кабинет, и следом за ним прошёл князь.

– Да-а, – растянул свою мысль Рама, – видок у тебя, князь, ещё тот. Подозреваю, сразу после сражения?

– Да, учитель. Я с небольшим отрядом попал в западню, что устроили мне ракшасы. Слава Богу, пришёл на помощь князь Ивко со своим отрядом. Он лихо ударил с фланга со своими русами. Ракшасов было больше, и часть из них превратилась в животных, но мы их разбили, и даже захватили в плен около двух десятков. Я помню, ты учил, что всех люциферитов и его последователей асуров – злобных духов, уничтожать безжалостно. Я хотел их прикончить на месте, но князь Ивко, кстати, ранен копьём в левое плечо, вступил со мною в спор и настаивает, чтобы им сохранили жизнь. Рассуди нас, учитель.

– Князь, твоя ошибка в том, что ты не до конца разобрался в первопричине зла и его последствиях. Да, первопричина – это восстание Люцифера против нашего Бога – Сына Создателя. Люцифер смутил много умов и даже весьма значимых умов. Я вам рассказывал об устройстве нашей вселенной, поэтому расскажу то, что было открыто мне.